Преследовать его отправили всё тех же милиционеров, в помощь к которым напросился тот самый охотник Унпэнер. Они отправились на аэросанях. По трассе они шли со скоростью 50 км/ч, затем Унпэнер заметил, что грузовик здесь свернул с дороги, и они свернули туда же. Тут скорость упала уже втрое. Но и грузовик вряд ли шёл слишком быстро по такому снегу.
– Если в грузовике почти полный бак, то его хватит километров на четыреста с лишним, запасного на триста с чем-то. – рассуждал Тетерин. Затем он посмотрел на небо. Его опять затягивали тучи.
– Я застряну, это плохо. Но и мои преследователи тоже. Это хорошо.
– Пурга будет. - сказал Унпэнер. Не успеем.
– Разворачиваемся? Ладно бы мы на упряжке были, а то техника.
– Да, минутах в пятнадцати от дороги есть дом, переждем. Только запомните, где он свернул.
Через полчаса началась страшная пурга. Тетерин заглушил мотор, ехать было невозможно. Во время пурги становится немного теплее, так что хотя мотор и не работал, в кабине было не так уж холодно, благо что захватил полушубок. Только потом попробуй выберись из этого снежного плена.
– Вообще, толку-то здесь от грузовика, даже полноприводного, если дорог здесь кот наплакал, а какая есть – на ней лучше не появляться. И морозы могут в любой момент такие ударить, что не заведется. Вот мне бы сейчас собачью или оленью упряжку, тогда можно было выбраться. И то вряд ли, я же никогда ими не правил. Черногорцеву повезло чуть больше, у нас-то с дорогами получше, если бы он вздумал угнать грузовик. – размышлял Тетерин, даже не догадываясь, насколько точен оказался в своих предположениях, насколько хорошо знал своего подчинённого, теперь бывшего.
Кабаев рвал и метал, узнав о побеге. Планы проваливаются один за другим. Надо найти Тетерина. Он получил предупреждение от Горлова, что если опять проявит гуманизм, ему покажут, где раки зимуют.
Снега навалило действительно немало. Тетерин понял, что грузовик оказался в снежном плену, и он тоже. Теперь остается только бежать в бескрайние снега. Впрочем, рано, на этот случай тут должна быть лопата. Надо поискать. Вот она. Тетерин вылез, и начал прокапывать себе путь. Это отняло много времени и сил, но кое-какую дорожку расчистить удалось.
Не дремали и его преследователи. Аэросани мчались по глубокому снегу, и вот зоркий глаз Унпэнера увидел в полкилометре впереди что-то зеленое. Похоже, грузовик.
Как раз в это время Тетерин кое-как его завёл, и поехал вперед. Ему удалось вырваться туда, где снег был уже не столь плотный и глубокий. Но тут в зеркало он увидел преследующие его аэросани.
– Ну вот, догонят меня, сцапают. – думал Тетерин.
– Олег Филиппович, остановитесь! - кричал в громкоговоритель один из милиционеров. Затем произвёл выстрел в воздух. Тетерин не рискнул останавливаться, хотя заколебался.
Тогда было решено взять штурмом грузовик. Для этого пришлось выжать из аэросаней максимум. Они прильнули к борту грузовика, и милиционер зацепился за него и затем прыгнул в кузов. Он также взял с собой нож Унпэнера, распорол им тент с правой стороны, и вылез наружу. Затем открыл правую дверь и ворвался в кабину. Олег Филиппович настолько растерялся, что бросил руль. Грузовик потерял управление и влетел в сугроб. Тетерин выпрыгнул из кабины.
Тут произошло то, чего никто не ожидал. Из сугроба выскочил белый медведь, и набросился на обессилевшего и окровавленного Тетерина. У милиционера перекосило патрон в патроннике, и пока другие спохватились и начали всаживать в медведя одну пулю за другой, он уже успел сильно исцарапать Тетерина, а затем, израненный, упал прямо на него и всей своей массой расплющил. Теперь последний свидетель по столь важному делу на территории СССР был мертв.
Кабаев уже долго сидел в небольшой комнатушке, облокотившись на стол, и думал всё о том же страшном для него вопросе: что теперь делать, и что с ним будет, если Тетерин убежит. Он уже настолько зациклился на белых медведях, что стал думать, нет ли их у ЦРУ США, а если есть, может как-то позаимствовать одного. В общем, бредил ими, будучи абсолютно здоровым. Из этого состояния его вывел стук в дверь.
– Товарищ полковник, разрешите доложить. Там Тетерина... белый медведь убил.
– Да ты что, не может быть! Как же это он без моего приказа?
– Не могу знать. Медведь всё-таки погиб при выполнении задания. Разрешите идти?
– Жаль, ценный кадр был бы. Может даже звание присвоили бы ему какое.
Кабаев страшно обрадовался, хотя и немного огорчился, что это произошло без его влияния. Впрочем, в Новосибирске, а тем более в Москве, все равно не узнают. Главное, что дело сделано, и так, как он планировал.
Горлов тоже был очень обрадован. Теперь, глядишь, его переведут в более теплые края. А его место пусть Кабаев занимает. И в Москве все довольны. Кабаев посчитал, что Кодриану уже нет особого смысла убивать, во всяком случае, сейчас.
Прознали об этом случае и в ЦРУ. Аллену Даллесу захотелось узнать, как же это советским спецслужбам удалось заставить работать на себя белого медведя, чтобы он убивал прежние сталинские кадры. Он считал, что не помешало бы такого и в Штатам заиметь на территории Аляска (тогда ещё она не была штатом, фактически - бесправная колония США).
Даллес сидел в своём кабинете в главном административном здании в Вашингтоне по адресу 2430 E Street NW (до переезда в Лэнгли оставалось ещё 6 лет), раскуривал неизменную трубку и размышлял: уж много у нас в США придумано способов борьбы с красной заразой, но чтобы таким делом белые медведи занимались - это феномен. Благо теперь у власти в СССР совсем другие люди, которые уже кое-чем обязаны его управлению, может поделятся секретом. Однако лучше бы все узнать у исполнителя. За такую информацию долларов жалеть не стоит. Лишь бы только на Аляске медведи не начали грызть его агентов, а то от Москвы всего можно ожидать. Сталин умер, а СССР остался, борьба продолжается.
Новость одновременно и приятно удивила, и сильно озадачила Даллеса. Сегодня медведь пожирает сталинские кадры, а завтра? Также он очень не хотел, чтобы об этом узнали англичане, у них тоже есть белые медведи в Канаде. Вдруг у них что получится. Следует побеседовать с президентом, новость серьёзная.
Президент Эйзенхауэр нередко принимал те или иные решения по операциям после бесед с братьями Даллес. Тут пока об операциях речи не шло, но Эйзенхауэр заинтересовался этой новостью.
– Господин президент, мы получили информацию, пока не очень полную, что в СССР некие чины МГБ решили убрать сторонника Берии с помощью белого медведя, и им это удалось. Меня эта новость заинтересовала и встревожила.
– Действительно, любопытно. А может быть, ваших людей ввели в заблуждение?
– Нет, всё точно. Бывшего чекиста загрыз белый медведь, и всё это спланировали некие полковник с генералом по приказу сверху.
– Выходит у Советов есть новое оружие - белый медведь?
– Выходит так. Как бы на Аляске не произошло что-нибудь нехорошее.
Эйзенхауэр промолчал. Он, хоть и человек военный, сейчас не мог ничего сказать, только размышлял.
– И ещё, как бы англичане не пронюхали про это, а то в Канаде начнут свои эксперименты.
– Да, это верно. Я считаю, что сейчас рано опасаться белых медведей, но надо быть начеку - это несомненно. А вообще дело-то хорошее, белый медведь загрыз красного. Может и нам таких завести?
– Я сам об этом думаю, но про это пока информации нет, не можем добыть.
– Может обсудить это дело ещё с Гувером?
Даллес нахмурился. Ему не хотелось что-то обсуждать с конкурентом, постоянно вставляющим палки в колёса. Впрочем, что тут поделать, если у Гувера с президентом тоже сложились тесные отношения.
Эйзенхауэр заметил, какое впечатление произвёл этот вопрос на Даллеса, и решил не развивать его дальше.
– Ладно, это ещё успееем. Вы пока поразмышляйте. Будут какие предложения - побеседуем. Главное, реализуемые. В таком деле скупиться, действительно, нельзя. И монополии нас поддержат.
На этой ноте беседа и завершилась. Эйзенхауэр снова погрузился в раздумья.
Затем всё-таки состоялась его беседа с Гувером. Гувер был недоволен, что первым президенту доложил Даллес, и не скрывал этого.
– Да что они там могли узнать, господин президент? У них же нет своих агентов там, я уверен. Моррос сообщал, что случай с белым медведем действительно имел место, но подтверждений, что это не случайное стечение обстоятельств, нет. Это блеф. Вообще всех, кто сочиняет такое, хорошо бы проверить на причастность к коммунистической деятельности. Мало им, что у Советов водородная бомба появилась, теперь ещё белыми медведями будут пугать, которые якобы способны загрызть кого надо.
Эйзенхауэру стало немного не по себе от этого. Несмотря на его тесные отношения с Гувером, было в нём что-то пугающее. Теперь опять вот со своей параноей. А может он и прав, всё это блеф.
– Значит вы считаете, что не стоит этому сильно доверять?
– Пока не стоит. Может это советские спецслужбы сами запустили такую дезу, а Даллес и клюнул.
– Если так, то может быть всё-таки имеет смысл начать какие-то эксперименты с белыми медведями?
– Идея, конечно, хорошая. Но даже если так, не будем же мы всех коммунистов отправлять на Аляску к белым медведям.
– Их у нас слишком много. В общем, это дело требует серьезного обдумывания и уточнения информации.
Как всё происходило дальше - нам неизвестно.
А полковник Кабаев и не подозревал о подобном интересе к своей персоне. Этот случай на Чукотке породил эхо даже в высоких кабинетах США, еще больше усилив паранойю и тягу к бредовым проектам. Кабаев же радовался удачному стечению обстоятельств, которое так подняло его в глазах генерала Горлова и коллег. Хотя они, конечно, подозревали, что всё это не более чем везение, но главное, что задача выполнена, и выполнена как задумано, а уж причастен к этому Кабаев или нет - какая разница.
Наступал новый 1954 год. На квартире у Горлова собрались его наиболее близкие коллеги. Их было немного, поскольку отношения у Горлова с другими складывались совсем не так хорошо, как ему хотелось бы. Произносили тосты. И тут Кабаев сказал:
– Товарищи, я считаю, нужно поднять бокалы за белых медведей!
Все удивленно посмотрели на него.
– Да, да, совершенно верно. – сказал Горлов. Они избавили нас от такой заразы, как Тетерин. Я бы тому медведю присвоил звание старшины гобезопасности, но милиционеры и охотники нашпиговали его свинцом. Впрочем, это ведь можно сделать и посмертно. А лучше бы запретили наконец охоту на них. Совы, волки и олени пока не доросли до таких ответственных дел.
– Ну, пьем за белых медведей!
Стоит сказать, что в Кремле происходила похожая картина. Некие высокопоставленные лица тоже произнесли тост за белых медведей, уничтожающих красную заразу. В Белом доме же никто не произносил таких тостов, там пока до конца не оценили роль белых медведей, бояться ли их теперь, или тоже как-то использовать.
В общем, произошло то, что нередко бывает - наказание невиновного Тетерина и награждение непричастного Кабаева. И все были в этой хитрой и опасной игре пешками друг у друга, начиная с генерала Горлова, и заканчивая преступниками. Однако пусть читатель не думает, что в органах остались только такие люди, это было бы неверно.
Он залез в грузовик, думая,что ключи зажигания на месте. Но внезапно их не оказалось. Тетерин впал в панику. Затем его рука что-то нащупала на панели. Это были спасительные ключи. Он завёл грузовик, и помчал вперед. Конечно, угон быстро заметили, все зашевелились. Да и он сам в общем-то не знал, что делать. Дорога одна. Свернуть с неё - есть ли смысл? Следы останутся. Впрочем, грузовик полноприводный - это уже неплохо. Хотя и топлива ему хватит вопрос на сколько.
Олег Филиппович на ходу смотрел, что лежит в кабине, и наконец нашёл компас. Тоже ничего. Затем круто повернул машину на восток и поехал по снегу.
Преследовать его отправили всё тех же милиционеров, в помощь к которым напросился тот самый охотник Унпэнер. Они отправились на аэросанях. По трассе они шли со скоростью 50 км/ч, затем Унпэнер заметил, что грузовик здесь свернул с дороги, и они свернули туда же. Тут скорость упала уже втрое. Но и грузовик вряд ли шёл слишком быстро по такому снегу.
– Если в грузовике почти полный бак, то его хватит километров на четыреста с лишним, запасного на триста с чем-то. – рассуждал Тетерин. Затем он посмотрел на небо. Его опять затягивали тучи.
– Я застряну, это плохо. Но и мои преследователи тоже. Это хорошо.
– Пурга будет. - сказал Унпэнер. Не успеем.
– Разворачиваемся? Ладно бы мы на упряжке были, а то техника.
– Да, минутах в пятнадцати от дороги есть дом, переждем. Только запомните, где он свернул.
Через полчаса началась страшная пурга. Тетерин заглушил мотор, ехать было невозможно. Во время пурги становится немного теплее, так что хотя мотор и не работал, в кабине было не так уж холодно. Только потом попробуй выберись отсюда.
– Вообще, толку-то здесь от грузовика, даже полноприводного, если дорог здесь кот наплакал, а какая есть – на ней лучше не появляться. И морозы могут в любой момент такие ударить, что не заведется. Вот мне бы сейчас собачью или оленью упряжку, тогда можно было выбраться. И то вряд ли, я же никогда ими не правил. Черногорцеву повезло чуть больше, у нас-то с дорогами получше, если бы он вздумал угнать грузовик. – размышлял Тетерин, даже не догадываясь, насколько точен оказался в своих предположениях, насколько хорошо знал своего подчинённого, теперь бывшего.
Кабаев рвал и метал, узнав о побеге. Планы проваливаются один за другим. Надо найти Тетерина. Он получил предупреждение от Горлова, что если опять проявит гуманизм, ему покажут, где раки зимуют.
Снега навалило действительно немало. Тетерин понял, что грузовик оказался в снежном плену, и он тоже. Теперь остается только бежать в бескрайние снега. Впрочем, рано, на этот случай тут должна быть лопата. Надо поискать. Вот она. Тетерин вылез, и начал прокапывать себе путь. Это отняло много времени и сил, но кое-какую дорожку расчистить удалось.
Не дремали и его преследователи. Аэросани мчались по глубокому снегу, и вот зоркий глаз Унпэнера увидел в полкилометре впереди что-то зеленое. Похоже, грузовик.
Как раз в это время Тетерин кое-как его завёл, и поехал вперед. Ему удалось вырваться туда, где снег был уже не столь плотный и глубокий. Но тут в зеркало он увидел преследующие его аэросани.
– Ну вот, догонят меня, сцапают. – думал Тетерин.
– Олег Филиппович, остановитесь! - кричал в громкоговоритель один из милиционеров. Затем произвёл выстрел в воздух. Тетерин не рискнул останавливаться, хотя заколебался.
Тогда было решено взять штурмом грузовик. Для этого пришлось выжать из аэросаней максимум. Они прильнули к борту грузовика, и милиционер зацепился за него и затем прыгнул в кузов. Он также взял с собой нож Унпэнера, распорол им тент с правой стороны, и вылез наружу. Затем открыл правую дверь и ворвался в кабину. Олег Филиппович настолько растерялся, что бросил руль. Грузовик потерял управление и влетел в сугроб. Тетерин выпрыгнул из кабины.
Тут произошло то, чего никто не ожидал. Из сугроба выскочил белый медведь, и набросился на обессилевшего и окровавленного Тетерина. У милиционера перекосило патрон в патроннике, и пока другие спохватились и начали всаживать в медведя одну пулю за другой, он уже успел сильно исцарапать Тетерина, а затем, израненный, упал прямо на него и всей своей массой расплющил. Теперь последний свидетель по столь важному делу на территории СССР был мертв.
Кабаев уже долго сидел в небольшой комнатушке, облокотившись на стол, и думал всё о том же страшном для него вопросе: что теперь делать, и что с ним будет, если Тетерин убежит. Он уже настолько зациклился на белых медведях, что стал думать, нет ли их у ЦРУ США, а если есть, может как-то позаимствовать одного. В общем, бредил ими, будучи абсолютно здоровым. Из этого состояния его вывел стук в дверь.
– Товарищ полковник, разрешите доложить. Там Тетерина... белый медведь убил.
– Да ты что, не может быть! Как же это он без моего приказа?
– Не могу знать. Медведь всё-таки погиб при выполнении задания. Разрешите идти?
– Жаль, ценный кадр был бы. Может даже звание присвоили бы ему какое.
Кабаев страшно обрадовался, хотя и немного огорчился, что это произошло без его влияния. Впрочем, в Новосибирске, а тем более в Москве, все равно не узнают. Главное, что дело сделано, и так, как он планировал.
Горлов тоже был очень обрадован. Теперь, глядишь, его переведут в более теплые края. А его место пусть Кабаев занимает. И в Москве все довольны. Кабаев посчитал, что Кодриану уже нет особого смысла убивать, во всяком случае, сейчас.
Прознали об этом случае и в ЦРУ. Аллену Даллесу захотелось узнать, как же это советским спецслужбам удалось заставить работать на себя белого медведя, чтобы он убивал прежние сталинские кадры. Он считал, что не помешало бы такого и в Штатам заиметь на территории Аляска (тогда ещё она не была штатом, фактически - бесправная колония США).
Даллес сидел в своём кабинете в главном административном здании в Вашингтоне по адресу 2430 E Street NW (до переезда в Лэнгли оставалось ещё 6 лет), раскуривал неизменную трубку и размышлял: уж много у нас в США придумано способов борьбы с красной заразой, но чтобы таким делом белые медведи занимались - это феномен. Благо теперь у власти в СССР совсем другие люди, которые уже кое-чем обязаны его управлению, может поделятся секретом. Однако лучше бы все узнать у исполнителя. За такую информацию долларов жалеть не стоит. Лишь бы только на Аляске медведи не начали грызть его агентов, а то от Москвы всего можно ожидать. Сталин умер, а СССР остался, борьба продолжается.
Новость одновременно и приятно удивила, и сильно озадачила Даллеса. Сегодня медведь пожирает сталинские кадры, а завтра? Также он очень не хотел, чтобы об этом узнали англичане, у них тоже есть белые медведи в Канаде. Вдруг у них что получится. Следует побеседовать с президентом, новость серьёзная.
Президент Эйзенхауэр нередко принимал те или иные решения по операциям после бесед с братьями Даллес. Тут пока об операциях речи не шло, но Эйзенхауэр заинтересовался этой новостью.
– Господин президент, мы получили информацию, пока не очень полную, что в СССР некие чины МГБ решили убрать сторонника Берии с помощью белого медведя, и им это удалось. Меня эта новость заинтересовала и встревожила.
– Действительно, любопытно. А может быть, ваших людей ввели в заблуждение?
– Нет, всё точно. Бывшего чекиста загрыз белый медведь, и всё это спланировали некие полковник с генералом по приказу сверху.
– Выходит у Советов есть новое оружие - белый медведь?
– Выходит так. Как бы на Аляске не произошло что-нибудь нехорошее.
Эйзенхауэр промолчал. Он, хоть и человек военный, сейчас не мог ничего сказать, только размышлял.
– И ещё, как бы англичане не пронюхали про это, а то в Канаде начнут свои эксперименты.
– Да, это верно. Я считаю, что сейчас рано опасаться белых медведей, но надо быть начеку - это несомненно. А вообще дело-то хорошее, белый медведь загрыз красного. Может и нам таких завести?
– Я сам об этом думаю, но про это пока информации нет, не можем добыть.
– Может обсудить это дело ещё с Гувером?
Даллес нахмурился. Ему не хотелось что-то обсуждать с конкурентом, постоянно вставляющим палки в колёса. Впрочем, что тут поделать, если у Гувера с президентом тоже сложились тесные отношения.
Эйзенхауэр заметил, какое впечатление произвёл этот вопрос на Даллеса, и решил не развивать его дальше.
– Ладно, это ещё успееем. Вы пока поразмышляйте. Будут какие предложения - побеседуем. Главное, реализуемые. В таком деле скупиться, действительно, нельзя. И монополии нас поддержат.
На этой ноте беседа и завершилась. Эйзенхауэр снова погрузился в раздумья.
Затем всё-таки состоялась его беседа с Гувером. Гувер был недоволен, что первым президенту доложил Даллес, и не скрывал этого.
– Да что они там могли узнать, господин президент? У них же нет своих агентов там, я уверен. Моррос сообщал, что случай с белым медведем действительно имел место, но подтверждений, что это не случайное стечение обстоятельств, нет. Это блеф. Вообще всех, кто сочиняет такое, хорошо бы проверить на причастность к коммунистической деятельности. Мало им, что у Советов водородная бомба появилась, теперь ещё белыми медведями будут пугать, которые якобы способны загрызть кого надо.
Эйзенхауэру стало немного не по себе от этого. Несмотря на его тесные отношения с Гувером, было в нём что-то пугающее. Теперь опять вот со своей параноей. А может он и прав, всё это блеф.
– Значит вы считаете, что не стоит этому сильно доверять?
– Пока не стоит. Может это советские спецслужбы сами запустили такую дезу, а Даллес и клюнул.
– Если так, то может быть всё-таки имеет смысл начать какие-то эксперименты с белыми медведями?
– Идея, конечно, хорошая. Но даже если так, не будем же мы всех коммунистов отправлять на Аляску к белым медведям.
– Их у нас слишком много. В общем, это дело требует серьезного обдумывания и уточнения информации.
Как всё происходило дальше - нам неизвестно.
А полковник Кабаев и не подозревал о подобном интересе к своей персоне. Этот случай на Чукотке породил эхо даже в высоких кабинетах США, еще больше усилив паранойю и тягу к бредовым проектам. Кабаев же радовался удачному стечению обстоятельств, которое так подняло его в глазах генерала Горлова и коллег. Хотя они, конечно, подозревали, что всё это не более чем везение, но главное, что задача выполнена, и выполнена как задумано, а уж причастен к этому Кабаев или нет - какая разница.
Наступал новый 1954 год. На квартире у Горлова собрались его наиболее близкие коллеги. Их было немного, поскольку отношения у Горлова с другими складывались совсем не так хорошо, как ему хотелось бы. Произносили тосты. И тут Кабаев сказал:
– Товарищи, я считаю, нужно поднять бокалы за белых медведей!
Все удивленно посмотрели на него.
– Да, да, совершенно верно. – сказал Горлов. Они избавили нас от такой заразы, как Тетерин. Я бы тому медведю присвоил звание старшины гобезопасности, но милиционеры и охотники нашпиговали его свинцом. Впрочем, это ведь можно сделать и посмертно. А лучше бы запретили наконец охоту на них. Совы, волки и олени пока не доросли до таких ответственных дел.
– Ну, пьем за белых медведей!
Стоит сказать, что в Кремле происходила похожая картина. Некие высокопоставленные лица тоже произнесли тост за белых медведей, уничтожающих красную заразу. В Белом доме же никто не произносил таких тостов, там пока до конца не оценили роль белых медведей, бояться ли их теперь, или тоже как-то использовать.
В общем, произошло то, что нередко бывает, особенно в наше время - наказание невиновного Тетерина и награждение непричастного Кабаева. И все были в этой хитрой и опасной игре пешками друг у друга, начиная с генерала Горлова, и заканчивая преступниками. Однако пусть читатель не думает, что в органах остались только такие люди, это было бы неверно.
