ФИЛЕРА
шпионский детектив
Пятая серия
Санкт-Петербург, 1910 год, лето, утро.
Трёхэтажное здание с колоннами и лепниной, крыльцо с широкой лестницей и дубовыми дверями.
Над крыльцом вывеска «Адвокатская контора «Кацман и сыновья».
Из дверей выходит сухонький суетливый мужчина в золотом пенсне, с курчавой бородой, в сером костюме-тройке, шляпе-котелке, с кожаным портфелем.
Он останавливается на крыльце и внимательно оглядывает улицу. По улице проезжают экипажи, дворник метёт мостовую, прохожие идут по своим делам.
Мужчина в котелке поднимает вверх руку, к нему подъезжает экипаж с поднятым верхом, мужчина садится в него и обращается к кучеру:
Голубчик, поезжай медленно пока, мне с мыслями собраться надо…
Кучер, мордатый мужик с усами:
Как скажите барин…
Карета медленно двигается вперед, мужчина в котелке достаёт маленький складной нож и делает небольшой надрез в кожанной стенке кабины, потом он всовывает в надрез небольшое зеркальце на длинной металлической ручке, чтобы смотреть, что происходит сзади кареты.
В отражении зеркала видна только улица, прохожие и экипажи, едущие в обратном направлении. Мужчина довольно хмыкнув, убирает зеркальце в портфель.
На перекрестке с выездом на площадь, экипаж резко останавливается, мужчина быстро кладет на сиденье кучера две монеты, ловко выскакивает из кареты и отклеив бороду, быстро скрывается в тёмной арке высокого дома.
Городской парк, большой шатёр с надписью «СИНЕМА».
Рядом ходит туда-сюда рыжий лохматый мальчик с пачкой билетов и призывно кричит:
Новая фильма! Новая фильма! Красоты Букингемского дворца! Подходите на сеанс просмотра! Только пять дней в Петербурге!
Мужчина в котелке, подходит к мальчику, покупает билет и проходит в шатёр.
В тёмном зале сидят несколько человек: пожилая женщина в платье и шляпе, с веером в руке, грузный пожилой военный в кителе с медалями, на заднем ряду парочка влюблённых - девушка и парень, прикрываясь газетой, целуются.
Мужчина в котелке садится на первый ряд и смотрит попеременно: на мелькающие кадры на экране и на вход.
В шатёр входит высокий мужчина с короткими рыжими усами и бакенбардами, на нём круглые очки, кепка с широким козырьком, клетчатая короткая куртка и тёмные брюки.
«Клетчатый» быстро оглядевшись, садится рядом с мужчиной в котелке.
Клетчатый, с акцентом:
Гутен так, надеюсь, вы не привели за собой сотрудников вашего сыскного ведомства, мистер Кацман?
Кацман:
Не волнуйтесь Фридрих, я действовал аккуратно, как вы и сказали, всё проверил…
Фридрих:
Давайте документы, мне понадобится день, чтобы их отфотографировать, потом я верну их вам. О следующей встрече вас оповестят…
Кацман расстёгивает портфель и передает Фридриху папку с бумагами. Вдруг экран, по которому шли черно-белые кадры Букингемского дворца резко поднимается вверх, а за ним вспыхивает светом мощный корабельный прожектор.
Кацман взвизгивает, хватается за глаза, и пытается закрыться от жгущего света портфелем. Немец вскакивает, быстро выхватывает из наплечной кобуры чёрный «Люгер» и стреляет сначала в прожектор, потом в Кацмана, тот падает на бок.
С места встаёт военный, Фридрих два раза стреляет ему в грудь, резко хватает застывшую от ужаса пожилую женщину за волосы, тянет её с места.
В руке немца остаётся лишь её парик, а её голова из гипса падает к его ногам и разбивается.
Долю секунды Фридрих, растерявшись, смотрит на гипсовые осколки, в это время, газета за которой прятались влюблённые опускается, под ней оказывается миниатюрная корабельная самозарядная китовая гарпунная пушка. Выстрел и толстый деревянный гарпун без наконечника, обмотанный тряпкой на конце сбивает немца с ног.
Тряпичные стенки шатра поднимаются вверх, их поднял гигант-Голиаф, под ними оказался бутафорский кинозал, вместо зрителей: военного, пожилой дамы, влюбленных - только манекены.
За разбитым прожектором стоит Луи, снимая парик рыжего мальчика, из-за гарпунной пушки выходит Глаша. Кацман встаёт, смотрит на прострелянную жилетку и вынимает из под неё железную сковороду со следами от пуль, снимает котелок и пенсне, это Пётр Збруев.
Он ногой отодвигает кусок толстого коврового покрытия, под ним лежит настоящий Кацман и трясётся от страха.
Збруев:
Господин адвокат, мы спасли вам жизнь, теперь вы просто обязаны рассказать о шпионаже в пользу Германии!
На светлом экране появляется лист желтоватой старой бумаги, на котором под стук печатной машинки слово за словом появляется текст.
За кадром низкий мужской голос читает вслух:
«Филер – это агент уголовно-сыскной полиции России конца XIX – начала XX века, в обязанности которого входили проведение наружного наблюдения, негласный сбор информации о преступниках и их задержание».
На экране печатная машина отбивает надпись:
ФИЛЕРА
пятая серия
Санкт-Петербург, лето, утро. Дворцовая площадь, здание Министерства внутренних дел, кабинет министра.
За большим столом сидит министр внутренних дел, напротив несколько офицеров высших чинов, включая Медникова.
Министр - пожилой мужчина с седыми усами и бакенбардами, смотрит на присутствующих и кашляет в платок.
Рядом с министром стоит адъютант с подносом и накладывает министру сахар в чашку серебряными щипцами.
Министр:
Господа, простите меня за вынужденную трапезу, вчера продуло на лисьей охоте с государем. Однако, дело не терпит отлагательств! Я возмущен, господа! Такого в России не было со времён Пугачёвской смуты! Это же надо! Разбойники спокойно похищают заместили министра, генерала Спиридонова, убивают его и вывешивают его труп под окнами императора! Царствие небесное! А где полиция? Где жандармы? Где сыскное управление? Где контрразведка, наконец?
Встаёт пожилой генерал в белом мундире, начальник жандармов:
Господин министр, жандармский корпус отвечает за общественный порядок на улицах! Наша задача - разнимать драки, ловить уличную шпану, попрошаек, цыган, карманников и свозить пьянь в полицейский участок…
Министр:
Вы как всегда не причём! В преступники что, по воздуху летают? Они же по улицам ходят, мимо твоих жандармов, Павел Андреевич! Как они тело замминистра на Соборную площадь протащили, да ещё и на Александровский столб подвесили?
Глава жандармов:
Уже разбираемся, господин министр! У всех трёх жандармов, дежуривших вчера на Соборной острое отравление, двое без сознания, состояние тяжёлое…Один помер…
Министр:
Что же они у тебя с чужих рук едят? Даже собак учат ничего не брать у незнакомцев… так и околеть не долго! Господи, прости! А у вас что, господин Медников? Где ваши филеры, хвалёные? Бюджетные деньги проедают?
Медников, вставая на вытяжку:
Никак нет, господин министр! Нашим управлением проводятся необходимые мероприятия по слежке и задержанию преступников.
Министр:
И где ваши задержанные? Где результаты допросов?
Медников:
Двое задержанных убиты их же подельниками у Петропавловской крепости, и в тюрьме нашего управления. Один задержанный скрылся, перебив охрану…
Министр:
Убиты уже после задержания? Вы там что, с ума посходили? Не можете нормально охранять обычных бандитов?
Медников:
Господин, министр! Боюсь, что это не обычные бандиты. Во-первых, все их акции тщательно спланированы и организованы, во-вторых, они используют маскировку, транспорт, современное иностранное оружие и взрывные устройства, в-третьих, они хорошо осведомлены о методах работы полиции…
Министр:
То есть вы хотите сказать, что против вас выступает банда иностранных террористов? Что нам на это скажет начальник контрразведки? Платон Андреевич?
Встаёт худой высокий седой полковник - Константин Андреевич Горский, с тонкими усами и холодными черными глазами:
Думаю, господин Медников слегла преувеличивает, у нас нет информации о деятельности в Санкт-Петербурге, а равно и в Москве, каких-либо шпионских, иностранных террористических групп.
Министр, Медникову:
Вот! Видите! И не нагнетайте, полковник! О методах работы полиции знает любой студент юридического факультета. Доложите, у вас есть хоть какие-то результаты по слежке и задержанию? Или пора сокращать ваше управление за ненадобностью?
Медников, побледнев и сжав кулаки:
Есть результаты, господин министр! Сегодня утром нашей группой задержан немецкий шпион и его осведомитель - адвокат Петербургской гильдии, за передачу секретных документов о чертежах военной субмарины. Задержанные в данный момент этапируются в камеры военного Гарнизона.
Начальник контрразведки поднял бровь и сверкнул глазами на Медникова:
Почему вы мне об этом не доложили полковник?
Медников:
Видимо потому, что вы уверено заявляете о том, что о шпионских группах вашему ведомству не известно. Поэтому решили проверить сами…
Министр:
Хватит колкостей, господа! С этого дня все ведомства переходят на усиленный порядок несения службы. Приказываю вооружить личным огнестрельным оружием все чины полиции, включая штабных и канцелярию. Жандармам задерживать и допрашивать всех подозрительных. Полное соблюдение режима секретности документов во время ведения допросов и следствия. Начальнику сыскного управление филеров и начальнику контрразведки в течение двух дней представить мне план работы по поимке преступников, кто бы они не были! Все свободны господа!
Крыльцо здания Министерства внутренних дел, из дверей выходит министр, он отпускает охрану и садится в закрытый экипаж.
Напротив него в чёрном костюме сидит мужчина, лица которого не видно.
Министр, слабым голосом:
Я всё сделал как вы велели… Задержанные направляются двумя экипажами в тюрьму военного горнизона. Прошу вас… умоляю…. отпустите моего сына… ему всего пятый годик пошёл…
Мужчина насмешливым голосом:
Спасибо вам, господин министр! Вы всё правильно сделали! Ваш сын ждёт вас дома, очень послушный и смышленый мальчик, весь в папу…
Мужчина наклоняется из темноты и передает министру конверт:
Вот ваши дальнейшие инструкции…
Это Феликс Дзержинский.
Санкт-Петербург, лето, утро, по улице едут два чёрных закрытых дилижанса с эмблемами - имперскими орлом на борту.
Они заезжают в тёмную арку под мостом, выезжают с обратной стороны и двигаются в сторону Соборной площади.
Арка под мостом, в тени стоят два чёрных дилижанса, открываются двери, из них выходят Збруев и Глаша, они выводят связанных задержанных с мешками на головах - Фридриха и Кацмана.
Все вместе они спускаются к пришвартованному ялику, поднимают парус и отчаливают от берега, оставив кареты под мостом.
Два других, таких же чёрных дилижанса друг за другом медленно едут по улице.
На козлах одного сидит Луи, вторым управляет Голиаф, они напряжённо смотрят по сторонам улицы.
Кареты заезжают на небольшой мостик, навстречу с левой стороны движения едет цыганская кибитка с тряпичным цветным верхом.
Кибитка поравнялась с дилижансами, у неё, поднимается ткань и вперёд выкатывается пулемёт «Максим».
Шквальный пулеметный огонь обрушивается на оба дилижанса, Луи и Голиаф только успевают схватить черные металические щиты и закрываясь ими от пуль, упасть на мостовую. Обе кареты изрешечены пулями насквозь, люди на мосту и улице попадали на землю, прохожий продавец сигарет, получив пулю, в ногу, кричит от боли, лошади от выстрелов встали на дыбы, одна, оторвав упряж, прыгнула с моста в воду.
Пулемёт смолкает, из-за дымящегося ствола видно улыбающееся лицо японца Ли. Цыганская кибитка уезжает.
По лицу Голиафа, лежащего под каретой, течёт струйка крови, он медленно вытирает лицо рукой, смотрит на свою окровавленную ладонь и теряет сознание.
Лето, день, берег Невы, сосновый бор, небольшой причал, у причала пришвартован ялик со спущенным парусом.
На берегу небольшой рубленный дом.
У дома останавливается лёгкая карета, из неё быстро оглядевшись, выпрыгивает и идёт к крыльцу дома полковник Медников, одетый в серый костюм.
Большая светлая комната рубленного дома, к стульям привязаны с кляпами во рту Кацман и Фридрих, их охраняют Збруев и Глаша.
Медников стучит три раза и заходит, Збруев, вскинув «Маузер», опускает его.
Медников:
Привет честной компании! Как у вас дела? Привели их в чувства?
Збруев:
Адвокат водички попил и огурцом! А немец хлипкий, больно ему деревянным гарпуном в пузо ударило… пару раз только в себя приходил…
Глаша:
А как там наши? Добрались?
Медников, опуская глаза:
Как я и предполагал, задержанных попытаются или отбить или уничтожить…
Глаша, обхватив щёки:
Говорите! Умоляю!
Медников:
Циркачи попали в засаду, дилижансы расстреляли из пулемета на мосту… Луи цел, Голиаф ранен в голову, ранены также несколько прохожих…
Глаша завыв, вскакивает и бросается с кулаками на адвоката:
Гад! Ненавижу! Убью тебя! Это всё твои! Бандюги!
Збруев хватает и удерживает Глашу, которая машет кулаками перед лицом Кацмана.
Кацман вытаращив глаза, как может отодвигается от нее на стуле, вжавшись в стену.
Медников:
Глафира Степановна, успокойтесь! С Голиафом работают медики. А вы, господин адвокат, дважды уцелевший от пуль своих друзей, лучше всё нам расскажите! За своих товарищей мы с вами церемонится не будем! Да вы и сами поняли, что не будет никакого официального расследования, с судебными поверенными, адвокатами и судом присяжных, как вы привыкли!
Кацман:
Господин Медников, сс… спасибо вам! Богом клянусь, не помышлял я о злодеяниях против Отчизны! Наняли меня заняться оформлением бумаг и страхового полиса от военного морского ведомства на новые суда, в том числе на экспериментальную субмарину. Я со страховым агентом… вот этим… второй раз встречаюсь, он для расчёта страховой суммы чертежи запросил, ну и я…без задней мысли…
Медников:
Иосиф Львович, это вы своим студентам на кафедре будете сказки рассказывать! Нами всё задокументировало, включая вашу накладную бороду и избавление от слежки! Вы занимались шпионажем!
Глаша, в слезах пытаясь вырваться из рук Збруева:
У, гнида! Убью тебя! Задушу своими руками!
Медников:
Кацман, трезво оцените ситуацию, как вы умеете! Либо вы говорите, что вам известно, либо я вас отдаю в крепкие руки Глафиры Степановны, жениха которой тяжело ранили ваши друзья!
Кацман, опустив голову:
У меня нет друзей, только коллеги и клиенты. Меня банально хотели убить, чтобы замести следы. Я скажу всё, на меня вышла некая дама, я видел её один раз, высокая, красивая, светлые волосы, голубые и холодные глаза, зовут Марлен. Потом от неё приходил этот… Фридрих. Думаю, она руководит некой группой, скорее всего, это немецкая разведка… Я не знаю, где она живет, мы встречались с немцем в чайных и ресторанах… Хотя один раз, когда мы ездили на дилижансе, он останавливался у одного особняка в пригороде… Это было рядом с…
Внезапно привязанный к стулу немец делает прыжок вместе со стулом и вцепляется зубами в горло Кацману, они падают. Кацман хрипит, из разорванного горла хлещет кровь.
Глаша и Збруев кидаются на немца, Глаша бьёт его кастетом в висок.
Медников склоняется над адвокатом, Кацман смотрит на него полными ужаса глазами, хрипит, выплевывая кровь, делает глубокий вдох, закрывает глаза и умирает.
Медников подходит к лежащему на боку Фридриху, у него разбит висок, на полу под головой растёт лужица крови, глаза немца открыты и неподвижны.
Медников садится на табурет и обхватывает голову руками. Збруев смотрит на растерянную Глашу, и молча крутит пальцем у виска. Глаша в ответ жмёт плечами и смотрит на снятый с руки свинцовый кастет.
Вечер, платформа железнодорожного вокзала, стоит паровоз в клубах дыма.
В купе поезда сидит министр внутренних дел, его жена, старшая дочь и пятилетний сын.
Жена министра:
Милый, ну к чему такая спешка? Я люблю Париж, но летом там так жарко…
Министр, нервно глядя в окно:
Ничего, дорогая, мы всего на месяц, потерпим! Будет жарко, доберёмся да Сан-тропе, дивный пляж, детям там будет раздолье. Я сейчас…
Министр выходит в тамбур подзывает молодого офицера с усами в синей форме, вручает ему конверт с инструкциями Дзержинского, надписывать его - «Начальнику управления филеров полковнику Медникову. На вас вся надежда! Храни вас бог!».
Офицер щелкает каблуками и выходит на перрон.
Министр достаёт сигарету, в тамбур входит девушка с рыжими волосами, в широкой шляпе, она сталкивается с министром и случайно ломает его сигарету.
Девушка:
Извините, ради бога, я не хотела! Вот возьмите мою! Только что из Англии, табак из индийских колоний!
Министр, улыбаясь и подкуривая тонкую сигарету:
Благодарю вас, мадмуазель!
Рыжая девушка улыбается ему синими глазами.
По перрону вокзала идёт офицер в синей форме с конвертом, на ходу отклеивая усы, снимая фуражку и китель. Это японец Ли.
Вечер, двор сыскного управления филеров.
На скамейке сидят и курят Медников, Збруев, Луи играет с тонким кинжалом, крутя его между пальцами.
К ним, шаркая ногами, подходит суфлёр театра Павел Сергеевич Гордынский.
Гордынский:
Господин полковник, я конечно изучил все учебные бумаги сыскного ведомства, кое-что стал понимать в вашей канцелярии но… Возможно я смогу вам помочь немного в другом?
Медников:
В чём вы сможете помочь? Для слежки и задержаний у вас, извините, слишком преклонный возраст… Поэтому только бумажная работа..
Гордынский:
Есть ещё кое-что… Думаю, вы в этом сейчас нуждаетесь! Я слышал, вы умело проводите слежку и задержания, но… у вас не хватает как бы общего творческого замысла, как говорят в театре.
Медников:
Что вы имеете в виду?
Гордынский:
Вам нужен полноценный многоактный проработанный сценарий всей, так сказать, театральной постановки, с завязкой, кульминацией и развязкой. А я умею писать сценарии!
Медников, Збруев и Луи переглядываются.
Больничная палата, на кровати с перебинтованной головой и закрытыми глазами лежит Голиаф.
Рядом на стуле спит Глаша, держа его руку.
Голиаф просыпается, открывает глаза и шепчет:
Глаша! Милая! Как Луи? Живой?
Глаша вздрагивает, бросается к нему и целует его лицо и руку, смеясь и заливая слезами:
Живой! Не волнуйся! Родной…Мой… родной… очнулся…
Голиаф, улыбаясь и целуя её в ответ:
А то! Что со мной будет, дурёха! Дай мне карандаш и бумагу, я вспомнил лицо азиата, который в нас палил…
Санкт-Петербург. Ресторан «Медведь», поздний вечер.
За накрытым столом, в отдельной кабинке сидят Марлен, Дзержинский и Ли, они ужинают.
Марлен в чёрном платье пьёт красное вино из высокого бокала и курит тонкую сигарету в мундштуке. Дзержинский курит сигару.
В ресторане слышен шум и крики.
Марлен встаёт из-за стола, показывает знак своим спутникам, чтобы они не беспокоились и выходит в зал.
В зале происходит скандал.
Красивая молодая брюнетка, сидя на стуле, схватив трясущегося и красного официанта за галстук, притянула его к себе и прижала вилку к его щеке рядом с глазом:
Милостивый государь, если вы взялись обсчитывать посетителей этого ресторана, то я вас уверяю, что вы зря сегодня начали с меня! Я запоминаю цены в меню наизусть и очень хорошо считаю… Например, я насчитала у вас два здоровых глаза… пока!
Марлен, улыбаясь:
Милая леди! Оставьте этого мерзавца в покое! Считайте он уволен! Пойдёмте к нам за столик, посидим и забудем об этой неурядице!
Девушка смотрит удивлённо, потом отпускает галстук официанта, кладет вилку на стол и улыбается Марлен:
Вы правы мадам, сочту за честь!
Она проходит в кабинку и садится за столик. Дзержинский наливает ей в бокал вино, Ли внимательно изучает гостью.
Марлен садится напротив:
Кажется, я раньше вас видела… Меня зовут Марлен!
Девушка:
Да, мы как-то тут были с Гришей Котовским… Очень приятно, Марлен! Меня зовут Анастасия.
Ночь, поезд едет в Париж.
Вагон качается на стыках, министр внутренних дел сидит в неудобной позе опрокинув голову на грудь. Глаза его закрыты, лицо его неподвижно и белое, как снег, безжизненная рука лежит на кожаном переплете Библии. Он мёртв.
Конец пятой серии
