Экономически СССР под Сталиным сделал огромные скачки, но методы, которыми этого добивались, были далеки от социалистических. Принудительная коллективизация, жесточайшая эксплуатация рабочих ради индустриализации, подавление всякого инакомыслия — всё это больше напоминало милитаризированную мобилизацию страны, а не развитие социалистического общества, в котором должны быть свобода, равенство и самоуправление трудящихся. Экономическое планирование, конечно, оставалось социалистическим достижением, но оно перестало быть средством для повышения благосостояния рабочих, а превратилось в инструмент для наращивания мощи государства.

Троцкисты же всегда выступали за подлинный рабочий контроль, за интернационализм, за раскрепощение человека, а не за превращение его в винтик бюрократической машины. Они понимали, что социализм — это не просто материальные достижения, а прежде всего власть народа над своей жизнью. Их критика Сталина не была капризом или борьбой за власть — она была борьбой за то, чтобы социализм не превратился в свою противоположность.

Ирония в том, что после смерти Сталина система начала откатываться в сторону социал-демократии: увеличились социальные гарантии, ослабли репрессии, вырос уровень жизни. Но даже это было вынужденной мерой, потому что бюрократия понимала: без послаблений система просто рухнет. Однако она так и не вернулась к истинному социализму — рабочие так и не получили обратно свою власть.

В итоге СССР пал, потому что он построил социализм сверху вниз, а не снизу вверх. Он не дал массам настоящего самоуправления. Он заменил идеи революции казённым официозом и застывшими догмами. А троцкисты, несмотря на поражение, продолжали нести искру той революции, которая изначально была задумана — революции, где рабочий не просто исполнитель приказов, а реальный хозяин своей судьбы.