Внезапно громкий стук в дверь разорвал тишину. Это был не просто стук, а удар кулачиной. Вика вздрогнула. Мама Люда заорала из комнаты: «Кто там?! Иди к черту!» Стук повторился ещё настойчивее, злее.

— Людкааа! Открывай, это мы! С гостинцем! — проревел хриплый мужской голос. Вика узнала его. Это был Жека, один из самых отвратительных друзей матери, с лицом, напоминающим помятую картофелину, и вечно мутными свинячьими глазками. За ним обычно следовал его злобный друг Костик, худой и костлявый, с татуировками по всему телу.

Сердце Вики упало. Это было последнее, чего ей сейчас хотелось. Люда, кряхтя и ругаясь, поплелась открывать. Дверь распахнулась, впустив волну холодного воздуха и тяжёлый шлейф перегара и пота. Вошли трое — Жека, Костик и ещё один незнакомый тип, такой же обтрёпанный и пьяный. Каждый из них нёс по бутылке дешёвого портвейна.

— Викуля! Красавица наша! — заорал Жека, увидя Вику за столом. Его мутные глаза скользнули по ней с отвратительной оценкой. — Учишься? Умничка! А ну, подвинься, место старшим освободи!

— Чего, Вика, опять за книжками сидишь? Не надоело ещё? — добавил его друг.

— Оставьте меня в покое, — тихо проговорила Вика, не поднимая глаз от тетради.

Они гурьбой ввалились на кухню, громко топая, грохнув бутылки на стол прямо поверх учебников Вики. Незнакомец с лицом, покрытым синеватыми прожилками, плюхнулся на её стул, отодвинув локтем так резко, что она едва удержалась на ногах.

— Чего торчишь тут? — буркнул Костик, его беззвучный рот искривился в гримасе. — Самовар ставь! Или закуску неси! Хозяйка, блин!

— Да нет у нас ничего! — выдохнула Вика, стараясь держать голос ровным, но внутри все сжалось в комок страха и унижения.

— Как это нет?! — возмутился Жека, уже откручивая крышку с бутылки. — Мать-то наша где? Людка! Ты что, дочку впроголодь моришь? Викуль, может, у тебя денег есть? На чипсы, а?

Он протянул жирную, грязную руку, будто ожидая, что она даст. Вика отшатнулась. Мать, тем временем, уже налила себе в гранёный стакан, ухмыляясь пьяной улыбкой.

— Не приставай к ребёнку! — буркнула она невнятно, но в её тоне не было защиты, только раздражение на помеху пьянству.

— Какой ребёнок?! — заорал незнакомец, который занял её стул. Он развалился, упёр ноги в край стола, чуть не опрокинув банку с чаем. — Баба уже! Смотреть приятно! Давай сюда, красотка, дядям поднеси! — Он хлопнул ладонью по столу рядом с бутылкой.

Жар стыда и гнева ударил Вике в лицо. Её руки задрожали. Она чувствовала себя загнанным зверьком в клетке, окружённым хищниками. Слёзы наворачивались на глаза, но она знала — заплачет, станет только хуже. Они будут смеяться. Унижать сильнее. «Помогите», — бессмысленно пронеслось в голове. Некуда бежать. Некому защитить.

Вика нащупала в кармане телефон. Это был единственный друг, который помогал ей в таких ситуациях. Она вытащила его, делая вид, что просто смотрит на время, но пальцы дрожали, набирая текст на клавиатуре. Внутри всё кричало. Она быстро вбила в поиск: «Как поставить пьяных подонков на место?!» Ответ появился мгновенно:

Основные драйверы поведения пьяных мужчин это потребность в доминировании и самоутверждении через унижение слабых. Их ключевая уязвимость это страх потери статуса перед собратьями, особенно перед лидером группы. Рекомендованная стратегия поведения «Раскол стаи».

— Выбрать самое слабое звено.

— Бить по его статусу перед лидером открыто и унизительно.

— Использовать известную информацию и слабость.

— Перевести агрессию группы на него.

— Создать угрозу для лидера через его ненадёжность.

— Сохранять ледяное спокойствие.

— Демонстрировать презрение, а не страх.

Вика моментально всё прочла. Холодная ясность накрыла панику. Костик был самый злобный, но и самый зависимый от Жеки. Она вспомнила, что на прошлой неделе Жека орал на Костика на лестничной клетке, обвиняя его в том, что тот просрал пачку сигарет, которую должен был ему принести. Костик тогда жалобно мычал, пытаясь что-то объяснить на пальцах.

Вика медленно подняла голову. Слёз не было. Её лицо стало каменным. Она опустила телефон на стол экраном вверх, будто случайно, но так, чтобы текст, если кто увидит, выглядел бы как набор букв. Она посмотрела прямо на Костика, который как раз тянулся к бутылке.

— Костик, — её голос прозвучал непривычно громко, металлически звонко в пьяном гомоне. Все невольно замолчали, удивлённые. — А где сигареты, которые ты должен был Жеке принести? Опять забыл? Или опять на своих баб потратил? — Она сделала паузу, глядя ему прямо в глаза с ледяным презрением. — Хотя какие бабы? Кому ты нужен, быдло? Только на водку да на сигареты клянчить.

Повисла пауза. Костик замер, его лицо исказилось от ярости и неожиданности. Он замычал что-то нечленораздельное, тыча пальцем в Вику.

— Чего?! — взревел Жека, резко поворачиваясь к Костику. Его свинячьи глазки сузились. — Это правда, Костян? Ты опять нихрена не принёс? Я тебе деньги давал на сигареты!

— Он не принёс, — чётко повторила Вика, её голос звучал как приговор. Она даже слегка усмехнулась уголком губ. — Зато бутылку себе купил. Посмотрите! А вам, как всегда, объедки принёс, потому что знает, что вы всё стерпите.

Костик вскочил, замахнулся на Вику. Но Жека был быстрее. Он врезал Костику в плечо, отшвыривая его от стола.

— Ты, тварь! — заорал Жека. — Ты мне, значит, втихаря бабки распилил?! Я тебе доверял! А ты!

— Да он всегда такой! — вставила Вика, словно подливая масла в огонь, но теперь она смотрела на Жеку с каким-то странным, почти уважительным сожалением. — Вам, Жека, надо людей надёжнее искать. А то вас же обувают, как последнего лоха. Из-за таких, как он, репутация страдает.

Жека побагровел. Его агрессия, направленная на Вику минуту назад, теперь целиком переключилась на Костика. Он набросился на него с матерными оскорблениями, тыча пальцем в лицо. Незнакомец неуверенно встал, пытаясь их растащить. Люда тупо смотрела на разборку, забыв про стакан.

Вика стояла неподвижно. Внутри всё дрожало от адреналина и ужаса перед тем, что она натворила. Но внешне нужно было демонстрировать лёд. Она видела, как Костик, рыча и мыча, пытается отбиться, как Жека орёт, как незнакомец мечется. Её слова сработали. Они, как яд, попали в самую слабую точку стаи — в зависть, подозрительность и страх потерять лицо перед авторитетом.

— Пошли отсюда! — рявкнул Жека, толкая Костика к двери. — Чтоб духу твоего тут не было, предатель! И бутылку свою забери! На помойке будешь пить!

Незнакомец, бросив жалкий взгляд на Люду и Вику, поспешил за ними. Дверь захлопнулась с оглушительным грохотом.

В квартире воцарилась тишина, нарушаемая только тяжёлым дыханием Люды и гудением холодильника. Люда тупо посмотрела на Вику, на опустевший стол, на бутылку, оставленную Костиком. Потом невнятно выругалась и, шатаясь, поплелась обратно к телевизору, доливая себе в стакан.

Вика медленно опустилась на стул и взяла телефон. В ушах всё ещё стоял её собственный голос — холодный, жестокий, полный ядовитого презрения. Она посмотрела на свои руки, которые дрожали.

Алкаши ушли, но надолго ли… Опять помог телефон, который дал оружие для борьбы. Она воспользовалась им безжалостно и выиграла эту схватку, но победа не принесла облегчения. Осталось лишь ощущение липкой, тёмной грязи на душе и странное, щемящее грудь чувство, что граница стала ещё тоньше. Тонкая грань, отделяющая её от чего-то по настоящему страшного и безнадёжного. Нужно было разработать план побега, чтобы закончить этот каждодневный ужас.

Читать книгу "Манипулятор" полностью бесплатно >>

(Спасибо большое за лайки и комментарии, которые помогают продвигать книгу!)

Она быстро набрала самое необходимое, взяла буханку серого хлеба и пакет молока, которое хотя бы давало ощущение сытости, дешёвую пачку макарон и маленькую банку тушёнки — роскошь, на которую она решилась, думая о теплом ужине. Вика подошла к кассе, где за прилавком с отсутствующим видом переставлял пачки сигарет мужчина лет сорока. На бейджике у него было криво написано: «Сергей Петрович». Его лицо было сильно уставшим, с глубокими морщинами у глаз. Он едва взглянул на неё.

Кассир провёл товары. Цифры на экране замерцали, как обвинение, — пятьсот рублей пятьдесят копеек. Вика достала деньги и пересчитала. У неё было лишь четыреста рублей. Разница в жалкие сто рублей пятьдесят копеек казалась пропастью. В сердце ёкнуло.

— Мало, девочка, — буркнул Сергей Петрович, уже забирая банку с тушёнкой, чтобы её убрать.

Паника, острая и знакомая, сжала горло. Отдать тушёнку? Или молоко? Остаться совсем без еды? Мысль о возвращении в холодную квартиру с вечно пьяной матерью и пустым желудком была невыносима. И тогда внутри что-то щёлкнуло. Не страх, а холодный, острый осколок понимания. Нужно что-то сделать. Сказать что-то. Заставить его.

Она замерла, глядя на продавца. Её мозг лихорадочно искал выход, слова, интонацию. Она видела его усталость, его отстранённость. Как до него достучаться? Как разжалобить? Как… сыграть?

— Сергей Петрович… — голос её дрогнул сам по себе, но Вика тут же усилила эту дрожь, сделала её тоньше, жалобнее. — Пожалуйста… Я… я не рассчитала. У меня мама… больная. Дома совсем ничего нет. Можно… я потом принесу? Завтра? Я живу рядом…

Она приложила все усилия, чтобы глаза стали огромными, влажными. Сжала губы, изображая борьбу со слезами. Она видела, как он напрягся, а его взгляд скользнул по её поношенной куртке и стареньким джинсам. В его глазах мелькнуло что-то — раздражение? Нет… скорее, усталое нежелание иметь дело с проблемой. Но не сочувствие. Не то.

— Не положено, — отрезал он, уже убирая банку. — Правила.

Отчаяние накатило с новой силой. Вика почувствовала, что вот-вот сорвётся и заплачет по-настоящему. Её рука судорожно полезла в карман за телефоном. Может, позвонить кому? А кому? Никого. Абсурдная мысль. Она просто машинально вытащила телефон, чтобы чем-то занять дрожащие руки, глядя на убираемую банку тушёнки.

— Щас, — сказала Вика и быстро вбила запрос в телефоне: «Мужик, сорок лет, продавец, у меня не хватает денег на продукты, что делать?» Телефон мгновенно выдал несколько вариантов:

Используйте технику дефицита: «Это последняя пачка, да?» Апеллируйте к справедливости: «Обычно у вас было дешевле!» Создайте чувство срочности: «Мне очень нужно, это подарок!» Проявите симпатию: «У вас такой красивый бейджик!»

Вика сглотнула и посмотрела на продавца. Тот уже начинал терять терпение.

— Простите, — начала Вика, стараясь звучать как можно искреннее. — У вас это… последняя банка тушёнки? Я специально за ней шла.

Продавец нахмурился:

— Нет, не последняя.

— А, понятно… — Вика сделала паузу. — Просто обычно у вас был другой, более выгодный ценник.

Продавец что-то пробурчал себе под нос и начал пересчитывать товар.

— Ладно, — наконец сказал он. — Скидываю вам сто рублей. Только не говорите управляющему.

Вика едва сдержала победную улыбку. Она быстро расплатилась и выскочила из магазина.

«Работает!» — подпрыгнула от радости она, открывая телефон и добавляя новый пункт в заметки: «Техника дефицита и апелляция к справедливости работает — скидка сто рублей».

На следующий день она зашла в другой магазин. На этот раз не хватало триста рублей на новую помаду. Вика уже знала, что делать.

— Ой, какая у вас красивая новая форма! — сказала она продавщице-консультанту. — И бейджик такой стильный.

Девушка зарделась от комплимента:

— Спасибо! Выбрали что-то?

— Да, вот эту помаду. Только знаете… — Вика сделала паузу. — Это подарок для моей учительницы, а у меня сегодня день рождения, и я копила на него целый месяц.

Продавщица посмотрела на ценник:

— О, давайте я вам сделаю скидку как постоянному клиенту.

Вика едва не подпрыгнула от радости. Она поблагодарила продавщицу, а для себя отметила: «Техника симпатии плюс срочность работает — скидка триста рублей!»

Подходя к квартире, она ощутила невероятный прилив сил и энергии. «Однажды я стану богатой, очень богатой, неприлично богатой — и покажу им всем!» — сказала она, сделав шаг в пропахшую перегаром прихожую. Остановилась, сделала глубокий вдох и резко выдохнула. Стало чутка легче. Всё это надо было как-то пережить…

Читать книгу "Манипулятор" полностью бесплатно

(Спасибо большое за лайки и комментарии, которые помогают продвигать книгу!)

Утро началось с привычного звона будильника, но сегодня что то было не так. Вместо бодрящего сигнала, из динамика раздался лишь хриплый треск  а затем - полное молчание. Антон, еще не до конца проснувшись, раздраженно ударил по прибору, будильник, казалось, обиделся и окончательно затих.

- Черт! - пробормотал Антон, чувствуя, как внутри зарождается знакомое, неприятное чувство - злость.

Она часто приходила к нему без видимой причины, как незваный гость, который тут же начинал переворачивать все вверх дном. Он встал с кровати, направляясь на кухню, хотел сварить кофе, но кофеварка, обычно исправно шипящая, сегодня лишь издала жалобный писк и погасла. Антон сжал кулаки, злость набирала обороты, он почувствовал, как напрягаются мышцы, как кровь приливает к лицу.

- Да что за день такой?! - выкрикнул он, ударив кулаком по столешнице, в этот момент из гостиной донесся звук разбитого стекла - его жена, Елена, видимо, уронила вазу.

Елена появилась на кухне, бледная и испуганная:

- Антон, я ... я не знаю, что происходит, просто взяла вазу и она выскользнула из рук, как будто сама упала ...

Антон посмотрел на нее и в его глазах мелькнуло что-то похожее на понимание, он тоже чувствовал это странное, необъяснимое ощущение, что все вокруг становится хрупким, готовым сломаться и это чувство исходило от него - от его собственной злости.

- Это из-за меня, да? - тихо спросил он, глядя на свои дрожащие руки.

Елена кивнула, ее глаза наполнились слезами:

- Я не знаю, Антон ... но когда ты так злишься, все вокруг будто ... будто тоже начинает злиться и ломаться ...

Антон вспомнил, как в детстве его бабушка говорила, что сильные эмоции могут влиять на мир вокруг и он всегда считал это сказками. Но сейчас, когда его злость, казалось, обрела физическую силу, разрушающую все на своем пути, он начал сомневаться. Вышел на балкон, пытаясь успокоиться, вдохнул холодный утренний воздух, злость все еще бурлила внутри, но он старался ее обуздать - думал о Елене, о их доме, о том, как не хочет, чтобы его внутренний шторм разрушил их жизнь.

В этот момент он услышал сильный гул а затем - резкое отключение электричества во всем доме, свет погас и тишина стала оглушительной.

- Авария ... - прошептал Антон, зная что это не просто совпадение.

Это было следствие - его злость, сама по себе, сломала не только будильник и кофеварку, но и вывела из строя всю электросеть их дома.

Елена подошла к нему, обняла за плечи:

- Антон, нам нужно что-то делать. Мы не можем так жить!

Антон посмотрел на нее и впервые за утро в его глазах не было гнева, только глубокая печаль и решимость:

- Да, ты права ...  я больше не могу позволять этой злости управлять мной и должен научиться ее контролировать ... ради нас ...

Он знал, что это будет долгий и трудный путь к пониманию себя, к управлению своими эмоциями, но глядя на Елену, он чувствовал, что у него есть причина бороться - причина, которая стоила больше, чем любая сломанная вещь. Они стояли в темноте, обнявшись, слушая тишину, нарушаемую лишь их собственным дыханием и в этой тишине Антон почувствовал, как злость, которая еще недавно казалась всепоглощающей, начала отступать, оставляя после себя пустоту, но и надежду на то, что они смогут восстановить не только электроприборы, но и гармонию в их жизни.

- Я пойду, попробую найти фонарик - сказала Елена, ее голос был тихим, но твердым.

- Нет - ответил Антон, крепче обнимая ее - давай вместе.

Он чувствовал, как его рука, еще недавно сжимавшаяся в кулак, теперь мягко обнимает ее, это было маленькое, но важное изменение, которое могло стать началом чего-то большего. Они медленно пошли вглубь квартиры, на ощупь ища путь, каждый шаг был осторожным, но уже не продиктованным паникой или гневом. Они были вместе, в темноте, но с новым пониманием того, что истинная сила - не в разрушении а в способности восстанавливать себя, свои отношения и свой дом. Антон знал, что завтрашний день будет полон хлопот: вызов электрика, покупка нового будильника и кофеварки, но он так же знал, что завтрашний день будет наполнен и другим - его решимостью изменить себя. Он больше не хотел быть человеком, чья злость ломает всё а хотел быть тем, кто строит свою жизнь, свои отношения, свой мир и он знал, что первый шаг к этому уже сделан - в этой темной, но такой важной для них тишине.

Продолжая свой путь в темноте, они наткнулись на мягкий диван в гостиной, Антон помог Елене сесть а затем сам опустился рядом. Тишина, которая раньше казалась гнетущей, теперь стала пространством для размышлений, он чувствовал, как напряжение медленно покидает его тело, уступая место усталости и какой то новой, непривычной ясности.

- Я помню, как в детстве, когда я сильно злился, у меня болел живот -  тихо сказала Елена, прижимаясь к нему - но никогда не думала, что это может быть так ... масштабно.

Антон улыбнулся, хотя улыбка была скорее грустной:

- Я тоже всегда думал, что это просто совпадения, но сегодня ... я почувствовал это, как будто моя злость стала чем то осязаемым, что может причинить вред.

Он обнял ее крепче, чувствуя тепло ее тела:

- Прости меня, Лена ... за все, за то, что я такой ... за то, что ты живешь с этим.

Елена подняла голову и посмотрела на него, в темноте ее глаза казались особенно яркими:

- Антон, я люблю тебя и я знаю, что ты не хочешь этого, мы справимся с этим, вместе ...

Эти слова были как бальзам на его израненную душу, он понял, что его злость - это не просто его проблема, которая затрагивает и Елену и их общий дом. Если он хочет сохранить их, он должен научиться справляться с ней.

- Я пойду поищу свечи - сказал Антон, осторожно вставая - ты подождешь меня здесь?

- Конечно - ответила Елена и ее голос был полон поддержки.

Антон двинулся в сторону кухни, на ощупь пробираясь по знакомым очертаниям мебели, он чувствовал себя неуклюжим и беспомощным, но в то же время в нем росло новое чувство - решимость найти выход, найти способ жить без этой разрушительной силы внутри себя. Он нашел коробку со свечами в одном из ящиков, зажигалка тоже нашлась. Вернувшись в гостиную, он зажег одну из свечей, мягкий, мерцающий свет осветил их лица, создавая уютную, интимную атмосферу.

- Вот так  то лучше - сказала Елена, улыбаясь.

Они сидели в тишине, освещенные лишь дрожащим пламенем свечи, Антон смотрел на огонь, чувствуя, как его мысли успокаиваются и думал о том, как важно научиться принимать свои эмоции а не подавлять их, как важно находить здоровые способы выражать гнев а не позволять ему разрушать все вокруг.

- Знаешь, Лен ... - начал Антон, его голос был тихим и задумчивым - думаю, мне нужно обратиться к специалисту, к психологу, я не могу справиться с этим один.

Елена кивнула, ее глаза сияли:

- Это отличная идея, Антон. Я поддержу тебя во всем ... - она взяла его руку и сжала ее - мы найдем выход, не переживай ...

Антон посмотрел на нее и в его сердце зародилась надежда на то, что они смогут преодолеть эту трудность, на то, что он сможет стать лучшей версией себя. В этот момент, словно в ответ на его внутренние перемены, за окном послышался гул, затем с тихим щелчком лампочка над ними вспыхнула, заливая комнату привычным светом - электричество вернулось. Антон и Елена переглянулись, в их глазах читалось удивление и облегчение, свет вернувшийся так же внезапно, как и погасший, казался символом возрождения.

- Невероятно ... - прошептала Елена, глядя на лампочку.

- Может быть, это знак? - задумчиво произнес Антон, чувствуя, как напряжение, сковывавшее его весь день, наконец-то отступает и посмотрел на свои руки, которые теперь не дрожали а были спокойны.

Он встал, подошел к окну и выглянул наружу, улица была освещена, жизнь продолжалась своим чередом, казалось что мир вокруг не заметил их маленькой катастрофы, их личной бури, но для Антона и Елены этот день стал поворотным.

- Я пойду, проверю, что там с будильником и кофеваркой - сказал Антон, его голос звучал уверенно.

- Я помогу - ответила Елена, вставая рядом с ним.

Они вместе направились на кухню, будильник по-прежнему молчал, но теперь Антон не чувствовал желания ударить по нему, он просто взял его в руки, рассматривая как сломанную вещь, которую можно починить или заменить, кофеварка тоже оставалась безжизненной.

- Ну что ж ... - сказал Антон, глядя на Елену - похоже, нам предстоит поход в магазин и возможно, к электрику.

Елена улыбнулась:

- Главное, что мы справимся ... вместе.

Антон обнял ее, чувствуя тепло и поддержку, он знал, что впереди еще много работы - не только по восстановлению бытовой техники, но и по восстановлению себя, но теперь у него была цель и была рядом та, кто верил в него.

- Спасибо, Лена - прошептал он - за то, что ты есть.

Она молча обняла его и они стояли так некоторое время, в тишине, нарушаемой лишь тихим гулом холодильника, который снова заработал и в этой тишине рождалось новое понимание, новая сила которая исходила не из разрушения а из единства и любви. Антон знал, что его злость не исчезнет в одночасье, это был долгий путь. Но теперь он знал, куда идти и что каждый шаг, сделанный вместе с Еленой, будет шагом к исцелению - к дому, где царит не злость а мир,  к человеку, которым он хотел стать, который строит а не ломает.

Этот день стал для них поворотным, показав, что истинная сила - в единстве и любви а не в разрушении, они отправились в магазин за новым будильником и кофеваркой, зная, что теперь они идут по новому пути, строя новый, мирный дом ...

---

По вашему желанию вы можете отблагодарить писателя Отто Заубера, если вам понравилось его творчество а так же для дальнейшей возможности писать книги, перечислив любую выбранную вами сумму денег перейдя по этой ссылке: yoomoney.ru/to/410015577025065

В тот вечер Елена возвращалась домой раздражённая и усталая – начальница заставила сделать работу, которую она не сделала днём. Зашла в магазин, но там её ждало разочарование: акция 1+1=3 на пиво закончилась, а на третью «баклажку» денег не хватало. Пришлось довольствоваться малым, хотя купленного объёма явно будет недостаточно, чтобы развеять плохое настроение.

Дома её встречал тёплый приём: из кухни доносился аромат вкусного ужина, а навстречу выбежала дочь Ирина.

– Мам, привет! А у меня для тебя сюрприз! – Ирина в предвкушении маминой похвалы подпрыгивала на месте.

– Да? Очень интересно, – настроение Елены начало улучшаться. Но сняв сапоги, она наступила в небольшую лужу растаявшего снега, который принесли на подошве, – Иринка, едрить-колотить! – мгновенно взорвалась Елена, – Это что, блин, за потоп у нас в прихожей?! Я тебе сколько раз просила затирать эти лужи?! Ты чем меня слушаешь!? Господи, что это за ребёнок такой?! Неужели так трудно шваброй протереть?!

Из кухни вышел Максим, посмотрел на дочь: у неё поджимался подбородок, а большие глаза просили у отца защиту.

– Лен, ну это я на ботинках снег принес. Ты чего с порога-то завелась? – Максим старался избежать конфликта.

– Я завелась?! А то, что эта лентяйка не хочет самые простые мои просьбы выполнять тебя не заводит?

– Лен, да она весь вечер прибиралась в комнате, посмотри как там классно.

– Убираться нужно во всей квартире, а не только в своей комнате. Почему я должна по лужам шлёпать?

Ирина, не поднимая глаз, пошла в кладовку за шваброй. Елена же прошла мимо мужа на кухню, налила себе стакан пива и, не дождавшись когда спадёт пена, отхлебнула из бутылки. Максим вошёл следом и закрыл дверь.

– Лен, она тебя ждала весь вечер, хотела сюрприз сделать, а ты с порога налетела на неё! – Максим тоже закипал.

– Слушай, Губанов, – Максим понял, что жена сейчас пойдёт в новую атаку. Он когда-то признался ей, что ему очень не нравится, когда жёны называют мужей по фамилии, – А ты чё её так защищаешь? Я что-то не так ей сказала? И почему ты при ребёнке мне выговариваешь? Нельзя при ней говорить, что я неправа. А то получается, я такая плохая, что заставляю её делать уборку, а тут приходит «хороший папенька» и защищает её.

– Дело-то не в том, что ты говоришь, а как ты это делаешь. Можно ведь было помягче с ней, без криков и обвинений, нормально попросить. Она весь вечер старалась, убиралась, хотела порадовать тебя. Ну, не заметила она эту лужицу, что ты так на неё набросилась?

– Я ей сто раз уже нормально говорила, чтобы вытирала, как только приходит домой! Нихрена не понимает, каждый раз одно и то же приходится повторять.

– Я же тебе объяснил, что это я пришёл уже после неё и принёс этот снег!

– Так значит, она должна была проверить после тебя! – закипала Елена, – Почему я, когда дома, всегда проверяю, а она нет?

– Ядрён батон! Она ещё ребёнок, Лен! Она не может всё это держать в голове!

– Ей 10 лет!!! Я в 10 лет не забывала перед школой к матери на ферму сходить и бидон молока домой притащить, а после школы не забывала приготовить нам с матерью макароны. И убирала весь дом, а эта засранка не может запомнить, что лужи нужно вытирать! Живёт как в гостинице, на всём готовеньком – пуховик как у Василисы ей купи, пожрать дай, беременную Барби достань. Всё ей купи, принеси, а матери помочь – это ей сложно! – Елена налила второй стакан.

– Она же не виновата, что тебе приходилось бидоны таскать.

– Вот именно! Я её и не заставляю ни бидоны таскать, ни макароны жрать целый месяц! Она должна только квартиру убирать, пока я на работе.

– Но она же ребёнок ещё, а не домработница.

– А кто по-твоему у нас тут домработница?! Я, что ли?! Зашибись, блин! Мне приходится сверхурочно сидеть на работе, чтобы покупать все её хотелки, а она две минуты шваброй помахать не хочет.

– Ну, хватит, Лен, правда, успокойся, – Максим попробовал закончить разборки, – Иди посмотри её комнату и хорошенько похвали за уборку.

К этому времени и второй стакан закончился. Елена взяла себя в руки и с третьей порцией напитка вошла в комнату дочери. Всё было прибрано: мягкие игрушки аккуратно расставлены на полках, на письменном столе порядок, ковёр был чист. Ирина, прислонившись к стене, выжидающе смотрела на мать.

– Угу... молодец, хорошо всё прибрала, – холодно произнесла Лена. – Надеюсь, в углах и под столом не надо проверять? Там грязи нет?

Ирина отрицательно покачала головой. Максим наблюдал за этой сценой из коридора. Елена, с пристрастием санинспектора, протирала пальцем полки, стол и изучала следы на коже – действительно, было чисто. Дойдя до окна, она резко отдёрнула штору и обнаружила сломанный карандаш и теннисный мячик.

– Так я и знала! Зачем убирать там, где всё равно никто не видит? Да, Ирина?

Не выдержав, девочка разрыдалась и выбежала из комнаты.

– Ну что, папаня, видишь как она «прибирается»? – с ехидством спросила Елена.

Максим стремительно подошёл к жене и прижал её к стене.

– Лена, блять! Ты у себя на работе говна нажралась и пришла с ним домой, теперь отрыгиваешь. Ведёшь себя как дура! Что ты доебалась-то до дочери? – он уже не сдерживал крик, – Ни один ебучий брошенный карандаш не стоит её слез!

Лена от удивления открыла рот – Максим никогда не разговаривал с ней матом. В следующий миг она испугалась того, что он может её ударить. Вместо этого он ударил кулаком стену возле её уха, Лена вскрикнула и сползла по стенке на пол. Максим вышел из комнаты.

– Ириш, одевайся, пойдём прогуляемся. Маме надо отдохнуть.

***

Наконец дверь в комнату открылась, в комнату вернулась женщина.

– Блин, памперс забыла... – пробормотала она и заметила на кровати влажное пятно. – Едрить-колотить, это что за моря?! Не могла потерпеть 10 минут? Сколько раз тебе говорила?! Ты чем меня слушаешь!? Лежишь, как свинья, в своей же ссанине. Засранка! – она принялась менять постельное бельё.

– А, Ирина! – вдруг Елена вспомнила, кто ей меняет подгузники, – А вы с папой уже вернулись с прогулки?

– О, Господи, опять у тебя крыша по свои м делам уехала, – раздражалась Ирина.

– Позови папу, я слышала, как он хлопнул дверью.

– Мам, это Костя пришёл, мой муж. Давай уже выключай дурочку.

– Твой муж? – удивилась Елена, – А Максим где? Позови его.

– Ну, вот крякнешь скоро, сама его позовешь, – Ирину душили слёзы.

Она надела на мать подгузник, укрыла одеялом, вышла из комнаты, прислонилась к стене и заплакала. Елена же, напротив, улыбалась, предвкушая встречу с Максимом – та женщина сказала, что это будет уже скоро.