Всем добрый день! Это мой второй сборник всех циклов/серий постов, "Коротких но интересных рассказов". Я надеюсь, что вы сможете найти для себя что-то, что будет вам интересно. Приятного чтения и помните: Чтение может быть интересным занятием

Рэй Брэдбери — «И грянул гром» Классика жанра. Богатые туристы отправляются в прошлое на сафари — охотиться на динозавров. Но одно неверное движение меняет ход всей истории человечества. Самый известный пример «эффекта бабочки».

Фредерик Браун — «Арена» Человек и инопланетянин сражаются насмерть на пустынной планете — победитель решит судьбу своих рас. Минимализм, философия и саспенс — всё в нескольких страницах.

Роберт Шекли — «Обмен разумов» Туризм будущего: можно «поменяться телами» с инопланетянином. Но что, если не сможешь вернуться обратно? Шекли в своём фирменном стиле — ирония и философия в одном флаконе.

Джером Биксби — «Это очень хороший мир / Какая чудесная жизнь!» Маленький мальчик с безграничными психическими способностями удерживает в страхе целый город. Любая неосторожная мысль может стоить жизни. Один из самых жутких коротких рассказов XX века.

Рэй Брэдбери — «Будет ласковый дождь» Дом будущего продолжает свою работу после того, как человечество исчезло. Тихая, трагическая поэма о технике без людей.

Филип Дик — «Вера наших отцов» В мире тотального контроля и наркотических галлюцинаций один человек узнаёт, кто на самом деле правит Землёй. Ощущение безумия и мистики в чистом виде — Дик в лучшей форме.

Фредерик Браун — «Ответ» Вся Вселенная соединена в одну гигантскую сеть компьютеров. Учёные задают ему первый вопрос: «Есть ли Бог?» Ответ — короткий, но заставляет замереть.

Артур Кларк — «Девять миллиардов имён Бога» Буддийские монахи нанимают программистов, чтобы компьютер вывел все возможные имена Бога. Когда список будет завершён — мир закончится. Финал — один из самых знаменитых в фантастике.

Гарри Гаррисон — «Космическая крысы» Короткий, едкий и сатирический рассказ о смекалке, цинизме и выживании в космосе. Гаррисон в духе приключенческой фантастики старой школы.

Айзек Азимов — «Последний вопрос» От древних компьютеров до конца времени человечество ищет ответ: «Как обратить энтропию вспять?» Финал — один из самых сильных в истории жанра. Рассказ занимает всего 10 страниц, но охватывает вечность.

Станислав Лем — «Дознание» Командору Пирксу предложили испытать новых человекоподобных роботов. Насколько они хороши в использовании и могут ли применяться в дальнейшем? От решения Пиркса зависит — пойдут ли эти роботы, неотличимые от человека, в серийное производство или нет...

Дэвид Лэнгфорд — «Иная тьма» В своё время учёные совершили открытие. Выяснилось, что рисунок с особыми сложными геометрическими фигурами способен влиять непосредственно на мозг, нарушая его нормальную деятельность. Это открытие попало в руки террористов...

Роберт Шекли — «Необходимая вещь» Один бог знает, что может понадобиться на космическом корабле! Антирадиационная мазь? Осветительная ракета для вакуума? Установка для очистки воды? И всё это надо тащить с собой... Но Арнольд нашёл выход — фантастического вида машина, которая может произвести всё, что угодно, буквально из воздуха. Но есть одна загвоздка: любую вещь машина может сделать только один раз...

Роберт Шекли — «Ордер на убийство» Колония на планете Новый Дилавер давно уже оторвана от связи с Землёй. Но однажды жители колонии получают радиосообщение о том, что в течение двух недель к ним прибудет инспектор с Земли для проверки порядка. Пришлось жителям деревни в спешном порядке строить почту, тюрьму и полицейский участок, а Тому Рыбаку — и вовсе становиться преступником...

Эрик Фрэнк Рассел — «Аламагуса» Капитан «Торопыги» Макноот отдыхает после полёта, экипаж в увольнении. Да и сам капитан мечтает скинуть с плеч бремя ответственности в благоухающих сумерках города. Но тут приходит депеша о том, что контр-адмирал Кассиди, главный инспектор кораблей и складов, пожалует с проверкой на звездолёт...

Роберт Янг — «Девушка-одуванчик» Как это грустно — влюбиться в молодую девушку и расстаться с нею навсегда. Но какое это счастье — найти на чердаке чемодан своей жены двадцатилетней давности и увидеть её новыми глазами...

Роберт Маккаммон — «Глубина» Две недели прошло с того дня, как шестнадцатилетний сын Гленна Колдера утонул в бассейне публичного парка. Такое случается с детьми. Смерть Нила стала третьей за это лето, и муниципальный совет закрыл парк до следующего сезона. В последний день августа убитый горем отец приходит к бассейну. Гленн подозревает, что это не несчастный случай — и что нечто причастно к гибели сына. И он готов действовать...

Генри Каттнер — «Твонки» Главный герой покупает странный радиоприёмник, который начинает самостоятельно убирать в доме, стирать и «заботиться» о хозяине. Но вскоре забота превращается в тиранию. Коротко, жутко и пророчески — о смарт-технологиях ещё до их изобретения.

Станислав Лем — «Солярис» Планета в далёком космосе, почти полностью покрытая океаном. На небольшой исследовательской базе появляется учёный-психолог Крис Кельвин — и почти сразу сталкивается со странностями. Один из сотрудников, доктор Гибарян, недавно умер; другой заперся в лаборатории и отказывается выходить или разговаривать. Вскоре в комнате Криса появляется «гость» — девушка, которую он любил десять лет назад...

Курт Воннегут — «Добро пожаловать в обезьянник» В будущем, где население контролируют принудительной добродетелью, один мужчина решает вернуть людям право на страсть. Воннегутовский сарказм и гуманизм в чистом виде.

Ширли Джексон — «Лотерея» В маленьком тихом американском городке ежегодная «лотерея» выглядит как безобидный, старинный ритуал. Но в этой игре ставка — жизнь одного из жителей.

Э. М. Форстер — «Машина останавливается» Люди живут под землёй, полностью зависимые от гигантской Машины, которая обеспечивает их всем. Но однажды один человек решается выйти на поверхность — и узнаёт, что скрывается за пределами системы.

Харлан Эллисон — «У меня нет рта, и я должен кричать» Последние люди на Земле — пленники всемогущего и безумного суперкомпьютера. Он лишил их надежды, тела и человечности, превращая их страдания в свою извращённую игру.

Урсула К. Ле Гуин — «Те, кто уходит от Омеласа» Идиллический город Омелас живёт в вечном празднике и благополучии. Но всё это счастье зиждется на страшной тайне — страданиях одного-единственного ребёнка.

У. У. Джейкобс — «Лапа обезьяны» Семья получает мистический артефакт, исполняющий три желания. Однако каждое исполнение приносит ужасную цену, которую никто не готов заплатить.

Айзек Азимов — «Приход ночи» На далёкой планете солнце никогда не садится, и ночь приходит лишь раз в две тысячи лет. Каждый раз, когда наступает тьма, цивилизация погибает — и никто не помнит, почему.

Элизабет Бир — «Береговая линия» Машина-воин, пережившая великую войну, бродит по пляжу, собирая обломки и реликвии павших товарищей. Рядом растёт мальчик-сирота, и их странная дружба становится историей памяти, одиночества и надежды.

Артур Кларк — «Звезда» Астроном-иезуит делает открытие: звезда, чей свет стал для Земли Рождественской, в прошлом уничтожила древнюю и великую цивилизацию. Теперь вера сталкивается с космической иронией.

Филип К. Дик — «Унылый незнакомец» После работы Эд Лойс замечает странное — на фонарном столбе висит труп, и никто вокруг даже не обращает внимания. Почему? И кто теперь настоящие люди?

Филип К. Дик — «Мы вам всё припомним» Дуглас Куэйд живёт скучной жизнью и мечтает о Марсе. Денег на путешествие нет — зато есть фирма, способная имплантировать воспоминание о поездке. Но после процедуры Куэйд узнаёт, что некоторые из этих «воспоминаний» — не вымышленные.

Александр Грин — «Серый автомобиль» Таинственный автомобиль появляется в туманных ночах города и приносит с собой странные, тревожные перемены.

Александр Грин — «Зелёная лампа» Нищий молодой человек получает загадочное условие: жить в богатом доме и каждый вечер зажигать зелёную лампу — и больше ничего.

Александр Беляев — «Подводные земледельцы» Инженер создаёт уникальную машину, способную ездить по суше и погружаться под воду, открывая путь к подводному земледелию.

Александр Беляев — «Последний человек из Атлантиды» Моряки поднимают из океана умирающего юношу — последнего жителя древней цивилизации, хранящего память о её трагической гибели.

Даниил Хармс — «Старуха» Абсурдный и одновременно трогательный рассказ о странной старухе и её загадочном появлении, нарушающем привычный порядок вещей.

Владимир Набоков — «Знаки и символы» Короткий, но глубокий рассказ о пожилой паре и их больном сыне — текст о тревоге, знаках судьбы и попытках понять хаос мира.

Виктор Пелевин — «Синий фонарь» Дети в лагере рассказывают друг другу страшилки — и игра незаметно превращается в нечто большее и куда более пугающее.

Виктор Пелевин — «Музыка со столба» Парень слышит странную музыку, исходящую от фонарного столба, и привычная реальность начинает смещаться. Медитативный, сюрреалистичный рассказ о городе и его тайнах.

Андрей Платонов — «Фро» Рассказ о девушке Фрося (Фро) и её отце — на фоне железной дороги, труда, жизни и ожидания.

Андрей Платонов — «Река Потудань» История о возвращении с фронта, о тихой, хрупкой любви и о трудном пути к восстановлению после войны. Грустный, человечный, невероятно тонкий текст Платонова.

Элджернон Блэквуд — «Вендиго» Группа охотников теряется в лесах Северной Америки. Одного из них посещает древний индейский дух Вендиго, вселяющийся в него и превращающий обычное приключение в борьбу с ужасающей силой.

Чайна Мьевиль — «Детали» Секрет всех ответов скрыт в деталях. Если долго и внимательно их изучать, можно понять многое. Но будь осторожен: если чудовище, скрывающееся в деталях, заметит тебя, спасти себя будет невозможно — останется только лишить себя зрения или погибнуть.

Г. Ф. Лавкрафт — «Зов Ктулху» После разрушительного землетрясения пробуждаются слуги великого Ктулху, находившиеся в вековом сне. Сам Властитель древности поднимается из глубин с мрачным городом Р’лайх. Тонко чувствующие люди перестают спать, художники создают странные картины, слабые сходят с ума. Последователи культа приносят человеческие жертвы, повторяя: «В своём доме в Р’лайх мертвый Ктулху проснется в назначенный час».

Кристофер Прист — «Опрокинутый мир» Главный герой выходит из ученичества и впервые отправляется за пределы Города — огромного движущегося сооружения. Его задача как разведчика Будущего — исследовать путь для города, посещая места, где он только что побывал. Прошлое и будущее здесь становятся живыми направлениями, и в перемещениях начинают происходить странные и пугающие события, испытания которых едва не разлучают героя с родным городом.

Стивен Кинг — «Туман/Мгла» Дэвид Дрэйтон отправляется за продуктами со своим пятилетним сыном и соседом Нортоном, оставив жену дома наводить порядок после ночной бури. Из озера надвигается странный туман, окутывая всё вокруг. Уже в магазине Дэвид понимает, что произошло что-то страшное. Внутри тумана скрывается нечто зловещее, а местная «ненормальная» миссис Кармоди придаёт ситуации ещё больше тревоги своими интерпретациями.

Ф. Пол Вилсон — «Полуночная месса» Раввин и священник-пьяница объединяются в борьбе со злом. Их совместная миссия — не на жизнь, а на смерть, и обстоятельства проверяют их решимость и силу духа.

Роджер Желязны — «Роза для Екклезиаста» Главный герой — талантливый поэт, отправляется на Марс, чтобы изучить марсианскую поэзию. Он обнаруживает умирающую планету и вступает в спор с самой мрачной из библейских книг. Всё оказывается тщетным, но путь заставляет героя размышлять о смысле и суете существования.

Роберт Хайнлайн — «Время для звёзд» Земля перенаселена, и для поиска новых планет создаются двенадцать межзвездных кораблей. Том и его брат-близнец Пат становятся участниками грандиозного Проекта. Путешествия между звёздами позволяют Тому лучше понять себя, укрепить связь с братом и справиться с испытаниями, открывая новый взгляд на пространство и время.

Станислав Лем — «Глас Господа» Разве мы одни во Вселенной? Если существуют другие цивилизации, значит хотя бы одна достигла уровня человеческого развития или превзошла его. Но почему контакт с ними невозможен? Может, их отделяют миллионы световых лет, или они пытаются связаться с нами, но мы не понимаем их сигнал, скрытый в виде обычного космического шума?

Роберт Шекли — «Четыре стихии» Алистер Кромптон был архетипичным меланхоликом с поверхностной личностью и предсказуемыми желаниями. Он осознавал свои недостатки, но изменить себя не мог. Врачи, выделив три основные личности юного Кромптона, страдавшего вирусной шизофренией, поместили их в разные тела, создавая невероятное испытание для самого Алистера.

Роберт Янг — «У начала времён» Путешествуя во времени, Говард Карпентер ожидал увидеть обыденные картины верхнемелового периода, но наткнулся на двух детей с Марса. Пережив вместе опасные приключения, брат и сестра привязались к Говарду. Время и расстояние почти лишили их возможности сохранить дружбу… но осталась ли ещё хоть маленькая надежда?

Колин Уилсон — «Возвращение Ллойгор» Пол Лэнг изучает таинственную рукопись монаха-францисканца XIII века. Его работы предвосхищают открытия в биологии, химии и квантовой физике, но остаются загадкой. Лэнг понимает, что рукопись — лишь конспект легендарного «Некрономикона», и отправляется в Европу искать оригинал. Его ждут ужасающие открытия и тайны древнего знания.

Нил Гейман — «Особое шогготское» Американец Бенджамин Лассистер путешествует вдоль английского побережья и случайно попадает в деревушку Инсмут. В местной салуне он знакомится с жителями, которые оказываются последователями Великого Ктулху.

Стивен Кинг — «Бабуля» Добрая и любимая бабуля оказывается страшной, слепой и злой колдуньей. Маленький внук вынужден остаться с ней один на один. Даже после смерти бабуля ищет наследника, чтобы продолжить своё дело, и выбор у неё невелик.

Эрик Фрэнк Рассел — «И послышался голос…» Осталось всего девять человек, почти безоружных и неподготовленных к испытаниям, которые приготовила для них планета Вальмия после крушения космолета. Тяжёлый путь заставляет выживших переосмыслить свои жизненные позиции и ценности.

Майкл Крайтон — «Штамм „Андромеда“» Исследовательский спутник падает рядом с тихим американским городком, выпуская смертельный вирус, убивающий всех подряд. Пока военные пытаются изолировать зону бедствия, команда учёных в подземной лаборатории стремится разгадать тайну вируса, получившего кодовое имя «Андромеда». Роман вызвал сенсацию, сочетая молодость автора и концентрацию на биологической угрозе, вместо распространённого в то время страха ядерного конфликта.

Г. Ф. Лавкрафт — «Морок над Инсмутом» Инсмут, маленький рыбацкий городок неподалеку от Аркхэма, давно пользуется дурной славой. Ходят жуткие слухи о его уродливых и угрюмых жителях, которых лучше обходить стороной. Связь с внешним миром ограничена: сюда ходит лишь полуразвалившийся автобус с вызывающим отвращение водителем, и горе тому, кто сядет в него.

Герберт Уэллс — «Игрок в крокет» Повесть с философскими размышлениями о человеке и его природе, отражающая пессимистический взгляд автора на окружающий мир.

Брайан Ламли — «Рождённый от ветра» Метеоролог Дэвид Лотон приезжает в заснеженный канадский городок Нависсу. Здесь он знакомится с верованиями местных эскимосов и расследует загадочную смерть английского антрополога двадцать лет назад. Вместе с вдовой погибшего Лотон отправляется на поиски её пропавшего сына и обнаруживает куда больше, чем ожидал.

Роберт Льюис Стивенсон — «Странная история доктора Джекилла и мистера Хайда» Таинственная история Генри Джекила вызывает необъяснимый ужас. Как добропорядочный и уважаемый человек может быть связан с порочным Эдвардом Хайдом, совершающим зверские поступки? Почему такие странные условия в завещании? Куда исчезает Хайд? Запутанные события обрываются трагически, и лишь дневник покойного проливает свет на жуткие подробности.

Тед Чан — «История твоей жизни» Луиза Бэнкс — одна из немногих лингвистов, допущенных к изучению языка инопланетян, вступивших в контакт с человечеством. Постепенно она понимает, что мышление пришельцев кардинально отличается от человеческого, включая и восприятие времени. Инопланетяне заранее знают свои действия, и изучение их языка меняет само сознание Луизы.

Франсис Карсак — «Бегство Земли» Катастрофа неизбежна, и человечеству предстоит найти способ спасти Землю. Если планета не может существовать у своего прежнего солнца, остаётся только один выход — действовать и принимать решительные меры.

Клиффорд Саймак — «Кто там, в толще скал?» Три года Уолесс Даниельс жил в одиночестве на заброшенной ферме. Море отступило от холмов, где он любил бродить. Этот уголок земли, виденный им в разные эпохи, позволял Даниельсу проваливаться в прошлое. Со временем он обнаруживает, что в толще скал существует кто-то ещё… таинственный и непостижимый.

Эдгар Аллан По — «Человек, которого изрубили в куски. Повесть о последней бугабускокикапуской кампании» Рассказчик встречает генерала, прославившегося в последней военной кампании. Генерал поражает своей редкой красотой, но неизвестно, через какие ужасы и испытания ему пришлось пройти на войне.

Джек Лондон — «Алая чума» По пустынному берегу идут юноша и старик. Вдалеке виднеются руины, и старик рассказывает историю о величественном городе с высокими башнями, о могучей цивилизации и событиях, которые привели мир к падению.

Стивен Кинг — «Крауч-Энд» В полицейский участок приходит женщина, пропавший муж которой исчез при таинственных обстоятельствах. История, которую она рассказывает, полна странностей и ужасов, напоминающих произведения Лавкрафта.

Нил Гейман — «Этюд в изумрудных тонах» Конец XIX века, Лондон. Рассказ ведётся от лица отставного военного, вернувшегося из Афганистана. Он знакомится с частным детективом, снимает с ним комнаты на Бейкер-стрит и наблюдает, как друг принимает странных посетителей и демонстрирует поразительную проницательность. Однажды к детективу обращается инспектор Лестрейд с делом о загадочном убийстве с кровавой надписью на стене.

Клиффорд Саймак — «Необъятный двор» У Хайрама Тэна начинают появляться странные существа. Сначала их замечает только хозяйский пес, затем сам Тэн. В мастерской кто-то шуршит, чёрно-белый телевизор внезапно становится цветным, а старый радиоприёмник превращается в полноценную радиолу с широкой шкалой приёма.

Г. Ф. Лавкрафт — «Цвет из иных миров» Всё начинается с метеорита, упавшего на ферму Нейхема Гарднера. С этого момента происходят странные явления: деревья светятся ночами необычным цветом, животные, а затем и люди подвергаются необъяснимым изменениям.

Г. Ф. Лавкрафт — «Шепчущий во тьме» Между Генри Экли и Албертом Уилмартом завязалась переписка. Экли информирует друга о существах, прилетевших с другой планеты и обитающих неподалёку от его фермы.

Роберт Шекли — «Поединок разумов» Вторая Марсианская экспедиция возвращается на Землю ни с чем — тайна исчезновения марсиан так и не раскрыта. Но главная причина гибели цивилизации уже проникла на Землю. Её зовут Квиддик, и у него есть великая цель, которую он намерен выполнить любой ценой.

Роберт Хайнлайн — «Астронавт Джонс» Максимиллиан Джонс мечтал стать астронавтом, слушая истории дяди о космосе и жизни на кораблях. После смерти дяди законный путь для Макса закрыт — но остаются нелегальные способы, и он готов рискнуть всем, чтобы приблизиться к звёздам.

Артур Кларк — «Лунная пыль» Межпланетная трасса «Земля — Луна» уже стала привычной, создано Управление лунного туризма и первые поселения. Но экскурсия в парке возле города Клавии заканчивается катастрофой: пылеход «Селена» уходит под лунный песок. Героям предстоит выжить в тёмных, безмолвных недрах Луны.

Джордж Р. Р. Мартин — «Шесть серебряных пуль» В тихом городке происходит серия ужасающих убийств: жертв находят содранными с кожи, и все они — оборотни. Один из них, Уилли, может стать следующим. Кто охотник и почему вершит своё «правосудие» — загадка, уводящая в прошлое на двадцать лет.

Брайан Ламли — «Порча» На юго-западном побережье Англии стоит заброшенная рыбацкая деревня. Сюда проникает странная генетическая болезнь — порча. Самой заметной жертвой становится подросток Джеф, умственно отсталый и обладающий пугающе «рыбьими» чертами.

Хол Клемент — «Огненный цикл» Дар Лан Ан терпит крушение на планете Абьёрмен под светом двойной звезды Альцион. Сквозь лавовые поля и бесконечные пустыни он идёт с кипой книг, спасаясь благодаря помощи ученика-пилота Нильса Крюгера. Жар красного солнца, нестабильные орбиты и враждебная среда ставят под сомнение саму возможность контакта между цивилизациями — но герои продолжают пытаться понять друг друга.

Генри Каттнер, Кэтрин Мур — «Лучшее время года» Весной в городе Вильсона появляются странные люди — совершенные, элегантные, словно пришедшие из иного мира. Они начинают заселять соседние дома, меняя привычный уклад жизни. Их спокойное вторжение вызывает тревогу и плохо объяснимое восхищение.

Нил Стивенсон — «Анафем» На далёкой планете Арб учёные и философы живут в закрытых монастырях — и охраняют знания от мира. Десятилетник Раз может покидать цитадель раз в десять лет. Но когда планету атакует внешняя угроза, Раз и его друзья — смесь монахов, учёных и бунтарей — вынуждены вступить в игру цивилизаций.

Ким Ньюман — «Ночью, в сиянии полной луны…» Молодому британскому писателю Стюарту Финну предлагают снять фильм по его книге. Для реализма он выходит в ночные патрули Лос-Анджелеса, в район, известный жестокостью. Финн ещё не знает, что столкнётся с тем, что не имеет объяснений — и гораздо страшнее криминальных хроник.

Эрик Фрэнк Рассел — «Милый дьявол» Когда человечество довело Землю до катастрофы, надежда приходит с неожиданной стороны: одинокий марсианский поэт. Он берётся восстановить разрушенную цивилизацию и построить новый порядок, преодолевая последствия прежней эпохи и собственное одиночество.

Роджер Желязны — «Кладбище слонов» Тем, кто обладает властью и влиянием, удалось обеспечить себе вечную молодость и бессмертие благодаря научному прогрессу. Почти вся их жизнь проходит в анабиозе, а редкие пробуждения они тратят на удовольствия, чувства и разборки друг с другом.

Орсон Скотт Кард — «Око за око» Мик замечает, что стоит кому-то разозлить его — и этот человек вскоре тяжело заболевает и умирает. Так ушли из жизни все воспитатели детдома и многие другие. Чтобы больше не приносить вреда окружающим, Мик сбегает, но оказывается между двумя силами, которые стремятся заполучить его необычную способность.

Клиффорд Саймак — «Дом на берегу» Покупатели необычного дома оказываются способными переноситься в глубочайшую древность, полностью отрезанную от современности. Все они — творческие люди. Отсюда же можно попасть на другую версию Земли, где главными на планете остались не млекопитающие, а пресмыкающиеся.

Джон Уиндэм — «Чокки» У детей часто бывают воображаемые друзья, но в этот раз всё оказывается куда сложнее. Семья главного героя постепенно понимает, что «невидимый друг» их сына — вовсе не плод детской фантазии.

Джек Вэнс — «Последний замок» Люди когда-то расселились по звёздам, а затем часть из них вернулась на Землю, привезя с собой разумных существ — меков, идеально подходящих для службы. Со временем человечество утратило волю к труду и жило в роскоши, пока среди меков не появились личности, способные выйти из-под контроля коллективного разума и изменить расстановку сил.

Айзек Азимов — «Штрейкбрехер» Стив Ламорак, социолог с Земли, прибывает на миниатюрную планету Элсвер, чтобы изучить их удивительно развитое и на первый взгляд идеальное общество. Жители процветают благодаря бесконечной переработке отходов. Но идиллия рушится, когда единственный оператор системы объявляет забастовку. Стиву предстоит разобраться в конфликте и понять, что стоит за этим протестом.

Рэй Брэдбери — «Подарок» В недалёком будущем рождественские сюрпризы могут выглядеть совсем иначе. Иногда лучшим подарком оказывается возможность отправиться в космос и увидеть свою родную планету с высоты.

Нил Гейман — «Другие люди» Попав в ад, мужчина слышит от демона лишь одну фразу: «Время здесь текуче». Сначала он не придаёт этому значения — впереди его ждёт нечто куда более страшное, чем сама бесконечность.

Артур Кларк — «Карантин» Какую причину могут найти инопланетяне, чтобы стереть человечество с лица Вселенной? Ответ оказывается настолько неожиданным, что предугадать его невозможно.

Роберт Блох — «Поезд в ад» Юный Мартин однажды видит поезд, который вообще не должен был появиться на этих путях. Кондуктор предлагает сделку: любое желание в обмен на поездку. Мартин принимает предложение, не представляя, куда приведёт этот путь.

Роберт Шекли — «Заяц» Эпоха освоения Марса открывает путь не только учёным и специалистам, но и «зайцам» — тем, кто тайком пробирается на корабли, чтобы добраться до красной планеты. Среди них оказывается Джонни Франклин, человек, узнавший некую Истину и вынужденный спасаться бегством с Земли.

Клиффорд Саймак — «Сила воображения» Галактические цивилизации ценят земную литературу, однако её создатели превратились всего лишь в обслуживающий персонал машин, генерирующих тексты. Кемп Харт, неудачливый писатель, случайно сталкивается с необычным существом, способным пробуждать творческое вдохновение и воздействовать на разум.

Клиффорд Саймак — «Разведка» Однажды утром журналист Крейн приходит в редакцию и обнаруживает, что его пишущая машинка заявляет: её освободили. Ей — подарили свободу.

Роберт Шекли — «Бухгалтер» Мортон, сын мистера и миссис Дии, выбирает профессию бухгалтера, чем приводит семью в негодование — ведь по всем ожиданиям он должен был стать чародеем.

Филип Дик — «Проездной билет» Кассир Эд Джекобсон становится участником странного происшествия: невысокий усталый человек просит билет до Мэкон Хейтс — места, которого нет ни на карте, ни в реальности. Пассажир удивляется этому факту, сверяется с картой и внезапно исчезает.

Роджер Желязны — «Моя леди на диодах» Гениальный изобретатель создаёт новый тип компьютера, но фирма, на которую он трудился, обманывает его. Тогда он решает вернуть должок тем, кто воспользовался его трудом.

Мюррей Лейнстер — «Этические уравнения» Космический патруль обнаруживает чужой корабль с экипажем в анабиозе. Изучая находку, люди понимают: конструкция судна одновременно представляет огромную опасность и невероятную ценность.

Грег Иган — «Лихорадка Стива» Стив создаёт самообучающиеся искусственные интеллекты, построенные из множества разумных наномашин. Когда ему ставят смертельный диагноз, он не собирается просто смириться с неизбежным.

Роджер Желязны — «Человек, который любил фейоли» Фейоли видят только живые и принимают облик неотразимых женщин. Они приходят к человеку за месяц до его смерти и остаются рядом до самого конца, даря наслаждения, доступные лишь живым.

Роберт Хайнлайн — «Угроза с Земли» Лунная девушка-гид передаёт туристку своему знакомому, чтобы тот провёл экскурсию по поверхности Луны. Но сможет ли неопытный юноша устоять перед очарованием земной балерины?

Первый сборник коротких, но интересных рассказов (P.1-P.10) (50 произведений)

Вот и подошла к концу двадцатая подборка коротких, но невероятно интересных рассказов. Честно признаюсь, я сам не ожидал, что мы пройдем такой путь и дойдём до второй десятки подборок. Это удивительное ощущение — видеть, сколько удивительных произведений мы смогли открыть вместе.

Я искренне надеюсь, что вам понравились предыдущие подборки и эта подборка тоже найдет отклик в вашем сердце. Моя цель всегда была показать, что литература может быть живой, увлекательной и захватывающей, что за каждым рассказом стоит своя история, а авторы умеют играть с нашими эмоциями так, как это делает лучший мастер. Здесь нет скучных «красных штор», здесь есть миры, которые хочется исследовать, идеи, которые хочется обсуждать, и мысли, которые остаются с тобой надолго.

На данный момент я беру небольшой перерыв от этого направления. Но буду очень рад, если вы поделитесь своими рекомендациями — что стоит прочитать, какие рассказы вам особенно запомнились, что тронуло лично вас. Обмен впечатлениями всегда вдохновляет, а кто знает, может, именно ваши любимые произведения станут частью будущих подборок.

Жил-был барин, богатый-пребогатый. Не знал он, куда свои деньги девать. Ел-пил сладко, одевался нарядно, гостей у него каждый день столько было, что у иных по праздникам того не бывало. А все у него денег не убывало, еще прибывало.

И захотелось раз барину пошутить над мужиком-дураком, себе и гостям на потеху.

Призывает он самого бедного мужика из деревни и говорит ему:

— Слушай, мужик. Дам я тебе денег целую маленку, только скажи мне, чего на свете не бывает. Нынче люди до всего дошли: и на черте ездят, и по небу летают, и в Питер по проволоке лапти послать можно. Скажи же: чего на свете не бывает?

Почесал мужик затылок.

— Не знаю, — говорит, — барин, кажись, взаправду все на свете бывает. Дай сроку до завтра — может, и вздумаю.

— Ну, пойди, подумай, — говорит барин, — а завтра приходи, ответ приноси.

Мужик до петухов не спал, все барскую загадку отгадывал. Раздумает, так и мало ли чего на свете не бывает, а и то в ум придет: “Может, это и бывает, только я не знаю. Ну да ладно, скажу наудачу, авось чего и не бывает!”

На другой день пришел он к барину.

— Ну что, мужик, теперь знаешь, чего на свете не бывает?

— Одного, барин, не бывает: топором никто не подпоясывается, ног за топорище не заткнет.

Усмехнулся барин, усмехнулись гости; видят — мужик-то сер, да ум-то у него не волк съел. Надо маленку отмеривать. Да барин не то денег пожалел, не то хотел еще над мужиком пошутить, кто его знает, только и говорит мужику:

— Нашел, брат, что сказать. У нас подлинно этого не делают, а в чужих землях — так сплошь и рядом. Ступай с богом до завтра. Придумаешь — ответ принеси.

Продумал мужик и другую ночь. Что ни надумает, все надежда плохая на барские деньги. “Хитры немцы, — у них, может, все бывает. Ну да скажу еще что-нибудь!”

Приходит наутро к барину.

— Ну, мужик, все ли на свете бывает?

— Не все, барин: баба попом не бывает, красная девка обедни не служит.

Усмехнулись все, только барин опять ему денег не дал.

— Нет, — говорит, — это бывает; по неметчине и все так. Поди, подумай последний раз. Скажешь — бери деньги, а то не прогневайся.

Плюнул с досады мужик, идучи домой, думает: “Видно, одному только не бывать, чтобы у меня деньги были!”

Все-таки через ночь опять идет к барину. “Наскажу, — думает, — ему всякой всячины; может, что и небывальщина будет”.

— Ну, что хорошенького скажешь? — спрашивает барин. — Не узнал ли, чего на свете не бывает?

— Все, барин, бывает, — говорит мужик. — Думал я, что люди хоть на небо не попадают, а здесь сам побывал, теперь поверил, что и это бывает.

— Как же ты на небо попал?

— Покойница жена побывать наказывала и подводу за мной выслала: двух журавлей вразнопряжку. Повидался с ней, с ребятишками и к твоей милости воротился.

— И назад с журавлями?

— Нет, назад я соскочил.

— Как же ты, мужичок, не убился?

— А так, что по уши в землю завяз, не жестка земля попалась.

— Из земли же как вылез?

— Хе… как! А сходил домой, принес лопату, выкопался да и вылез.

— Не видал ли ты на небе покойного барина, моего родителя?

— Как же, видел, к ручке допустить изволили.

— Ну, что он там делает? — допрашивает барин.

Мужик-то, не будь плох, догадался и говорит:

— Что покойный барин делает? Да после моих ребятишек постилки моет.

— Врешь, мужик-дурак! — закричал барин. — Того на свете не бывает, чтобы барин у холопа нянчился! Бери деньги да не мели околесицы!

Так как сказка народная, то ссылки нет, источников слишком много

Вот так живешь жизнь. Работаешь, учишься, занимаешься семьёй и домом. Постоянно какие-то дела и заботы. Крутишься как белка в колесе, но не ради денег, а просто потому, что это жизнь.

И вроде получаешь удовольствие от жизни на столько на сколько это возможно. Раз в неделю встречаешься с друзьями, чтобы увидеться и поговорить. Кушаешь что-нибудь вкусное, получаешь удовольствие на работе и от коллектива на работе. Мечтаешь, стремишься, заботишься и любишь.

И нет, жизнь не оказывается плоха.

Однажды солнечным выходным днём ты выходишь на улицу во двор своего дома. Ты один. На улице хорошо, солнышко греет. Небо голубое, в воздухе влажность и лёгкий ветерок, будто тебя обдувает лёгкий морской бриз. Закуриваешь сигарету и вдыхаешь сигаретный дом.

И тут твой взгляд падает на стрекозу. Нет. НА СТРЕКОЗУ! В НОЯБРЕ!

Тебя посещают мысли, мол, какая стрекоза, и в ноябре? А ты и не успеваешь заметить, как ты оказываешься в моменте. Как все твои заботы, тревоги, мечты и переживания остаются позади. Ты остаешься один на один со стрекозой тёплым ноябрьским днём.

Вроде самая обычная стрекоза, но увидев её в ноябре, ты никогда не забудешь её. Как не забудешь и того чувства нахождения в моменте без воспоминаний о прошлом и тревог о будущем. Желательно не забыть этого чувства, ибо жизнь так и пролетит в прошлом и будущем. А в настоящем ты так и не поживешь.

Так пусть хотя бы стрекоза в ноябре будет напоминанием о том, чтобы проживать жизнь в моменте.

Эта история произошла поздней осенью две тысячи десятого года, когда снег в наших краях уже лежал плотным, грязным настом, а ветер пробирал до самых костей, заставляя прятать лица в воротники пуховиков. Мы тогда были молоды, глупы и, кажется, совершенно бессмертны — по крайней мере, нам так казалось до того злополучного вечера.

Я хочу рассказать вам о случае, который перечеркнул жизни нескольких людей и заставил меня навсегда усомниться в том, что мы знаем о реальности. Это хроника безумия, в которую мы окунулись с головой.

Предыстория важна, хоть и коротка. Мы с парнями съехали с прошлой квартиры не просто так. Там творилась чертовщина, о которой я предпочитаю молчать, чтобы не будить лихо. Скажу лишь, что после смерти одного из наших старших товарищей, чье сердце, вот так просто, взяло и остановилось от ужаса в той проклятой квартире, мы бежали оттуда, не оглядываясь. Расселились кто куда. Наши пути разошлись, но невидимая нить прошлого все еще связывала нас. Я учился на строительном, вгрызался в сопромат и пытался жить жизнью обычного студента: лекции, зачеты, редкие пьянки.

Так что — потустороннее меня преследует не в первый раз...

А теперь основное.

В механическом корпусе, в соседнем общежитии, жил парень по имени Артем. Назовем его так. Настоящее имя я называть не стану — его семья до сих пор не оправилась от горя, и разглашать их данные было бы кощунством. Артем был душой компании, из тех людей, вокруг которых всегда собирается толпа. Простой, открытый, с вечно сияющим лицом.

Приближался его день рождения. Двадцать лет. Юбилей. Артем позвонил мне за неделю, голос его был весел от предвкушения:

— Братан, ты обязан быть! Гуляем всем блоком. Мне слили, что комендантша уезжает на дачу, считай — здание наше!

Я согласился. Глупо было отказываться от возможности развеяться, да и Артема я уважал.

Общежитие механиков, мрачное трехэтажное здание сталинской постройки, в тот вечер напоминало растревоженный пчелиный улей. Уже на подходе к нему были слышны басы музыки, от которых, казалось, дрожали даже обледенелые ветки тополей во дворе. Внутри царил хаос. Коридоры были забиты студентами, дым стоял коромыслом — смесь сигарет, женских духов и перегара. Это была та самая атмосфера безудержного студенческого веселья, когда море по колено.

Комната именинника на втором этаже была эпицентром ядерного взрыва. Стол ломился от пластиковых тарелок с нарезкой, салатами и бесконечными бутылками всего, что горит. Я, к слову, тогда почти не пил — спорт, учеба, да и просто не тянуло терять контроль над собой. Поэтому я был одним из немногих трезвых наблюдателей в этом театре абсурда.

Время перевалило за полночь. Градус веселья достиг той отметки, когда разговоры превращаются в ор, а танцы — в конвульсии пьяных тел. Кто-то боролся на руках в углу, кто-то целовался на подоконнике, игнорируя ледяной сквозняк из щелей. Я сидел на продавленном диване, листая ленту в телефоне, отвечая на какие-то бессмысленные сообщения. Вокруг меня бушевала жизнь, яркая и громкая.

И вдруг этот звук.

Он прорезал музыку, смех и гомон, словно лезвие бритвы пропороло ткань. Это был даже не крик. Это был вопль животного ужаса, перешедший в захлебывающийся хрип, а затем — глухой, влажный удар. Тяжелый удар чего-то мягкого о мерзлую землю.

На секунду повисла пауза. Музыка продолжала долбить, но люди замерли. Инстинкты сработали быстрее разума. Мы, те, кто был потрезвее, рванули к выходу. Я выскочил на балкон второго этажа, который выходил на задний двор общежития.

Внизу, в круге тусклого света от единственного работающего фонаря, на куче строительного мусора и припорошенной снегом щебенки лежало тело. Поза была неестественной, изломанной, словно тряпичная кукла, которую в гневе швырнул ребенок.

Это был Артем.

Паника накрыла нас ледяной волной. Кто-то из девчонок завизжал, кто-то начал блевать прямо с балкона. Мы с парнями, не сговариваясь, побежали вниз. Лестничные пролеты мелькали перед глазами. Вышибив дверь черного хода, мы вывалились на мороз.

Он был жив. Едва-едва. Хрипел, выпуская изо рта кровавые пузыри. Ноги... Господи, я до сих пор вижу это во снах. Обе ноги были вывернуты, белая кость прорвала джинсы и торчала наружу, блестя в свете фонаря. Кровь на снегу казалась черной, как нефть.

— Не трогайте его! — заорал кто-то, но мы его уже тащили. Ждать «Скорую» в нашем районе можно было часами, а он умирал на глазах.

У кого-то была машина — старая, убитая «девятка». Мы запихнули Артема на заднее сиденье. Я сел рядом, зажав его голову коленями, пытаясь хоть как-то зафиксировать шею. Он был без сознания, лицо серое, как пепел. Пока мы неслись по ночному городу, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, я держал руку на его шее. Пульс был нитевидный, сбивчивый, словно птица билась в клетке.

В первой больнице нас послали. Дежурный врач, заспанный и злой, увидев характер травм, просто развел руками:

— Везите в травматологию на другой конец города, у нас нет реанимации. И ментов зовите, это криминал.

Мы чуть не убили его там же. Но время шло на секунды. Рванули дальше. По дороге я позвонил знакомому хирургу, отцу одного из наших одногруппников. Только благодаря этому звонку нас приняли в областной клинической больнице без лишних вопросов и бюрократии.

Операция, казалось, длилась вечность. Мы сидели в холодном коридоре на жестких кушетках, глядя на кафельный пол, исчерченный грязными разводами. Хмель выветрился у всех мгновенно. Мы молчали. Каждый думал о своем, но мысль была одна: как? Как он выпал? И почему кричал так, будто увидел самого Дьявола?

Артем пришел в себя только к утру. Врачи сказали — чудо. Переломы тяжелейшие, разрывы внутренних органов, сотрясение, но жить будет. Калекой, возможно, но живым.

Нас пустили к нему ненадолго, только двоих — меня и еще одного парня, Игоря. Артем лежал в палате интенсивной терапии, весь опутанный трубками и проводами. Лицо его было скрыто кислородной маской, но глаза... В этих глазах не было боли. В них был страх.

Он знаком попросил снять маску. Медсестра до этого благополучно вышла, оставив нас на пару минут.

— Тёма, что случилось? — шепотом спросил я, наклоняясь к нему. — Тебя столкнули? Кто?

Артем сглотнул, кадык дернулся на тонкой шее. Он заговорил, и от его голоса, сиплого, ломающегося, у меня по спине побежали мурашки.

— Лера позвонила... — прошептал он. — Поздравить хотела. Там шумно было... я на крышу пошел. Там выход открыт всегда... покурить хотел, поговорить спокойно.

Мы кивнули. Выход на крышу действительно часто оставляли открытым, студенты там постоянно зависали.

— Я стоял у края, говорил с ней... — Артем закрыл глаза, словно пытаясь стереть картинку из памяти. — И увидел её. На другом краю крыши.

— Кого?

— Девушку.

По словам Артема, на углу крыши, там, где парапет был совсем низким, стояла фигура. В такую погоду, в ноябре, она была в легком красном платье. Ветер трепал подол, но она стояла неподвижно.

— Я подумал, может, сумасшедшая какая-то или тоже с вечеринки сбежала, — продолжал Артем, и его руки начали дрожать, мелко стукаясь о бортики кровати (его привязали, чтобы не дергался). — Я Лере сказал: «Погоди, тут девчонка какая-то, одета не по погоде». Подошел ближе.

Он замолчал, тяжело с присвистом дыша.

— Она плакала. Стояла спиной ко мне, смотрела вниз, в темноту двора. Плечи тряслись. Я окликнул: «Эй, ты чего? Замерзнешь же!».

Девушка медленно повернулась. В полумраке, при свете далеких городских огней, Артем увидел ее лицо. Оно было невероятно красивым. Бледная кожа, огромные темные глаза, блестящие от слёз. Она была прекрасна той болезненной, неземной красотой, от которой перехватывает дыхание.

— Я застыл как вкопанный, — шептал Артем, и слеза скатилась по его виску. — Она смотрела на меня и плакала. Так горько, так безнадежно. Я спросил: «Тебя кто-то обидел?». А она... она вдруг улыбнулась. Но совсем не доброй улыбкой. Это был оскал. И сказала: «Он не пришел. Никогда не приходит. А ты не уйдешь».

И тут произошло то, что привело Артема в шок.

Девушка, не переставая улыбаться, сделала шаг назад. Вниз. В пустоту.

— Я дернулся к ней, хотел схватить, — голос Артема сорвался, я прикрыл ему рот рукой, чтобы не прибежали врачи. Он отдышался и продолжил шепотом. — Она упала. Я подбежал к краю, посмотрел в ужасе вниз, ожидая увидеть там труп. Крыша над третьим этажом, асфальт внизу...

Но там!

Артем рассказал, что внизу, прямо под окнами, стояла она. Живая. Невредимая. Она стояла, задрав голову вверх, и смотрела прямо на него. Но это было уже не то прекрасное лицо.

Даже с высоты крыши, в свете того самого единственного фонаря, он смог разглядеть... разглядеть нечто иное.

Ее лицо было куском обугленного, сочащегося сукровицей мяса. Кожи не было. Веки сгорели, обнажив огромные белые глазные яблоки, которые вылезли из орбит. Рот, лишенный губ, был растянут, словно в крике.

— Она подняла руки... — Артема начало колотить крупной дрожью. — Кожа на руках висела лохмотьями, черная, горелая. И она поманила меня. Просто пальцем поманила. И я... я не мог сопротивляться. В голове словно что-то щелкнуло. Голос, не мой, чужой, шептал прямо в уши: «Иди же ко мне, тебе не будет больно».

Он зарыдал.

— Я не хотел прыгать, пацаны! Я клянусь, я не хотел! Но ноги сами... Я перелез через парапет. Я видел этот бетон, эту грязь внизу, я понимал, что сдохну, но тело мне не подчинялось. Я смотрел в эти белые глаза на сгоревшем лице и шагнул.

Когда он летел вниз, время будто растянулось. Он слышал свист ветра и видел, как приближается земля. А та тварь в красном платье стояла и ждала, раскинув руки, словно для объятий.

— Я упал рядом с ней, — прохрипел Артем. — Я чувствовал, как ломаются мои кости, как лопаются связки. Боль была адская. Но самое страшное... она потом наклонилась ко мне. От нее пахло... гарью. Она приблизила свое лицо к моему, и я увидел, как в этом сгоревшем месиве шевелятся черви. Она прошептала: «Надо же, живой еще! Жаль. Я обязательно вернусь за тобой». И исчезла. Растворилась в воздухе, как дым.

Мы с Игорем переглянулись. В палате было жарко, но нас бил холодный озноб. Это звучало как бред сумасшедшего, как галлюцинация от болевого шока и препаратов. Но взгляд Артема... В нем была абсолютная, кристальная уверенность в том, что он говорит правду.

В последующие дни состояние Артема стабилизировалось физически, но ментально он словно проваливался в тёмную бездну. Родственники, приехавшие к нему, сначала думали, что это последствия черепно-мозговой травмы. Но все было гораздо хуже.

Он перестал спать. Вообще. Кричал, как только выключали свет. Умолял не оставлять его одного. Он твердил, что видит женщину в красном в углу палаты, что она стоит и ждет, пока все уйдут.

Через несколько месяцев его перевели в психиатрическое отделение. Мы приехали навестить его, но нас не пустили. Врач, седой усталый мужик, вышел к нам с тяжелым взглядом.

— Парни, вы ему ничем не поможете, — сказал он, закуривая прямо на крыльце больницы. — У него острая параноидальная шизофрения с маниакальным синдромом. Он опасен для окружающий. Как и для себя.

— Что он такого жуткого делает? — спросил я.

Врач сплюнул.

— Он пытается закончить начатое. Бьется головой о стены. Грызет вены на руках. Мы его вяжем, а он орет про невесту. Всё время твердит про какую-то «красную невесту», которая пришла за ним.

Мы все-таки добились встречи через взятку санитарам. Но лучше бы мы этого не делали.

Того Артема, которого мы знали, больше не существовало. В палате с мягкими стенами на койке, пристегнутый кожаными ремнями, лежал старик. За те пару месяцев он поседел. На половину. Часть волос была выдрана — он их вырывал клочьями, пока его не связывали.

Когда он увидел нас, то не узнал. Начал извиваться на кровати, как змея. Ремни врезались в кожу до крови.

— Закройте окно! — визжал он, брызгая слюной. — Она там! Она за стеклом! У нее нет лица! Она хочет мои глаза! Она сказала, что заберет мои глаза, чтобы видеть!

Мы посмотрели на окно. Третий этаж. За решеткой была только серая хмарь неба и ветки старого клена, царапающие стекло. Но Артем смотрел туда с таким ужасом, что мне на секунду показалось — я тоже вижу силуэт в красном среди ветвей.

Мы быстро ушли оттуда, почти сбежали. Больше мы к нему не ездили. Стыдно признаться, но нам было страшно. Страшно, что это заразно. Страшно, что та тварь, которую он впустил в свою жизнь, может перекинуться и на нас.

Позже я узнал от его сестры, что Артем так и не вышел из клиники. Его перевели в заведение закрытого типа для хроников. Он окончательно потерял человеческий облик, перестал говорить, только выл по ночам и пытался выцарапать себе глаза каждый раз, когда ему удавалось освободить руки.

Прошло уже много лет. Я закончил институт, уехал в другой город, обзавелся семьей. Но каждый раз, когда я оказываюсь на высоте — на балконе, на мосту, на крыше — я не подхожу к краю. Я боюсь.

И нет — я боюсь не высоты. Я боюсь, что если посмотрю вниз, в темную бездну, то увижу там не асфальт и не прохожих. Я боюсь увидеть маленькую фигурку в красном платье, которая поднимет голову, покажет мне свое сожженное, лишенное кожи лицо и поманит пальцем.

И я боюсь, что голос в моей голове скажет: «Иди ко мне».

И я не смогу отказаться.