Битва Наций Хотин 02.05.2010
Просматривая данное видео с великолепным музыкальным сопровождением снова и снова хочется переиграть в Stronghold
Просматривая данное видео с великолепным музыкальным сопровождением снова и снова хочется переиграть в Stronghold
До бритья / После бритья
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Доброго времени суток. Представляю список готовых статей, которые выйдут в ближайшее время.
Порядок выпуска статей будет зависеть от ваших голосов:
Ганс фон Трот четвертый сын бедного рыцаря, едва научившись править конем, владеть копьем и мечом записался в отряд к курфюрсту Пфальца Филиппу Честному. Смелостью, умом, верной службой, кровью пролитой за своего князя, Ганс заслужил два небольших, но крепких замка: Графендан и Берварштайн.
Первый замок как бы мы сегодня сказали, был дуплексом и Трота владел им на пару с другим молодым рыцарем. Все заработанные в боях деньги рыцарь вложил в реконструкцию Берварштайна. Построенный дополнительный двухбашенный бастион превратил основное жилище Ганса в неприступную крепость.
Ужавшись в расходах прозорливый воин поставил на стенах новые дальнобойные пушки, и вооружил часть гарнизона редкими еще в те времена мушкетами. Когда замок заиграл новыми мускулами им тут же заинтересовался местный церковник-самодур настоятель богатого монастыря Генрих фон Хомбург.
Послав к рыцарю отряд юристов крючкотворов, прелат приказал ознакомить деревенщину с бумагами подтверждающими что Берварштайн стоит на древних монастырских землях.
Во время встречи Фон Трот недолго слушал бумагомарак с хитро бегающими крысиными глазками. Швырнув им под ноги латную перчатку, рыцарь приказал передать пославшему их настоятелю, что земли и полтора замка он заслужил, потом и кровью. Криво состряпанные претензии он предложил настоятелю отправить в небесную канцелярию, а если там бумаги не примут ввиду их лживости, обратиться к курфюрсту.
Узнав об ответе не робкого десятка рыцаря, каноник не стал посылать гонцов к райским вратам и уж тем более обращаться к князю прозванному Честным. Хомбург приказал заморить работой, скудной пищей и холодом младшего брата рыцаря, живущего при его монастыре послушником.
Узнав что в монастырских стенах его брата сживают со свету Ганс разработал военную спецоперацию и с блеском ее реализовал. Наняв за три бочки шнапса и мешок кровяной колбасы местных крестьян, он приказал мужикам ненадолго перекрыть плотиной верхний приток Рейна, речку Вислаутер.
Когда «обезвоженные» горожане Виссембурга приехали к фон Троту с просьбой пустить воду, тот отправил их к настоятелю монастыря. После того как бюргеры вернулись в Берварштайн с распоряжением Хомбурга немедленно освободить воду из заточения, рыцарь весело закричал: «Эй кастелян, прикажи вилланам срочно разобрать плотину».
Мощный поток воды затопил город и нанес значительный вред монастырским посевам.
Разъяренный Хомбург пожаловался на самоуправство рыцаря развратному понтифику Александру VI Борджиа. «Властью данной ему Богом» папа римский приказал Гансу фон Троту явиться на суд в Рим, но вместо визита наглеца в вечный город получил от него ответ в лучших традициях солдатского юмора. Владелец Берварштайна написал Борджиа: «Ваше Святейшество если бы меня пригласила в Рим красивая Мама, я бы поехал, к моей вящей радости Папа никогда не вдохновит меня на столь дальнее путешествие.
Александр VI отлучил хама от церкви, а честный курфюрст от греха подальше отправил фон Трота послом в Париж. Во Франции рыцарь настолько блестяще выполнил возложенную на него миссию, что король Людовик XII наградил его титулом шевалье д’Ор.
В 1503 году рыцарь-посол безмятежно скончался в своем наградном замке Берварштайн. Старший сын покойного воина обратился с прошением к понтифику Юлию II и тот посмертно снял с Ганса фон Трота отлучение от церкви. Только после этого усопшего похоронили по церковным канонам в часовне Святой Анны.
Однако после разрушения возведенной по его приказу плотины в народной молве фон Трот навечно остался «Черным рыцарем» проклятым Богом. Матери пугали своих детей, что если те плохо будут вести себя весь год, в ночь перед Рождеством за ними прискачет фон Трот и заберет в пылающее чрево ада.
Теперь Санта-Клаус дарит на Рождество послушным детям подарки и исполнение их желаний, а Ганс фон Трот лупцует отъявленных сорванцов розгами, или подбрасывает им мешочки с «адским угольком».
По легенде Saint Guinefort (Святой Гинфорт) был справным охотничьим псом, жившим на востоке Франции в XIII веке. Говорят, что это был очень добродушный грейхаунд, или проще говоря, английская борзая. Эту породу собак развивающих приличную скорость на коротких дистанциях культивировали еще древние кельты.
Гинфорд был любимцем одного досточтимого рыцаря обожавшего в жизни три вещи: лопотание своего новорожденного сына, жаркую битву и псовую охоту.
Борзая, верно, служила господину де Вилару жившему в неприступном замке под Лионом. В отсутствии хозяина пес трепетно охранял покой его несмышленого кутенка.
Когда однажды рыцарь вернулся из лавки оружейника, он увидел в детской перевернутую люльку и Гинфорта с окровавленной пастью и грудью. Подумав, что пес загрыз его наследника, рыцарь в беспамятстве выхватил меч и отсек убийце голову.
Когда внезапно из под кровати раздался детский плач, прославленный воин от неожиданности выронил меч. Рядом с живым сыном рыцарь нашел перекушенную метровую пелиадскую гадюку. Тварь забралась по замковой стене в спальню, и была убита Гинфортом, принявшим смерть от руки испуганного хозяина за свою верность.
Хвостатого героя погребли в специально построенном склепе. Местные крестьяне нарекли Гинфорта святым псом, оберегающим беременных женщин и детей. Вскоре к могиле мученика потянулись толпы страждущих простолюдинов.
Когда через пару-тройку десятков лет лионские земли объезжал инквизитор Этьен де Бурбон он услышал от местных священников, что большая часть крестьян охвачена ересью веры в святого Гинфорта.
Расследование показало, что с момента гибели борзой у бедноты сложился целый культ поклонения псу, замешанный на языческих ритуалах и обрядах. В самых тяжелых случаях матери закостеневшие в своем невежестве, оставляли своих крох на ночь у могилы Гинфорта, и те порой становились добычей волков, приходивших на детский плач из леса.
Каждую трагедию крестьяне встречали стоически, смиренно, говоря: «Значит, так было угодно святому Гинфорту», они считали, что душе погибшего малыша будет гораздо лучше на небесах с ангелами, чем на земле с людьми.
Собрав исчерпывающую информацию о ереси, охватившей провинцию, инквизитор приказал, разрушить склеп, кости собаки сжечь, пепел развеять в тайном месте, а хозяина замка обязал наказывать любого человека пришедшего к разоренному погребению с целью поклонения.
Почитание героического пса продолжалось вплоть до первой четверти XX века.
Легенды о животных спасших детей и убитых испуганными родителями можно встретить и в других странах мира. В Индии известно сказание о мангусте и спасенном им от королевской кобры мальчике. Хвостатого героя убила глиняным кувшином, находившаяся в предобморочном состоянии мать ребенка. Стоит отметить, что у средневековых теологов мангуст побеждавший кобру ассоциировался с Христом, ниспровергающим власть дьявола.
Древнегреческий географ и писатель Павсаний упомянул в своих трудах легенду о сыне царя и драконе спасшим мальчика от волка-людоеда. Правитель, думая что змей напал на его наследника метнул копье пронзив ребенка и обвившее его чудище. Узнав, что дракон спас сына от серого людоеда царь приказал, устроить для безвинно погибших совместный погребальный костер.
В русских и белорусских сказках встречается сюжет о верной старой собаке, которую хозяин собирался прогнать со двора. Пес, прослуживший верой и правдой своему господину всю жизнь, сговорился с волком (медведем) о похищении новорожденного хозяйского сына. В 1982 году по данной сказке был снят советский мультфильм «Жил был пес».
Эпизод Столетней войны, представлявший собой пеший поединок английских рыцарей и сквайров, а также их немецких, фламандских и бретонских союзников, с одной стороны, против тридцати бретонских (французских) рыцарей и оруженосцев с другой, который состоялся 26 марта 1351 года во время так называемой войны за бретонское наследство. Этот бой стал одним из самых знаменитых эпизодов войны, хотя сведения относительно причин, места и условий поединка в разных источниках значительно разнятся.
Формальным поводом для поединка послужило грубое нарушение Робертом (или Ричардом) Бембро, капитаном замка Плоэрмель, перемирия в округе, находившимся под управлением Жана де Бомануара, французского командующего крепостью Жослен и коннетабля Бретани. Разбойничьи действия английского гарнизона не могли ускользнуть от внимания французов, однако просьбы и обвинения не возымели никакого эффекта. Бомануар в ответ на это послал англичанам вызов, в результате чего стороны условились встретиться «у дуба Ми-Вуа (то есть на полпути)» между замками Жослен и Плоэрмель. С обеих сторон в бою должны были принять участие по 30 воинов. Французы горели желанием расквитаться с нарушителями, поэтому с их стороны желающих было гораздо больше, чем формально требовалось для участия в поединке. Французы выставили в бой девять рыцарей и двадцать одного оруженосца (все бретонцы). С английской стороны также было тридцать бойцов (англичан было всего восемь – Хью Кэлвли, Роберт Ноллес, Томас Уолтон и Ричард де ла Ланд, эсквайр Джон Пессингтон, латники Дэгуорт и Джон Рассел, остальные – немецкие, фламандские и бретонские наемники, сам Бембро – бранденбуржец).
Воины сражались пешими в ожесточённой схватке с применением мечей, кинжалов, копий, булав и топоров. Воины произвольно выбирали оружие, поэтому некоторые рыцари сражались весьма оригинальными образцами, например, молотом или кривым ножом. За "турниром", длившимся несколько часов, наблюдали многочисленные зрители из числа местных крестьян. Специальные наблюдатели по сигналу объявляли начало боя, а также оказывали медицинскую помощь раненым участникам.
Первый акт ожесточённого боя был за английской стороной. В бою погибло двое англичан, включая и самого Бембро, пятеро французов были убиты или пленены, а Бомануар был тяжело ранен. После передышки исход схватки решила подлость французского оруженосца Гийома де Монтобана: видя, что французская сторона терпит поражение, он неблагородно ускользнул с поля боя и, сев на лошадь, обогнул ряды сражающихся и врезался в группу англичан, опрокинув восьмерых. Воспользовавшись этим, бретонцы из последних сил набросились на англичан и с большим трудом всё-таки одолели сбитых с ног и оглушенных противников. Семеро сторонников английской партии погибло, остальные, будучи тяжело ранеными, попали в плен, однако вскоре были отпущены за символическое вознаграждение.
Битва не имела никаких политических последствий, однако заняла важное место в сознании современников, став образцом подлинно рыцарского поведения и отваги (за исключением французского оруженосца, неблагородно ударившего в спину). Её особый статус определялся также тем, что большинство современников критически относились к подобным действам, считая их бессмысленными, однако эта схватка стала ярким исключением, хоть и весьма подпорченной действиями французской стороны. Кроме того, в 1373 году под впечатлением битвы бретонцы сочинили известную балладу, не терявшую популярности ещё долгое время.