Грядет новая Великая депрессия? Почему эксперты предсказывают крупнейший экономический кризис XXI века
Возможен ли мировой кризис во второй половине 2025 года?
Экономическая модель, построенная после Второй мировой войны, работает на износ. Мир вступает в этап масштабных изменений: ломаются логистические цепочки, пересматриваются торговые соглашения, меняется геополитический баланс. На этом фоне усиливаются разговоры о возможности нового экономического кризиса, сравнимого с Великой депрессией 1929 года. Но это не просто спекуляции — есть фактические показатели, на которые указывают макроэкономисты, аналитики и центробанки. И если рассматривать данные без эмоций, становится понятно: беспокойство имеет под собой почву.
Тарифы как экономическое оружие
Один из главных поводов для тревоги — возрождение протекционизма. Весной 2025 года администрация Трампа ввела всеобъемлющие импортные тарифы. Речь идёт о 10% базовой ставке на все товары, включая такие, которые исторически считались «неприкосновенными». Для Китая и ЕС тарифы выросли до 34% и 20% соответственно. Это самый высокий уровень внешнеторговых барьеров со времён начала XX века.
В условиях глобальной экономики такие шаги — удар не только по экспортёрам. Это цепная реакция: срываются контракты, увеличивается стоимость продукции, затормаживаются производства. Особенно это чувствуют страны, ориентированные на экспорт — Япония, Южная Корея, Германия. Увеличение издержек тут же сказывается на потребительской корзине, разгоняя инфляцию и снижая покупательскую способность.
Бюджет под давлением: дефицит без тормозов
Ещё одним критическим фактором стала бюджетная политика США. За пять месяцев 2025 финансового года дефицит достиг $1,147 трлн. Это не просто большая цифра — это структурный сбой. Правительство тратит гораздо больше, чем зарабатывает, и компенсирует разницу за счёт заимствований. Но в условиях растущих ставок обслуживание долга становится опасным: процентные выплаты начинают конкурировать с социальными и оборонными расходами. И тут возникает парадокс: чем выше долг, тем труднее его обслуживать — особенно когда ФРС ограничивает ликвидность.
Фондовый рынок: цифры, оторванные от реальности
На фоне бюджетных проблем и роста тарифов удивляет уверенность фондовых рынков. Индекс S&P 500 в начале 2025 года переоценён на 110-179%, в зависимости от метода расчёта. Это означает, что стоимость компаний на бирже многократно превышает их реальную прибыльность и активы. Такая динамика не может длиться вечно. История показывает: когда рыночная эйфория не подкреплена фундаментальными данными, наступает коррекция — болезненная и быстрая.
Аналогичная ситуация была в 2000 году, когда лопнул пузырь доткомов. Сегодня ситуация усложняется тем, что в центре внимания — AI-стартапы, криптовалюты и NFT. Эти сегменты в большинстве случаев не приносят стабильного дохода, но их капитализация превышает бюджеты целых государств.
Геополитика как экономический ускоритель
Параллельно с экономическими факторами развиваются политические кризисы. Конфликт между Россией и Украиной продолжается, создавая давление на рынки энергии и продовольствия. Санкционные войны нарушают привычные каналы торговли, а союзнические блоки всё чаще действуют по модели «экономической автократии»: только свои, всё своё. Возникает новая глобальная архитектура, где транснациональные проекты становятся жертвой политических интересов.
Геополитическая нестабильность влияет не только на сырьевые рынки. Она дестабилизирует валютные курсы, сокращает объёмы инвестиций и вызывает массовую миграцию капитала. В условиях неопределённости инвесторы уходят из развивающихся стран в долларовые активы, ослабляя экономики, зависящие от внешнего финансирования.
Рецессия — не теория, а модель будущего
Прогнозы экспертов становятся всё более жёсткими. Goldman Sachs оценил вероятность рецессии в США в 35% — и это при условии «мягкой посадки». Реальные риски выше, особенно учитывая непредсказуемость политических решений. У МВФ и Всемирного банка также снижаются ожидания по росту мировой экономики на ближайшие годы.
Некоторые аналитики, как, например, команда ITR Economics, прямо говорят о возможности Великой депрессии в 2030-х годах. Они опираются на демографические тренды, циклы Кондратьева и перегрузку мировой финансовой системы.
Риски и парадоксы: кто выиграет, если всё рухнет?
Парадокс в том, что в условиях глобального кризиса могут возникнуть точки роста. История показывает: после 1929 года США провели ряд реформ, ставших основой финансовой стабильности на десятилетия. Также возможно усиление локальных экономик: переход от глобализации к регионализации может дать шанс странам с сильным внутренним рынком.
Но к таким сценариям готова лишь малая часть мира. Большинство экономик находятся в состоянии зависимости: от доллара, от поставок, от сырьевых цен. И в этом контексте ни одна страна не застрахована от цепной реакции.
Возможное решение: регулирование и технологическая адаптация
Решения могут быть. Центробанки могут пересмотреть политику ставок, правительства — сместить приоритеты в сторону стимулирования реального сектора. Возможно введение новых форм цифровых валют, позволяющих контролировать ликвидность. В промышленности — более широкое внедрение автоматизации и переход к энергосбережению.
Однако эти шаги требуют времени, а время — главный ресурс в кризис. Откладывание решений сегодня увеличивает цену завтра. Сегодняшняя ситуация — это экзамен на зрелость мировой экономической системы. Результат будет зависеть от того, насколько глубоко удастся понять природу кризиса — и как быстро начнутся системные шаги к его преодолению.