Ну что, народ, в прошлой серии мы остановились на том, как Иван Калита, первый эффективный менеджер общерусского масштаба, набил московскую мошну золотом, приманил к себе митрополита и устроил для Руси «Великую тишину». Москва из захудалого городища стала финансовым и духовным центром, коим по сей день и является. Однако затишье всегда перед бурей. И буря эта была предсказуема: наследники Калиты получили в руки такой финансовый и административный инструмент влияния, что просто не могли не попытаться использовать его в борьбе с соседями, и с самой Ордой.

Главным героем этой серии становится внук Калиты – Дмитрий Иванович, он же в будущем Донской. Пацан к успеху шёл взошёл на престол в 9 лет, но видимо, гены деда-финансиста и прадеда-воина (Александра Невского) дали о себе знать. Он вырос с одной простой, но дерзкой мыслью из 90-х: «А почему мы, собственно, должны кому-то платить?!»

Пока Дмитрий взрослел, в ордынской маршрутке творился сущий кошмар («Великая замятня»). Ханы и их близкие резали друг друга почём зря, лица на троне менялись как в калейдоскопе, Орда дробилась на части. Фактическим (но не юридическим!) правителем западной её части стал темник Мамай. Темником он был не потому что мутил темки, а от термина «тумен» (рус. тьма), т.е. руководитель подразделения в 10к монгольских голов. Он был хитрый и жёсткий, но не чингизид (не потомок Чингисхана), а значит, его власть была нелегитимной. И это было его слабым местом. Мамаю позарез нужна была большая сеча и большая победа, чтобы укрепить свой статус (о легитимности в средневековье было у меня на канале).

А Дмитрий (тогда ещё вовсе не Донской) в это время вёл себя нагло и уверенно. Он уже не спрашивал, а показывал как надо управлять страной. Взял штурмом Тверь и заставил тверского князя признать себя младшим братом (по факту опустил его в иерархии). Вопрос главного соперника был закрыт. Затем он построил первый каменный Кремль в Москве (тот самый, белокаменный, 1367 г.). Теперь его столицу было не взять лобовой атакой. Разобравшись с соперником и укрепив тыл он перестал слушаться Орду. Когда Мамай дал ярлык на великое княжение своему ставленнику, Дмитрий сказал «Не, не слышал» и просто выпнул конкурента на мороз.

Мамай, конечно, такого стерпеть не мог. Он решил проучить зарвавшегося вассала так, чтобы другим неповадно было. Началась большая игра. Мамай собрал огромное войско: не только ордынцев, но и нанял генуэзскую пехоту с Крыма, привлёк рязанского князя Олега (тот лавировал, пытаясь сохранить свою землю) и литовского князя Ягайло. Это был настоящий крестовый поход против Москвы. Дмитрий понял, что дело пахнет тотальным уничтожением. И он совершил невероятное: он первым в истории собрал общерусское войско. Под его знамёна встали дружины и ополчения из большинства земель Северо-Восточной Руси. Это был первый общерусский, а не общекняжеский проект.

И вот, 8 сентября 1380 года, на поле у слияния рек Дон и Непрядва, сошлись две силы. С одной стороны – объединённая рать Мамая, с другой – объединённое войско Дмитрия. Мамай был уверен в победе, как в восходе солнца. Накануне он даже заключил тайный сговор с литовским князем Ягайло и рязанским князем Олегом, которые уже выдвинулись к полю боя, чтобы либо добить ослабленного победителя, либо поживиться легкой добычей. Русское войско оказалось в стратегическом мешке.

Вначале была разминка – поединок богатырей. На разогреве толпы выступали монах Пересвет и батыр Челубея. Исход судя по летописям 0:0 (оба мертвы). Ничья. Однако ордынцы получили первый психологический удар (русские не испугались).

Основная мясорубка началась с чудовищного удара ордынской конницы по центру русского строя. Генуэзские наёмники в своих латных доспехах теснили передовой полк, который был почти полностью истреблён в первые же часы. Главный удар пришёлся на Большой полк, где, как полагал Мамай, находился сам князь Дмитрий под великокняжеским стягом. Битва превратилась в кромешный ад: звон мечей, хруст костей, предсмертные хрипы, пыль, смешанная с кровью, застилала солнце. Это была та самая «стойка на костях». Русские воины, пешие и конные, гибли целыми рядами, но не отступали ни на шаг, зная, что за спиной Москва сожжённые мосты. Центр буквально истекал кровью, но он держался, как скала, ценой невероятных потерь. Ходили слухи, что сам князь Дмитрий, сражавшийся в доспехах простого ратника, был найден после битвы в груде тел, контуженный, но живой.

Именно в этот момент, когда силы русского центра были на исходе, а ордынцы, введя все резервы, уже почуяли победу и начали смещаться для охвата, случился главный тактический финт, подготовленный Дмитрием и его воеводой Дмитрием Боброком-Волынским. Из дубравы, где часами в гробовой тишине стоял Засадный полк, как лавина, на измотанного и потерявшего строй врага обрушилась свежая, отборная русская конница во главе с двоюродным братом Дмитрия, князем Владимиром Серпуховским, прозванным после этого Храбрым. Удар был ювелирным и сокрушительным — во фланг и в спину основным силам Мамая. Прям как в битве у Хельмовой Пади.

Эффект превзошёл все ожидания. В ордынском войске, уже считавшем себя победителями, началась не просто паника, а тотальный ужас. Им показалось, что из леса вышла новая, несметная армия. Строй рассыпался мгновенно. Воины Мамая, бросая оружие, знамёна и обозы, в ужасе побежали, давя друг друга. Преследование длилось многие вёрсты, до самой реки Красивая Меча, где была добита последняя организованная группа противника.

Наши победили, но какой ценой? Потери исчислялись десятками тысяч, множество князей и бояр сложили головы. Князь Дмитрий вошёл в историю с почётным прозвищем Донской. Эта была не просто первая большая победа над силами Орды в полномасштабном полевом сражении. Это был психологический перелом. Миф о непобедимости монголов был развеян. И хотя до окончательного свержения ига оставалась ровно 100 лет, именно здесь, на Куликовом поле, родилась та сила, которая впоследствии станет Россией. А союзники Мамая, Ягайло и Олег Рязанский, узнав о разгроме, просто развернули свои войска и поспешно ретировались, поняв, что правила игры изменились навсегда.

Но! Здесь важно не впадать в эйфорию. Через два года новый хан, законный чингизид Тохтамыш, пришёл к Москве, обманом взял город и сжёг его. Дмитрию пришлось снова признать власть Орды и платить дань. Так в чём же тогда её историческое значение? Суть в том, что Русь поняла – ордынцев можно (и нужно!) бить. Миф об их непобедимости монголов рухнул, а Москва окончательно вышла в лидеры. Именно она (а не более логичная Тверь, например) оказалась тем центром, вокруг которого сплотились все русские земли для общей цели.

Дмитрий Донской впервые передал великое княжение своему сыну Василию как свою отчину, не спрашивая разрешения Орды. Это был переворот сознания.

В следующей серии: как сын Донского Василий I продолжил тихое собирание земель, а внук, Василий II, устроил самую кровавую гражданскую войну на Руси, из которой Москва вышла ещё сильнее. Встречаем эпоху Василия Тёмного и чисто византийских братских ослеплений. Не переключайтесь!

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

Алексей Семёнович Егоров (22 ноября 1914, Андижан, Ферганская область — 15 апреля 1970, Кировоград, Украинская ССР) — советский партизан, Герой Советского Союза, один из наиболее известных организаторов диверсионных операций на Украине и в Восточной Европе в годы Великой Отечественной войны.

В 1938 году Алексей Егоров был призван в Рабоче-крестьянскую Красную армию. После окончания военного училища остался служить в армии, проявив выдающиеся способности в подготовке личного состава и организации боевых задач.

С началом Великой Отечественной войны, в 1941–1942 годах, Егоров находился на обучении в Ташкенте, а затем прошёл курс в партизанской школе при Центральном штабе партизанского движения в Москве. Его знания в области подрывного дела и разведывательной работы сделали его одним из наиболее подготовленных специалистов по организации диверсий в тылу противника.

В июне 1943 года Егоров был направлен в Черниговско-Волынское партизанское соединение под командованием А. Ф. Фёдорова, где занял должность заместителя командира по диверсионной работе. Он участвовал в комплектовании и обучении диверсионных групп, готовил бойцов к действиям в условиях глубокого тыла, обучал партизан обращению с минами и подрывными средствами. Егоров лично принимал участие в ряде дерзких операций, в том числе на железнодорожных направлениях Ковель — Сарны и Ковель — Брест, где были уничтожены десятки эшелонов с живой силой и техникой противника.

В этот период особое внимание уделялось борьбе с вооружёнными националистическими формированиями, включая отряды УПА, действовавшие на Волыни и в Ровенской области. По поручению командования Егоров координировал совместные действия партизанских групп по ликвидации опорных пунктов и баз снабжения УПА, а также по защите мирных жителей от нападений националистов.

В августе 1944 года Егоров вместе с группой украинских и словацких партизан был переброшен в Словакию, где возглавил формирующуюся бригаду численностью до 2800 человек. Под его руководством бригада провела масштабные диверсии: разрушала мосты, уничтожала эшелоны с вооружением, наносила серьёзные потери противнику в ходе Словацкого национального восстания.

За проявленные мужество, героизм и выдающиеся заслуги в организации партизанского движения Алексей Семёнович Егоров был удостоен звания Героя Советского Союза. Награждён орденом Ленина, орденом Красного Знамени и многочисленными медалями.

После войны Егоров продолжил службу на Украине, занимался партийно-воспитательной работой и активно выступал перед молодёжью, рассказывая о борьбе с фашистами и их пособниками — националистическими формированиями.

Умер 15 апреля 1970 года в Кировограде. Его имя навсегда вписано в историю как пример стойкости, мужества и решимости в борьбе за освобождение народа и уничтожение вооружённого подполья на украинской земле.