Вагончики отвозят Москвичей и гостей столицы в мир высоких достижений советского хозяйства. ВДНХ, Москва, СССР. 1973 год
ИСТОЧНИК - здесь собрали лучшие фотоснимки времён СССР.
ИСТОЧНИК - здесь собрали лучшие фотоснимки времён СССР.
Бойцы народного ополчения Красногвардейского района Москвы. Октябрь 1941 г.
Ничего лучше, чем кофе от русалки не пил.
От автора. Предлагаемый материал является семнадцатым постом цикла «Воспоминания о жизни в СССР» Воспоминания о жизни в СССР
Содержание
Чем запомнились 1962, 1963 гг. Работа во ВНИИ Государственной Патентной Экспертизы (ВНИИГПЭ). Жизнь на квартире семьи жены. Начало работа в ВИМе. Начало работы у Дубровского. Бежал из дома. Заключение.
Чем запомнились 1962, 1963 гг.
К этому времени СССР бесспорно добился успехов на мировом уровне в образовании и культуре. Примерно в это время нас стали считать "самой читающей нацией в мире". Книги и журналы издавали большими тиражами, а цены были как сейчас пишут смешными.
Рис. 1. В читальном зале. Читают в метро. Фото из открытых источников
Но в эти годы начали проявляться результаты одной из самых вредоносных идей Хрущева, озвученной им ещё в 1952 году и пресечённой Сталиным. В 1960 году в СССР по инициативе Хрущёва были распущены все артели промысловой кооперации, которые были созданы по личной инициативе людей и были фактически мелкими и средними фирмами, работающими во всех отраслях народного хозяйства. Даже Ленинградское оптико-механическое объединение (ЛОМО) было сначала артелью. Это привело к устранению состязательности между ними и госпредприятиями (конкуренции по- современному), пресечению личной и частной инициативы и ухудшению обеспечения людей продуктами питания и промтоварами. В результате 1 июня в Новочеркасске рабочими завода НЭВЗ была начата забастовка, переросшая с участием горожан в беспорядки. Вначале генерал-лейтенант М. Шапошников – зам. командующего Северо-Кавказского военного округа (СКВО ) – отказался выполнять приказ командующего СКВО И.Плиева и не двинул против демонстрантов танки, приказал мотострелкам разрядить автоматы и сдать боеприпасы. Его отстранили.
Рис. 2. Бастующие и демонстранты. М. Шапошников. Фото из открытых источников
Как потом началась стрельба точно не известно, но 24 чел. погибло, 70 были ранены. В результате беспорядки были подавлены силой. Я перед этими событиями был командирован в Ростовскую область и в вагоне поезда слышал примерно такой разговор: «Вот вы казачки всё терпите. Жить становится всё хуже, а вы ничего не делаете». Полностью ответа я не расслышал. Говорили, что у них возможности нет ... что-то делать. На что обвинитель громко и решительно заявил: «Смелости у вас нет, вот чего!» После этого группа мужчин перешла в другой вагон. Так что забастовка, возможно, была не совсем и стихийная.
Всех обеспокоил Карибский Кризис. Тогда в ответ на размещение США ракет в Турции СССР разместил ракеты с атомными зарядами на Кубе. В конце октября всё же договорились, что СССР выводит ракеты из Кубы, а США из Турции и не нападают на Кубу. Вероятно, за это и начало выпуска денег государством взамен Федерального резервного фонда (частной организации) Д. Кеннеди был убит. А задумано было хорошо: соревнование (не война) двух систем. Рузвельту ведь тоже не дали сделать этого сразу после ВОВ.
Значимым событием 1963 года стал полёт первой женщины (Валентины Терешковой) в Космос (16 июня).
1963 год также запомнился заверениями Хрущева о скором построении коммунизма и возможности быстро догнать и перегнать США (в ракетостроении перегнали), но и ухудшением (из-за ликвидации артелей) снабжения населения продуктами питания и промтоварами, особенно на периферии. Этому также способствовала засуха в южных районах, что привело к уменьшению заготовки зерна. Появились очереди за хлебом, в дефиците оказалась и мука. Её продавали не более 2 кг одному покупателю. Конечно, в Москве и Подмосковье мы это почти не замечали. Поэтому впервые начали закупать зерно за границей. Например, в США закупили 12 млн т. В первый год мы расплатились частью золотого запаса, но его совсем растратить нельзя. А за зерно надо было платить валютой. Поэтому СССР начал продавать нефть, а цены на неё тогда были низкие.
В июле 1963 года в Москве начались переговоры между ЦК КПСС и ЦК компартии Китая по урегулированию в основном идеологических противоречий. Но так как в компартии Китая придерживались Сталинских установок, а Хрущёв их отвергал, то переговоры прошли безрезультатно. И мы лишились Китая как союзника.
Работа во ВНИИ Государственной Патентной Экспертизы (ВНИИГПЭ)
В самом начале января 1962 года (за 3 месяца до окончания аспирантуры) я взял отпуск на 6 месяцев (без выплаты стипендии), чтобы отсрочить отчисление из неё, так как хотя и закончил опыты, нужно было время, чтобы обобщить и проанализировать полученные данные. Но надо было на что-то жить. Поэтому я и Буряков поступили на работу старшими экспертами во ВНИИГПЭ, который занимался рассмотрением заявок на изобретения и принятием решений о выдаче авторских свидетельств (теперь патентов) или отказе в этом. Я проработал там до июля месяца. Так что я сначала стал экспертом, а уже потом изобретателем.
Жизнь на квартире семьи жены
После окончания аспирантуры в конце октября 1962 г. Я переехал в квартиру к жене и получил постоянную прописку в Москве. Вначале отношение ко мне со стороны тёщи было терпимое, но постепенно оно ухудшалось по причине желания тёши командовать и подавлять. Положение в семье она другим характеризовала так (не скрывая от меня): «Вот, он хотя и кандидат, а знаете как я его жучу!» Хотя я ещё не был кандидатом наук. А жучению я активно противился. В результате этого приступы рожи учащались. А начинались они с резкого повышения температуры до 39 с лишком градусов, икра ноги краснела и опухала. Был случай, что приступ начался на работе. Доехал я от ст. Чухлинка на электричке до Казанского вокзала (это минут 15), чувствую, что сил больше нет. Зашёл в медпункт. Он располагался в переходе, идущем от кассового зала пригородных поездов к входу на эскалатор новой станции метро Комсомольская. Сейчас там пункт питания. Народ стал более здоровым (хотя все болезни помолодели) и, вероятно, более голодным. Захожу в медпункт, там молоденькая медсестра меня спрашивает: «Что случилось?» Я ей говорю о своём состоянии. А при повышении температуры вид у меня не изменяется; я выгляжу как здоровый человек. Она с таким видом, что обязана это делать, подаёт мне градусник. После измерения температуры она берёт градусник, смотрит на него, меняется в лице: «Ой, 39,2!» Бежит к телефону и срочно вызывает скорую помощь. Хочет взять меня под руку: «Идёмте в переход». Вышли мы в переход, а по эскалатору вниз уже бегут два здоровенных санитара с носилками. Подбегают к нам, предлагают лечь на носилки. Я говорю, что постараюсь сам дойти. Они меня поддерживают на эскалаторе, грузят в машину (сам сесть я уже не мог) и отвозят сразу в больницу около парка Сокольники.
В больнице я задержался, так как по предложению врача принял курс радоновых ванн для закрепления результатов лечения. Поэтому жене одной пришлось готовить вещи сына для отправки его на дачу детсада ВИМа – на каждую вещь надо было нашить метку с фамилией.
Рис. 3. Занятия на даче детского сада. Фото из открытых источников
Это заняло у неё много времени, вызвало недовольство жены и обострение отношений в семье.
Начало работы в ВИМе
После окончания аспирантуры в конце октября 1962 г. меня оставили на работе в ВИМе, направив в лабораторию систем автоматического управления и регулирования, которая занималась разработкой указанных систем применительно к с.-х. технике. В это время изобретатель Логинов предложил устройство для автоматического вождения пахотного агрегата. Но у него было два недостатка: постепенное увеличение кривизны борозды и невозможность автоматизировать движение агрегата при поворотах в конце каждого прохода по полю. Для устранения первого недостатка я предложил использовать метод основателя теории устойчивости движения – А. М. Ляпунова. Но в лаборатории посчитали этот путь сложным, так как надо было составить уравнение борозды в начальный период искривления и брать одну и более производных. Поэтому такую работу мне не поручили. Фактически в лаборатории я пользы не принёс. И в апреле 1963 года меня перевели в лабораторию технологии с.-х. материалов, которой руководил А.А. Дубровский.
Начало работы у Дубровского
Лаборатория должна была вести разработку рыхления почвы, обмолота зерновых культур и др. методами, которым почва и другие с.-х. материалы оказывает наименьшее сопротивление. А. А. Дубровский занимался использованием вибраций при обработке почвы, но их применение оказалось выгодным только для больших орудий: плантажных плугов, каналокопателей и т.п. У него было много оригинальных идей, но работу организовать по теме лаборатории он не смог да и не старался. К тому же быстрые результаты в этом направлении получить трудно, и они во многих случаях не получены до сих пор. Например, при работе плуга его корпуса сжимают почву перед собой примерно на длине один метр. На обмолот зерновых культур энергии тратится раз в 8-10 больше, чем на оптимальный метод разрушения колоса и т. д. Дубровский больше времени проводил вне лаборатории, оставляя меня вместо себя. Но коллективу он это не объявлял, поэтому я не мог ничего делать на уровне лаборатории. Я начал работу по изучению разрушения почвы возбуждением в ней ударных волн, но эффекта от этого не достиг. Зато этим методом удалось осуществить обмолот кукурузы ударными воздействиями по торцам початка без воздействия на зёрна и без их повреждения, что особенно важно для сахарной кукурузы. На этот способ обмолота мной и другими было получено авторское свидетельство (сейчас дают патенты) и проведена его экспериментальная проверка.
Бежал из дома
Весной 1963 года нам дали новую квартиру в «хрущёвке». В это время мои отношения с тёщей и поэтому с женой всё время ухудшались. Меня по-прежнему считали нахлебником, хотя я получал зарплату и отдавал её жене полностью. Один пример. Жена (вероятно с подачи тёщи) предложила давать мне на обед на работе не 1 рубль, а 60 копеек: «Когда ты жил в общежитии при обучении в аспирантуре, то тратил на себя из зарплаты 30 руб. в месяц, а сейчас ты завтракаешь и ужинаешь дома, а тратишь на себя столько же». Ну я, естественно, отказался. Но всё ухудшающиеся отношения в семье наряду с хронической усталостью (более 3-х лет без выходных и отпусков) привели к тому, что рецидивы рожистого воспаления ноги стали повторяться всё чаще: раз в квартал, потом раз в месяц (9 раз за 2 этих года). Осенью 1963 года меня рецидив рожи прихватил опять на работе. Я еле добрался до поликлиники; она располагалась рядом с домом в новых Черёмушках. Врач, явно выраженная брюнетка с Кавказа, на мою настоятельную просьбу отправить меня в больницу резко ответила:
– Нечего по инфекционным отделениям таскаться, дома вылечим.
– Но при высокой температуре и с такой ногой ходить на уколы я не смогу.
– Вам уколы на дому сестра из поликлиники будет приходить и делать.
– Но я сейчас до дома не дойду.
Врач звонит по телефону и вызывает скорую поликлиники: «Отвези больного домой и помоги ему до квартиры дойти».
Вкололи мне 500 единиц пенициллина (как всегда) и отвезли домой. Положили меня отдельно в спальне. Со мной никто не общался и ко мне никто не приходил, кроме почти трёхлетней дочки. Тёща все дни моей болезни упражнялась в характеристике меня и моего состояния в самых нелестных выражениях: «На таких воду возить надо. На таких в деревне пашут! ... и т.д., и т.п.» Я как только немного поправился встал утром пораньше и начал собираться на работу. На кухню вышла и жена. Перед моим уходом она сказала, что, наверное, жить надо всё-таки отдельно.
Я уехал на работу, а вечером не могу себя заставить сесть в электричку; ноги не идут домой. Позвонил домой жене, сказал, что не прийду домой. В ответ ничего определённого. Куда деваться на ночь глядя? Пошёл я к родственникам моего научного руководителя, которые жили в своём доме недалеко от ВИМа, где я работал, и сдавали койки жильцам. Я переночевал у них и снял койку на месяц.Так, получилось, что я сбежал из семьи.
Написание диссертации
Осенью 1963 г. мой научный руководитель поинтересовался, как идут дела с оформлением диссертации. Я ответил, что ещё не начинал её писать. На что он жёстко сказал мне, что диссертацию надо уже заканчивать писать. И дал срок до конца января. На моё возражение, что это невыполнимо он сказал: «Поставь цель: в день писать одну страницу. Это не так много. Вот за 120 дней и напишешь диссертацию». Я последовал его примеру. Купил переносную газовую плитку на одну конфорку с микробаллончиками, которые было чуть больше молочных полуторалитровых бутылок. Утром на завтрак варил кашу (в основном манную), шёл на работу через парк, переходил ж/д линию Казанской жел. дороги за станцией Чухлинка. Территория ВИМа от неё не была тогда отгорожена. Обедал в столовой НИИ бетонных изделий, который, как говорили, из-за неблагозвучной аббревиатуры несколько раз переименовывали. После работы доезжал до ст. Перово, ужинал в столовой гортранса и до сна писал диссертацию. У меня было такое подавленное состояние, что я начал понимать психологию самоубийц. Всё вокруг и жизнь теряет смысл, поэтому и потерять её не жалко. Перехожу жел. дор. пути, приближается электричка, сигналит, а я не спешу: задавит, ну и пусть. Один раз даже задела меня за пятку, но ногу не повредила
Под новый год наложилась ещё одна срочная работа. Мы – трое товарищей – заключили договор на издание 3-х брошюр обзора патентных материалов. За три дня до нового года звонят из ВНИИГПЭ и сообщают, что рукописи надо сдать самое позднее 31 декабря. Начали мы в авральном темпе работать. В лабораториях вечерами празднуют, а мы до ночи сидим и пишем, потом уходим на квартиру к одному из соавторов (Реутову) и работаем до утра, оттуда – на работу. И так трое суток без сна. Рукописи мы сдали 31-го к вечеру, а на обратном пути я прямо в автобусе отрубился – уснул.
Так закончился 1963-й год. Отношения с женой не улучшились, с детьми я почти не общался. Конечно, я сейчас понимаю, что многое надо и можно было сделать не так и лучше. Но хорошая мысля в большинстве случаев приходит опосля. К сожалению.
А потом всё пошло ещё хуже, но об этом в следующем посте.
Впервые за 80 лет в Петербурге так масштабно вспоминали блокаду Ленинграда, пытаясь найти формулу для этого сложного рассказа. Говорить о тех событиях больно и страшно, но необходимо. «Люди хотят знать» — не случайно именно так называется книга Даниила Гранина и Алеся Адамовича, которая рассказывает о создании «Блокадной книги» — документальной хроники осажденного города, что написана в 1970-х и лишь 10 лет назад (!) опубликована полностью и без купюр.
НА ОТКРЫТИИ МЕМОРИАЛА МИРНЫМ ЖИТЕЛЯМ СССР — ЖЕРТВАМ НАЦИСТСКОГО ГЕНОЦИДА В ДЕРЕВНЕ ЗАЙЦЕВО. ФОТО: KREMLIN.RU
Невский проспект одет в красные флаги и плакаты, напоминающие о 27 января 1944 года. В этот день 80 лет назад, после почти 900 дней ужаса, голода, постоянных обстрелов, Ленинград полностью освободился от блокады. Тогда над городом раздался салют — многие подумали, что это очередной обстрел, но то был знак, что самое страшное позади.
— Последние 15 лет день снятия блокады отмечали все громче, но так, как сейчас, никогда, — сказала мне девушка, встретившаяся на Невском. — Выходили статьи, репортажи, фильмы. Ровно в 21.00 люди зажигали на подоконниках свечи, с каждым годом свечей становилось все больше. Но в этот раз нечто особенное.
Чувство сопричастности витает в воздухе. Единственная табличка времен блокады, сохраненная на Невском, где сообщается, что «при артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна», усыпана красными гвоздиками. Гора цветов все растет, рассыпаясь на нечищеный асфальт. Ходить по улицам Петербурга сейчас опасно: подтаявший из-за оттепели снег почти не убирают. И все же 27 января многие приехали в центр, чтобы прикоснуться к истории. О блокаде вспоминали во многих местах — в разных форматах.
ИНСТАЛЛЯЦИЯ НА ТЕМУ 7-Й «ЛЕНИНГРАДСКОЙ» СИМФОНИИ ШОСТАКОВИЧА. ФОТО: ПРЕДОСТАВЛЕНО ЦЕНТРАЛЬНЫМ ВЫСТАВОЧНЫМ ЗАЛОМ ПЕТЕРБУРГА «МАНЕЖ»
С утра, в день скорби, на Пискаревском кладбище Владимир Путин, патриарх Кирилл, Валентина Матвиенко, десятки чиновников возложили цветы у братских могил, где захоронены сотни тысяч человек — жертвы блокады и воины Ленинградского фронта. Среди них покоится и старший брат президента — Виктор, которому было всего два годика, когда в 1942-м он умер (предположительно от дифтерии). Потом глава государства побывал на Невском пятачке — плацдарме на левом (восточном) берегу Невы, который удерживали советские войска в ходе битвы за Ленинград. Защитники пятачка ежедневно отражали десятки атак, за сутки на них обрушивалось по 50 тысяч снарядов. Точно неизвестно, сколько людей там полегло, но, по некоторым оценкам, больше 100 тысяч человек. После президент вместе с присоединившимся к нему Александром Лукашенко отправился в Гатчинский район Ленобласти, где в годы Великой Отечественной войны располагались лагеря для военнопленных и донорские концентрационные лагеря для советских детей. Здесь, в деревне Зайцево, открыли памятник жертвам нацистского геноцида — 47-метровую стелу, на вершине которой — фигура матери с детьми. Авторами проекта мемориала выступили скульптор Андрей Коробцов и архитектор Константин Фомин.
ПЕРВАЯ ЗАРИСОВКА ЭРМИТАЖА В ДНИ БЛОКАДЫ: ПУСТЫЕ РАМЫ НА СТЕНАХ. ФОТО: МАРИЯ МОСКВИЧЕВА
В день памяти многие музеи открывали проекты, посвященные дням блокады. Самый масштабный подготовил Манеж. «Мы долго думали о «формуле» проекта — вынашивали его, как дитя, 9 месяцев», — сказала директор Манежа Анна Ялова.
Болезненная история блокады рассказана тут как живая человеческая драма. Пять личных историй — пять судеб в воспоминаниях от первого лица, а за ними весь ад «ленинградского апокалипсиса». Мы проходим его вместе с персонажами — от первых дней до последних. В фокусе — мальчик, которому суждено потерять всех родных, воспитательница детского сада, молодой ученый, который придумывал способы спасения от дизентерии и выращивал одуванчики и крапиву для пропитания жителей, его возлюбленная — художница, помогавшая эвакуировать картины из Эрмитажа. А еще скрипач, который замерзшими пальцами продолжал играть и участвовал в легендарной премьере легендарной симфонии Шостаковича, партитуру которой чудом забросили в блокадный город военным самолетом. С одной стороны — перед нами вполне конкретные люди, с другой — это собирательные образы.
МЕМОРИАЛ МИРНЫМ ЖИТЕЛЯМ СССР — ЖЕРТВАМ НАЦИСТСКОГО ГЕНОЦИДА В ДЕРЕВНЕ ЗАЙЦЕВО. ФОТО: KREMLIN.RU
В Манеже рассказ о блокаде приближен к формуле Гранина — в том смысле, что мы проживаем историю через опыт участников тех событий. Но порой неясно, где здесь художественное осмысление, а где — документалистика. Многие экспонаты представлены копиями рядом с уникальными артефактами, что хранят блокадную память, от чего возникает эффект кинематографичности. Это щемящая драма о том, как сохранить в себе человека в самые бесчеловечные времена.
Проект Русского музея под названием «Помним!» более консервативен по подаче, но при этом более документален. Его открывает бронзовая модель памятника работы Константина Симуна «Дорога жизни», представляющего собой две дуги, что, словно разводной мост, должны сойтись воедино, но остаются разомкнуты. Большая часть экспозиции составлена из работ художников-блокадников. В 1941-м — как раз, когда ежедневный паек сократился до ничтожных 125 граммов, — в Ленинградском союзе художников открылась небольшая экспозиция из картин, которые продолжали писать выжившие художники. В городе действовала военная цензура — нельзя было фотографировать ужасы блокады, дневниковые записи делали под страхом смерти. Страна не знала о том, что творилось в осажденном городе. Художники продолжали писать — выставка все время пополнялась. Сохранились воспоминания о том, как авторы приносили картину на выставку и, только отдав ее на экспозицию, падали замертво от голода. Некоторые из представленных работ в 1942-м чудом вывезли в Москву, где показали в Пушкинском музее. Только тогда страна узнала, что творится в Ленинграде, увидели глазами художников трупы на улицах, которые некому хоронить, салазки с дистрофиками, людей, опухших от постоянного питья воды, которой заменяли еду. В отдельном кинозале рассказывается о судьбах десятка художников — на основе альбомов и рисунков, которые сохранились с блокадных времен. Не хлебом единым мыслили люди, оказавшиеся в настоящем аду, где погибло более миллиона человек.
Финалом дня скорби стало мультимедиавидео, которое транслировалось на Главный штаб. В 20 часов вечера Невский частично перекрыли, и толпа собралась на Дворцовой площади. По Зимнему дворцу скользили красные точки прожекторов, пока здание напротив не превратилось в большое полотно, где блокаду показали красочно и эффектно. Странно, что сразу после шоу не наступила минута молчания. Вместо этого голос диктора на всю Дворцовую перечислил десяток организаций и изданий, которые поддержали проект мультимедиашоу финансово или информационно. Уместнее было бы включить отрывок из симфонии Шостаковича или ничего вовсе.
После шоу толпа, меся неубранный снег на брусчатке, отправилась на набережную Невы, где в 21.00 раздались залпы салюта. Большинство молча наблюдали. Хотя слышались в толпе редкие крики «ура!». Кто-то поздравлял друг друга с праздником. Не все воспринимали эти слова, отвечая: «Это не праздник, а день скорби».
Долгое время после войны о блокаде старались говорить исключительно с героическим пафосом, будто каждый из блокадников умирал чуть ли не с улыбкой на устах. Это не так. Миллионы людей, оказавшихся там, пережили настоящий ад. Всю эту «Блокадную книгу» без купюр важно помнить и знать. В Петербурге, где блокада — неотъемлемая часть самоидентификации, все еще ищут формулу повествования об этой тяжелой памяти.
Источник:
Источник - интересный проект, где два историка воссоздают эстетику и атмосферу прошлого столетия.
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Животных он любил безумно. Все окрестные обитатели (птицы, кошки, собаки) знали часы, когда он выходит и собирались перед подъездом. Ещё бы! Сейчас их будут кормить!
В одном из интервью Георгий Михайлович на вопрос о своей мечте сказал: " Чтобы люди подкармливали животных."
Он говорил: "Время доказало мне, что смысл жизни все же не в деньгах и не в славе... "
Георгия Михайловича многие чудаком считали… Наверное, из-за редкостной скромности — ему всегда всего хватало. Сам же мимо чужой беды пройти не мог. Вот и бомжей подкармливал. Они его ждали каждое утро, а если он видел из окна, что кто-то копошится возле мусорных баков, то выносил им еду и немного денег.
Животных бездомных кормил и судьбу их устраивал: сдавал в арбатский зоомагазин, где котят и щенков подобранных бесплатно отдавали в хорошие руки. И вместе с котятами давал пакет молока. Были у него и свои три собаки — «девочки». Но однажды в лютый мороз увидел пса, лежавшего на люке теплоцентрали. Покормил, а потом, вернувшись домой, сказал: «Надо взять собачку, а то за ночь замерзнет». Собака сначала была злобной - никого к себе не подпускала, но Вицин как-то нашёл к нему (собаку назвали Лаем) подход и дикий пёс стал совсем ручным.
«Если бы я не стал артистом, я бы стал натуралистом — люблю растения, птиц, особенно животных. Помните у Зощенко: «Животная - это не человек, на нее положиться можно». Они не суетятся, не делают друг другу пакостей, а преданно ждут... И если убивают, то лишь когда есть нечего. А люди — просто так.»
Долгое время после кончины артиста голуби, завидев собаку Вицина, выходящую на прогулку, кружили над подъездом в ожидании хорошего человека с крупой...
Жил Вицин очень и очень скромно. Даже бедно.
И на Ваганьковском кладбище, где его похоронили, стоит скромный памятник, на котором написано: "ГЕОРГИЙ ВИЦИН" и две даты: 1917 - 2001.
Великий артист сыграл в кино более ста ролей..
Помним...
#ПочтиЗабытыеКумиры