Помним

Есть в Москве станция метро Площадь революции.

Ее вестибюль украшают скульптуры девушек и парней с красивыми лицами и вдумчивыми глазами. Пограничник с собачкой, которой все трут нос на удачу, девушка с петушком, тоже натертым до блеска, бравый летчик.

Иногда к одной из скульптур приходят взрослые мужчины и молодые ребята и подолгу стоят рядом.

Это поисковики, работающие на местах боев в Ленинградской области.

На закате одного из дней в 2000 году поисковик Вячеслав Прохоренко (в обычной жизни офицер, бортинженер) нашел на Синявинских высотах рядом с немецким дотом останки солдата. Петлицы младшего лейтенанта, бинокль, кобура пистолета.

А в кармане истлевшей гимнастерки — медальон. Раскручивают еле живую бумажку уже в лагере.

«Оставлять медальон наутро было нельзя, записка была написана на тонкой папиросной бумаге. К рассвету вкладыш было бы уже не развернуть», — рассказывает Илья Прокофьев.

Напряженная тишина. Фонарики дрожат в уставших руках. И вот записка читается!

«Гидрат Аркадий Антонович, город Гусь–Хрустальный, посёлок Красный». На полях записки, которую Аркадий Гидрат вложил в свой смертный медальон, он написал жене «Живи счастливо!».

Начинается поиск.

Запросы, запросы… Наконец, в Москве находят дочь офицера. Немного успокоившись, Ольга Аркадьевна начинает рассказывать об отце.

Аркадий Антонович родился в 1911 году, в Калуге, в семье обрусевшего немца, поэтому его настоящее отчество — Оттович. Был преподавателем Института Физкультуры, многократным чемпионом Москвы и СССР по прыжкам в высоту (результат 191,5 см).

Когда скульпторы, оформлявшие будущую станцию метро «Площадь Революции», искали прототип для фигуры советского студента с книгой, им вдруг попалась в руки газета с фотографией легкоатлета Гидрата. Для задуманного образа чемпион подходил идеально!

И в 1938 году в центральном зале станции появились сразу четыре одинаковые фигуры, для которых позировал спортсмен.

В 1939–м Аркадий добровольцем ушел на войну с финнами, служил в лыжном батальоне. Вернулся, начал писать кандидатскую диссертацию по педагогике.

Но не успел закончить — снова война.

После начала войны Аркадий Антонович долго не получал повестку на фронт. Когда обратился в военкомат, выяснилась неприятная деталь — его считали погибшим во время советско–финской войны зимой 1939 г.

Это известие заставило его думать, что с фронта он, скорее всего, не вернется.

В августе 1941 его, как кадрового офицера, участника советско–финской войны, отправили на должность командира взвода Курсов «Выстрел» Ленинградского фронта. Выпускникам этих курсов младших командиров прочили большое военное будущее. Но уже в сентябре эта рота курсантов насмерть встала на Синявинских высотах…

После одного из сражений лейтенант Гидрат около 60–ти лет числился пропавшим без вести.

«На следующий год в Москву из экспедиции после захоронения мы ехали в поезде вместе с Ольгой Аркадьевной — дочкой Аркадия Гидрата. По приезду в Москву она попросила нас съездить в одно место», — говорит еще один участник той истории — поисковик Николай Исаев из Новотроицка.

«Спустившись в метро и доехав до нужной станции, подойдя к одной из фигур расположенных там, Ольга Аркадьевна положила свою руку на ботинок скульптуры и тихонько произнесла «знакомьтесь, это мой папа...». Мы, взрослые мужики, начали плакать», — признается Николай.

Работники этой станции метро позже рассказали, что много лет каждое 9 мая мать и дочь приезжали сюда и клали цветы к этой скульптуре.

Увидела сегодня в новостях такой текст. (текст уже был, и БМ ругался).

Сегодня в Арзамасе годовщина взрыва ...

4 июня 1988 года в 09:32 железнодорожный состав, в котором находились 3 вагона со 120 тоннами взрывчатки, предназначенной для горных и других предприятий, следовал через железнодорожный переезд в г. Арзамас, находясь в северной горловине станции Арзамас I. В этот момент (9:32) произошёл взрыв. Среди сдетонировавшей взрывчатки были:

30 тонн тротиловых шашек,

заряды для нефтедобычи,

25 тонн аммонала,

5 тонн аммонита,

30 тонн гексогена,

27 тонн октогена и др.

На перегоне образовались две соединенные между собой воронки глубиной 3,5 и 4,5 метра, диаметром 26 и 76 метров. Взрывом был уничтожен 151 дом, 823 семьи остались без крова. По официальным данным погиб 91 человек, пострадали 1500 человек. Было разрушено 250 метров железнодорожного полотна, повреждён железнодорожный вокзал, разрушены электроподстанция, линии электропередач, повреждён газопровод. Пострадали 2 больницы, 49 детских садов, 14 школ, 69 магазинов. В пораженной зоне оказалось 160 промышленно-хозяйственных объектов. Основной версией причины взрыва сочли нарушение правил погрузки и перевозки взрывчатых веществ, хотя в качестве одной из версий рассматривался и террористический акт, и диверсия со стороны спецслужб других стран с целью нагнетания нестабильности в СССР.

И подумала: - Да, это же сегодня...

Я училась в арзамасском филиале МАИ в этот момент. Видела всё своими глазами.

Сдавала зачёт по английскому, села у окна. Было жарко, светило солнце. Пересела в тень. Через несколько минут земля дрогнула. Мы все переглянулись, типа, землетрясение? А через секунду выбило окна. Большие окна здания старой постройки рухнули ровно на то место, где я сидела до этого.

Выбежали в коридор, он был весь в завесе штукатурки, через которую пробивались солнечные лучи.

А на улице уже было видно поднимающийся гриб со стороны Арзамаса-1 (На 1 фото снято примерно с того места, откуда видела и я). Гриб был очень похож на атомный.

Было очень страшно. Никто не знал, что делать.

А потом пошли окровавленные, израненные люди ( напротив МАИ городская больница, 2 фото). Они были в разорванной одежде, испачканные землёй и копотью.

Какая-то женщина кричала: - Девочки, милые, скажите, что случилось?

Они не знали.

Было очень много раненых. Приходили пешком, привозили на машинах.

Весь этот день был ад.

Потом как-то всё постепенно разъяснилось.

Помню череду вертолётов, они увозили раненых в Нижний.

И было много милиции, т. к. во многих магазинах были выбиты окна.

Помню деда в телогрейке, сидящего на табуретке в витрине ювелирного с ружьём в руках))

Наших ребят гоняли на расчистку завалов. Кто-то из них, говорят, откопал труп.

Шок.

Позже я видела место взрыва. Огромная воронка, а от неё как будто причёсаны дома и деревья.

И это всего один день и один взрыв.

мой дед Колесников Пётр Никонорович. Я совсем маленькой пыталась расспрашивать его про войну, он с улыбкой отмахивался. Однажды на 9 Мая подарила ему книгу рассказов, меня потрясших - он тогда рассмеялся. Я потом-то подумала, чтО ему, поди, эти рассказы по сравнению с тем, что самому пришлось пережить... Не думала совсем о том, что пожилому человеку в деревне посреди лета совсем не до книг.

Он был ранен миной где-то на Волховском фронте в 1942, подорвался на мине, потерял правую руку ниже локтя, правую ногу от бедра и левый глаз. Много позже, в 90ые, двоюродная сестра возила его к глазникам, те сказали, что глазной нерв цел, что глаз можно было спасти, дед плакал, сестра моя его утешала: ну сколько лет уже прошло?!! И потом, в условиях полевого госпиталя, нужно же было быстро принимать решения...

Братья несколько лет назад, перебирая вещи в доме, нашли наградные книжечки, помню, удивлялись тому, какие у него были награды. "А где же сами ордена?" - Наверняка положили с ним, когда хоронили, - был ответ. Наверняка.

В 42м ему было 33. Почти две трети жизни он прожил вот так: со своим хозяйством, подённым трудом да на ветеранскую пенсию (бабушка в колхоз не вступала). Подённый труд - столярная мастерская. Мама с гордостью говорила, что пойдём пройдём по деревне, я тебе покажу наличники, которые дед сделал. 🏡Нет уже тех наличников, во всех домах стоят стеклопакеты... Ещё у него было особое чутьё, он знал, где и как при закладке дома класть сруб, чтобы дом впоследствие не осел.

Вот так почти всю жизнь и столярничал: двигая рубанок культей руки. Я хорошо помню его мастерскую - сначала в старом доме в два оконца, с горами стружек и опилок, там всегда было много света, и пыль сверкала в косых лучах заходящего солнца, и пахло деревом и пылью, и жизнью. Позже, когда дом разобрали, инструменты перебрались в сарай, и я уже там из любопытства строгала рубанком дощечки, вырезала кораблики, раз так глубоко порезалась стамеской, думала, умру от потери крови 😆

Был у него товарищ в соседнем татарском Старом Утямыше (пара километров, если напрямую), сколько же было радости, когда бабай тот приходил в гости! То ли дед переходил на татарский, то ли гость - на чувашский, но общались они без русского. Мы были детьми, какой нам интерес до разговоров стариков? Никогда не расспрашивали, что да как, знаю лишь, что друзья они были с фронта.

Ещё я помню его сидящим вечерком на завалинке: вытянет свой протез/палку, скрутит цигарку и сидит думает... Цыплята да куры тихо-тихо ходят квохчут рядом, те, что посмелее, на колено заберутся, а самый смельчак, бывало, по плечу - на голову. А он сидит молча, будто мысленно с ними общается.

А может, не с ними.