Фильм "Сиреноголовый"
Детективу из небольшого городка, изучая бумаги, предстоит столкнуться с неизведанным ранее монстром, который терроризирует мир уже много лет. Имя этого монстра – Сиреноголовый.
Детективу из небольшого городка, изучая бумаги, предстоит столкнуться с неизведанным ранее монстром, который терроризирует мир уже много лет. Имя этого монстра – Сиреноголовый.
Небольшой мистический рассказ с нотками драмы. Действие происходит в библиотеке, которая расположилась в старинном особняке.
Читаю медленно, но есть функция ускорить.
Приятного прослушивания! Всех с наступившими.
Небольшая крипи-сказка перед Новым годом)
Автор - MariusKovach (https://vk.com/nightmare_alley)
----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Открыв дверь и войдя в квартиру, Юра улыбнулся пьяной улыбкой и широко раскинул руки в стороны. Накануне выпито было очень немало и теперь тело слушалось его не очень хорошо. Впрочем, это было наименьшим, что сейчас заботило мужчину.
План был хорош. План был просто чертовски хорош и Юра был уверен, что у него все получится. Хах, сейчас было особенно смешно вспоминать с каким волнением он собирался на корпоратив. Тщательно выбранная рубашка и брюки, поход в барбершоп для крутой и стильной прически. Да он даже парфюм купил специально под долбанную вечеринку, лишь бы выглядеть на все сто.
Сейчас же рубашка просто полетела куда-то под стул, спустя минуту туда же отправились и брюки. Юра завалился на свой родной диванчик в майке и трусах и тупо уставился в потолок. Что ж, чувствовать себя идиотом было крайне неприятно и даже очень. Казалось бы, уже тридцать лет, давно все розовые очки выброшены на свалку и башка должна соображать четко и ясно. Ан нет, стоило только симпатичной мордашке и точеной фигурке появиться на горизонте, как все ясные мысли улетучились враз.
Жанна пришла к ним в Компанию почти семь месяцев назад. Молодая, симпатичная и умная, она довольно легко влилась в коллектив и стала «своей». Юра сначала относился к ней как к просто коллеге, но потом так уж случилось, что их назначили на один проект. Он был для девушки ментором и старательно обучал Жанну всем нюансам и мелочам. Благо, она была сообразительной и почти все схватывала на лету. Словом, проблем почти не было.
За исключением того, что через какое-то время Юра понял, что влюбился в Жанну как мальчишка. Он как-то пропустил тот момент, когда перестал смотреть на девушку просто как на коллегу. Волнистые, темные волосы, отдающие рыжим, задорные, зеленые глаза и отличное чувство юмора сделали свое дело. Юра сам не заметил, как начал бегать на работу, чуть ли не напевая песенки как диснеевская принцесса. Рабочие будни словно бы превратились в какой-то праздник, ведь можно было видеть Жанну, разговаривать с ней, обсуждать сериалы и смеяться над шутками.
Вот только дальше всей этой дружеской болтовни ничего не заходило. Жанна просто мастерски держала дистанцию, не подпуская его слишком близко, но и общение не прекращала, продолжая и дальше затягивать Юру в омут своих зеленых глаз.
Гирлянда на елке мигала разноцветными огнями, освещая квартирку и создавая уют предновогодних дней. Уже завтра куранты где-то в Москве пробьют двенадцать раз, президент толкнет свою стандартную речь и миллионы людей будут поднимать бокалы, чокаться и обниматься, кушать оливье и радоваться Новому Году.
— Джингл-беллз, джингл-беллз, - напевал песенку Юра, снова и снова прокручивая в голове события сегодняшнего вечера.
Компания в этом году расщедрилась и арендовала здание довольно крутого ресторана в центре города. Отличный интерьер, вышколенные официанты, классная развлекательная программа. Буквально все вело к тому, что Юра наконец осуществит свой план и признается Жанне в своих чувствах. Ну или просто разорвет дистанцию и сблизиться с девушкой. Новый Год же, чудеса и все такое. Хах.
Начало было, в принципе неплохим. Жанна выглядела совершенно потрясающе. Волосы она уложила в простую, но элегантную прическу. Ее платье выгодно подчеркивало все достоинства фигуры. Юре стало жарко стоило ему только увидеть коллегу. В голове тогда отчетливо пронеслась мысль, что Жанна, пожалуй, самая красивая из всех девушек, с которыми он когда-либо был знаком.
Беседа ни о чем, пара шуточек и вот она уже заливисто смеется. Он приглашает ее на танец и, о чудо, она соглашается. Да, конечно, сейчас-то он вспомнил, что девушка несколько растерялась и замялась прежде чем согласно кивнуть и пойти с ним на танцпол. Тогда же Юре казалось, что она буквально вся засияла от радости. Идиот.
Во время танца он все норовил притянуть ее поближе, а девушка деликатно держала дистанцию. Впрочем, тогда Юра думал, что она просто смущается перед другими коллегами и не парился по этому счету. Дважды идиот.
В какой-то момент он упустил ее из виду. Ресторанный зал был просто огромным и на то, чтобы обойти его, у Юры ушло довольно много времени. Она нашла его сама, да причем не одна.
Стас был давним другом Юры, они учились в одном университете, продолжали общение после выпуска. А потом случилось так, что оказались оба в Компании и стали коллегами. И хорошими друзьями.
Неладное Юра почувствовал уже по тому, как Стас нежно придерживал Жанну за руку. Просто коллегу так не трогают. А спустя несколько минут они рассказали Юре, что влюбились друг в друга и решили начать встречаться. Самая ирония заключалась в том, что именно Юра и познакомил их. Собственно, именно поэтому они его и благодарили.
Знала ли Жанна про его чувства? Точного ответа на этот вопрос у Юры не было. Женщины гораздо лучше мужчин распознают такие вещи, Жанна была не дура и явно догадывалась о его интересе.
А вот Стас знал. Он так и не смог посмотреть ему в глаза, постоянно отводил взгляд и абсолютно по-идиотски пожимал плечами. Мол, так уж оно вышло, что же теперь поделать.
Да пошли они все!
Когда-то Юре сказали, что если он хочет напиваться, то надо использовать для этого белый алкоголь. Водку, текилу, ром или что-то подобное. Вино, соответственно, для таких целей тоже лучше подходило белое. За неимением другого алкоголя под рукой, эта украденная бутылка белого вина была очень даже кстати. Он, конечно, уже порядком выпил, да и «понижать градус» явно не стоило, но такие вопросы сейчас мало волновали мужчину.
Поэтому он, недолго думая, просто сел на кухне и молча выпил бокал. Тут же мысленно выругал себя за то, что поленился заходить в магазин за чем-нибудь покрепче. Хотя, учитывая, что городские власти самоотверженно давали пьянству бой перед новогодними праздниками, вероятность купить нормальный алкоголь в магазине стремилась к нулю.
Горечь и жгучее чувство обиды поднимались в душе, все больше заполняя его существо. Он вспоминал как вечно сюсюкался с Жанной, пытался помогать ей по любому вопросу, вечно смотрел на нее как зачарованный и делал по сто комплиментов в минуту. Тупой кретин! Какой же он тупой кретин!
Бокал с треском разбился в руках. Он так сильно сжал его, что стекло просто не выдержало. Осколки рассыпались по полу кухни, а спустя мгновение большими, красными каплями полы закапала кровь.
— Твою-то мать! - закричал Юра, вскакивая со стула. Ладонь была вся в крови, которая теперь обильно капала на пол.
Яростно ругаясь, мужчина начал шариться в поисках аптечки. Как назло нашлась она не с первого раза. Вечно он забывал куда ее убирал после последнего использования.
К счастью, бинты там были. Юра промыл руку под краном, залил рану перекисью и наскоро начал забинтовывать. Кровь шла довольно бодро и не особо останавливалась. Порез был глубоким, ладонь пульсировала болью и от этого Юра злился еще больше. Вдобавок к этому, руки не желали его слушать и правильно наложить повязку никак не получалось. Пока он заматывал бинт, крови натекло прилично.
— Суки! Твари! Да чтоб вас черти всех забрали, ублюдки! Будьте прокляты! - яростно закричал мужчина. Обида и злость полностью заполнили его существо, Юру буквально затрясло от накативших чувств. Окажись сейчас эта парочка перед ним и он бы, наверное, сделал бы что-нибудь плохое. Он еще сильнее стиснул ладонь в кулак, намеренно причиняя себе боль.
Громкий стук в дверь заставил его буквально подпрыгнуть на месте. Юра недоуменно уставился в коридор откуда раздался звук. Потом раздалась трель звонка и мужчина с трудом подавил желание крикнуть пару ласковых, матерных выражений неизвестному визитеру.
— Кого там еще носит? - раздраженно прошипел Юра, подходя к входной двери. Пока он шел от кухни трель звонка не замолкала ни на секунду.
— Кто там?! - как можно более грозно спросил мужчина. Благо, в его состоянии особо стараться для этого было не надо. Итак в душе все кипело от ярости.
Глянув в глазок, Юра увидел там… Деда Мороза. Красная шуба, ватная борода.
— Это Дедушка Мороз! Я подарки вам принес! Открывай скорее дверь, я отдам его, поверь! - громким басом проговорил аниматор.
— Мужик, иди нахер! - крикнул Юра и пошел обратно на кухню. Рука болела сильнее и он почувствовал как бинт начал намокать. Кровь, кажется, не особо останавливалась.
Дверной звонок снова разрезал тишину своей трелью. Издевается он что-ли? Юра снова крикнул, чтобы тот катился ко всем чертям. Не помогло. Упорный аниматор начал колотить в дверь и одновременно звонить.
Его абстрактная злоба обрела форму и он решил, что может даже хорошо, что этот идиот начал долбиться в его двери.
— Блин, козел, сам напросился, - Юра в несколько широких шагов подошел к двери. Быстрым движением открыл замок и рывком распахнул дверь. - Я же сказ…
Фразу он не закончил. В коридоре никого не было. Причем, Юра мог бы поклясться, что неизвестный долбил в дверь до последнего и просто не смог бы так быстро отойти.
Озадаченный мужчина выглянул в коридор. Пусто. Причем этому аниматору ведь даже спрятаться-то по сути было негде.
В какой-то момент вдруг подул порыв ветра и Юра почувствовал как по коже забегали мурашки. По спине пробежал холодок, Юра даже невольно вздрогнул.
— Херня какая-то, - пробормотал изумленный мужчина и закрыл дверь. Заперев замок, он простоял какое-то время глядя в глазок. Может этот придурок сейчас вылезет из своего укрытия и Юра поймет где тот умудрился так шустро скрыться. Никто так и не появился.
Прождав пару минут и ничего не увидев, Юра махнул рукой и вернулся обратно на кухню. Надо было собрать осколки и протереть полы. Кровь уже начала засыхать и выглядело это крайне неприятно.
Он двинул обратно в сторону кухни, когда в носу засвербело и Юра громко чихнул.
— Будь здоров, Юрий.
Голос раздался откуда-то из гостиной. Мужчина остановился как вкопанный в коридоре. По спине снова пробежал холодок, уже никак не связанные с ветром.
Он, конечно, порядком напился сегодня, пытаясь заглушить душевную боль. Но ведь не настолько же!
Медленно Юра заглянул в гостиную, мысленно проклиная все на свете. Он до последнего изо всех сил убеждал себя, что ему просто померещилось от выпитого и стресса из-за Жанны.
В его компьютерном кресле сидел мужчина в костюме Деда Мороза. Он снял красную шапку и бросил ее на стол. Ватную бороду тоже стянул на грудь и Юра мог разглядеть его в свете лампы. Худое, скуластое лицо, бледно-голубые глаза, разглядывающие его с явным интересом.
Юре вдруг резко стало нехорошо. Этот урод никак не мог пробраться в его квартиру. Никак! Он ведь видел, что за дверью никого не было, когда он открыл ее настежь.
— Здравствуй, Юрий. Уж прости, что ворвался так. Обычно я стараюсь обходиться без этих трюков, но ты явно не был настроен на диалог, - голос у незнакомца был тихим, почти шепот. Но Юра отчетливо слышал каждое его слово.
— Кто… Кто Вы такой? - выдавил из себя ошеломленный мужчина.
— Ооо, это совершенно неважно, поверь мне. У меня много имен и большая часть тебе совершенно ничего не скажет, - широко улыбнулся незнакомец. От одного вида этих слегка пожелтевших зубов Юре стало нехорошо.
Что делать дальше было непонятно. Броситься на незваного гостя и постараться навалять ему? Убежать из квартиры? Ладонь неприятно пульсировала, голова разрывалась от боли, виски словно стискивало в каком-то механизме.
— О поверь, дружище, бежать тебе не стоит. Я не причиню тебе вреда, - сказал неизвестный. - Бросаться на меня с кулаками тем более не советую.
Мысли читает чтоли?
— Юрий, ты заходи, присаживайся. Что же ты встал столбом посреди квартиры? Давай поболтаем с тобой по душам. Нам ведь столько всего надо обсудить в эту чудесную ночь.
Неизвестный обращался с ним так, словно это был его дом, а не Юры. Так как решиться на другое он не мог, мужчина прошел к дивану. Садиться он не стал. Хотелось, все же, быть готовым к малейшим изменениям ситуации.
— Ну что ты такой напряженный? Ты ведь сам призвал меня, чего теперь пугаться и топтаться в нерешительности, - снова широко улыбнулся гость.
— Призвал? Я? - Юра совершенно перестал понимать, что вообще происходит. В висках покалывало все сильнее и из-за этого внимание становилось все более расфокусированным. - Мужик, ты кажется совсем попутал. Ты что такое несешь вообще? И как ты попал в мою квартиру? Учти, я так-то боксом раньше занимался, только попробуй выкинуть что-нибудь.
Соврав, Юра изо всех сил понадеялся, что проверять его фразу незнакомец не захочет.
— Ты сам меня впустил, - шепот раздался так, что его стало слышно отовсюду. Юра мог бы поклясться, что голос гостя раздался даже сзади. Чтобы не вздрогнуть ему пришлось здорово напрячься.
— Ни хера подобного, - голос не дрожал и Юра мысленно похвалил себя. Происходящее решительно становилось все более странным с каждой секундой. А вот что с этим делать, хозяин квартиры придумать никак не мог.
— О, поверь мне, это так. А теперь, скажи-ка мне, Юрий, как ты себя вел в этом году? Был ли ты хорошим парнем или же вел себя как распоследний козел?
Теперь Юра окончательно растерялся. По ходу дела его гость был каким-то очень ловким психом-фокусником. А уж тут шутки совсем плохи.
— Слушай, мужик, это конечно все забавно и все такое, но мне сейчас совсем, блин, не до смеха. Давай-ка, ты пойдешь дальше по своим делам. У Деда Мороза ведь много дел перед Новым Годом.
Неизвестный встал с кресла. Сделал он это таким плавным движением, что Юра даже не сразу уловил момент, когда тот встал на ноги. Движение было каким-то… неправильным. Однако объяснить себе, что именно его смутило Юра не смог.
— Кровь была пролита в нужный час. Слова злости и черного умысла были сказаны в сей день пред Новой Жизнью. Я не прихожу просто так, Юрий. Я не прихожу к каждому встречному-поперечному, - неизвестный подходил все ближе. Шаги были скользящими и абсолютно бесшумными. Он словно бы плыл над полом.
В этот момент Юра почувствовал страх. Настоящий, животный страх, который пронзил все его существо от кончиков волос до пальцев ног. В горле пересохло, сердце заколотилось как сумасшедшее.
— Хватит испытывать мое терпение. Отвечай на вопрос. Ты вел себя хорошо в этом году? - гость остановился всего-то в каких-нибудь паре шагов от него.
— Д-да, - проговорил Юра. - В целом хорошо.
— Отлично, - радостно потер руки неизвестный. - Чтож, тогда давай, говори мне свое желание. Новогодний подарок для хороших парней. Чего ты хочешь?
Юра молчал. Вымолвить хоть что-то сейчас для него было очень проблематично. В животе предательски крутило от выпитого накануне алкоголя, ладонь разрывалась от боли. Да и в голове шумело так, что даже сильный испуг не мог пробить эту туманную завесу.
Гость снова широко улыбнулся. Юре при этом почудилось, что тени как-то удлинились и гость стал выглядеть гораздо больше и массивнее, чем казался.
— Ох уж мне эти скептики доморощенные. Раньше было проще, не надо было перед каждым смердом распинаться, - усмехнулся неизвестный. - Отнесись к этому как к маленькому приключению. Что тебе стоит загадать какую-нибудь ерундовину?
Юре ничего не стоило. Вот только принимать происходящее сейчас спокойно он никак не мог и никакие «желания» в его голову не лезли.
— Ладно, хорошо. Давай так, Юрий. Тест-драйв, такое кажется словечко нынче в ходу, - осклабился гость. - Одно желание на пробу. Так сказать, маленький, новогодний бонус. Говори чего хочешь и я тут же исполню это. Только проси что-то в разумных пределах. Луну с неба я тебе не притащу.
Неизвестный гордо выпрямился и скрестил руки на груди. Он смотрел на хозяина квартиры с едва заметной улыбкой на губах. Так смотрят взрослые на детей, когда пытаются объяснить им что-то и наблюдают за попытками малышей разобраться в происходящем.
Юра задумался. В конце концов, даже если он и сошел с ума и все происходящее его пьяный бред, то он действительно ничего не теряет. Его все равно сейчас никто не видит, так что почему бы и нет.
— Протрезветь хочу! Вот чтобы РАЗ и как стеклышко, - довольно улыбнулся Юра.
— Оригинально, - усмехнулся визитер. Он посмотрел прямо на хозяина квартиры, пристально и не моргая.
Юра почувствовал как что-то едва ощутимо поменялось вокруг. Он никак не мог уловить что именно, но явственно чувствовал, как вокруг него словно бы сгустился воздух. Ноющая ладонь вмиг забылась, когда ледяной ветер снова обдал его своим морозным дыханием, вызвав целый табун мурашек по спине.
— Ну как себя чувствуешь? - деловито поинтересовался неизвестный, скрестив руки на широкой груди.
Юра прислушался к своим ощущениям и с содроганием ощутил, что хмель начисто выветрилась. Буквально минуту назад в его голове шумело, мысли путались и он так и норовил сказать какую-нибудь несуразицу. Сейчас все исчезло, он был абсолютно трезв. И незнакомец все так же стоял посреди его квартиры и хитро улыбался, глядя на удивленно вытянутое лицо Юры.
— Трезвый… - пробормотал под нос мужчина.
— Вот и хорошо. Глядишь, голова соображать лучше начнет, а то стоял тут и слюни пускал. Давай, думай над своим желанием. На этот раз все всерьез.
Вот тебе и поворот. Если раньше Юра списывал происходящее на алкоголь, то теперь оставались только варианты с галлюцинациями и возможным сумасшествием.
— Кто Вы? - спросил Юра, глядя на незнакомца во все глаза. Он явственно ощущал, что за этой обычной фигурой что-то скрывается. Юра даже иногда улавливал что-то краем глаза, но стоило ему только всмотреться в сторону его необычного гостя и все пропадало.
— Я уже сказал, что это не важно. У меня много имен и ни одно из них тебе ничего не скажет, Юрий, - покачал головой незнакомец.
Юра сам себе казался идиотом, но все же задал вопрос:
— Вы настоящий Дед Мороз?
Громкий хохот сотряс квартиру незадачливого мужика. Смех был чистым и громким, таким, что от него веяло холодным зимним днем, беспощадными северными ветрами и льдами. Юрий буквально почувствовал все эти образы, пока его гость веселился. Он заметил, что глаза незнакомца с каждым разом становятся все более пронзительно синими.
— Некоторые могли бы меня назвать и так, - отсмеявшись, проговорил визитер.
Фраза была донельзя странной, у Юры от нее мороз прошел по коже.
— Не заговаривай зубы, - махнул рукой гость. - Давай желание. Мое терпение тоже не бесконечное. Хоть ты и забавный, а долго торчать времени здесь у меня нет.
— А если я не стану загадывать?
Вопрос вырвался сам по себе. Юра и сам удивился, когда услышал свой голос как будто со стороны. Незнакомец склонил голову и посмотрел на него с прищуром.
— Ты пролил кровь в особую ночь. Ты призвал меня своей злобой и черными мыслями. И так уж случилось, на твое счастье или горе, что я решил откликнуться на зов. У тебя нет выбора, Юрий. Ты загадаешь свое желание и я его исполню, другого не дано.
Что-то в тоне неизвестного было такое, отчего Юре стало неприятно. Как будто бы воздух и тень вокруг него уплотнились и глаза гостя буквально сверкали синевой.
— А если я загадаю миллиард баксов, то ты его из кармана достанешь или как?
— Не совсем так, - покачал головой гость. - Ты получишь свои деньги, но не сразу. Пройдет время и с тобой случится то, что должно, чтобы желание исполнилось. Но я даже не знаю чего ты так сомневаешься. Ты ведь и сам прекрасно знаешь, что стоило бы загадать.
Юра недоуменно уставился на визитера. События последнего часа так сильно выбили его из колеи, что он сейчас вообще не мог собрать мысли в кучу.
— Ну что ты делаешь такое удивленное лицо? Разве ты уже забыл красотку Жанну и ее сегодняшнего ухажера?
Воспоминания о произошедшем сегодня на корпоративе моментально вспыхнули в сознании. Забавное дело, еще совсем недавно он и думать ни о чем другом не мог.
— Воот, вижу вспомнил наконец. Только представь какой у тебя подарок судьбы в этот Новый год. Можешь пожелать что угодно и вместе мы отомстим этим предателям. Ты ведь всегда был хорошим другом, чутким коллегой, всегда был готов прийти на помощь им обоим. Разве справедливо они с тобой поступили?
— НЕТ! - сам от себя не ожидая, рявкнул Юра. Горечь обиды и злость от собственной беспомощности разгорелись в груди подобно лесному пожару в знойный, летний день.
— Так пожелай и я все сделаю. Ты будешь ни при чем, никто на тебя даже не подумает, - медовым голосом шептал неизвестный мужчина.
— А что ты можешь им сделать? - охрипшим голосом прошептал Юра. Сердце его бешено билось в груди.
Где-то на задворках сознания внутренний голос вопил о чем-то неправильном и недопустимом, но обида на своих «друзей» затмила ее совершенно. Ладно Жанна, с нее мало что возьмешь. Но Стас! Они же дружили с самого универа, вместе преодолели столько различных ситуаций, что и не перечислить. К тому же, его друг прекрасно знал о чувствах к новенькой сотруднице. Как он так мог поступить?!
— Все что пожелаешь, - довольно улыбнулся неизвестный. Он деловито скрестил руки на груди и хитро посмотрел на хозяина квартиры. - Подумай, как лучше всего отомстить этим предателям. Можно сделать так, чтобы они никогда не были счастливы вместе, но не могли расстаться и пусть один сломает жизнь другого. Или может быть пусть с кем-то из них случится что-то плохое. Только скажи, Юрий и все сбудется.
Тени в комнате словно бы начали уплотняться вокруг. Свет от лампочек стал как будто тусклее. Юре начало казаться, что глаза визитера светились пронзительным ярко-синим светом и периодически словно бы вспыхивали.
— Только скажи и все будет исполнено. Они должны ответить за свое предательство и подлость.
Голос звучал словно бы отовсюду и вскоре Юра понял, что не может воспринимать вообще ничего, кроме него. Вдобавок к этому ладонь снова начала пульсировать страшной болью и мужчина чувствовал как рана снова начала сильнее кровоточить. Уши заложило, а дышать становилось тяжелее. Надо было просто сделать чего хочет эта… тварь и все должно закончиться.
Хмель окончательно сошла на нет. Ярость и обида как-то враз потускнели. Юра вспомнил восторженные глаза Жанны, когда она обнимала за шею Стаса. Как они смотрели друг на друга, как улыбались. Им обоим было страшно неловко, когда Стас начал объясняться с Юрой. Они же были не виноваты, что понравились друг другу.
— Я хочу, - проговорил Юра, улыбаясь. - Я хочу перестать любить Жанну.
— ЧТО?! - раздался ужасающий рев, который буквально сотряс стены квартиры. Интересно, соседи слышат эти звуки? Может хоть полицию вызовут.
— Я загадал желание, - Юра старался говорить как можно увереннее. Ладонь при этом взорвалась вспышкой новой боли, а виски стиснуло с такой силой, что мужчина не выдержал и застонал.
В этот момент хозяин квартиры понял, что к нему пробралось что-то действительно страшное. На стенах играли невообразимые тени, свет от лампочки замерцал и в квартире стало заметно холоднее. Юра заметил, что начал выдыхать клубы пара изо рта.
На обоях стал собираться иней, откуда-то завыл пробирающий до костей ветер. Юра почувствовал себя таким маленьким и ничтожным, что просто упал на колени и вжал голову в плечи.
Гость стал выше и шире в плечах. Его шутовской наряд Деда Мороза испарился как не бывало. Теперь он был одет в роскошную белоснежную шубу, доходившую до самого пола.
— Хитрый смерд! - прогрохотал голос от которого затряслись поджилки. - Не поддался алчности и злобе, не стал накликивать беду на друга своего. Чтож, живи раз так, смертный, и запомни этот день навсегда. И никогда не призывай черной злобой беды и кары!
Вокруг вдруг разразился самый настоящий снежный буран. Юра что-то кричал, но его голос утонул в завываниях ветра и вьюги. Квартиру стремительно заносило снегом. Раздался громогласный хохот и ладонь снова разорвалась вспышкой боли, да такой сильной, что у Юры вдруг резко потемнело в глазах. Слезы, побежавшие по щекам мгновенно превратились в лед. А еще спустя мгновение голова отяжелела и мужчина почувствовал как проваливается в темноту.
***
Открыв глаза, Юра долгое время непонимающе смотрел в потолок своей однушки. Во рту пересохло, а все тело болело так, словно бы он ударно позанимался в тренажерном зале.
С трудом поднявшись, он понял, что все это время провалялся на полу собственной квартиры. Спину ломило так, что хоть волком вой.
— Твою мать, приснится же такая дичь.
Взгляд упал на ладонь, бинт от которой уже пропитался насквозь кровью. Теперь она засохла и ощущения от этого были крайне неприятными. Сколько он вообще провалялся тут?
События вечера всплыли в голове сразу. Корпоратив, признание Стаса, что он встречается с Жанной уже целую неделю, Юрины пьяные оскорбления в их сторону и стремительное бегство с праздника. Ночной гость и ужасающая стужа, лишившая его чувств.
Ноги как-то сами собой подкосились и Юра обессиленно сел на диван. Он с удивлением отметил про себя, что при мысли о друзьях совершенно ничего не чувствует. Никакой обиды, никакой горечи. Как будто старая-старая ранка, которая когда-то болела и доставляла страдания, сейчас уже заросла толстой коркой и совсем не тревожит.
Юра откинулся на спинку дивана и блаженно улыбнулся. Его желание исполнилось.
Небольшая зарисовка, ближе к мистике и страшилкам.
Читаю медленно, но там есть кнопочка, чтобы ускорить.
P. S. Всех с наступающим!
Я сделала выбор. Самый трудный выбор в своей жизни. Неужели это была страшная ошибка?..
⠀
Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек
⠀
~
Шепот женщины эхом гуляет по комнате. Такой громкий. Оглушительно громкий. Тролль подходит все ближе и ближе. Сквозь рев метели и вой штормового ветра грохот его топота достигает дома, и фундамент стонет в ответ в леденящем экстазе. Тиканье часов разрывает уши… треск огня…
…Это чересчур. Софи зажимает уши руками. Андерс крутит головой, пытаясь сообразить, что делать, но не осмеливается выглядывать из-за спинки кресла. Мальчик не хочет рисковать встретиться глазами с ужасом, спустившимся по лестнице, с ужасом, крадущимся к нам по коридору. Она будет здесь в любую секунду.
В любую секунду она войдет в арку, и я увижу ее.
И что тогда? Что мне тогда делать?
“Она сделает тебе больно, если спустится”.
Вот что сказала Софи.
“Она сделает тебе больно, если спустится”.
…Но в игру, похоже, вступает новый игрок.
Два, если считать Андерса. На доске и правда появилась третья фигурка, когда мальчик вошел в дверь, но я говорю не о нем. Я говорю об ожившей статуе – Хåварде Ниссе.
Его глаза сияют белым светом. Каменные усы воинственно топорщатся. Рот растягивается в гранитной усмешке, пронизанной все тем же потусторонним чистым светом. Статуя двигается, взрываясь облачками пыли из сетки трещин, покрывающих каменную плоть.
Он медленно выходит на середину комнаты, игнорируя хаос, царящий вокруг. Маяк во мраке. Каждый шаг его тяжел и гулок, будто молот, крошащий скалы. Он останавливается передо мной.
– Каролина, – гудит он низким голосом. – Твое решение было отмечено. Твое решение было признано.
Мое решение?..
Я бросаю взгляд через плечо Ниссе на Андерса. Он смотрит в ответ полными страха глазами.
Женщина приближается. Я не могу ни видеть ее, ни слышать из-за грохота, заполнившего уши, но я ее чувствую. Чувствую, как густеет вокруг нас аура безумного голода.
Хåвард подносит сжатый кулак ко лбу и на мгновение закрывает лучащиеся глаза, постукивая по камню.
– Решение, принятое с состраданием, да породит сострадание.
Он выпрямляется, возвышая голос, как клич древнего полководца, до громоподобного рева, сотрясающего воздух и разбивающего оковы отчаяния и опасности.
– МНЕ НЕ СОЙТИСЬ ОДИН НА ОДИН С ТРОЛЛЕМ! – ревет он. – НО ВЕДЬМА… ДА! ВЕДЬМУ Я УДЕРЖУ НА РАССТОЯНИИ! Я БЕССИЛЕН ПРОГНАТЬ ЕЕ! НО УДЕРЖАТЬ Я МОГУ!
И Ниссе разворачивается, сжимая кулаки с каменным резким хрустом, звучащим, как выстрелы. Еще минуту назад бездвижная статуя теперь закрывает нас своим телом. Вместо с облаком пыли из него вырывается сфера, сплетенная из тени, и комната погружается в тишину.
Ветер, шепот, грохот – все это уступило место успокаивающему спокойствию камня. Часы все еще тикают. Метель все еще воет. Но эти звуки – лишь рябь на грани слышимости.
Огромная мерцающая стена, похожая на барьер из мутной воды, встает из пола, блокируя арку. Вся сила и воля Хåвардеа теперь сосредоточена на завесе. А сквозь нее… Сквозь нее я почти могу разглядеть темную, искореженную фигуру в коридоре. Искажённый крик досады прорывается сквозь мембрану, но и только. Женщина наверху, или Ведьма, как зовет ее Хåвард, заточена на той стороне.
Она не может добраться до нас.
– Твои вопли падают в закрытые уши, Ведьма из Черных пещер! – кричит Ниссе. – Стой, где стоишь, и ближе подходить не смей! Первый и последний раз говорю тебе! Пошла ПРОЧЬ!
Она вопит в ответ и ползет, перебирая изломанными конечностями и шатаясь из стороны в сторону.
Я вырываюсь из оцепенения и поворачиваюсь к близнецам:
– Игра! Андерс! Мне нужно, чтобы ты продолжил игру! Мой сын…
– Она выбрала тебя вместо него ради меня, – говорит Софи. – Андерс, мы должны помочь ему. Должны вытащить его оттуда.
Андерс только кивает.
– Моя очередь? – Он указывает на доску.
– Да. Думаю да.
Он ползет к игре, стараясь даже не смотреть на мерцающий барьер и ужас, запечатанный за ним. Мальчик что-то бормочет себе под нос и бросает кубики.
Пять и шесть.
– Хорошо. – Андерс быстро тянет карту, кряхтя от ее тяжести, и подносит к камину, чтобы прочитать в свете огня. Кажется, раз от раза колода становится все неподъемнее.
ПУТЕВОДНЫЙ СВЕТ
Картинка изображает маяк посреди бурного моря.
Свет, указующий путь.
Стоит только Андерсу закончить читать, как в воздухе повисает маленький, но ярко горящий факел. Невозможное пламя источает пронзительный белый свет, мягко мерцая. Андерс берется за деревянное основание. Теперь он может управлять им.
Мы с Софи молча наблюдаем за танцем пламени в руках мальчика. Белое сияние падает на стены и тени, до того свободно бродившие по стенам, начинают сходиться. Словно мотыльки, притянутые светом, они собираются вокруг него, дрожа и перекрывая имена, нацарапанные на стенах. Моя собственная тень присоединяется к призрачному танцу, замирая на ближайшей стене, завороженная пламенем.
– Продолжайте играть, – призывает нас Андерс. – И, мисс, подумайте о своем сыне. Как его зовут?
– Нильс, – отвечаю я. – Его зовут Нильс.
– Да. – В голосе мальчика сквозят воспоминания. – Я помню его. Уверен, что встречался с ним по ту сторону. Подумайте о своем сыне, представьте его мысленным взором, будто рисуете портрет.
И с этими словами Андерс встает и направляется к двери, через которую вошел. Софи вскакивает на ноги:
– Андерс! Куда ты?
– Оставайся здесь. Я попробую выиграть еще немножко времени. Тролль пойдет по моим следам, я запутаю его кругами вокруг сада.
– Что? Нет, Андерс! Это опасно! Что если он достанет тебя?!
Он качает головой:
– Нет, он слишком медленный, я видел. И потом, – мальчик смотрит теперь на меня, – это меньшее, что я могу сделать. Играйте дальше и держите дверь открытой. Не позволяйте ветру захлопнуть ее или мне будет не найти пути назад.
И, не говоря больше ни слова, мальчик распахивает дверь и выходит в шторм.
– Андерс! – кричу я. – Нет! Не нужно тебе…
– АНДЕРС! – Софи не может больше сдерживаться. Но мальчик не останавливается. Маленькая фигурка исчезает в тумане под ее беспомощные всхлипы.
– Ты была права, Софи. – Я подхожу к моей маленькой соратнице по несчастью. – Он хороший мальчик… Вот, я подержу дверь. Твой ход.
Софи вытирает глаза и возвращается к доске. Кости брошены.
Четверка и двойка.
Прикусив губу, она тянет карту.
КРОВЬ НА СНЕГУ
На картинке кровавое пятно разливается по ледяной глади озера.
Снег заметает все.
С лица Софи будто стерли все краски. Спотыкаясь, она встает и бежит к двери, уворачивается от моих рук и вырывается в ледяной ад снаружи.
– АНДЕРС! АНДЕРС, ВЕРНИСЬ! ПОЖАЛУЙСТА!!
Но только ветер ревет ей в ответ.
Я смотрю мимо нее в шторм. Никаких следов Андерса, кроме дорожки глубоких провалов, уходящих прочь от домика. Снег, должно быть, доходил ему до колен… Никаких следов и тролля, хотя его вопли все еще доносит шторм.
Зачем ты отпустила его, Каролина! Ты могла бы остановить его. Ведь тролль даже, наверное, не смог бы войти в дом…
Я не нахожу себе места. Должна ли я делать ход? Или нужно идти выручать Андерса?
Пока я раздумываю, снег, валящий с неба, начинает краснеть.
Кровавое кольцо метели вокруг. Алый цвет сменяет серый, растекаясь по саду, как пятно от пролитого вина. Я хватаю Софи за плечо и затаскиваю в дом, но дверь все же держу открытой. Она все зовет брата, а меня вдруг осеняет… Одной рукой цепляясь за дверь, я тянусь к мерцающему белым светом факелу, так и оставшемуся висеть в воздухе.
Теперь в алом шторме его будет легче разглядеть.
“Свет, указующий путь, – гласила карта. – Свет, указующий путь”...
– АНДЕРС! – кричу я в метель, вытянув перед собою факел. Я понимаю, что эти крики и свет могут превратить его замысел в прах, но сейчас важнее он сам. – ИДИ НА СВЕТ, АНДЕРС!
И на наше счастье, особенно для Софи… он идет.
Пошатываясь, мальчик приближается к нам. Сначала это лишь силуэт в снежной пелене, но потом он подходит ближе, и мы видим, что его одежда и кожа все в алых пятнах. Софи затягивает его в дом, а я захлопываю наконец дверь, занося внутрь белое пламя.
– С-сработало… – Он весь дрожит. – Он увидел меня, тролль. Т-тупой тролль. Он так и ходит по кругу. Кровь поможет сбить его со следа. Они п-плохо видят… – Андерс совсем заледенел, зубы отбивают дробь. Софи усаживает брата к огню.
Мы слишком долго тянем. Нужно все сделать быстро. Я смотрю на преданного Ниссе, все свои силы вкладывающего в удержание барьера. Ведьма больше не кричит, но ее зловещий шепот и шипение понемногу просачиваются в комнату.
Я беру кости. Вызываю в голове образ Нильса и изо всех сил стараюсь сделать его реальным… Изо всех сил стараюсь призвать его… Увидеть каждую черточку мысленным взором…
– Нильс… Вернись ко мне.
Стискиваю зубы и бросаю кости.
Кубики медленно и гулко стучат по доске, подпрыгивая и вращаясь, как в замедленной съемке… вращаясь… вращаясь…
…и приземляясь …на ничто.
Грани маленьких кубиков девственно пусты.
Ни одной цифры.
Я не могу оторвать от доски пораженного взгляда. Такого раньше никогда не случалось.
– Faen… – вполголоса чертыхается Андерс. – Мисс, мне очень жаль, я и не думал… Вы дошли до центра доски. Ваши ходы… Их больше нет. – Он с жалостью смотрит на меня. – Ваша роль в игре сыграна, Каролина.
Сердце колотится, как сумасшедшее, но я пытаюсь подавить панику.
– И что теперь? Как мне вернуть его обратно? Нильс! Как мне спасти НИЛЬСА!
– Мы еще играем! – успокаивает меня Софи. – Мы можем вытащить его. ТЫ можешь вытащить его, Андерс! Вы же встречались там? Ты можешь спасти его? Если попытаешься?
– Я не знаю… – Андерс неловко приглаживает волосы. – Можно попробовать, но ты же знаешь, каково там, Софи. Мы не “встречались”, скорее просто “столкнулись”... Я не знаю…
– Пожалуйста, Андерс. Попробуй. Просто попробуй.
Андерс прикусывает губу, но все же кивает. Вымазанной алым рукой хватает кости, окрашивая и их в цвет крови и бросает.
…Две пятерки.
Мальчик тянет карту, под раскаты рева тролля…
СОЕДИНЕНИЕ
Картинка похожа на ту, что мне попалась на первой игровой карте. Тот же мужчина аккуратно пришивает ноги тени к своим собственным.
Повторное соединение.
И комната вдруг начинает дрожать. Тени растягиваются по стенам, неуклюже возвращаясь к своим владельцам. На места, положенные им. И остаются там, колеблясь в свете камина и мерцающего белого пламени. Тень кресла. Тени светильников.
Моя собственная тень снова занимает место позади меня… Но одно темное пятно остается. Все еще свободное. Сначала я думаю, что это тень Андерса… Но нет. Его тень никогда не была от него оторвана.
Мы смотрим, как бесхозная тень перебегает от стены к стене.
Смотрим, как она нервно похлопывает себя по колену…
…как когда-то делал Нильс.
…
Я вскакиваю на ноги.
– НИЛЬС!
Это он. Я уверена! Тень моего сына поворачивается ко мне, по крайней мере, я так думаю. Она двумерная, сложно сказать наверняка.
Призрачные руки и кисти яростно жестикулируют. Он что-то говорит, я знаю, но не слышу ни слова.
Боже, он так близко…
– Простите, я пытался, но… видимо, не получилось, – говорит Андерс.
– Все в порядке. Это уже прогресс. Да. Нужно мыслить нестандартно.
Я не знаю, куда податься. Беру кости в руку и иду к нашему одинокому воину, Хåварду.
– Хåвард, – начинаю я, присаживаясь рядом на корточки. – Вы можете нам помочь? Как создание игры… Мне нужно забрать сына. Он в ловушке, и я должна его вытащить! Вы можете хоть что-нибудь сделать?
– Я не могу вернуть его сам. – Ниссе отвечает мне, каменная борода дрожит… вот только я отвлекла его от поддержания завесы. Остается только наблюдать, как она искажается по краям, а кончики пальцев Ниссе крошатся и опадают мелким каменным крошевом. Он напрягается, шагает вперед, чтобы устоять под натиском невидимой силы… темная фигура по ту сторону отползает к стене.
– Хåвард…
– Положи кости мне в руку. Как создание другого мира, я могу выбросить только семерки. Лучший ваш шанс на еще одну попытку.
Ниссе протягивает мне раскрытую ладонь. И тут же с сухим треском его плечи и ноги прорезают глубокие трещины. Свет, горящий внутри него, свет, идущий из его глаз и горла, льется теперь и из десятков разломов в каменном теле.
Я бросаю ему кости, вся дрожа… Он сгибает запястье, и в одно бесконечное мгновение его пронзает паутина трещин, ладонь отделяется от руки и с гулким стуком вдребезги разбивается об пол.
…Но кости брошены.
Две семерки.
– Спасибо, Хåвард.
Ниссе больше ничего не говорит. Он весь дрожит. Барьер дрожит. Ведьма бросается на него снова и снова. Все яростнее.
– Чей ход? – спрашиваю я. Софи тут же поднимает руку. Она наклоняется и тянет карту.
ГЛАЗА СМОТРЯЩЕГО
На карте нарисованы две руки, показывающих птицу в тени на стене.
Вызов. Пожинай плоды или страдай от последствий. Попробуй угадать.
И в третий раз за этот вечер знакомая свеча возникает в воздухе. Свеча загорается. Тень Нильса замирает…
А потом начинает двигаться. Так же, как на картинке, он складывает пальцы, пытаясь изобразить фигуру на стене.
– Мы должны угадать! – восклицает Софи.
– Орел! – говорит Андерс.
– Лошадь!
– Крыса? Мышь?
Догадки так и сыплются, но безрезультатно…
Только я улыбаюсь.
Мне не нужно угадывать, потому что я знаю ответ.
Мы уже играли в эту игру раньше. Мы с Нильсом.
И я сразу узнаю существо, которое он пытается показать. Помню, как мы смеялись в первый раз, когда он рассказал, что это было за непознаваемое нечто, которое он изображал руками.
– Это хорек, – тихо говорю я, и свеча тут же исчезает, оставив лишь тонкую струйку дыма.
Софи и Андерс переглядываются и изумленно смотрят на меня:
– Как ты…
По карточке пробегает тень, обрывая их на полуслове. Я смотрю на нее сверху вниз.
Поздравляю. Вы угадали верно. Возьмите уже разыгранную карту. Сделайте это сейчас и только один раз.
У меня сердце подпрыгивает прямо к горлу.
Возьмите разыгранную карту.
СПАСЕНИЕ
– Спасение! – кричу я Софи. – В отбое карта “Спасение”! Пожалуйста, Софи! Скорей!
Девочка отчаянно роется в стопке тяжелых карт, и наконец находит ту саму.
Возвращение в страну живых. Выбирай мудро и только один раз.
Огромная рука на картинке спускается с неба, раздвигая облака.
– Я играю “Спасение”! – провозглашает Софи. Шаги тролля снаружи становятся тяжелее и громче. Он нашел нас. Он идет.
Кусок мела падает на пол у ног Софи. Она подхватывает его и без колебаний идет через всю комнату к имени Нильса.
Оглядывается на меня с улыбкой…
И обводит его кружком.
Имя начинает светиться и исчезает, уступая место Нильсу, прочно привязанному к своей тени. Он падает на пол, дезориентированный и сбитый с толку… но живой.
⠀
– НИЛЬС! – Облегчение омывает меня, как теплый поток. Мой мальчик вернулся! Я бегу к нему, крепко обнимаю и всем телом чувствую, как он прижимается ко мне в ответ.
– Мама… – бормочет он, поднимаясь на ноги. – Это реально? Я вернулся? Что за… – Он смотрит на статую Ниссе, на мерцающую завесу, на искореженную фигуру за ней… Смотрит на детей в нашей гостиной… Вздрагивает, когда от первого удара начинают качаться стены: тролль нашел нас и добрался до двери.
– Каролина, – окликает меня Софи. – Доска…
Да. На ней появилась четвертая фигура.
– Ладно. – Эмоции все еще переполняют меня, но я прячу их в глубине сознания до лучших времен. – Мы закончим игру. Все встаньте в круг. Кидайте кости. Кидайте и тяните карту как можно быстрее. Просто нужно сделать это! Мы закончим эту игру!
Близнецы подходят ближе к доске. Все еще сбитый с толку, но не способный пока спорить, Нильс присоединяется к ним. Все они делают ровно так, как я говорю. Кидают кубики и отбрасывают карты. Даже не читая.
Четверка и тройка.
Двойка и шестерка.
Единица и двойка.
Две пятерки.
Карты разлетаются над доской…
⠀
Хåвард морщится и скрипит от напряжения. Поврежденная рука теперь полностью отвалилась.
Дверь в сад распахивается, осыпая гостиную щепками от пинка тролля снаружи.
С каждой разыгранной картой, с каждым шагом фигурок по доске, комната тревожно искажается. Меняется.
Стекло в зеркалах превращается в воду. Она водопадами стекает вниз по стенам.
В углу возникает безмолвная статуя настороженного ястреба. Он неподвижен, но выглядит так, будто в любой момент расправит крылья и взлетит.
Фотография моего покойного мужа в рамке на стене начинает двигаться. Его глаза чернеют, челюсть отвисает… Не могу на это смотрпеть.
Эта игра… Эта адская игра…
Мне остается только наблюдать как дети бросают и бросают кости, под аккомпанемент рычания тролля и треска стен. Наблюдать и думать об игре.
Шелтапспилл. Сколько еще копий разбросано по округе? Или по всему миру. В чем может быть ее цель?
Чего она хочет?
Снег начинает падать с потолка. Превращает мой ковер в белое полотно.
Фигуры шагают по доске все дальше…
Выцветшие полупрозрачные силуэты детей с мрачными лицами возникают по всей комнате. То появляясь, то исчезая вместе с танцем пламени.
Непостижимый ужас разрастается за мерцающим барьером.
– Мои силы на исходе, – предупреждает Хåвард Ниссе. К изломанному силуэту ведьмы присоединяются другие. Темные и злобные.
Всего на мгновение нижний угол завесы становится полностью прозрачным, и я мельком вижу скелет волка, оживший и окутанный смертным сиянием. Он щелкает челюстями и злобно роет землю.
– Давайте… – бормочу я, сжимая плечо Нильса. – Еще немного.
Но теперь остался только он. Фигуры Софи и Андерса достигли центра. Близнецы бегут к двери и наваливаются на промятые доски, закрывая ее. Сверху сыплются осколки… через дыру в потолке на нас смотрит теперь желтый злобный глаз тролля с вертикальным зрачком.
– Вот оно! – кричит Нильс. – Да, наверное! Это последний бросок!
И он бросает кости. Со звоном они прыгают по доске…
Две тройки.
Краска со стен отслаивается крупными хлопьями.
Фигурка Нильса доходит до центра.
⠀
И, как одна, все четыре фигурки разом опрокидываются. Больше ничем не удерживаемые, они с легким стуком валятся на блестящее дерево. Игра окончена.
Никаких церемоний, никакого волшебства, никакого великого финала… Вот она была… А потом нет.
Расколотая дверь в сад исчезает. Ее заменяет стена. Надписи стираются невидимой рукой. Как и все повреждения.
Мерцающий барьер в арке растворяется в воздухе вместе со своим создателем. Долг Хåварда Ниссе исполнен, и он уходит. Монстры и ужасы с той стороны тоже исчезают. С потолка больше не падает снег. Последние хлопья лениво планируют на ковер и обращаются в ничто.
Грохота и рева тролля как ни бывало…
…Но дети…
Все трое детей: Софи, Андерс и Нильс… они со мной. Сгрудились в тесную кучку вокруг инфернальной игры.
Я захлопываю доску и прячу ее обратно в коробку.
Мы выдыхаем.
И вот мы здесь, читатель. Игра на это Рождество закончена.
***
Не передать облегчения и радости, которые я испытала при возвращении Нильса. Дни, последовавшие за окончанием игры, наполнены были для нас любовью и смехом.
За прошедшие года он совсем не повзрослел, так что бедняге Нильсу придется постараться, чтобы приспособиться к жизни. Я все еще пытаюсь объяснить все семье. Они не понимают и скорее всего никогда и не поймут, но по крайней мере просто счастливы, что Нильс вернулся.
Софи и Андерс остались у нас на пару ночей, но потом настояли на том, чтобы идти своим путем. Я дала им денег, еды и свой номер телефона на случай, если когда-нибудь им понадобится моя помощь… Но, думаю, с ними все в порядке. Хотя прошло уже двадцать лет… Они не захотели, чтобы мы проводили их, опасаясь того, кем их семья и друзья могут меня посчитать. Я понимаю. Но всегда буду рядом, если им понадоблюсь.
…Хотя на самом деле думаю, что это скорее они мне помогают.
⠀
Остается последняя вещь.
Сама игра.
Она упакована в коробку и спрятана на чердаке… Но ее присутствие все еще ощутимо.
Я почти решилась выбросить ее. Почти решилась спалить ее в огне… Но не смогла этого сделать. Просто не смогла.
Потому что я все еще вижу их лица.
ДЕТИ ВУАЛИ
Я видела их на карточке, видела их призрачные фигуры, то появляющиеся, то исчезающие в моей гостиной.
Скорее всего, они все еще там, по ту сторону завесы.
И, хотя я никогда больше не решусь сыграть в эту игру, хотя никогда больше не смогу подвергнуть опасности Нильса… И пусть я понятия не имею, сколько копий игры ходит по миру… Я все равно помню, что эта коробка может стать последним шансом для родителей, таких, как я, снова увидеть своих детей.
Так что будем решать проблемы по порядку.
А пока игра будет спать. Спрятанная в темноте. Терпеливо ждущая.
Ждущая, когда ее пробудят в следующий раз.
~
⠀
Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
⠀
А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны
Юмани / Патреон / Boosty / QIWI / PayPal
⠀
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
Здесь все решают кости, и я не знаю, насколько удача будет ко мне благосклонна. Пока что, кажется, она не на моей стороне.
⠀
Главы: 1
Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек
⠀
~
Буря ненадолго затихает. Снег все еще валит, но на несколько долгих секунд ветер замолкает. И в этой краткой тишине я слышу, как над моей головой скрипят половицы. Снова смотрю на карточку в своей руке, кровь шумит у меня в ушах.
ЖЕНЩИНА НАВЕРХУ
– Женщина наверху, – бормочу я дрожащим голосом.
–...Она сделает тебе больно, если спустится. – Тихий голосок из-за кресла заставляет меня замереть.
Я ахаю в шоке:
– Покажись! – Задыхаясь, я вскакиваю на ноги и вся подбираюсь, в напряженном ожидании уставившись на кресло. Сбоку появляется маленькая ручка. За ней следом бледное, настороженное лицо, глаза, неотрывно наблюдающие за мной. Ребенок. Маленькая девочка, не больше десяти лет на вид.
С минуту мы молча не сводим друг с друга глаз, тишину нарушает лишь потрескивание огня в камине. И скрип неуверенных шатких шагов сверху. И ветер, снова взревевший раненым зверем.
Я узнаю ее. Я все понимаю. Она стояла в угрюмой группке детей на карточке “ДЕТИ ВУАЛИ”
Девочка бросает взгляд налево, на неподвижную статую Хåварда Ниссе. Смотрит на него с беспокойством и снова поворачивается ко мне.
– ...Здравствуй, – говорю я ей.
– …Привет. – Она все еще едва высовывается из-за кресла.
– Ты знаешь ее? – Я решаюсь спросить после долгого молчания. – Знаешь женщину наверху?
Снова пауза.
– …Да, – шепчет девочка, потирая руку. Янтарные отблески пламени пляшут на ее лице. – Она пока еще растеряна. Но это ненадолго. Не позволяй ей спуститься вниз. Пожалуйста, не позволяй ей спуститься… Ей больше всего нравятся взрослые. У тебя есть железо в доме?
Я пристально смотрю на нее, пытаясь понять, чего она от меня хочет.
– Железо?
Девочка кивает, выбирается из-за кресла и делает шаг ко мне.
– Нужно поторопиться, – шепчет она. – Есть что-нибудь железное?
Я задумываюсь на секунду.
– У меня есть столовые приборы. Они из стали, так что…
Девочка качает головой, она поднимает глаза к потолку вслед за грохотом, вновь разносящимся по дому.
– Нет, мисс. Нужно железо. Все дело в запахе. Она ненавидит этот запах. Для них железо пахнет кровью.
Железо… железо…
– Сковородки, – озаряет меня. – У меня есть несколько чугунных сковородок и кастрюль…
– Да, подойдет. – Девочка кивает. – Хватай их и клади на лестницу, только, пожалуйста, быстрее.
Быстрее.
Я киваю и спешу через арку из гостиной в коридор. Девочка будто хочет последовать за мной, но потом передумывает и остается неловко стоять посреди комнаты, глядя на игру. Я врываюсь в кухню и присаживаюсь на корточки у шкафчиков.
Где же они? Куда я их засунула?
Я не могу перестать думать об ужасной картинке на обороте карточки. Слегка приоткрытая дверь и дразнящая клубящаяся пустота за ней…
И эта девочка…
Я отмахиваюсь от тяжелых мыслей. Позже у меня будет время, чтобы все обдумать. А пока придется просто поверить ей. Железо, мне нужно железо…
…И где-то там, в глубине среди забытого скраба… Вот она, чугунная кастрюля с темно-серыми крапинками, подарок моей матери на давно прошедший день рождения. Две сковородки из того же набора… только две? Готова поклясться, что их было больше…
Но времени нет. Придется обойтись этим. Посуда тяжелая, и я покряхтывая от напряжения, встаю с колен, прижимая ее к груди. Скорее к подножию лестницы. Я неуклюже бреду вверх по ступеням, поднимаясь лишь чуть выше середины пролета. Не думаю, что смогла бы добраться до верха, даже если бы и хотела: железо в моих руках с каждым шагом становится все тяжелее и горячее. Я и так едва иду, ноги налились свинцом. И даже отсюда чувствую, как воздух наверху колеблется от едва слышного шепота, будто раскаленное марево.
Женщина наверху. Она здесь. Не могу не думать об этом. Она в моем доме.
Как жаль, что я не оставила свет на втором этаже включенным, когда еще могла. Теперь уже слишком поздно.
Я осторожно ставлю кастрюлю в нескольких ступенях от верха лестницы, борясь с подступающей паникой, и спускаюсь вниз, где ставлю одну из сковородок.
Почти, Каролина, почти все.
Не сдерживая горького вздоха облегчения, я обеими ногами встаю на пол первого этажа. Сковородка стоит в паре ступеней передо мной. Украдкой последний раз смотрю на лестницу. Отсюда виден лишь небольшой кусочек площадки, но ее присутствие очевидно. Я кожей чувствую, как она снова начинает идти. Женщина наверху.
…Внезапный всплеск активности заставляет меня в ужасе отшатнуться, крича. Быстрая темная тень вырывается с верха лестницы и застывает на стене.
…Это не она. Это моя тень.
Сердце немного успокаивается. Отрезанная, моя тень бродит по дому, и, что бы она ни увидела на втором этаже, это оказалось слишком даже для бестелесного существа.
Я молча наблюдаю, как тень крадется по стене у лестницы вниз, проскальзывает мимо меня и исчезает в кухне.
Возвращаюсь в гостинную, ошеломленная последними событиями. Надеюсь, что кастрюль и сковородок будет достаточно, чтобы удержать ее, но наверняка не угадаешь.
С одиноким испуганным всхлипом падаю на пол у раскрытой доски, закрыв лицо руками.
Девочка встает напротив.
– Спасибо, что вытащила меня, – тихо говорит она. – Я так долго ждала по ту сторону завесы.
Я смотрю на нее снизу вверх.
– Вытащила тебя? Так вот, что я сделала? Вытащила?
Она кивает, и я едва не схожу с ума под напором противоречивых эмоций. Его можно вытащить. Я могу вытащить его оттуда. Я могу спасти Нильса… Но…
– Есть и другие. В игре есть еще дети, попавшие в ловушку… Как давно ты была заключена по ту сторону?
– Не знаю. – Девочка пожимает плечами.
Я оглядываю ее с головы до ног.
– Милая, когда ты родилась?
– Первого ноября 1990.
Бедняжка. Как долго она пробыла по ту сторону?.. Двадцать лет?
Я вдруг снова отчетливо слышу тиканье часов. Боже, я так привыкла к этому звуку, что иногда почти не замечаю… Но они никогда не перестают тикать. Время ограничено. Мои нервы напряжены, как канаты.
– Как тебя зовут?
– Софи.
Я киваю.
– Меня зовут Каролина. Я ищу своего сына, Нильса. Пять лет назад Игра забрала его. Ты его не видела? Он только что был здесь, стучал мне по… по вуали. Он нарисовал омелу…
Девочка качает головой.
– Нет, не он. Это была я. – Она виновато смотрит на меня и неловко мнется. – Прости, я не хотела тебя расстраивать, я просто не очень хорошо рисую. Я старалась…
Я двумя руками провожу по лбу и дальше по волосам. Осознание того, что на самом деле мне не удалось даже так пообщаться с сыном, сокрушает. Но я стараюсь этого не показывать.
– Все в порядке, ты хорошо справилась. – Я откашливаюсь. – Но ты видела его? Видела мальчика по имени Нильс?
Она печально качает головой: “Нет”.
– Но, быть может, видел мой брат. Он тоже там, внутри. Мы играли с родителями, а потом Игра забрала нас. Он все еще по ту сторону… Кажется, я помню, что он упоминал мальчика по имени Нильс. – Она садится и берет кости в руку. – На той стороне завесы трудно соображать… – Девочка сглатывает. – Мы должны продолжать играть, – шепчет она, и ветер вторит ей протяжным воем.
На доске появилась еще одна фигурка, закрепленная в своей дорожке, спиралью уходящей к центру поля.
Девочка крестится. Печальный жест, когда творит его столь юной существо с такой искренней надеждой. И бросает кости.
Кубики мягко стучат по дереву. Четверка и Тройка.
Она тянет карту. И читает вслух:
ВЫБОР В МЕЛЕ
Что в имени тебе моем?
Софи показывает мне карточку. На картинке древний каменщик вырезает фигуру маленького мальчика из глыбы белого камня.
Сначала ничего не происходит. Мы в нерешительности ждем каких-либо изменений в окружении, и вдруг глаза Софи расширяются. Я оборачиваюсь вслед за ее взглядом и вижу…
На стене появляется имя. “Дэниэл”. Рядом с ним на моих глазах одна за одной проступают буквы следующего.
“Александр”.
Теперь имена целыми десятками быстро появляются по всем стенам, я даже не пытаюсь поспевать за ними:
“Эрик”
“Сесиль”
“Илай”
…
“Нильс”
Нильс!
Я вскакиваю на ноги.
– Нильс! Ты здесь? Ты слышишь меня?
Никакого ответа, только новые и новые имена на стенах.
– Так зовут моего брата! – Софи указывает на имя “Андерс”, нацарапанное прямо над камином.
И тут среди беспорядка и ажиотажа я слышу знакомый скрип. Он заставляет меня думать о Нильсе. Так скрипит верхняя ступенька лестницы. Я стараюсь не наступать на нее, но Нильса это никогда не волновало. Каждый раз, сбегая вниз, он наступал на скрипучую доску…
…Но сейчас по лестнице спускается не Нильс.
Я замираю на месте. Кровь стынет в жилах. Мы с Софи разом поворачиваемся к лестнице, но через арку видно только сумрак.
– Железо, – шепчу я, когда полотно имен достигает потолка, – насколько оно эффективно? Это ее остановит?
– Нет. – Софи качает головой. – Не остановит. Но оно ей не нравится. Поэтому задержит на некоторое время. Только на время…
Я снова присаживаюсь на корточки, хватаю кубики и бросаю их. Моя фигура с клацаньем перемещается по доске, кости показывают двойку и еще одну невозможную семерку.
Я тяну карту.
Еще один медленный шаг сверху. Я не могу не прислушиваться…
– Быстрее, – умоляет Софи. – Пожалуйста, Каролина.
Я смотрю на карту:
СНЕЖНАЯ ФИГУРА
На картинке женщина лепит снеговика среди бескрайнего пустого поля. И ниже подпись:
Вызов. Пожинай плоды или страдай от последствий. Сделай предмет из снега.
“Сделай из снега…” – Я читаю вслух, поднимаю глаза и вдруг вижу появившуюся из ниоткуда дверь в стене моей гостиной. Там, где раньше была лишь глухая стена, теперь красуется дверной проем, обрамленный яркой полоской пронзительного света. Дверь, вся исписанная мелом, распахивается, и я вижу за ней свой сад. Мир снаружи выбелен. Бушует снежная буря и дальше пары метров за ней ничего не разглядеть, но сад окружен плотной белой стеной снежного тумана.
По комнате пролетает порыв студеного ветра. Софи отступает ближе к огню и прикрывает лицо.
Дымные буквы, будто из пара дыхания на морозе, складываются в слово над дверью:
“С Е В Е Р Н Ы Й О Л Е Н Ь”
Я пристально смотрю на Софи.
– Игра хочет, чтобы я слепила северного оленя? Из снега? Я… я не могу! У меня даже снеговики не получаются!
Знакомая свеча снова появляется в воздухе. И… загорается.
– Пожалуйста, Каролина! Хотя бы попытайся!
Софи права.
Пожинай плоды или страдай от последствий.
Черт бы побрал эту адскую игру!
Я стискиваю стучащие от холода зубы и, прежде чем успеваю подумать, выскакиваю в дверной проем в снежное крошево. Все тело дрожит, охваченное ледяными тисками, но я сую голые руки в снег и поспешно начинаю скатывать и складывать, как могу, грубую фигуру того, что, как я надеюсь, можно будет принять за северного оленя.
Я работаю быстро, насколько это возможно…
…Но свеча догорает
Черт, слишком быстро… Слишком быстро!
– Нужно больше времени! – Я кричу в ветер, нос и щеки горят от холода. – Мне нужно БОЛЬШЕ ВРЕМЕНИ!
Софи что-то кричит мне через дверь, но шторм глотает ее слова. Я разгребаю снег, пытаясь показать, что у оленя четыре ноги, но даже еще не слепила ему голову.
Как хорошо должно получиться? Насколько похоже?
Я хватаю снег охапками и пытаюсь что-то впопыхах налепить, чтобы сделать хотя бы шею, но свеча уже погасла. Так скоро. У меня не было ни единого шанса.
– Еще немного, – хриплю я. – Еще чуть-чуть…
Но порыв ветра задувает дымное пламя, и свеча тает, превращаясь в ничто.
– Faen! – сердито чертыхаюсь я, отступая по снежному месиву обратно в тепло гостиной. Софи сжимает мою руку, и кожа будто покрывается волдырями: такая она горячая по сравнению со мной.
– Она уже на полпути вниз, Каролина! Женщина наверху, она уже на полпути вниз! Нам нужно торопиться, пожалуйста!
– У меня не получилось, – печально отвечаю я. – Прости, мне очень жаль… у меня не получилось.
Все больше и больше слов расползается по стенам. Мы просто стоим и наблюдаем, как они сами пишут себя.
В большинстве случаев это слово: “МЕДВЕДЬ”.
Есть еще несколько вариантов: “ВОЛК”. Парочка: “ЧЕЛОВЕК”. И одно: “ЛОСЬ”.
Но ни одного варианта “СЕВЕРНЫЙ ОЛЕНЬ”.
Тень пробегает по карте, лежащей рубашкой вверх на глянце доски. Собравшись с духом, я поднимаю ее, и мы вместе читаем:
Задание провалено. Тролли идут за вами.
– НЕТ! – Софи вскрикивает, отшатываясь назад. Она подбегает к двери и крепко цепляется за нее, вглядываясь в снег.
Тролли. Я всегда находила их описание ужасающим, еще до игры. Но никогда не видела. А вот Софи, похоже, доводилось.
Я стою за ее плечом, и мы обе смотрим на шторм.
Падает снег. Тяжелый и пухлый.
Но снежный туман рассеивается, совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы мы увидели колоссальную фигуру, чернеющую в его нутре.
Я не узнаю силуэт. Это не человек.
Низкий рев доносится сквозь шторм, Софи отступает назад и изо всех сил захлопывает дверь. Она падает на пол, задыхаясь.
– Они доберутся до нас. Тролли. Женщина наверху. Не надо больше. Пожалуйста. Не надо. Они наблюдают за нами за завесой, мама, они следят за нами, постоянно делают больно, снова, снова и снова.
…Она назвала меня “мама”.
– Я ПРОСТО ХОЧУ СПАСТИ АНДЕРСА! МНЕ НУЖЕН МОЙ БРАТ! ОН МНЕ НУЖЕН!
Я сжимаю ее дрожащее тельце в объятиях. И изо всех сил стараюсь не замечать звуков из коридора. Женщина наверху спускается вниз.
Шаг за шагом.
Незваный гость в моем доме.
Шаг.
За.
Шагом.
– Все хорошо. Нас теперь двое. Игра закончится быстрее.
Софи всхлипывает мне в плечо, я мягко, но решительно притягиваю ее обратно к доске.
Беру кости в руки.
– Давай же, Шелтапспилл! Каждый год я играю с тобой! Каждый год ты отбрасываешь меня все дальше! – Мои ноздри раздуваются от гнева. Я вкладываю его в бросок весь, без остатка. – ВЕРНИ, ЧТО ВЗЯЛ! Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ! – И бросаю кости, пристально наблюдая, как они стучат подпрыгивая по доске, грани горят отраженным пламенем. Кости останавливаются в центре.
Шесть и шесть.
Моя фигура достигает середины доски и дрожит на месте.
Я беру карточку.
СПАСЕНИЕ
Сердце подпрыгивает.
Возвращение в страну живых. Выбирай мудро и только один раз.
Кусок мела материализуется в воздухе и падает к моим ногам с мягким стуком.
Названия животных исчезают со стен, но имена остаются.
Тролль стонет в свисте метели, сотрясая рыком стены… Железная сковорода летит по ступенькам жалко дребезжа. Женщина приближается.
Я понятия не имею, как она выглядит и чего хочет, но ужас на лице девочки достаточно красноречив.
Я беру мел. Смотрю на имена.
“Возвращение в страну живых. Выбирай мудро и только одного.”
Смотрю на имя Нильса.
– Нильс…
Может, это он? Мой шанс спасти Нильса? Моего сына?..
Я встречаюсь взглядом с Софи, но она отводит глаза. Ее грудка взволнованно поднимается и опускается, девочка хочет что-то сказать, но прикусывает губу и обнимает колени. Маленькая фигурка дрожит от страха, съежившись в кресле.
…Я колеблюсь.
И понимаю, что нужно сделать выбор.
Я могла бы спасти Нильса. Это самое очевидное. Я могла бы спасти Нильса, и что потом? Хватило бы у меня воли продолжать играть?
Нет, Каролина. Ты хотела бы побыстрее завершить игру. И оставить остальных навеки во власти проклятия.
…А что насчет Андерса? Брата Софи? Запертого в игре уже двадцать лет…
Двадцать долгих лет. Если не спасти его сейчас, какие у него шансы? Осмелится ли Софи еще хоть раз сыграть в эту игру? Сможет ли она, даже если и захочет? Игра – собственность ТВОЕГО дома, Каролина. Она не сможет играть без тебя. А рискнешь ли ты Нильсом, чтобы сыграть на следующее Рождество?
– Пожалуйста, Каролина, она идет! ОНА ИДЕТ! – Софи срывается в крик.
Скрипят перила у подножия лестницы. Женщина приближается, я тоже это понимаю.
Каролина… Софи подсказала, как задержать Женщину наверху с помощью железа. Если бы она не поделилась этой информацией, существо, появившееся на втором этаже, уже давно было бы в этой комнате. Софи – единственная причина, почему ты вообще еще можешь играть в эту Игру.
– Твой брат… – начинаю я, и девочка тут же поднимает на меня глаза, полные страха и надежды. Широко распахнутые яркие звезды. Голос предательски дрожит. Я собираюсь принять решение, о котором буду сожалеть всю оставшуюся жизнь.
Чего бы хотел Нильс? Чего бы ОН хотел?
– Андерс хороший мальчик, Софи? Он останется со мной, чтобы продолжить играть? Будет ли он продолжать, чтобы помочь мне спасти сына?
– Да. – Она не колеблется. тон и поза исполнены уверенности.
И я делаю самый трудный выбор в моей жизни.
Прости меня, Нильс. Я все еще иду к тебе.
…Читатель, ты можешь не согласиться с моим решением, но постарайся понять.
Я пересекаю комнату и дрожащей рукой пишу имя Андерса.
⠀
Оно начинает светиться и исчезает.
Впуская леденящий ветер, мальчик, спотыкаясь, входит в дверь и захлопывает ее за собой. Он немного выше Софи, но сходство поражает. Они явно близнецы.
Софи вскакивает и бросается к нему на шею.
– АНДЕРС! – всхлипывает девочка, уткнувшись ему в плечо. Он в замешательстве смотрит на меня.
– Там что-то есть, – выдавливает он, потирая горло. Голос звучит надломлено и принужденно, будто мальчику давно не приходилось говорить. – Софи… все хорошо… все хорошо… Там…
Он замолкает. Больше не смотрит на меня. И на сестру тоже. Он неотрывно глядит через мое плечо, через арку, ведущую в коридор, на основание лестницы. Его глаза все больше краснеют, наливаются кровью… Мальчик отводит взгляд, хватает сестру и тянет на пол, прикрывая ей глаза..
– ЛОЖИСЬ! – кричит он мне. – ОНА ИДЕТ! НЕ СМОТРИТЕ НА НЕЕ, СЛЫШИТЕ! ПОЖАЛУЙСТА, МИСС, НЕ СМОТРИТЕ ЖЕНЩИНЕ В ГЛАЗА!
Чистый ужас и убежденность в его словах сводят меня с ума. Я больше не могу этого выносить! Это ад!
Я прячусь за шкаф и задаюсь вопросом, ане из ада ли пришла эта игра. Арка исчезает из поля зрения, и я слышу собственное дыхание так же явно, как ветер, бушующий за окнами.
Электричество в комнате вышло из строя еще в начале игры, и только трепещущее пламя камина освещает сцену. Около огня, прижавшись друг к другу, за спинкой кресла сжались в комок Андерс и София. Они безмолвно смотрят на меня.
– Не позволяйте ей касаться вашего лица! – кричит мне мальчик, а потом что-то еще…
…Но я не улавливаю слов. Все мое внимание теперь занято другим.
Не Женщиной наверху, несмотря на скрип все приближающихся шагов…
Не безумными воплями тролля, сотрясающими землю…
…Но безмолвной каменной статуей Хåварда Ниссе.
⠀
Его суставы разгибаются, осыпая пол пылью. Брови поднимаются вверх с треском, похожим на расколотый камень.
Все трое мы смотрим на маленькую статую, замерев…
…И его глаза начинают светиться.
~
⠀
Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
⠀
А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны
Юмани / Патреон / Boosty / QIWI / PayPal
⠀
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Много лет назад мне не посчастливилось принять в дар Игру. Единственную игру в городе. И теперь я должна играть, чтобы все исправить.
⠀
Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек
⠀
~
За окном густо валит снег. Я становлюсь перед камином и ставлю на пушистый ковер коробку с потусторонней настольной игрой. Поцарапанная и потертая ее поверхность все еще блестит, мерцая оранжевыми и золотыми сполохами отраженного пламени.
Я сажусь, скрестив по-турецки ноги, и тянусь к местами порванным, выцветшим картам, похожим на таро, покоящимся в коробке в центре поля, намертво сросшейся с доской. Как и всегда, тасую карты, прежде чем начать. Таковы правила. Но, если честно, ни разу еще мне не встретилась дважды одна и та же карточка, поэтому не знаю, зачем их вообще нужно тасовать. Конечно, есть вероятность, что у меня просто как-то получается вытаскивать разные ход от хода, но что-то говорит мне, что все не так просто.
Видите ли, я играю каждый год. Обязана играть. С тех пор, как исчез мой сын ровно пять лет назад.
Это мое четвертое Рождество без него, четвертое Рождество в одиночестве, и мне остается только молиться, что это в последний раз. Игра забрала моего мальчика, и я уверена, что только в ней смогу вернуть его обратно. Страшно думать, что кто-то еще может стать заложником безнадежного ритуала, поэтому все эти годы я отклоняю приглашения на праздники, чтобы провести Рождество в своей гостиной. Один на один с Игрой.
– Проснись, Шелтапспилл (игра, забирающая души, прим. переводчика), – бормочу я.
Ветер за окнами приходит в неистовство, воет, как разъяренный зверь, я мельком смотрю на разбушевавшуюся погоду, и сердцебиение мое тревожно ускоряется. Дом стоит на границе леса, но это окно выходит на улицу, вот только снег валит такой плотной пеленой, что я не могу разглядеть дороги. Лампа в углу вспыхивает последний раз и гаснет с легким жужжанием. И теперь я знаю, что стоит протянуть руку к потрепанной коробке с игрой, кости сами найдут мою ладонь.
И я делаю это. Уверенно и медленно… вот они. Пальцы смыкаются вокруг маленьких кубиков, холодных, как лед, я бросаю их на доску. Кубики приземляются с мягким стуком. Интересно, из чего они?.. Очень похоже на кость. Но я не стала бы гадать, чья она.
Порыв ветра влетает в дымоход, заставляя пламя трепетать. Длинные, любопытные тени пляшут по стенам вслед за неверным светом. Дрожащей рукой я тянусь к колоде и снимаю карту.
Она такая тяжелая. Тяжелее, чем допустимо для листа картона.
Это всего лишь небольшой листочек, но мне приходится изо всех сил напрягать руку, чтобы удержать его.
Первая карта показывает, в каком варианте начнется игра. Каждый раз так.
И правда, когда я переворачиваю ее рубашкой вниз, на лицевой стороне меня встречает выцветшая фотография. Мать и сын. Ее рука покоиться у него на плече. Ни следа улыбки на лицах.
ДОЛГ
А ниже по-норвежски:
Возьмите кости в руки. Бросьте, чтобы начать игру.
Я на секунду закрываю глаза и глубоко вдыхаю, успокаиваясь. Вдох носом. Выдох ртом. Стараюсь сосредоточиться через грохот и рев ветра на пустой улице снаружи.
С глухим стуком карта ложится на доску. Кости впиваются в ладонь. Стиснув зубы, я делаю бросок.
Кубики крутятся и останавливаются один за другим. Четыре и два. Поток снега за окном меняет направление, закручиваясь в белое торнадо. Я изолирована. Сердце бешено колотится, но этого следовало ожидать. Теперь никто не сможет прийти ко мне.
…я одна.
Весь мир затихает, будто провалившись в вату, только часы где-то в доме тикают все громче. Игра началась. Остается только догадываться, что таит следующая карта. Со скрежетом проворачивается деревянный механизм, и моя фигурка движется вдоль края доски. На ней нет ячеек, а расстояние не зависит от выпавших чисел. Я не совсем понимаю логику перемещения… Но должна играть. А игра может быть нечестной.
…”но это единственная игра в городке”.
Я снова тянусь за картой. Сердце колотится в такт с тиканьем часов.
Поворачиваю карту.
ТЕНИ НА СТЕНЕ
Там изображен человек, идущий по коридору. И его тень, идущая в противоположном направлении.
Разъединение. Пропускаешь ход.
Меня вдруг охватывает холод, будто к пяткам и шее прижали лед. Желание обернуться и посмотреть на свою колеблющуюся тень на дальней стене побеждает. Я в смятении наблюдаю, как она сидит сама по себе, не привязанная больше ко мне, а потом становится на четвереньки и удирает по стенам в темноту за дверью.
Я оглядываюсь и понимаю, что ни одна из теней больше не связана с объектом, который ее отбрасывает. Тени свободно кружатся, скользят по стенам и наползают друг на друга.
Тиканье часов чуть ускоряется, я быстро тянусь за кубиками и бросаю во второй раз за этот вечер.
Они гулко грохочут по доске. Две пятерки.
Рукой, лишенной тени, я вытягиваю новую карту.
HÅVARD THE NISSE
С картинки на меня смотрит маленький жалкий человечек, похожий на гнома, в высоком колпаке и бородой, водопадом стекающей по скрещенным рукам.
Возлюби ближнего.
Я аккуратно кладу карточку на доску. Фигурка перемещается под стрекот шестеренок. И вот тогда я вижу его.
Håvard the Nisse – Санта-Клаус.
Он сидит на маленьком табурете, скрестив ноги, сложив руки на груди, закрыв глаза. Не больше метра в высоту. И полностью сделан из камня.
Я сразу отмечаю, что его тень, хоть и искаженная неровным светом пламени, не двигается с места. Привязана к хозяину, как и должно быть.
Он нервирует меня. Своим присутствием, своим мрачным выражением лица… Мои прошлые встречи со статуями из игры оставили не самое лучшее впечатление. Я машинально опускаю взгляд на бугристый шрам на голени, морщась от отголосков прошлой боли.
Håvard не шевелится. Вообще не подает признаков жизни, так что я тянусь к костям, не выпуская его из виду.
Он выглядит так неестественно в моей гостиной. Так неуместно. Седой камень его лица и бороды омывает теплый свет огня. Я кидаю кубики.
Семерка и единица.
…Что особенно любопытно, учитывая, что кости шестигранные.
Снаружи снова пробиваются завывания ветра. Мурашки бегут у меня по рукам от запястий до самых плеч. Снег бросается на стекло, как дикий зверь, а я тянусь за следующей картой.
КАРТИНА В ЗАЗЕРКАЛЬЕ
Внезапный пронзительный крик откуда-то справа пронзает меня как булавка бабочку. Я роняю карту, не в силах пропустить ни звука через сжатое горло, молча кричу от страха. Отшатываюсь и на локтях отползаю, широко раскрыв глаза, уставившись на аномалию, возникшую между мной и стеной.
Воздух превратился в подобие мерцающей колеблющейся вуали, Два небольших предмета в рваном ритме приближаются к поверхности “ткани” и тут же отступают.
Я почти вижу их силуэты, их очертания… Это кулаки. Кулаки отчаянно бьются о незримый барьер. И этот ужасный несмолкающий крик… как звук, искаженный метрами воды… Но такой пронзительный.
Эти кулаки. Они все бьют и бьют в невидимую стену. И я понимаю… они детские.
Может ли это быть?..
– Нильс? – шепчу я, почти не слыша себя за ударами сердца.
Кулаки все молотят по барьеру.
Мой сын.
– НИЛЬС?! – Теперь я громко кричу. Вскакиваю на ноги и бросаюсь к стене, разделяющей нас… но пальцы проходят сквозь складки как сквозь дым.
Я хватаюсь за голову.
Карточка.
Поспешно наклоняюсь, чтобы прочитать, что там написано.
На картинке грубый рисунок улыбающейся мордочки на запотевшем зеркале ванной комнаты. Контур тут и там стекает каплями, оставляя дорожки на матовой от конденсата поверхности. Длинные тонкие ручейки стекают из глаз, а ниже надпись:
Вызов. Пожинай плоды или страдай от последствий. Попробуй угадать.
Я перевожу взгляд с карты на барьер и вижу, как между нами появляется горящая свеча. Огонь быстро пожирает мягкий воск, за несколько мгновений, что я смотрю на нее, свеча заметно тает.
Дробь кулаков по барьеру и пронзительные крики уступают место тихим рыданиям.
И вдруг я не слышу больше ничего, кроме шума ветра.
– Нильс? Нильс! Это ты?! Ты здесь?
Свеча продолжает испаряться, а я снова вижу движение. На этот раз за молочной пеленой проступают дрожащие кончики пальцев… они парят в воздухе, оставляя слабый светящийся след.
Он рисует. Рисует картину.
Я снова читаю подпись: “Вызов. Пожинай плоды или страдай от последствий. Попробуй угадать”.
Хорошо. Я вся дрожу от адреналина. Хорошо.
Мягкая мелодия наполняет мои уши. Похоже на музыку ветра, только звон жутко пронзительный, а тон звука понижается и повышается как будто случайно.
Я пристально смотрю: все внимание сконцентрировано на кончиках пальцев по ту сторону завесы.
– Это может быть что угодно, – бормочу я сквозь зубы. – Огонь!
Ничего не происходит.
– …Снежинка!
Пальцы все парят, но форма не становится яснее. Не понимаю, Нильс всегда прекрасно рисовал…
Подумай о Рождестве, это ведь рождественская игра, так?
– К-куст остролиста?
Кулак с размаху врезается в барьер, искажая его. Я подпрыгиваю от страха. Колокольчики все звенят, свеча продолжает таять. Ее уже почти не осталось. Как же мало времени, почему так мало времени…
Ну же, Каролина, возможно, это твой единственный шанс.
– ОМЕЛА! Это омела!
Свеча исчезает. Развеивается, как дым на ветру. Барьер с рисунком омелы на мгновение задерживается, а потом тоже исчезает.
Больше никакого стука. Никаких детских рыданий.
– Нильс? НИЛЬС! – В панике я оглядываюсь по сторонам, тянусь за картой и перечитываю, неужели я что-то упустила?
Надпись изменилась.
Поздравляю. Переверни карту.
Я так и делаю и нахожу на обратной стороне:
Ты угадала верно. Награда – бонусная карта. Можно разыграть ее сейчас.
…Бонусная карта?
Я с трудом подавляю разочарование таким “призом” и снова смотрю туда, где минуту назад в воздухе висела свеча.
Я спасу тебя, Нильс. Так или иначе, я верну тебя.
И поэтому тяну карту.
ДЕТИ ВУАЛИ
На картинке около дюжины детей с усталыми лицами смотрят на меня из тени.
В игры приятнее всего играть в компании.
Я поспешно оглядываюсь, но все по-прежнему…
Ветер свистит.
Огонь мерцает.
Часы тикают.
И мое сердце ровно бьется им в такт.
Тук… Тук… Тук…
Просто играй, Каролина. Играй.
Я сгребаю кости с доски и бросаю, нервно барабаня пальцами по колену в ожидании вердикта.
…Глаза змеи.
Единица и единица.
Температура в комнате заметно падает. Я ощущаю это всем телом и заранее дрожу, протягивая руку к следующей карте. Она тяжелее, чем те, что уже были до нее, и я кряхчу от напряжения, пытаясь поднести картонный прямоугольник к лицу.
Детализированная картинка изображает слегка приоткрытую дверь и темный, призрачный мир по другую ее сторону.
К моему ужасу на карточке написано:
ЖЕНЩИНА НАВЕРХУ
Хотя не каждая компания приятна.
⠀
…И внезапно гулкий удар сотрясает потолок.
~
⠀
Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
⠀
А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны
Юмани / Патреон / Boosty / QIWI / PayPal
⠀
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.