«Мне есть о чем рассказать» Самый страшный маньяк России признался в новых убийствах. По числу жертв он дважды обошел Чикатило
Михаил Попков. Фото: Игорь Надеждин
Ангарский маньяк Михаил Попков, самый жестокий серийный убийца в истории России, признался в новых преступлениях. На счету Попкова уже 84 доказанных убийства — по их числу он почти вдвое обошел печально известного Андрея Чикатило. Теперь Ангарский маньяк рассказал следователям еще о двух женщинах, которых убил в середине 90-х годов. Он признается: написал явку с повинной потому, что просто захотел в отпуск — поездить по следственным экспериментам вне стен колонии для пожизненно осужденных.
«Между нами возник конфликт, и я убил ее»
В Ангарске проходят следственные действия по новым явкам с повинной, написанным Михаилом Попковым — самым кровавым маньяком России. Он написал их уже в колонии, где отбывает два пожизненных срока — уникальное явление для России. Попкова этапировали в Иркутск — и сейчас он начал давать новые показания о совершенных им убийствах.
Ангарский маньяк одет в черную робу с белыми буквами «ПЗ» на груди — костюм пожизненно осужденных. Его руки спереди скованы наручниками, которые цепью прикреплены к руке конвоира — офицера ОМОН. Даже спустя два десятка лет после совершенных преступлений Попков помнит многие мелкие детали.
Говорит он сам, не дожидаясь вопросов: на его счету (и на счету следственной группы по его делам) это уже 85-я проверка показаний на местах преступлений. Сегодня он рассказывает о двух убийствах, про которые ранее не вспоминал. Оба совершены в середине 90-х годов. Попков признается, что здесь, на берегу залива реки Китой на окраине Ангарска, в холодное время года примерно в 1996-1998 году совершил убийство ранее незнакомой ему женщины.
Я подобрал ее на улице у гостиницы. Мы вместе покатались по городу, купили какой-то легкий алкоголь — скорее всего, вино — и приехали сюда. Выпили, затем вступили в половую связь, после чего между нами возник конфликт, и я убил ее. Тело волоком стащил вниз и бросил в воду
Михаил Попков. Ангарский маньяк
Попков помнит, что убивал жертву ударами по голове каким-то тяжелым предметом — либо топором, либо монтировкой, которую потом сбросил в воду. Возможно, орудием убийства служил баллонный ключ — но Ангарский маньяк в этом сомневается.
Михаил Попков на следственном эксперименте. Фото: Игорь Надеждин
За прошедшие годы местность сильно поменялась: дорога, по которой тогда ехали Михаил Попков и его жертва, исчезла, другая оказалась перекрыта шлагбаумом, ключа от которого не нашлось, и нам пришлось идти несколько сот метров по берегу.
Но Попков уверенно узнает место. «Вот этот факел — он и в 90-е годы горел», — указывает Ангарский маньяк на высокую трубу метрах в ста от нас, на территории химзавода
Личность одной из убитых уже установлена: ее тело было найдено в конце 1996 года в канализационном коллекторе, расположенном в лесном массиве на территории автобазы Ангарска. О второй неизвестно ничего.
Кровавая охота
Михаил Попков сегодня — самый жестокий серийный убийца в истории России. Убивать он начал в 1992 году, а арестован был только в 2012-м. Причем последние известные эпизоды относятся к 2008 году. Но все знакомые с деятельностью Ангарского маньяка убеждены — он просто не говорит всей правды. Не бывает так, чтобы маньяк прекратил убивать.
По словам подполковника Евгения Карчевского, следователя по особо важным делам Следственного управления Следственного комитета России (СУ СКР) по Иркутской области, на сегодняшний день установлена причастность Попкова к совершению 84 преступлений. При этом в разных документах у Попкова значится разное число жертв.
— Кто их так считал — я не знаю, — говорит в беседе сам Ангарский маньяк. — Я в колонии каждый раз, когда открывается дверь в камеру, обязан произносить формулу — за что осужден — и в ней я говорю: «Убийство 77 человек». Но это цифра неправильная. В двух приговорах значится 78 женщин, а еще по нескольким преступлениям мое уголовное преследование было прекращено за истечением срока давности.
Но сколько еще на его совести убийств, точно сказать невозможно. На одном из допросов Попков сообщил, что выходил на охоту (так он сам называет свои действия) несколько раз в месяц
Работая в милиции, Ангарский маньяк вечерами таксовал: часто сажал в машину женщин, а потом в ходе разговора предлагал им выпить и вместе провести время. Если женщина на это соглашалась — она была обречена. Но те, кто отказывались, были в полной безопасности: Попков довозил их до дома и даже часто провожал до двери квартиры — чтобы ничего не случилось.
Останки одной из жертв Михаила Попкова. Фото: Игорь Надеждин
Он стал убивать после измены жены: однажды, вернувшись с суточного дежурства, Попков обнаружил в мусорном ведре два использованных презерватива. Впрочем, он сам говорит, что это — только одна из причин для его преступлений.
Это была только одна из причин, и не надо считать, что единственная. Женщина должна быть хранительницей очага и крепким тылом для своего мужчины. А далеко не все они такие — и это неправильно. Причин, конечно, было несколько, и измена моей супруги — только одна из них, причем не самая главная
Михаил Попков. Ангарский маньяк
«Попков ударил ее отверткой в голову»
Схема почти всех преступлений Попкова была одинаковая: он, таксуя, заводил разговор с женщиной, затем заезжал за легким спиртным, после чего они вместе выезжали в укромное место, где выпивали. Затем — половой акт, внезапная ссора и убийство. Во всяком случае так рассказывает сам Ангарский маньяк — но других свидетелей и не осталось.
Как отмечает Евгений Карчевский, Попков уверенно совершенствовался в убийствах, что отлично видно по материалам дела. На телах его первых жертв фиксировали следы от множественных ударов, которые зачастую не достигали результата, а в протоколах обнаружения тел были описаны явные признаки борьбы. Первое время серийный убийца даже не пытался прятать тела.
Но затем следы борьбы на телах жертв Попкова исчезли, он стал наносить все меньше ударов и прятать тела. А одно из последних расследованных убийств вообще уникально.
Попков так ударил женщину отверткой в голову, что первоначально причиной смерти назвали огнестрельное ранение. Одно слева в висок и два прямых в лоб. Только после эксгумации погибшей на костях черепа был обнаружен характерный для крестовой отвертки след. Но представьте себе силу удара — височная кость даже не раскололась
Евгений Карчевский. Следователь по особо важным делам СУ СКР по Иркутской области, подполковник юстиции
В свои 56 лет Попков находится в отличной физической форме: к примеру, он с первого подхода подтягивается 50 раз.
— Он всю жизнь занимался спортом, особенно любил биатлон, — говорит Карчевский в беседе с «Лентой.ру». — Зимой десятки километров пробегал на лыжах, летом — проезжал на велосипеде. Не каждый мужчина его возраста (и даже моложе) может похвастаться таким телом.
Топор, которым Михаил Попков убил одну из жертв. Фото: Игорь Надеждин
Такая физическая форма позволяла Попкову легко скидывать тела жертв в коллектор, в воду, оттаскивать в сторону от мест преступлений. Как следует из материалов уже расследованных убийств, с каждым днем он тратил на преступления и на сокрытия их следов все меньше времени.
Часто ведь как бывало — я еду по делам, а она сама выскакивает на дорогу, чуть ли не под колеса. И сразу говорит — я с тобой покатаюсь, давай увеселительную программу. И заканчивалось это тем, что я к ней какую-то неприязнь начинал испытывать
Михаил Попков. Ангарский маньяк
Комплексная судебная психолого-сексолого-психиатрическая экспертиза признала Попкова полностью вменяемым, но выставила ему диагноз — гомицидомания. Это психическое расстройство, выражающееся в тяге к убийствам людей. Но сам Попков с выводом экспертов не согласен и отрицает любые расстройства.
Между тем все причастные к расследованию его уголовного дела утверждают: Ангарский маньяк считал себя чистильщиком, освобождавшим мир от падших женщин.
Мне не нравится то, как меня называют. Какой я маньяк? Я, конечно, не берусь трактовать, правильно это или неправильно, но я не хочу, чтобы меня так называли. Правда, мое мнение сейчас никакого значения не имеет
Михаил Попков. Ангарский маньяк
Попков не согласен с тем, что его осудили за убийства, сопряженные с изнасилованием: мол, изнасилований не было, а в связь с ним женщины вступали добровольно. Не исключено, что в отдельных эпизодах это действительно могло быть так: на фоне многих других мужчин 90-х годов Попков смотрелся очень выгодно — он был аккуратен, подтянут, вежлив, импозантен и водил всегда чистую машину.
«Он не помнит лиц своих жертв»
Все участники следственной группы хорошо помнят первый допрос Михаила Попкова после задержания. Он вошел в кабинет, где на стене висела карта с указанием мест его предполагаемых преступлений. Задержанный несколько секунд посмотрел на нее — и сразу стал говорить: мол, тут у вас неверно отмечено — я ее убил не слева от ЛЭП, а справа. И вот тут неправильно — не здесь это было, а метров на 500 ближе к водонапорной башне. И вот тут неправильно указали.
Это было в июне 2012 года. Но и сейчас, спустя десятки лет после преступлений, Попков хорошо помнит многие детали и достаточно точно указывает конкретные места.
Место одного из убийств, совершенных Михаилом Попковым. Фото: Игорь Надеждин
Приведя следственную группу к месту убийства 1994 года, он в июле 2020 уверенно говорит: «Это не тот коллектор, тот был чуть дальше от дороги. А это какой-то новый». И действительно — выясняется, что уже после ареста Попкова все коммуникации переделали.
Попков, как и в прошлые разы, отлично помнит все детали, пожалуй, кроме имен и лиц своих жертв. Тут он часто теряется. Место указывает точно, способ указывает точно, даже в чем одета — указывает точно. А как кого зовут и как выглядели — не всегда может описать
Евгений Карчевский. следователь по особо важным делам СУ СКР по Иркутской области, подполковник юстиции
Но все поведение Ангарского маньяка во время всех следственных действий говорит об одном — он все помнит, но ни в чем искренне не раскаивается. «Я сделал, потому что я так считал, — и я прав», — рассуждает он. На деле же после двух пожизненных сроков Попков так и не понял, сколько горя принес людям — и родственникам жертв, и своим же родным.
У нескольких погибших от рук Попкова женщин остались дети, которые много дней провели в квартирах запертыми — поскольку их мамы выскочили «на минутку» и не вернулись. Только через несколько дней, когда родственники или соседи слышали плач, детей освобождали и кормили. Родные погибших до сих пор переживают те дни. А сам Попков боялся совсем другого.
Несколько дней после совершенного преступления я какое-то беспокойство испытывал. Да чего там беспокойство — нечего этого стесняться: я испытывал страх. Вдруг кто-то что-то увидел, вдруг я попаду под подозрение? Но проходило какое-то время, и это чувство сглаживалось. А потом происходило то, что происходило
Михаил Попков. Ангарский маньяк
По следам Ангарского маньяка
Попков начал убивать женщин в 1992 году — но до 1998 года, пока в одной из центральных газет не появилась статья про Ангарского маньяка, дела практически не расследовались. Сейчас все говорят об этом, как о большой трагедии. По мнению Андрея Бунева, руководителя СУ СКР по Иркутской области, в 90-е работа по делу Попкова строилась далеко не должным образом.
Работа велась просто непрофессионально. В каких-то делах всего по два-три листочка лежало. В Красноярском крае, где я работал и расследовал убийства с 1988 года, лица, подобные Попкову, тоже были — но их преступный путь удавалось пресечь максимум через полтора-два года. Редко-редко число жертв достигало десяти. А здесь — я объяснить этого не могу
Андрей Бунев. Руководитель СУ СКР по Иркутской области, генерал-майор
Первым руководителем следственной группы стал государственный советник юстиции третьего класса Валерий Костарев — его до сих пор в Иркутске вспоминают с любовью и благодарностью. Именно он в 1998 году собрал все подозрительные дела. Их оказалось более двух сотен.
Похожие преступления были не только в Ангарске, но и в Иркутске, в Улан-Удэ, в Забайкалье. Дела были у разных следователей, они не были объединены в одно производство. Но то, что все преступления были совершены вокруг Ангарска, бросалось в глаза
Валерий Костарев. Государственный советник юстиции третьего класса
Тогда Костарев и оперативники начали собирать материалы по крупицам. Разработали психологический портрет Ангарского маньяка и сам собой напросился вывод: с высокой степенью вероятности это сотрудник милиции. Несколько раз вблизи мест убийств находился человек на автомашине, которого не регистрировали ни сотрудники ГАИ, ни патрули.
Это могло означать — у подозреваемого есть удостоверение. Именно так в поле зрения следствия и попал тогда уже бывший младший лейтенант милиции Михаил Попков
В то же время удалось выделить и сохранить генетический материал с мест нескольких убийств: образцы совпали и начался поиск их хозяина.
Узнав об этом, Попков сдал анализ добровольно — но на следующий день пришел к адвокату.
Задержали Попкова в конце июня 2012 года во Владивостоке — оттуда он гонял машины на продажу. Он сразу же стал признаваться в расправах. В первом уголовном деле он признал 24 преступления, а затем, уже когда шел суд, написал явку с повинной еще на шестьдесят эпизодов.
Ангарский маньяк, находящийся за решеткой уже восемь лет, согласился рассказать о том, как прошли его последние годы. Вот самые яркие выдержки из его монолога:
Михаил Попков в СИЗО. Фото: Игорь Надеждин
Мне повезло, что я попал в Мордовию, в Торбеевский централ. Там климат хороший, нет перепадов. И условия нормальные. Есть работа — шьем рабочую одежду. Когда пандемия началась — стали делать медицинские маски. Сокамерник у меня — земляк, Сергей Заливин, у нас и преступления схожие.
Я отработал десять месяцев в Торбеевском централе и просто захотел в отпуск — поэтому и написал явку с повинной. Знал, что этапируют в Иркутск. Так и вышло. Сейчас вот вспомнил два новых эпизода, про которые раньше не сообщал, — честно говоря, думал, что рассказал про них, но потом понял, что нет. Буду еще вспоминать, у меня есть еще о чем рассказать.
Каждый, кто со мной говорит, почему-то считает, что я буду с ним до конца искренним. Но никто не задумывается, что я отвечаю, как мне выгодно. Или как мне легче. Как мне удобнее. Есть какие-то правила, и я за рамки этих правил никогда не выйду. Сейчас я понимаю, что не обо всем раньше рассказал. Буду рассказывать. Но чужого мне не надо! Мне своего достаточно.
Я ведь в детстве читал мало — жизнь была тяжелая, книги достать сложно. И сейчас я наверстываю. Стараюсь книги подбирать на одну тему, но чтобы с разных сторон. Потому что на каждую историю надо смотреть с разных углов зрения. И очень много интересного для себя открываю, чего был лишен в детстве.
Мне очень нравится фраза Бонапарта Наполеона: «История — это басня, в которую люди договорились верить. Потому что историю пишут победители». А еще очень люблю слова Эдварда Радзинского: «Главный урок, который нам преподносит история, — это то, что не нужно извлекать никаких уроков из истории».
Машины я гонял из Владивостока, Уссурийска и Находки. Надо же было на что-то жить. А автомобили я люблю. В дороге хорошо, в дороге спокойно… Но в дороге разное бывало. Буду вспоминать.
От автора
По оперативным данным, на счету Михаила Попкова — более 100 убийств женщин. Он действовал в Иркутской области, республике Бурятия, Читинской области (ныне — Забайкальский край) и в Приморье: по маршруту, которым он гонял автомобили на перепродажу. Похожие преступления совершались и в Московской, и Липецкой областях — причем тогда, когда туда выезжал Ангарский маньяк. Но сам он на прямые вопросы не говорит ни «да», ни «нет». У него на все один универсальный ответ: «Буду вспоминать».
И хотя сам Попков вслед за французским императором утверждает, что историю пишут победители, — на самом деле сегодня его историю пишет следователь.
Мой вывод: Михаил Попков — тварь. Не дьявол во плоти, не ангел мщения, не санитар человеческого общества и не мститель.
Он просто тварь и душегуб.
Оригинал статьи здесь
Гагаринец
Расскажу о заброшенном детском лагере под названием «Гагаринец». Находится этот лагерь километрах в десяти от города Ижевск. Рядом есть и работающие лагеря, самый ближний из них — «Фестивальный» (могу ошибаться, так сама туда не ездила). Люди говорят, что «Гагаринец» построен явно в геопатогенной зоне — попросту говоря, на «нечистом» месте.
События, из-за которых лагерь решено было закрыть, произошли еще в советские времена — то есть заброшенному лагерю около 30 лет, если не больше. Была у ребят и вожатых в лагере забава — почти как прятки, только водящего привязывали к дереву, а он должен был отвязаться (привязывали специально слабенько) и пойти искать друзей. Леса на территории лагеря (да и вообще в округе) предостаточно, вот и резвилась ребятня.
В один совсем не прекрасный день вожатая с группой детей таким образом привязала мальчишку к стволу, и все побежали прятаться. Спрятались, видимо, хорошо, при этом подзабыв, где именно привязали водящего. Когда игроки с вожатой, обеспокоившись пропажей ребенка, стали искать его с подмогой, то у дерева нашли истерзанное (предположительно диким зверем) тело мальчика. Для того времени естественным было не предавать дело огласке — крайним сделали вожатую, детей в срочном порядке вывезли, лагерь закрыли.
Казалось бы, трагичная история, и только. Но люди, побывавшие в том месте, утверждают, что оно отчётливо нехорошее. Сторожа в закрытом лагере не задерживались — спивались, пропадали, кончали жизнь самоубийством. Вскоре необходимость в них отпала, так как вещи, вывозимые мародерами из лагеря, либо очень быстро ломались, либо пропадали, а впоследствии, по легенде, оказывались на том же месте, где их взяли. В итоге лагерь «разогнал» всех, кто пытался законно или незаконно что-то оттуда забрать.
Говорят, в том месте даже бомжи не живут. Конечно, хватает любителей острых ощущений, которые специально едут в то место с ночевкой, ходят на развалинах. Многие говорят о странных звуках и видениях в сохранившихся корпусах, о тяжёлой удушливой атмосфере на территории всего лагеря даже в солнечные дни.
Жутко при этом то, что буквально в 500 метрах от «Гагаринца» стоит действующий лагерь. А ведь дети — народ очень любопытный…
ИСТОЧНИК https://ps-7.ru/gagarinecz/
Ищу заставку MTV 90х годов
На дороге девушка голосует, парень везет ее на машине, показывают кладбище, девушка превращается в монстра и хватает парня за руку, он выскакивает из машины и в ужасе убегает.
Триллер про овечек
Апрель. Приехал в гости к родителям на Алтай. Решил прогуляться до одного знакомого места на реке. На месте решил пройтись вдоль берега через лес до другого знакомого места. Между точками 1.5-2 км по дикому лесу. Погода пасмурная, легкий дождик, много грязи из-за недавнего выхода реки. Много следов каких-то небольших жителей леса. Пока шел настроение было спокойное, но иногда на всякий случай оглядывался по сторонам, потому что встретить условную рысь вполне можно было. В общем, пробираюсь потихоньку через лес и вдруг натыкаюсь на мертвую овечку. Лежит на земле, следов рядом нет. Поднимаю глаза, вижу еще штук 6 мертвых овечек. Все раскиданы на расстоянии нескольких метров друг от друга. Никаких следов нет. Просто лежат вполне упитанные трупы овечек, аккуратно разложенные по лесу. Вскользь промелькнула мысль, что за деревьями где-то прячется бабайка, которая положит и меня тут рядом. Тишина гробовая, вокруг толстые деревья, пасмурно. Немного огляделся по сторонам и пошел дальше. Как вышел из леса на полянку, то легкая паника в голове сразу отступила. Часа 2 еще гулял в сторону дома и ни как не приходило в голову нормальное объяснение смерти овечек. Видимо, общая атмосфера отталкивала от нормального рассуждения, ну либо просто туповат. Дома рассказал родителям и сразу получил ответ. "Да это одного местного овечки, забрались в лес, наверное, река поднялась и утопила их, а потом река ушла, трупы остались".
Я думал, что встретил своего двойника, но правда оказалась куда более пугающей
Двойники не такие, какими вы видите их в фильмах. Они не заинтересованы в том, чтобы держать вас в плену и украсть вашу жизнь.
Также они не связывают вас паранормальными узами. Единственное, что их в вас интересует – ваш вкус.
Их достаточно легко обнаружить, если знать, что искать, но ослабление бдительности даже на мгновение может стать смертельной ошибкой. Моей семье пришлось это узнать на собственном горьком опыте.
Было около шести часов вечера, когда я впервые понял, что что-то не так. Сел на диван и закрыл лицо руками. Я набрал сообщение около получаса назад, но все еще не мог найти в себе сил, чтобы его отправить.
Поднял телефон с кофейного столика, посмотрел на него и положил обратно. Я проделал это столько раз, что могу поклясться, на дереве осталась вмятина.
– Давай, Пол, – промямлил я про себя, – это все равно, что сорвать пластырь.
Затем снова поднял телефон. Сделав глубокий вдох, я, наконец. нажал “отправить”.
Сообщение было простое: “Все кончено”.
Стефани не потребовалось много времени, чтобы ответить: “Хах, ты говорил это на прошлой неделе”.
Я нахмурил брови: “Серьезно. Я все расскажу Венди”.
Она начала печатать, остановилась на секунду и снова продолжила.
“ты знаешь, что она тебя бросит, и ты больше никогда не увидишь Генри”
Это не стало неожиданностью. Я проводил бесчисленные бессонные ночи, мучаясь от этой мысли. Но даже несмотря на это, ее сообщение меня ранило. Она всегда пыталась вот так залезть мне в голову, но в кои-то веки я не заглотнул наживку.
– И получу по заслугам, – сказал я.
Я выключил телефон прежде, чем она успела ответить, и положил в карман, с глаз долой.
Внезапно я услышал рев машины Венди, подъезжающей к дому, мое сердце заколотилось. В замке начал поворачиваться ключ. “Как пластырь”, – снова подумал я.
Дверь открылась, и я перевел дыхание.
– Привет, дорогая, можем поговорить…
Ее голос взволнованно дрожал:
– Запомни, что ты хотел сказать, дорогой! У меня есть для тебя кое-что особенное!
Я моргнул и ошеломленно уставился на нее:
– Эм, хорошо. Что такое?
Она дала мне в руки розовый бумажный пакетик:
– Открывай! – Она почти кричала.
Я смущенно опустил руку в мешочек и вытащил коробочку. Внутри была еще одна коробочка поменьше.
В ответ на вопросительный взгляд она просто улыбнулась.
– Продолжай.
Сделав как было сказано, я обнаружил подарок. Внутри лежал положительный тест на беременность.
Решительность мгновенно испарилась. Она выжидательно посмотрела на меня, и я расплылся в широкой улыбке.
– Это… – я подбирал слова, – Потрясающе!
Она взяла меня за руки.
– Я знаю! Генри будет так взволнован! Так что ты хотел сказать?
Во рту пересохло.
– Я… я не помню.
Она отпустила меня и направилась в коридор.
– Дай знать, если вспомнишь.
Я уставился в пол.
Я уже частично смирился с потерей Генри, но она снова разбередила рану. Раздумывая над возможностью в конце концов рассказать ей, я в глубине души понимал, что никогда не смогу этого сделать. Не сейчас.
Пока я обдумывал все это, Венди сказала кое-что, что привело меня в замешательство.
– Я заберу Генри! Будем праздновать прямо сейчас!
Я поднял брови.
– Разве он не с тобой? Я думал, ты заберешь его сегодня.
Она остановилась и обернулась.
– О, ты уже забыл? Ты позвонил мне, и сказал, что позаботишься об этом.
Это меня искренне озадачило. Я, конечно, забывчив, но в запасе еще осталась пара десятилетий перед деменцией.
– Когда это было?
– Около получаса назад.
Подумав секунду, я вспомнил кое-что странное.
– Но я потерял телефон неделю назад, помнишь?
Телефон, по которому я говорил со Стефани, был секретным одноразовым телефоном. На нем даже не было номера Венди.
Она улыбнулась и подняла бровь.
– Ну, кто-то отправил мне это.
Она быстро достала свой телефон и включила голосовое сообщение. Голос совершенно точно был моим.
– Привет, милая. Напиши, что нужно купить, и не беспокойся о Генри. Я заберу его на обратном пути.
Сообщение меня поразило. Я схожу с ума?
Когда Венди увидела замешательство в моих глазах, ее скептицизм сменился беспокойством.
– Кто еще мог это сделать?
Я лихорадочно метнулся за курткой.
– Не знаю, но кто бы это ни был, он направляется в школу Генри!
Я выбежал из дома и бросился в машину. Пока я мчался по пустым улицам, в голове бесконечно прокручивались ужасные сюжеты.
К тому времени, когда я с визгом въехал на парковку, все уже расходились по домам.
Я всматривался в море лиц в поисках Генри, но безнадежно. Я был на грани срыва, когда заметил в нескольких ярдах рыжую шевелюру.
Секунду спустя, я мельком увидел лицо Генри, и меня накрыла волна облегчения. Но когда я позвал его, оклик потонул в шуме толпы.
Пробравшись сквозь толпу родителей и учеников, я обнаружил, что Генри не один. Мужчина, державший его за руку, быстро уводил моего сына в сторону дороги.
Я издал еще один отчаянный вопль.
– Генри!
На этот раз он обернулся. Генри выглядел растерянным, и смотрел то на меня, то на незнакомца.
– Папа?
Мужчина грубо одернул его, словно выведя из транса.
Генри выскользнул из его хватки и бросился ко мне в объятия, уткнувшись лицом в грудь. Я вытер мокрые щеки и осознал, что плакал.
– Пожалуйста, никогда больше так не делай!
Генри указал на мужчину.
– Но он выглядел совсем как ты!
Я поднял голову и мельком увидел, как незнакомец ныряет в машину. Он исчез так же быстро, как и появился, промчавшись по улице и завернув за угол.
Проверив каждый дюйм Генри, чтобы убедиться, что все в порядке, я отвел его в машину.
– Послушай, приятель, – сказал я, – прежде чем пойти с кем-то, ты должен быть абсолютно уверен, что это я, хорошо?
Его лицо помрачнело.
– Извини. Я так больше не буду.
– И ты уверен, что он выглядел абсолютно как я?
Генри зажмурился и уверенно кивнул.
Я вздохнул. Это было так невероятно. Я ждал, что проснусь на диване в холодном поту. Как объяснить все это Венди?
Я охнул. Венди. Она осталась дома совсем одна. Я убеждал себя, что это просто паранойя, но все равно вдавил педаль газа в пол.
Мы вернулись домой в рекордное время. Генри начал расстегивать ремень, но я остановил его.
– Оставайся здесь, что бы ни случилось.
Я подкрался к двери и обнаружил, что она покрыта следами ботинок, как будто кто-то пытался открыть ее пинками. Внизу следы вели к разбитому окну.
Проигнорировав инстинкты, я отпер дверь и медленно ее открыл. Солнечный свет тонул в полумраке гостиной.
При скудном освещении я смог разглядеть опрокинутый книжный шкаф и несколько разбросанных бумаг. Нехорошо.
В конце концов я нашел Венди лежащую на кухне, обмякшую, как марионетка с перерезанными ниточками. Под ее глазом расплывался синяк, а на лице и руках алела паутина кровавых порезов.
От ее вида сердце сжалось, а кровь закипела от ярости. Я потянулся к жене, но она отшатнулась и вскрикнула.
– Успокойся, – прошептал я. – Это всего лишь я. Я…
Мне в лоб прилетел банан. Я моргнул.
Венди швыряла в меня всем, до чего могла дотянуться.
– Я знаю, кто ты! Держись от меня подальше!
У нее закончились фрукты, и она схватила кухонный нож. Я распахнул глаза и поднял руки, защищаясь.
– Нет, просто послушай. Кто бы на тебя не напал, это был не я! Генри сегодня чуть не ушел с незнакомцем. Он сказал, тот парень выглядел как я!
Она опустила нож, но не бросила его.
– Где сейчас Генри?
– В машине, мы должны скорее увезти его отсюда!
Она нерешительно посмотрела на меня.
Я ломал голову в поисках доказательств.
– Когда он напал на тебя, то был одет так же? – спросил я, указывая на свою одежду.
Она оглядела меня с головы до ног и медленно покачала головой.
– Кажется, нет.
– И ты, должно быть, сопротивлялась!
Я указал на кровь под ее ногтями.
– На мне нет ни царапины. Слушай, я знаю, что это звучит безумно, но я думаю, какой-то парень притворяется мной. Помнишь, как мой телефон украли? Он подобрал его. Он отправил тебе голосовое сообщение. И он сделал это с тобой.
Я протянул ей руку.
– Ты должна мне поверить.
Секунду спустя она наконец отпустила нож и позволила мне помочь ей подняться на ноги.
Внезапно тишину пронзил крик Генри. Мы с Венди посмотрели друг на друга и бросились в гостиную.
Генри стоял посреди комнаты, белый как призрак, и смотрел на дверь в подвал.
Голос Венди звучал безумно.
– Что случилось?
Генри указал дрожащим пальцем на дверь.
– Папино лицо было… наизнанку!
– Что ты имеешь в виду, дорогой?
Я сделал нерешительный шаг к подвальной двери.
– Внизу кто-то есть.
Генри схватил меня за рукав.
– Папа, не ходи! Он плохой!
Я тихо усмехнулся.
– Я знаю, дорогой. Постой с мамой, хорошо?
Я открыл скрипучую дверь и шагнул в чернильную темноту. Спускаясь, я раздумывал, кто может ждать меня внизу. Наизнанку? Что, черт возьми, это значило?
К тому времени, как мои ноги опустились на холодный цементный пол, я неконтролируемо дрожал. Комната была окутана темнотой, и я едва смог различить совершенно неподвижную фигуру на другом конце комнаты.
Ощупывая стену в поисках выключателя, я сосредоточил взгляд на этой фигуре. Глаза постепенно привыкли к темноте, и я понял, что оно сидит. Может, на корточках? Наконец рука нашла выключатель.
Комната озарилась светом, и я увидел фигуру, наблюдающую за мной. Хотя скорее кровавую кучу кожи и волос. В рваной изуродованной коже угадывались очертания рук и ног: нечто сбросило ее, словно пустой хэллоуинский костюм.
На лице вместо глаз и рта зияли темные пропасти. Я приблизился на несколько дюймов и убедился в своей догадке. Это было лицо. Это было мое лицо. С кровью смешивалась серо-голубая жидкость. След из такой же жижи тянулся по полу. Я пошел по нему прямо к открытому люку в стене прачечной.
А секунду спустя осознал кое-что, от чего сердце ушло в пятки: люк вел в гостиную. В гостиную, в которой осталась моя семья.
Развернувшись, я побежал вверх по лестнице. Тело пронзил ужас. Пока я в подвале играл в героя, мою семью, возможно, разорвала в клочья эта тварь.
Распахнув дверь, я увидел пустую комнату. Выглянул в окно, надеясь увидеть, что жена и сын ждут меня снаружи, но их там не было. Поняв, что они должны быть где-то в доме, я начал пробираться по темным коридорам.
Я шел мимо упавших семейных портретов и разбитых ваз, и не мог не думать о худшем. Попытался открыть дверь в спальню Венди, но она оказалась заперта.
– Откройте, это я! – прошептал я. Спустя секунду дверь со скрипом открылась, и Венди быстро втащила меня внутрь.
– Слава Богу, ты здесь! – прошептала она.
Только войдя, я увидел, в каком состоянии были Венди и Генри. К моему ужасу, они оказались покрыты паутиной царапин. Венди вцепилась в кочергу, которую, очевидно, подобрала, пытаясь отбиться от твари.
Я быстро запер за собой дверь.
– Что с вами случилось?
Она сморгнула слезы.
– Что-то напало на нас! Это был не человек, но и не животное! Я знаю, что здесь темно, но клянусь, что бы это ни было, на нем не было…
– Не было чего?
– Кожи, – она спрятала лицо в ладони. – Это звучит бредово?
Я покачал головой и рассказал ей о том, что нашел в подвале.
Когда я закончил, Венди сказала кое-что, что застало меня врасплох.
– Как думаешь, как оно выглядит сейчас?
Я растерянно посмотрел на нее, и она продолжила.
– Ну, сначала оно обернулось тобой. Что если сейчас оно выглядит как кто-то другой?
На мгновение я задумался.
– Думаю, так и есть. Но разве оно не убежало искать нового хозяина?
Она обняла Генри чуть крепче.
– Наверное.
Я встал.
– Ну, давайте убираться отсюда.
Венди не двигалась.
– Почему ты думаешь, что он не может напасть на тебя?
Наступила долгая, ужасная пауза.
– К тому времени, как я добрался сюда, его уже не было. А теперь, пожалуйста, мы можем убраться отсюда?!
– Я не уйду отсюда с…
– Со мной?
– С этой тварью!
Я шагнул к ней, и она подняла руки, все еще держа кочергу.
– Пожалуйста, не подходи ближе!
Я вздохнул.
– Венди, я понял. Ты боишься. Я тоже. Но ты должна доверять мне!
Казалось, она начала успокаиваться, но тут Генри подлил масла в огонь.
– Смотри! – Воскликнул он, указывая на мой карман. – Папа нашел телефон!
После короткого замешательства, я понял, что он говорит об одноразовом телефоне. Я вытащил его, и они, похоже, не заметили разницы.
Венди потребовалась всего секунда, чтобы сделать вывод. Она подняла дрожащий палец, пряча Генри за спину.
– Откуда ты это взял?
Я попытался изобразить невинность.
– Что ты имеешь в виду?
Она сделала шаг назад.
– Его украли, помнишь? Эта тварь использовала его, чтобы отправить мне сообщение. Откуда он у тебя?
– Нет, это не тот телефон, это просто… – я остановился. Если я скажу, что это одноразовый телефон, она узнает об измене.
Она приподняла кочергу.
– Просто что?
Я приблизился к ней.
– Слушай, Венди. Я расскажу тебе. Только отдай мне кочергу.
Она предупреждающе замахнулась.
– Отойди! Ответь на вопрос! Просто что?!
Между нами было около пяти футов, она почти вжалась спиной в стену. Я отчаянно пытался говорить как можно мягче.
– Я обещаю, что отвечу на все твои вопросы, как только ты отдашь мне кочергу.
Она снова замахнулась, в этот раз сильнее. Я так отчаянно хотел просто рассказать ей все и покончить с этим, но не мог. Не был готов потерять ее. Не был готов потерять семью. И мне не пришлось бы этого делать, если бы я только смог отобрать эту проклятую кочергу.
Я попытался схватить ее, металл просвистел в воздухе, рассекая мне руку. С криком боли я тупо уставился на рану. А потом зарычал от злости, и ринулся к Венди. Она вскрикнула, слепо ткнув кочергой вперед.
Я увернулся, избегая атаки, и повалил ее на землю. Почти прижал ее руки к земле, и вдруг не смог вздохнуть. Не успев даже осознать, я уже лежал на полу. Растерянно опустил взгляд на свою грудь, и понял, что произошло. Кочерга все-таки попала в цель.
Сквозь туман в глазах я наблюдал, как Венди поднялась, шатаясь, и подхватила Генри на руки.
Я судорожно вдохнул и прохрипел:
– Одноразовый.
Она бросила на меня недоуменный взгляд.
– О чем ты говоришь?
– Это не мой телефон. Одноразовый.
После короткого приступа кашля я продолжил.
– Я изменил тебе. Не мог сказать.
– Боже! – Закричала она, ее глаза наполнились слезами. – Ты идиот! Почему ты сказал только сейчас?!
Я просто смотрел в окно. Перед глазами плясали разноцветные пятна.
– Если это существо не притворилось тобой, то где оно?
Сначала я не обратил внимания на ее слова, они едва дошли до меня. А затем осознал кое-что, и выпучил глаза. Я попытался сказать ей, но зашелся в приступе кашля.
Пока Венди отчаянно пыталась разобрать, что я говорю, Генри медленно открыл рот, обнажая ряды мелких, игольчатых зубов.
~
Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта
Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)
Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
Вампирская брошь, уже испившая свежей крови!
Сюрреалистичный симбиоз летучей мышки с цветком) полностью ручной работы. Котики были, гиены, лисы -тоже. Пришло время мышей)
Размер 6-7см.очень лёгкая. Крепление -булавка и колечки под цепочку
Полимерная глина, сухая пастель, флок пудра, иск усы, уф смола, витражная краска
Всё моё творчество можно посмотреть по ссылке в шапке этого профиля
Как Лидка мать хоронила
Лидка неровной походкой зашла к себе в квартиру, но раздеваться помедлила. Прислушалась — если старая ведьма выскочит да примется за старое — поливать ее помоями, развернется и свалит, откуда пришла.
Но все было тихо.
Лида пристроила свою задницу на сидушку обувной этажерки и дрожащими в похмельном треморе пальцами кое-как расстегнула молнии на старых полуразвалившихся ботильонах. Расстегивая пальто, принюхалась — прокурено насквозь, мать разорется. Да она бы сюда и не приходила, если б так сильно не хотелось жрать.
Двое суток она пропадала у Борьки Сизого, и они гудели там, как последний раз в жизни. Калейдоскоп сменяющихся лиц смутно мелькал в стертой водкой памяти.
Лидка, пройдя по стеночке, оказалась в кухне. Похватала из холодильника, что в руки влезло и побрела к себе в опочивальню, по пути надкусывая сосиску прямо в пленке. Недолго подумав, вернулась и, набрав воды из-под крана полную кружку, вылакала все до последней капли. Сушняк.
В спальне идеальный порядок — куда-то исчезла гора шмотья с кресла, софа собрана, древний ковер пропылесошен, а из углов пропали перекати-поле из пыли.
— Да кто ж тебя просил-то? — еле слышно буркнула Лида, — Опять будет орать, как ненормальная, какая у неё дочь неряха.
Лидка скинула с себя одежду, начисто пропахшую табаком и потом, и обнаружила, что куда-то девались трусы. А затем, небрежно кинув подушку с одеялом, улеглась нагишом прямо поверх колючего покрывала.
Комната завибрировала от громоподобного храпа, а расслабившаяся рука выронила огрызок сосиски.
— Шлендра ты помойная, — зашептал старушечий голос.
Из-под отекших век Лидка наблюдала смутный силуэт, что голыми руками стряхивает рвоту с подушки на пол.
— Хрен тебе, а не квартира, поняла? Пропьешь, как пить дать, пропьешь, — Лидина мать шерудила руками по полу, бессмысленно собирая блевотину в кучу. Она бранилась и ругалась, обзывая дочь по-всякому, — Все на Генку переписала, уж он-то путный. А ты — дура-проститутка. И Дашке твоей доля достанется. Хоть чего-то получит с материнской стороны. А то ты, кроме хрена пососать, ничего и предложить-то не можешь.
Лидка хотела послать мамашу в дальний фаллический путь, да только сил не было рта раскрыть, так и слушала молча оскорбления. А затем Ангелина Петровна, обтерев склизкие руки об халат, уткнулась носом себе в локтевой сгиб:
— Ох, да за что же мне такое? О-о-ой!.. Да чем же заслужила-то?.. Да заслужила, значит! Сама виновата. Виновата-а-а!
Мать зашлась в громком рыдании, которое так раздражало, ведь в эти редкие минуты, когда та оплакивала дочкину загубленную судьбу, Лида испытывала нечто похожее на угрызения совести и даже… жалость к старой женщине.
Тем временем, мать продолжала громко всхлипывать и причитать, как на похоронах. И эти горестные ахи и вздохи так больно били по ушам, что Лидка ощущала, как в тяжелой голове что-то неприятно вибрирует.
Не выдержав напряжения, Лидка широко распахнула глаза. На сей раз по-настоящему.
На коже вокруг губ растрескалась засохшая рвота. Всю подушку угваздала, ещё и на пол перелилось. В нос ударил кислый, резкий запах желудочного сока, и Лиду снова затошнило.
Комната окунулась в полумрак, наступил вечер.
На заблеванную подушку упало грязное шмотье. Для маскировки. Не дай бог, эта увидит, не видать Лидке двух тысяч, которые она собралась у матери выпросить в качестве откупа. Мол, два косаря гони, а меня еще неделю в доме не будет. Сегодня ведь пенсия.
Лидка прислушалась, не в кухне ли хозяйничает старая сука. Вроде тихо. Она вышла в коридор, дверь в комнату матери закрыта, а через рифленое окошко видно блики телевизора.
— Ес-с.
Женщина шмыгнула в ванную, вымылась, причесалась, прибрала срам в комнате да приоделась в чистое.
Перед дверью в «мегерную» помедлила, даже дыхание задержала, так волновалась, а затем, сделав над собой усилие, нырнула к старухе в комнату.
— Привет, мам… — старалась произнести, как ни в чем не бывало, но сиплый голос, который
она старалась сделать как можно тоньше, пропал к середине фразы.
Кудри в химической завивке разметались по подушке, голова даже не пошевелилась в Лидкину сторону. Игнорирует, как обычно.
— Мам, это… Я ухожу. Дашь денег немного?
Ангелина Петровна лежала неподвижно, и, как показалось Лиде, уставилась в голубой экран.
Тощие ноги с острыми коленями понесли Лидку неуверенным шагом вглубь комнаты, чтобы мать ее точно увидела.
— Ма-а-ам, — Лидкина тощая рука потормошила мать за плечо. Твердое и холодное, — Ма-ам… Ты дышишь вообще?
Она бросилась к выключателю, и после того, как холодный, тусклый свет одинокой энергосберегающей лампочки лениво разлился по комнате, Лида увидела мертвенно бледные руки матери, оканчивающиеся синевой на пальцах и ногтях.
— Ма-а-м, — звала дочь. Она уже все поняла, но вот верить отказывалась.
Меж тем ее тело, отреагировав на стресс, затряслось, задрожало, голова закружилась, а ноги подкосились, и Лидка рухнула на колени возле кровати.
Мертвое лицо матери выглядело умиротворенным, будто спит, но Лидку оно пугало. Какой-то суеверный страх заставил дочь отползти подальше, а потом и вовсе сбежать к себе в комнату, постоянно оборачиваясь.
— Господи, а вдруг встанет?
В голове мелькнула картина, как мертвая мать, медленно, на негнущихся ногах появляется в проходе, злобно смотрит на непутевую, ненавистную дочь и… А что «и»? Одного материного появления достаточно, чтобы Лидка тут же померла от страха. Она больно ущипнула себя за ляжку, чтобы отогнать тупую панику.
Нужно было что-то делать, кому-то звонить, вызывать, но кого? Совершенно растерянная, дезориентированная, она на автомате ткнула пальцем в последний набранный номер.
— Да? — прохрипел пьяный голос.
— Борь, у меня… у меня мама померла, — завыла Лидка, вытирая слезы.
****
Неугомонные, нервные пальцы кое-как удерживали сигаретный фильтр, который едва попадал в рот. Темнота на улице казалась густой и осязаемой, ее не могли развеять даже уличные фонари.
Ветер подхватывал редкие, русые пряди, тронутые сединой, и бросал Лиде обратно в лицо. Стоя на балконе с сигаретой, она все время оборачивалась назад. В конце концов, ее мать терпеть не могла, когда Лидка курила.
Из-за угла дома показался знакомый силуэт — Борька, откликнувшись на зов помощи, спешил на подмогу. Он громко шаркал своими сланцами, обутыми прямо на носки, а затем скрылся под козырьком Лидкиного подъезда.
— Ну, чего тут у тебя? — спрашивал Борька, оперевшись об дверной косяк.
Лидка, всхлипывая, что-то громко затараторила, и голос ее эхом прокатился по подъезду. Тогда гость резко толкнул скорбящую в плечо и приложил палец с вытатуированным синим перстнем к губам.
— Тихо ты! Че орешь на весь подъезд? Где она?
— В комнате у себя.
Лидка заперла дверь, а Борька скрылся в комнате матери.
— М-да, — тихонько молвил он, а затем чиркнуло колесико зажигалки.
Окутанный клубами сигаретного дыма, мужчина вышел от покойной.
— Ты чего куришь здесь? — возмутилась Лидка.
— Так ей какая уже разница, ты же здесь теперь хозяйка.
Лидка прильнула к впалой мужской груди и разрыдалась.
— Помянуть надо бы, — Борька, сидя на кухонной табуретке перед столом, тушил бычок об первую попавшуюся чашку, — Есть чем?
Выпучив красные глаза, Лидка затрясла своей головой в знак отрицания, но почувствовала острое желание накатить от души, стакан водки целиком бы опрокинула. По телу пробежала дрожь предвкушения, словно ее организм только что осознал, как долго в нём отсутствует такая важная, жизненно необходимая составляющая как алкоголь.
— У нее пенсия сегодня должна была прийти на карту, — Лида намеренно не называла мать матерью, чтобы не разрыдаться снова. Однако, вместе со скорбью по телу разливалась ещё и странная теплота. И звалась она — свобода, нашептывающая: «Теперь ты здесь хозяйка».
— Знаешь, где карта-то лежит? Я схожу за водкой.
— Так надо вызывать кого-то, Борь! Чтобы ее забрали!
— Забрали… — воздух со свистом выходил из широких ноздрей, — Это все денег стоит! Щас они у тебя запросят. А есть ли у тебя столько-то?
— Ну, пенсия на карте…
— И сколько там?
— Я не знаю. Она мне никогда не говорила, — Лидка пожала острыми плечами.
Борька вздохнул, словно прикидывая:
— Ну, считай, тыщ тридцать, и то в лучшем случае. Один гроб стоит пятнадцать! Потом труповозка, грим, место на кладбище, копателям заплати, поминки устрой. Даже если уложишься, с чем потом сама останешься?
— Я не знаю, — Лидка в полном замешательстве зарылась лицом в ладони.
— Не реви!
Давай карту ищи, я схожу за водкой, потом подумаем. А то на сухую голова хуже работает.
****
Лидка схватила Борьку под руку, одна бы она там ни за что не осталась, потому навязалась с ним. Потоки весеннего ветра сдували траурный смрад из души женщины.
Вот идут они сейчас по улице, словно парочка. Должно быть, после всего, что между ними было, когда она пропадала в его квартире два дня, они теперь действительно могут считаться парочкой. Женские пальцы теребили вязаную ткань старого Борькиного свитера, а затем взгляд упал на собственные джинсы. Даже чистые они выглядели как грязные, настолько потрепала их жизнь. В кармане лежала заветная карточка, и ей думалось, как здорово было бы потратить деньги на новую одежду. Для неё и для него. И тогда не выглядели бы они сейчас как два бомжа.
Лидке скоро должно исполниться тридцать восемь, а она все не замужем. Точнее, разок она там побывала, но не понравилось. В школе Лидка была гадким, прыщавым утенком. Нескладная и толстая. И комплексы ее росли пропорционально «ушам» на ляжках. А вот к институту расцвела да распустилась, как дикая орхидея. Парни табунами ходили, приглашали выпить-закусить, потом танцы-обниманцы, а там уж понятно, что. А Лидка, словно и не знала слово «нет». Так нравилось ей крутить хвостом, абсолютно не отдавая себе отчет, что те самые парни говорили о ней за спиной.
Одна маменька пыталась раскрыть глаза, называя дочку шлюхой-проституткой, встречая ту утром помятую, в изодранных колготках да с таким выхлопом, что цветы вяли.
Поэтому когда за Лидкой начал ухлестывать очкастый интеллигентишка старше Лидки на добрых восемь лет, маменька приказала: «Бери, дура, а то никогда больше с таким послужным списком замуж не выйдешь!»
И Лидка взяла. Четыре долгих, мучительных года она изображала из себя примерную жену, терпела скучный секс, преснее церковной просфорки, успела родить дочь, которую муж назвал Дашей, сидела дома, поддерживая быт, а потом от скуки запила. И вот тогда понеслась канитель.
Подружки, портвешок, новые мужчины. Иной раз посолиднее да побогаче Лидкиного муженька. Потому она не сильно-то и расстроилась, когда тот дал ей пинка под зад и выгнал из дому в родную обитель. В привычный цикл из гульбищ добавилось ещё кое-что. Подружки, портвешок, новый мужчина и… аборт. Никому не нужен был ребенок от Лидки, собственно, как и брак. Так, выпить, погулять, покувыркаться и обратно к жене. Или искать новую Лидку. И та от горя и ненужности прикладывалась к бутылке с новой силой, забывалась в новых объятиях.
Вот так и пролетели годы. Алкоголь и возраст забрали былую красоту, высушив Лидкины тело и лицо. Денег у неё сроду не водилось, довольствовалась подачками от мамы. И все искала, кто б мог содержать такую королевну, пока планка не опустилась до Борьки Сизого — сижавого алкаша, вора и, как поговаривали, убийцу.
Борька был похож на Илью Олейникова из старой передачи «Городок». Те же карие глаза, усы, и темные волосы. Только у Лидкиного очередного избранника те самые пряди неопрятно торчали во все стороны, окаймляя блестящую лысину по середине.
Пара прошаркала к витрине с крепким алкоголем, и Лидка водила глазами по дешевой водке, пытаясь углядеть, какая по акции, но Борька лишь недобро посмотрел на спутницу:
— Ты мать собралась дешевой водкой поминать?
— Ой, точно, — произнесла Лидка, ведь действовала по привычной схеме. А сейчас только что вспомнила, зачем вообще сюда пришла.
Борька схватил бутылку дорогущего для них обоих коньяку за почти шесть сотен и протянул спутнице:
— Таким вот надо, — а затем схватил еще одну, — Это чтобы второй раз не бегать.
После Борька навалил в тележку самых разнообразных закусок под ошалевший Лидкин взгляд — у нее бы кусок в горло не полез при мысли, что им придётся уминать все это, пока в соседней комнате лежит покойная. Однако вскоре она поймет, как сильно ошибалась.
— Ну, помянем, — с напускной скорбью произнес Борька, сидя у Лидки в кухне. Ходящая ходуном рука приподняла стопку и быстро, чтоб не разлить, опрокинула содержимое в усатый рот.
— Помянем, — шепотом вторила Лидка и скуксилась, словно младенец, собираясь заплакать.
Как только опустевшие стопки практически в унисон стукнули по столу, Борька принялся наполнять их по новой, чему Лидка была благодарна, ведь ее тело и душа отчаянно требовали добавки.
Снова выпили.
Лидкины мозги окутал привычный тягучий туман, дарящий легкость и нотку эйфории. В эти минуты все проблемы переставали существовать, все казалось пустяком. И она, отломив хороший кусок свежего хлеба, откусила от него и отправила туда же сразу несколько колес, нарезанных тоньше миллиметра, сырокопченой колбасы.
— Ну, чего делать-то будем? — спросила она.
Борька, свистя своим огромным носом, поднял вверх указательный палец, будто появилась идея, а, может, просто просил подождать. Он поднялся с кухонной табуретки, подтянул старые, чёрные брюки, которые были ему велики, и пошёл в комнату Лидкиной матери.
— Ты куда?
— Да подожди ты, — глухо метнул Борька.
Лидка подошла к проему в материнскую комнату, но зайти внутрь не решилась. Не хотелось ей ещё раз видеть мать мертвой. Тем временем из спальни доносились звуки возни. Борька что-то искал.
— Ага, нашел, — раздалось из комнаты под шелест бумаги.
Борька вышел, держа в руках конверт.
— Они всегда себе на похороны откладывают, — пояснил он, — и прячут под матрасом, чаще всего.
Лидка выхватила у Борьки бумагу, заглянула внутрь и охнула.
После третьей стопки Лидка, кусая ноготь, все смотрела на пачку денег. Девяносто шесть тысяч себе отложила старая. Что же ей на эти деньги оркестр заказывать да гроб в золоте?
— Вот на эти деньги уже можно что-то организовать, — приговаривал Борька, — Только… — он поморщился, покачал головой и замолчал, решив не договаривать.
— Давай, говори! Чего «только»?
Борька чавкнул масляным ртом, словно пробуя собственные слова на вкус, поднял пьяные глаза на Лидку и решительно произнес:
— Да жалко такие деньги на мертвых тратить. Думать о живых надо…
У Лидки защемило в сердце, ведь он высказал ее собственные мысли. Почти сотня тысяч лежала перед ней! И они должны были утечь, как вода, на бестолковые обряды, в руки пронырливых ритуальщиков, наживающихся на чужом горе. На эти же деньги надо было и материных прожорливых подруг кормить. Тех самых подруг, которые плевали матери в лицо, какая ее дочь подстилка и алкашка, ведь любимым занятием престарелых сплетниц было следить за чужими жизнями, выискивая грязь. Тех самых подруг, которые точно так же скоро сгинут вслед за матерью… Или нет? Мать-то ещё молодая была, семидесяти не стукнуло. Интересно, от чего она вообще умерла?
На Лидку нахлынула волна стыда, ведь она задалась этим вопросом только сейчас.
— Ну чего ты? Обиделась что-ли? — Борька положил руку Лидке на колено.
— Умный ты мужик! Все по делу говоришь, — Лидкина рука мягко улеглась на руку мужчины, — И как же я тебя раньше не замечала…
— Так я ж сидел.
Короткий смешок, вырвавшийся из женской глотки, перерос в волну нестройного двухголосого хохота, слишком громкого и неприличного для этой ситуации и этого места, но никто из них остановиться не мог. Коньяк делал свое дело. Лидкина жизнь продолжалась, а, может, вообще начиналась заново. И нужно было ее устраивать.
Первая бутылка подходила к концу, и внутри Лидкиного тела разливалась беззаботная теплота. Она все оттягивала и оттягивала тот самый момент, когда нужно было действовать, продлевая таким образом собственное удовольствие от распития коньяка и занимательной беседы.
Когда в голове женщины заклубился пьяный туман, слегка размазывая картинку в мозге, Борька произнес интересную фразу, которая заставила задуматься:
— Я слышал, что где-то в какой-то стране об умерших пенсионерах не заявляют. То есть вот человек умер, родственники тело прячут, и продолжают получать пенсию. Человек так и числится живым.
— Да ты что?
— Ага, представляешь. Ты бы могла мамкину пенсию каждый месяц получать.
Лидка усилием воли заставила сфокусировать пьяные глаза на собеседнике, нахмурила сотню лет нещипанные, бесформенные брови и задумалась. Как же было бы здорово — вот так вот коньячок хоть раз в месяц попивать, тратить денежки на себя-любимую, при этом ничего не делая. Не жизнь, а малина!
— А где обычно тела прячут? — вкрадчиво шепнула Лидка.
— А мне почем знать? Я там не был, — Борька пожал плечами, — Тебе зачем? Тоже так хочешь?
Лидка отпрянула от собеседника, словно обожглась. О чем она вообще сейчас думает?
— Ну и зря, — выдохнул Борька, — Мать твоя тебя ненавидела, ты сама говорила. Из дома гнала, на работу выпихивала. Тут… сам бог велел. Думаешь, она там на тебя сверху смотрит? Брехня все это, нет там ничего. Просто умерла. И после смерти может тебе такой вот подарок сделать, раз при жизни не могла.
Лидка сидела, раскрыв рот, во всём был прав ее собеседник, во всем. К тому же, кто-то рассказывал, что Борька сел как раз за убийство и разбой группой лиц. Подробностей никогда не спрашивала, кто ж любит о таком говорить, но сейчас вопрос, не спрашивая разрешения, вырвался сам собой.
— Борь, а ты… то есть вы… тогда человека убили?
— Ну?
— И он к тебе… во сне не приходил? Не мучал?
— А ты когда таракана или комара убиваешь, они к тебе не приходят?
Лидка затрясла жидкими патлами, а Борька продолжил:
— Вот и ко мне никто не приходил. Потому что нету там ничего. Люди — просто куски мяса, и все. Тем более, ты ж никого не убивала.
Лидка в раздумьях схватила из пачки сигарету и закурила, ее примеру последовал и Борька. Помолчали они маленько, как женщина вдруг нарушила тишину.
— А куда тело-то можно спрятать?
Карие глаза собеседника, похожие на панцири жучков, заметались по кухне и остановились на холодильнике. Полуоблысевшая голова кивнула в его сторону, и Лидка обернулась.
— Так не влезет же. Да и вдруг найдут?
Лидка обнаружила, как сильно после сигареты начал заплетаться язык, а Борька покрутил у виска и жестами начал показывать какую-то пантомиму, имитирующую удары молотка, как ей сначала показалось.
— Чего? — С искренним непониманием, выпучив глаза, спросила женщина.
Борька в ответ быстро соединил, а затем развел указательный и средний палец, словно показывая ножницы.
— Ты ее расчленить предлагаешь?
— Тихо ты, дура, в этих домах слышимость как в картонной коробке, — шепнул Борька заплетающимся языком, — На части ее поделим, в морозилку бросим, а ты потом по одной будешь на помойку выбрасывать. Только подальше от дома.
От осознания того, что предлагает ей Борька, тошнота подошла к глотке. Беззвучно хлопали короткие, светлые ресницы. Лидка в оцепенении разглядывала гостя и пыталась высмотреть, не шутит ли он? Или, может, обманывает, проверяет?
Борька, меж тем, не дождавшись ответа, оторвал свою вспотевшую задницу от табуретки, с сожалением посмотрел на не вскрытую бутылку коньяка, но затем отвернулся от неё с какой-то ноткой гордости и побрел в прихожую:
— Ну, нет, так нет, Лидка. Бывай. Вызывай, кого надо. Пригласишь на похороны.
— Стой, — шикнула Лидка. Она уже приняла решение, взвесив все «за» и «против» в промаринованной спиртом голове. Вспомнился и сон, в котором уже умершая мать говорила, что дочери ничего не достанется. Поэтому другого выхода не было. Вот вызовет сейчас Лидка труповозку, похоронит мать, отдаст все деньги. Тут же прилетит коршуном ее старший брат — Генка и даст пинка под зад, раз маменька ему квартиру оставила… И Дашке… Забытой много лет назад Лидкиной дочери, которая уже однажды, будучи взрослой барышней, кричала, что та ей не мать, и чтоб убиралась к черту. Так что либо с голой жопой на мороз, либо… Сделать один раз грязное дело, а потом жить спокойно.
Приближался дачный сезон, и Лидка могла спокойно отвечать всем соседям и родственникам, что Ангелина Петровна корячится над горячо любимыми грядками за двадцать километров от города.
— Помоги мне, пожалуйста, — попросила она у Борьки.
Тот вернулся за стол, взял рукой конверт и помахал перед носом у новой хозяйки.
— Тридцать тыщ с тебя.
****
Очередные опустошенные стопки ударили об стол. На сей раз последние — кончился коньяк.
Лидка уже едва могла стоять на ногах. И когда они с Борькой на пару, шатаясь и сталкиваясь плечами, ходили к нему домой за инструментом, она пару раз чуть не упала. Борька ругал ее и даже похлопал по щекам, чтобы собралась.
Придя домой, Лидка поставила чайник, чтобы заварить себе кофе. Надеялась, он поможет хоть немного протрезветь. Борька, выглядел лучше, его тело, привыкшее к конским дозам, не так шатало.
Осушив свою стопку, мужчина направился в комнату Ангелины Петровны. Пакетик с инструментом шуршал в его руках. Что-то лязгнуло внутри, задев дверной косяк.
Борька взял с собой пилу, молоток, на всякий случай, и огромный нож для разделки мяса, а также Лидка пихнула ему кухонный топорик. Уговор был таков: раз уж он просит денег, то и работу пусть делает сам.
Вообще, Лидку огорчил тот факт, что меж ними лишь рыночные отношения, так как в своей голове она уже настроила планов о семейной жизни с Борькой. Очень хотелось начать выяснять отношения, но даже своими куриными мозгами понимала, что сейчас ссоры ни к чему хорошему не приведут, пока не закончено ДЕЛО.
Она, сидя на табуретке и слегка покачиваясь над кружкой крепкого, ароматного кофе, давила в себе рвотные спазмы, ведь в нескольких метрах от кухни что-то грохнуло. Лидка отчетливо представила себе, как мертвое тело матери не без Борькиной помощи упало с кровати на пол, на заранее подложенную простынь.
Ковровую дорожку Борька так же заранее скрутил, оголяя древний линолеум.
— Ох, бля, вонища, — раздалось из комнаты.
Лидка вскочила с табуретки и поспешила к проему.
— Че такое?.. Тухнуть… начала? — брезгливо бросила она сквозь икоту, не заходя внутрь.
— Да она… это… обделалась.
Женщина вернулась на свое место и уткнулась в чашку, пытаясь абстрагироваться от происходящего. Еще и дурацкая икота напала.
Меж тем, в комнате заелозила по костям и суставам пила. Пару раз Борька издал такой громкий, отвратительный рык, и Лидка сразу поняла, что он там ещё и наблевал.
Все, пути назад уже нет.
Через некоторое он вышел из комнаты бледнее привидения, стаскивая по пути резиновые перчатки, затем повернул в ванную, где его ещё раз вырвало, вымыл руки и приземлился рядом с Лидкой. А та, находясь в состоянии близкого к полному невменозу, плавно, как в замедленной съемке, повернула голову:
— Че… все?
— Я покурить, там ещё немного осталось.
Благо, сигаретный дым притуплял вонь, исходившую от Борьки. Вонь сильно залежалого мяса и тухлой крови. В глаза бросились бурые брызги на вязаном свитере да кусочки рвоты, и Лидка понеслась со всех ног к унитазу с раздутыми щеками.
Сквозь булькающие звуки Лидка услышала дверной звонок. Душа ушла в пятки, кого принесло? Неужели полиция? Ни жива, ни мертва, она как можно тише вышла из туалета, пошатываясь, и вопросительно посмотрела на Борьку в ожидании какой-нибудь инструкции.
Тот медленно шагал в сторону двери, а затем глянул в глазок:
— Там тетка какая-то стоит. В халат одета, поди соседка. Наверное, шум мешает. Открой ей, но внутрь не пускай.
Лидка послушно направилась в прихожую, пока Борька закрывал дверь в комнату матери, а сам спрятался в спальне новой хозяйки.
— Здравствуй, Лидочка, — слащаво проговорила тетя Люся — соседка через стенку, — А что это у вас такое стучит в половину второго ночи?
— Звинить, мы боль не будем, — язык безбожно заплетался и отказывался слушаться.
— Хорошо. А мамка-то где у тебя?
— Спит… Ночь ж.
Соседка навязчиво подалась вперёд, словно собираясь пройти, и Лидка готовилась ее выталкивать из квартиры, но та лишь принюхалась, громко вдыхая воздух:
— А пахнет чем?
У Лидки на лбу выступила испарина от волнения, неужто мертвечину учуяла.
— Накурено у тебя сильно. Хоть окно открой, — сварливо попросила соседка и удалилась к себе.
Лидка облегченно вздохнула и сползла вниз по стеночке.
— Пойдём за пивом сходим, а то я чуть не сдох от страха, — просипела Борькина голова, высовываясь из-за двери.
****
Части тела, расфасованные по белоснежным пакетам-майкам с логотипами торговых сетей перекочевали в морозильную камеру. Чтобы наверняка все влезло, Лидке с Борькой пришлось вытащить оттуда прозрачные полки с замороженными продуктами. Будучи абсолютно пьяными и уставшими, они оставили все это на полу медленно таять.
В комнате Ангелины Петровны на линолеуме остались плохо затертые разводы, и грязную простынь с кровати никто не убрал.
Борька с Лидкой оставили уборку на утро после того как отдохнут. Они оба грохнулись на Лидкину софу и уснули без задних ног, провалившись в глубокий сон.
****
ПРОДОЛЖЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ