Одно из них было очень ярким . Вижу как иду вдоль железнодорожной насыпи по направлению к станции Панино . Проходя мимо водонапорной башни , замечаю « вылетевшие из за леса « Юнкерсы» . Авиабомбы противника разлетаются веером , а одна из них попадает в ту самую «чертову» башню.
Её основание быстро проседает , а корпус , подобно перезрелому ореху , неожиданно распадается посредине . Разделившиеся части , закручиваясь по спирали , медленно опадают на землю , покрывая все вокруг густым облаком пыли и штукатурки.
Времени на размышления нет , падаю на рельсы , прикрывая голову руками . Вокруг осыпаются многотонные части здания, пыль и песок проникают в рот и уши. Дыхание прерывается , явно чувствую , что начинаю задыхаться из -за нехватки воздуха. Пытаюсь сорвать с себя гимнастерку , чтобы накинуть ее на голову и обеспечить приток очищенной от пыли воздушной смеси . Но гимнастерку расстегнуть быстро не получается и всепроникающая пыль и песок все плотнее забивают дыхательные пути . Еще мгновенье и наступит смерть от удушья.
В этот момент я просыпаюсь …Лоб , грудь , все тело покрыто крупными каплями пота . Сердце бешено стучит в груди .
Внимательно прислушиваюсь . Кроме ровного дыхания сослуживцев ничего не слышно. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов , пытаюсь привести себя в нормальное состояние . Констатирую , что , кажется , подхватил нервное расстройство . Может начать курить ? Многие говорят , что это отвлекает и помогает расслабиться . Но ни махорки , ни бумаги , да что там и говорить -даже спичек у меня в наличии нет ! Ну а будить своих спящих сослуживцев после очередного тяжелого дня в данной ситуации не допустимо. Становиться очевидно , что нужно отложить эту затею до утра .
Снова прислушиваюсь . Это мне кажется ? Где -то совсем рядом я слышу мерный рокот авиационного двигателя. Судя по звуку , это наш ночной бомбардировщик У-2 *.
Вот он прошелся над нашим домиком раз , другой , третий.
Неужели он заходит для того что бы сбросить бомбу на наш домик?
Страшное предчувствие заставляет сжаться меня в комок .
Через пару секунд еще один оглушительный взрыв разрывает на части крышу нашей сторожки .
Десятки осколков прошивают все и вся внутри помещения . На наше счастье обе авиационные бомбы , сброшенные по ошибке нашим ночным бомбардировщиком У-2 , угодили не непосредственно на крышу сторожки , а в крону дерева , которое и приняло на себя большую часть ударной волны и осколков .
Помогите ! – эти крики буквально разом заполнили все помещение .
Пытаюсь вскочить с кровати , но это получается не сразу : весь пол и часть моего матраса буквально усыпаны острыми, как иглы ежа , осколками от авиабомб . Большой кусок раскаленного железа угодил прямо между моих ног , обнажив содержимое матраса. Однако мне удалось отделаться легкой царапиной . А вот лежащему на первом , самом высоком ярусе Алымову повезло меньше : осколок , похожий по форме на кинжал тевтонского рыцаря пробил бок военфельдшера. К счастью , жизненно важные органы не пострадали . Но остальным сослуживцам , кто располагался на верхнем ярусе нар не повезло . Санинструктору Мухину крупный осколок пробил черепную коробку , а санинструктору Тюрину несколько осколков вошли в грудную клетку . Мухин умирает сразу . Тюрин насадно хрипит ,выплевывая кровавую пену . Что касается Жакова, чья лежанка находилась ближе всех к выходу , так ему повезло – он отделался лишь легкой контузией .
- Счастливчик !- отмечаю про себя случай столь неожиданного везенья для новичка попавшего в серьезную передрягу в первые же дни пребывания на фронте .Вспомнив немало историй с новобранцами снова прихожу к выводу что Жакову невероятно повезло выйти сухим из воды. У парня есть все шансы набраться жизненного опыта в нашей многострадальной дивизии .
Поднимаю взор к потолку и только сейчас с удивлением замечаю , как из балки стропил , проходящих над моей и кроватью раненного соседа торчит еще пара кинжало образных осколков . Судя по их ориентации и направлению движения , эта парочка , имела целью остановиться в районе моей собственной грудной клетки и живота, пока я ворочался на кровати .
Однако ,прочное дерево выдержало . А , может , это была помощь свыше ? Руки тихо дрожат от перенапряжения. Разум ищет и не может найти логичного объяснения произошедшему . Я ощущаю как нечто могущественное и не объяснимое превратив в прах все вокруг меня , снова дает мне шанс .
Ходить босиком не безопасно - весь пол буквально усыпан стеклом , искореженным металлом и Бог знает чем ещё. Пытаюсь найти свои сапоги – голенище правого напоминает изрядно потрепанный жизнью поварской друшлак , а вот левый – абсолютно цел. Из семи человек ночевавших в сторожке не пострадал лишь я и военврач , да новобранец Жаков . Мы все вместе как и чем можем оказываем помощь остальным . На самой станции был установлен телефонный аппарат , и, улучшив момент, мне удается дозвониться до полкового медицинского пунктаи запросить эвакуацию раненных .
Через полчаса к домику подъехала машина из ПМП .Вместе с Жаковым и военврачом грузим тело Мухина в машину . Далее бережно кладем Тюрина , затем помогаем и Алымову залезть в кузов . Врач Гибизов садится в кабину и машина уезжает . Через некоторое время к нам приходят сослуживцы , чей блиндаж находится неподалеку . Но желания отвечать на их вопросы у меня нет Мне нужно прийти в себя , немного успокоиться , а это никак не получается . Пытаюсь сделать несколько глубоких вздохов и выдохов , чтобы привести в порядок дыхание и успокоить нервы, унять мелкую дрожь возникающую то в кистях рук время от времени волнами проходящую через предплечья и по спине .
Проходит пять, десять , а может быть и двадцать минут, но руки продолжают отвратительно трястись . Мне , как самому бывалому , не хочется подавать пример такого поведения моим сослуживцам . Чтобы немного отвлечься от своего текущего состояния вяло интересуюсь , есть ли у наших соседей запасная пара сапог . Услышав отрицательный ответ я перематываю посеченное соколками голенище сапога лейкопластырем , одеваю пилотку , портупею с кобурой и сославшись на дела в полковой аптеке ,отправляюсь на свое рабочее место.
Медленно иду по железнодорожному полотну , стараясь перемещаться по шпалам . Делаю это специально , в надежде отогнать противные мысли о том , что мое тело так неожиданно вышло из под контроля .
Впереди замечаю силуэт моста , недалеко от которого располагается полковой медицинский пункт . Вот и поворот на грунтовую дорогу , ведущую в нужном направлении.
Нужно сойти на грунтовку , но что — то мешает это сделать .
Меня трясет , лихорадит , а в глаза то и дело застилаю темные круги .
Может сегодня тот самый день , когда пришло время умереть ? Собственных сил и навыков для того чтобы выжить в данной ситуации явно не достаточно.
Но задавать себе сложные вопросы в этот момент нет ни малейшего желания .Остается только верить , верить что и на этот раз повезет . Что придет кто –то большой , сильный и спасет. ОН может . ОН снова накроет свой прозрачной шинелью и защитит от сотен острых и тяжелых предметов , стремящихся забрать мою жизнь.
Понимание этого приходит в тот момент , когда я обнаруживаю себя в лежащим посреди железнодорожного полотна .
Зрение возвращается не сразу, но то что я вижу не оставляет сомнений
В метрах двадцати от моей головы , немного справа , валяется вывороченная с корнем шпала , а в метрах пяти , слева , лежит ствол дерева который отбросило взрывом метров на двадцать с места его произрастания.
Ангел ? Да , наверное , это был он . Он снова спас, уберег , дал набраться сил , а уходя разбудил тихим звоном колокольчика . Постепенно его тихий звон перерастает в громкий радостный крик , похожий на звук школьного звонка , зовущего на перемену .
Школа … как это было давно ! Помню как мы ждали окончания уроков , чтобы выбежав во двор запустить портфель высоко в воздух , поиграть в салки или разведчиков , да мало ли у мальчишек после уроков своих забот!
Где же вы школьные друзья ? В каких окопах и на каких фронтах вы сейчас?
Открываю широко рот , трясу головой . Гул в голове понемногу ослабевает. Наш домик на станции после авиа налета остался без крыши , так что место для сегодняшнего ночлега теперь придется искать в другом месте . А еще бы не плохо и заменить сапоги .
При попытке подняться из нагрудного кармана гимнастерки выпадают мои личные документы . В раскрытой красноармейской книжке вижу свою фотографию и дату зачисления в воинскую часть .
С удивлением констатирую , что сегодня исполняется ровно год , как я был зачислен в состав 908 стрелового полка .
За истекший год наша дивизия уже была два раза сформирована заново . каким – то чудом мне еще удается встречать знакомые лица из первого состава дивизии .
Санинструктор Воробьёв, Насрулаев, мой старый друг и хороший товарищ , а ныне политрук авто взвода Распопов .
А в июле 1941 в нашем взводе было почти тридцать человек.
Эта печальная статистика воскресила в памяти разговор раненных солдат стрелкового батальона во время последнего штурма Гридино. Один из них , страдая от полученного ранения в области почек , заявил медицинскому сотруднику , что на передовой «медицина» в окопах не сидит , в атаки не ходит и каждый день своей жизнью не рискует , прячась от войны за спины стрелков .
Ну что же , доля истины в этом высказывании есть.
Хотя за истекший год мне , находясь на должности командира медико санитарного взвода приходилось брать боем позиции противника в составе штурмовых батальонов , отбивать атаки на медицинские пункты прорвавшей линию фронта немецкой пехоты , находиться под артиллерийским обстрелом , выносить с поля раненных , а так же выходить самому и выводить из окружения сослуживцев и , если честно , каждый раз мне удавалось выжить лишь чудом . А вот моим сослуживцам везло значительно реже . Потери среди медицинского персонала в медико санитарных подразделениях порой были не меньше чем в стрелковых подразделениях.
Летом и осенью сорок первого командирами медико санитарных взводов назначали врачей , Однако , уже в декабре 1941 года всех врачей с линии соприкосновения с противником перевели в медсанбаты , а на их должности стали назначать студентов высших медицинских учебных заведений или выпускников средних военных медицинских училищ. Ну а средний срок службы на данной должности был сопоставим со сроком службы командира взвода в пехотных подразделениях .
Эти невеселые размышления помогли мне собраться с силами и сесть .
Через пару минут встаю на ноги и , спустившись с столь негостеприимной железнодорожной насыпи , углубляюсь в лес . Через некоторое время проходя через многочисленные подразделения полкового медицинского пункта оказываюсь рядом с палаткой пищеблока за которой начинается тропинка, ведущая к полковой аптеке .
- Коля , что с тобой ? – спрашивает несущая ведро воды медсестра ,-на тебе лица нет!
Этот неожиданный вопрос явно застает меня врасплох.
Трогаю лицо : нос, глаза , уши - вроде все на месте .
-Да ты что белый такой ? И что это у тебя на сапоге?
Ну да ! Точно ! Вспомнил !
Это, наверное, штукатурка отлетела , когда на наш домик у станции бомбой разбило .
Маша , дай водички – а то глаза жуть как режет от пыли ..
Умылся . Смотрю в зеркало заботливо предложенное медсестрой . Нет , и правда , лицо все мертвенно белое.
Может это плохо штукатурка сошла ? - спрашиваю сам себя.
Или ….или , может , потому что это утро как- то не задалось ?
В изнеможении сажусь на бревно , что лежит около кухни .
Проходящий мимо военврач 2-го ранга Гибизов присаживается рядом . Он сообщает , что Тюрин умер по дороге . Кто-то , из стоящих рядом сослуживцев , хлопает меня по плечу , что –то говорит, но мне не до разговоров .
В ушах неприятно шумит , но по губам врача я читаю: Сегодня , было тяжелое утро, но тебе и мне повезло ! Короче, с еще одним днем рождения , Коля!
Я лишь утвердительно киваю в ответ .
Обсуждать еще раз то , что утром произошло на станции , да и вспоминать еще о втором сегодняшнем утреннем происшествии - явный перебор даже для видавшего виды военфельдшера медицинской службы .
на фото : военфельдшер 29 Армии Калининского фронта Моисеенко Н.А. и его рукописный дневник
