Это перевод истории с Reddit

Я доставляю еду. Ничего особенного — привожу заказы и беру оплату. Но, знаете, счета это покрывает.

Обычно я беру поздние смены: после полуночи люди чаще оставляют чаевые. Проблема только в том, что ночные рейсы бывают странными.

Пьяные ни с того ни с сего пытались меня обнять, обдолбанные уставлялись так, будто хотели подраться — или того хуже. Однажды я позвонил в дверь в 2:30 ночи, и толстяк открыл её абсолютно голым, просто стоял и ждал свой заказ.

Но ничто — ничто — не сравнится с тем, что со мной произошло на прошлой неделе.

Началось всё с заказа в моём приложении доставки — NightCrave. (Слоган: «Для любого желания, как бы ни было поздно». Я и подумать не мог, что эта фраза потом будет меня преследовать.)

Заказ простой: одна пепперони и кола. Чаевые огромные. Я не раздумывая принял.

Забрал еду и по GPS поехал в незнакомый район на окраине. Уличные фонари мигали, будто годами работали через раз. Воздух был холоднее обычного, прямо кусался. Всё внутри говорило мне туда не ехать, но тут телефон завибрировал — добавили ещё чаевые. Этого хватило, чтобы я продолжил.

Дом выглядел… неправильно. Два этажа, провисшее крыльцо, кругом темень. Ни огонька, никакого света внутри. Я нажал звонок. Тишина. Нажал ещё раз. Всё равно ничего.

Наконец постучал и сказал: «Из NightCrave, ваш заказ».

Минут через десять тишины телефон завибрировал. Сообщение от клиента: «Оставьте еду у двери».

Странно, подумал я, но мало ли — люди нелюдимые. Поставил пакеты и уже собирался уходить — и тут заметил кое-что. Дом был не просто тёмный. Он был обгоревший. Почерневшее дерево. Закопчённые стены. Как будто горел много лет назад.

Живот скрутило.

Тут пришло ещё одно сообщение:

«Подождите. Я хочу получить еду в руки. Передайте мне в руки».

Входная дверь приоткрылась и жалобно скрипнула.

Вопреки здравому смыслу я поднял пакет и подошёл ближе. В нос ударил мерзкий запах гари.

«Э-э… алло?» — позвал я.

Сначала тишина. Потом — шевеление в тени. В поле зрения выползла рука. Тонкая. Бледная. Пальцы согнуты, как сломанные веточки.

Прежде чем я успел что-то сделать, рука метнулась вперёд и схватила меня за запястье.

РУКА БЫЛА ЛЕДЯНОЙ. ЧЕРТОВСКИ. ХОЛОДНОЙ.

Я заорал, рванулся изо всех сил и, спотыкаясь, скатился с крыльца назад. Дверь ЗАХЛОПНУЛАСЬ у меня за спиной, так что коробка задрожала. Банка колы укатилась в тень. Мне было плевать — я сорвался к своему байку и умчался, как будто сам дьявол гнался за мной.

В зеркале я увидел движение во дворе. Слишком быстрое. Слишком неестественное. Фигура остановилась у края дома. А потом — помахала.

Я не останавливался, пока не добрался до дома.

Утром я убедил себя, что это был кошмар. Но след на запястье говорил обратное. Он выглядел обожжённым. Не как от огня, а как отпечаток ладони, вжжённый в кожу.

Пару ночей я перекантовался у девушки. Рассказал ей, что случилось. Она пыталась меня успокоить.

А потом ей написала подруга. Прислала новость.

Заголовок был такой:

«Молодая женщина, около двадцати, погибла при предполагаемом самосожжении после сексуального насилия. Предполагаемый нападавший не установлен».

А на фото? Тот же дом. Закопчённые стены. Обгоревшие окна.

Девушка была студенткой-медиком, жила одна. Курьер напал на неё. Она пережила нападение, но не пережила позора. Облила себя керосином и подожгла. Шесть лет назад.

И вот что странно — другой курьер поделился скриншотом своего приложения. Тот же дом? Всё ещё активен. Всё ещё оформляет заказы.

Я перестал брать ночные смены. Две недели спал с включённым светом, по два раза проверял все замки. Но любопытство точит, верно?

Как-то ночью я открыл приложение просто посмотреть. И тут же пришло уведомление. Активный заказ.

ИМЕННО. ИЗ. ЭТОГО. ДОМА.

Я онемел. Открыл его. Экран дёрнулся, потом телефон перезагрузился. Когда включился, в приложении было написано: «Ваш заказ уже в пути».

Я даже не был на смене. Я ничего не принимал. Но поездка была назначена на меня.

И в отражении экрана телефона, лишь на долю секунды, клянусь, я увидел её. Женщину у меня за спиной. Кожа треснула, как обгоревшая бумага. Кончики волос тлели. Она смотрела на меня.

Я запаниковал, выключил телефон и бегом вернулся к девушке.

Месяц ничего не происходило. Разве что — приложение всё время само устанавливалось заново. Я его удалял, а на следующий день оно снова появлялось.

А сегодня ночью уведомление изменилось.

Заказ был не на пиццу и колу.

Там было: «Один курьер».

Инструкции по доставке: «Войдите внутрь».

А потом телефон завибрировал снова: «Прибудет к вашей двери с минуты на минуту».

Но я ничего не принимал. Я не садился на свой байк.

Так… кто же выполняет доставку?

…Подождите. Кто-то стучит в мою дверь.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit

Это перевод истории с Reddit

Скажу сразу: я всегда честно говорила о том, кто я. Мне никогда не было стыдно ни за себя, ни за то, кем была моя мать, моя бабушка и длинная линия женщин, тянущаяся будто с начала времён.

Я ведьма. Я всегда практиковала, у меня всегда была сила; и ни разу в жизни я не причинила вреда ни одному живому существу. Никогда, что бы там ни говорили.

Несколько лет назад я увидела на редкой вылазке в город футболку на девушке, на ней было написано: «Я потомок тех ведьм, которых вы забыли сжечь». Эта надпись меня рассмешила. В итоге я заказала такую же в интернете в публичной библиотеке. Дома у меня интернета нет, понимаете.

Я по своей воле живу отшельницей уже десятилетиями. Так лучше. Я сделала выбор и должна его держаться. В семидесятых, когда я была ещё сравнительно молода, в наш город пришло нечто тёмное. Даже я не смогла понять, откуда оно взялось. Ни моя мать, ни бабушка, ни кто-либо из нашего маленького ковена не могли установить его истоки. Откуда бы ни явилось, оно оказалось здесь.

Мы впервые ощутили это тёмное нечто, когда пропал первый ребёнок. Мальчика потом нашли — мёртвого, обескровленного, иссохшего, как пустая оболочка цикады. Первых обвинили нас — разумеется. Стоило случиться чему угодно, от дождя и снега до тяжёлых прыщей у подростка, — все в нашем городе показывали на нас пальцем. Кто-то в шутку, кто-то по привычке, а кто-то из откровенной злобы.

Эдит первой почувствовала это. До сих пор помню тот вечер. Мы собрались на чай — никакой «ведовской суеты», просто милое дневное чаепитие. И тут бедняжка схватилась за жемчужное ожерелье и ахнула, словно увидела мышь.

«Ты в порядке, Эдит? Чай слишком горячий?» — мягко спросила моя мать.

Но я знала, что она так не думает. Не с тем прищуром, каким она взглянула на женщину средних лет.

«Нет! Господи. В наш город пришло что-то. Я почувствовала, как оно прошло сквозь меня ледяным ветром по позвоночнику. Что-то злое». Она говорила со слезами на глазах.

Мать кивнула и вылила остаток чая, читая по листьям, а мы остальные затаили дыхание.

Её лицо помрачнело, пока она вчитывалась в то, что говорили размокшие на дне чайные листья.

«Дорогие мои, у нас работа», — сказала мать и, вытирая руки о передник, поднялась.

И мы принялись за дело. Днём и ночью каждая из нас использовала свой дар, чтобы не только выследить это существо, но и найти способ его удержать.

Констанс штудировала древние фолианты и тексты. Мэри по своему дару выслеживала чудовище до логова. Моя мать и бабушка готовили зелья и творили заклятия, а я помогала. Моя стихия — сны и их толкование. Я провела много дней в медикаментозном полусне, пытаясь выудить о пришельце хоть что-то.

Всё, что мне удалось узнать: оно древнее. Возможно, когда-то его почитали; его вызывали менее искусные, чтобы оно служило им, но оно убило своих будущих тюремщиков и ушло в мир, находя жертв и кровь, где только могла.

«Есть у него имя, Гретхен? Без имени для уз его тюрьма будет слабее», — спросила мать, и в её голосе звучали тревога и злость. К счастью, не на меня.

«Нет, мама. Имени нет. У него много имён, а истинное мне во снах не открыли», — тихо ответила я.

«Не беда. Магия и узы сработают. Но мы сами будем привязаны к нему до самой смерти», — пояснила бабушка. Её голос стал стар и натружен после стольких недель колдовства. Она казалась тонкой и ломкой, как бумага.

«А после нашей смерти, Элизабет? Что тогда?» — резко, на исходе терпения, спросила Мэри.

«Тогда оно будет свободно. Если только мы не узнаем его истинного имени и не изгоним туда, откуда пришло», — пожала плечом бабушка.

«Это цена, которую мы должны заплатить, чтобы удержать его. Оно убивает детей. И не прекратит, пока не переберёт все невинные жизни в городе», — сказала со слезами Эдит.

Мы расставили ловушку. Это оказалось несложно. Я добровольно стала приманкой. Я была самой младшей, и мать с бабушкой напоили меня настоями и зельями, чтобы сделать меня для существа более желанной.

Мы выманили его в небольшую пещеру на нашей земле. Нам нужно было уединённое место, куда не заглянут лишние глаза и куда, что важнее, никто не сунется и не потревожит пленника.

Оно явилось быстро, как тень на тенистых ногах. Ему не стоило труда скрываться — оно и было самой тьмой. Ни одна добыча не ускользала от него, стоило ему нацелиться.

К тому времени были убиты больше дюжины детей и молодых женщин. На нас обрушили новый вал обвинений. Нам угрожали в лицо. В наши дворы бросали мёртвых животных, в окна — кирпичи с угрозами.

Когда я почувствовала его за спиной, мне стоило неимоверных усилий не броситься бежать. Наша магия была крепка, и, к счастью, существо не ведало, что уже в западне. Я ощутила, как в нём поднимается паника, когда оно поняло, что не может покинуть пещеру. Оно шептало угрозы, тянулось ко мне — и обнаруживало, что не в силах меня коснуться.

Оно извивалось, кричало и умоляло, обещало всевозможные богатства и власть, если мы его отпустим. Мы не слушали. Мы по очереди закладывали вход в пещеру кирпичом и раствором. Нелёгкая задача в лесу, на зыбкой земле, но мы справились.

Когда лег последний кирпич, наши силы привязались к его заточению, к его жизни и, будем надеяться, к его будущей смерти. Пока жива хотя бы одна из нас, оно будет заперто за этой кирпично-земляной стеной.

Но потом мы стали умирать. Одна за другой, когда приходила старость. Сначала бабушка, потом мать. Констанс утонула в поездке во Флориду. Эдит и Мэри дожили до девяностых, но в конце концов Смерть приходит за всеми.

Я — последняя. Мне за восемьдесят. Я никогда не была замужем и не заводила детей, хотя и пыталась. Слухи о том, что это я и мой ковен убили тех невинных много лет назад, никуда не делись — лишь разрастались. Мужчин это отталкивало. Друзей у меня не было уже много лет.

Я пыталась узнать истинное имя существа, но тщетно. Перелопатила книги, перерывала интернет — и ничего. Пыталась связаться с другими якобы ведьмами — натыкалась на мошенников и лжецов. Я страшно одинока.

И теперь я умираю. В последние годы травля стала куда сильнее. Я не могу безопасно выходить из дома: стоит мне показаться, как за мной следят и преследуют. Мне угрожали смертью, и сегодня, похоже, угрозы приводят в исполнение.

Мой дом горит. Пламя ползёт по коридору, я вижу, как свет становится всё ярче. И дыма — так много дыма!

За окном слышны крики. Те же слова, что люди вроде них орут веками.

«Сжечь ведьму! Сжечь ведьму!»

Я упала на пол и кашляю. И мне страшно. Страшно за себя и за других: в этом городе теперь живёт много невинных людей.

Я чувствую, как существо шевелится. Чувствую его предвкушение. Стоит мне умереть — оно будет свободно, а кирпичи уже начали осыпаться.

Когда пламя наконец подбирается к моей двери, я чувствую жалость. У меня нет иллюзий насчёт боли и ужаса, которые это создание обрушит на жителей этого города. И им предстоит усвоить очень важный урок — урок, который будет написан кровью их детей.

Есть причина, по которой ведьм нельзя сжигать.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit

Пост написан специально для @ZdorovaZaebal, привет тебе.

Итак, начнем:

Был ясный, морозный праздничный день. Коллежский регистратор Ефим Лукич, осмелев от двух рюмок сливянки, почувствовал в себе необъяснимую удаль и жажду мальчишеского подвига. В уме его, обычно занятом скучными бумагами, созрел дерзкий план: произвести фурор.

За углом ветхого барского дома, у забора, местные мальчишки устроили нечто вроде снежной крепости, а рядом, по причине близости кухни и общего нерадения, высилась бурая, подернутая инеем пирамида — продукт жизнедеятельности дворового пса Барбоса, существа ленивого и тучного.

«Вот она, мишень! — ликующе подумал Ефим Лукич, сжимая в кармане бумажный цилиндрик петарды. — Взрыв, грохот, ну и… легкое, так сказать, благоухание на весь переулок. Будет что рассказать в присутствии».

С торжествующим видом заговорщика он обогнул угол дома, потер на холоде руки и, озираясь, подбежал к злополучной куче. Ловко, будто вкладывая секретное донесение, сунул он в ее мягкий бок петарду, чиркнул о коробок спичку и поджег фитиль.

Зашипело. Побелевший от азарта Ефим Лукич ринулся прочь, дабы укрыться за тем же углом и насладиться зрелищем из укрытия. Он бежал, запрокинув голову, уже предвкушая оглушительный «пух!». Он и впрямь успел забежать. Даже с избытком.

Однако ждать пришлось дольше, чем он рассчитывал. Фитиль, видимо, был длиннее, или сыровата была начинка петарды. Ефим Лукич, высунувшись из-за укрытия, в нетерпении сделал шаг вперед. И в этот самый миг грянуло.

Раздался не оглушительный взрыв, а скорее глухой, влажный всплеск, словно лопнул огромный пузырь с грязью. И тогда на спокойную, снежную тишину переулка обрушилось невиданное доселе явление: коричневато-желтоватый гриб, поднявшийся над забором и медленно, с страшным изяществом, начавший осыпаться обратно широким, всепоглощающим веером.

Закон всемирного тяготения, открытый господином Ньютоном, неумолим. И большая часть этого веера, подхваченная резким порывом ветра, что всегда дует за углами, обрушилась точно на того, кто жаждал зрелища. На несчастного Ефима Лукича.

Он стоял, не двигаясь, в ступоре, ощущая на своем лице, на шинели, на мерлушковой шапке странную, теплую и нестерпимо пахнущую тяжесть. Весь мир сузился для него до этого запаха. С лицевой стороны он был чист и представителен, но с затылочной… О, боже!

Варианты? Их было несколько. Первый— незаметно скрыться. Но от себя не убежишь. Второй— снять шинель и вычистить. Но чем и где? Третий— провалиться сквозь землю. Он был самым предпочтительным, но, увы, неосуществимым.

И стоял он так, коллежский регистратор Ефим Лукич, у края белого, девственного снега, весь измазанный жизнью, в прямом и переносном смысле. А из-за угла уже несся радостный лай Барбоса, словно приветствовавшего собрата по несчастью. И было ясно, что праздник для Ефима Лукича кончился. Только начинался мучительный процесс объяснения с женой, прачкой и, главное, с самим собой. И длиться он будет куда дольше, чем тот самый, предательский фитиль.

Мужик и гусь

Андрей Андреевич Юрченко

Дело было где-то в Подмосковье. В городе на букву П или З, точных данных не сохранилось. Известно, что сие было точно поздней весной или ранней осенью, почему точно? Потому как комья грязи к ботинкам липнут, но при этом субъекты передвигаются в шортах. Так как либо уже рады теплу, либо ещё по привычке напяливают на свои трудовые ноги сей гардероб.
Дело было вечером в пятницу, ну или крайний срок, в субботу. Потому как в воскресение такие казусы обычно не бывают - в понедельник всё равно на работу хоть как-то надо прибыть.
Шёл, значит, мужик домой, к своим шёл. Это понимать надо. Не к чужим, как некоторые, а к своим. А своих у него было двое ребятишек рыжих и жена красавица с томным взглядом. Работала она в магазине на кассе, кассиром, значит. И её томный взгляд почти все мужчины улавливали и про себя каждый думал, что ему лично такой вызов брошен. Так случилось, что у этой томной барышни была какая- никакая мать, а значит тёща. И жила эта самая тёща среди этих своих. По правде сказать, тёща была скорпием каких мало. И всё пыталась выдать свою томную дочь за кого-то попривлекательней. Причём её привлекали субъекты, скажем прямо, ну совсем облысевшие пузатые и, надо сказать, без какой-либо мускулатуры. Такие, на тонких ножках. Но, непременно, с квартирой в центре города и дачей на его окраине, ну и личным автомобилем, которым наш герой не мог порадовать утомлённое семейство. Жила эта тёща с ними, скажем, вопреки всем природным силам утверждала, что рыжих ребятишек кроме неё воспитать никто не в силах, так как ум острый только у неё одной. Мужик это мнение не разделял и высказывался на счёт её умственных способностей в грубом тоне. Через это самое и страдал. Вообще, много в их семействе было парадоксов. Например, сами ребятишки, они были ярко рыжие, как солнышко, когда он сам был брюнет, а она была, прямо сказать, блондинка на всю голову. Мужик по первой переживал, что за генетический катаклизм? Но тёща убедила его - брюнет и блондинка ничего иного иметь и не могут, так как чёрное на белое как раз на детях рыжий колор и даёт. И вообще, она говорила, что её дедушка рыжий был. Но фотокарточек тогда ещё не было и предъявить она только словесно могла этот факт. Ну, мужик за сроком дней забыл этот казус и любил своих ребятишек и всячески их баловал: то одёжку купит, то еды принесёт несмотря на то, что рыжие. Другой бы в жизни таких не кормил, а он от сердца своего доброго баловал их.
Так вот. Шёл мужик, значит, домой. Ну не так, скажем, шёл как солдат, например, на параде, ну или как губернатор по городу ходит, а скажем, передвигался. Но передвигался обязательно как всё прямоходящие ногами прямо и, как было сказано, к своим. Были сумерки или темно даже. Магазин, где он по пятницам встречался с товарищами, уже закрывался, и он, значит, добирался уставший домой. Он всегда в пятницу приходил домой уставший, говорил не могу, прямо сказать, с ног валюсь. Ребятишки жалели его, жена тоже жалела и иногда тихо плакала. Возможно, через это у неё и взгляд был томный, мы не знаем. А тёща… тёща эту его усталость воспринимала на свой счёт- агрессивно, начинала дикий шум, и с интеллигентного языка переходила на грубый мещанский, непременно с обидными эпитетами в адрес нашего мужика. Мужик страдал, но всё равно каждую пятницу невыносимо уставал.
Так они и жили. Надо сказать, мужик был очень добрым, другой на его месте не посмотрел бы, что старушка и перешиб бы её сгоряча, так сказать, в приливе чувств. А он терпел эту холеру, желая ей в душе самого лучшего, например, скорее попасть в рай, так сказать, естественным путём, благочинно, как подобает старушкам.
В общем, опять отвлеклись. Рассказ- то как раз про другое. Шёл мужик, так сказать, уставший и влияли на него и гравитация, и поле магнитное тянуло к себе, и атмосферный столб на него нажимал изо всех сил, так как рядом никого не было, а столбу давить надо. Мужик не выдержал, поскользнулся и упал. Упал как раненый красноармеец в кино- навзничь, эпично так рухнул. Упал и затих. Не шевелится. То ли заскучал, то ли с силами решил собраться. Лежит, значит, глазами небо наблюдает, а там тела небесные миллиарды лет мелькают. Мужик не без образования был, адрес свой точно знал: солнечная система, галактический рукав Ориона, галактика Млечный Путь, Местная группа галактик, скопление Девы…ну, а дальше любой дурак знает. Как говорится, сапоги дорогу помнят. Лежит он и мечтает о космосе. Думает, как же все-таки праздно вокруг все, а тем временем там в небе такие дела вертятся: то чёрная дыра кого-то утянет, то звезда какая взорвётся, и галактика мчится и само солнце тоже с землёю мчатся во вселенной, аж волосы развиваются от таких дел космических. Лежит мужик и мечтает…. Мечтает и начинает в сладостных мечтах засыпать.
Как вдруг в самое ухо ему гусь как за орёт благим кряком, мужик тут же ободрился. Думает, вот так канитель…. Гусь! Да жирный, падла. Думает, возьму-ка я его за шею и домой отнесу, ребятишки зверя посмотрят. А потом можно будет и съесть или даже купить ему гусыню, пусть размножаются, а я через это фермером стану. А фермер — это не работяга в портянках, это и уважение, и почёт, и достаток. Так он подумал и хвать гуся за шею, а гусь как заорёт человечьим голосом:
-Отпусти,- говорит, дура, отпусти немедленно, я не гусь! Я лебедь! И не просто лебедь зверь какой, а волшебный лебедь! Пушкина читал?
-Читал, - говорит мужик, помню.
-Так вот, дубина, тот лебедь - это я, точнее такой же я породы волшебной. Горло отпустишь - желание твоё исполню!
-А не соврёшь?
- Как же можно, сударь, гадом буду, желание любое твоё в аккурат исполню.
Мужик почесал репу и говорит:
- Хочу быть губернатором!
-Э, паря, куда махнул! Губернатором, может, и я сам хочу, так я гусь- лебедь. А гусь губернатором по закону не может становиться, так как про гусей в законе ничего не написано.
- Ну, я ж мужик, мне то можно.
- Так-то оно так, только ты подумай хорошо, оно тебе надо? Там в губернаторстве такие нервища нужны, как струны на рояле. К царю надо на поклон ездить, а царь в любую минуту призвать может- никаких тебе пятниц и утомлений. А как что ни так и в темницу упрятать могут, вот и думай, надо тебе такое?
-Нет, гусь, не надо, спасибо тебе, отговорил вовремя, хороший ты зверюга, не дал пропасть. Так, ну губернатором не хочу. А можешь мне сделать, чтоб на карте моей банковской сто мильёнов было?
-Могу,- говорит. - Только как ты налоговой полиции сии средства объяснишь?
-Так и скажу, гусь, мол, дал.
-Да братец, тут тебя сразу к психиатрии привлекут. А молчать будешь- скажут террорист. И опять темница.
- Во дела….. Спасибо, не надо тогда мне таких денег. Слушай, а давай жене серьги золотые и браслетик золотой, и колечко, и цепочку. Можно?
— Это можно. Может ещё что-то?
-Давай, значит, торт ещё большой ребятишкам и по велосипеду.
— Это, брат, легко, это бери, не жалко. Может тёще чего хочешь прибавить?
-Хочу, - говорит мужик. Пусть у тёщи зубы новые прорежутся. Чавкает жутко! Не могу прям рядом с ней пищу принимать. И пусть она сонная сделается. Пусть все больше спит, чем бодрствует, а когда бодрствует, пусть как в тумане будет, чтоб прям я её не замечал.
Гусь засмеялся и исполнил.
-Ну, а себе чего хочешь?
-Себе? Даже не знаю….. давай пиво на утро холодное, чтоб в холодильнике всегда лежало, чтоб в магазин не ломиться, и кроссовки новые. А штаны есть у меня и чёрные, и синие, так что пока хватит.
Исполнил гусь- лебедь все мечты Ивана и улетел.
Прошло время. Жена развелась с Ваней и переехала вместе со всей кодлой к Ваниному начальнику. Она, когда золото одела, начальник её прям рассмотрел: как играет глаз её, и как ей всё к лицу. Тёща была тихой, хоть и с зубами. Рыжие дети росли и приезжали к папке на велосипедах. А у Ивана всегда в холодильнике стояло холодное свежее пиво.