Одноразовая маска, перчатки, март 2020 года. Карантин. Возвращаюсь из магазина. Выход из дома санкционирован через мобильное приложение уникальным кодом. В руках пакеты с покупками, впереди десять минут дороги спокойным шагом. Потом удалëнка и прогулки на балконе. Тает снег, грязные лужи расплываются по улицам. Редкие прохожие сторонятся и отворачивают закрытые масками лица. Никто не уверен в здоровье ближнего. Люди запуганы ежедневным потоком новостей и экспертных оценок. Страх сковал каждого ледяным коконом - не подойти, чтобы не наткнуться на холодный взгляд поверх маски. "Социальная дистанция" - идиотское и бессмысленное словосочетание с точки зрения русского языка и здравого смысла имеет чётко выраженное материальное воплощение - полтора метра. Так и перекатываются ледяные атомы человеков по гладкой поверхности пустого города. Апатия еще не наступила, но ждать недолго - страх слишком энергозатратен.
От станции до дома 10 минут. Что может случится за 10 минут дороги домой? Всë, что угодно. Дорога, как жизнь - женщина непредсказуемая и склонная к авантюрам.
И этот раз не подвел. Вон тот мужик, шатающийся у церковного забора, вызывает подозрения. Пожилой, одет небогато, но опрятно, маска на лице. Мужика серьезно штормит. Держится за забор. Может, пьяный? В любом случае идти мимо него. Набираю в грудь через ткань маски теплого воздуха для смелости. Приближаюсь к подозрительному типу. До него еще метров десять. Мужик валится на землю как мешок картошки.
Сбавляю шаг. Есть несколько секунд, чтобы оценить обстановку. Первая мысль - помочь мужику. Вторая - в памяти сюжет из новостей трехмесячной давности. Аэропорт Пекина, запись камеры наблюдения, женщина в длинном пуховике падает на пол терминала, и к ней бегут китайцы в костюм-пакетах, кутают ее в целлофановый кокон и увозят в изолятор.
Я твёрдо решил перейти на другую сторону дороги и вызывать скорую оттуда, с безопасного удаления. Но вдруг понял, что мужика этого я, к сожалению, знаю.
Это мой сосед. Тихий дед, который днем вечно греется на скамейке возле подъезда. Дядя Толя. Я ему, добрый день. Он мне, добрый день, или вечер, в зависимости от ситуации. И так постоянно. Да, и улыбается еще. Такой осторожной, немного заискивающей улыбкой человека, пережившего инсульт и имеющего проблемы с памятью. Короче, не могу я пройти мимо дяди Толи. Мимо незнакомого мужика, наверное, смог бы. А сейчас не могу.
Мужчина лежит на спине, кулаки сжаты на уровне груди, его сильно трясет. Глаза вытаращенные мутные, белки красные с желтым. Пытаюсь с ним заговорить, узнать, есть ли с собой лекарство, но нет. Не видит меня, хрипит. Понимаю, что в маске, которая хоть как-то должна защищать окружающих от разлетающихся при кашле бацилл, ему сложно дышать. Осторожно, за резинку отодвигаю его маску с лица. Под маской полно желтой с примесью крови пены, которая вытекает через сжатые зубы. Он меня не слышит. Переворачиваю мужчину на бок, чтобы не захлебнулся. Достаю из пакета с покупками рулон бумажных полотенец, кладу мужчине под голову, чтоб не разбился в конвульсиях о брусчатку.
Подходят парень с девушкой. Прошу их не приближаться, на всякий случай, и вызвать скорую. Сам набираю старшего по подъезду, чтобы найти родственников дяди Толи. Проходит пять минут. Подходят еще люди, предлагают помощь. Останавливается машина. Там мужчина и женщина, знаю их, работают на рынке. Предлагают довезти до больницы. Объясняю, что скорая уже в пути. Тогда из багажника достают старую куртку, укрывают дядю Толю и дают зонт. Я и не заметил, что пошел дождь.
Звоню в скорую, уточнить время прибытия бригады. Говорят, машина подъезжает, еще несколько минут. Представляю врачей в скафандрах, которые заберут дядю Толю в инфекционное отделение. И меня как лицо, контактировавшее с зараженным. На пару недель в бокс. Сходил за продуктами. Звоню домой, говорю, что могу задержаться.
Вот и скорая. На самом деле быстро приехали. Ну да, дороги-то пустые. Врач и водитель. Бывалые мужики. Врач в стандартной синей спецодежде, маска на подбородке. У меня чуток отлегло. Понял, что сразу вряд ли повезут в карантин. Помог положить дядю Толю на носилки. Пока грузили больного, прибежала его сестра - старший по дому смог ей дозвониться - рассказала бригаде про болезни дедушки, примостилась рядом.
Скорая уехала. Остался я с пакетами, парень с девушкой из первых подошедших и грязный рулон бумажных полотенец на земле.
- Есть санитель? - спрашиваю
- Да, - отвечает девушка.
- Руки обработайте, на всякий случай.
Сам выливаю свой антисептик на ладони, протираю руки и все, что могло коснуться больного. Это для самоуспокоения. Все, что мог уже потрогал. Подбираю через пакет рулон салфеток, на котором лежал дядя Толя, чтобы выбросить по дороге.
Иду домой. В прихожей старательно, не касаясь ничего в квартире, снимаю верхнюю одежду и убираю в пакеты. Раздевшись в прихожей, иду в душ. Тщательно смываю с себя все, что мог принести с улицы.
Как выяснилось позже, у дядя Толи был припадок эпилепсии. После карантина он снова грется на солнышке возле подъезда и отвечает на мой добрый день своим добрым днем. Дядя Толя не помнит приступ возле церковных ворот. Я не напоминаю. Только улыбаюсь ему теперь немножко теплей, как старому приятелю.