Помните Падонки. орг????Где старая гвардия?
А кто-нибудь помнит ресурс Падонки. орг????
Тусы падонкаф?
Я был на такой в декабре 2007.
МОЩЩ.
Помню некоторых камрадов...
Живы ли ещё?
БугиМент, Ночной Дрочащий, Боцман Федос.... И тд...
История про студента из нулевых
Всё произошло как-то само собой. Сначала, разумеется, были привычные для всякого абитуриента вещи: потерянное лето, торжественное предъявление аттестата в приёмной комиссии, дрожь в руке, берущей один из билетов, с нескрываемым ехидством глядящих с профессорского стола… замученная мама, ожидающая его на лужайке перед институтом с банкой сока и заранее приготовленными справками о том, что Алексей страдает ярко выраженным плоскостопием, пиелонефритом и не позволяющими быть солдатом убеждениями. Занудная езда на электричке домой, в Верхний Игыз, после каждого экзамена. Торжественное зачисление со словесным поносом у декана, тянущего время, и почти что обмороком мамы. Поступление! И слова отца на праздновании этого важного события:
–Теперь, Алёша, ты покинешь дом. В областном центре всё дороже, чем у нас. Поэтому тебе нужно искать работу там, где ты будешь учиться.
–Угу, – отвечал Двуколкин.
Он провалялся дома перед телевизором до конца августа, а двадцать девятого числа снова поехал на место учёбы – обустраиваться. В общежитии сказали, что места будут в начале сентября, когда участковый выйдет из отпуска и выселит троих отчисленных хвостистов. Алёша вздохнул. Значит, придётся снова ездить каждый день в Игыз вместо того, чтоб с первых же дней наслаждаться вольной жизнью одинокого студента.
Остаток времени в облцентре он решил посвятить наслаждению красотами столицы. Первой из них оказался магазин мебели, раскинувшийся на общей площади, сравнимой с парой стадионов. Невероятные шкафы и креативные до чёртиков кровати были сгруппированы в подобия квартир, от лицезрения которых Алексея охватывал комплекс неполноценности. Увидев пару ценников, Двуколкин ощутил явный риск стать инвалидом на почве этого комплекса. В довершении всего к нему подошла девушка с табличкой на груди – «Эльвира», поздоровалась и спросила:
–Подсказать Вам что-нибудь?
Двуколкин буркнул «Нет» и, будучи уверен, что над ним здесь издеваются, обиделся и вышел.
Впрочем, тепло последних летних дней и ощущение близкого начала новой жизни сделали своё дело, и вскоре хорошее настроение вернулось. Алексей зашёл ещё в несколько магазинов и родил мечту о том, как выучится и, конечно, станет менеджером – что бы это слово ни обозначало, – чтоб иметь возможность покупать то, что пока что было для него подобием музейных экспонатов.
Знакомство со столичной жизнью кончилось лёгким окунанием в неё. Проходя мимо заведения с чарующе-нерусским именем «Мак-Пинк», Алёша про себя решил, что один раз шикануть можно. Перешагнув порог, вдохнув чудесный аромат жирного и жареного, он не без досады поглядел на цены и наскрёб на гамбургер, картошку-фри и колу.
Потом уселся за пластмассовый стол и принялся наслаждаться. Картошка оказалась не такая, как у мамы; бутерброд с котлетой отдавал чем-то мечтательным и завораживающим; даже кола, идентичная той, что можно было бы купить в Игызском продуктовом, получила от фирменного стакана и всей ресторанной атмосферы новый вкус. Всё кончилось быстро, так что даже жалко. Алёша дожевал последнее, вздохнул, решил отчаливать. Но тут, как это водится, внезапно, взгляд его упал на яркий лист рекламы, затаившийся на дне подноса. Лёша прочитал:
«Если Вы молоды и энергичны, не хотите сидеть на шее у родителей и ищете работу в дружном молодёжном коллективе, приходите к нам. Компания «Пинков и К», один из лидеров в российском ресторанном бизнесе, ищёт сотрудников на вакансии:
Кассир
Бармен
Официант
Стюарт
Повар
Мойщица посуды
Приходите! Мы предлагаем обучение, льготное питание, гибкий график! Работать у нас – выгодно, престижно, интересно! »
Слова об обучении и гибком графике особенно понравились Алёше. Зондирование почвы на предмет работы выявило два препятствия: отсутствие какого бы то ни было опыта и невозможность поступить на полный день. А здесь… Двуколкин призадумался над списком предлагаемых профессий и задумался: «А кто такой стюарт?». Спустя секунду его разрешила девушка в фирменной майке с бейджиком «Стюарт Инесса», вытащившая из-под Алёшиного носа все остатки пиршества и важно отнесшая их к мусорному баку.
«А что? Пойдёт! – решил Двуколкин. – С этим-то я справлюсь!».
Он выписал телефон и вышел, удовлетворённый, думая о том, что одноклассники из Верхнего Игыза не могли бы и мечтать о работе в таком стильном заведении.
***
Охранник смерил взглядом бедного Алёшу и, спросив, зачем он, дал анкету.
–Заполняйте.
–А где?..
–Заполняйте, потом объясню.
Алёша, примостившись на стойке приёмной, нацарапал на бумажке свои данные: на должность стюарта, живу с родителями, опыта нет, не судим, противопоказаний не имею. В качестве достоинства вписал, что он коммуникабелен: практически везде это качество требовалось, и Двуколкин, хоть не точно представлял себе, что это, и не был уверен, что им обладает, счёл за лучшее отрекомендоваться именно таким образом. Тем более, другое в голову не приходило.
–К Анне Ивановне, на третий этаж, направо, там увидите, – вальяжно-механически сказал охранник.
Алексей с замирающим сердцем проделал указанный путь.
–На собеседование? Входите, – бросила девица.
В офисе всё было чуждо, высокотехнично и пропитано надменностью.
Двуколкин скромно сел и протянул анкету.
–Не работали нигде до этого? – спросила менеджер по персоналу так, словно она была училкой и в десятый раз взывала: «Ну, Двуколкин, где ж твоя домашняя работа?».
–Не работал, – виновато сказал Лёша.
–А в связи с чем ищёте работу? – продолжала девушка, презрительно рассматривая предлагаемый ей товар.
–Жить надо, – философски отвечал Двуколкин.
–Что Вам известно о компании «Пинков и Ко»? – получил он новый вопрос на засыпку.
–Мм…
Двуколкин смешался.
–Компания «Пинков и Ко» один из лидеров на рынке российского ресторанного бизнеса, – сказала менеджер сквозь зубы, очень раздосадованная тем, что к ней опять явился столь несведущий субъект. – Какие заведения компании «Пинков и Ко» Вы посещаете?
–Я был в Мак-Пинке… – неуверенно сказал Двуколкин.
–А ещё?
–Всё.
–Хм…
Девица скорчила гримасу.
«Я не нравлюсь», – сокрушённо рассудил Алёша.
В этот миг в конторе показалась ещё одна девушка.
–Кать, у тебя тренинг сейчас будет, да? – спросила менеджер. – Вот, возьми этого ещё этого молодого человека.
***
Спустя десять минут Алёша помещался на диване между парой пышный дам с задумчивыми лицами. Обе метили на должности посудомоек. Перед испуганной тройкой на высоком барном стуле восседала девушка, которой менеджер препоручила Алексея. Радость изливалась из неё; глаза сверкали; рот, не прекращая, улыбался и смеялся, словно девушку охватил нервный тик. Двуколкину было и так не очень, а от такой искрящейся уверенности рядом с собой стало вообще страшно. Пылая неземной любовью к «Пинкову и Ко» и трём новым товарищам, тренер с восторгом говорила, как чудесно быть посудомойкой или стюартом в том месте, какое они выбрали. Обращение на «Вы» было отброшено. К чему эти условности, все братья! Пятидесятилетние посудомойщицы вмиг стали Зиной и Любой. Четверти часа не прошло, как они вместе с Алексеем уже высказывали свои мысли насчёт миссии компании «Пинков и Ко», разумно рассуждали, почему работнику положено носить чёрные брюки и разглядывали схему карьерного роста от уборщика до генерального директора.
По окончании тренинга Алёше дали адрес предприятия и велели быть там завтра к девяти утра. И со сменкой. И без опоздания.
Двуколкин вышел из конторы, полный разнородных чувств. Он позвонил домой, сказал, что не вернётся ночевать в Игыз, поскольку утром ему надо на работу. Получил в ответ немало причитаний, вздохов и адрес двоюродной сестры мамы. Кое-как нашёл её и попросился на ночлег. Уснул в четыре, полседьмого соскочил с кровати и отправился на встречу будущему.
***
Довольно быстро стало ясно, что работа стюарта отнюдь не в том, чтобы выбрасывать объедки и при необходимости мести пол. На самом деле роль Алёши состояла в том, чтобы без передышки демонстрировать всемерную заботу о стерильности «Мак-Пинка». Утром, до полдвенадцатого, в общем-то, желающих отведать гамбургера было не особо много. Пригодный для выбрасывания мусор появлялся на столах один раз за десять-пятнадцать минут. В то же мгновение, как на грех, к нему летели Лёшины товарки – пикантно-чёрненькая, маленькая Лиза или бесцветная Ирина. Лёше делать было нечего. Но долг его – мозги на этот счёт ему довольно быстро вправила стервозный менеджер – был как раз в том, чтоб делать что-то беспрерывно, показательно, настойчиво. Не важно, что: размазывать грязь под ногами у клиентов мыльной тряпкой, протирать протёртый пять минут назад стол или же елозить смоченной салфеткою по чистым окнам. На худой конец – Алёша это понял уже после – подходило и простое деловитое хождение по залу с видом изыскателя объедков. Но его хватало не надолго.
В первый же день Алексей узнал на своей шкуре, что такое капиталистическая конкуренция. Грязи было мало, и на каждую новую единицу её сразу же нацеливались три жадных пары глаз уборщиков, не забывающих о том, что менеджер поблизости. Лидерство! Активность! Инициатива! – бойко призывало руководство для работников. И стюарты почти что наперегонки бежали к каждой новообразовавшейся пылинке.
Тем, кто не успел, опять же приходилось удовлетворяться протиранием чистых мест. К примеру, за день каждый человек из первой, как и из второй смены, всенепременнейше тёр жидкостью для стёкол переднюю стенку аквариума. Однако внутренность его, равно и боковые стенки вовсе не блистали чистотой. Наверно, сказывалось общечеловеческое стремление стюартов быть как все и ходить протоптанными тропами.
Первый день был наполнен разочарованием в несбывшемся и очарованием нового. Нутро шикарнейшего из всех ресторанов – в представлении вчерашнего игызца – оказалось серым, влажным помещением с кафелем по стенам, чёрными мешками мусора, огромнейшими кучами рекламы вперемешку с барахлом старых работников и толстыми, снующими туда-сюда бабульками.
–Что, новенький? – спросила Алексея девушка развратного вида с массивной выбеленной шевелюрой и бейджиком «Яна, кассир».
–Да, – скромно сказал Двуколкин.
–Меня Ксюша зовут, а тебя как? – поворачиваясь к зеркалу, заботливо повешенному между раздевалкой и служебным туалетом, бросила «Кассир Яна».
–А меня Алёша, – отвечал Алёша.
На груди его блистал белый прямоугольник с надписью «Николай, стюарт».
–Походишь Николаем, – сообщила ему менеджер тотчас же по приходе на работу, – на Алексеев бейджиков пока нет.
Ксюша с двойной выгодой использовала, то, что с утра почти не было клиентов. Она вертела и крутила свои волосы, делая нечто, по её мнению, красивое, одновременно делясь с Ирой подробностями своих отношений с неким Гариком. Ира стояла поодаль, печально разглядывая свои ногти, и слушала. На зеркале, возле причёсывающегося Ксюшиного отражения, располагался листок с ценным объявлением: «Дорогие работники зала! 7 и 8 сентября для вас организуется тренинг «Эффективное взаимодействие с клиентом». Будем рады видеть вас всех! Ваши менеджеры». Внизу была ещё какая-то приписочка, Лёша не разглядел её. Чтение и созерцание Ксюши прервала толстая повариха, важно выплывшая из уборной. В самый интересный, напряжённый момент рассказа о Гарике она душевно, ласково взглянула на кассира и по-матерински одарила её непечатным словом, означающим женщину, не разборчивую в связях. Ксюша заливисто рассмеялась, бросила рассказ про Гарика и принялась вслух, не без гордости перечислять слова, когда-либо услышанные ею в свой адрес.
Двуколкин застеснялся, взял щётку и пошёл подметать зал.
За день он успешно заработал 200 рэ: примерно столько, сколько проедает за раз посетитель. Ну, а в конце смены наконец-то рассмотрел приписку к приглашению на тренинг: «Неявка карается вычитанием из зарплаты».
------------------
полный роман тут, бесплатно https://author.today/work/235123
Показать полностью
История про студентов-бунтарей и необычную революцию
Пиво рвалось наружу. Алёше Двуколкину снился мучительный сон о том, как он всё ищет, ищет и не может найти подходящий куст, чтобы справить нужду. Наконец, всё рассеялось. Студент, так неразумно подошедший вечером в проблеме выбора между весёлой пьянкой и спокойным сном, нашёл себя лежащим в полной темноте на собственной кровати в общежитии.
Сперва Двуколкин думал, что посреди ночи разбудил его зов туалета – и не более. Но спустя мгновение стало ясно, что это не так. Подозрительный шум, наполнявший всю комнату, не был похож ни на привычную возню мышей, ни на уютное бульканье внутри водопроводных труб, ни даже на какое-либо из стихийных бедствий. Скорее, он напоминал одно кино, посмотренное в школьные годы…
К ужасу Алёши, сходство оказалось неслучайным. Затаившись, вопреки сильнейшему желанию поскорее облегчиться, он сначала понял, что загадочные звуки идут сверху: оттуда, где на втором этаже их общей койки должен спать сосед по комнате Аркадий. По прошествии секунды или двух Двуколкин различил в потоке смешанного, непонятного сопения, кряхтения, пыхтения и барахтанья вздох. Да, женский. А потом ещё один. Потом взвизг.
Повинуясь юношескому интересу, усугубленному тем, что сам Алёша пока что ни разу не лежал в одной кровати с девушкой, он продолжал слушать. В поток вплетался иногда голос Аркадия, знакомый прежде только по умным словам и лозунгам, но не по мяуканью и урчанию. Он задыхался, бормотал чего-то неясное, а девушка негромко, но решительно шептала: «Так! Давай! Давай!». Испуганному и взволнованному Лёше показалось, что сейчас они сломают верхнюю кровать и оба, как есть, грохнутся к нему, на первый этаж.
Между тем, в туалет хотелось нестерпимо.
Вставать и отправляться в общую уборную прямо сейчас значило бы признаться в слушании того, что слушать вовсе не положено. Опять же, это дурной тон, а сосед и его девушка с испугу, чего доброго поймали бы себе заболевания половой сферы. Из книг Алексей знал, что наблюдаемое им в данный момент действо обычно длится минут пять-десять, потом же у обоих наступает сильнейший прилив усталости, и они засыпают. Двуколкин решил ещё чуточку подождать до этого момента.
О том, что момент наступил, Алёша понял по протяжному, почти что в полный голос, стону девушки.
На полминуты звуки прекратились.
–Ты потише, – прошептал Аркадий сверху. – Как бы Лёха не проснулся.
–Какой Лёха? – услыхал Двуколкин голос девушки.
–Сосед мой… Там, внизу спит.
–Спит? То есть, тут ещё кто-то, кроме нас? – почти что в шоке прошептала дама, раздувая без того немалый стыд и замешательство в Двуколкине.
Аркадий виновато крякнул.
–Да, ладно, ничего! – подбодрила его любовница. – Я так давно планировала экстремальный секс! И потом, раз уж он не проснулся полчаса назад, когда мы делали это первый раз…
Внутри Двуколкина бывшее пиво всё настойчивее колотилось в двери организма, чтобы выйти.
–…я надеюсь, третий тоже будет? – завершила девушка игриво.
–Ыыы, – отвечал Аркадий, и это нельзя было расценивать как несогласие.
Тут Алёша понял, что, жди он и дальше, когда парочка уснёт, детский конфуз и позор на всю общагу вплоть до пятого курса – неизбежны. Надо было действовать активно. Поразмыслив, он начал с того, что не без шума повернулся на живот.
–Ты слышала? – донеслось сверху.
–Не бойся, дорогой, наверно, это мышь, – игриво отвечал девичий голос. – Лучше поцелуй меня … сюда…
Двуколкин ещё раз совершил оборот на сто восемьдесят градусов.
–Тсс! Это Лёха!
–Он во сне ворочается. Ну, целуй же!
В отчаянии Алёша задёргал ногами, замычал, начал сопеть и издавать все звуки, которые только может производить более-менее спящий человек.
–Сейчас проснётся! – прошипел Аркадий.
Наверху затихли.
–Может, притаимся, подождём, чтобы он опять уснул, тогда продолжим? – предложила искусительница, повторяя Лёшину стратегию.
–Давай.
Последующие полторы минуты исстрадавшийся Двуколкин из последних сил изображал последовательное пробуждение. Наконец, решив, что он сделал достаточно для сохранения своего лица и полового здоровья товарищей, встал, торопливо и не без труда отыскал тапочки и вылетел в коридор.
***
В туалете пахло анашой. На подоконнике, перед рядком кабинок, восседала пара сонных третьекурсников с химфака с красными глазами. Они задумчиво глядели на большую лужу, вытекшую из-под дверцы одной из комнаток уединения, и говорили о внешней политике США.
Алёша был безмерно счастлив, наконец, войдя в одну из этих комнаток. Пока бывшее пиво вытекало, а Алёшин взгляд бессмысленно скользил по бесконечной трещине на белой крышке, из соседней кабинки снова полетели подозрительные звуки. Двуколкин, было, напугался: думал, и тут кто-то строит свою личную жизнь. Потом дошло: нет, в этот раз всё прозаичнее. Тот, кто был за перегородкой, как и Алексей, излишне бурно отмечал день рождения Агостиньо Нето и не рассчитал сил организма.
Завершив свои дела, Двуколкин думал, было, поскорее возвратиться в свою тёплую кровать, но вежливости ради счёл необходимым дать девушке время, чтоб уйти. В жестяном кармашке на двери кабинки он нашёл смятый журнал «Дом-6». Парочка обкуренных ушла, наверное, боясь, что кто-то донесёт о них. Окно было открыто настежь, чтобы запах нелегальности выветривался. Двуколкин прислонился к подоконнику и бросил взгляд на никогда не засыпающий индустриальный город. Освещённые окна домов намекали, что жители их бодрствуют, а, стало быть, с утра не думают идти к станку, наверняка предпочитая образ жизни вольно-бесполезных копирайтеров. Автомашины, скрипом и шуршанием колёс напоминавшие о нефтяном бизнесе и загрязнении окружающей среды, проскальзывали в соответствии со светофорным циклом. Вдалеке переливались чьи-то яркие вывески. Натруженные студенческие глаза не могли видеть, куда же именно они зовут, но Алексей решил, что в казино. Он ненавидел этот мир. Двуколкина пронизывало экзистенциальное одиночество.
–Буржуи! – неистово выкрикнул он в окно, поддавшись странному наплыву чувств.
Потом изорвал в клочья журнал для жертв мозгопромывочной машины и метнул их во тьму:
–Подавитесь вы!
За спиной скрипнула дверь кабинки.
–Это ты тут кричишь? – спросил зелёноликий Саша, вышедший оттуда. – Привет, кстати.
–Привет, – ответил Алексей, смутившись.
Он закрыл окно и отправился к себе в комнату.
В ней было по-невинному темно и тихо. Сделав вывод, что остаток ночи он сможет спокойно отдохнуть, Двуколкин влез в постель, расслабился и смежил очи.
Через пять минут, уже понявший, что уснуть после перенесённого волнения так просто не удастся, он опять услышал шёпот сверху:
–Милый…
–Тсс!
–Он уснул! Ты слышишь? Он сопит. Давай ещё раз! Только так, как я просила!..
Лёша вжался в матрац и, как мог, стойко принял сей новый этап истязания.
Через полчаса он думал, как бы снова выбраться в сортир: на этот раз снять напряжение в тех местах, которые благодаря Аркадию и его подруге отказались отдыхать. Но выйти было невозможно, и Алёша слушал, слушал, слушал…
А ведь утром, в восемь, уже следовало появиться на месте работы и начать эксплуатироваться!..
-----------------------
дальше тут, бесплатно https://author.today/work/235123
Показать полностью
Тюмень — Новый Уренгой. Дальше вертолетом до Мессояхи
«По-другому никак не добраться, по крайней мере летом. На весь путь ушли почти сутки: Ямал встретил нас дождливой и ветреной погодой, вертолет задержали. Погода в этих местах суровая. Круглый год не прекращаются сильные ветра. Летом они спасают от мошек и комаров, а зимой делают здешние морозы под -50° С испытанием даже для экстремалов! Бррр. Поводов влюбиться в эту землю — столько же, сколько звезд над Гыданской тундрой долгой полярной ночью. Работать в Арктике и не стать романтиком не получится».
Бессонная ночь
Сильно не пинайте: проба пера!
— Жора, ты сегодня рано.
Мамка проснулась раньше обычного. Жора сидел на стуле и вертел в ладони ножницы. Потом случайно задел швейную машинку. Раздался бздыньк. Ножницы заняли своё прежнее место.
— Или не ложился вообще?
— Конечно, ложился, мам!
Мысли как будто отстутствовали. Жорины глаза смотрели куда-то в одну незанятую точку трёхмерного пространства комнаты. Конечно же, он не ложился, а просидел так всю ночь.
— Сегодня же к первому уроку?
— Лидия Ивановна заболела! — Жора соврал: он уже опаздывал на автобус, который увозил его в город из дачного посёлка. Опозданец приоткрыл крышку портфеля и всё-таки кинул поверх учебников портновский инструмент.
— Мам, а кто такой психопат?
Мама вздрогнула.
— Где ты взял это слово?
— Не помню, вчера услышал где-то.
Славка Улулаев назвал его так в стенгазете. Дело было в этом, но Жора не хотел в этом признаваться.
— Мам, ты не видела сборник “Эврика”? Я его у Эдика брал почитать, вот найти не могу!
— Нет! — Прокричала из коридора мама.
Мама не видела сборник, потому что Жора его попросту у Эдика стащил. Достав из-под матраса книжку, наш герой открыл первый форзац: “Вернуть Эдику Дятлову!”, ага, то, что нужно! Он аккуратно расстегнул портфель и положил книжку к учебникам.
— Я ушла! Пока! В школу не опаздывай — Донёсся из коридора голос мамы.
— Пока, мам!
Жора слабо представлял, кто такие психопаты. Но этот Славик определённо хотел его унизить. Жора всего-то лишь сказал: “Грёбанные дети!” — и за это нужно его травить?
Вообще мама говорила, что если ты с кем-то поссорился, то нужно помириться. Но как Жора может помириться с тем, кто считает себя лучше его? И вероятно, даже лучше всех остальных людей! С этим определённо что-то необходимо было делать.
Жора открыл левый ящик стола и достал изоленту. Книгу он подбросит на место преступления, чтобы отвести подозрения от себя. Жора идёт убивать!
Показать полностью
Эх, Ржавый!
Мне ради пропитания приходится постоянно крутиться. Гришка Ефимов говорит, давай, мол, к нам на завод. А я на завод не хочу, потому что туда вставать рано надо. Завод — он не для меня. Тем более, когда Ефимов сам на завод устроился, вокруг него быстро образовалась жена и двое детей. А до этого так же жёны и дети образовывались вокруг всех, кто попадал на завод. Я вообще думаю, что это разнарядка у них такая: заводчанам жён и детей вместо тринадцатой зарплаты выдают.
Я бы в офис какой пошёл, может быть, но у нас на посёлке офисов нет. Был один. Вернее, мы так пятачок у круглосуточного магазина называли, пока тот не закрылся. Если надо дело какое обстряпать, иди «на офис», потому что там серьезных людей найти можно. Какие дела на пятачке обстряпывались я вам не скажу: вам это ни к чему знать, а почему магазин закрылся — поделюсь. Тем годом доллар опять скаканул, а продавщица Зинка в долг отоваривала по старому курсу. Ашот Степаныч, владелец магазина, не выдержал конкуренции между растущей валютой и Зинкиной добротой, предприятие своё закрыл, кинул на прощание «абанамать ваш всех рот» и уехал из города.
Я тоже раньше «на офис» ходил, чтобы пропитание добывать, а как место обезлюдело, пришлось способы искать. Но они — способы, значит — нашлись быстро.
Вот, бывает, зайду в подъезд, присмотрю дверь побогаче, чтоб стальная и с обивкой из дуба, скину кошелёк. Подожду, шума наведу на лестничной клетке, а сам тем временем на пару пролетов выше заберусь. Если дверь никто не открыл, то кошелёк подбираю и иду к следующей. Если открыли, жду ещё пару минут, спускаюсь к двери. Стучусь.
Тут главное, чтоб не жлоб какой дверь открыл. Потому что жлобы до чужого сильно охочи. Тётенька или интеллигент — самое то. Я раз на жлоба нарвался. Такой, знаете, с мордой в шкаф размером, а сам поперёк себя шире. Говорю ему: «Дядь, я тут кошелёк, кажется, обронил, ты не видел?», а он щеками крутит в разные стороны, не видел, мол. Я думаю, как же ты, селезень, не видел, если я его тебе сам под дверь положил и две сотки внутри оставил? А вслух, ессно, говорю: «Я студент, у меня там стипендия, до следующей далеко, жить не на что». Он стоит, невозмутимый как депутат, и отнекивается. Не видел — и все тут! Я в тот раз чуть в драку не полез, чесслово. Вы не смотрите, что я худой и бледный. Худые всегда до конца дерутся.
Вот мне раз тетенька попалась хорошая. Я ей говорю, что кошелёк выронил, а она, конечно-конечно, и сует мне обратно. Я говорю: «Тёть, но тут ещё тысяча была! Я студент, мне до следующей стипендии жить не на что. А вечером еще девушку хотел в кино сводить». Вообще, я в случае чего могу и слезу припустить. Наверное. Но там слеза не понадобилась. Тётка и так расщедрилась. Даже сверху заявленной тысячи пятьсот дала.
Вообще по подъездам в этом смысле промышлять легче. На улице кошелёк могут увести, что сам не заметишь, а в четырех стенах далеко не убежишь. А если мы с Чипой на дело идём, то вообще целая психология начинается. Чипа — это мой кореш, мы с ним оба детдомовские, только он на год старше.
Встанем у остановки или дома какого и ждём. Видим, идет клиент. Тут главное, чтобы, во-первых, клиент курящий был, во-вторых, теснота способствовала. Поравняется он с тобой, а ты ему рукавом по сигаретке — раз! И начинаешь: «Слушай, друг, ты мне куртку припалил!», и, пока клиентик не очухался, нагнетаешь: «Куртка-то новая! На неделе только взял. Что делать будем, а? Рассчитаться надо, друг». Тут Чипа подплывает с вопросом, что, мол, шумите? Я ему разыгрываю про подпаленную куртку. Тогда Чипа за дело принимается: «Да, куртка, видно, дорогая. И что теперь делать? Дырень вон какая. Рассчитаться бы надо, друг». Главное — в паре работать. Один попался больно дерзкий, но мы быстро объяснили хаму, что дерзить вредно для здоровья.
На самом деле заработок хоть и есть, даже стабильный, но всё равно мало. Потому что душа молодого человека всегда кроме пропитания требует всякого. Я вот, например, конструкторы «Лего» коллекционирую, а Чипа, он до женского пола падкий больно. Вы не подумайте, что я как маленький, просто у меня в детдоме был конструктор, а его потом изломали и по деталькам растащили, и я для себя решил: когда вырасту, соберу всю коллекцию.
У нас в дуэте за мозг отвечаю обычно я, но и Чипа иногда делишки подкидывает. Раз подходит ко мне и говорит:
— Надо тачку разуть.
Ну, думаю, криминалом попахивает. А Чипа успокаивает:
— Никакого криминала. Одна мамзель хочет мужику своему отомстить. Платит за работу, а сами колеса к ней пригнать надо. Дело стопроцентное!
И так у Чипы глаза блестят, что не сразу понятно: то ли дело действительно стопроцентное, то ли он на мамзель позарился?
Согласился я на свою голову.
Во-первых, с нами увязался Ржавый. А вы сами понимаете, что нормального человека Ржавым не назовут. От этого Ржавого одни проблемы. Во-вторых, «разуть» мы тачку никакую не успели. Те тачки, которые «разувать» приятно, они по дворам и гаражам не ночуют, они за высокими заборами у коттеджей находятся.
Мы через забор перемахнули, к цели подобрались, а тут сигналка и мордовороты. Ржавый сразу побежал, только споткнулся и упал. От маслины в ногу. Лежит и орёт. Да ещё громко так, будто нам сигналки и мордоворотов мало. Чипа в кусты юркнул, а я подо дно машины спрятался. Лежу, весь в слух превратился. Сигналка замолчала, только громилы по двору перед коттеджем ходят и блякают. Да Ржавый подвывает. Слышу — кусты затрещали, и Чипин голос надсадный: «Пустите, пидорасы, я ничего не сделал». Ну, думаю, зря ты их пидорасами-то назвал. Бить всяко будут, а за пидорасов вдвойне больно навешают. И пока думал, меня за ноги кто-то ухватил и давай тащить из-под машины. Приплыли, короче.
Били нас знатно. Ржавый даже обоссался. Чипе тоже несладко пришлось. Мы, детдомовские, знаем: если тебя свалили и бьют, надо сжаться как пружина, подобрать под себя ноги, втянуть голову в плечи, прикрыть бок рукой и быстро-быстро крутиться. Так меньше органов отобьют. Только Чипу не били. На нём прыгали. Один из экзекуторов дважды упал через кореша моего: до того Чипа вертлявый. Меня тоже били хорошо, но поменьше. Пожалели, может? Я всё-таки худой и бледный.
Потащили нас в подвал при коттедже. Свалили в угол, как кули с ветошью. А я себя ветошью не люблю ощущать. Мне, чтоб человеческое в себе сохранить, мыслить надо. Стал помещение рассматривать: потолок высоко, стены толстые, темно, хоть глаз коли. Глаз, кстати, один таки заплыл. А с заплывшим глазом сложно побег планировать. Тут впереди полоска света промелькнула как змейка. Потом расширилась. В дверном проёме застыла груда, шагнула в подвал и расплылась. Потом голос я услышал. Владельцем голоса оказался сам Талгат Нариманыч — хозяин единственного в городе завода, где добрая половина населения трудоустроена. А вы чтоб понимали, человек он уважаемый. Он для нашей местности первый после Президента, второй после Бога. С Талгат Нариманычем даже мэр, перед тем как поздороваться, потную ладошку о пиджак отирает. И вот стоит он перед нами, возвышается, монументальный как Ленин на площади, и проникновенно так, хозяйским баском спрашивает:
— Вы кто?
Ржавый от почтения даже скулить перестал. И обоссался снова.
Мы молчим, потому что кто мы — не знаем. То есть знаем, конечно, но таким знанием о себе не принято делиться, когда у тебя целый Нариманыч спрашивает кто ты. Ещё и в голову всякие глупости лезут из сериалов про бандитов.
— Отвечайте, суки! — уже другой голос, резкий. И слышно, что человек с биографией. — Кто навёл? Отвечайте, бляди!
И как давай именами и фамилиями сыпать, будто газетная передовица какая. А мы молчим, потому что имена и фамилии знакомые — это все уважаемые в городе и области люди.
— Мы сейчас вас пытать будем, — третий голос. Тоже с биографией. — Долго. Всё расскажите. А мы всё равно пытать будем.
И так обыденно говорит, будто время спрашивает. Тут уже я чуть не обоссался, до того натуральная угроза вышла.
— Успокойся, Сереж. Не надо никого пытать, — Нариманыч рукой повел. Ну, думаю, отец родной, конечно не надо. Не девяностые же. А Нариманыч помолчал и добавил: — Вы их на карьер песчаный отвезите. Если по дороге не расскажут, там уж делайте, что хотите.
Повезли нас сразу на двух машинах. Талгат Нариманыча интерес пробрал, и он уселся в машину, которую мы «разуть» хотели, а нас запихали в другую. Когда сажали, один из громил снова припомнил Чипе пидорасов. Запсочили Чипу в багажник. Но багажник большой оказался и уютный. Это я такой вывод делаю, потому что кореш мой всю дорогу молча там просидел: не шумел, ногами не пинался. Зато Ржавый всю дорогу ёрзал. Даже к бандитам обратился. Давайте, мол, остановимся. До ветру, мол, надо — сил нет терпеть. Ему за настойчивость даже отвесили. Замолчал, конечно.
Едем. Светает. Дорога к карьеру через лесок пролегает. Смотрю в окошко, и так хочется выйти и каждое дерево обнять. Прямо как родственника, которого в последний раз видишь. И воздухом предрассветным надышаться тоже хочется. Вообще много чего хочется. Грешным делом подумал, что даже на завод устроиться хочется. Спал бы сейчас, отвернувшись от жены, добирал последние минуты перед подъемом. Потом жженый кофе, яичница на ходу. Маршрутка, проходная, мужики. Цех огромный, и пахнет в нем маслом. Или не маслом? Нет, не маслом. Чем-то неприятным. Говном.
— Ты что, обосрался, паскуда?
Я головой завертел, принюхался. Правда сказать, будто насрали в салоне. Даже поёрзал на сидении, чтобы убедиться, не я ли.
— Серый, это гондон обосрался! Сука, ты же мне весь салон заляпаешь! Вот ведь падла…
А Ржавый сидит, виновато головой упав на грудь, и всхлипывает. Эх, думаю, Ржавый-Ржавый…
— Ну, гнида, я тебя сейчас, я тебя, — громила с переднего сиденья потянулся, ухватил Ржавого за горло и давай кулачищем лупцевать. И чем больше бьет, тем больше вонь по салону распространяется. – Ух, сука…
— Да вышвырни ты его на хер!
Громила к ручке потянулся. Нащупал не сразу. Потом открыл и мощным рывком запустил Ржавого из машины, как шар в боулинге. Вонять не перестало. Потому что Ржавый после себя на сиденье пятно оставил. Ну, думаю, падаль. Мало того, что меня сейчас убивать будут, так еще и говном твоим дыши. Я даже Чипе позавидовал: ему в багажнике вони не слышно, наверное.
Благо мы почти к карьеру выехали. Ржавого в полёт запустили аккурат в тот момент, когда лесок закончился, и машина пошла по песку.
Едущий впереди Нариманыч будто и не заметил ничего. Не притормозил даже. Только когда проехали ещё немного и остановились, вылез из машины и поинтересовался, увидев озадаченные лица бандитов:
— Серёж, Вить, все в порядке?
Серёжа с Витей психологию начали. Салон, мол, им обосрали. Воняет, мол, шибко. А серуна они выкинули. Он на такой скорости всё равно весь размотался самостоятельно.
Нариманыч губы пожевал, попузырил глазами и махнул рукой:
— Вы не Серёжа и Витя, вы — Лёлек и Болек. Ладно. Доставай второго из багажника. Пусть вместе машину в порядок приводят.
Тут снова психология началась. Только на этот раз с моей стороны. Вот если сейчас мне автомат к голове приставят и заставят себе могилу копать — я копать буду. Это не так и стыдно. Даже шик в этом какой-то киношный есть. Но убирать за Ржавым… Нет. Я в случае чего и драться полезу, а убирать не стану. И вы не смотрите, что я худой и бледный. Худые всегда до конца дерутся.
Чипа тоже в отказ пошёл. Говорит, хоть режьте меня, а убирать не стану. Нас за такую дерзость даже приложили пару раз ногами, но ситуация всё равно патовая выходит. Серёжа так разнервничался, что даже пистолет достал. Тычет дулом то в меня, то в Чипу и визжит:
— Вытирайте, суки! Я вас сейчас на месте порешу. Да я тобой, гнида, вытру.
Стоим на своём, как греки в битве при Фермопилах, и отступать не собираемся.
Талгат Нариманыч натурально злиться начал. Покраснел, даже голова явственно загудела. Да так громко, что того и гляди лопнет. Буравится взглядом и молчит. И гудит. Всё сильнее и сильнее. Тут я понимаю, что голова так гудеть не может, даже такая большая и с лысиной как у Нариманыча. И бандиты понимают — по глазам видно. И Нариманыч сам понимает. Чипа только не понимает, потому что врылся от злости и решимости в песок по щиколотки, руки развёл и стоит готовый ко всему.
А гул всё нарастает. Уже и не гул вовсе, а рык. Мы головами завертели. Тут смотрим — прямо по бархану громадина плывет размером с завод. И всё скорость набирает. Будь сейчас полдень, нас бы одной тенью накрыло от карьера и до леска. А колёса так вообще размером с баню в детдоме.
Засуетились мы знатно, забегали. Даже Чипа щиколотки из песка вырыл. Серёжа пистолет на громадину перевел, грохнул выстрел. Еще один.
— Придурок! – орет Нариманыч, — это Белаз. Срать он хотел на твою пукалку!
Белаз прёт, не обращая внимания на выстрелы. Да так громко, что и выстрелов то почти не слышно. Так, хлопает что-то. И не поймешь, пистолет или Серёжа от страха припустил. Мог и припустить, потому что самосвал уже подобрался практически.
Кинулись мы в стороны, как тараканы. Белаз ещё газу подбавил и прямиком на машины скаканул. Вы не спрашивайте, как такая махина скакнуть могла. Там такой стресс начался, что всё что угодно увидишь.
Захрустело под колесом. Машина Талгат Нариманыча ближе к самосвалу оказалась, по ней основной удар и пришелся. Вторую, на которой нас с Чипой привезли, краешком задело, по капоту. У Нариманыча машина хорошая, видно, что дорогая. Даже, может, стекла бронированные, только Белазу эта оказия по боку. Накатился, сдавил, расплющил. Даже шины лопнули. И брызнули. Я аж замер, когда увидел, чем брызнули. Деньгами брызнули. И не нашими, а санкционными. Долларами, значит.
Ну, думаю, такое только в кино видел. Только в кино между покрышкой и диском мешки с белым порошком провозят, а тут деньги. Много денег.
Понял я всё. Баба, нас заказавшая, это Нариманыча жена. Про него говорят, что любитель налево сходить. Вот жена и решила отомстить. Ей, если подумать, такая значимая личность как владелец завода, после развода ничего бы не оставил. А может и оставил, но недостаточно. Тут же денег столько — банкноты метра на два стрельнули — что хватит на безбедную жизнь. Только я вот не пойму, как она с Чипой спуталась?
Я пока думал, замерев как памятник, самосвал машину до конца смял. До состояния блина. Смял и остановился.
Огляделся я. Чипа в одну сторону удирает, Нариманыч — в другую. Серёжу с Витей не видно. Один на один я с самосвалом остался. И деньги ещё, по песку разбросанные. Чего ты, думаю, не званый мой спаситель, стоишь? Покажись хоть.
Тут фигурка из окна Белаза высовыается по пояс. Смотрю — Ржавый. Рукой машет, улыбается, будто в лотерею выиграл. Вылез он полностью, на крышу перебрался, да как заорет на весь карьер:
— Ну и кто теперь обосрался?
Эх, думаю, Ржавый, Ржавый, какой же ты всё-таки молодец. Хоть и воняешь.
Показать полностью
1
Ответ на пост «Эпитафия по Эдуарду Багирову»
Однажды так получилось, что я стал единственным другом Багирова в ВК. Охуеть сколько внимания посторонних людей я получил тогда. А получилась так случайно. Мы взаимно приняли друг друга в друзья, затем я его кикнул, когда понял, что это за человек и он стал моим подписчиком. Потом он решил удалить вообще всех друзей и когда он это сделал, я принял его заявку. Раньше вк так работал. В итоге я стал единственным его другом.
Ответ на пост «Эпитафия по Эдуарду Багирову»
Показать полностью
1
Эпитафия по Эдуарду Багирову
В сети тот тут то там появляются комментарии по недавно покинувшему этот бренный мир Эдуарду Багирову: "Умный, талантливый, писатель ...". Я запомнил его другим.
Впервые о данном персонаже узнал в далёком 2003 году на модном тогда контркультурном ресурсе "Литпром". Там Эдичка креативил, т.е. был "хуятором", под ником "Сфинкс" (Не помню точное написание латиницей. Пусть будет так). Популярность себе Сфинкс обеспечивал беспрецедентно провокационными текстами (образец на картинке) и виртуозными срачами в комментах со спровоцированными "втыкателями".
Через 1.5-2 года такой литературной деятельности основатель Литпрома Амиго (В то время успешный торговец алкоголем а ныне весьма медийная личность) вручает Эдичке банхамер ака "главредство", после чего на ресурсе проводится тотальная чистка неугодных. Вполне предсказуемый шаг.
Примерно, в это же время, ему удаётся скорифаниться с основателем весьма популярного сайта "ресурса падонков" UDAFF.COM, где "перс" (не от слова "персонаж" а национальность, с его слов конечно же) какой-то период публикуется аж в отдельной рубрике "Зверьё моё" . Часть креативов автора, по странному стечению обстоятельств, сохранилась до сих пор: https://udaff.com/users/sfinx/
Где-то в 2005 г. у Амиго выходит первая книга, по которой впоследствии снимут фильм ("Бабки, Бабки, бабки..." - это оттуда) и торговец алкоголем постепенно становится медийной личностью, паровозом потянув за собой "в люди" и Эдика.
Постепенно из Сети пропадает бОльшая часть высеров текстов, но как известно, "Интернет помнит всё".
В 2007 г. Багиров умудряется издать не без помощи влиятельных друзей книгу "Гастарбайтер". Эта, с позволения сказать, книга, чуть менее чем полностью состоит из компиляций ранее опубликованных а теперь подчищенных "креативов" в литературной обработке.
Данным книжным дебютом Багиров убивает сразу 2 зайцев: Он становится "писателем" а некоторые тексты его былых высеров внезапно становятся "цитатами из книги" и "высказываниями литературного героя".
Далее происходит вхождение в околополитическую медийную тусовочку, не без помощи опять же друга-политтехнолога со звериной фамилией, и т.д, и т.п. В общем, типичное "Из грязи в князи".
Помер персонаж тоже типично для тусовочки: Предположительно, допился до цирроза печени. Практически так же, как близкий по духу Интернет-деятель Антон Носик.
Ну, и напоследок, пример одного из последний творений почившего литературного деятеля. Опубликовано на Литпроме, с которого всё и началось.
Бум шанкар.
Показать полностью
3