На прошедшем недавно в МГУ расширенном заседании Совета Российского союза ректоров было неоднократно отмечено: необходимо всячески развивать взаимоотношения между вузами и работодателями. Это идёт на пользу как тем, так и другим, вы выигрыше не только студенты, но и государство в целом.

Однако министр науки и высшего образования России Валерий Николаевич Фальков всё-таки призвал компании не только более активно сотрудничать с университетами, но и внимательно относиться к взятым на себя обязательствам. Несмотря на то, что со стороны государства делается очень много для увеличения количества целевых квот (в 2024 году их было 38,2%, в этом - 42,7 %, а в следующем ожидается 100%), работодатели весьма халатно относятся к предоставленной им возможности. То есть заявляют одну цифру, вузы на неё рассчитывают, а в итоге от работодателя к ним приходит гораздо меньше студентов по квоте. «Поэтому крайне важно повысить ответственность работодателя: сколько заявил, столько и предоставь!» - подчеркнул министр.

Мы решили поинтересоваться мнением представителей высшей школы, какие ещё опасности и подводные камни могут быть выявлены при организации подобного взаимодействия, и чего следует опасаться участникам этого соглашения.

Александр Дмитриевич Шестаков, Президент Южно-Уральского государственного университета, Председатель совета ректоров Уральского федерального округа

- Вузу стоит опасаться того, что он не вполне удовлетворит ожидания работодателей. В современных условиях мы должны готовить не только высококвалифицированные кадры, но и создавать технологические решения на уровне топовых университета мира. От нас ждут именно этого, но не все вузы могут обеспечить подобные запросы. А ведь заказчик, вкладывая свои средства в университет, хочет получить отдачу в виде кадров и технологий, причём, желательно здесь и сейчас, а не когда-то в далёком будущем. И тут очень многое зависит от уровня развития науки в каждом конкретном вузе. Потому что работодатель будет вкладываться только туда, где он видит реальные перспективы возврата своих средств. Вот это, к сожалению, им могут обеспечить далеко не все вузы. А должны бы все, по идее.

Константин Васильевич Мальковский, заместитель проректора по международной деятельности Санкт-Петербургского государственного университета
- Основная задача высшего образования – готовить кадры для всех сфер деятельности, будь то бизнес, экономика, промышленность, культура, образование и пр. Однако«заказчики», то есть представители этих сфер, далеко не всегда обладают всей полнотой информации относительно положения дел даже в своей отрасли, не говоря уже в целом по стране. И мыслят они, как правило, категориями краткосрочными, максимум – среднесрочными, крайней редко – стратегическими, дальнесрочными. Им важно дать вузу деньги, сказать: «Мне нужно вот это!» и получить то, что хотели, как можно быстрее. При этом они не планируют кадровый резерв на будущее – в том числе, потому что просто не знают, что будет потом. Поэтому без вмешательства государства, без разработки чёткой кадровой стратегии с прописыванием того, какие специалисты в каком количестве нужны стране, не обойтись. Именно оно должно планировать распределение университетской нагрузки в плане подготовки кадров.

Но все мы знаем – подготовка специалиста в вузе занимает несколько лет (от 4 до 6), и работодатели не всегда согласны столько ждать, оплачивая свои ожидания. Поэтому в последние годы намечается чёткая тенденция к сокращению времени подготовки кадров, ставка делается на краткосрочные курсы, продолжительностью всего в несколько месяцев, и на развитие сферы дополнительного образования. Формально это нельзя считать чем-то однозначно плохим, ведь наличие у работника нескольких дипломов об окончании самых разных курсов, пусть и краткосрочных, делает его в глазах работодателей более привлекательным, чем обладание всего одним диплом, полученным за 5 лет. Да и ставка в последнее время делается на людей, имеющих развитые софт- и хардскилы, а это тоже результат прохождения различных обучающих курсов. Поэтому вузы должны стремиться адаптировать свои образовательные программы под запросы работодателей, с учётом потребностей рынка. Не у всех это получается.

Вадим Петрович Захаров, ректор Уфимского университета науки и технологий
- Что касается сотрудничества вузов и работодателей в части науки, то ориентация на запросы предприятия мешает университету развивать перспективные направления. Поэтому надо чётко понимать: если дело касается конкретно тех наработок, которые у вуза есть, и они нужны кому-то «здесь и сейчас», тут вполне возможна взаимовыгодная схема сотрудничества. Но нельзя сосредотачивать все усилия только на этом, более того, надо стараться убедить работодателей в том, чтобы они были заинтересованы работать на перспективу и вкладываться в науку. Только при наличии хороших научных школ могут появиться те самые результаты, которые будут интересны всем.

А студентов надо тоже готовить, исходя из потребностей завтрашнего, а не сегодняшнего дня, потому что на тот момент, когда они закончат вуз, любая новая информация неминуемо будет устаревшей. Именно вузы должны пытаться убедить работодателей, что надо думать на 5, 10, 15 лет вперёд и заботиться об этом уже сейчас. Вспомните, одно время очень модной была тема профессий будущего. Сейчас она как-то затихла, тем не менее, суть понятна: только одним настоящим жить нельзя. Хотя все мы и понимаем: всё меняется настолько быстро, что предсказать что-либо с высокой точностью крайне сложно. Мало кто думал лет 10 назад, насколько активно мы станем использовать сегодня те же беспилотники или нейросети. Но ведь они получили своё развитие тоже не сами собой, а благодаря чьим-то перспективным разработкам! И те, кто уже тогда понимал их важность, сегодня пользуются этими плодами.

Николай Дмитриевич Рогалёв, ректор Национального исследовательского университета «Московский энергетический институт»
- Да опасаться-то особо и нечего. Надо просто постоянно налаживать взаимодействие между вузами и работодателями, и не думать, что оно должно ограничиться только организацией практики на предприятиях или приёмом выпускников к себе на работу. Бывают самые разные формы взаимодействия, начиная от спорта и совместных культурных мероприятий до формирования студенческих отрядов, которые могут работать летом на строительстве производственных мощностей работодателей. А все минусы и опасения могут быть связаны только с неэффективным взаимодействием, когда либо одна, либо другая сторона не делает того, что может и что должна. Но я бы не стал в очередной раз бросать камни в огород вузов, обвиняя их в плохой работе. Как раз они-то в большей степени заинтересованы в том, чтобы их студенты были более мотивированными и имели реальные перспективы трудоустройства. А вот со стороны работодателей, к сожалению, активности гораздо меньше. И они своё недовольство работой вуза часто не могут оформить в нечто конструктивное, ограничиваясь обтекаемыми формулировками «вы не тех готовите». А каких именно – не всегда могут сказать.

И ещё. Всё-таки вузы не должны готовить кадры для конкретного предприятия, их функционал значительно шире. В противном случае, с трудоустройством у выпускников будет куда больше проблем, чем если бы им дали полноценное и фундаментальное высшее образование, с которым они могут найти своё место в жизни, даже работая в другой отрасли.

Елена Генриховна Тарева, директор Института иностранных языков Московского городского педагогического университета
- Взаимодействие всегда должно быть взаимовыгодными и учитывать как возможности, так и потребности друг друга. Приведу пример. В этом году мы впервые столкнулись с тем, что компания «Шереметьево» вышла на нас с конкретным заказом в рамках практики и написания выпускных квалификационных работ. Они не просто сказали, что им нужны люди, знающие язык, но чётко сформулировали, какой выпускник необходим для решения тех или иных практических задач конкретно в их компании. В свою очередь, каждый вуз должен понимать: работодатель придёт к ним только в том случае, если они ему будут интересны, если он получит положительные отзывы об их работе.

Если же брать классическую проблему «дайте здесь и сейчас, нам некогда ждать, пока вы будете работать на перспективу», то мы всё-таки должны учитывать и этот момент. Дело в том, что язык – динамическая структура, она постоянно меняется, и как раз вузы не успевают за этими изменениями, продолжая обучать студентов по устаревшим программам, предлагая отживающие подходы и методики. А работодатель держит руку на пульсе и должен корректировать нас, говоря, что и как нужно исправить, обновить. То есть мы имеем дело не с каким-то застывшим знанием, которое передаём студентам, а с тем, что нуждается в регулярном обновлении.

Например, мы долгое время работали, готовя студентов и выпускников к диалогу, то есть к общению, в котором заинтересованы обе стороны. Эта парадигма существовала долгие десятилетия, но сейчас мы от неё отказываемся, и вынуждены готовить специалистов, способных к недиалоговому общению – в ситуациях, когда тебя отказываются принимать и понимать, когда есть разница мнений, приём различия столь серьёзные, что вызывают конфликт. Все эти социогуманитарные практики могут быть реализованы только в тесном контакте с работодателем.

Александр Сергеевич Линников, ректор Государственного университета по землеустройству
- Завершение вуза, пусть даже престижного, больше не служит однозначной гарантией устройства на работу. Современному студенту недостаточно просто пройти учебный курс: ему важно приобрести современные знания, умения и компетенции, востребованные работодателями. Наш университет предпринимает максимум усилий, обеспечивая студентов такими возможностями, чему способствует поддержка Министерства сельского хозяйства РФ. Однако судьба выпускника определяется преимущественно самим студентом – именно от него зависит готовность воспользоваться всеми предложенными ресурсами.

Даже активная позиция работодателя не страхует выпускников от неверного выбора карьеры или нежелания адаптироваться к требованиям рынка. Это подтверждает опыт приемной кампании 2025 года, выявивший проблему невыполнения целевых показателей приёма студентами ряда вузов. Многие поступившие изначально заявляют о намерении учиться на бюджетных местах по целевой программе, однако впоследствии предпочитают общий конкурс, отказываясь от закрепления за конкретной организацией. Четырёх-пятилетнее обучение нередко воспринимается молодыми людьми как повод отказаться от последующих обязательств перед организациями.

Молодое поколение ожидает гарантий занятости от учебных заведений, государства и бизнеса, однако зачастую игнорирует собственные обязательства. Работодатели также часто ограничены краткосрочной позицией, предпочитая готовить кадры внутри компаний, нежели вкладываться в долгосрочное сотрудничество с учебными заведениями. Такая ситуация свидетельствует о дефиците конструктивного взаимодействия между бизнесом и высшими школами.

Михаил Васильевич Николаев, проректор по развитию Российского нового университета
- Это дорога с двусторонним движением. Потому что индустриальные партнёры и работодатели начинают взаимодействовать с университетом,лишь когда он становится открытым и готовым для этого. Тогда вуз может позволить компаниям быть не только базой практики, но и пересмотреть любую часть своих образовательных программ, чтобы они не были чрезмерно теоретизированными. С другой стороны, компании должны понимать, что несут равную ответственность «за выпуск готового продукта». И если высшая школа отвечает за образование, поскольку для этого создана, то работодатель со своей стороны должен участвовать, помогая ей материально. Такой подход помогает сформировать экосистему, в которой одинаково удовлетворяются интересы всех её участников. Готов вуз менять свои программы, учитывая пожелания работодателя – хорошо. Готова компания выделять средства на обеспечение учебно-воспитательного процесса – отлично.

Бизнес и промышленность по определению заинтересованы в том, чтобы получить образованного и мотивированного работника. И если есть желание получить квалифицированного работника не только сию минуту, а иметь в лице вуза гарантированный источник этих кадров на перспективу, работодатели будут заинтересованы работать в долгую. Не стоит опасаться, что представители какой-либо компании начнут диктовать свои условия вузу и говорить ему, как надо работать. В конце концов, у нас есть ФГОС, который все мы должны выполнять, неважно, государственный или частный вуз представляем. Никто не вправе заставить нас делать то, что противоречит стандарту или мешает его реализовать. Всё остальное (практики, элективные курсы, онлайн-курсы) – пожалуйста, но только в дополнение к основному.

Автор – Вадим Мелешко

Что важнее получить студенту вуза: диплом или навыки работы? И то, и другое -- скажут многие. А если нужно выбирать между дипломом и профессиональными навыками? Рынок труда в России стремительно меняется, а образование? Учебные планы вузов стремительно устаревают. Чтобы скорректировать учебный план в институте нужно приложить немало усилий.

Рассуждение на тему в статье по ссылке https://m.dzen.ru/a/aPFIjXZMdGVq21y1

Если все хорошо, то можно стать кандидатом каких-нибудь наук: медицинских, филологических, физико-математических и других. Если дальше человек продолжает путь в науке, а умные люди поддерживают это стремление, то это уже докторская.

Доктором наук тоже можно быть с разнообразными интересами, вот мой научный руководитель доктор филологических наук. Дедушка брата — доктор физико-математических наук. Другой брат сам доктор медицинских наук.

Такова ситуация в России.

Когда тот мой знакомый программист поступил в аспирантуру американского университета, а потом её успешно зафиналил, он стал доктором философии, то есть PhD.

Я нахожу очаровательным прикол, который существует в некоторых иностранных образовательных учреждениях: они напрямую наследуют средневековым университетам (даже американские заведения, созданные в 20 веке), а там было только так:

- степень доктора медицины (MD)

- степень доктора права (JD)

- степень доктора теологии (ThD)

- степень доктора философии (PhD).

По большому счету в средневековье это был необходимый и исчерпывающий список, потому что этот набор наук считался самым важным.

С тех пор в университетах наоткрывали много разных программ, но чтобы не создавать новые названия (видимо, это сложно), практически все программы современных наук называются PhD, хотя потихоньку появляются разные доктора агрикультуры (сельское хозяйство), доктора натуропатии (это я не знаю) и прочего всякого разнообразия.

А в целом-то наш доктор наук — совсем не как доктор наук иностранного университета, поскольку наш доктор — следующая ступень после кандидата наук, а в некоторых странах кандидата наук не существует, там сразу доктор.