Любимые штаны
18.03.2024
18.03.2024
Когда я выбирала тему для дипломов, всех хороших художниц уже расхватали.
Фрида Кало, Мария Башкирцева, Клара Петерс... Даже про малоизвестных дам, отметившихся на паре выставок, кто-то уже писал. Пришлось долго копаться в альбомах и каталогах, и наконец в одном музее я нашла её.
Алина Винерская, в девичестве Морова. Меня познакомил с ней маленький музей наивного искусства, в который я зашла скорее от отчаяния. Мне нравилось бродить по залам — почти всегда пустым — рассматривать картины, которые мои одногруппники могли поднять на смех.
И там мы познакомились.
Это даже было сложно назвать экспозицией: три картины в одном зале. Их объединяла тема праздника: Винерская изобразила Масленицу, Иван Купала и Троицу. Эти картины хотелось рассматривать с лупой, так много художница в них втиснула.
Для диплома, конечно, пришлось подобрать иное слово. Но в день нашей встречи я подумала именно так. Втиснула. Впихнула. Я бы не удивилась, насчитав на каждой картине по сотне персонажей — на деле их оказалось не меньше восьмидесяти. Десятки домов, реки, мосты...
И всё это — на не слишком большом холсте.
Из музея я вышла с чувством, что нашла сокровище. Той же ночью я набросала план диплома. Анализ деталей, историческая справка, связь картин и, если повезёт, исследование жизни художницы.
Мне удалось найти статью о ней в одном из справочников по русскому наиву. Винерская всю жизнь провела в небольшом городке на Урале. Всего сутки на поезде — чего не сделаешь ради диплома?
Но пока руководитель не одобрил мой план — он, должно быть, затерялся среди других писем в почте — я изучала Винерскую в музее. По студенческому меня пускали бесплатно; смотрительницы угощали чаем с печеньками и даже позволяли оставаться в зале в одиночестве.
Мне нравилось сидеть там, склонившись над ноутбуком, и набрасывать главы, переходя от первой к третьей, а от пятой назад к первой. Этот хаос мог бы понравится Винерской. Её работы сами были хаосом, весёлым и ярким.
Девушка, которая стащила чучело Масленицы и бежит с ним к краю картины. Рыбак, болтающий с русалкой, не замечая, что водяной вот-вот перехватит его улов. Кот, уснувший на стопке свежевыпеченных блинов.
Я старалась записывать всё как можно точнее. И всё равно: где-то ошибалась.
Например, чучело Масленицы было на месте, а та женщина в синем платье только подбиралась к нему. Рыбака на озере вообще не было, а русалка и водяной пировали рыбьими головами. Ну а кот нашёлся под столом — там горели его зелёные глаза.
Я записала всё снова. Выпила зелёного чаю, чтобы успокоить нервы. Написала научнику, съездила домой, выспалась и вернулась в музей.
Всё опять было не так.
Рыбак вернулся и болтал с водяным, а русалка грелась на солнышке, не обращая на них внимания. Женщина с чучелом уже убежала, с трудом я нашла её на заднем плане картины.
Зато кот снова сидел на блинах и взирал на меня с насмешкой — иначе и не скажешь.
Я сняла очки. Помотала головой. Русалка скользнула в воду. Кот закрыл глаза, показывая, как я ему надоела.
На телефон пришло сообщение. Пришлось поднять его, держа между собой и картиной — я боялась, что она исчезнет со стены музея вместе с котом, Масленицей и остальными.
Научник одобрил план моей работы.
Но я уже не знала, смогу ли с ней справиться.
31/366
Одна из историй, которые я пишу каждый день - для писательской практики и создания контента.
Попал я как – то на выставку современной живописи «20 век кончился» называется. Очень интересно, скажу я вам. Cразу, конечно, трудно сообразить – что к чему. Но постепенно привыкаешь. И потом даже сам думаешь: « а зачем что – то объяснять…» А тут вижу группа с экскурсоводом мимо проходит. Я решил присоединиться и послушать, как лучше смотреть на всё это. Под каким градусом, так сказать. Подошли мы к картине одного известного художника. Хорошая такая картина. Правда, на ней ничего не нарисовано. Ну, такой, видно, почерк мастера. Но ничего, смотреть можно. Рамка красивая. Ну, мы с группой любуемся, внимательно рассматриваем полотно, а экскурсовод нам говорит:
– Сейчас, говорит, мы остановились на широко известной у нас и за рубежом картине художника Анонима. Как видим, говорит, на этой картине ничего не изображено, но как это впечатляет! Это молчание, тишина. Художник изобразил вечную неудовлетворённость собой и окружающим миром. Этим он выразил свой гневный протест против чёрствости людей и в то же время постоянный поиск простых, но уже навсегда утраченных чувств. Не случайно эта картина не имеет названия. А теперь перейдем к следующей картине этого мастера.
Подошли мы к другому холсту. А экскурсовод продолжил:
-Как мы можем убедиться, на этой, также очень известной картине, тоже ничего не изображено. Но какой разящий контраст. Неистраченная энергия, живой темперамент вот–вот выльются на холст во всём своём своеобразии. Как жаль, всё–таки, что художник пожелал остаться неизвестным. Скажу вам откровенно, нашим экспертам очень долго пришлось поработать, прежде чем выяснить кисти какого же мастера принадлежит этот шедевр.Часть из них долгое время сомневались в подлинности картины,подозревая,то это всего лишь подделка,искусно сделанная копия,а сам шедевр был украден и продан на чёрном рынке. Но всё же,в конце концов, большинство экспертов сошлись во мнении, что эта картина не копия, а оригинал в подлиннике и принадлежит руке именно художника Анонима. В результате долгих поисков и экспериментов, художник выработал свой, особый, не на что не похожий лаконичный стиль живописи. Обе картины поражают прежде всего своей лаконичностью. На них нет ничего лишнего, ни одного лишнего мазка. Сравнивая две эти картины, можно сказать, что художник использовал похожие средства выразительности, однако добился совершенно разных, абсолютно непередаваемых ощущений.
И вот тут я понял, что 20 век действительно кончился. И живём мы уже в фантастическом, непредсказуемом и загадочном 21 веке. И нечему тут удивляться.
Зарисовка по картине Пьера Огюста Ренуара «Завтрак гребцов»
Было еще только утро, а Лилибет уже устала. И черт её дернул согласиться на уговоры Беккета и пойти наблюдать за гребцами. Еще этот приставучий Гаррисон.
Лилибет замаскировала вздох бодрой улыбкой заливавшемуся рядом соловьем Гаррисону. Мужчина ухаживал за девушкой, только вот она знала, что у него долги, склонность к азартным играм и дракам, а намедни, не далее, как месяц назад он пять дней ходил с огромным синяком. Нет, Гаррисон точно был не её полета птицей. Лилибет не была на выданье. До критического возраста у неё еще было несколько зим, так что девушка лишь присматривалась к высшему обществу.
Из всех присутствующих ей был симпатичен только бородатый и рыжеволосый Саймон. Но тот, будучи новичком в их кругах, пока оставался темной лошадкой. То одаривал комплиментами всех дам сразу, то игнорировал всех напрочь. Лилибет такое не нравилось. Зато нравилось легкое вино, что так чутко подносили официанты. Стакан, уже не первый, помогал девушке не послать Гаррисона, а вежливо улыбаться его размышлениям о течении воды и скорости ветра.
Саймон повернулся в её сторону, вежливо улыбаясь. Лилибет ответила не менее теплой улыбкой, но постаралась сделать это так, что Гаррисон не увидел. Тот был слишком ревнив до внимания красавицы. Тем временем официант освежил ей бокал. Ах, вино было чудесным. Только это позволяло Лилибет справляться с жарой, болтовней Гаррисона и общей суетой вокруг.
Текст написан в рамках майского марафона сообщества "Пиши за гроши"
Утро наползает на дома, вырывая их жителей из царства Морфея. Софи Арамовна спешит по мостовой, цокая невысокими каблуками. Она похожа на Бабу Ягу, и расписной платок на плечах только подчёркивает сходство с мифическим персонажем. Лицо у Софи Арамовны длинное, худое, с выдающимся подбородком, нос крупный, уголки губ притянуты годами вниз. В чёрном пучке на затылке видна проседь — она её не скрывает. Софи Арамовна уверенно ступает на пешеходный переход, и водитель, скривившись, притормаживает.
Музей изобразительных искусств ещё не работает, но Софи Арамовна взбегает по ступенькам и толкает дверь. Кивает на ходу охраннику, прикладывает к турникету пропуск. Все движения быстры и скупы, без лишней растраты энергии. Вместе с охранником они по очереди обходят залы, включают свет — готовятся к посетителям.
— Что, голубушка, хорошо нонче спали? — улыбается сгорбленный круглолицый старик. — Поди шедевры снились, угадал?
— Мне их на работе хватает, Игорь Валерьевич, — сухо отвечает экскурсовод.
Сторож пожимает плечами. Софи Арамовна критическим осматривает полотна зала «Современное искусство» и охает. Оседает в руках Игоря Валерьевича.
— Это что? Это как… — бормочет экскурсовод.
Картина подписана «Девушка в саду». На холсте растут персиковые деревья, поют птицы, вьётся лоза. Рисованная скамья пуста. Никаких девушек.
— Герасим Сергеевич, ваша картина… с неё… не сочтите меня сумасшедшей, но девушка исчезла! — запинаясь бормочет в микрофон Софи Арамовна.
Замирает, цепляясь побелевшими пальцами за угол стола. Тонкие губы дрожат, взгляд чёрных глаз рассеянно перебегает с турникета на охранника и обратно.
— Я же сама вчера зал закрывала — была девушка! — продолжает Софи Арамовна. — Не могла же она…
— Могла, — звучит в динамике усталый голос. — Хотел объявить позже, но не успел. Видите ли, я написал картину в новой технике «живое полотно». Её герои могут двигаться.
Сторож и экскурсовод переглядываются. Софи Арамовна поджимает губы.
— Неуместная шутка, Герасим Сергеевич.
— Какая шутка? Вы сами всё видели.
— Видела! — восклицает в сердцах экскурсовод. — Нужно вызывать полицию, искать вандала, который…
— Холст порван?
— Нет.
— Пальцы красит?
— Нет…
— Тогда при чём здесь вандалы? — раздражённо спрашивает художник. — Успокойтесь, я скоро буду. А пока поищите беглянку на других полотнах.
Громкие гудки наполняют сторожевую будку. Софи Арамовна кусает костяшки пальцев и отворачивается.
— Надо же, — шепчет, и лицо становится восхищённым, как у девочки, — живое полотно!
Сторож хмыкает. В музей входит женщина и прикладывает пропуск к турникету…
День в разгаре. Толпа перед картиной напирает с задних рядов, грозя смести Софи Арамовну, и та выставляет вперёд руки, хмурится.
— В порядке очереди, господа! Картина современного художника Геры Климова написана в стиле модерн-импрессионизма. Творец стремится передать впечатление от пейзажа и натурщицы, раскрывая не только их духовную природу, но и место в постоянно меняющемся мире. Для картины Гера Климов использовал новую технику «живого полотна», поэтому за ночь девушка покинула сад.
— Врёте вы всё! — кричат из толпы. — Кто эту девушку видел? Народ дурите, вот что.
— Я, я видела!
— И я вчера.
— Неужели технологии и до такого дошли? — восклицает кто-то с благоговением.
— Господа, тише! — повышает Софи Арамовна голос. — Естественно, будет проведена экспертиза картины на предмет авторского стиля, давности написания, реставрации. Пока это вся информация, которой мы располагаем.
Она оглядывается. В дверях зала стоит мужчина в худи с рукавами до ногтей: то ли оверсайз, то ли просто растянутое. На ткани красочные разводы, редкие волосы гостя лежат вихрами, за толстыми стёклами очков глаза кажутся точками.
— Перерыв десять минут, картину не трогать! — объявляет Софи Арамовна и спешит к мужчине.
— Так девушку нашли? — спрашивает он без приветствия.
— Куда там, Герасим Сергеевич. Ищем пока.
— Не уверен, что она может появиться на картинах обычной техники, — говорит художник, почёсывая пушистую, как мох, бородку. — Возможно, потерялась навсегда. Придётся переименовать картину.
Он морщится. Оглядывается на толпу, обступившую полотно. Софи Арамовна смотрит на Геру Климова с опаской.
— Как же вы сделали это? — шепчет сбивчиво. — Это ведь просто краски, не цифровой объект.
Гера Климов улыбается в ответ и прикладывает к губам палец.
— Секрет фирмы. Когда-нибудь расскажу.
Выходя из зала, он сталкивается с первыми репортёрами, и те осаждают художника, как больные желанного лекаря.
— Герасим Сергеевич, что значит «живое полотно»? У героев есть сознание? Там течёт время?
— Как вы этого добились?
— Это вандализм, шутка или прорыв в искусстве?
Гера Климов отмахивается, бубня что-то про эксперимент и новую формулу красок. Уворачиваясь от микрофонов, гений сбегает в свой лаймовый Фольксваген-жук.
Героиню картины ищут два дня. На третий одна смотрительница замечает её в объятиях красавца с полотна «Аполлон из Бутова»...
— Сегодня в новостях: живые картины Геры Климова. Его техника произвела больший фурор, чем в своё время «Чёрный квадрат» Малевича, — читает в экран ведущая, не скрывая энтузиазма. — Эксперты уже изучили оба полотна автора и заявили, что они подлинные, без следов реставрации — фактически те же картины. Записи с камер наблюдения также не зафиксировали проникновение в музей посторонних. Кто-то называет произошедшее магией, кто-то наукой, а сам Гера Климов обещает запатентовать новую формулу красок.
Софи Арамовна смотрит репортаж по телевизору в сторожке. Игорь Валерьевич чистит семечки из миски и отправляет одну за другой в рот.
— Ересь всё это! — заявляет авторитетно. — Брехня. Накалякал похожие рисунки да подменил ночью.
— Ну кто так делать станет, Игорь Валерьевич? — стонет экскурсовод, комкая концы шали. — Да и потом, он на записях был бы виден. Никто в музей ночью не приходил.
— И то верно, один я был одинёшенек, — вздыхает охранник.
Переключает канал. На следующем показывают очередной репортаж о «Девушке в саду».
— Гений, — шепчет Софи Арамовна. — Просто гений…
Запахнув шаль, выходит из музея в дождливую осеннюю ночь. Игорь Валерьевич провожает её усмешкой. Оставшись один, набирает номер на своём телефоне.
— Гера? Добрый вечер, добрый. Так шо, удалась нам шалость?
Улыбаясь, разворачивается к монитору, где отображаются залы, полные произведений искусств — сейчас спящие.
— Первые картинки куда-сь дели? Припрятали? — говорит громко, как свойственно людям, тугим на ухо. — Правду-то скажем опосля? Или всё экспери… ман… чудите, Гера?
Музей тих и тёмен. Только старик, его ночной властелин, разминает за своей стойкой спину-крючок.
— Як пожелаете, неделю так неделю. Бывайте, Гера!
Положив телефон, Игорь Валерьевич открывает потёртую записную книжку. Сверяясь с ней, щурится в синий экран, нажимает одно, другое, третье… Повозившись, встаёт — и, не видимый камерам, отправляется гулять по залам.
© Алёна Лайкова
Источник https://vk.com/wall-183463244_4162
Меня часто просят написать портреты тех, кого, к сожалению уже нет в живых. Признаюсь честно, очень тяжело писать такие портреты, ведь на протяжении всего процесса не отпускает чувство понимания, что скоро придет и мое время стать для кого-то портретом…
Однажды со мною произошел загадочный и удивительный случай, когда я писала портрет молодой женщины, которая стала являться мне во снах в розовом платье с высоким воротником из перьев, напоминающая ангела, чистого и невинного. Она снилось мне ровно столько, сколько я писала портрет, и сны оказывались одинаковыми.
Я сидела с полусонными глазами в кресле и пыталась уснуть, как вдруг в комнате загорался яркий свет и, окинув его взглядом, я замечала странную картину, из портрета на стене появлялась она и направлялась в мою сторону, произнося все время: «Летит как стрела, жужжит как пчела». После чего я сразу просыпалась и пыталась понять, что это может значить.
Однажды я решила отыскать ответ в интернете, и нашла его, оказалось, что это загадка, ответом которой служит слово «самолет». Тогда я долго не думая, решила позвонить заказчику и рассказать о снах, в которых его покойная сестра пытается о чем-то предупредить, но о чем именно? Это я и должна была выяснить!
Когда я решила позвонить ему, то почувствовала странные явления вокруг, лампочки стали моргать, а в комнате стало очень холодно, и казалось, словно кто-то стоит за моей спиной и дышит в затылок. Дозвонившись до заказчика, я выяснила у него, что он сейчас в аэропорту и должен улететь на самолете из Москвы в Мурманск. Я рассказала ему все, что мне снилось, и надеялась, что он поймет меня и не сочтет сумасшедшей. Выслушав меня до конца, он ничего не ответил, выключив телефон…
5 мая 2019 года на борту самолета Sukhoi Superjet 100 (SSJ-100), вылетевшего из московского аэропорта Шереметьево в Мурманск, находились 78 человек — 73 пассажира и 5 членов экипажа. Вскоре после взлета лайнер был вынужден вернуться на аэродром: по словам командира воздушного судна, из-за удара молнии отказала автоматика. Посадка SSJ-100 оказалась жесткой — на борту начался пожар, который, унес жизни 41 человека. Среди пассажиров моего заказчика не оказалось, в последний момент он передумал садиться на самолет. Сейчас он счастливо женат и у него двое детей, а мы стали очень хорошими друзьями!