Сто сорок вторая квартира встретила нас невероятным смешением самого разного парфюма. Я поморщился: не люблю такие резкие запахи. Включил свет. Снял наконец-то нелепый пиджак и повесил рядом с кожаной курточкой розового цвета. Следом избавился от идиотской вязаной перчатки. Жильё продажных гетер оказалось очень даже неплохим. Очевидно, Мария когда-то сделала тут основательный ремонт, поэтому от обычной сталинской планировки с длинными коридорами не осталось и следа. Вместо этого была огромная гостиная с широким коричневым диваном. На полу лежал бежевый ковёр в тон светлых стен. В углу приютилась небольшая кухня со всем необходимым. Две закрытые двери по правой стороне, наверное, вели в спальни. Что говорить, любила Машка своих девочек и не скупилась для них на человеческие условия жизни. А те отвечали ей взаимностью, насколько я знал. Правда, иногда хулиганили, обчищая бумажники незадачливых клиентов, чем доставляли хозяйке некоторые хлопоты.
Хотя ценник у девочек и так был... ого-го. Глупость и жадность всегда идут рука об руку. Не мне вам рассказывать.
Я разулся, направился к холодильнику. На дворе уже стоял поздний вечер, и организм требовал законный ужин. В морозилке нашлись две замороженные пиццы. Дрянь, конечно, но лучше, чем ничего.
– Ну что, беженцы, – сказал я как можно бодрее, вскрывая картонные коробки, – предлагаю перекусить чем бог послал. Заодно обсудим, как быть дальше.
Константин сидел на диване, сложив руки на коленях, как школьник.
– Знаете, Алексей, я всю жизнь живу практически в этом же районе, но понятия не имел, что у нас есть такие... странные гостиницы.
– Господи, пап! – не выдержала Кристина. – Ну нельзя быть настолько наивным! Это же обычный бордель! А мы сейчас в квартире, где живёт… живёт пара шлюх!
– В смысле... бордель... – профессор от удивления даже снял очки, протёр рукавом рубашки и водрузил их на место.
– Ну не совсем обычный, – непринуждённо улыбнулся я. – Элитный. Один из самых дорогих в Москве. А моя подруга...
Кристина фыркнула, гневно свернув прекрасными карими глазами.
– Я не голодна! И пойду спать! А вы тут... ешьте что хотите! И думайте, как всё это быстрее решить! Я хочу вернуться домой!
Она подошла к ближайшей спальне и демонстративно захлопнула за собой дверь.
– Крис... – Константин совершенно опешил от вспышки приёмной дочери. – Что с тобой? Ты куда?
Я закинул пиццу в микроволновку и сел рядом с ним.
– Ничего страшного, не волнуйтесь. Ревность. Так бывает.
В этот момент Кристина снова вышла в гостиную с охапкой снятого постельного белья.
– Даже думать не хочу, что на этих простынях делали!
Она бросила всё на пол, после чего гордо удалилась обратно.
– А ещё повышенная чувствительность с лёгким налётом неадекватности.
Я хотел было спросить у Константина про «те самые дни» у его дочери, но благоразумно решил не развивать тему. Вместо этого встал, сходил в прихожую и вернулся с листочком и карандашом из кармана пиджака, который одолжил мне профессор. Положил их на стеклянный журнальный столик возле дивана.
– Сём, мы пока шли сюда, всё тихо было? Ничего не заметил странного?
– Да нет, вроде всё норм. Успели вовремя свалить.
Карандаш завис в воздухе на секунду, затем добавил строчку ниже:
– Кобель чёртов, креста на тебе нет.
– Оборжаться можно, Петросян потусторонний.
– А можно я с тобой завтра вечером к Машке пойду? По-братски?
– Так, младший, ты не борзей давай. Тем более с такой рукой мне скорее к экзорцисту надо, а не по бабам бегать.
– И я даже знаю, что он скажет!
Я начинал злиться. Конечно, как и всякие братья, мы частенько подкалывали друг друга. Но сейчас это было абсолютно не к месту. Какая собака его укусила?
– Он скажет: «ДА НУ НА ХЕР!»
– Семён! – я вскочил с дивана. – Угомонись!
Но карандаш продолжал летать над листком, как сумасшедший.
– ДА НУ! НА ХЕР!!! ХА-А-А-АХА-ХА!! НА ХЕР!!!! А-АХА-ХА-ХА-ХАХА-ХАХА-ХАХА-ХАХА-ХАХА-ХАХА-ХАХА-ХАХ!!!!!!!!!
Журнальный столик затрясся, по стеклянной поверхности пробежала извилистая трещина. За ней ещё одна. Через секунду он взорвался, обдав нас смертоносной шрапнелью. Мне повезло, я стоял. Константин же едва успел закрыть часть лица. Мелкие осколки впились ему в левую ладонь, которой он пытался защититься. Правая щека и лоб расцвели кровоточащими порезами. Там, где только что был стол, появился ярко-оранжевый силуэт брата. Он висел в воздухе, скрючившись в позе зародыша. Его тело сотрясали судороги. Внезапно Семён резко запрокинул голову, широко раскрыв рот. Комнату заполнил низкий вибрирующий гул, от которого заныли зубы. Профессор, забыв о ранах, не отрываясь смотрел на происходящее. В памяти вспыхнула картинка из моего недавнего видения.
И я понял, что сейчас произойдёт.
Схватил Константина, перекинул за диван, нырнув вслед за ним.
Через мгновение всё вокруг вспыхнуло цветным заревом. В разные стороны полетели десятки сверкающих нитей. С влажным чавканьем они лепились к стенам, извиваясь, как змеи. Одна из них упала на профессора. Дёрнулась, метнулась к шее. Я перехватил мерзкую дрянь чёрной ладонью, потянул к себе. Она застыла, тут же посерела и обмякла.
Безумная догадка мелькнула где-то на уровне подсознания. Я резко встал, отбил сразу несколько атакующих отростков и прыгнул вперёд, пытаясь дотянуться до брата.
Константин сидел на диване. Перемазанный зелёнкой, он продолжал восхищённо говорить, пока Кристина заклеивала пластырем порезы ему на лице.
– Невероятно! Крис! Это просто невероятно! Такая сила! Первозданная мощь! Тебе надо было это видеть!
Я же думал только о том, какая отличная звукоизоляция в старых домах. Если бы Маша прибежала на шум… Разгром столика и осколки – ещё ладно, но вот объяснить метровый куб чёрного льда, стоявший почти по центру гостиной...
Особенно учитывая, что в нём тускло мерцал человеческий силуэт.
Кристина закончила с отцом, повернулась ко мне.
– Да нормально, вроде не зацепило. Вот рука онемела, не чувствую почти. – Я пошевелил пальцами. – Хотя слушается.
Я закончил сметать осколки, отставил совок с высокой ручкой в сторону и тяжело сел рядом с ней, откинувшись на спинку дивана. Устало прикрыл глаза, посмотрел на куб.
– А как должен выглядеть человек, который меньше получаса назад сделал вот это?
Кристина положила ладонь мне на лоб. Приятное, прохладное прикосновение. Вроде даже с долей нежности. Перестала наконец злиться? Хотелось бы верить.
– По-моему, у тебя температура.
– Так, что случилось? Я слышала, ты кричал на брата. Потом грохнуло, думала, сейчас убью обоих. Заснуть не даёте.
– А вышла и увидела отца в крови и меня на полу. Знатно мы тебя обломали, да?
– Ты всегда шутишь, когда вокруг чёрт-те что творится?
– Извини, защитная реакция.
Я глубоко вздохнул, наблюдая, как Константин ходит вокруг колыбели Семёна.
– Сам не знаю, честно говоря. С братом что-то произошло. Он как с катушек съехал. Стал нести какую-то чушь. А потом началось, как ты выразилась, чёрт-те что. Проявился его силуэт, и ему... словно было плохо. Тогда и шарахнул столик. Или наоборот, не суть важно. Я утащил твоего отца за диван. И очень вовремя: дальше Семён устроил настоящее светопреставление. По всей комнате паутина начала летать, оранжевая. Тебе повезло, кстати, что в тот момент не вышла.
– Паутина? Как в твоей книге?
– Ага. Тогда я решил, что единственный вариант его успокоить – дотронуться этой вот культяпкой чёрной.
Я кивнул на свою правую руку.
– Ну и вот. Появился этот ледяной квадрат Малевича.
Я почему-то не хотел рассказывать девушке о своём видении у них в квартире. Может быть, и стоило, но... не хотел.
– Треш какой-то, – Кристина поёжилась. – А из-за чего? В смысле ты сказал, он...
– Понятия не имею, – перебил я. – Вопрос скорее к твоему отцу. Из нас четверых он на этом собаку съел. Профессор!
Окликнул Константина ещё раз, но снова безрезультатно. Он был полностью поглощён изучением моего «произведения искусства». Постукивал в разных местах, неразборчиво бормоча себе под нос. Прикладывал ухо и пытался царапнуть ногтем. По моему, даже собирался лизнуть. Странно, что у себя дома он не проявил такого любопытства. Хотя там были немного другие обстоятельства, да и внутри никто не находился. Я собрался уже встать, но Кристина мягко толкнула меня обратно и поднялась сама.
Она подошла к отцу, похлопала по плечу.
– Господин профессор, вернитесь в наш мир!
Константин оторвался от очередной попытки сковырнуть от куба хоть что-нибудь, недоуменно посмотрел на дочь.
– Пап, оторвись, пожалуйста. Эта штука никуда отсюда не денется.
– Да-да, прости, я увлёкся. Но, Крис, ты бы видела!
– Лёша мне уже всё рассказал. Что произошло с Семёном? Нам опять нужно куда-то уходить?
Константин задумчиво пожевал нижнюю губу, подошёл ко мне и сел рядом.
– Нет, уходить, я думаю, не придётся. На этот раз Алексей просто использовал силу, данную ему Клипот. Это не вызывает таких возмущений на уровне мерностей, как, скажем, инициация или гибель Древа. А что касается его брата... Я не уверен. Могу лишь предположить, что близость части второго Древа как-то на него повлияла. Сефирот и Клипот, конечно, части одной сущности, но они никогда не бывали вместе. По крайней мере, в моих книгах таких случаев не описано. Вероятно, это и вызвало спонтанный выброс энергии, который Семён не смог удержать.
– Ну хорошо, – я осторожно положил правую руку на колени. Её всю неприятно покалывало. Ощущения не из приятных, но чувствительность, очевидно, возвращалась. – Что нам теперь делать?
– Если говорить вообще, – профессор снова перешёл на менторский тон, – то необходимо как можно скорее извлечь энергию Сефирот из вашего брата, Алексей. Во-первых, скорее всего, после этого всякое преследование потеряет для Клипот смысл. Во-вторых, мы избежим новых всплесков. А в-третьих, есть большая доля вероятности, что сок нового Древа сможет, скажем так, излечить вашу руку. Это лишь моё предположение, конечно, но попытка не пытка, как говорил небезызвестный Лаврентий Палыч.
Он неожиданно рассмеялся сухим, неприятным смехом.
– Замечательно, а прямо сейчас?
– А прямо сейчас – ничего. Только ждать, пока Семён очнётся.
Константин пожал плечами.
– Не знаю. Несмотря на определённое соперничество, оба культа никогда не доходили до прямых столкновений. Я не встречал таких записей. Но, учитывая, что в вашем брате чистая энергия Древа, надеюсь, скоро он придёт в себя. Вряд ли вы могли ему серьёзно навредить.
– То есть просто расходимся спать?
– В целом да. Только мне казалось, вы ставили пиццу в микроволновку? Признаться, я понял сейчас, что чертовски хочу есть.
Кристина помогла мне собрать остатки осколков с дивана, пока её отец заново разогревал ужин. Ели по-идиотски, держа тарелки в руках (мир тебе пухом, несчастный столик), и в молчании. Каждый думал о чём-то своём. Константин то и дело посматривал на чёрный ледяной куб, но, поймав укоризненный взгляд дочери, сделал вид, что пицца гораздо интересней. Я же прикидывал в уме оставшиеся со времён работы в агентстве связи. Да, уже больше года, как отошёл от дел, но должники у меня ещё были. Повторения бойни в пещере психушки не хотелось, однако... чем чёрт не шутит. Завтра нужно купить новый телефон и сделать пару звонков. Пригодится.
После такой замечательной трапезы я отправил Константина с дочерью по комнатам, заявив, что останусь спать на диване. Мало ли, Семён очнётся ночью. Лучше мне быть рядом. Кристина принесла простыню и подушку с покрывалом. З – забота.
Правда, уснуть получилось далеко не сразу. День выдался, мягко говоря, насыщенный событиями. Но получасовой психотренинг сделал своё дело, позволив наконец-то задремать, не выходя из тела.
Казалось, только-только удалось провалиться в дремучую яму сна, как я почувствовал, что кто-то неистово трясёт меня за плечо. Проворчал нечто невразумительное, отмахнулся, пытаясь отогнать назойливого нарушителя покоя.
– Да проснись же ты! – яростно прошипел знакомый женский голос.
Кристина. Твою мать, ну что опять? Медленно сел на диване, пытаясь разлепить налитые горячим свинцом веки. Моргнул раз, другой... И увидел на светлом бежевом ковре обломки чёрного подтаявшего льда.
