Лживый наркоман
(Предупреждаю: пост достаточно объёмен текстом и изображениями.)
21 июля этого года в США штатом Алабама был казнён пятнадцатый смертник в этом году:
Джеймс Эдвард Барбер (1959-2023).
Уже в 12 лет, Барбер пристрастился к употреблению марихуаны и различных аптечных таблеток. К 20 годам, Барбер забросил марихуану и таблетки, перейдя на регулярное употребление кокаина, алкоголя и обезболивающих. Такая тяжёлая зависимость продолжалась следующие 20 лет, но Барберу всё это время удавалось избегать тюремного заключения благодаря осторожности и постоянному путешествию между штатами. Зарабатывал же Барбер на наркотики и алкоголь любой работой, которую он мог найти во время путешествий между штатами, а также мелким воровством:
Где-то в 2000 году, Барбер приехал в штат Алабама и во время выполнения очередной работы познакомился с Элизабет Эппс. Данное знакомство быстро переросло в любовные отношения, которые стали для Барбера настолько серьёзными, что он на постоянной основе поселился с Элизабет в Алабаме и даже попытался прекратить употреблять наркотики с алкоголем. Впрочем, эта попытка оказалась провальной и Барбер быстро вернулся к своей зависимости, что не понравилось Элизабет и та начала устраивать Барберу серьёзные ссоры.
Эти ссоры в какой-то день всё таки довели Барбера и он разорвал с Элизабет отношения, предварительно дав ей пощёчину. И за эту пощечину, Элизабет написала на Барбера заявление в полицию, обвинив того в домашнем насилии, после чего Барбер был арестован. Однако, очень быстро Элизабет забрала назад своё заявление, потому что простила Барбера, и тот был освобождён:
После освобождения, Барбер уехал в свой родной штат Коннектикут, где жил до мая 2001 года. Затем, в начале того месяца, он созвонился с Элизабет и попросил подыскать работу ему и его брату Марку. Элизабет удовлетворила эту просьбу, уговорив свою мать Дороти Эппс, 74 года, устроить Барбера работать на частном аэродроме для легкомоторных самолётов, который принадлежал Дороти и её мужу.
Приехав обратно в Алабаму где-то в начале или середине того же мая, Барбер и Марк сразу стали работать у Дороти на её аэродроме, что был в городке Харвест. Жили они в том же городке, но раздельно - Барбер снимал помещение у Эстер Брасвел, а Марк жил где-то в другом месте. Работали же братья примерно в течении двух недель и к 20 мая Барбер получил от Дороти часть зарплаты, которую он сразу же потратил на кокаин и алкоголь.
Истратив все деньги, Барбер всё равно хотел ещё кокаина, и поэтому сначала заложил свою машину местному наркоторговцу, а затем залез в долги к своим знакомым. 20 мая, Барбер уже не мог получить каких-либо денег в долг от знакомых, из-за чего он к вечеру того дня забрал свою машину у наркоторговца и поехал к Дороти на аэродром, где та временно жила в одном из домов, следя за работой и территорией.
Приехав к Дороти, Барбер стал её просить дать ему хотя бы немного денег за ещё незавершённую полностью работу именно сейчас, оправдывая это тем, что он хочет сделать подарок Элизабет. Однако, Дороти категорически ему отказывала, видя в каком он состоянии из-за регулярного употребления алкоголя и кокаина. Этот отказы в конечном счёте настолько вывели Барбера из себя, что он несколько раз ударил Дороти кулаками по лицу, после чего та упала на пол и стала кричать.
Барбер продолжал избивать Дороти кулаками (оставив на ней огромное количество синяков, ссадин, порезов, а так же сломав несколько рёбер), до того момента, пока её крики и попытки уползти окончательно не довели Барбера до мысли, что Дороти нужно убить, и он ненадолго оставил её, став искать в доме какое-нибудь подручное средство, которым можно забить жертву до смерти. Таким "средством" оказался молоток-гвоздодёр, и именно им Барбер стал бить Дороти по голове, нанеся ей 19 рванных ран и проломив череп в 7 местах, остановившись только когда она перестала бороться.
Вскоре, Дороти умерла от кровоизлияния в мозг, а Барбер ушёл умыться от крови, оставив случайно по пути кровавый отпечаток ладони на столешнице, затем забрал кошелёк убитой, взял с собой молоток и уехал с территории на машине Элизабет, которую та оставила у дома за несколько дней до этого. Далее, Барбер взял деньги из кошелька Дороти, выбросил кошелёк, молоток и свои окровавленные кроссовки в мусорку ближайшей автомойки и уехал сначала до Эстер Брасвел, чтобы принять душ, а затем до Элизабет, отдав ей её же машину. После, он пешком пришёл обратно к аэродрому, чтобы увезти оттуда уже свою машину, и к утру 21 мая приехал к своему брату Марку чтобы работать с ним.
Дороти Эппс при жизни.
Тело Дороти было найдено только вечером 22 мая одним из приехавших рабочих, который и вызвал полицию. Те же, при осмотре места преступления, обнаружили кровавый отпечаток ладони на столешнице, который не совпадал по размеру с ладонями убитой, и отсутствие следов взлома. Отпечаток полиция сфотографировала, а столешницу разобрала, чтобы забрать в качестве улики ту часть, на которой был отпечаток. После, следователи предположили что убийца был из знакомых или близких Дороти, учитывая что следов взлома не было, и поэтому они стали допрашивать её рабочих и близких.
Барбера в первый раз следователи допросили утром 23 мая, однако тот заявил что ничего не знает об убийстве и его отпустили. Впрочем, сразу после того разговора, следователи получили показания Брасвел о том, что Барбер приехал к ней поздним вечером 20 мая на машине Элизабет (Брасвел была знакома с семьёй Эппс и поэтому знала на каких машинах они ездят), затем уехал на нём к самой Элизабет и через пару часов приехал обратно уже в своей машине. Эту информацию подтвердила затем Элизабет, а параллельно с этим, Марк на допросе рассказал что не видел Барбера 20 мая полные сутки и встретил его только на следующий день.
Подозревая, что Барбер им лжёт, следователи арестовали Барбера и повели на второй допрос ранней ночью 25 мая, которое записывалось скрытой камерой. Там, Барбер всё также отрицал свою причастность к убийству Дороти и отрицал что он вообще 20 мая куда-то ездил, но в этот раз он признал что зависим от кокаина и дал разрешение на обыск и обследование его машины, после чего его отправили в тюрьму.
Полицейские проверили машину Барбера через несколько часов после второго допроса, но ничего не обнаружили, а затем проверили машину Элизабет и обнаружили очень маленькие следы чего-то, что могло быть человеческой кровью, хотя полноценного ДНК-тестирования не проводилось из-за "чрезмерно маленькой выборки". Впрочем, более важным было то, что к середине утра 25 мая следователи получили результаты обследования найденного отпечатка ладони, которые указывали на то, что данный отпечаток оставил Барбер.
Из-за результатов отпечатка ладони (а также, в меньшей степени, следов, похожих на кровь, в машине Элизабет) полиция доставила Барбера из тюрьмы поздним утром 25 мая на третий допрос. Следователь рассказал ему о его правах на молчание и на присутствие адвоката, на что Барбер сказал, что всё понимает и ему адвокат на данном этапе не нужен - но разумеется следователь не сказал Барберу что весь разговор записывается на скрытую камеру. Далее, следователь показал Барберу все имеющиеся на него доказательства, из-за чего Барбер в какой-то момент не выдержал и "сломался", наконец признавшись в убийстве Дороти и рассказав достаточно много подробностей преступления (хотя, по его словам, он думал что убил её 19 мая, а не 20; данное расхождение видимо вызвано употреблением кокаина, из-за которого Барбер потерял правильный счёт дням):
Впрочем, после этого признания, Барбер вёл себя так, словно он ни в чём не признавался, и говорил, что ничего следователю не рассказывал об убийстве и вообще он невиновен. Эти заявления Барбер отстаивал вплоть до суда.
Сам же суд по убийству Дороти Эппс над Барбером проходил в декабре 2003, на котором Барбер и его адвокаты заявляли о невиновности Барбера в убийстве Дороти, обвиняя Дэна Ламонта - полицейского специалиста по отпечаткам, который и проводил анализ найденного отпечатка ладони, связав его с Барбером - в том, что он провёл неверную идентификацию, так как у него нет "научной степени", и не сфотографировал тот отпечаток для последующего анализа спустя годы, тем самым подставив Барбера. По поводу же записанного скрытой камерой признания Барбера на третьем допросе, он и его адвокаты утверждали, что из-за своего постоянного употребления кокаина и алкоголя Барбер был в "ужасном психическом и эмоциональном состоянии" и по итогу не выдержал давления следователя, признавшись в том, чего не совершал, лишь бы прекратить допрос, да и вообще, у него провал в памяти.
Прокуратура же в ответ на заявления о невиновности, представила свои претензии на виновность: адвокаты и Барбер никак фактически не доказывают в чём именно Дэн Ламонт провёл неверную идентификацию, заявляя только что у того нет "научной степени", хотя Ламонт работает над отпечатками уже 20 лет и его в этом аккредитовала не только штат Алабама, но и ФБР; Дэн Ламонт действительно не сфотографировал отпечаток ладони на месте преступления, но это сделал другой следователь и это фото было представлено как адвокатам до суда, так и присяжным на суде; Барбер не выглядит на втором и третьем записанном допросе как человек, который находится в "ужасном состоянии", и он отвечает он на вопросы очень бодро и живо, ни разу не пожаловавшись на какие либо физические/психические проблемы; заявления о провалах в памяти у Барбера выглядят очень избирательно, учитывая что он помнит "абсолютно всё" до позднего утра 25 мая, в том числе что не убивал Дороти, но уже третий допрос он не помнит и память ему вернулась сразу через несколько часов после этого; Барбер и его адвокаты никак не объясняют расхождения между его повторными заявлениями о том, что 20 мая он никуда не уезжал, с показаниями Брасвел и Элизабет, которые гласили что Барбер разъезжал в тот день на двух машинах.
В конечном счёте, присяжные приняли доводы прокуратуры и приговорили Барбера к смертной казни раздельным голосованием (11 против 1) - по законам Алабамы, для вынесения смертного приговора не требуется единогласное решение со стороны присяжных, а как минимум 10 из 12 - и судья округа Мэдисон, Лойд Литтл, подтвердил их приговор в январе 2004 года:
На протяжении следующих трёх лет, Барбер и его адвокаты подавали ряд апелляций на его приговор, требуя полностью его оправдать, предъявляя в качестве доказательств невиновности примерно те же претензии, которые Барбер и его изначальные адвокаты озвучивали на суде 2003 года, но все суды их отклонили к 2007, в целом повторяя то, что говорила прокуратура на том же суде 2003.
Уже с 2007 года, Барбер и его адвокаты сменили тактику, соизволив признать, что на самом деле Барбер действительно убил Дороти и следующие шесть лет просто лгал о своей невиновности, лишь бы избежать тюрьмы или смерти, но при этом утверждая, что изначальные адвокаты на суде 2003 в таком случае неэффективны, так как они должны были "пойти против воли Барбера отстаивать только заявления о невиновности и самостоятельно допустить его виновность, но виновность обязательно непредумышленную, то есть, что-то вроде убийства в состоянии алкогольного/наркотического аффекта". Более того, Барбер и его адвокаты также утверждали, что изначальные адвокаты в 2003 году были неэффективны ещё и потому, что "предоставили перед присяжными мало смягчающей информации о тяжёлой наркотической жизни Барбера до убийства, которые убедили бы присяжных не приговаривать его к смерти".
Однако все суды отклонили данную апелляцию о недопущении вины, постановив, что "столь корыстные попытки сначала утверждать о невиновности, а затем, после провала данной тактики, пытаться переложить вину на изначальных адвокатов, которые вообще не обязаны идти против воли клиента (тем более, что Барбер не отрицает их многочисленных попыток уговорить его допустить представления на суде в качестве альтернативного приговора "убийство в состоянии аффекта" или "убийство второй степени", на что он отказал, требуя только отстаивания полной невиновности), и требовать на основе этого провести новый суд или отменить смертный приговор - не должны никогда поощряться, ведь тогда мы тем самым дадим преступникам слишком много возможностей избежать справедливого приговора". Также, была отклонена и апелляция о предоставлении недостаточных смягчающих подробностей жизни Барбера, на основании того, что "изначальные адвокаты провели на самом деле хорошую работу и предоставили достаточно смягчающих обстоятельств, в том числе данные своего эксперта по психическому здоровью, что никак не даёт нам повода отменять приговор из-за не высказывания нескольких предложений, которые в целом повторяли то, что было уже сказано":
Последние обычные апелляции Барбера были отклонены в середине 2022 года, однако дата казни для него не запрашивалась в течении года из-за того, что Алабама через пару месяцев провалила две казни смертельной инъекцией подряд, так как команда казни не смогла за час с лишним найти у смертников нормальные вены; этими двумя смертниками были Алан Юджин Миллер, 22 сентября, и Кеннет Юджин Смит, 17 ноября. Причина этих провалов заключалась в четырёх основных вещах: недостаточная подготовка персонала, в том числе отсутствие у них медицинского образования; старая аппаратура для проведения казней; плохое состояние здоровья у обоих смертников, что сказалось на их венах; временное ограничение на казнь, которое должно было проводиться только с 6 вечера и до 12 ночи, но только при том условии, что казнь начнётся именно тогда, когда все суды отклонят самые последние апелляции смертников (а в этих двух случаях, их отклонили только к 10-11 часам вечера).
После неудачи со Смитом, штат установил временный мораторий на проведение казней, который формально длился до февраля этого года, хотя фактически до июня. Изменения, внесённые тюремным бюро и Верховным Судом штата в команду казни и непосредственное исполнение приговора, были такими: увеличение команды казни до неназванного количества; набор новых исполнителей среди тех, у кого есть медицинское образование; замена старого оборудования на новое; точная дата казни теперь устанавливается не Верховным Судом штата (хотя, они всё равно сначала должны её юридически одобрить после запроса Генеральной прокуратуры), а губернатором (на данный момент, это Кей Айви); заменено время на проведение казни - теперь, оно начинается с 12 ночи того или иного дня, и заканчивается через 30 часов.
Когда в феврале этого года мораторий был формально снят, Генеральный прокурор - Стив Маршалл - запросил у Верховного Суда штата дать разрешение на проведение казни Барбера. Этот запрос был удовлетворён только в мае, после чего, по новым правилам, установление точной даты теперь было за губернатором, но она ждала вплоть до июня пока команда казни сможет достаточно натренироваться и сказать, что они готовы, а уже затем установила дату на 20 июля, с 6 часов вечера до 6 часов следующего утра, тем самым сократив 30 часов на исполнение до 12.
Параллельно с этим, Барбер и его адвокаты подавали апелляции во все суды, требуя от них запретить штату пытаться казнить смертника именно смертельной инъекцией, так как по их словам "Алабама доказала, что не сможет провести казнь нормально и тем самым нанесёт Барберу неконституционно сильную боль, вероятно даже не убив его". Вместо смертельной инъекции, Барбер и его адвокаты предлагали либо отменить казнь вообще, либо "приказать" штату казнить смертника только гипоксией азота, метода казни, который на тот момент в штате ещё не был готов, хотя технически разрешён и многие смертники в 2018 году, пока у них был один месяц на выбор между азотом, инъекцией и электрическим стулом, выбрали именно азот (хотя, конкретно Барбер не выбирал этот метод тогда).
Рассмотрение уже этих апелляций длилось вплоть до 20 июля, и даже когда наступило 6 часов вечера того дня - то есть, юридическое начало казни - их всё ещё рассматривали в Верховном Суде США, тогда как остальные суды их уже отклонили. Лишь в 12 часов ночи уже 21 июля, Верховный Суд США наконец тоже отклонил апелляции Барбера, присоединившись к постановлениям остальных судов, которые сводились к тому, что "не имеет значения, сколько времени и попыток найти нормальные вены потребовалось для неудачной казни двух прошлых смертников, так как ранее уже было установлено решением Верховного Суда США за 2019 год, известное как "Баклью против Прецита", что смертникам в любом случае не даётся права на безболезненную казнь, а значит, штат Алабама может попытаться снова казнить другого смертника, тем более что у штата сейчас гораздо больше времени для проведения казни и больше квалифицированного персонала, благодаря которым гораздо выше шанс того, что плохие вены не станут таким сильным препятствием для исполнения приговора"; по поводу же заявления Барбера о том, что ему нужно разрешить казнь с помощью азота, суды постановили, что он не имеет на это права, так как "данный метод казни ещё не готов в штате, и более того, Барбер не выбрал этот метод в 2018 году, пока у него была законная возможность на это, а значит, его казнь будет проведена именно смертельной инъекцией".
И наконец, в 1 час ночи 21 июля, Джеймс Барбер был казнён смертельной инъекцией без каких-либо эксцессов. Доступ к венам команда казни получила за 6 минут, а убили смертельные инъекции Барбера за 20. Непосредственно за казнью наблюдали родственники убитой Дороти Эппс, однако они не выступали перед камерами после казни. При этом, известно, что одна из внучек убитой Дороти - Сара Грегори - за эти три года успела влюбиться в Барбера и организовать с ним любовные отношения по переписке, из-за чего многие другие родственники разорвали с ней контакты. Грегори также наблюдала за казнью Барбера, и, судя по всему, она сидела с его близкими, а не со своими родственниками.
Ссылки:
1) https://www.findagrave.com/memorial/100250534/dorothy-belle-...
2) https://www.gadsdentimes.com/story/news/2004/01/12/judge-giv...
3) https://caselaw.findlaw.com/court/al-court-of-criminal-appea...
4) https://casetext.com/case/barber-v-dunn-2
5) https://law.justia.com/cases/federal/appellate-courts/ca11/1...
6) https://www.montgomeryadvertiser.com/story/news/local/alabam...
7) https://www.al.com/news/huntsville/2023/05/execution-set-for...
8) https://www.montgomeryadvertiser.com/story/news/2023/05/15/s...
9) https://www.theatlantic.com/ideas/archive/2023/05/james-barb... - в этой статье мало полезного, потому что там рассказывается в основном о том, какой Барбер "хороший, добрый и нашедший прощение в вере человек", но можно подметить его собственное признание в том, что таким "хорошим христианином" он стал в октябре 2001 года, пока сидел в окружной тюрьме, ожидая суда над собой. То есть, он принял "веру и всепрощение" тогда, но при этом всё равно нагло лгал следующие 6 лет о своей невиновности, а затем ещё 15 лет требовал признать свою ложь конституционной и отменить из-за этого приговор. Разумеется, он никак о своей лжи и максимальной наглости не упоминает, как и редакторы.
10) https://www.al.com/news/2023/07/federal-judge-denies-james-b...
11) https://cases.justia.com/federal/appellate-courts/ca11/23-12...
12) https://www.al.com/news/2023/07/live-updates-alabama-set-to-...
13) https://www.treadbylee.com/p/she-forgave-her-grandmothers-mu... - в этой статье полезно только то, что там упоминается как Сара Грегори действительно пришла на казнь Барбера; в остальном же, это максимально тяжёлое чтиво из-за того, что, как и по ссылке номер 9, Барбера выставляют чуть ли не святым, который заслужил прощение и жизнь, никак не упоминая его ложь и наглость с 2001 года.
(Если ссылки не прогружаются - включите VPN. Если ссылки требуют регистрации - не догружайте страницу до конца.)
P.S. за 15 часов до казни Барбера, то есть 20 июля, штат Оклахома также казнил своего смертника - Джеймена Кэннона (см. пост о нём Когда беглец говорит о самообороне) - что сделало Барбера вторым казнённым за сутки смертником в США.
Ответ на пост «Мачо-мэн»
О, фраза про "бутылкой огрела" напомнила мне подобного экземпляра.
Поехали мы как-то с подругой в Питер погулять на пару дней. Под вечер добрели до какой-то очередной набережной и случилось нам там познакомится с местными ребятами. Слово за слово, суть да дело, один из них (росгвардеец, как он сказал) рассказывает душещипательную историю, как жена в него табуреткой кидала! А ещё на него с ножом кидалась и даже шрам остался! Правда маленький, но все равно!
И тут бы нам ужаснулся да поохать, но чую, что-то не так все просто, смущает меня что-то.
- А до свадьбы она тоже такая буйная была?
- Да не, нормально все было.
- А что ж такого надо сделать, - говорю - чтобы девушку так довести?
- Да ничего такого! Нормально все было!
- То есть вот так, ни с того ни с сего, кинулась на тебя с ножом?
- Ну мы поссорились немного...
Угу...
- А ты её бил что-ли?
Чел заулыбался смущённо, глазки отвёл...
- Ну было пару раз может... )) Ну я ж не сильно! А она за нож!
В общем, правда у каждого своя, а истина часто гораздо интереснее.
Катехизис ПРОВОКАТОРА
В книге «Архипелаг Гулаг», обильно оснащенной жаргоном, не раз встречается словечко «раскололся». В своей изначальной сути это словечко подразумевает орех, который раскалывают. Что там внутри, под оболочкой? Бывает — доброе ядрышко, бывает — пусто, а бывает — гниль… «Архипелаг Гулаг» — крайняя степень саморазоблачения Солженицына, его постыдного политического эксгибиционизма.
Что ему не по душе?
В конце сороковых — начале пятидесятых годов я работал журналистом на Крайнем Севере, в Коми АССР. Там были лагеря — я их видел. Видел я, и как бульдозеры сравнивали их с землей. Тогда же я стал свидетелем поразительного явления: люди, незаконно осужденные, а затем полностью реабилитированные, изъявили желание остаться в республике Коми, на своих рабочих местах — в угольных шахтах, на нефтяных промыслах, в научных лабораториях, проектных институтах. По сей день я горжусь знакомством и дружбой с этими людьми несгибаемого мужества: ученым-геологом; Героем Социалистического Труда, инженером, ныне секретарем партийной организации; заслуженным врачом Коми АССР; рабочим-орденоносцем… Этот феномен духа, недоступный, по-видимому, нормативной психологии, подсказал мне сюжет романа «Скудный материк», главный герой которого буровой мастер Иван Еремеев, выйдя из лагеря, совершает поездку в родные места, а затем возвращается на берега Печоры. (Этот роман был опубликован в 1968 году журналом «Москва» и дважды издан массовыми тиражами).
Советская литература, вопреки утверждениям Солженицына, не обошла молчанием драматические моменты в истории нашего государства. Можно назвать десятки книг, связанных с этой темой. Другое дело, что авторы этих книг — а у некоторых из них за книгой стояла личная судьба, — рассказали горькую и суровую правду, не впадая в односторонность, не теряя чувства исторической перспективы. Они остались верными своим идеалам, идеалам социализма.
Солженицыну не по душе гражданская позиция этих людей.
Что у него за душой?
«Архипелаг Гулаг» был выброшен на стол в качестве антисоветской «козырной карты» в самом конце 1973 года — года, которому наверняка суждено войти в историю как главной черте водораздела между периодом «холодной войны» и периодом разрядки международной напряженности. Противники разрядки не брезгуют никакими средствами, чтобы помешать этому велению времени и разума.
Советская и зарубежная пресса уже обратила внимание на те главы «Архипелага Гулаг», где Солженицын касается событий второй мировой войны. Его позиция и здесь вполне ясна. Это — запоздалая проповедь пораженчества, восхваление коллаборационизма и измены, сочувствие к разного рода власовцам и квислинговцам.
Помимо свободно просматриваемой стержневой темы «Архипелага Гулаг» — патологического антисоветизма, в этой книге с достаточной определенностью выражено отношение Солженицына ко всей антигитлеровской коалиции, которая ценой огромных жертв и титанических усилий обеспечила победу над фашизмом, спасла человечество от коричневой чумы. Отношение это — сугубо отрицательное, раздраженное, досадливое. Та же брань, с какой Солженицын обрушивается на руководителей Советского государства, звучит и по адресу президента Соединенных Штатов Франклина Д. Рузвельта и премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. (Достается от него даже памятникам Черчиллю…).
Поневоле мирясь с тем, что развязанная фашистской Германией война против СССР не привела к столь желанному для него падению советского строя, Солженицын обращается к другой маниакальной идее, которая, как известно, с надеждой вынашивалась и в подземном бункере Гитлера: о возможности военного столкновения в Европе между войсками союзников. И тут Солженицын, задним числом, готов «усилить» одну из сторон батальонами Власова, казачьими полками Краснова, галицийскими эсэсовцами. Не упускает он, конечно, и возможности использования атомной бомбы… Какой стратег! Какой гуманист! Какой… опять-таки провокатор!
Известно, что история второй мировой войны решилась не «по Солженицыну». И здесь колоссальное значение имел тот политический и нравственный фактор, что союзные державы, несмотря на расхождения по ряду вопросов, остались в основном и главном верными тем обязательствам, которые от имени народов были скреплены подписями в Тегеране и Ялте. Фашистская Германия безоговорочно капитулировала. Милитаристская Япония безоговорочно капитулировала. Военные преступники понесли заслуженную кару. Не избежали позорной расплаты и предатели — Лаваль и Квислинг, Власов и Краснов.
Треть века минула с той поры. И те, кому выпала честь мужественно сражаться против фашизма, теперь рассказывают уже не только своим детям, но и внукам о звездных часах человечества — когда на Эльбе торжествовало солдатское братство, когда, вопреки всем козням и проискам, победил мир.
С каким же чувством должны читать сегодня ветераны той великой победы пачковитые страницы «Архипелага Гулаг», где Солженицын тщится переиначить историю по своему хотению?..
Разрядка международной напряженности — а мы являемся не только ее свидетелями, но и ее активными созидателями — тоже имеет не только политический, но и нравственный аспект. Известные международные договоры и соглашения так же, как и треть века назад, скреплены подписями ответственных государственных деятелей от имени народов. Неуклонное выполнение торжественно провозглашенных принципов — залог мира.
Мы знаем, однако, что существуют «бункеры», где противники разрядки вынашивают свои опасные планы. И в одном из этих «бункеров» орудует пером «литератор» Солженицын…
Что у него за душа?
Солженицыну не чуждо позерство. Временами он даже внешне старается походить на своего Ивана Денисовича, эдакого русского мужичка-страстотерпца, в образе которого воплощены-де смирение и терпимость…
Повесть «Один день Ивана Денисовича» была опубликована в Советском Союзе, как и некоторые другие произведения Солженицына. Неизвестно (в «Архипелаге Гулаг» об этом не говорится), какое из его произведений прочел бывший школьный товарищ (имя его тоже не названо), с которым они не виделись 22 года. И этот школьный товарищ написал Солженицыну письмо, изложив автору свои впечатления о прочитанном… Замечу, что подобная переписка читателей с писателями, даже не связанных личным знакомством, широко распространена в Советском Союзе и является традицией нашей литературной жизни, причем письма читателей бывают порой далеко не восторженными… Так вот, бывший школьный товарищ посмел отнестись критически к произведению Солженицына:
«Из твоих опубликованных сочинений следует, что ты оцениваешь жизнь односторонне… Объективно ты становишься знаменем фашиствующей реакции на Западе, например, в ФРГ и США… Ленин… да и старики Маркс и Энгельс осудили бы тебя самым суровым образом. Подумай об этом!»
Процитировав эти строки в своей книге «Архипелаг Гулаг», Солженицын тут же отвечает своему школьному товарищу и читателю буквально следующее: «Я и думаю, ах, жаль, что тебя тогда не посадили!..».
Такова «терпимость» Солженицына. Таков на самом деле Солженицын, рядящийся под мужичка-страстотерпца.
И об этом, на всякий случай, должен помнить всякий добросовестный читатель «Архипелага Гулаг», если он вдруг обнаружит, что его взгляды не совпадают со взглядами Александра Солженицына.
Александр РЕКЕМЧУК. (АПН).
«В круге последнем», Москва, 1974г
Ответ на пост «Жизнь это ложь»
Хуйня какая-то.
Сначала врёшь маме, что не болит.
Потом врёшь маме, что не болит, ещё раз.
Потом врёшь ещё раз маме, что не болит.
Дальше, скорее всего, обнаруживают "слишком поздно".
Слушайте.
Свой организм.
Все врут
Выписали из больницы, по выписному эпикризу вроде с улучшениями. Осмотра сегодня не было, каким образом врач определял мой неврологический статус на момент выписки непонятно-на этот вопрос она очень оригинально ответила: "ну что может измениться за один день?" Из 10 дней 5 провела в статусах в реанимации. В остальные дни приступы так же сохранялись, иногда по несколько на день. Улучшения это или нет - большой вопрос. Что странно некоторые из приступов не были зафиксированы в истории болезни и соответственно в выписке. После обращения к леч врачу, корректировать что-то отказалась, на возмущение, что не уйду из кабинета, пока не напишете достоверные сведения(свидетели были:и соседи по палате и так же мама в дни когда до меня не дозванивалась, звонила дежурному врачу, который сам же и сообщал о приступах), было предложено жить в кабинете. Час ожидания и только после угрозы отформатировать полностью весь её компьютер, так что никто не докажет, что это сделала я, за 10 минут нашлись дежурившие в те дни врачи, которые и не делали записи в ИБ. Задним числом сделали записи и назначения. Выписной эпикриз перепечатала врач, назвав меня при этом королевишной, что ей из-за меня все бросить пришлось и заниматься моими проблемами (на секундочку, созданными сотрудниками учреждения, где она трудится). Ещё обвинили в неуважении к ней лично.
Кстати, убирать из схемы лечения некоторые препараты, которые я не получала, так как у меня аллергия на них, она отказалась.
Сейчас лежу и думаю... это со мной что-то не так или наш медицина прогнила до ниже некуда. .. 🤔
Юрий Бондарев, капитан, Герой Социалистического Труда о Солженицыне
«Архипелаг Гулаг» Солженицына — не повесть, не роман, следовательно, не раскрытие правды через художественную истину, если говорить о литературных средствах выражения.
Значительное место в книге занимает вторая мировая война. Совершенно ясно, что, говоря об этом периоде, никто не имеет права выпускать из сознания 56 миллионов погибших в Европе и Азии, среди них — 20 миллионов советских людей и 6 миллионов евреев, сожженных в крематориях концлагерей нацистами. Эти невиданные жертвы мировой трагедии должны быть как бы камертоном нравственности. История войны немыслима без факта. Факт вне истории мертв. В этом случае он напоминает даже не любительскую фотографию, а тень фотографии, не мгновение правды, а тень мгновения. Вот именно эта зловещая и размытая тень то и дело возникает на страницах книги Солженицына, едва лишь он по ходе дела обращается к событиям второй мировой войны.
Сражение под Сталинградом, где мое поколение восемнадцатилетних получило первое крещение огнем, где в кровопролитных боях мы повзрослели и постарели на 10 лет, было, как известно, окончательным переломом военных событий второй мировой войны. Тяжелейшее это сражение стоило дорого и нашей стране, и моим сверстникам, и мне. Слишком много братских могил оставили мы вблизи Волги, слишком многих мы не досчитались после победы. На высотках Дона в пыльные и знойные дни июля и августа, когда солнце пропадало в смерчах разрывов, нас держала в траншеях и ненависть и любовь. Ненависть к тем, кто пришел с оружием из фашистской Германии, чтобы уничтожить наше государство и нашу нацию, и вместе с тем наша любовь к тому, что называется на человеческом языке матерью, домом, школьным московским катком, исполосованным лезвиями коньков, скрипом калитки где-нибудь в Ярославле, зеленой травой, падающим снегом, первым поцелуем возле заваленного сугробами крыльца. На войне самые неистребимые чувства человек испытывает к прошлому. А мы воевали в настоящем за прошлое, которое казалось неповторимо счастливым. Мы мечтали, мы хотели вернуться в него. Мы были романтичны — и в этом была чистота и вера, что можно определить как ощущение родины.
Под Сталинградом, в Сталинграде и в районе Сталинграда, что известно мне не только по одним документам, главным образом, воевали молодые 1922, 1923, 1924 года рождения, десятки тысяч людей. И это они отстояли Сталинград, и это они сковали в обороне города немцев и перешли в наступление.
Именно они были «цементом фундамента» Сталинградской победы, а не штрафные роты, как пишет об этом Солженицын. Последняя перепись населения Советского Союза выявила цифру: от этих поколений осталось 3%. Да, многие и многие пали тогда на берегах Волги. Поэтому, думая о своих сверстниках, погибших в битве под Сталинградом, я не могу не оказать: Солженицын допускает злую и тенденциозную неточность, которая оскорбляет память о жертвах названных мною поколений.
Если еще далее уточнять, то приказ №227 «Ни шагу назад!» был прочитан нам в августе месяце 1942 года после оставления советскими войсками Ростова и Новочеркасска. Все мы знали его решительность, его суровость, но в то же время, как это ни покажется кому-нибудь парадоксальным, испытывали одинаковое чувство: да, хватит отступать, хватит!
Кроме того, приказ «Ни шагу назад!», а в нем впервые было сказано об образовании штрафных рот, родился на свет и дошел до армии в августе месяце. В это время немцы уже были на ближних подступах к Сталинграду, на расстоянии одного-двух танковых переходов. Могли ли они, штрафные роты, сдержать натиск танковой армии немцев, сосредоточивших, кроме того, до 20 пехотных дивизий на ударных направлениях? Должен сказать, что штрафные роты, оснащенные легким оружием, вообще не в силах сдержать какое-либо более или менее серьезное наступление — сдерживали армии, дивизии, полки.
Для меня, прошедшего через сталинградское сражение, дико и недобросовестно выглядит подобное отношение к одной из героических и крупнейших битв, решившей не только судьбу России, но и других народов. Что это — намеренное искажение истины?
Теперь несколько замечаний по поводу небезызвестного Власова. Читая и вспоминая о нем, я снова задал себе очередной вопрос, почему Солженицын с явным сочувствием пишет о выплывшем на пене войны генерале, обретшем мрачную геростратову славу, причем наделяет его чертами «выдающегося», «настоящего» человека, антисталинца, защитника русского народа.
По всей обнаженной сути вторая мировая война была сурова и жестока и половинчатого измерения в смертельной борьбе не было. В непримиримом столкновении враждующих сторон все измерялось категориями «да» и «нет», «или-или», «быть или не быть». Это относилось и к судьбе Советского государства, к судьбе России и к судьбе каждого человека в отдельности. Подобно бедствию и горю, война нравственно объединяет людей, готовых защищать, отстаивать свой уклад жизни, своих детей, свой дом, но война объединяет людей и безнравственно, если эти люди вторгаются на чужую землю с целью порабощения и захвата ее. Стало быть — сталкиваются нравственность и безнравственность, не говоря уже о политической стороне дела.
Измена, двоедушие или предательство общности людей в моменты обостренной борьбы всегда безнравственны. Человек, предавший в тяжкие для народа дни землю отцов, предает в конце концов и самого себя. Он становится духовным самоубийцей. Он опустошает собственную душу и превращается в живой труп, какими бы политическими мотивами он ни прикрывался. Примеров этому в истории немало.
В связи с моим последним романом «Горячий снег» и кинофильмом «Освобождение», в которых речь идет и о предателе Власове, я переворошил многие документы и выслушал многие мнения несхожих людей, знавших когда-то этого человека в быту и на войне.
Какой же я сделал вывод? Власов был человеком высокомерных манер, честолюбив, обидчив, с карьеристскими наклонностями. Он не очень любил общаться с солдатами, не любил часто бывать на обстреливаемом снарядами наблюдательном пункте. Он предпочитал глубокий блиндаж командного пункта, подземный свет аккумуляторных лампочек, уют временных квартир, где располагался удобно, сыто, даже несколько аристократично.
Военачальник средних способностей, он не обладал острым тактическим мышлением, но так или иначе звезда удачи светила ему по началу войны. И, видимо, тогда казалось Власову, что успех будет сопутствовать ему постоянно и непреложно: он чересчур одержимо желал его.
Но окружение и разгром 2‑й ударной армии, которой он командовал на Волховском фронте в 1942 году, представились мнительному Власову бесславным концом карьеры, закатом счастливой звезды — и он сделал роковой шаг. Ночью, бросив еще сражавшиеся части, он вместе с адъютантом сдался немецким солдатам: «Не стреляйте, я — генерал Власов!». Так это было в реальности.
Однако же Солженицын трактует сдачу в плен и измену Власова как сугубо осознанный антисталинский акт: мол, Власов за совершенное предательство денежного куша не получил, а сделал это по твердому политическому убеждению, не согласный с деятельностью Сталина. Я легко предполагаю, конечно, что данные сведения Солженицын почерпнул и тщательно запомнил из немецких листовок (их читал и я на фронте) или же из брошюрки самого Власова (мы ее тоже иногда находили на полях войны), где генерал объяснял свою сдачу в плен неприятием политики Сталина в 1936—37 годах и т. д.
Предательство, разложение личности, безнравственность от века живы только потому, что, камуфляжно прикрываясь знаменами апостолов, оправдывают себя, принимая то обличье страдальцев за истину, то лик «политического мессии». Деятельность Власова, отдающую малоароматическим свойством, решительно подтасовывает Солженицын под собственную концепцию, беззастенчиво приглашая из Леты генерала к сотрудничеству, предварительно надев на его главу терновый венец борца за справедливость.
Не могу пройти мимо некоторых обобщений, которые на разных страницах делает Солженицын по поводу русского народа. Откуда этот антиславянизм? Право, ответ наводит на очень мрачные воспоминания, и в памяти встают зловещие параграфы немецкого плана «ОСТ».
Великий титан Достоевский прошел не через семь, а через девять кругов жизненного ада, видел и ничтожное и великое, испытал все, что даже немыслимо испытать человеку (ожидание смертной казни, ссылка, каторжные работы, падение личности), но ни в одном произведении не доходил до национального нигилизма. Наоборот — он любил человека и отрицал в нем плохое и утверждал доброе, как и большинство великих писателей мировой литературы, исследуя характер своей нации. Достоевский находился в мучительных поисках бога в себе и вне себя.
Чувство злой неприязни, как будто он сводит счеты с целой нацией, обидевшей его, клокочет в Солженицыне, словно в вулкане. Он подозревает каждого русского в беспринципности, косности, приплюсовывая к ней стремление к легкой жизни, к власти и, как бы в восторге самоуничижения, с неистовством рвет на себе рубаху, крича, что сам мог бы стать палачом. Вызывает также, мягко выражаясь, изумление его злой упрек Ивану Бунину, только за то, что этот крупнейший писатель XX века остался до самой смерти русским и в эмиграции. Но Солженицын, несмотря на свой серьезный возраст и опыт, не знает «до дна» русский характер и не знает характер «свободы» Запада, с которым так часто сравнивает российскую жизнь.
«Архипелаг Гулаг» мог бы быть «опытом художественного исследования», как его называет Солженицын, если бы автор осознавал всякое написанное им слово и осознавал формулу: критерий истины — нравственность, а критерий нравственности — истина. Если бы он отдавал себе мужественный отчет в том, что история, лишенная правды, — вдова.
Любому художнику любой страны противопоказано длительное время находиться в состоянии постоянного озлобления, ибо озлобление пожирает его талант и писатель становится настолько тенденциозным, что тенденция эта пожирает самую истину.
Ю. БОНДАРЕВ
«В круге последнем», Москва, 1974г