Этот подвиг стал причиной столкновения между Гераклом и богиней Артемидой.

Эврисфей знал, что в Аркадии живет керинейская лань, посланная богиней в наказание людям. Лань эта опустошала поля. Эврисфей велел Гераклу поймать ее и живой доставить в Микены. Эта лань была необычайно красива: рога у нее были золотые, а ноги медные. Подобно ветру носилась она по горам и долинам Аркадии, не зная никогда усталости. Целый год выслеживал и преследовал Геракл шуструю и ловкую керинейскую лань. Она неслась через горы, через равнины, прыгала через пропасти, переплывала реки. Все дальше и дальше на север бежала лань. Не отставал от нее герой, не упуская из виду.

Наконец Геракл достиг в погоне за ланью крайнего севера – страны гипербореев . Здесь лань остановилась. Герой хотел схватить ее, но ускользнула она и как стрела понеслась назад, на юг. Опять началась погоня. Только в Аркадии удалось Гераклу настигнуть лань. Даже после столь долгой погони не потеряла она сил. Отчаявшись, Геракл прибег к своим не знающим промаха стрелам. Он ранил златорогую лань стрелой в ногу и только тогда поймал ее. Геракл взвалил чудесную лань на плечи и хотел уже нести ее в Микены, как предстала перед ним разгневанная Артемида и сказала:

– Разве не знал ты, Геракл, что лань эта моя? Зачем оскорбил ты меня, ранив мою любимую лань? Разве не знаешь, что не прощаю я обиды? Или ты думаешь, что ты могущественней богов-олимпийцев? С благоговением склонился Геракл перед прекрасной богиней и ответил:

– О, великая дочь Латоны, не вини меня! Никогда не оскорблял я бессмертных богов, живущих на светлом Олимпе; всегда чтил я небожителей богатыми жертвами и никогда не считал себя равным им, хотя и сам я – сын громовержца Зевса. Не по своей воле преследовал я твою лань, а по повелению Эврисфея. Сами боги повелели мне служить ему, и не смею я ослушаться Эврисфея!

Артемида простила Гераклу его вину. Великий сын громовержца Зевса принес живой в Микены керинейскую лань и отдал ее Эврисфею

Приходилось наблюдать, как пишет женский портрет Анатолий Павлович. Работал спокойно, каждый новый мазок выявлял форму головы, уточнял характер натурщицы. Заметно работа становилась лучше. Казалось, писать портрет так просто. Но стоило попытаться рядом — и я понимал, насколько это трудно.

Вспоминается случай, когда Анатолий Павлович, как тонкий психолог, помог мне выйти из состояния «творческого кризиса». Однажды в мастерской художника из Волгограда Литвинова меня потрясли стоявшие на полу пейзажи. Освещенные солнцем березы выполнены так, как я ощущал в натуре, бродя с этюдником по скрипучему снегу в поисках желаемого мотива. У меня «опустились руки». Не мог писать. Казалось, всё, что я делаю, так плохо.

Хотелось не портить чистые холсты, а отдать их Литвинову для «шедевров». С наболевшим поделился с Анатолием Павловичем. «Не переживай. У тебя есть то, чего нет у Литвинова» - ответил он. Проанализировав работы те и другие, я пришел к выводу, что в своих этюдах акцент делаю на цвет, а у Литвинова эффект заключается за счет тоновых отношений. И я начал снова писать.

Анатолий Павлович, что то - хорошее обо мне сказал В. Ф. Загонеку, который так же назначил меня старостой другого потока художников.

А.П. Левитин и В.Ф. Загонек в 1980 году дали мне рекомендации в Союз художников СССР. Сам я не считал себя готовым к вступлению.

В 1991 году при случайном звонке Анатолию Павловичу, не успев ещё ничего ему сказать, как он спросил: «Как с Союзом? Вези работы. Идёт прием». Так я стал членом Союза художников СССР, благодаря настойчивости Анатолия Павловича. Благодарен судьбе за знакомство не только с Анатолием Павловичем, но и его замечательной творческой семьей.

Не раз приходилось бывать у них дома и в мастерской Левитина А.П., а на «Академичке» мне оставляли ключ от своего дома, что бы в сильные морозы мог писать этюды с веранды. Ощущения о встречах самые высокие, полезные и добрые.

2010 год Ярош Валерий Иванович