— Какого Гермеса? — переспросил сын не менее опасного для женского целомудрия бога.
— А ты знаешь нескольких? — проворчал Атлант. — Этот бегун к моим дочкам повадился ходить, каждый день у калитки ошивается. Я так скоро параноиком стану.
— Параноиком! — внезапно закричали сверху. — Вот оно, название! Репетируем!
Геракл хотел было спросить, что сидящие на платформе собираются репетировать, но затем его накрыло звуковой волной. Сына Зевса отбросило назад как пушинку, и он скатился с холма, с трудом поднявшись на ноги у подножия. В голове у Геракла страшно гудело; а тело едва слушалось, впервые получив удар такой силы. Сделав первый неуверенный шаг, герой вспомнил о своём долге перед Эврисфеем и вновь поднялся наверх.
— Слабак, — проворчал Атлант. — Князь только репетирует, а ты уже улетел.
— Что это за князь? — заорал Геракл, пытаясь перекричать громоподобную музыку, а затем понял, что она резко стихла.
— Не князь, а Князь! — ответили сверху. — Князь Тьмы! Собственной персоной! Со своим чёрным шабашем!
— Кто?! — поразился Геракл.
— Не обращай внимания, — бросил Атлант.
— Как это не обращать?! — возмутился герой. — Меня так ещё никто не отбрасывал!
— Мы только разогреваемся! — послышалось в ответ. — Сейчас мы вжарим такой тяжеляк в этой дыре, что… Эй, где мои летучие мыши?!
— Пока я держу платформу, они так и будут вечно репетировать, — тихо сказал Гераклу титан. — Кстати, ты же калитку за собой прикрыл?
— Нет, — признался Геракл. — А надо было?
— Конечно да! — заревел титан. — Гермес же сейчас в сад пролезет!
— Тогда я пойду закрою её, — сказал Геракл и повернулся в сторону калитки.
— Стоять! — рявкнул Атлант. — Ты зачем сюда заявился?
— Мне нужна пара яблок из твоего сада для царя Эврисфея, — честно сказал герой. — Без них он помрёт.
— И всё? — недоверчиво уточнил Атлант.
Титан замолчал, что-то прикидывая и периодически косясь куда-то в сторону рощи, ставшей видимой лишь с вершины холма. Посмотрев туда же, Геракл заметил группу дев в натуральных купальных костюмах. Девы купались в небольшом озерце, а одна из них как раз начала идти в сторону берега, медленно выходя из вод…
— КУДА ЗЕНКИ ВЫЛУПИЛ?! — рявкнул на него Атлант. — В другую сторону смотреть!
— П-простите, — тут же принялся оправдываться сын самого любвеобильного бога в Древней Греции и отвернулся в противоположную сторону.
— Эй, да ладно тебе, — донёсся сверху комментария от Князя Тьмы. — Отличный же вид, чего ты нервничаешь.
— Заткнись, Оззоборос, — бросил в ответ Атлант. — Значит так, Я прикрою калитку сам. А потом принесу тебе яблоки. А ты отсюда ни шагу, ясно?!
— Ясно, — неуверенно кивнул Геракл.
— И ещё тебе придётся держать их на плечах, — добавил титан, протягивая герою платформу. — Ни в коем случае не опускай платформу, понял? Она не должна коснуться земли.
— А что будет? — осторожно уточнил Геракл, приняв ношу и захрипев от натуги.
— Если Князь и его чёрный шабаш сойдут на землю, — страшным голосом сказал титан. — Наш мир никогда не будет прежним!
Герой нервно сглотнул, представив последствия появления такого Князя в мире древних греков, а Атлант бодрым шагом сбежал с холма и побежал в сторону входа.
— Эй, очкарик! — спросили сверху. — А ты хаером трясти умеешь?!
— Хаером? — переспросил Геракл. — Это что?
— Сейчас покажем! — последовал мнообещающий ответ. — Мы пока разогреемся, а ты тряси в такт!
— Что значит трясти в такт? — хотел спросить Геракл, но его голос потонул в волне оглушающего рёва, испускаемого странными машинами, стоящими на платформе рядом с шабашем.
— Заборостроитель строит забооор! — проревел Князь Тьмы. — Топорочинитель чинит топооор!
— Эй! — заорал Геракл, с трудом перекрикивая грохот, достойный отцовского грома. — Это вы что, поёте?!
— Это мы пока разогреваемся! — отозвался Князь. — А винокуры курят винооо!
— Вино? — внезапно ясно послышались голоса остального шабаша и музыка стихла. — Мужики, у нас же есть вино! Бухаем!
Репетиция конца света прервалась, а по площадке затопало множество ног, и Геракл понял, что получил временную передышку.
— Отец, придай сил ногам Атланта, — впервые взмолился сын верховного бога.
— Выпьем за зстрельщика! — послышался сверху тост Князя. — Потому что он копья метааал!
— Метааал! — заревел остальной шабаш
— А мне - мозгов, чтобы я не больше соглашался на такое, — тихо добавил Геракл. — Я не железный, чтобы второй раз такое выдержать.
— Железный? — внезапно послышался голос Князя. — Железный древник грек! Идея! Эй, хватит бухать, репетируем!
— О боги! — взвыл герой, когда его окатил девятый вал какофонии. — Неужели я должен умереть от этого. Я же так молод!
— Умереть молодым! — заорали временные соседи сверху, на ходу меняя то, что им казалось мелодией. — Отлично!
— ХВАТИТ!!! — заорал Геракл и швырнул платформу оземь, от чего весь шабаш покатился в разные стороны, но не выпустил инструменты. — Кто так играет?! Вы издеваетесь?!
— А что не так? — обиженно спросил кто-то из шабаша. — Нормально же играем.
— Дай сюда! — рявкнул Геракл и отобрал странный инструмент у последователя Князя, в это время лежащего без сознания под упавшей на него слабо чёрной колонной, обмотанной с одной стороны тканью. — Что это за арфа?
— Ты что, не знаешь? — удивился член шабаша. — Это же ги…
— Не важно, — отмахнулся Геракл, и, перехватив незнакомый инструмент, сыграл несколько аккордов. — Вот так играть надо! Запомнили
Услышав тяжёлые и мелодичные риффы, шабаш впал в экстаз. Уронив колонну обратно на своего предводителя, последователи Оззобороса вскинули руки к Олимпу и, выставив указательные пальцы и мизинцы, принялись истошно орать и трясти длинными давно не мытыми шевелюрами.
— Это же то, что нам было нужно! — донесся из-под колонны сдавленный голос Князя. — Эй! Как там тебя! Геракл! Будь нашим гитаристом! Обещаю тебе соло на каждом выступлении.
— Не нужно мне никакое соло! — рявкнул на вмиг притихшую группу Геракл, возвращая инструмент его владельцу. — Научитесь играть как следует!
— Да, учитель, — ответил хором шабаш, поедая взглядом своего античного наставника.
— И ещё тексты! — продолжил свою возмущённую устную рецензию музыкальный критик. — Что за заборостроитель?! Займитесь лирикой! Чтоб и на Олимпе, и в царстве Аида восхитились!
— И на небе, и в аду! — воскликнул Князь Тьмы. — Чёрный шабаш! Я знаю, как мы будем играть! Только вытащите меня отсюда!
Одной рукой подняв гудящую колонну, Геракл помог Князю выбраться из ловушки.
— Талант у вас есть, — заметил он Князю и его шабашу. — Но настоящую музыку вам ещё учиться и учиться играть.
— Тогда дай нам немного времени, — ухмыльнулся Князь. — И тогда мы сыграем такой тяжеляк, что даже ты, Геракл, не выдержишь!
— Договорились, — кивнул герой. — А теперь давайте обратно на площадку, пока Атлант ничего не заметил.
Шабаш во главе с Князем быстро забрался обратно, и Геракл поднял платформу как раз к возвращению титана. Тот прибыл в благодушном настроении, которое мгновенно улетучилось, когда он увидел Геракла.
— Ты ещё жив??? — воскликнул Атлант, поражённый до глубины души выдержкой богоподобного героя. — Однако. Я думал, что шабаш тебя доконает своей игрой.
— Больше никогда! — отозвался Оззоборос. — Мы будем развивать свои музыкальные навыки и когда нибудь сойдём на землю во всей нашей тёмной красоте…
— Через пару тысяч лет, — фыркнул Атлант.
— Даже если через три тысячи лет! — послышалось с верхнего яруса.
— Ты принёс яблоки? — требовательно спросил у титана Геракл.
— Да, принёс, — ответил тот. — Слушай, я вот подумал. Давай я сбегаю к Гефесту и куплю засов на калитку? А ты пока подержишь площадку. Тем более вы уже и с Князем общий язык нашли.
— А если Гермес придёт, что делать? — поинтересовался Геракл, мгновенно раскусивший план титана, и невинно заулыбался, увидев, как тот переменился в лице. — Мы с ним вообще давние приятели, так что.
— Тызнаешьяподумалдавайялучшесамподержу! — протараторил Атлант и тут же отобрал у Геракла площадку с Князем и его шабашем. — Воттвоияблокипошёлвонотсюда!
Вручив яблоки герою, опешившему от скорости передачи информации, титан перехватил платформу поудобнее и попытался встать так, чтобы обозревать и озеро, и вход в сад. Попытка успехом не увенчалась, и титан едва не кувыркнулся вниз по склону.
— Атлант? — окликнул его Геракл. — Ты что делаешь?
— А не видно? — огрызнулся тот. — Углядеть за молодёжью своей пытаюсь. Гермес от одного моего окрика сбегает. А, да что толку. Всё равно годы своё берут.
— В каком смысле? — не понял Геракл.
— Вижу я плохо, — признался титан. — Тяжёлые нагрузки на что-то повлияли, вот зрение и садится. Не увижу я, как он крадётся.
— Так может ты платформу-то, того, поставишь? — поинтересовался Геракл.
— Нельзя, — вздохнул Атлант. — Велено держать и не опущать. Может когда-нибудь потом придумаю опору для них.
— Или мы уговорим его наконец-то нас спустить, — услышал герой тихий комментарий Князя Тьмы.
Титан лишь горестно вздохнул, поворачиваясь к озеру, на берегу которого разместились на пикник Геспериды.
— Знаешь что, Атлант! — вдруг заявил Геракл. — Я знаю, как тебе помочь.
— Что? — повернулся к нему титан. — Сам держать будешь?
— Нет, конечно, — замахал руками герой в ответ. — Я дам тебе то, что поможет тебе разглядеть Гермеса, если он будет подкрадываться.
— Что? — удивился Атлант. — Это что же?
— А вот это, — заявил Геракл и надел титану на нос свои очки. — Так лучше видно?
— Ого! — воскликнул платформоноситель. — Намного лучше! Надо, конечно, привыкнуть, но так я и дочерей вижу, и калитку могу разгля… Эй, а ну пошёл отсюда!
Повернувшись к калитке, Геракл напряг зрение и успел заметить фигуру, шустро шмыгнувшую за порог сада.
— Уже намылился сюда, представляешь?! — принялся возмущаться титан. — На минуту отвернуться нельзя! Спасибо тебе, Геракл, за помощь. Так я точно пару-тройку тысячелетий Князя Тьмы удержу!
— И тебе спасибо, Атлант, — ответил сын Зевса. — И за помощь, и за самоотверженный труд твой. Уверен, когда-нибудь в твою честь у каждого древнего грека в доме будет стоять высокий белоснежный столб как символ твоего труда. Может быть, его и назовут в твою честь.
Титан благодарно улыбнулся герою за тёплые слова, и на этом они распрощались. На обратном пути Геракл плотно притворил калитку и наткнулся на Гермеса, молча прислонившегося к забору.
— Гермес, не шали, — строго отчитал он неподвижную фигуру, смутно различимую без очков.
Фигура не ответила, и, подойдя ближе, Геракл понял, что разговаривает с рыжим воителем, который опять выбрался из своего поющего трактира и сладко спал, прислонившись к забору. Вздохнув, герой, привыкший к вооружённому глазу, закинул яблоки в заплечный мешок и направился к берегу моря, где его ожидало второе разочарование: поскольку он забыл забронировать галеру, оставив её, то судно кто-то уже уволок. Делать было нечего, и Гераклу пришлось возвращаться к Эврисфею пешком.
Путь ему предстоял неблизкий и нелёгкий: отправившись вдоль восточного побережья, гонец с фруктами через несколько недель пути остановился возле высокогорья, которое, поплевав на руки, он тут же принялся покорять. Кряхтя и напрягая все силы, Геракл вновь доказал свою ненормальность как героя, штурмом взяв второй по высоте пик горного хребта, и сделал привал на плоской вершине. Вытянув ноги и улёгшись на заснеженной вершине, античный альпинист посмотрел на звёздное небо над собой.
— Как же хорошо, — улыбнулся Геракл. — Наверное, почти как на Олимпе.
— Помогите! — внезапно донесло до него чей-то сдавленный крик, и герой тут же вскочил на ноги, озираясь.
— Помогите! — снова принесло гадкое эхо, не желающее признавать право героя на отдых.
— Иду на помощь! — проревел Геракл и соскользнул вниз, пробежавпо начинающейся лавине ко второму пику.
В ответ до ушей героя донеслись чьи-то пьяные крики и пение.
— Однажды грэчэскый гэрой, — запел кто-то на вершине. — Дэржал пут под моэй горой. И, отвэдав ыз бочонка тут же стал мнэ как родной!
Вскарабкавшись на плоскую поверхность на верхушке горы, сын Зевса остолбенел от увиденного. Перед ним возвышалась целая гора бочек, окружающая, словно крепостной вал, прикованного к скале за ногу титана и сидящего рядом измученного орла.
— Помогите, — тихо просипела птица.
— Молчат, пэтух нешыпаный! — прикрикнул на него титан. — Налывай, у мена уже трубы огном горат!
Ошалевший от внезапно открывшегося перед ним пейзажа, Геракл медленно обошёл дубовые заграждения, приблизившись к паре. Собутыльники, уютно разместившиеся внутри постройки, возведённой из деревянных хранилищ для вина, активно осваивали содержимое очередного бочонка. И если для бородатого титана происходящее явно было в радость, то пернатый находился на последнем издыхании.
— Эй, — окликнул Геракл титана. — Ты чего птицу терзаешь.
— Кто? — искренне удивился бородач. — Я? Я не тыр… не тыз… не мучаю! Это он мена мучаэт!
— То есть? — в свою очередь удивился древнегреческий герой, подойдя ближе. — Почему это птица должна мучает?
— А ты не знаешь, кто это? — просипел орёл, тихо выливая часть содержимого своего кубка на пол. — Это же сам Прометей.
— Прометей? —воскликнул поражённый Геракл, оглядывая знаменитость. — Тот самый, который принёс древним грекам огонь?
— Ог… ик! Огон? — переспросил Прометей, борясь с икотой и залпом осушив кубок. — Я принос кое-что получше! Огнэннуу воду!
— А кто тогда принёс огонь? — не понял Геракл.
— А никто, — фыркнула птица. — Он вусмерть нажрался напился и случайно спалил храм Зевса.
— Он сам загорэлса! — запротестовал титан, наполняя свой кубок до краёв странно пахнущей прозрачной жидкостью.
— Сам-сам, — согласно покивал орёл. — Люди, пока смотрели на пожар, сами научились обращаться с огнём. А Зевс решил наказать Прометея и отправил к нему Диониса.
— Бога виноделия? — уточнил Геракл.
— Его самого, — подтвердил пернатый собеседник, косясь на тянущегося за новой бочкой Прометея. — Бог должен был напоить титана и привести на суд. Только никто не учёл, что Дионис спец по вину. А Прометей – по огненной воде.
— И что случилось? — спросил заинтригованный Геракл, на всякий случай придвинувший к Прометею бочонок, чтобы он не выдрал какой-нибудь сосуд из стены и не обрушил на них всю конструкцию.
— Споил он Диониса, — вздохнул орёл, крылом показывая на хлебающего прямо из бочки титана. — Сам посмотри. Как его перепить? Диониса закодировать пришлось, и Зевс остался без тамады на все попойки. От чего разозлился ещё больше.
— И направил тебя, — догадался Геракл.
— Меня, — кивнул пернатый каратель. — Чтобы я его спаивал каждый день.
— А что я? — клацнул клювом орёл, явно раздосадованный открывшейся тогда перспективой. — Он же ненасытный. Меня тоже заставил пить с ним. Чуть не помер сначала и отказался.
— И отец Зевс наказал и тебя тоже, — сказал сын громовержца.
— Именно, — кивнул посланник богов. — Пока Прометея кто-то не перепьёт, я должен сидеть тут и пить с ни… Отец? Ты – Геракл?
— До подъёма на гору я в этом не сомневался, — ответил герой.
— Спаситель дикой природы? — с надеждой произнесла птица.
— Не без этого, — подтвердил засмущавшийся Геракл.
— Спаси меня!!! — завопил царь неба, обхватив ступни воителя крыльями и зарыдав. — Я так больше не могу!
Геракл чуть не отпрыгнул назад от неожиданности и лишь сейчас заметил, что орёл так же прикован к скале за лапы. Единственным послаблением для него была бОльшая длина цепи, дабы он мог удалиться на некоторое расстояние от логова зелёного змия.
— А йа болше не могу так мало пыт! — послышалось сбоку от них. — Гдэ мойа болшая чарка?!
— Откуда у вас столько бочек? — поинтересовался Геракл.
— Их приносит Дионис, — ответил орёл. — Ставит вдалеке, а я приношу сюда. Раньше он приносил по одной бочке, а теперь по полсотни в день. Я больше не могу их таскать.
— А почему он сам их не притащит? — спросил герой.
— Потому что Прометей его опять до алкоголизма доведёт, если увидит, — пояснил посланник богов.
— Гдэ мойа чарка! — заорал бородатый.
— Эй, Прометей, — позвал Геракл титана. — А меня перепьёшь?
— Теба? — с ухмылкой переспросил тот, смерив героя взглядом. — Запросто!
— Но если я тебя перепью – ты отпускаешь птицу, — предупредил Геракл.
— Годытса! — кивнул титан. — А то тут и пагаварыт нэ с кэм уже! Мнэ нужэн новый собут… буто… тылн… Пьйом!
Специальная алкогольная олимпиада началась с распития бочки вина из старых партий, которые Дионис приносил поначалу. На этом настоял выступающий в роли секунданта орёл, тайно понадеявшийся, что от понижения градуса после огненной воды у Прометея выключится оперативная память. Но титан был не так прост и с лёгкостью осушил свою половину бочки, ни на мгновение не осоловев. Выпив свою часть, Геракл перешёл ко второму пункту плана, перейдя в наступление тостами за каждого из греческих богов. Титан парировал выпады тостами-балладами о давних временах, изредка принимая выпады и не только на грудь. На третий день надежда полубога на повторную фланговую атаку с использованием второй и последней бочки вина вновь не оправдала себя. Даже хуже: Геракл почувствовал, что поплыл, и алкоматч может не дойти до подсчёта очков, завершившись нокаутом. Оставался лишь один способ победить, и герой, вздохнув, принял тяжёлое решение. Горланящий очередную пьяную песню Прометей не заметил, как его кубок наполнился густым белоснежным «Кентавре Совиньон», флягу с которым Геракл тайком передал орлу в начале соревнования.
— Выпьем! — провозгласил Геракл, поднимая кубок. — За кы… кен… кентов… Нет… За кын-тыв-ров!
Не заметив подвоха, титан залпом осушил свою порцию и, мгновение спустя, с удивлением посмотрел на свою посуду для вина в руках. Ещё мгновение спустя его глаза закатились, и Прометей рухнул на землю, громогласно захрапев и вызвав пару лавин на горном хребте. Проснулся он лишь на следующий день, с удивлением обнаружив, что цепь с его ноги пропала, а Геракл, потирая виски, разминает крылья и лапы орлу, в блаженной неге растянувшемуся прямо на полу.
— Эээ.. Йа что, отрубылся? — недоверчиво спросил титан.
— Отрубился, — отозвался орёл. — А Геракл тебя перепил и выиграл. Так что мы теперь свободны.
— Сво… бод… ны… — медленно по слогам проговорил Прометей. — И куда мнэ тэпер?
— Куда захочешь, — сказал орёл. — Я тут лишней минуты не проведу.
— Подождите, — вдруг сказал Геракл, прекратив массаж. — Нельзя так.
— Как? — хором спросили бывшие заключённые.
— Нельзя рассказывать, что я Прометея освободил, перепив его, — сказал Геракл. — У него же репутация в мире. Он же древним грекам огонь принёс.
— Так этого же нэ было, — запротестовал титан.
— На самом деле не было, — согласился Геракл. — Но в истории было. А ты настоящий никому не важен, всем интересен исторический образ.
— И что нам делать? — спросил орёл.
— Придумать легенду, как ты освободился, — сказал Геракл. — Мы её проработ… Орёл, ты чего?
— Я фкавал, — пробормотал крылатый, выдёргивая себе перья в процессе, — фо я фуф лифней минуфы не вадервуф. Фкавефе, фо я ему пефен клевал. А ты его офободил.
— Ты что? — воскликнул сын Зевса, знакомый с изошрённостью отцовских наказаний и подарков. — Какую печень клевал? В такую чушь никто не поверит.
— Поверяф, тьфу! — твёрдо заявил орёл, выплюнув клок перьев. — Вот теперь натуральнее, как после драки. Я полетел, бывайте.
Взмахнув крыльями, пернатый мгновенно скрылся с горы, и Геракл остался вдвоём с титаном.
— Я тоже пойду, — сказал Геракл. — Мне царя спасать надо. Он ждёт волшебные яблоки.
— А йа, пожалуй, допьу! — заявил Прометей. — Спасыбо, что освободыл! Но йа… допьу!
Покивав для вежливости, Геракл медленно спустился с горы и направился дальше по дороге в Микены. И так неблизкий путь дополнительно осложнялся тем, что зрение героя после попойки просело ещё больше. И теперь гонцу за яблоками требовалось напрягать глаза изо всех сил, чтобы никуда не упасть и не сорваться. Замучавшись исполнять акробатические этюды, Геракл сделал привал у небольшой рощицы, чтобы выбрать себе временную палку в отсутствие поблизости питомника собак-поводырей.
— Эй, сынок, — вдруг услышал он сверху грохочущий голос. — Зачем тебе палка? Устал? Приуныл? Прислать тебе бабу?
— Нет, батя, спасибо, — отозвался скромный герой. — Просто я после спасения Прометея что-то совсем плохо стал видеть. И до этого неважно было, а сейчас совсем плохо.
— Прометея? Это которого орёл должен был споить?
— Почти, батя, — ответил Геракл. — У них всё пошло слегка не по плану, поэтому мне пришлось поимпровизировать.
— Но ты победил, — не то спросил, не то утверждающе сказал Зевс.
— Конечно! — воскликнул Геракл. — И всё во славу твою, батя!
— Мой древний гречук! — послышался одобрительный комментарий от Громовержца. — А что ты говоришь, у тебя со зрением?
— Да вижу я не очень, батя, — признался Геракл. — Поэтому я в Микены и по…
— А что ты мне сразу не сказал?! — воскликнул удивлённый Зевс и щелчком пальцев подарил сыну идеальное зрение, достойное богов.
— Ой, — только и смог сказать Геракл, оглядывая восхитительный пейзаж вокруг себя.
— Не благодари, — донесся с неба отцовский голос.
Прекрасное зрение позволило одному из первых сотрудников службы доставки фруктов на дом за считанные дни добраться до адресата. Царь, так и не избавившись от неотразимой улыбки победителя соревнований, милостиво позволил влить себе в рот через неплотно сжатые зубы лекарство в виде яблочного пюре и через мгновение с истошным воплем подскочил с кровати и рухнул на пол. Вскочив через мгновение, он принялся озираться в ужасе, соображая, где он, кто он и какая зараза его так подставила. Сумев найти ответы только на первые два вопроса, Эврисфей более-менее успокоился и заметил радостного Геракла и спину своей супруги, которая как раз раздражённо срывала с себя недавно доставленную из Афин траурную шаль модного сезона «Чёрная вдова 2400 до н.э.» по пути в своё крыло дворца. Мгновением позже в зал влетел Танат, иссохший и измождённый и вызывающий жалость куда большую, чем страх.
— Где покойный? — поинтересовался бог смерти своим воющим голосом, от которого у половины дворца возникла необходимость навестить красящих волосы цирюльников.
— Какой покойный? — вежливо поинтересовался царь.
— Мне сказали, что царь Микен Эврисфей умер от аллергии на бегоцвет, — сказал Танат, с подозрением глядя на странного древнего грека в короне, стоявшего перед ним и продолжающего по инерции улыбаться. — Это вы?
— Я, — ответил Эврисфей, улыбаясь Танату в лицо.
— Конечно знаю, — ответил царь. — Бог смерти Танат.
— И вы мне улыбаетесь, — описал очевидное вестник плохих новостей и дороги в один конец.
— А это запрещено? — спросил беспокойный покойный.
— Вас по голове не били в последнее время? — вкрадчивым голосом провыл Танат.
— Нет-нет, — ответил тот, продолжая улыбаться. — Только наградили тремя венками из бегоцветов.
— И вы после этого живы, — задумчиво провыл Танат. — Что-то тут не та…
В следующее мгновение взгляд бога смерти упал на Геракла, и крылатый ужас решил немедленно закончить допрос и немедленно отбыл в свои земли, поставив мысленную галочку повторить курс реабилитации. Дважды. Спасло мозгоправа от повторного визита пациента только то, что Танат на обратном пути наткнулся на рекламную амфору с предложением задушевного разговора на любые темы с известным доктором Прометеевым. За совершенно символическую плату. Бог смерти решил воспользоваться этим подарком судьбы и вскоре прибыл к удивительному дому, собранному из бочек и глиняных сосудов. Аромат, окружающий здание, больше подошёл бы храму Диониса, чем заведению для исцеления душевных ран.
Сложив крылья, Танат медленно вошёл внутрь, медленно хмелея от распространившегося в воздухе духа зелёного змия. Извилистый коридор вёл бога смерти всё глубже и глубже в темноту, едва освещённую светом Гелиоса, проникающим через щели в стенах. И, наконец, Танат прибыл в зал в центре дома, где на троне из бочек восседал Прометей.
— Прысаживайся, друг, — улыбнулся неумирающий и непросыхающий титан богу. — Расскажи, что тэба гложет.
Танат поколебался мгновение и принял из рук доктора полный кубок «Кентавре Совиньон».
— Видите ли, доктор, — провыл он. — Тут такое дело…
