Странная онлайн-кампания появилась в фейсбуке в начале июля и с каждым днем она привлекает все больше и больше участников. Люди ни больше ни меньше как призывают "взять штурмом Зону 51 и наконец узнать всю правду про НЛО и пришельцев".

Назначено столь грандиозное событие на 20 сентября 2019 года, время 3 часа ночи. Всего за неделю число тех, кто обязательно явится, дошло до 300 тысяч человек, а тех, кто интересуется этим мероприятием уже больше 360 тысяч.

Однако, давайте разберёмся.

Зона 51 — военная база, удалённое подразделение военно-воздушной базы Эдвардс. Расположена в США на юге штата Невада, в 133 км к северо-западу от Лас-Вегаса, на южном берегу сухого солёного озера Грум-Лейк. Предположительно, используется для экспериментальных тестов в области воздухоплавания и систем вооружения. Воздушное сообщение над Зоной 51 запрещено.

Секретность базы, само существование которой правительство США признало с большой неохотой, сделала её предметом многочисленных теорий заговора, в особенности о неопознанных летающих объектах.

Уфологи и просто любители понаблюдать за необычным постоянно видят в районе Зоны 51 огни в небе которые перемещаются по загадочным ломаным траекториям, прочие странные явления.

Охрану объекта ведёт частная компания, а территория вокруг Зоны утыкана датчиками и постоянно потрулируется. Охране разрешено стрелять на поражение.

Итак. Сверхсекретный объект который был скомпрометирован. Однако, очень нехотя правительство все-же признало его существование. И даже дало краткую справку о программах разработок которые там ведутся:

Программа U-2

Программа OXCART

Программа Have Blue/F-117

Всё это давно известные прессе и интересные только узкому кругу специалистов вещи. Например самолёт-шпион U-2 был сбит под Свердловском ещё в 1960 году, а эксплуатация OXCART он же Lockheed A-12 прекращена ещё в 1968 году.

А что на счёт зелёных человечков, ну или хотя бы высокотехнологичного оружия? Разумеется, никто никогда это не покажет прессе или простым людям.

Вот и выходит. Штурм запланирован. Правительство о нем не может не знать. Даже дата и время известны.

Но подумайте сами, более 300 тысяч человек разве побегут под пули по пустыне ради сомнительного шанса увидеть НЛО? Возможно. Да фанатов этой темы много. Но как после применения оружия против толпы будет отмываться правительство?

А ответ прост. Никак. Перед натиском толпы ворота зоны распахнутся и люди увидят то что должны увидеть. Самолёты, возможно секретные, но устаревшие. Ангары и прочую инфраструктуру обычной авиабазы.

Почему такое разочарование? Да потому что все самое интересное уже эвакуировали на новый закрытый объект о котором прессе пока неизвестно. И этот объект спрятан уже по технологии XXI века. Так что спутники его не увидят и любопытных гораздо меньше.

Возможно что и весь штурм и вся акция является спланированным ходом правительства США. Ведь так можно убить двух зайцев: показать что на базе нет ничего необычного и оправдать непомерно раздутый военный бюджет.

Я не на чем не настаиваю и это всего лишь версия. Время покажет.

Продолжение: https://pikabu.ru/story/samyiy_zagadochnyiy_ayeroport_v_mire...

Часть 1  Часть 2  Часть 3  Часть 4

Я говорил искренне и именно то, что думал, но я с трудом удержал улыбку на лице, когда она вошла. Лицо - точно как в моих воспоминаниях, но огромный рост, мощные мускулы, бугрящиеся на плечах и руках, отчетливые кубики пресса, проступающие через ткань... Я не был готов к этому.

Единственное, что помогло прийти в чувство - это ее глаза, а точнее их выражение. Паника, смущение, страх. Эта девочка боялась гораздо больше, чем я.

- Госпожа, я счастлив познакомиться с тобой воочию! Ты-то меня уже всего обсмотрела, - сначала я попытался пошутить, но понял, что ей не нужна сейчас легкая беседа.

- Извини, я буду говорить серьезно. Скажу честно, твой вид пугает. Даже не столько внешностью, ведь мне не кажется страшным вид волкодлаков или троллей, сколько тем, что за этим обликом скрываешься ты. Ты, какой я тебя знаю. Не могу обещать, что прямо сейчас смогу улыбаться и полностью игнорировать твою внешность, но я постараюсь. Я обязательно привыкну и буду общаться с тобой, как и прежде. Прошу, дай мне немного времени. И никуда не пропадай, пожалуйста. Все эти дни в тишине без тебя были просто ужасны.

В глазах у нее появились слезы. Было странно видеть столь массивное существо плачущим. Только если я фокусировал зрение исключительно на ее глазах, мог видеть ее настоящую, ту, какой представлял.

Она осторожно приблизилась к кровати, присела на рядом стоящий стул и родным нежным голосом произнесла:

- Спасибо! - и расплакалась окончательно, закрыв лицо руками. Я бессильно смотрел на выпуклый зеленоватый лоб и лохматую макушку, понимая, что должен ее как-то успокоить, утешить, но тело по-прежнему не слушалось меня. Я попытался сесть, хотя бы поднять руку, но обколотые мышцы даже не дернулись.

- Госпожа, я...

- Нет, не надо. Спасибо за честность, - сквозь всхлипы сказала она, не отнимая рук. - Я так испугалась. Я такая трусиха и эгоистка. Я боялась того, что перестанешь со мной общаться, больше, чем того, что ты не вылечишься. Я даже убрала зеркало из комнаты, чтобы не смотреть на тебя. Мне так стыдно. Даже после тяжелого ранения ты продолжал беспокоиться и поддерживать меня, а я ни разу к тебе не пришла, не поговорила. Прости меня! Я такая глупая! Мне очень стыдно! Только о себе и думаю, - речь ее была сбивчива и не совсем разборчива, но я сумел понять главное - она не злилась на меня. Эта малышка (хоть и странно применять этот эпитет к тому существу, что сидело рядом) была еще совсем юна и умудрялась еще себя винить в чем-то.

- Я должен был раньше догадаться про проклятие цветка, тогда бы ты так не мучила себя. Я тоже еще тот эгоист! - я бы согласился еще неделю пролежать без движения, только бы сейчас мог двинуть хотя бы одной рукой. Сжать ее пальцы или погладить по голове.

Она убрала руки и посмотрела на меня сияющими влажными глазами, которые так дико смотрелись на чешуйчатой безносой морде чудовища:

- Я больше тебя не брошу! Я обязательно буду навещать тебя, без всякого зеркала!

Я смог только улыбнуться:
- Вот и умница! Буду с нетерпением ждать тебя.

Когда она ушла, я выдохнул и прикрыл глаза. Я ей завидовал. Точнее, я ее жалел, но при этом отдал бы многое, чтобы оказаться на ее месте. Значит, топазовый гиацинт дает огромную физическую мощь, но при этом меняет внешность. И это весьма логично и даже в чем-то банально: ведь обычные человеческие или эльфийские мускулы не способны достичь тех же результатов, что легко показывают, например, тролли. А значит, нужна модификация тела, модификация его внутреннего и внешнего строения. Лицо тоже усовершенствовалось: нос убран, так как это одна из основных болевых точек, резкие черты - из-за укрепленных костей, кожа покрылась чешуей, как броней, лохматая шевелюра позволяла защитить череп от скользящих ударов и не давала точно определить размеры головы. Да в таком теле я смогу управляться с фламбергом даже одной рукой!

Потеря собственной миловидности меня не пугала никогда, в конце концов, я не был рожден дамским угодником.

Но несмотря на подобные мысли, я не думал о том, как отобрать у госпожи этот дар, я только рассуждал, как бы воспользовался возможностями цветка.

Во второй раз госпожа посетила меня вечером, после очередного сеанса лечения, во время которого я с трудом уговорил врачей не давать обездвиживающего лекарства, клятвенно заверив их, что буду действовать только левой рукой, у которой не сломана ключица. Взамен они перетянули торс дополнительным слоем бинтов так, что я мог дышать исключительно животом.

Теперь разговоры на запретные темы были позволены, ведь между нами не осталось больше никаких секретов. Поэтому после приветствий и вопросов о самочувствии я спросил:

- Госпожа, а как ты оказалась связана с этим цветком? Как ты вообще попала в этот замок? Как-то не верится, что ты жила здесь с самого рождения...

Зеленокожее чудовище грустно посмотрело на меня, вздохнуло и сказало:

- Почему не верится? Я действительно живу в этом замке всю свою жизнь. Только вот в одиночестве я осталась недавно.

Этот цветок - проклятье и гордость нашей семьи - передавался из поколение в поколение. Когда в семье рождалось несколько детей, то будущий наследник выбирался задолго до самого момента передачи. Как правило, наследником оказывался самый никчемный ребенок: слабый, болезненный или с физическими отклонениями. И это было разумно, так как семью он вряд ли смог бы создать даже в человеческом облике, потому, став чудовищем, он не терял своего будущего, зато избавлялся от физических недостатков. Понятно, что следующий наследник выбирался из потомства братьев и сестер проклятого.

Про нашу семью ходили разные слухи, в основном, о том, что на нас лежит родовое проклятье, и раз в поколение рождается ребенок-урод, чудовище, поэтому находить себе пару становилось все сложнее. А в какой-то момент, при моих дедушке и бабушке, жить в столице стало совсем невыносимо, и наша семья распродала имущество и построила этот замок, выкупив заранее окрестные земли. Сюда были завезены растения и животные со всего мира, часть из них прижилась, часть погибла, а часть мутировала и превратилась в новые виды. Оставшиеся средства были вложены в драгоценности, изделия искусства, оружие лучших мастеров, библиотеку, словом, было сделано все, чтобы можно было с комфортом жить в замке, не нуждаясь более ни в чем со стороны.

Первоначально планировалось устроить жилище только для хранителя цветка, но когда замок и его обстановка были готовы, и в него переехал мой отец, наследник цветка, вместе со своими родителями, все близкие родственники, посвященные в семейную тайну, погибли за короткий срок. Официальная версия гибели - эпидемия, но отец был уверен, что кто-то извне узнал о цветке и попытался заполучить его, сначала вырезал часть семьи для устрашения, а затем, не добившись результата, уничтожил и оставшихся членов, чтобы никто не узнал о его преступлении. Бабушка и дедушка поехали в столицу, чтобы найти виновника и добиться правосудия. Но они так и не вернулись. Пришло только одно письмо, где говорилось, что следы ведут на такие верха, что даже если у них будут стопроцентные доказательства, убийца не будет наказан, поэтому они попытаются сделать все самостоятельно, - она сидела такая несчастная, мускулистые руки лежали на коленях так беспомощно, что захотелось ее обнять. Я протянул руку и сделал то, что хотел сделать раньше - дотронулся до ее пальцев и чуть сжал. Она вздрогнула, посмотрела на меня и улыбнулась. Смотрелось это жутковато, особенно в сочетании с клыками.

- Для меня, - продолжила госпожа, - все это не более, чем страшная история, рассказываемая на ночь, ведь тогда меня еще не было.

В результате отец остался совсем один в этом замке. У него не было жены, не было родственников, которым он мог бы передать цветок после смерти. Он нашел деревни мипутов, предложил им свою защиту и дал им работу в замке. Могу только добавить, что работа их щедро оплачивается, и в деревне ведется жесткий отбор за право служить нам.

И вот тут начинается романтическая и одновременно трагическая часть рассказа. Какой-то купец решил проехать через наш лес, подвергся нападению волкодлаков и был спасен отцом. Впрочем, папа потом пожалел о том, что его спас, он оказался очень плохим человеком. Купец быстро сообразил, что замок набит сокровищами, но практически не охраняется. Мипутов он в расчет не брал, а одного человека легко убить, даже если он чудовище.

Поэтому через месяц купец приехал еще раз, но уже с отрядом наемников. И тут наш лес и наша земля сама вступилась за нас, так говорил папа. Пока они пробирались к замку, половина отряда погибла от бродячих троллей, волкодлаков, ядовитых змей и прочих напастей. Затем их встретили мипуты и обстреляли дротиками, и уже во дворе остатки наемников столкнулись с отцом... В живых остался только сам купец. Папа говорил, он был настолько жалок, что его было противно убивать, поэтому ему была предложена сделка. Купец должен был привезти в замок свою дочь и оставить ее здесь навсегда в качестве заложницы. Если он посмеет хоть раз приехать сюда или послать людей, то его дочь будет убита. Купец согласился.

Дочь оказалась совсем не похожей на отца, она была очень доброй, милой и красивой. Сначала папа прятался от нее, совсем как я от тебя. Именно тогда он и зачаровал зеркала, чтобы те показывали ему все происходящее в замке. Постепенно они начали беседовать, а потом встречаться, а потом они поженились, несмотря на то, что папа был чудовищем. И у них родилась я.

А через десять лет купец пришел снова, с еще большим отрядом. Но на этот раз он подготовился гораздо лучше: в его отряде были и рейнджеры, обученные убивать лесных зверей, и тяжеловооруженные мечники против троллей, и лучники против мипутов. Отец погиб, защищая мать. А я пряталась в одной из потайных комнат, пытаясь расслышать, что происходит в замке. Я поняла, что папа с мамой мертвы, когда мое тело стало меняться. За несколько месяцев до этого нападения папа провел со мной обряд передачи наследования, который мог вступить в силу только после его смерти. Он думал, что я успею создать семью и родить детей, но вышло все по-другому...

Сначала я только плакала, скорчившись в углу, от страха, от боли, которая выворачивала мое тело, из-за смерти родителей, но постепенно боль стихла, и я стала снова прислушиваться. Я хотела слышать все, что происходит в замке.

В строительство этого замка было вложено очень много средств, в том числе в его стены были встроены могущественные чары. И я полагаю, что эти чары как-то перекликаются с заклятием цветка. Если у хозяина топазового гиацинта возникает очень сильное желание - замок откликается на него. Так случилось с зеркалами, когда папа хотел все время видеть мою маму, так случилось и со мной: я смогла услышать все, что творится в замке, каждый звук...

Несколько дней наемники с купцом куражились, делили награбленное, веселились, а потом был обнаружен цветок. Делиться им никто не захотел, поэтому вспыхнула ссора, во время которой был убит купец и несколько наемников. Победителем оказался самый свирепый и самый злобный наемник, но когда он дотронулся до цветка, он понял, что не стал его хозяином и что ему осталось жить несколько дней, если он не найдет настоящего владельца.

Спустя неделю все наемники были мертвы. Я пробиралась в спальни и убивала их по одному. Было очень страшно. Но я видела тела мамы и папы, я нашла их в выгребной яме позади замка. Папа был изрублен практически на кусочки, а мама... она сама перерезала себе горло, когда увидела смерть папы. Я думаю, она боялась, что ее будут пытать насчет цветка и его нового хозяина. Или она просто не захотела жить без отца.

Так что я чудовище не только снаружи, но и внутри. Какие дети могут убивать взрослых своими руками?

- Только очень храбрые дети! - сказал я, глубоко тронутый рассказом.

Я смотрел на ее огромное мощное тело, и видел девушку, маленькую, робкую, печальную, и ее было так жалко. Я думал об истории, которую она рассказала, и понял, что меня зацепило:

- Госпожа!

- Эльза! Зови меня Эльза, пожалуйста, - воскликнула она.

- Конечно. Эльза, но если ты прошла через все это, тогда зачем спасла моего отца? Зачем впустила к себе в дом? А если бы он оказался таким же негодяем, что и тот купец? Неужели ты не боялась повторения?

Она грустно улыбнулась и после паузы ответила:

- После той истории я долго не могла придти в себя, просыпалась от кошмаров, боялась любого шороха. Меня раздражали беспечные разговоры мипутов, от которых я никуда не могла деться. Но больше всего я злилась, злилась на своего отца. Зачем он впустил того купца в первый раз? Зачем он позволил уйти ему во второй раз? Если бы он его убил, ничего этого бы не было. Это его ошибка! И я ее никогда не повторю, - думала я.

Но проходили дни, месяцы, года. И я поняла, почему он так поступил. Ты представь, Брин, годы тишины! Никого рядом, только безмолвные мипуты снуют рядом. Ничего не меняется, ничего не происходит. Только я и этот замок. Все, что пытаешься сделать, кажется абсолютно никчемным, ненужным. Книги падают из рук, не радуют скульптуры и картины, все покрыто пеленой тлена и забвения, словно я принцесса, уснувшая на сто лет. Но я - жива, я не спала, хотя моя жизнь ничем не отличалась от смерти.

Меня пробрали мурашки от ее холодного безжизненного голоса, словно она снова погрузилась в то состояние пустоты:

- Эльза, я тут, я рядом!

Она вздрогнула:

- Да, прости. Я не знаю, сколько лет отец прожил один до появления того купца, возможно, он был даже рад, когда купец привел наемников в первый раз. Он наконец смог почувствовать себя живым, ощутить силу, сделать хоть что-то, что выходит за рамки обычного. И если бы он не отпустил в тот раз купца, то как бы он смог встретить маму? Присутствие всего одного человека, я уверена, заставило его снова ожить. Он боялся, переживал, волновался - он снова чувствовал!

Пусть он прожил с мамой всего десять лет, но это были самые счастливые годы в его жизни. К тому же у них появилась я. Я даже представить себе не могу, каково это - увидеть нового маленького человечка, учить его ходить, говорить, кушать, радоваться его улыбкам... Даже если бы он знал, что все закончится именно так, он бы повторил все заново, я уверена.

Поэтому когда твой отец появился в моем лесу, я ни секунды не колебалась, чтобы спасти его. Несмотря на то, что больше всего я бы хотела поговорить с ним, увидеть его своими глазами, а не через зеркала, потрогать настоящего живого человека, я пряталась, не желая его напугать. Я не думала, что он сразу сможет найти драгоценный цветок, я забыла закрыть ту комнату только из-за волнения, у меня и в мыслях не было таким образом привязывать его к замку, к тому же он должен был умереть в течение трех дней...

- Эльза, я верю тебе. Я никогда и не думал, что ты специально все подстроила. Отец тоже говорил, что все произошло только из-за его любопытства и небрежности.

- Даже в своих самых радужных мечтах я не могла представить, что вместо него приедет сын. Но когда я услышала твою пламенную речь в гостиной замка, я подумала на секунду... Я решила, что ...

Ее щеки зазеленели ярче, и она отвернулась, чтобы скрыть это. Я понял, что она не договорила. Наша ситуация, хоть и не полностью, копирует знакомство ее родителей. Конечно, юная девушка сразу подумала о романтических отношениях. Тут сгодился бы любой молодой человек, а у меня вдобавок еще и внешность такая... подходящая. Мне часто говорили, что я напоминаю принца из детских сказок.

Может, я должен был приободрить ее, дать какую-то надежду, но я не мог представить себе, как обнимаю или целую это тело. Поэтому я сказал:

- Эльза, я не могу ничего обещать, но я всегда буду тебе верным другом, который не оставит тебя одну. Никогда!

***

Мое лечение изрядно затянулось. Только спустя неделю мне разрешили вставать, но я настолько ослабел, что не мог пройти больше десяти шагов, я начинал задыхаться. При кашле, смехе или громком разговоре ребра снова вспыхивали болью, да и правая рука, у которой была сломана ключица, отказывалась полностью повиноваться. Наверное, я представлял жалкую пародию на самого себя.

Эльза со слезами на глазах объяснила, что, скорее всего, сломанные ребра повредили легкие, и возможно, моя выносливость навсегда останется на уровне девяностолетней старушки.
Я улыбался. Я очень старался улыбаться. Улыбался, когда по полчаса спускался на двадцать ступенек по лестнице, улыбался, когда, взяв книгу, долго не мог придти в себя из-за внезапного приступа кашля, улыбался, глядя на себя в зеркало и видя полупрозрачный скелет, тень. Улыбался, подвязывая спадающие штаны, улыбался, когда промахивался, кидая нож в цель, хотя не мазал с пяти лет.

Я не смог улыбнуться только тогда, когда взглянул на свой двуручник. Я его предал дважды: я не взял его с собой в лес и стал бесполезным хозяином.

Когда мне его принесли, я взглянул на мой, хотя уже не мой, фламберг, сел рядом и молча попросил прощения за собственную никчемность.

В этот момент в комнату вошла Эльза. Она замерла на входе, а потом кинулась ко мне:
- Брин, не надо! Все будет хорошо, ты обязательно выздоровеешь! И сможешь сражаться с фламбергом в руках!

Я удивленно посмотрел на нее, я же просто сидел рядом с мечом, зачем столько экспрессии? Но потом почувствовал, как на руку что-то капнуло, я коснулся лица и понял, что плакал. Я постарался снова улыбнуться:

- Конечно, все будет хорошо. Но сейчас лучше вернуть этот меч обратно в хранилище. Мне, - тут старательно натянутая улыбка начала сползать, несмотря на все усилия, - мне стыдно смотреть на него.

Эльза ошеломленно посмотрела на мое лицо и выбежала из комнаты. Наверное, ей тоже было противно находиться со мной.

Спустя пару дней Эльза пришла с таким решительным видом, что я даже слегка испугался.

- Идем со мной!

- Куда? Я сегодня не планировал прогулок, - попытался отшутиться я, но она схватила меня за здоровую руку и потащила за собой.

- Когда устанешь, я потащу тебя на руках. Только не сопротивляйся.

Самое ужасное, что она так и сделала: как только я начал задыхаться, она легко подхватила меня на руки и помчалась вверх по лестнице. От стремительного бега и прыжков по ступенькам у меня закружилась голова, и я прикрыл глаза.

Когда мы остановились, я обнаружил, что мы оказались в комнате с драгоценным цветком. Эльза вытащила нож и сказала:

- Давай руку!

- Эмм, я догадывался, что меня планируют принести в жертву, но что так скоро...

- Руку! - ее тон был резок и беспрекословен. Впервые она так разговаривала.

Я молча вытянул руку, спокойно посмотрел на то, как она разрезала мою ладонь. Потом Эльза полоснула по своей руке и приложила ее к тонким лепесткам топазового гиацинта. Я залюбовался багряными всполохами, заигравшими на голубоватой дымке цветка. Притянутый этой невероятной игрой красок, я коснулся окровавленными пальцами одного из лепестков и тут же содрогнулся от обжигающего холода, пронизавшего меня с ног до головы.

Я словно нырнул в суть чародейства, создавшего этот цветок, понял силу и слабость, которую оно дарует, узнал наказание для посягнувшего на него. В ту же секунду дошел смысл этого ритуала: Эльза назначила меня своим наследником. Теперь, после ее смерти, проклятье цветка перейдет на меня. К сожалению, в тот момент я не до конца понял замысел госпожи.

Когда я пришел в себя, то уже лежал в комнате с перебинтованной рукой. Рядом сидела Эльза.

- Прости меня, Брин, я не спросила, хочешь ли ты этого, - она смущенно улыбнулась, обнажая верхние клыки, - но мне все равно больше некого было делать преемником.

- Ты такая внезапная, что иногда пугаешь.

- Только иногда?

- Конечно, обычно ты более спокойная и рассудительная.

Госпожа отвернулась от меня и шепотом попросила:

- Брин, ты можешь выполнить одно мое желание?

- Конечно. Эльза, все, что в моих силах!

- Тогда закрой глаза и не открывай их, пока я не скажу. Что бы ни происходило, не открывай их, хорошо?

Я растерялся от такой просьбы, но промолчал и закрыл глаза.

Моего лица еле ощутимо коснулись ее пальцы. Легкое движение от лба, по щеке и до подбородка. Затем осторожное прикосновение к волосам, поглаживание, мурашки побежали от затылка и до кончиков пальцев. Пауза. Долгая пауза. Невесомый поцелуй в губы, пронизавший жаром. Я судорожно вдохнул, но остался неподвижен. Звуки ее шагов, тихое "Открывай" и звук закрывающейся двери.

Я лежал с закрытыми глазами и чувствовал, как по щекам снова текут слезы. Почему?

Часть 1  Часть 2   Часть 3
Все-таки я смог уговорить владелицу замка отпустить меня погулять по лесу. Было видно, что она не хочет этого делать, но и запереть меня против моей воли тоже не может, так как это означало бы переход с дружеских отношений к рабовладельческим. И я уважал ее решимость и отчаянность, ведь я был ее первым другом за последние несколько лет.

Хотя я не тешил себя надеждой на полноценный рискованный поход. За время проживания в замке я убедился в силе и ловкости ее служек, а также в их отменных метательных навыках.

Сначала я не поверил, когда она сказала, что мипуты патрулируют окрестности и отгоняют волкодлаков, но потом по ее приказу пара мипутов продемонстрировала свои способности на тренировочной площадке. Увидев, как за несколько секунд один из них утыкал ножами и гвоздями!!! манекен в доспехах, а второй с легкостью поднял его и отшвырнул на несколько метров, я был ошарашен. Мне даже стало неловко за свои неуклюжие занятия с мечом перед ними.

Госпожа приставила ко мне охрану из мипутов, согласившись только на то, чтобы они держались на расстоянии сотни шагов. То есть она доверяла моим боевым навыкам ровно настолько, чтобы дать мне возможность продержаться самостоятельно перед врагом несколько секунд. Мягко говоря, я был раздосадован и даже разозлен, хоть и постарался скрыть эмоции.

В свою первую вылазку я не стал брать фламберг, не настолько мы еще с ним сроднились, да и не подходил этот меч для прогулки по лесу: вряд ли тут бродят толпы каменнокожих троллей или закованных в броню рыцарей, а калечить животных, пусть даже и волкодлаков, его волнистым лезвием я не собирался. Да и крупноват меч для охоты. Поэтому я захватил с собой лук, кинжал и саблю - тот набор, к которому я привык еще дома, разве только оружие стало на несколько порядков качественнее.

После всех приготовлений я, а точнее мы, наконец, выступили. Мипуты держались сзади и, когда я въехал в лес, растворились среди кустов. Поначалу я разглядывал необычные растения и вслушивался в щебет птиц, вспоминая лекции госпожи и пытаясь применить знания на практике, но через час блужданий я заскучал. Если бы здесь был Криль, то он бы смог вынести из прогулки гораздо больше, чем я. Я же не видел особых различий между этим зачарованным лесом и тем, куда я ездил из своего поместья. Ну да, есть другие цветочки, может быть, крылья у бабочек другой формы или скворец чирикает как-то иначе, но в целом ничего особенного.

Впрочем, возвращаться просто так тоже не хотелось, неизвестно, когда в следующий раз госпожа согласится меня отпустить. И я решительно свернул с опушки, где все это время и находился, в глубь леса. И через несколько сотен метров обстановка изменилась: деревья стали темными и огромными, их раскидистые кроны закрыли небо, и воздух казался полосатым из-за редких солнечных лучей, прорвавшихся через плотную листву. Милое щебетание лесных птичек сменилось угрюмой тишиной, изредка прерываемой отдаленным хрустом веток, ломающихся под чьей-то тяжестью, и глухим уханием.

Руки сами собой потянулись к луку и стрелам. Лошадь тоже почувствовала тревогу и начала нервно прядать ушами и подергивать шкурой, словно стряхивая невидимых насекомых. Я чуть сильнее сжал коленями ее бока и аккуратно наложил стрелу на тетиву. В таком лесу лук уже не казался столь идеальным выбором, так как массивные стволы загораживали весь обзор, и я мог увидеть врага только, когда тот подберется вплотную.

Несмотря на всю свою настороженность и внимательность, я чуть не прозевал нападение. Я все еще вглядывался в окрестности, пытаясь углядеть движение, как рядом лежащий валун внезапно заскрипел и развернулся, оказавшись никем иным, как подгорным троллем. Я безотчетно выпустил в него стрелу, которая отскочила от каменной шкуры, отбросил лук и схватился за саблю, спрыгивая с лошади. Скорость этот вид троллей развивает отменную, на короткой дистанции легко перегонит даже коня без всадника, а сражаться саблей на своих ногах мне было гораздо привычнее.

Уязвимых точек у троллей не так уж много, и самым лучшим способом избавиться от них являлась лавина, которая могла их задержать на некоторое время. Здесь я мог бы обрушить на него деревья, но пока я буду их рубить сабелькой, тролль успеет найти подружку, обзавестись потомством и на десятой годовщине свадьбы подать меня в виде главного блюда.

Чудовище неторопливо повернуло голову, оценило меня, как сегодняшний обед, и направилось ко мне вальяжной походкой. Руки моментально вспотели, как и спина, но панических мыслей не возникло, собственно, в тот момент у меня вообще не было никаких мыслей.

Тролль поднял правую лапу и резко ударил, я с трудом кувыркнулся вбок, уходя от удара, но при этом ударился левым плечом о дерево. Я даже не попытался проткнуть его саблей, так как хрупкий металл сразу бы сломался, и это лишило бы меня всякого шанса спастись, поэтому я решил уклоняться и выжидать удобного момента.

Зверюга с удивлением посмотрела на место, где я только что был, и внезапно рассвирепела. С рыком она рванула ко мне, я еле-еле успел отпрыгнуть за дерево, а затем сразу рывком перебросил себя за другое, и правильно сделал, так как тролль оказался не столь глуп и, ухватившись лапой за ствол, по инерции перекинул себя за него. Его реакция и скорость ничуть не уступали моей, и это было весьма печально, так как кроме них мне было нечего ему противопоставить.

Мы играли с ним в прятки-догонялки несколько минут, я был изрядно потрепан, одежда изорвана, дыхание сбилось. Тролль, словно осознавая свои слабые места - глаза и пасть, все время держал голову опущенной так, чтобы его массивные набровные дуги закрывали глаза. Если бы он взял в руки плохонький меч, то мне бы пришел конец в самом начале нашего знакомства, а пока он атаковал одинаково - бросок по кратчайшей прямой и резкий взмах лапой.

Я чувствовал, что пора делать выбор: либо помереть в его лапах от того, что выдохся и не успел увернуться, либо помереть в его лапах в попытке достать-таки его. Второй вариант был ближе, но стоило только представить, как я кидаюсь на тролля, начинали подкашиваться колени. Я шептал: "Еще чуть-чуть, еще немного... Еще секунда, и я атакую..." Но секунды уходили, а я так и не мог решиться.

В какой-то момент я увернулся неудачно, и тролль слегка задел меня лапой, разорвав кожу на бедре. Я почувствовал резкую боль и понял, что через несколько минут я уже не смогу нормально использовать эту ногу, а это значило, что нет смысла дальше тянуть. Дождавшись очередного замаха, я не стал уклоняться, а, поднырнув под лапу, бросился прямо на тролля. Перед тем, как он схватил меня, я успел воткнуть кинжал ему в глаз. Зверь оглушительно заревел, но продолжил сжимать меня в каменных объятьях. Моя правая рука оставалась свободной, и я, уже практически не соображая, тыкал кинжалом вслепую. Потом раздался хруст, и я потерял сознание от боли.

Уже знакомая пышногрудая красавица, расстегнув брошь на плече и придерживая рукой спадающую тунику, протянула руку и нежным шепотом сказала:
- Осторожнее, тише!

Я улыбнулся ей и хотел было пообещать, что я буду очень нежен, как она продолжила:
- Тише, не трясите его! Его бока...

Кровать подпрыгнула, резкая боль пронзила тело, и я очнулся.

Надо мной проплывали знакомые картины - изящные росписи на потолках замка. Рядом слышался женский шепот - госпожа отдавала указания, как именно нужно нести мое искалеченное тело. Я с трудом повернул голову и увидел склоняющееся ко мне лицо... или морду. Я от неожиданности дернулся и снова потерял сознание.

Когда я пришел в себя во второй раз, то обнаружил себя в комнате, обмотанный бинтами по самую шею. Рядом сидел один из мипутов, видимо, его оставили в качестве сиделки. Как ни странно, боли практически не ощущал. Но когда я попытался пошевелить руками, то не почувствовал вообще ничего: ни движения, ни боли, ни самой руки. Меня пронзила чудовищная мысль, от которой стало дурно: неужели я стал калекой?

Я замычал, пробуя горло, а потом осторожно сказал:
- Госпожа?

Мипут подскочил от неожиданности, но традиционно не произнес ни звука, только прижал палец к губам, показывая, чтобы я не разговаривал, а затем выбежал из комнаты.

По-прежнему не ощущая своего тела, я запаниковал и заорал уже во всю мощь:
- Госпожа!!!

Но мне никто не ответил. Я был уверен, что она меня слышала, да и куда она сбежала бы от своего замка? Так почему же она молчала? Может, она боялась сказать мне правду, боялась сказать, что я стал немощным уродом? Или что еще хуже, винила себя в том, что отпустила? Как бы плохо мне не было, я не должен был позволять ей заниматься самобичеванием. Она молодая неопытная девушка, а я идиот, который втерся к ней в друзья, а потом радостно себя угробил практически у нее на глазах.

-Госпожа, я прошу тебя, откликнись! Я прошу прощения за то, что я такой дурак! Причем многократный! Если ты злишься на меня, ненавидишь, презираешь, то тогда я спокоен, потому что заслужил все это. Только не вини себя, я умоляю! Не жалей и не беспокойся обо мне!

Я такой дурак! Из-за прихоти заставил тебя переживать о никчемном слуге. Хочешь, я сам скажу, почему дурак? Во-первых, потому что вообще поехал в лес, не приняв во внимание твое мнение, во-вторых, потому что уехал с опушки, хотя ты и говорила о множестве опасностей, в-третьих, потому что не взял фламберг, не доверился мечу, с которым хотел пройти всю жизнь, в-четвертых, не дождался помощи и полез на тролля, в-пятых, что заставил тебя плакать. Ведь это твой голос я слышал рядом!

Но я сделал несколько выводов. Хочешь их послушать? Для начала я осознал, что идиотизм - это у нас семейное. Ведь Криль знает про этих самых подгорных гораздо больше, чем я, и все равно хочет поизучать их.

Следовательно, он еще больший дурак, чем я, так как сознательно мечтает о близком с ними знакомстве. С другой стороны, он пока только мечтает, но еще ни разу не полез обниматься с троллями, а значит, его идиотизм скорее показной, в отличие от моего.

Вывод второй: больше никогда я не выйду из дома без фламберга, если он, конечно, простит меня, - тут я вспомнил о том, что, возможно, больше вообще не смогу ходить, но старательно задавил эту мысль. Сейчас моей целью было приободрить госпожу. - Даже если пойду на луг за ромашками.

Вывод третий: я поступил очень недостойно, добившись у тебя разрешения на прогулку, ведь по сути я поставил тебя в неловкое положение, так как ты относилась ко мне, как к другу, и не могла запретить творить глупости.

Вывод четвертый: я так и не понял до конца, хищник я или жертва, но по крайней мере, я не струсил, не удрал и даже смог перейти в нападение, хоть и весьма жалкое.

Я замолчал в ожидании ответа, но так и не дождался его.

С того дня моя жизнь в замке стала похожа на бесконечную ленту медленно тянущихся часов. Пара седовласых мипутов усердно занималась лечением. Меня постоянно обмазывали, перевязывали, прощупывали, мыли, тыкали иголками, заливали внутрь всякую дрянь.

Насколько я понял из их красноречивого молчания, калекой я не останусь: была распорота нога, сломано несколько ребер и ключица, повреждены внутренние органы, но все это подлежало восстановлению. Я не ощущал своего тела, потому что было введено какое-то лекарство, которое блокировало управление им, чтобы я случайно не дернулся и не сместил только-только начавшие срастаться кости.

Врачеватели относились ко мне, как к тушке, которую нужно вылечить вне зависимости от желания самой тушки. Другие мипуты кормили меня с ложки, так как мне не разрешалось двигать даже относительно целой рукой, меняли белье, поили. Госпожа безмолвствовала.

Когда уходили и врачи, и слуги, я оставался в полном одиночестве. Я не мог двигаться, не мог читать, не мог общаться. Сначала я пытался поговорить с госпожой. Сколько вдохновенных монологов я тогда произнес... Я бичевал свое поведение и поступки, восхвалял ее доброту и ум, рассказывал стихи, какие мог вспомнить, вновь вспоминал разные случаи из жизни, забавные и не очень. Потом я тоже замолчал. И тогда мне осталось только думать.

В детстве самым страшным наказанием для меня был угол. Пару раз меня отец даже порол (и не без причины), но порка казалась мне меньшим наказанием, к тому же я воспринимал ее как тренировку на выносливость и силу воли. Но стоять несколько часов, уткнувшись носом в стену, было невыносимо. В голову прокрадывались страшные мысли, от которых мне, десятилетнему пацану, хотелось реветь навзрыд. В основном, это были мысли о смерти, а точнее о бессмысленности жизни. Самой смерти я никогда не боялся, страшно было от осознания ничтожности меня, как личности. Сейчас я центр своей вселенной, и весь мир крутится вокруг меня, даже если это не так, я этого не вижу и не ощущаю, будучи полностью занятым своими мимолетными увлечениями и желаниями. Но стоило замереть, как я начинал чувствовать течение жизни, потоки и вращения мира проходили сквозь меня и мимо меня, и волной накрывало ощущение собственной незначимости, словно я пылинка, даже меньше пылинки, настолько, что при моей полной остановке круговорот жизни не задержит свое вращение даже на самый крошечный отрезок времени. Тогда зачем я мечтаю, страдаю, люблю и ненавижу? Ведь все трепыхания пропадают втуне. Может, проще сразу умереть, не пытаясь ...

Сразу после того, как меня выпускали из угла, я начинал творить еще большие глупости, втайне надеясь, что чем больше возмущений я создам, тем больше шансов у меня стать той самой пылинкой, которая сможет повлиять на мироздание. Через какое-то время отец отметил эту закономерность и перестал наказывать таким образом.

И вот спустя десять лет я снова стоял в углу, только срок наказания был неопределен.
Несколько дней я сражался сам с собой: прокручивал содержание прочитанных книг, разыгрывал исторические военные сражения, вел мысленные диалоги с Крилем, даже проводил шахматные турниры, только бы не дать себе расслабиться. Я отрабатывал тренировки с фламбергом, снова и снова представляя каждый из ударов вплоть до мельчайшего напряжения мышц, так как читал, что мысленная тренировка может заменить физическую на восемьдесят процентов. И такие тренировки изнуряли меня изрядно, после них мипуты всегда меняли  постельное белье, так как предыдущее оказывалось пропитано потом.

Но во время одной из таких тренировок я поймал себя на тщетности занятия. Зачем мне тренироваться? Зачем я вообще уехал в этот замок? По сути я добровольно вычеркнул себя из мира людей. Ради чего? Если бы умер мой отец, то также ничего бы не изменилось в мире. Или если бы умер Криль... Мы - никто, и наши жизни - ничто. А сейчас я еще меньше, чем ничто. Умру я в лапах тролля или смогу прожить еще сотню лет, оставаясь в этих стенах, - даже для моих самых родных и близких людей не изменится ничего. Раньше у меня хотя бы был шанс затронуть судьбы двух человек, сейчас нет даже его.

Если я подниму свое физическое состояние на достаточный уровень для полноценного владения фламбергом, это тоже ничего не изменит, ведь я не смогу уехать отсюда. Это как найти в пустыне сундук с золотом и драгоценностями и умереть прямо на нем от голода, будучи бессметным богачом.

Словом, я погрузился в пучину отчаяния, так, кажется, описывают в романах подобное состояние. Но когда меня в очередной раз переворачивали, чтобы промыть возможные места возникновения пролежней, и многострадальные ребра заныли, я внезапно вспомнил о том, как меня заносили в замок. Тогда я увидел странное лицо, которое не могло принадлежать никому из обитателей замка. Сначала я вспомнил только свое удивление, но постепенно я смог восстановить в памяти и картинку: резкие черты лица, зеленоватая, словно чешуйчатая кожа, носа почти не видно, клыки, приподнимающие верхнюю губу, всклокоченная грива... Как будто это существо собирали из представителей различных рас: от нагов до троллей. Естественно, это не мог быть мипут, к тому же рост этого существа был как минимум не меньше моего. Несли в тот момент меня на носилках служки, и они не боялись его. И я точно слышал поблизости нежный шепот госпожи. Может, это какой-то охранник, который патрулировал окрестности замка, возможно, он меня и обнаружил? Недаром ведь мипуты так отстали от меня и не смогли прибыть вовремя, возможно, их кто-то или что-то задержало, и вмешалось вот это чудовище...

Тогда почему я не был предупрежден о нем, ведь мы с госпожой неоднократно обсуждали и обитателей замка, и жителей леса, и проговаривали условия безопасности во время прогулки. И было бы логично упомянуть о нем, к тому же я же мог ненароком и напасть на него.

Но какая-то неправильность ощущалась в рассуждениях, словно что-то не складывалось. И тут я вспомнил. Глаза этого существа - в них был испуг и тревога. За меня?

И тут все сложилось: цветок, сила-недостаток, зеркало, общение вслепую, ее молчание, слова. После такого озарения пару минут я пытался склеить у себя в голове образ девушки, который у меня сложился за время нашего общения, и ту мор... то лицо, на секунду мелькнувшее передо мной. В какой-то момент я даже почувствовал отвращение к ней, но тут же опомнился. Это ведь просто маска, наложенная проклятием цветка! Внутри пугающей личины прячется все та же робкая, бесконечно одинокая девушка, с которой я подружился. Да, цветок отобрал у нее внешность, но он не смог изменить ее ум, характер и саму личность. Поэтому я могу общаться с ней так же, как и раньше, не обращая внимания ни на ее скрытность, ни на новое лицо.

Бедная девочка! Сколько же она пережила за последние дни! Мало того, что я пытался убить себя, а нападение на тролля ничем иным, кроме как попыткой суицида, и назвать нельзя, так она еще переживала из-за того, что я ее видел. Возможно, она не хотела разговаривать со мной, так как боялась вопросов насчет того существа. Как бы с ней заговорить так, чтобы она перестала бояться? Как ее успокоить?

- Госпожа моя! Я не спрашивал насчет твоей внешности, но всегда я представлял тебя, как невысокую брюнетку с чуть испуганными глазами. Когда ты смеялась, я видел маленькие ямочки на твоих щеках, когда ты спорила, я видел нахмуренные брови и насупленный лоб с вертикальной складочкой. Когда ты мне читала, я видел упрямую прядь волос, постоянно выскальзывающую из прически и закрывающую твои глаза. Я никогда не видел тебя плачущую и боюсь увидеть тебя в слезах, особенно из-за меня. Но это единственное, чего я боюсь!

Ты прости, я не сразу понял, почему ты молчишь. Не прячься от меня! Это же просто маска, наложенная проклятым цветком! Я знаю, какая ты на самом деле, и не важно, что будут говорить глаза, сердцем я вижу совершенно иначе.

Через несколько секунд в дверь тихонько постучали. И вошла она.

Часть 1  Часть 2

Утро началось с боли. Я попытался встать с кровати, но стоило только опереться на руку, как мышцы свело от судороги. Ломило все: плечи, запястья и даже пресс.

Обычно мне нравилось ощущать физическую боль после тренировок, она показывала, что я еще немного вырос над собой, я стал чуть сильнее. Но сегодня я был готов разрыдаться: после нескольких минут тренировки столь сильные судороги могли быть лишь у изнеженных девушек или эльфов, которые тяжелее зубочистки ничего и в руках не держали. Я же позиционировал себя именно как воина, отец приглашал для меня разных мастеров боя, и те отрабатывали жалование по полной программе, гоняли меня с утра до ночи, применяли в качестве наказания палки, кнуты и дополнительные упражнения. Впрочем, меня не нужно было подгонять, ведь я обожал изнурять свое тело нагрузками. Последние два года я занимался именно с мастером двуручного меча. Правда, тот сперва неодобрительно покачал головой и сказал, что мне больше подойдут сабли, а вот Криля бы он с удовольствием поучил своему искусству.

Так почему же сейчас я чувствовал себя словно зеленый юнец, в жизни не державший меча?

Кривясь от боли, я сумел одеться и подойти к огромному, во весь рост, зеркалу у противоположной стены. Я никогда не обращал внимания на свою внешность, не следил за подбором нужных цветов, за укладкой волос, но при этом привык к восхищенным вздохам девушек за спиной. Из зеркала на меня смотрел симпатичный юноша романтического типа: стройный, даже худощавый, с тонкими чертами лица и длинными волосами.

Внезапно на меня нахлынула такая волна злости! Я готов променять свою красоту на внешность последнего портового грузчика, лишь бы при этом мне передалась и его сила. Зачем я хожу с такой копной волос? Я оглянулся на фламберг, молча поблескивающий в углу, схватил кинжал и хотел срезать под корень косу, как внезапно раздался испуганный женский голос:

- Стой! Не надо!

Еще не остывший от злости, я рявкнул:

- Что не надо?

- Не отрезай волосы, прошу тебя.

- Это исключительно мое дело.

- В обмен на этот меч!

Тут я остановился, и до меня стало медленно доходить, кто говорил сейчас.

- Эмм, я правильно понял, госпожа, что вы готовы отдать этот меч, а взамен я не должен укорачивать свои волосы?

- Да, все именно так, - судя по голосу, девушка тоже успокоилась и начала говорить ровнее.

- Вы не обязаны его дарить, достаточно только приказать мне, и я выполню любое ваше желание. Ведь вы спасли моего отца!

- Я не буду менять решение.

- Тогда покорно благодарю вас за столь щедрый подарок и отныне обязуюсь следить за своей шевелюрой еще тщательнее, чем раньше, - развеселился я. Меня позабавила абсурдность этой ситуации.

- Госпожа, раз уж вы решились подать голос, может, вы позволите иногда с вами разговаривать, а то переписка - это дело небыстрое, да и слуги тут весьма молчаливые.

- Ну, если вы хотите, - засмущался женский голос.

Я прямо-таки представил невысокую худенькую девушку, покрасневшую от застенчивости и теребившую платочек в руках.

- Я не настаиваю, а прошу позволения, - уточнил я. - Кстати, госпожа, а как вы узнали, что я собираюсь сделать, ведь это было спонтанное решение?

- Я только хотела посмотреть, как вы себя чувствуете после вчерашней тренировки, не нужна ли помощь? - она запнулась. Все-таки молодые леди редко подсматривают за молодыми  людьми и еще реже признаются в этом.

- А как вы это делаете? Вы можете видеть меня в любой момент времени? Даже когда я принимаю ванну? - поддразнил я ее. Пожалуй, брат прав, не выйдет из меня грамотного придворного.

- Нет-нет, я могу видеть только то, что находится перед такими большими зеркалами, а их не так много в замке.

Я подчеркнуто обернулся и посмотрел на свою кровать, которая находилась как раз напротив зеркала.

- Это замечательно, теперь мне стало легче, - улыбнулся я. - И слышите вы тоже при помощи этих зеркал?

- Нет, это особенность замка. Я слышу все, что происходит в здешних стенах.

- Я правильно понял: вы не просто можете слышать все звуки, а слышите их всегда?

- Да, к сожалению, именно так. Я слышу все, вне зависимости от желания, - ее голос заметно погрустнел.

- Поэтому вы подобрали себе таких неразговорчивых слуг?

- Вы не представляете, как утомляет болтовня кухонных работников и их сплетни, даже поспать нормально не получается. Одним из обязательных пунктов приема на работу является соблюдение тишины, нарушать которую можно только при угрозе для жизни. Вас это правило, конечно, не касается.

- А что это вообще за народец такой? Я не знаток, но все равно не припоминаю подобных существ.

- Я была бы крайне удивлена, если бы вы знали эту расу. Это мипуты, раса-эндемик.

Я, увлекшись разговором, уселся на кровать прямо перед зеркалом.

- К моему стыду, я не специалист. Эндемик - это?

- Эндемик - это животные, растения или раса, живущая в строго определенном месте и за пределами его не встречающаяся. Лес вокруг замка - весьма уникальное место, и многое, что здесь есть, отсутствует за его пределами.

- М-м, вон оно что. Теперь становится понятным появление волкодлаков. Эх, главное, теперь не проболтаться Крилю, иначе он сразу прибежит сюда.

- А Криль - это адресат ваших писем?

- Да, мой старший брат. Внешность молотобойца и мозги ученого. Он обожает изучать обычаи и культуру разных народностей. В последнее время он увлекся подгорными троллями.

- Подгорные тролли - это такие огромные серо-зеленые тролли, которые стучат камнями и иногда вызывают лавины?

- Хе, - улыбнулся я, - настолько глубоко мои познания не распространяются. Я же воин, хоть и не похож, и все, что я знаю про всяких чудовищ, так это их слабые места и как их убивать.

- Чудовищ... - еле слышно произнесла она. Я почувствовал, что сказал что-то не то и огорчил ее. Может, она такой же фанатик-социолог, как и Криль, и не приемлет убийств других существ. Поэтому я поторопился добавить:

- Впрочем, мои знания остаются чисто теоретическими. Обычно я убиваю только деревянные мишени и соломенные чучела.

- Ой, я вспомнила, - снова воодушевилась она, - прошу прощения за тренировочную площадку. Я неправильно поняла ваше направление или как это сказать...

- Вы насчет мишеней для стрельбы из лука? Не переживайте, я неплохой лучник, но меня всегда тянуло к мечам, особенно двуручным. А этот фламберг - он уникален.

- Фламберг? - озадаченно спросила она.

К этому моменту я уже составил ее мысленный портрет: невысокая, мне по плечо, худенькая или с легкой полнотой, черноволосая милашка, которая любит цветы, бабочек, котят и вообще всех-всех. В оружии разбирается только на уровне: это меч, это лук и еще один лук. Как она живет в такой глуши одна? Где ее родные? Как она стала владелицей цветка? Но я не стал форсировать события, сначала мы должны с ней подружиться. К тому же она мне понравилась своей наивностью, открытостью и чистотой. Кто бы стал рассказывать первому встречному о том, как осуществляется обзор замка и его прослушка? Надо сказать, что возможности владельца замка меня весьма впечатлили.

- Фламберг - это двуручный меч с волнистым клинком. Видишь? - я взял меч и показал его во всей красе, - его клинок словно пламя свечи, колеблющееся на ветру. Само его название произошло от слова Flamе - пламя.

- Да, красиво! - выдохнула она.

А я решил этим и ограничиться, не вдаваясь в боевые отличия, например, что такая волнистая поверхность позволяет лучше прорубаться через броню и панцирь, что раны, оставленные таким мечом, практически не излечиваются и часто загнивают, что такой меч реже застревает в костях и ребрах. Были, конечно, и минусы: большая хрупкость лезвия по сравнению с прямым мечом, больший вес, а также сложность его изготовления. Фламберги всегда были штучным товаром, и редко находились умельцы, владеющие этим оружием. Зато их труды оплачивались в два раза выше, чем у обычных мечников.

С того дня мои дни стали наполнены бесконечными диалогами, порой казалось, что я сошел с ума и веду беседы сам с собой, и именно в этом заключается кара топазового цветка.

Мы обговорили несколько правил, например, она не заглядывала через зеркало ко мне в комнату до тех пор, пока я не поздороваюсь. Приветствие означало, что я уже умыт, одет, причесан и в приличном виде. Конечно, это была только договоренность, которую она не обязана была соблюдать, но я ей верил. Более того, я начал чувствовать, смотрит она на меня или нет.

Мы разговаривали обо всем на свете. Я рассказывал про различные виды оружия, о техниках боя, и даже провел ей обзорную экскурсию по ее же оружейной. Специально для этого служки притащили в подвал одно из больших зеркал. Рассказывал про детские годы и свои приключения, про Криля и его науку, про отца, Крона и наш дом. Она мне рассказывала о чудесах местного леса, о невероятных животных, которые в нем обитают, пересказывала историю разных стран, я обнаружил, что я совершенный профан в данном вопросе. Мы беседовали даже за столом и обсуждали впечатления о разных блюдах, проводили дегустации изысканных вин и сыров.

Затем она провела для меня экскурсию по замку. Я ходил по его коридорам и залам и говорил, что вижу, а она рассказывала о создании того или иного шедевра. Теперь я мог с уверенностью рассуждать на тему живописи, скульптуры или архитектуры.

Кроме того, я ежедневно занимался с моим фламбергом, по указанию госпожи тренировочная площадка была полностью перестроена. Она приняла форму квадрата, где были хаотично расставлены чучела: сначала соломенные, затем с песком, а в самом конце на песчаных кукол были надеты настоящие доспехи. Я уже мог наносить режущие и колющие удары мечом, проблема была в том, что из-за волнистого лезвия хрупкость его возрастала, и для того, чтобы меч не разлетелся на куски при ударе о доспехи, нужно, чтобы удары были гибкие, и мечник мог легко менять угол удара в любой момент. А для этого требовались сильные запястья. Сейчас я мог наносить только прямые рубящие удары, которые не подходят для работы с фламбергом. Проще тогда было взять простой двуручник с обычным лезвием.

Сначала я чувствовал недовольство меча, он явно хотел попасть в сильные руки опытного воина, а не тощие ручонки эльфа-юнца, но после каждой тренировки я ощущал и его растущее уважение. Фламберг словно понимал, что я неплохой воин, только мне больше подходит другое оружие, но ради обладания именно таким мечом я переучиваюсь.

Спустя несколько дней пришел ответ от Криля, я даже зачитал госпоже его письмо, она посмеялась вместе со мной над его шутками. Криль вволю поиздевался над моим "несчастным" положением, предложил заменить меня на пару-тройку лет, но самое главное, он рассказал про реакцию отца:

"Утром, когда отец узнал о твоем трусливом побеге, он разбил тумбочку у себя в комнате, в очередной раз выгнал Крона за то, что тот не предотвратил, наорал на меня, такого же идиота, как и младший братик. Через пару часов он успокоился, извинился перед Кроном, сказал, что ты всегда нарывался на разные неприятности, и этот случай еще не самый худший, по крайней мере, кормить тебя будут отменно до самой смерти. К вечеру отец напился вусмерть, попытался оседлать Красотку, но тут уже вмешались мы с Кроном."

Однажды, когда госпожа в очередной раз рассказывала мне о животных местного леса, я мечтательно сказал:

- Эх, хотелось бы мне поохотиться здесь! Может быть, даже удалось бы сразиться с волкодлаком.

- Тебе так нужно это? В замке ты в безопасности, и убивать нет никакой нужды.

- Госпожа, я обучаюсь воинскому искусству вот уже много лет, но могу вам сказать, что при найме преимущество будут иметь не такие умельцы, как я, а менее обученные, но прошедшие хотя бы один бой люди. Пока я не пройду через боевое крещение, нет понимания, как я поведу себя при опасности.

- Но ты же не убежишь со страху?

- Не в этом дело. При попадании в опасную ситуацию восемьдесят процентов людей (или эльфов) впадают в ступор. От шока на несколько секунд они замирают. Это жертвы. Ни личная храбрость, ни обученность тут не играют никакой роли, если, конечно, в них специально не вбивают на уровне рефлексов как нужно реагировать. Ко второму типу относятся оставшиеся двадцать процентов - хищники. В момент опасности они, наоборот, активизируются, действуют быстрее и лучше, чем обычно. И, к сожалению, заранее сложно предугадать, к какому именно типу относится человек.

- Но ты же не испугался волкодлаков, когда ехал в замок? - взволнованно спросила она.

- Нет, не испугался, но я знал, что они появятся и был готов к этому. Так как я не знал, как я поведу себя при опасности, я старался подготовиться. Меня специально обучали реагировать на разные типы угроз, но, как я уже сказал, все варианты не продумаешь...

- Понимаю, - медленно протянула девушка, - но мне кажется, что убивать живых существ только ради тренировки неправильно.

- Согласен, - радостно ответил я.- Поэтому предлагаю прогуляться по лесу, посмотреть на его красоты, понюхать цветочки, а уж если кто-то нападет, то тогда я буду вынужден защитить свою жизнь, верно?

- Пожалуй...- неуверенно сказала она, - но я бы не хотела, чтобы ты так рисковал.

- Госпожа, вы относитесь ко мне неправильно. С того момента, как вы спасли отца, его жизнь принадлежит вам, а раз я его заменил, то и моя тоже. Вы по милости своей осыпаете меня подарками, - тут я погладил рукоять фламберга, - тогда как по сути я ваш слуга. Стоит вам приказать все, что угодно, и я выполню ваш приказ.

- Любой-любой?

- Да, любой, который будет мне по силам. Вы можете приказать мне забыть о мечах и сражениях, и я выполню его.

- Но я не хочу... Не хочу, чтобы вы были слугой, - горячо возразила девушка.

- Это радует, ведь из меня получился бы слишком говорливый подчиненный. А здесь такое запрещено, - тон у меня был шутливый, но говорил я искренне.

Другой серьезный разговор состоялся в библиотеке. Я не большой любитель читать, но здесь были собраны поистине уникальные книги, в том числе и такие, за которые Криль бы продался в рабство на всю оставшуюся жизнь, да еще бы и меня заодно продал. Я же пытался найти информацию по драгоценным цветкам. Но чаще всего я читал что-нибудь вслух, чтобы моя госпожа могла послушать.

Когда выбирал книги я, то мы читали исторические романы, жизнеописания всяких знаменитых дядек, научные труды, от которых у меня выворачивало челюсть. Когда выбирала она, то это были описания различных военных операций, книги об оружии, стратегии и тактике, а также философские труды на тему становления личности, закаливания духа и тому подобного. Я думаю, что мы, не сговариваясь, старались подобрать литературу так, чтобы было интересно другому. Меня это и волновало, и забавляло одновременно.

Как-то я долго не мог подобрать книгу, пошел уже по второму кругу, обыскивая полки. Я был уверен, что в доме, где есть такая редкость, как цветок, должна быть и литература о нем, но почему-то никак не находил книг хоть с упоминанием о драгоценных цветах.

Устав ждать, она наконец сказала:

- Я убрала всю информацию о каменных цветах из библиотеки. Можешь не искать.

- Ээ, почему? - я так удивился, что даже не смутился.

- Я не понимаю, - с негодованием воскликнула она, - почему все так жаждут обладать ими. Неужели ты думаешь, что это настолько прекрасно? Что от цветка решатся все твои проблемы? Или ты не знаешь об их отрицательных свойствах?

- Конечно, я знаю не так много, - спокойно ответил я, - ведь информацию о цветках и их свойствах почти не достать. По сути, есть только одно более-менее нормальное описание цветка, алмазного лотоса, и только потому, что он принадлежит королевской семье. Но то, что удалось найти, дает надежду, что я смогу с помощью них решить свою проблему.

- Фламберг? - еле слышно спросила она.

- Да, фламберг. Я думаю, что должен быть цветок, который наделит меня достаточной силой.
- А ты не думал, что он может забрать у тебя?

- Думал. Много раз. Я перебрал сотни вариантов. В одном я уверен - все минусы коснутся только владельца цветка и не затронут людей, окружающих его. Кроме того, они не меняют характер и личность владельца. А значит, любой недостаток меня устроит, только если это не боязнь крови или что-то подобное.

- И ты хотел бы забрать цветок себе?

Я вскочил, осознав, как мог воспринять мои слова настоящий владелец цветка:
- Нет, не думай, что я когда-нибудь попытаюсь без твоего разрешения даже увидеть гиацинт! Я просто... я давно мечтал о возможности найти такой цветок или получить его от прежнего владельца, если тот захочет избавиться от него, ведь далеко не все хотят обладать им. И здесь впервые появилась возможность узнать об этих цветках побольше. Но я не сделаю ничего, что бы может тебя расстроить! Прости, если напугал!

Она тихо рассмеялась, но смех ее прозвучал очень печально.
- Прошу тебя, проследуй за мипутом.

Спустя несколько секунд в дверь постучали, и в библиотеку вошел один из служек, с поклоном пригласивший следовать за ним. Мы прошли несколько коридоров и поднялись в башню. Я уже догадался, куда он вел, но сохранял молчание.

Комната в башне была незаперта. Мипут открыл передо мной дверь, а сам остался снаружи.
В центре комнаты стоял стеклянный столик, на котором в вазе стоял он - топазовый гиацинт. Изящный, нежно-голубой, пронизанный солнечными лучами и сияющий тысячами искр, он был словно соткан из тумана и света. Тончайшие лепестки создавали легкую дымку вокруг насыщенной синевы центра цветка.

Если бы я был романтиком, то не смог бы удержаться от прикосновения, настолько он казался несуществующим чудом, видением. Я прекрасно понимал, почему отец забыл об опасности драгоценных цветков.

Госпожа еще подождала несколько секунд, а потом сказала:
- Ты не хочешь его потрогать?

- Спасибо огромное, но я воздержусь. Он прекрасен, госпожа, и я понимаю, почему эти цветы не выставляются на всеобщее обозрение. Редкий человек сможет удержаться от того, чтобы не коснуться его.

- Но ты удержался...

- Я слишком груб и не чувствителен к красотам.

Она рассмеялась, наконец, разрушив тягостную атмосферу. Кажется, я сделал или сказал то, что смогло убедить ее в моей искренности и хороших намерениях.

- Брин, я так рада, что ты приехал в мой замок, пусть и не по своей воле.

Полногрудая стройная красавица, улыбнувшись и словно невзначай дотронувшись до броши, удерживающей тунику на плечах, приоткрыла ротик и нежно сказала:

- Зеленые задницы вам в рот! Какого тролля все спят? Разленились в мое отсутствие, дармоеды! Остолопы!

От неожиданности я дернулся и свалился с кровати. Это надо же, разбудить меня в такой момент, когда красотка была готова раздеться. Я почти разозлился, но быстро сообразил, что голос принадлежал моему отцу. Он еще неделю должен был пробыть в путешествии, почему он так быстро вернулся? Но в любом случае нужно его встретить, узнать, удачно ли прошла поездка, здоров ли он.

Поэтому я не стал рассусоливать и бросился одеваться: тонкие брюки, удлиненная рубашка, широкий ремень, сапоги из мягкой кожи. Мельком глянул в зеркало, ужаснулся своей прическе и перетянул волосы шнурком на затылке, чтобы не мешались.

По лестнице мы с братом спустились одновременно. Меня всегда забавляла наша с ним несхожесть и насколько наши внешности не подходили к нашим характерам. Нам бы с ним поменяться телами - было бы идеальное совпадение психики и соматики. Криль - могуч, широкоплеч, с темной густой шевелюрой, которую он всегда остригал коротко, чтобы не мучиться с волосами. Лицо с крупными, чуть грубоватыми чертами, низкий командный голос, но при этом брат совсем не воин. Он увлекается социологией, антропологией и прочими логиями, связанными с изучением рас. Ему интересно все: религия гоблинов, питание троллей, песни эльфов, обряды людей, хотя, конечно, защитить себя он умеет, особенно если берет в руки боевой топор, да и как без топора соваться в деревни тех же троллей. Они не посмотрят, что ты ученый и сожрут за милую душу, если без топора.

Я же внешностью пошел в мать: тонкокостный, издалека даже кажусь субтильным, с узким лицом, длинными светлыми волосами и маленькими кистями. Но при этом терпеть не могу сидеть на одном месте, терзать клавесин или читать книги. Мое кредо - в движении жизнь!

 - Отец, ты так рано! И явно не в духе, раз появились зеленые задницы, - весело крикнул я, перемахнул через перила и первым обнял отца. Тот обхватил меня своими лапищами и чуть сильнее, чем обычно, прижал меня:

- Брин, шило в заднице, никакого почтения к отцу, - проворчал он с деланым недовольством.

Затем отец также обнял Криля, отстранился и пристально посмотрел на нас.

-Хорошими сыновьями наградили меня боги. Так что и пожалеть не о чем в этой жизни.

Я удивился, такие речи не были свойственны моему отцу. Он никогда нас не хвалил, по крайней мере, в глаза. Крилю все время ставил в упрек его любовь к другим расам, мне - чрезмерную лихость и бесшабашность.

"Когда-нибудь Криля сожрут его же подопечные, а Брин свернет себе шею", - любил поговаривать он.

Криль первым отреагировал:

- Что-то случилось в поездке? Ты вернулся раньше.

Отец отвернулся:

- Нет, ничего особенного, обычные передряги, устал я просто. Всю ночь ехал, вот и говорю невесть что. Пойдем лучше завтракать, я голодный, как гоблин после зимней спячки.

Криль покачал головой:

- Гоблины не впадают в спячку зимой, это бред, который придумали из-за того, что гоблинов зимой почти не видно, они просто переносят всю свою деятельность внутрь пещер.

Я рассмеялся, это же Криль, всегда ему нужно было поправить всех, а отец обожал его подначивать.

За завтраком отец был молчалив и задумчив, мы с братом поглядывали на него и пытались сообразить, что у него могло случиться. Папа мой был представителем торговой гильдии и постоянно разъезжал по разным городам, за свою жизнь он попадал в массу разных переделок. Его десятки раз пытались ограбить, несколько раз убить, пару раз похищали, чтобы получить выкуп, был даже случай, когда его хотели сожрать. При этом отец не имел ни собственной лавки, ни торговли, это было обязательным условием для подобной работы - чтобы торговый представитель не проталкивал свои собственные интересы, а служил исключительно во благо общего дела. И у моего отца неплохо получалось. И никакие неприятности не могли заставить его унывать или тем более хвалить своих сыновей. До этого дня.

Мы дали возможность отцу поесть и слегка расслабиться, а затем утащили его в кабинет, быстро раскурили его любимую трубку, всунули ему в зубы и приступили к допросу.

Сначала, как наиболее солидный из нас, вступил Криль:

- Как я понимаю, ты сейчас будешь час-полтора отнекиваться, успокаивать нас и всячески изворачиваться, лишь бы не говорить, что случилось во время поездки.

Отец вскинул брови:

- Это что еще за допрос в моем собственном доме? - но он сам поморщился от явной неубедительности фразы. Опытный дипломат и переговорщик, он понимал, что не дотягивает.

- Криль, ты ошибаешься. Судя по его настрою, он готов биться до обеда.

- Думаешь? - засомневался брат. - На мой взгляд, максимум два часа...

- Может, стоит сначала поспрашивать дядьку Крона? Вещички просмотреть...

- Я вам посмотрю вещички, - грозно сказал отец. И снова прокол: чувствовалась наигранность. Гоблины его задери, что же такого случилось, что отец не может нормально разговаривать.

- Да нет, лучше сразу узнать все напрямую, да и дядьку ты прекрасно знаешь: умрет, а не скажет, особенно если был прямой приказ, - продолжил Криль, словно и не слышал отца.

- Ну да, тогда его даже на спор не вытянешь, - протянул я.

- Сопляки, - вспылил отец, - вы меня еще и игнорируете! Гоблина лысого я вам скажу! Вздумали тут спектакль разыгрывать!

- Отец, - я подскочил к нему ближе, встал на колени и посмотрел ему в глаза снизу вверх, - мы не отстанем. И у меня, и у Криля упрямства не меньше, чем у тебя, а нас все-таки двое. Если ты не дал слово хранить тайну, то должен нам рассказать, что произошло.

Криль тоже придвинулся к нему и пробасил:

- Мы беспокоимся о тебе не меньше, чем ты о нас.

Отец еще минуту посидел, хмуря брови, а потом внезапно обмяк, словно из него высосали всю жизненную силу.

- Сопляки, - устало и чуть насмешливо сказал он, - не успели вырасти, а уже условия батьке ставите. Ладно, слушайте. Слова я никакого не давал, только если себе, чтоб вам не рассказывать.

Эту поездку пришлось свернуть раньше, чем обычно, так как градоначальник слег от сердечного приступа и не мог присутствовать на встрече по торговым делам. Без него оставаться там не было смысла, да и лекари сказали, что восстановление затянется чуть ли не на месяц. Я оставил в том городе всех сопровождающих, взял только Крона и поехал домой. Обратно решил вернуться другой дорогой, ну знаете, лесным трактом. Давно хотел там проехать, да все как-то не получалось, то срочность, то куча народа с собой, то еще что-то. А тут так удачно сложилось.

Сначала все было спокойно, но на третий день поездки появились волкодлаки и погнали нас прямо в чащобу.

Я не выдержал и переспросил:

- Волкодлаки? Откуда? Их же еще пару сотен лет повывели в этих краях.

Отец усмехнулся:

- У меня не было возможности поспрашивать их, откуда они ко мне такие голодные прибежали. У Крона кобыла споткнулась о какую-то корягу и сломала ногу, Крон еле успел спрыгнуть с нее и взлететь на дерево. Часть волкодлаков осталась с ним, но остальные побежали за мной. Не знаю, сколько я проехал, ежесекундно ожидая, что моя Красотка тоже запнется или свалится от утомления, но неожиданно мы с ней выскочили из леса. Волкодлаки остались на опушке, побоялись выходить из деревьев. А прямо передо мной стоял синий замок.

-Синий? - переспросил Криль.

- Да, синий, или скорее ярко-голубой. Крыша потемнее, а вот стены словно светились изнутри. Красотка, не будь дурой, сразу направилась в замок, я тоже был за. Когда я подъехал к дверям и спешился, откуда-то выскочил ребенок, или карлик, или кто-то другой из мелких народцев, я не разобрал. Он подхватил Красотку за уздечку и утащил ее, я и оглянуться не успел.

Дверь передо мной распахнулась, красивый женский голос сказал:

- Входи, путник, отдохни с дороги, поешь, умойся. Здесь тебе ничего не грозит.

 Я даже не задумался о возможных опасностях, так меня вымотала эта гонка, да еще и за Крона переживал, поэтому я практически ввалился внутрь, только и смог сказать:

- У меня там друг в лесу остался, на дереве...

- Не беспокойтесь, мы его найдём.

Отец втянул ароматный дым, подержал его во рту и медленно выдохнул, окутываясь голубоватыми клубами. Мы с Крилем сидели, не двигаясь и молча ожидая продолжения. После небольшой паузы рассказчик продолжил:

- Собственно, хозяина замка я тогда не увидел. Эти мелкие служки, не говоря ни слова, сноровисто меня утащили в одну из комнат, раздели, уложили в горячую ванну, приволокли шикарный халат, а когда я вымылся, отвели к столу. И надо сказать, что подобные трапезы в своей жизни я могу по пальцам одной руки  пересчитать.

Мы с братом ошеломленно переглянулись, ведь как представитель торговой гильдии отец часто бывал на торжественных приемах и у королевских особ. Зачастую он нам рассказывал про блюда с этих пиршеств, не гнушаясь даже привозить рецепты и особые ингредиенты к вящей радости нашего повара.

- Пока я ел и пил, а какие дивные там были вина, вам, соплякам даже не снилось... Да вы бы и не разобрали их букет! Некоторые сорта я так и не смог определить.

- Эээ, так я не понял, ты такой пришибленный из-за того, что в каком-то захолустном замке едят и пьют лучше, чем при королевском дворе? - не удержался я от подколки, глядя на замечтавшееся выражение лица папы.

Он же, вместо ожидаемого всплеска притворного гнева, только вздохнул и продолжил:

- Так вот, пока я ел, ко мне привели Крона. По его словам, сначала волкодлаки встревоженно вскочили на ноги, уставившись куда-то в лес, а потом одновременно сорвались с места и умчались. А через несколько минут набежали эти карлики, привели за узду какую-то лошадь, жестами показали ему, чтобы он спустился. Крон понял, что, скорее всего, эти мелкие прибежали из-за меня, и неважно, враги они или друзья, в любом случае они должны были привести Крона ко мне. А ему большего и не надо.

В тот вечер ничего интересного больше не было. Карлики отказывались разговаривать с нами, обладательница женского голоса тоже не показывалась. Так мы и отправились спать. Крона, правда, пытались уложить в другой спальне, но он, как обычно, устроился со мной в комнате. Служки, когда поняли, что он не уйдёт, приволокли ему кушетку и одеяло.

На следующее утро все повторилось: шикарный стол, молчаливые карлики и больше никого. Я решил напоследок пройтись по замку, посмотреть интерьер, обстановку, да и вдруг бы хозяина нашёл, поблагодарить его хотел, думал, может, хоть заплачу за приём такой или к себе в гости приглашу. А уж если это хозяюшка будет...

Тут Криль со стоном закатил глаза, а я понимающе заухмылялся. В последнее время у отца появился новый заскок: он вбил себе в голову, что скоро помрет, а посему кто-нибудь из его сыновей должен срочно жениться, да ещё и внуков наплодить. В крайнем случае, просто внуков, без женитьбы. Больше всего доставалось Крилю, как старшенькому. Отец даже привозил из своих поездок своих деловых партнеров, которые с дочками. Мне было проще - вскочил на лошадь и умчался на несколько дней в горы, а Крилю приходилось отдуваться, и никакие его возражения и ссылки на необходимость работать не принимались.

- Внутреннее убранство замка весьма богатое и изысканное, но на мой взгляд, устаревшее. Подобный дизайн был в моде лет двести-триста назад. Сейчас уже не делают лепнины и фрески, отдавая предпочтение в оформлении стен тканям и фактурному дереву.

Надо сказать, мой отец был неплохим специалистом в дизайне интерьеров, в молодости даже успел поработать над оформлением нескольких замков в столице. Именно там его заметили руководители торговой гильдии нашей страны и пригласили к себе на работу. На мой взгляд, одной из причин его согласия была возможность побывать в разных странах и посмотреть на интерьеры сотен различных домов и дворцов.

- Хотя парочку интересных нюансов я для себя там отметил, - продолжал отец. - Крон следовал за мной. И в одной из башен я увидел ...

- Неземную красавицу!

- Легендарный меч! - выпалили мы с братом одновременно и заржали друг над другом. Мы все никак не могли проникнуться трагизмом ситуации, да и не пахло пока этим самым трагизмом.

- Эх, вырастил оболтусов, - улыбнулся отец, - и хоть бы правда красавицами увлекался, так нет же, ему гоблинов подавай, - кивнул он на Криля. - Там в середине комнаты стоял легендарный..., нет, не меч, даже не надейся,  легендарный топазовый цветок.

Хорошо, что я сидел в этот момент, а то бы упал.

- Топазовый цветок? А в какой форме? Он светился? - тут я вскочил от возбуждения и забегал по комнате. - Ты не мог ошибиться? Откуда в лесном замке мог взяться такой раритет?

- С каких это пор ты увлекаешься флорой? - недоуменно спросил Криль.

- Какая к гоблинам флора? Это же один из легендарных, действительно легендарных, драгоценных цветков! Сейчас-сейчас, я успокоюсь и объясню тебе, - я с трудом продышался и, взяв в себя в руки, смог начать рассказывать.

- Был в древние времена, гоблины знают когда, жил один сумасшедший или гениальный, что одно и то же, маг-ювелир. И решил он создать уникальные вещи - из драгоценных камней он высекал цветы, полностью воссоздавая оригинал, как в размерном, так и в структурном варианте. Я слышал об алмазном лотосе и рубиновом маке. Да, каждый цветок существует в единственном экземпляре, и их точное количество неизвестно. До сих пор остаётся загадкой, где он добывал камни таких размеров и как он умудрялся высекать лепестки толщиной в доли миллиметра.

- Ну, допустим, я проникся их уникальностью и редкостью, но с какого демона ты вдруг заинтересовался ювелиркой?

- Он же был не столько ювелиром, сколько магом. Каждый цветок обладает набором определённых заклятий, одно из них даёт владельцу какое-то мощное положительное качество, второе - не менее мощное отрицательное качество, а третье защищает цветок от посягательств воришек, - тут я побледнел от ужаса. - Отец, ты же не...?

- Да, - отец печально кивнул, - я не смог удержаться и прикоснулся к нему.

- Но... но ты же в порядке? Я не вижу ни язв, ни чего-то ещё такого же.

- Пусть отец дорасскажет уже, - не выдержал Криль, - потом про цветок поговорите.

- Да рассказывать больше нечего. Как только я прикоснулся к цветку, я сразу узнал о том, какое наказание я получил от него. Спустя несколько секунд в башню влетела владелица замка. О дальнейшем я не имею права говорить. Только через три дня мне нужно обязательно вернуться в замок, иначе я умру от проклятия цветка. И так эти три дня мне дали в долг, чтобы я успокоил вас и привел дела в порядок. Брин, специально для тебя: цветок имеет форму гиацинта в натуральную величину, о наложенных на него заклятиях я рассказывать не имею права.

- А есть какие-нибудь дополнительные условия? - спросил Криль. - Брин, расскажи о заклятиях других цветов, может, что-нибудь сможем придумать.

- Эмм, - задумался я, вспоминая старые тексты, - в основном я интересовался их воздействием на владельцев, а не на воров. Например, алмазный лотос даёт владельцу полную неуязвимость к физическим воздействиям, но взамен забирает осязание.

- Как это? - не сразу понял Криль.

- То есть твоя кожа ничего не чувствует. Совсем. Ни тепла, ни прикосновений, ничего. Но ты не можешь порезаться, сгореть, разбиться и так далее.

- Какое-то сомнительное удовольствие...

- Владелец рубинового мака может летать без крыльев и магии, по собственному желанию, но взамен получает жуткую клаустрофобию. Вплоть до того, что не может жить в домах, только на открытом воздухе, в крайнем случае, в лёгкой беседке.

- Я все равно не понимаю, почему тебя эти цветы заинтересовали. Минусы нивелируют весь положительный эффект.

- Ну не скажи... Смотря какой образ жизни ты ведешь. Например, я бы от рубинового мака не отказался, гоблины с ними, с утерянными домами и приемами, зато я смог бы облететь весь мир, повидать любые страны, а интерьеры меня никогда и не интересовали.

- И ты давай ближе к противокражным заклятьям уже.

- Вроде бы, - начал припоминать я, - от прикосновения к лотосу похититель покрывается язвами и спустя пару дней умирает. От мака теряет всю память, вплоть до того, как надо есть, пить и ходить на горшок.

- И никак не избежать последствий?

- Надо проверить в библиотеке, точно не помню, но кажется, если у дотронувшегося до цветка не было в намерениях украсть или повредить  его, то отрицательный эффект можно снять. О, вспомнил! Был подробно описан один случай с лотосом, когда до цветка случайно дотронулся малолетний принц из соседнего королевства. Когда он уже начал покрываться язвами, его бабушка, бывшая королева, сказала, что лучше бы она умерла взамен него и тоже дотронулась до цветка. В тот же миг с принца сошли все язвы, да и бабушка не умерла сразу, а прожила сколько-то лет вместе с этими язвами. Придворные маги пришли к выводу, что кровный родственник может снять отрицательный эффект с дотронувшегося, если добровольно согласится принять наказание и дотронется до цветка в определенный срок.

Мы с Крилем переглянулись и одновременно крикнули:

- Жребий! Спор!

Посеревший отец с ужасом посмотрел на нас и закричал:

- Вы сумасшедшие сопляки! Я сам приму наказание! Не лезьте не в свое дело!

Но мы уже не слушали его. Криль начал напирать на свои исследования:

- Брин, там я смогу изучить поведение волкодлаков. Существует теория об их разумности. Да и служки эти, что за мелкий народец такой, что отец не смог определить их расу? Это уникальный материал! Я смогу изучить их при полном погружении в среду!

- Бред полный! Волкодлаки сожрут тебя, даже не задумавшись, неважно, умеют они думать или нет. И про какое погружение ты говоришь? Они же там просто служки, вряд ли отец сумел не заметить деревеньку этих карликов поблизости. Это все равно, что в зоопарке изучать поведение грифонов. Так и признайся, что не хочешь жениться. А я все равно собирался в ближайшее время уезжать, надоело уже сидеть на одном месте. Да ещё такая возможность увидеть один из драгоценных цветков воочию! Я не уступлю такой шанс никому!

- Чего там изучать? Как быстро ты сдохнешь при каждодневном прикосновении? Признайся, что хочешь новые сорта вин попробовать!

- А хоть бы и так!  Плюс есть возможность отточить свои навыки боя с волкодлаками. Повывели, понимаешь, такой материал, а теперь и сражаться не с кем. Не гоблинов же убивать! Какой я к гоблинам боец, если ни одной смерти на счету нет, кроме мышей.

Отец слушал нас, слушал, да рявкнул:

- Цыц, сопляки! Вы еще подеритесь! Никто никуда не едет. Я уже послал за нотариусом, сегодня перепишу завещание, завтра съезжу в гильдию, попрощаюсь с коллегами, послезавтра прощальный ужин с родственниками, где я кратко объясню ситуацию, и в тот же вечер я уеду.

-Кстати, - прищурился Криль, - а как ты собираешься вернуться в замок? Дорогу запомнил?

- Ага, так я вам и рассказал все, - выпалил в сердцах отец. Что ж, по крайней мере в чувство мы его привели. Осталось теперь только выяснить, как добраться до синего замка.

Какое-то время после бала я жила словно во сне, что-то ела, куда-то ходила, с кем-то говорила. Перестала терзать мачеху и ее дочек, улыбалась отцу. Но в один прекрасный день я почувствовала, что пресытилась жалостью к себе и решила поменять образ жизни. С этими словами я отправилась к отцу, на что он предложил мне поработать у одного из его клиентов в магазине, чтобы узнать, так сказать, торговлю изнутри.

Это был крошечный магазинчик, расположенный на одной из центральных улиц, там продавали очень дорогие и редкие ткани. Насколько я поняла из объяснений отца, владелец лавки основную выручку делал на прямых поставках портным, обслуживающим придворных вельмож, а магазин держал больше как склад для хранения, но чтобы помещение не простаивало, открыл и его для покупателей.

Первое время было очень скучно: посетителей практически не было, огромные рулоны тканей, громоздящиеся вдоль стен, хозяин приходил пару раз в день, чтобы забрать образцы или отгрузить товар, а я большую часть времени сидела в уголке и мечтала.

Через неделю мой папа устроил мне экзамен: какие виды тканей я знаю, какие используются для платья, а какие - для мебели и занавесей, какие ткани нынче в моде, средний оборот магазина, виды измерения тканей, стандартная ширина рулона, сколько ткани нужно для пошива одного платья. Я не смогла ответить ни на один его вопрос. Он уже хотел встать и прочитать мне нотацию, но я выбежала из комнаты, затем вернулась с тетрадью и пером и попросила еще раз продиктовать мне вопросы. Тогда отец улыбнулся и сказал, что я не так уж и безнадежна. И добавил, что это всего лишь малая часть того, что я должна знать. Если я хочу стать только хорошим продавцом - этого будет достаточно, но если я хочу стать хорошим купцом, то спектр задач значительно расширяется. Нужно знать, откуда привозится каждый вид ткани, как производится, колебания цен на местном рынке и в месте изготовления продукта, отслеживать перемены в модных веяниях и предугадывать их, знать конкурентов и их цены, а также быть в курсе законов, контролирующих торговые дела, и желательно понимать политику двора в целом.

Я замолчала, ошарашенная свалившейся на меня информацией. И это только для частной торговли какими-то тряпками. Какая же работа у моего отца, если он курирует общеторговые дела города и даже страны? Папа угадал мои мысли, приобнял меня за плечи и шепнул:

- Ничего, я уже привык. Но начинал я тоже с места приказчика в магазине. Только я сам составил список этих вопросов.

Теперь мои дни потекли совершенно в другом ритме: я вылавливала своего хозяина и заваливала его кучей вопросов по тканям, пока он не устал от них и не отправил меня к своему сыну, будущему преемнику торгового дела. Наследник был уже в возрасте, рослый массивный мужчина двадцати пяти лет, я невольно сравнивала его с изящным гибким силуэтом принца и снова вздыхала от такой жизненной несправедливости.

Но Пьер, так его звали, оказался умен, хваток и, главное, соглашался тратить свое время на такую дуреху, как я. Бывало, что по полдня он проводил в магазине, рассказывая мне про особенности кроя парчи и революции в способах прокраски сложных тканей. Он разворачивал тяжелые рулоны, и мы часами нюхали, гладили и даже поджигали небольшие лоскутки для того, чтобы я научилась отличать один и тот же тип ткани, произведенный в разных местах. Оказывается, что даже если льняные ткани изготавливались на одной мануфактуре, но из волокон, выращенных в разных частях страны, то их качество может существенно отличаться.

Впрочем, теперь я могу распространяться о своей работе очень долго. Даже дома за ужином отец и мачеха вынуждены были выслушивать мои монологи о торговле и производстве тканей, но они не возражали. Папа так и вовсе одобрительно кивал каждый раз, когда я упоминала Пьера.

Глаза мои открылись только тогда, когда однажды Пьер предложил мне в мой выходной прогуляться по парку, добавив, что он уже переговорил с моим отцом и что тот не возражает.

- Так вот значит, зачем он меня отправил в ваш магазин! - вспылила я. - Вот зачем стал задавать эти вопросы! Значит, единственная цель - это выдать меня замуж!

Пьер стоял передо мной, весь покраснев от смущения, но продолжал настаивать:

- Дело не только в твоем отце, точнее, вовсе не в нем. Это мое желание - пригласить тебя!

- Ну, конечно! - топнула я в сердцах. - Когда же еще удастся приударить за дочкой первого купца страны?

Он резко изменился в лице, словно его окатили ледяной водой, затем повернулся к выходу и перед тем, как закрыть дверь, сказал:

- Если бы ты была мужчиной, я бы тебе хорошенько врезал. Приятного вечера, леди.

И ушел.

Я осталась в пустом магазине, окруженная молчаливыми грудами дорогого тряпья.

Я не жалела о своих словах, ведь и правда было бы очень логично для наследника относительно небольшого дела пожелать себе в жены дочку человека, держащего в руках всю торговлю страны.

Но день на этом не закончился.

До меня доходили слухи о том, что принц ищет ту девушку в вуали, которая так шокировала высокую публику. За месяц, прошедший со времени бала, он совершил визитов в благородные дома своих подданных больше, чем за предыдущие двадцать лет. Сначала вроде как он высиживал все вечера в гостях, даже поняв, что здесь той девушки нет, а потом, устав от бесполезной траты времени, забегал только во время ланча, когда никак нельзя удерживать гостя без его желания дольше, чем на полтора часа.

Я даже слышала байку насчет того, что какого-то доверенного друга он снабдил моей туфлей, которую подобрал на лестнице, чтобы тот примерял ее на девушек не столь высокорожденных. Оно и понятно, какая малолетняя баронесса согласится надевать чужую обувь с непонятной целью. Меня радовало то, что он не догадался искать изготовителя туфли, хотя так было бы гораздо проще. В конце концов умелых стекольщиков не так много, и отыскать заказчика было бы тоже несложно. С другой стороны, я уже сгрызла себе все локти за свое необдуманное желание выделиться, взяла бы обычную обувь - и туфля, глядишь, не слетела бы, и шанс отыскать меня тоже бы снизился. А в своей портнихе я была уверена, как в самой себе. Я даже продала ей несколько десятков метров элитных тканей с крупными оптовыми скидками.

После ухода Пьера я разносила записи в свою тетрадь по новинкам, поступившим на склад, сразу со списком вопросов, которые нужно прояснить у хозяина для более качественной подачи информации возможных клиентам. Прозвенел колокольчик у двери. Я, не вставая из-за стола в задней части магазина, чтобы не потерять мысль, крикнула:

- Добро пожаловать. Прошу секунду подождать, я сейчас подойду.

В ответ до меня донеслось невнятное ворчание с положительным окрасом.

После внесения всех нужных записей я вышла к посетителю и остолбенела: на меня с таким же удивленным выражением лица смотрел принц.

-Добро пожаловать в наш скромный магазин. Какие ткани вас интересуют? Любой образец я могу развернуть и показать, - заученно начала говорить я. Как я была благодарна своим домашним репетициям, потому что сейчас я могла говорить речевки, даже находясь в совершеннейшей панике.

- Добрый день! - приветствовал меня какой-то молодой человек из-за спины принца. Ну, конечно, королевская семья не ходит без свиты. Как я могла не заметить еще одного юношу? Хотя как я могла заметить кого-то еще, когда тут принц? - Не беспокойтесь, мы просто хотим посмотреть на представленные ткани. Может, что-то и выберем.

У них еще глаза не привыкли к освещению внутри нашего полуподвальчика после яркого уличного солнца. Может, нагрубить им и выпроводить? Нет, хозяин не заслужил такой подлости... Может, он уже забыл, как выглядит мое лицо? Виделись только один раз и месяц назад, так что... Да и платье на мне сейчас самое скромное, хоть и сшито из одного из продаваемых здесь материалов, - это была моя идея - дополнительная возможность продемонстрировать образец недорогой ткани для пошива одежды прислуги.

И когда я уже решилась выйти, то услышала, как принц тихо сказал своему сопровождающему:

- Давай, померь ей тоже.

- Что, и этой? Да это же простая продавщица, она и про бал, скорее всего, не знала.

- Иди, - приказал принц. И незнакомый мне юноша стал пробираться ко мне.

Я его определенно не знала, возможно, он и был на балу, но кого я там видела, кроме принца? Это был невысокий шустрый молодой человек со смешливыми глазами, при одном взгляде на него хотелось улыбаться. Удивительно светлый человек, если забыть про то, что он назвал меня "простой продавщицей".

- Милостивая барышня, - любезно расшаркался он перед мной и даже присел на одно колено. - Я нижайше прошу вашего позволения примерить вам одну уникальную туфельку, - он обаятельно улыбнулся и подмигнул. - К тому же, вам будет надевать ее не кто-нибудь, а граф.

Тут он вынул из кармана туфельку, мою собственную, хрустальную, которую я обронила на лестнице. Значит, принц все-таки продолжает поиски? Тогда не проще ли было бы самому подойти и взглянуть на мое лицо? Или он не хочет смущать девушку своим пристальным вниманием, или он не уверен, что узнает меня, или есть еще какие-то моменты, которые я не понимаю. Но мотивы поступков принца сейчас не столь важны. Без туфли я смогла бы отвертеться, сделать вид, что не понимаю, что я не я, и вообще просто лицом чуть похожа. А вот сыграть такое же искреннее недоумение сейчас возможно уже не получится: слишком много совпадений.

И пока я в растерянности соображала, что делать, ловкий граф, оказывается, снял с моей ноги башмак и умело (чувствовался большой опыт) надел туфлю.

- Ваше высочество, вы посмотрите, как раз. Вторая девушка в городе с маленькими ступнями!

И только после этого граф посмотрел мне в лицо, видимо, до этого ему было безразлично, симпатичная я или нет. Конечно, "простая продавщица".

Принц неслышно подошел к нам, тоже сначала бросил быстрый взгляд на ногу, а потом уже на лицо. И вздрогнул:

- Ты?

Принц не знал, как выкрутиться из этой ситуации, ведь он совсем не рассчитывал, что таинственной девушкой окажется продавщица тканей. Делать вид, что он не узнал меня, было поздно, но и кидаться на меня с объятиями ему тоже не хотелось. Я сама была готова провалиться сквозь землю, а смешливый граф искренне наслаждался этой уникальной картиной.

Мы молчали минут пять. Я уже ждала, что он развернется и уйдет или рассмеется мне в лицо. И когда он нашел в себе силы открыть рот, в магазин ворвался Пьер:

- Я не мог уйти, не объяснившись..., - тут его голос пресекся от удивления, он сразу же узнал принца и склонился перед ним:

- Чем наш скромный магазин обязан такой чести?

Принц, с детства натасканный на такие речи, мгновенно отреагировал:

- Я много слышал о ваших великолепных тканях и посчитал весьма познавательным побывать с визитом в вашем магазине лично.

- Выше высочество так добры. Этот магазин принадлежит моему отцу, а я ему помогаю вести дела. Как видите, моя невеста иногда также присоединяется ко мне.

Нахал, конечно, но сейчас я была ему благодарна. Не знаю, как он учуял, что нужно было вести себя именно так, видимо, у торгашей это в крови, но Пьер сразу смог развеять тяжелую атмосферу, повисшую было над нами.

- У вас очаровательная невеста. И к тому же умная и деликатная. Вам очень повезло.

- Благодарю вас, Ваше Высочество, я с вами совершенно согласен.

За сим принц и его приятель-граф раскланялись с Пьером и со мной, пообещали сделать крупный заказ и убыли восвояси, забыв туфлю на моей ноге.

Пьер так и не спросил меня, зачем принц приходил в наш магазин и что это за туфля. Благодаря этому мы и живем в браке дружно вот уже десять лет.

Принц женился на принцессе из соседнего государства, и согласно слухам в нашей торговой среде, у них тоже было все хорошо, как это только может быть между царственными супругами: спали в разных спальнях, но ненависти друг к другу не испытывали.

Я открыла собственное ателье модных платьев на основе тканей Пьера и гениальных идей моей портнихи и могу с гордостью заявить, что у меня шьют одежду даже фрейлины юной королевы, а может, даже и она сама через посредников.

А хрустальные туфли я подарила каждой из своих сводных сестер на их свадьбы, и теперь в них хранят конфеты.

Часть 1  Часть 2  Часть 3

Наступил долгожданный день бала. Мой хмурый папенька, затянутый в тугой фрак, и от этого еще более раздраженный, мачеха с сестричками, разодетые в кружева и ленты, но опасающиеся хоть взглядом показать свою радость, и я в домашнем сером платье, - все мы собрались на пороге дома.

- Удачно вам повеселиться, папенька, маменька! - только я не боялась открыто улыбаться перед отцом. Ибо мне нечего было терять.

Они уехали, я демонстративно опустила голову и побрела к дому. Но уже через десять минут я выскользнула через калитку в заднем дворе и помчалась к своей портнихе. Все наряды я предусмотрительно оставила у нее.

Девушка меня уже ждала, и как только я прибежала, она бросилась меня переодевать, укладывать волосы и накидывать макияж. Мне с ней повезло. Я щедро оплатила ее работу, но про себя решила: если стану королевой - обязательно возьму ее к себе в личную прислугу и постараюсь выдать ее замуж за какого-нибудь богатея.

Послышался стук колес подъехавшего заказанного экипажа, мне осталось только обуться и накинуть плащ. Дрожащими руками я открыла небольшую коробочку, доставленную моей швее только накануне вечером. Я еще не видела, что там получилось, и как эти туфли будут сидеть на моей ноге. Открыла и замерла, забыв выдохнуть. Это было просто великолепно. Если я не смогу заинтриговать принца своим нарядом и внешностью, то грош мне цена после этого.

БАЛ

рассказывает принц

Прекрасный летний вечер. Несмотря на то, что солнце еще не зашло, в парке уже зажгли разноцветные фонари. Чуть позже на улице будет удивительная романтическая обстановка. Собрались званые гости: шелестят своими пышными юбками дамы, похрустывают накрахмаленными воротниками господ, перешептываются за пушистыми веерами девушки. Обожаю балы, особенно самое начало, когда еще не понятно, все ли пройдет удачно, когда музыканты в последний раз проверяют сыгранность инструментов, еще слышен стук каблучков. Спустяполчаса в зале будет играть бесконечная музыка, и разгоряченные пары, обдавая ароматами духов и пота, будут мелькать перед глазами в давно заученных па.

Сегодня много приглашенных, и я с жадностью рассматривал новые лица, ведь на этом вечере разрешено присутствовать не только лицам дворянского происхождения, но и прочим гражданам, хоть и высоко зарекомендовавшими себя перед королем. Трудно сказать, чего я ожидал.. Возможно, думал, что девушки будут погрубее лицами или, хуже того, загорелыми и мускулистыми, или предполагал, что их папеньки и маменьки будут прилюдно сморкаться в занавески. Но, на удивление, все вели себя пристойно и чинно, словно каждый месяц их приглашают на королевский бал. Девушки были стройны, бледны и затянуты в жесткие корсеты, упакованы в пышные квадратные юбки и забаррикадированы кружевами и лентами так, что сложно представить, что внутри этого платья - живой человек, прелестное (или не очень) тело с мягким животиком, трепещущей грудью и длинными ногами. Хотя как раз трепещущую грудь можно разглядеть даже с моего места, благо непроходящая мода на глубокие декольте позволяла такие вольности, а вот представить себе форму ног, бедер и силуэт спины у благородных дам мое воображение отказывалось наотрез и все время подсовывало какие-то чудовищные пухлые постаменты наподобие древнеримских статуй.

Подан знак, что все гости прибыли. Дирижер замер в своей любимой позе с палочкой, поднятой высоко над головой. Король встал, чтобы еще раз поприветствовать приглашенных и объявить о начале бала, и ... так и замер с открытым ртом.

Я проследил за его взглядом и тоже оторопел: в зал вплывала девушка. Но какая!!! Интересно, какой сумасшедший придумал и сшил ей платье? что за родители позволили своей дочери прийти на бал в этом наряде? каким незаурядным характером надо обладать, чтобы решиться надеть это и явиться на королевский бал? Но все эти мысли появились уже потом, а сначала я мог только смотреть и восхищаться.

Как описать ее? На ней не было ни одного кусочка кружева, за исключением того легкого лоскутка, прикрывающего лицо, ни одной ленты - ее волосы, перевитые невидимыми нитями, свободно спадали на изящную спинку, открытую сзади практически до талии, на ней не было корсета - ее талия чуть изгибалась при каждом шаге, ее грудь вздрагивала при каждом шаге - но она была совершенно закрыта тканью. И самое удивительное - движения ее бедер угадывались при каждом шаге под длинной спадающей юбкой, так как под ней не было этого отвратительного квадратного каркаса с подушками по бокам. Ее фигура была закрыта плотнее, чем у большинства присутствующих дам, но при этом казалась более обнаженной из-за своей естественности. При каждом ее шаге раздавался звон встретившихся бокалов. Она могла бы показаться неприличной, не будь ее платье столь нежного голубого цвета с серебристой вышивкой, а ее походка - столь настороженной и изящной.

За ее спиной замерли слуги, ожидая знака короля, чтобы впустить ее или выпроводить из дворца. Но, слава Богу, отец сделал правильный выбор и чуть склонил голову, давая понять, что он готов принять столь необычную гостью.

- Я бесконечно счастлив приветствовать в своем дворце столь уважаемых господ и столь прелестных дам. Выражаю свое пожелание молодым леди насладиться этим прекрасным вечером и объявляю бал открытым.

Отец был необычно краток, видимо, забыл заранее заготовленную речь. А я ведь знал, что он планировал оттенить приглашение наших необычных гостей, намекнуть на мое свободное сердце и пошутить насчет очереди ко мне. Спасибо незнакомке, что мне не пришлось выслушивать все это еще раз. Вот, кстати, этим и займусь после первого танца - пойду благодарить нежданную гостью. Но первый танец был у меня записан задолго до бала на дочь нашего министра-казначея, это уже стало нашим долгом - открывать все балы совместным танцем, хотя насчет наших взаимоотношений и чувств мы с ней давно объяснились и, довольные обоюдным равнодушием, сумели подружиться.

Вступая в первые фигуры танца, я только и успел заметить, как незнакомку пригласил другой молодой человек, и как он спокойно взял ее под руку, чуть ли не задевая ее талию. И почувствовал жгучую зависть к нему - тому, кто сможет прикоснуться к настоящей живой девушке, ощутив не броню китового уса, а мягкую теплоту кожи.

Рассказывает главная героиня

Несмотря на то, что я специально готовила себя к этому выходу, выбирала фасон и крой платья и представляла эффект, я все равно почувствовала себя в положении птички, попавшей в клетку. Строгие безразличные выражения лиц лакеев, открывавших двери, как мне казалось, сменялись за моей спиной на кривые ухмылки. Я сама себе казалась раздетой до неприличия, да что там, даже купальные сорочки были более закрыты, чем мое платье. Только вуаль на лице помогала сохранить немного благоразумия и храбрости, но их едва хватало на то, чтобы не убежать с криками и плачем из дворца. "В крайнем случае, - утешала себя я, - все будут вспоминать не меня, а некую сумасбродную дамочку, пришедшую неглиже на прием к королю".

Распахнулись последние двери, и я вошла в главную залу. Первое мое впечатление - я ослеплена. Огромные хрустальные люстры с сотнями свечей щедро рассыпали яркие искры, которые отражались от драгоценностей женщин, блестящих запонок и пуговиц на мундирах и фраках мужчин. В глубине зала я увидела статного величественного мужчину, приготовившегося к речи. При моем виде он замер с открытым ртом, и мне сразу же захотелось провалиться сквозь мраморный пол. Но я, стиснув зубы, благо за вуалью не видно, продолжала идти сквозь толпу.

Первый свой танец я помню весьма смутно: заученные насмерть па позволяли двигаться практически без моего участия. Только когда закончилась музыка, я впервые посмотрела на своего кавалера. Он вежливо поклонился мне, благодаря за танец, и удалился. Кто он? Пытался ли он со мной заговорить? Отвечала ли я ему? Так, все-все, надо собраться. В конце концов, я сюда пришла не публику шокировать, а познакомиться с принцем. И, к моему счастью, это событие не замедлило случиться.

- Желаю вам приятного вечера, о прекрасная леди, удостоившая нас честью своего присутствия на нашем скромном торжестве! - раздался мягкий мужской голос из-за спины.

- О, что вы, это для меня великая честь - получить позволение войти в этот великолепный дворец, - ответила я, разворачиваясь к собеседнику. И там стоял он. Я узнала его сразу, хоть и видела всего пару раз, когда он проезжал со свитой через главную площадь города. Но и без этого я все равно поняла бы, кто он. Мне кажется, это врожденный инстинкт у молодых девушек - узнавать холостых принцев даже из сотен подобного возраста юношей.

- У вас удивительное платье и безупречный вкус. Где вы нашли такого портного? - тут принц спохватился, что его комплименты могут звучать немного двусмысленно, и сразу поправился. - Ваш наряд только оттеняет вашу красоту. Простите, если я покажусь вам несколько навязчивым, будет ли мне позволено пригласить вас на танец?

- Для меня это честь, ваше высочество, - Боги, что я делаю... Я же заранее спланировала удивить его не только платьем, но и поведением, задеть его высоческую гордость, но эта естественная вежливость сразу захватила меня. Его, наверное, с пеленок муштровали говорить таким фразами. Но меня-то нет! Почему я подчиняюсь его манерам, копируя его? А-а-а, бесит.

- Скажите, а ваша вуаль носит обязательный характер? - вкрадчиво продолжал принц, провожая меня к месту среди готовящихся танцевать пар.

- Конечно, ваше высочество, иначе после бала меня засыпят карточками все присутствующие дамы с просьбой сообщить имя моего портного. Особенно после того, как вы пригласили меня на танец, - злость отлично прочищает голову, и к этому вопросу я уже была готова.

Принц тихо рассмеялся, принимая позу для исходного движения:

- Я счастлив слышать это. Если вы сможете ввести моду на такие наряды, я постараюсь выпросить у отца разрешение на вручение вам какого-нибудь почетного ордена или ленты.

А вот к такому повороту событий я не готовилась. Почему-то продумывая наш разговор, я представляла себе вместе принца некую куклу, строго подчиняющуюся этикету, которая может говорить только типичные заученные фразы, как в романах. И весь мой план строился на выбивании привычной почвы из-под его ног. А вот о том, что он обладает собственным мышлением и даже чувством юмора, я как-то и не подумала. Что ответить? Что сказать? Или переложить ответственность за разговор на него? Мужчина он или нет? Хотя мне от него нужно больше, чем ему от меня, значит, и вести диалог должна я. Дьявол, танец уже начался, а мы все молчим...

- Простите за эту паузу, - я вздрогнула от неожиданности, - я залюбовался вашими движениями и абсолютно забыл о правилах этикета.

Я смогла только кивнуть в ответ. А он чуть улыбнулся и добавил:

- Не знаю почему, но у меня создалось впечатление, что с вами я могу говорить свободнее, чем с другими девушками. Или это вуаль способствует, ведь я не вижу ваших глаз и губ и легко могу представить, что вы улыбаетесь мне. Я хотел бы вас поблагодарить от всей души за то, что вы открыли мне глаза.

- Я даже боюсь представить, на что именно, - только и смогла придумать я. Все-таки он действительно мастер ведения диалогов. Или я глупая девчонка, впервые попавшая на бал.

- Вы показали мне, что у девушек тоже есть ноги.

Я удивленно подняла на него взгляд и увидела, что его глаза искрятся смехом.

- Вы знаете, у девушек существуют и другие части тела, - тут я залилась краской, столь неприличными показались мне мои же слова, - и некоторые из них щедро демонстрируются здесь.

Принц проводил взглядом проплывшую мимо пышногрудую даму, декольте которой находилось на самом пределе допустимых приличий, и задумчиво пробормотал:

- Мда, и иногда это приводит в трепет.

Тут уже я не выдержала и рассмеялась в голос:

- Ваше высочество, с вами крайне трудно танцевать. Вы все время сбиваете с ритма.

- Таких комплиментов я не слышал лет с пяти, со времен моего первого учителя танцев. Но вы неплохо держитесь.

- Я так переволновалась перед балом, что теперь с трудом стою на ногах. И простите меня за нескромный вопрос, но на королевских балах предполагается принятие пищи?

- Сегодня действительно день открытий. Оказывается, девушки еще и едят? Я привык, что в моем присутствии у всех напрочь пропадает аппетит. Видимо, где-то в специальных женских учебниках по этикету красными буквами прописано правило: "Принцы не любят девушек, которые любят и умеют кушать".

- Ваше высочество, сейчас я готова признать ваше остроумие, изобретательность и красноречие, но вы так и не ответили на мой вопрос.

Принц ненадолго призадумался:

- Обычно на королевских приемах, устроенных именно для увеселения и танцев, нет отдельного стола, только прохладительные напитки, вино и сладости. Но я могу попытаться что-нибудь организовать для вас, иначе вы сбежите от меня, повинуясь требованиям своей человеческой натуры.

- Благодарю вас, ваше высочество. Сомневаюсь, что моя натура настолько возьмет надо мной верх, чтобы я сбегу с бала, но я опасаюсь, что без легкого ужина я не смогу продержаться до полуночи.

- Полуночи? А почему именно до полуночи? Официально бал заканчивается в два часа ночи, но, как правило, гости расходятся только ближе к рассвету.

Я не могла ответить принцу, что мой наемный экипаж согласился ждать меня только до полуночи, в противном случае мне придется идти через весь город пешком, а мой наряд и туфли совсем не подходят для таких приключений. Но этот ответ у меня был тоже заготовлен заранее:

- Вы спрашивали, кто у меня портной? Я отвечу вам на ваш вопрос: дело в том, что это платье сшито из лунных нитей моей феей-крестной, но луна изменчива и непостоянна, и мой наряд с наступлением двенадцати часов ночи испарится. Боюсь, что столь вопиющего нарушения этикета мне уже не простят.

Юноша неожиданно серьезно и пристально посмотрел мне глаза прямо сквозь вуаль и тихо-тихо прошептал:

- А может, это неважно?

После танца принц исчез в толпе, шепнув, что пойдет искать какую-нибудь снедь для перекуса. Я смогла поднять глаза и оглядеться, и от увиденного меня пробил холодный пот. Я видела плотные стены из пышных колышущихся платьев и вороноподобных фраков, над которыми не было лиц - только гладкие лаковые овалы с нарисованными улыбками. Эти манекены едва-едва двигались, обмахивались веерами, шушукались, но со всех сторон ко мне были обращены непробиваемые улыбки на безликих масках. Я искала взглядом что-нибудь живое, настоящее, но натыкалась на броню этикета и латы вежливости.

Внезапно на противоположном конце зала я почувствовала искру - в упор на меня смотрели сердитые нахмуренные глаза отца. Хоть он меня и не мог узнать под вуалью, но он единственный, кто позволил себе не только ощущать недовольство, но и выказывать его. Спасибо, папочка, если бы не твой взгляд, я бы, наверное, устроила истерику или бросилась на толпу с визгами, только чтобы расшевелить этот холодный мрамор безразличия.

Из бело-розовой массы ко мне подошла совсем юная девушка, примерно моего возраста, с восторженными живыми глазами. Она, видимо, еще не была замордована правилами и потому, нарушая всевозможные запреты, подхватила меня под руку и зашептала:

- Я восхищаюсь вами. Ненавижу корсеты, ненавижу квадратные юбки, поэтому целыми днями хожу в амазонке, хоть моя бонна меня за это ругает. Вы скажете мне имя вашего портного? Надеюсь, что это женщина, а то страшно представить, как примерять такое перед мужчинами.

Я улыбнулась, не зная, как лучше ответить этому наивному созданию. А она продолжала щебетать и при этом активно двигалась к выходу из зала, таща меня за руку:

- Жалко, конечно, что вы в вуали. Интересно было бы увидеть ваше лицо. Хотя лучше в вуали, чем потом получать ушаты грязи от этих толстомясых мамаш. Идемте-идемте, вас кое-кто ждет, а я пообещала, что смогу вытащить вас отсюда. Все равно сейчас будет этот ужасный танец, где только и делаешь, что кланяешься и машешь веером.

Мы прошли через танцевальный зал, коридор и еще пару комнат, и, наконец, оказались на маленькой открытой веранде, выходящей в сад. Рядом с невысокими перилами стоял круглый столик, уставленный маленькими тарелочками с пирожными, фруктами и сырами. Девушка подвела меня к стулу с витиевато-изогнутыми ножками, сделала реверанс и, хихикая, убежала обратно. Я подошла к перилам и посмотрела вниз. Прямо под верандой расположился весьма необычный участок сада - ни одного деревца, кустика или растения, только крупная галька, словно причесанная по кругу великаньей расческой, и асимметрично раскиданные огромные валуны. Этот серый каменный островок вызывал у меня желание понять логику расположения крупных камней. Я наклоняла голову то так, то эдак, старалась посмотреть под другим углом, может, если правильно встать, то эти камни сложатся в какой-нибудь узор или слово.

- Завораживает, не правда ли? - раздался сзади голос принца. Он подошел совсем близко ко мне, едва не касаясь моего платья, и меня бросило в жар. Еще никогда ко мне не подходили так близко. И казалось, что я чувствую каждым волоском тепло его тела.

- А что это за место? - отходя в сторону, спросила я. Интересно, он со всеми девушками так себя ведет, или исключительно с девушками без корсета?

- Я позволил себе угостить вас ужином на моей любимой веранде. Специально для меня здесь разбит каменный сад. После всех этих обстриженных кустов в виде животных и прямоугольно-зеленых лабиринтов хаотичность и строгость камня расслабляет и успокаивает. Да и сама веранда оформлена особым образом.

И действительно, вместо мрамора, золота и блеска здесь царила простота и лаконичность дерева. Никаких украшений, картин или статуй. Богатство проявляло себя исключительно в выборе пород древесины: белые стены с желтоватыми прожилками, густо-коричневые, почти черные, полы, нежно-желтые перила. Я поставила себе заметку научиться разбираться в видах дерева.

- Я даже не представляла себе, что бывают такие сады. Мне очень нравится.

- Но что это я... Присаживайтесь, я же обещал вас угостить ужином.

И принц отодвинул один из стульев, чтобы я могла присесть.

- А вы знаете, почему я устроил этот ужин?

- Может, вы не хотели, чтобы я упала в голодный обморок, еще больше шокируя гостей? - предположила я.

Принц рассмеялся:

- Поверьте, вы были бы не первой такой девушкой. Обмороки - это уже привычное дело на королевских балах. Нет, я рассчитывал, что вы поднимете вуаль, ведь вы же не сможете есть прямо через нее.

Мне только и оставалось, что рассмеяться и откинуть надоевшую ткань. Юноша впился в мое лицо глазами и через секунду удовлетворенно откинулся на своем стуле.

- Не разочаровала? - несколько нервно спросила я.

- Боюсь, мое поведение несколько выходит за рамки приличий, но мне очень сложно вести себя с вами согласно учебнику по этикету, - покраснел принц. - Я опасался только одного - что я вас знаю. К счастью, что с вуалью, что без нее, вы остаетесь прекрасной незнакомкой. И это великолепно.

Я рассмеялась и потянулась за кусочком сыра.

Ужин наедине с принцем, затем череда танцев с ним и без него, наши шуточные пикировки в недолгие минуты отдыха. Я совсем забыла о времени, это простительно для дебютантки, но абсолютно невозможно для меня. Отец планировал вернуться к двум часам ночи, мой экипаж ждет меня только до двенадцати, и от дворца до дома ехать целый час. Если я не уйду с бала вовремя, то не успею приехать до возвращения отца. И это будет провал.

Меня спас незнакомый краснолицый пожилой мужчина, спросивший у своего соседа, который час. Ему ответили: "Без пяти минут полночь! Сейчас принц будет держать благодарственную речь!". Мой кавалер действительно удалился с извинениями и пробирался к тронному месту.

Что делать? Нужно бежать! Но не попрощавшись с ним? Я колебалась несколько секунд, но потом направилась к выходу. У самой двери я оглянулась и увидела, что принц, встав рядом с отцом, ищет меня взглядом. Наши глаза встретились, я махнула ему рукой и выскользнула через дверь.

В длинном коридоре, ведущему к центральной широченной лестнице, стояли огромные часы, размером с башню. И с первым моим шагом по коридору они начали бить, отстукивая двенадцать часов. Я кинулась бежать, взметнув юбки. Сзади послышался голос принца:

- Стойте, куда же вы? Останьтесь еще немного! Я сам вас отвезу к дому!

Конечно, и ты узнаешь, что прекрасная незнакомка - всего лишь купеческая дочка.

- Неужели история про ваше платье - правда?

Да-да, и лунные человечки тоже существуют.

Я домчалась до лестницы и, рискуя сломать шею, продолжила бежать по ступенькам. Где-то посередине нога подвернулась на узком каблучке, и одна туфля свалилась, но мне некогда было возвращаться - часы уже пробили шесть раз, а мне еще надо разыскать карету в обширном дворе, да и принц не отставал, продолжая что-то выкрикивать за спиной.

Я скинула вторую туфлю и, держа ее в руке, выскочила на улицу. Мой кучер уже проезжал ворота замкового двора. Я добежала до кареты и крикнула извозчику:

- Я тут! Подожди! - запрыгнула внутрь, и он погнал рысью, набирая скорость.

Я слышала, как принц приказывает подать ему коня, остановить карету, и разрыдалась. Это был самый лучший вечер в моей жизни. Волшебный, романтичный, прекрасный. И что от него осталось? Только вот эта хрустальная туфля.

Когда я решала проблему с изготовлением себе обуви для бала, мне пришла в голову одна идея - а что если не шить туфли из кожи, а попробовать у стеклодувов или ювелиров заказать их? Эти две гильдии не подчиняются отцу напрямую, следовательно, на меня они выйти не смогут. И один из молодых мастеров, который не боялся экспериментировать, согласился попробовать.

Форму туфли и фасон было довольно легко сделать, у него уже был опыт декорирования интерьера подобными вещами, даже у нас в гостиной стояла хрустальная туфелька-ваза для конфет. Сложно было сделать внутренность комфортной для ноги, так как кожа и ткань растягиваются по ноге, а хрусталь - нет. И мне предстояло несколько часов провести в этой обуви.

В результате мастер предложил углубить выемку для стопы и проложить внутри мягкую белую замшу. Так мы и сделали. Получилась обувь не на каждый день, зато определенно оригинальная.

И вот теперь моя туфля осталась лежать на королевской лестнице, как и мое счастье. Лучше про все забыть.

Часть 1  Часть 2

Продолжение следует.

Как-то раз папенька вернулся намного раньше обычного. Я только и успела вскочить с кресла, где лениво поглаживала кошку да читала роман, как он ворвался в комнату, шумный, веселый, обхватил меня и закружил:

- Дочь, готовь платья, туфли и помады, мы идем на бал!!

Я рассмеялась от неожиданности:

- Какой бал? Куда мы идем?

Он остановился, позвал мачеху с сестрицами и объявил, что наш король затевает какой-то особенный бал, куда приглашает не только знать, но и семьи наиболее значимых людей в государстве, в том числе и купцов. А особенным бал будет потому, что принц официально вошел в пору жениховства и, возможно, будет присматриваться к девушкам на приеме с целью подбора себе будущей супруги.

Сначала я не придала этому большого значения, в конце концов, такие слухи ходят постоянно. То по городу пробежит слух, что принц будет искать девушку в белом в городском парке, и все девушки города, словно привидения, заполняют парк и пугают детей своим потусторонним видом. То почтенные дамы зашепчут,  что отбор невесты будет делать пожилая тетка принца и исключительно по вокальным данным, и пронзительные кошачьи вопли начинают доноситься из каждого окна. Все, как и положено в стране с молодым и неженатым принцем. Но потом, подумав, я решила, что вероятность этого события не так уж и мала. В любом случае, принц будет присутствовать на балу и будет танцевать, а это уже немало.

Но появляться на балу в роли дочери купца, пусть даже и первого купца страны, мне не хотелось. Как можно произвести впечатление, а уж тем более, незабываемое, будучи представленной принцу купчихой, торгашкой. Нет, нужно было придумать что-то более оригинальное. И я придумала.

Для начала я начала еще усерднее убирать в доме, гладить одежду и мыть посуду, только стирать и работать в саду я прекратила, так как руки грубеют. Затем я стала помогать мачехе и сестрицам с подбором нарядов и украшений. Эти дурехи обрадовались, подумав, что я решила все-таки сблизиться с ними, и постоянно звали меня посмотреть, стоит ли пришивать кружево к воротнику или оставить ленты, шляпку лучше с розами или с бантами. Я высказывала свое мнение, даже приметывала им к платьям все их варианты для наглядности. Пока папенька все-таки не заметил, что его единственная дочка тратит все свое время на наряды падчериц и мачехи, практически с ног сбивается, и не решил поинтересоваться, когда я займусь своим собственным платьем. Я только захлопала глазами:

- Папенька... Но зачем же? Я же не еду на бал. Вон пусть мои сестрички едут, им нужнее.

Папа побагровел и заорал на весь дом:

- Что значит нужнее? Ты моя дочь! И ты поедешь на бал!

Я аж испугалась, что он сорвет мне все планы, и кинулась его успокаивать:

- Папочка, ну что ты! Я и не хочу совсем ехать. У меня и дома дел полно. И платье я не успеваю уже пошить.

- Какие еще дела?

Надо сказать, что наши слуги из-за того, что хозяин постоянно сердится на то, что я работаю по дому, стали трудиться втрое усерднее прежнего, да и мачеха их гоняла, и дом наш постоянно сиял чистотой, одежда стиралась и гладилась ежедневно, грязной посуды не было сыскать даже в комнатах прислуги. Пришлось выкручиваться.

- Папа, ну как же, уже пора полы натирать воском, вон как истоптался, вчерась гречку привезли, так она с мусором, нужно перебрать, а там пара мешков. И еще я розы хотела посадить в саду, ты же давно говорил, что у нас розовых кустов не хватает в палисаднике. И кофе намолоть нужно.

Папа покраснел еще гуще, от бешенства не находя слов, только и смог, что развернуться и отправиться в спальню. Я не стала слушать, как он будет кричать на мачеху, и удрала на чердак.

Я уже подготовила себе платье на бал, только втайне от всех. На свою швею я наткнулась случайно, когда отправилась гулять по городскому рынку. Увидела невысокую молоденькую девушку, покупавшую себе нитки, и замерла на месте: такого платья я никогда раньше не видела. В отличие от современных сложных платьев с множеством нижних юбок, ее наряд был легким, воздушным, практически невесомым, но при этом не выглядел вульгарным. Я подошла к ней и с замиранием сердца спросила, у кого она пошила такое чудо. Она же улыбнулась и ответила, что сшила его сама. После этого я заказала у нее три разных платья: амазонку для верховой езды, закрытое платье из плотной ткани для пеших прогулок и, конечно же, бальное. Так что к этому моменту у меня уже был готов оригинальный гардероб.

Оставалось решить пару мелочей: как незаметно удрать из дома и ... обувь. Всех качественных сапожников и мастеров по туфлям уже не первый год мой папенька держал под своей рукой, помогая им распределить равномерно клиентуру, привозя для них лучшую кожу из других стран и защищая их перед налоговой службой короля. И они прекрасно знали нашу семью не только в лицо, но даже по форме ноги.

И когда отчаяние уже почти перешло в угрюмое "ну и пусть", ко мне в голову пришла интересная мысль.

___________________________________________________________________________

Ребята, лайки есть. Комментов нет.

мне б понять, нужно это выкладывать или нет. На мой взгляд, написано слабенько. Куча некрасивых оборотов, которые я постаралась поправить, но...

Сложно сказать, что я сильнее ненавижу: ждать или убираться. Но сейчас мне приходится делать то и другое одновременно, так как я натираю эти ненавистные полы в нашей прихожей и жду, когда же мой папенька соизволит прийти домой. Нет бы приходить всегда в одно и то же время, так ведь нет, разница составляет полчаса-час, поэтому всегда, начиная с семи часов вечера, я принималась за какое-нибудь грязное дело: мытье полов, чистка камина, стирка... А, вот и он.

Нахмурив брови при виде моей сгорбленной фигуры, он пробасил на весь дом:
- Опять? Ты опять за свое?! Сколько уже можно говорить, чтобы ты так не делала!

Из соседней комнаты выскочила перепуганная до смерти мачеха.  В целом, неплохая женщина, хоть и раздражает вечными причитаниями, глупыми заботами и неспособностью справиться со мной. Вот и сейчас она запричитала перед папой:

- Дорогой, я ей говорила-говорила, чтобы она не трогала тряпку, к тому же мы уже мыли здесь сегодня полы. Но она же все равно схватила и давай мыть, говорит, что папе не понравится, если тут будет пыльно. Я же старалась...

- Она - моя дочь, и может делать, что захочет. Но каждый день убираться! Стирать! У нас что, слуг нет? - разразился папа очередной грозной тирадой. Все, на сегодня моя задача выполнена, и я ушла в свою комнату.

Жаль, я плохо помнила свою мать. Помнила только частые объятия, теплый шепот, веселые песенки, с которыми она приходила ко мне по утрам. Поэтому утро - мое самое любимое время суток. Папа ее тоже любил, потому что даже сейчас, спустя десять лет, он мог прослезиться, вспомнив ее.

Совсем не помню тот период, когда мы жили с ним вдвоем. Но именно после смерти мамы папа стал работать в два раза больше, уходить раньше, чем я вставала, и приходить поздней ночью. Потом он начал уезжать на недели и даже месяцы, оставляя меня с няней, милой уютной женщиной, которая пахла детским мылом. Именно она научила меня шить, убираться, готовить, словом, занятиям для девочки, от которой не ждут ничего, кроме замужества и материнства.

Из очередной поездки папа вернулся не один, а с женой и с ее двумя дочурками моего возраста. Он сказал, что долго выбирал достойную женщину, которая сможет мне заменить мать, кроме того, в доме будут девочки, с которыми я смогу играть. Боюсь, папа слишком часто отсутствовал дома и не заметил, что мне уже стукнуло четырнадцать, мне уже не нужна ни мама, ни подружки, тем более, такие фальшивые.

Сначала моя мачеха попыталась взять меня лаской: все время сюсюкалась со мной, угощала плюшками, сама шила для меня платьица, как для куклы. И сестрички были под стать, звали меня поиграть в классики и дочки-матери. А меня бесили их заигрывания. У них просто не было выбора, кроме как подружиться со мной, ведь я - единственная наследница папиного богатства, а папа за эти годы разбогател и стал первым купцом в нашем городе. И если я захочу, папа выгонит их из моего дома в любой момент. Потому меня тошнило от их приторных заискиваний, что я открыто и демонстрировала.

Последней каплей стала попытка мачехи научить меня грамоте. Видите ли, ее дочки уже умели неплохо читать, писать и считать, а я, вроде как круглая дура, такая большая, а неграмотная. Я упиралась, как могла. Я устраивала истерики, била посуду, ломала игрушки у ее дочек, рвала учебники, убегала в сад и сидела там целыми днями. Но, как оказалось, я поступала недальновидно. В очередной приезд мачеха нажаловалась на меня папе, и он сильно отчитал меня. Я, как дочь старшего купца и наследница, обязана знать грамоту и отлично считать. Если я продолжу оставаться такой же дурой, то тогда наследство перейдет не ко мне, а к мачехе и сестрам, ведь они уже умеют делать все, что нужно.

После такого нагоняя, а точнее после четкого понимания, кто я и где я буду из-за этих трех самовлюбленных клуш, мне пришлось заняться всей этой грамотой. Чтение открыло передо мной такие горизонты, какие мне раньше и не снились. Счет увлекал своей логикой и занимательностью, одним из любимых дел стало решение заковыристых задачек, самые интересные давал папа на примере своей торговли. Но ненависть к этим трем уже невозможно было ни уменьшить, ни преодолеть.

И вот в одной из книжек я нашла способ досадить им. Я начала вести себя противоположно прежнему поведению. Каждый раз, когда папа оставался ненадолго дома, я старалась максимально услужить мачехе: кипятила чай и сама разливала его в кружки, не давая слугам выполнять свою работу, готовила завтраки, вставая раньше петухов, подносила ей забытые или потерянные вещи, и все это с раболепным видом и заискивающим взглядом. Сначала папа радовался, что мы нашли с ней общий язык, но чем дальше, тем больше он хмурился, всматривался в мое лицо, сердился на мачеху. Я даже слышала, как он с ней впервые поругался.

Помню, на следующее утро мачеха подошла ко мне и спросила, неужели она настолько строга со мной? неужели я ее боюсь, ведь она никогда не повышала голос на меня? На что я ответила ей, низко приседая в реверансе: "Нет, маменька. Вы всегда очень добры ко мне, маменька. Разрешите, я пойду?". Она расплакалась и ушла в комнату, где я опять услышала гневное бурчание отца. Видимо, он подслушивал наш разговор.

Самой оригинальной, на мой взгляд, местью оказалась идея насчет имени. После особенно длительной отлучки папеньки я перестала отзываться на свое имя, точнее, отзывалась не сразу, через несколько секунд. Он, конечно, спросил, в чем же дело. Я сказала, что хочу, чтобы он меня называл Золушкой, и при этом бросила искоса взгляд на мачеху, как бы в поисках одобрения. Папа сразу же взревел, как раненый бык: "Какая еще Золушка? У тебя есть свое имя, данной твоей матерью, а не этой...". Мачеха снова бросилась в спальню в слезах. А мне пришлось умолять папу не злиться на "маменьку" и разрешить мне отзываться на Золушку, потому что "как бы худо потом не было". Он опять зарычал и кинулся в спальню за мачехой. С этого момента, когда мне хотелось досадить мачехе, я вспоминала про Золушку.