Как я продал душу нейросети и назвал это «творчеством»
Привет, меня зовут Костя, и я алкоголик… в смысле, музыкант. Точнее, бывший музыкант. А теперь — оператор нейросетевого станка по производству тяжелой музыки. Мой проект называется «Отряд Котовскага», и это, по сути, моя самая затянувшаяся и дорогая форма прокрастинации.
Давным–давно, когда трава была зеленее, а моя спина не хрустела от простого чиха, я терзал гитару и голосовые связки в разных рок–бандах в солнечном Туапсе. Году этак в 97–м мы были уверены, что изобретаем новый жанр, смешивая панк, метал и всё, что плохо лежало. По крайней мере, в моей голове, затуманенной ностальгией и дешевым портвейном, это звучало гениально. Мы были уверены, что мир вот–вот падет к нашим ногам.
Но мир оказался хитрее. Он подсунул мне Москву, диплом, семью и, о ужас, стабильную работу программиста. Рок–н–ролл был вероломно убит ипотекой и совещаниями в Zoom. Моя электрогитара превратилась в очень неудобную вешалку для одежды.
Но зуд графоманства и желание шуметь не проходили. Так лет 15 назад родился «Отряд Котовскага» — мой партизанский отряд имени меня одного. Это было моё алиби, позволявшее раз в пару лет записать кривую демку и с гордостью заявить: «Я еще в деле!». Чаще всего «дело» ограничивалось пылью на микрофоне.
А потом пришли они. Нейросети. Будучи айтишником, я, конечно, следил за этим цирком. Первые потуги ИИ в музыке звучали как аудиальный теракт.
Представьте, что робота тошнит микросхемами — вот примерно так. Но даже в этой какофонии я, как опытный потребитель странного, разглядел потенциал.
И вот появились ОНИ. Suno и Udio. Suno оказался эдаким попсовым отличником, который всё делает правильно, но до тошноты скучно. А Udio… Udio стал моим цифровым собутыльником. Немного сумасшедший, непредсказуемый, но способный на гениальные ходы. Наш роман начался.
Сначала я просто тыкал палочкой в это цифровое нечто. А потом понял: «Стоп. Эта штука может делать мою работу за меня!». И меня прорвало. Моя многолетняя творческая импотенция сменилась неконтролируемой эякуляцией треков. За полгода я наклепал больше песен, чем за предыдущее десятилетие. Я почувствовал себя богом. Ну, или как минимум, очень эффективным менеджером по производству контента.
Мой «творческий процесс» теперь выглядит так:1.Я изливаю на бумагу свои сорокалетние обиды на мир в виде текста.2.Скармливаю эти графоманские потуги нейросети с командой в духе: «Сделай мне больно, но в стиле Rammstein».3.Слушаю, как бездушный алгоритм пытается изобразить страсть.4.Ругаюсь на него, правлю текст, меняю пару слов и снова бросаю в топку.5.Повторяю до тех пор, пока результат не станет достаточно стыдным для релиза.
Путь от идеи до позора сократился до одного дня. Это ли не чудо высоких технологий?
Я даже нашел секту таких же, как я, цифровых некромантов ВКонтакте. Там мы делимся промтами, спорим, чей робот поет душевнее, и утешаем друг друга, что это тоже творчество.
«Нейромузыка засоряет эфир!» — вопят эстеты. Серьезно? А 90% музыки, записанной кожаными мешками с гитарами, — это нектар для ушей? Давайте будем честны: мы все производим музыкальный мусор. Просто у меня теперь есть высокотехнологичный мусоровоз.
И апофеозом этого безумия стал мой дебютный мини–альбом «Забивали любовь сапогами», который вышел 3 сентября. Это концентрированная доза моей мизантропии, сгенерированная машиной и сведенная дрожащими от кофе руками. Это честный продукт эпохи: тексты от уставшего человека, музыка от бесчувственного кремния.
Так что если вам интересно, как звучит мой кризис среднего возраста, помноженный на мощности видеокарт — милости прошу.
Слушайте на свой страх и риск. Я предупредил.
Послушать, как страдает робот (ВК) https://vk.com/music/album/-2000028096_25028096_d02fda68e58f...
Оценить уровень падения (Яндекс.Музыка) https://music.yandex.ru/album/37901785
Все ссылки на позор: https://band.link/jYDvu
