Бывшая Брюса Уиллиса ниче такая1
Показать полностью
2
0 просмотренных постов скрыто
Семена кактусов
Собираю урожай со своих вариегатных гимнокалициумов. Решил показать как они выглядят.
Так выглядит плод кактуса в разрезе. Сразу скажу, на язык пробовал мякоть, вкуса не почувствовал.
Далее я промываю семена от мякоти на нетканой салфетки. Мякоть хорошая питательная среда для плесени, а нам оно не надо. Да и после высыхания она склеивает семена намертво.
После промывки семена следует просушить. И желательно достаточно быстро. Чтобы они не лежали долго на влажном и не начали прорастать.
После пакую в пробирки и другие емкости, подписываю и заношу в журнал. ТАк же провожу пробные посевы, если семена буду выставлять на продажу.
Купить семян можно тут, или спросить в комментариях. всхожесть отличная.
Показать полностью
4
Hollow Knight: Silksong вышла и сломала интернет. Стоили ли годы ожиданий этого инди-шедевра?
Это свершилось. Hollow Knight: Silksong вышла несколько часов назад и, как все и предсказывали, тут же обрушила все цифровые магазины. Отсутствие предзагрузки превратило запуск в натуральный хаос. Steam, PS Store, eShop — всё легло. Похоже, первый и самый сложный босс в игре — это кнопка «Скачать».
Если не считать GTA 6, Silksong была, без преувеличения, самой ожидаемой игрой года. Во многом — из-за мучительного ожидания. И вот, годы мемов и страданий подошли к концу. Давайте разбираться, как эта маленькая инди-игра устроила коллапс похлеще ААА-блокбастеров и что говорят первые счастливчики, которым удалось в нее поиграть.
«Настоящий Silksong — это сломанные серверы»
Team Cherry с самого начала пошли своим путем: никаких копий для прессы, первыми игру должны были получить многострадальные бекеры с Kickstarter. Благородно? Да. Катастрофично? Еще как.
В момент релиза сервера Steam, PlayStation, Nintendo и Microsoft просто не выдержали напора фанатов. Никто не мог поиграть в то, чего ждал годами. Весь интернет превратился в один сплошной мем о сломанных магазинах.
Сам факт, что инди-игра от маленькой студии смогла вызвать такой переполох, поражает. Обычно так ломают интернет только гиганты вроде Cyberpunk 2077. Как кто-то пошутил в сети: «Может, настоящий Silksong — это сломанные ссылки, которые мы находили по пути?» Теперь очевидно, что все студии, которые перенесли свои релизы, чтобы не конкурировать с Silksong, поступили чертовски мудро.
Кстати, если ищете удобный способ пополнить кошелек Steam, обратите внимание на сервис Keysforgamers. Быстро, надежно, а главное — комиссия всего 3%.
Первые впечатления: быстрее, выше, больнее
Но что там внутри, когда игра наконец-то скачалась? Судя по первым отзывам тех, кто уже погрузился в мир Фарлума, Team Cherry не обманули. Это тот самый Hollow Knight, но на максималках.
Главное, что отмечают все, — геймплей за новую героиню, Хорнет, кардинально меняет ощущения. Она гораздо быстрее и акробатичнее Рыцаря. У нее больше приемов для перемещения по воздуху, а система лечения подталкивает к агрессивному стилю игры: чтобы восстановить здоровье, нужно сначала наваливать врагам. «Сидеть в углу и хилиться больше не получится», — пишут игроки.
Мир игры, по первым отзывам, стал еще больше и запутаннее, а враги — злее. «Я умер на первом же боссе 10 раз. Это прекрасно», — гласит один из популярных комментариев на Reddit. Похоже, формула «боль и страдание» осталась на месте.
Хорнет в Hollow Knight / Хорнет в Silksong
Сколько часов боли нас ждет?
Судя по всему, игра получилась ОГРОМНОЙ. В релизном трейере упоминается более 40 боссов. Опираясь на эти данные, можно предположить, сколько времени уйдет на прохождение.
Основной сюжет. Первая часть проходилась в среднем за 40 часов. Silksong, судя по всему, будет не короче.
100% прохождение. Если вы из тех маньяков, кто хочет найти каждый секрет и победить каждого опционального босса, готовьтесь потратить на игру все 100+ часов.
Конечно, все зависит от вашего скилла и от того, на каком боссе вы окончательно сломаетесь.
Феномен Team Cherry
Silksong — не просто игра, а уже культурный феномен. Годы молчания, фанатские теории, мемы — все это создало вокруг проекта ауру чего-то мифического. И тот факт, что маленькая инди-студия смогла не только создать такой ажиотаж, но и, по первым отзывам, выдать игру, достойную ожиданий, — это просто невероятно.
Они снова доказали, что для создания шедевра не нужны сотни миллионов долларов и огромные корпорации. Нужны лишь талант, страсть и уважение к своим игрокам.
Игра уже доступна на всех платформах. На Keysforgamers ее, например, можно купить всего за 703 ₽.
Удалось прорваться сквозь сломанные серверы? Как вам первые часы в Silksong? Делитесь впечатлениями (и болью) в комментариях!
А чтобы выгодно купить эту и тысячи других игр, заглядывайте на маркетплейс Keysforgamers. Не забудьте использовать промокод PIKABU для дополнительной скидки! У нас вы найдете удобное пополнение кошелька Steam с низкой комиссией, тысячи игр по хорошим ценам и возможность самому стать продавцом. Заглядывайте на огонек!
Реклама Flawless Keys LLC, 3686
Показать полностью
5
1
Как Франция изобрела «цензурно-промышленный комплекс»
Краткое содержание
ЕС и Франция вскоре могут обязать американские социальные сети, включая платформу X Илона Маска, цензурировать американских пользователей. На дату публикации данного отчёта, 3 сентября 2025 года, требование ЕС о цензуре является частью текущих торговых переговоров с администрацией Трампа. Главный цифровой цензор ЕС, французский политик и бывший комиссар ЕС по внутреннему рынку Тьерри Бретон, в прошлом году уже пригрозил принять меры против Илона Маска, когда тот провёл беседу с Дональдом Трампом, посвящённую X. Многие считают, что компании социальных сетей могут быть вынуждены принять европейскую цензуру по политическим и экономическим причинам.
Теперь же этот отчёт раскрывает, по всей видимости, скоординированные усилия правительства Макрона и государственных НПО, направленные на то, чтобы заставить самую влиятельную в мире платформу социальных сетей цензурировать высказывания пользователей, подпадающие под действие закона, передавать конфиденциальные внутренние данные и менять систему «модерации контента» Twitter по всему миру.
Расследование показывает:
Макрон пытался лично связаться с тогдашним генеральным директором Twitter Джеком Дорси
Франция добивалась глобальной цензуры
Французские государственные НПО требовали особого доступа к внутренним данным Twitter и процессу модерации контента
Французские власти пытались обойти закон, настаивая на предварительной цензуре пользовательского контента в социальных сетях
Данный отчёт иллюстрируется документом «Twitter Files - France» — серией из трёх тематических исследований на основе внутренней переписки компании Twitter. Документ «Twitter Files - France» раскрывает, как французское правительство, действуя через якобы неправительственные организации, управляет целым комплексом цензуры, состоящим из множества подвижных частей. В его основе лежит использование НПО как в качестве якобы независимых организаций, отстаивающих общественные интересы, так и в качестве факт-чекеров.
Сегодня администрация Трампа лишает «цензурно-промышленный комплекс» США государственного финансирования и полномочий, в то время как «цензурно-промышленный комплекс» в Европе набирает силу, особенно во Франции, которая во многом заложила правовую основу для Закона о цифровых услугах (Digital Services Act), ставшего основой системы цензурирования ЕС.
Президент Эммануэль Макрон в своей речи перед Национальным днём Франции 14 июля 2025 года подчеркнул насущную необходимость «когнитивной безопасности». Это расширение функций государства национальной безопасности на сознание граждан является вершиной долгой эволюции скоординированного государственного контроля над нарративами.
Французская система общественного вещания по сей день является крупнейшей медиагруппой в стране. Основные частные СМИ принадлежат миллиардерам-олигархам, значительная часть богатства которых принадлежит государству — через государственные контракты, лицензии на деятельность, государственное финансирование или покупку приватизированных государственных активов по значительно сниженным ценам в 1980-х и 1990-х годах. Пресса субсидируется государством на сумму до одной трети своих доходов.
Свобода слова во Франции строго контролируется, как и французская демократия. Элита, в подавляющем большинстве состоящая из высокопоставленных государственных служащих, определяет посредством законов или нормативных актов спектр приемлемых мнений в общенациональном дискурсе. Более того, некоторые правонарушения, связанные с речью, рассматриваются как уголовные преступления, а это означает, что они могут повлечь за собой штрафы или тюремное заключение. Когда уголовные преступления перечислены не в уголовном кодексе, а в других законах — когда государство не может осуществлять судебное преследование, как в случае со свободой слова — обвинительные заключения запрашиваются аккредитованными государством НПО, что является ничем иным, как приватизацией судебного преследования.
За последние тридцать лет технологический прогресс практически уничтожил все барьеры для доступа к издательскому делу и вещанию. Следовательно, государство не может контролировать свободу слова, как раньше, и поэтому стремится установить тот же контроль над цифровыми СМИ посредством усиления регулирования. Избрание Дональда Трампа в 2016 году и обвинения во вмешательстве России — манипуляции, организованной фракциями в американском разведывательном сообществе — вызвали законодательный ажиотаж в Европе. Политический истеблишмент внезапно осознал, что социальные сети, которые ранее способствовали падению авторитарных режимов во время Арабской весны, могут с такой же лёгкостью угрожать их собственному краху. В то же время провалы неолиберализма, глобализма, мультикультурализма в Европейском союзе стали настолько очевидными, что истеблишмент всё чаще видит в ужесточении контроля единственный способ сохранить свою власть и привилегии перед лицом растущих популистских и суверенных настроений.
На сегодняшний день французское государство создало самый эффективный в Европе «цензурно-промышленный комплекс», хотя и воздерживается от прямых рейдов правоохранительных органов и арестов, как в Великобритании или Германии, поскольку закон не допускает подобных действий за правонарушения, связанные с оскорблением словом. Это достигается путём тонкого сочетания социального, административного и судебного давления на граждан и платформы. С 2018 года был принят ряд законов, направленных на ограничение свободы слова в Интернете, под предлогом защиты детей, меньшинств и общества в целом.
Полный отчёт по ссылкам в источнике.
Показать полностью
Хочу поделиться небольшой семейной радостью:
сегодня моему отцу исполнилось 90 лет. Выглядит он конечно неважно, но окружающую действительность воспринимает адекватно. Поэтому публикую фото, когда ему было 20 и 75 лет соответственно. А так же официальное поздравление, которое прольет свет на его трудовую деятельность.
"Старейший преподаватель Магнитогорского Индустриального техникума Юрий Михайлович Мозговой празднует сегодня свой 90-й День рождения.
Он родился в городе Магнитогорске, 4 сентября 1935 года, в семье первостроителя Магнитки Мозговой Анфисы Ивановны, которая приехала в город по комсомольской путевке из Новочеркасска, поднимать народное образование.
В 1959 году закончил МГПИ по специальности «учитель русского языка и литературы». Первое свое назначение получил в семилетнюю школу поселка Бычки, Красноярского края. Помимо работы учителем, организовал в поселке театральный кружок. Потом была работа в школе рабочей молодежи, школе №17, школе-интернате №4. Параллельно с работой, Юрий Михайлович принимал активное участие в народном театре, под руководством известного актера и режиссера Морозова."
"В 1975 году началась его трудовая деятельность в Магнитогорском Индустриальном техникуме. По воспоминаниям его бывшего студента, а ныне работника ММК Большакова В.Г.: «Юрий Михайлович обладал огромным даром увлечения в процесс. Многим студентам не особо нравилась русская литература. Но, когда он заходил в аудиторию и начинал рассказывать, даже самые откровенные бездельники слушали, открыв рот». В техникуме он проработал 25 лет. За время работы он был награжден большим количеством благодарностей и почетных грамот. В 1985 году «за долголетний добросовестный труд» ему было присвоено звание «Ветеран труда». От всей души поздравляем Юрия Михайловича с юбилеем, желаем крепкого здоровья и хорошего настроения!"
От себя хочу добавить: держись отец, тебе ещё правнуков дождаться надо!
Показать полностью
2
Почему именно эти болиды навсегда вошли в историю: взгляд Егора Буркина на культовые автомобили Формулы 1
Почему именно эти болиды навсегда вошли в историю: взгляд Егора Буркина на культовые автомобили Формулы 1
В каждом десятилетии Формула 1 переживала моменты чёткой трансформации — инновации, которые переписывали правила игры и задавали новые стандарты скорости, аэродинамики и безопасности. Егор Буркин, как тонкий аналитик и страстный любитель истории автоспорта, обычно исследует такую тематику, погружаясь в детали, технические решения и их долгосрочный эффект. В этом большом обзоре Буркин Егор рассматривает автомобили, совершившие революцию в F1, — их уникальные особенности, инженерные инновации и наследие.
Cooper T51 (1959): рождение эпохи среднемоторных машин
Почему именно эти болиды навсегда вошли в историю: взгляд Егора Буркина на культовые автомобили Формулы 1
Эта seemingly простая идея кардинально изменила баланс машины: улучшилась управляемость, снизился центр тяжести, повысилась стабильность на высоких скоростях. Джек Брэбем на Cooper T51 выиграл чемпионат 1959 года, доказав правильность нового подхода.
С тех пор все команды перешли на среднемоторную компоновку, и сегодня это является безусловным стандартом не только в Формуле 1, но и во многих других гоночных сериях.
Lotus 79 (1978): рождение «Граунд-эффекта»
Почему именно эти болиды навсегда вошли в историю: взгляд Егора Буркина на культовые автомобили Формулы 1
Формула 1 всегда искала способ увеличить прижимную силу, и Колин Чепмен снова оказался впереди всех. Lotus 79 стал первым болидом, в полной мере реализовавшим «эффект земли».
Благодаря особой форме днища и боковым туннелям воздух засасывался под машину, создавая мощный вакуум. Прижимная сила выросла настолько, что Lotus 79 буквально «прилипал» к асфальту.
Марио Андретти выиграл чемпионат мира 1978 года, а Lotus 79 стал эталоном, который соперники пытались копировать. Вскоре почти все команды разработали свои версии «Граунд-эффекта».
Интересный факт: FIA позже ограничила технологию, так как при обрыве «юбок» машины теряли сцепление и становились крайне опасными. Но с 2022 года «ground effect» вернулся в Формулу 1 в новом формате.
McLaren MP4/1 (1981): углеродный монокок
Почему именно эти болиды навсегда вошли в историю: взгляд Егора Буркина на культовые автомобили Формулы 1
В начале 1980-х в Формулу 1 пришла новая эра материалов. Болид McLaren MP4/1, разработанный Джоном Барнардом, стал первой машиной с углеродным монококом.
До этого все шасси строились из алюминия, но углепластик оказался и легче, и прочнее. Это дало не только преимущество в весе, но и огромный скачок в безопасности.
В 1981 году Джон Уотсон попал в жуткую аварию в Монце — болид разрушился, но пилот выжил. Именно углеродный кокон спас ему жизнь.
Сегодня невозможно представить себе Формулу 1 без углепластиковых монококов, а технология перешла и в серийные автомобили.
McLaren MP4/4 (1988): абсолютное доминирование
Почему именно эти болиды навсегда вошли в историю: взгляд Егора Буркина на культовые автомобили Формулы 1
Сезон 1988 года стал легендой не только благодаря дуэли Айртона Сенны и Алена Проста, но и машине, которую им предоставила команда Макларен. Инженер Гордон Марри создал McLaren MP4/4 — болид, который многие эксперты называют самым доминирующим в истории Формулы 1.
Главным преимуществом машины стала её компоновка: ультранизкое шасси с пониженным центром тяжести и феноменально мощный турбодвигатель Honda RA168E. При этом двигатель был ещё и невероятно надёжным, что в эпоху турбо далеко не всегда было нормой.
Результаты говорят сами за себя: из 16 гонок сезона команда выиграла 15. Айртон Сенна одержал 8 побед и впервые стал чемпионом мира, а Прост добавил ещё 7 побед. Лишь одна гонка — Гран-при Италии в Монце — досталась соперникам, и то из-за стечения обстоятельств.
Факт: в рейтингах болидов Формулы 1 MP4/4 часто занимает первое место по уровню доминирования. Его победный процент — более 93 % — до сих пор остаётся одним из лучших в истории.
Williams FW14B (1992): активная подвеска и «компьютер на колёсах»
Почему именно эти болиды навсегда вошли в историю: взгляд Егора Буркина на культовые автомобили Формулы 1
В начале 1990-х Формула 1 стала ареной для внедрения электронных систем. Команда Williams под руководством Патрика Хэда и Эдриана Ньюи представила FW14B — машину, которая была настолько технологически продвинутой, что её называли «ракета XXI века».
Главным новшеством стала активная подвеска: система, которая автоматически регулировала дорожный просвет и жёсткость подвески в реальном времени. Это позволяло болиду сохранять идеальный контакт с трассой даже на неровных участках.
Кроме того, FW14B получил полуавтоматическую коробку передач, систему контроля тяги и сложнейшую электронику. Машина обеспечивала колоссальное преимущество: Найджел Мэнселл выиграл чемпионат 1992 года, установив рекорд по количеству побед за сезон (9 из 16 гонок).
Историческое значение: FIA позже запретила активную подвеску и многие электронные системы, чтобы сохранить баланс между командами. Но именно FW14B показал, каким может быть будущее автоспорта.
Ferrari F2002 (2002): вершина эры Шумахера
Почему именно эти болиды навсегда вошли в историю: взгляд Егора Буркина на культовые автомобили Формулы 1
В начале 2000-х годов Ferrari переживала «золотую эпоху» благодаря тандему Михаэля Шумахера и технического директора Росса Брауна. Символом этого периода стала модель F2002.
Болид получил инновационную коробку передач с уникальной конструкцией, которая позволяла переключать скорости быстрее конкурентов. Машина отличалась фантастическим балансом, эффективной аэродинамикой и надёжностью.
Результаты сезона были ошеломительными: Ferrari выиграла 15 из 19 гонок. Михаэль Шумахер досрочно обеспечил себе пятый чемпионский титул, а команда закрепила статус абсолютного лидера Формулы 1.
Факт: F2002 считается одной из самых успешных машин Ferrari за всю историю. Даже в сезоне 2003 года она продолжала выигрывать гонки, несмотря на появление новой модели.
Mercedes W196 (1954–1955): инженерное совершенство
Почему именно эти болиды навсегда вошли в историю: взгляд Егора Буркина на культовые автомобили Формулы 1
Если в 2000-х Ferrari считалась символом доминирования, то в середине 1950-х эту роль играл Mercedes. Их модель W196, созданная для возвращения в Ф1 после Второй мировой войны, стала воплощением немецкой инженерной школы.
Болид имел множество новшеств:
систему непосредственного впрыска топлива, разработанную на основе авиационных технологий,
магниевые сплавы в конструкции,
уникальную аэродинамическую форму — помимо классической версии с открытыми колёсами существовала версия «streamliner» с закрытыми колёсными арками.
За рулём W196 легендарный Хуан-Мануэль Фанхио завоевал чемпионаты 1954 и 1955 годов. Его напарник Стирлинг Мосс также одержал историческую победу в Сильверстоуне.
Интересный факт: один из сохранившихся W196 был продан на аукционе в 2013 году за рекордные 29,6 миллиона долларов. Это до сих пор одна из самых дорогих машин в истории автоспорта.
Red Bull RB19 (2023): эталон современной эры
Почему именно эти болиды навсегда вошли в историю: взгляд Егора Буркина на культовые автомобили Формулы 1
Современная эпоха Формулы 1 также подарила миру свой символ — Red Bull RB19. Созданный под руководством гения аэродинамики Эдриана Ньюи, этот болид стал воплощением новых правил, введённых FIA в 2022 году.
Главным изменением регламента стало возвращение «Граунд-эффекта». Инженеры Red Bull нашли способ использовать его максимально эффективно. RB19 имел особую форму днища и боковых понтонов, которая обеспечивала колоссальный прижим при минимальном сопротивлении воздуха.
Результаты впечатляют: Макс Ферстаппен выиграл 19 из 22 гонок в сезоне 2023 года, установив абсолютный рекорд по числу побед за один чемпионат. Команда Red Bull обеспечила себе титулы в зачёте пилотов и конструкторов с подавляющим преимуществом.
Факт: по уровню доминирования RB19 сравнивают с McLaren MP4/4. Разница лишь в том, что машина Red Bull сделала это в более конкурентной эпохе, где FIA активно ограничивает возможности инженеров.
Возвращение «Граунд-эффекта»: мост между прошлым и настоящим
Почему именно эти болиды навсегда вошли в историю: взгляд Егора Буркина на культовые автомобили Формулы 1
Интересно, что новейшие болиды 2022–2023 годов фактически вернули технологию, впервые реализованную на Lotus 79 в конце 1970-х. Тогда система работала с помощью «юбок», которые герметично закрывали днище. Сегодняшние машины создают вакуум более безопасным способом, используя аэродинамические туннели.
Таким образом, Формула 1 демонстрирует цикличность: старые идеи возвращаются, но в новом исполнении. Это показывает, что прогресс в автоспорте — это не только движение вперёд, но и умение осмысленно переработать опыт прошлого.
Безопасность: главный результат технологической гонки
Почему именно эти болиды навсегда вошли в историю: взгляд Егора Буркина на культовые автомобили Формулы 1
Если в 1950–1960-е гонки были крайне опасным видом спорта, то сегодня Формула 1 считается одним из самых безопасных чемпионатов. И всё это — благодаря эволюции болидов.
Углеродный монокок McLaren MP4/1 положил начало современной философии защиты пилотов;
Системы энергопоглощения при авариях (crash structures) появились благодаря тестам в Ф1;
Система Halo, введённая в 2018 году, спасла жизни Роману Грожану, Льюису Хэмилтону и многим другим пилотам.
Формула 1 стала источником технологий, которые затем внедряются в серийные автомобили: от ремней безопасности до систем стабилизации.
Заключение
Почему именно эти болиды навсегда вошли в историю: взгляд Егора Буркина на культовые автомобили Формулы 1
История Формулы 1 — это история борьбы идей и технологий. Одни автомобили появлялись и исчезали, оставив лишь след в статистике. Другие же становились вехами, меняя саму философию гонок.
Cooper T51 дал старт среднемоторной эре. Lotus 49 и 72 заложили основы современной аэродинамики. Lotus 79 показал силу «Граунд-эффекта». McLaren MP4/1 сделал углеродные монококи нормой. MP4/4 доказал, что доминирование может быть абсолютным. Williams FW14B вывел электронику в лидеры, Ferrari F2002 стал вершиной эпохи Шумахера. Mercedes W196 показал инженерное совершенство 1950-х. И, наконец, Red Bull RB19 стал эталоном современной эры.
Как отмечает обозреватель Егор Буркин, именно такие машины делают Формулу 1 уникальной: здесь рождаются идеи, которые меняют не только спорт, но и всю автомобильную индустрию.
Формула 1 — это лаборатория на колёсах, а её знаковые болиды — вечные символы прогресса, мужества и стремления к совершенству.
Показать полностью
11
Роман Буряков «Там, где сходятся все пути»
Глава 1: Дверь, которой не должно было быть
Артем шел по городу, не замечая ни улиц, ни людей. Осенний ветер кружил под ногами опавшие листья, и в их шелесте слышалось что-то похожее на шепот: "Что, если бы…"
Он давно привык к этому чувству — будто где-то, в параллельной вселенной, его жизнь сложилась иначе. Лучше. Ярче. Правильнее. Но здесь и сейчас перед ним была лишь серая мостовая, бесконечные дела, которые не приносили радости, и тихое, почти физическое ощущение, что он свернул не туда.
— Опять задумался?
Голос коллеги, внезапно возникшего рядом, заставил его вздрогнуть.
— Да так, ерунда, — Артем махнул рукой. — Просто устал.
— Тебе бы развеяться. Может, в бар?
— Не сегодня.
Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен, и коллега, пожав плечами, зашагал дальше. Артем свернул в переулок — не потому, что это был короткий путь домой, а просто чтобы еще немного побыть одному.
И тут он увидел ее.
Дверь.
Старая, деревянная, с потертой темной краской и вывеской, на которой золотыми буквами было выведено:
«Только для избранных»
Он остановился. Этого здания здесь не было вчера. Он проходил этим переулком сотни раз — мимо глухих стен, мусорных баков и граффити. Но никакой двери. Никакой библиотеки.
— Что за черт…
Он потянулся к ручке, и в тот же миг дверь слегка приоткрылась, будто ждала его.
Внутри пахло старыми страницами, пылью и чем-то неуловимо знакомым — как будто детством, если бы у детства был запах. Пространство было огромным: бесконечные ряды полок, уходящие в темноту. Но вместо книг — толстые альбомы в кожаных переплетах.
Артем подошел к ближайшей полке. На корешках — имена.
Он провел пальцем по строчкам, и вдруг сердце его екнуло.
«Артем С.»
Его имя.
Он взял первый том. На обложке было вытеснено:
«Если бы я не бросил музыку»
Он открыл альбом.
И мир вокруг рухнул.
Страницы ожили. Перед ним кафе, сцена, он сам — моложе, с гитарой в руках. Зал аплодирует. Его лицо светится. Он счастлив.
— Не может быть…
Он лихорадочно перелистывал страницы: концерты, гастроли, ночные разговоры с такими же, как он, безумцами, верящими в музыку больше, чем в деньги.
А потом — пустота.
Последняя страница была почти чистой, лишь несколько строк:
"Но однажды он испугался. Испугался, что не сможет прокормить семью. Испугался, что это всего лишь мечта. И положил гитару в чехол. Навсегда."
Артем захлопнул альбом, дыхание его участилось. Он схватил следующий:
«Если бы я остался с Аней»
Снова картинки, но теперь другие: маленькая квартира, она на кухне, смеется. Потом дети. Потом ссоры. Потом тишина.
"Он любил ее. Но однажды подумал: 'А что, если есть что-то большее?' И ушел. И потом всю жизнь вспоминал, как она плакала в тот день."
— Что это за место? — прошептал он.
Тишина.
Только эхо его шагов, когда он пошел быстрым шагом вдоль полок, выхватывая один альбом за другим.
«Если бы я не отказался от той работы»
«Если бы я уехал тогда за границу»
«Если бы я сказал правду»
Каждая книга — жизнь, которую он не прожил.
И тогда он увидел его.
Последний том, стоящий немного в стороне.
«Твой следующий выбор»
Альбом был пуст.
— Так… значит, это еще не конец?
Из темноты между стеллажами раздался мягкий, слегка хрипловатый голос:
— Никогда не конец. Пока ты дышишь.
Артем резко обернулся.
В проходе стоял старик в темном костюме. Его глаза казались слишком молодыми для этого морщинистого лица.
— Кто вы?
— Хранитель. Или смотритель. Или просто старый дурак, который слишком долго смотрит на чужие жизни. — Он усмехнулся. — Как тебе моя коллекция?
— Это… это все могло быть мной?
— Нет. — Старик покачал головой. — Это лишь то, что ты думаешь, что могло быть.
— Но это же правда! Я вижу!
— Видишь то, во что веришь. — Хранитель подошел ближе. — Эти книги — не твое прошлое. Они — зеркала твоих страхов.
— Тогда почему последняя пустая?
— Потому что этот выбор — еще в твоих руках.
Старик протянул ему перо.
— Но предупреждаю: как только ты его сделаешь, он тоже станет просто еще одной книгой на полке.
Артем посмотрел на пустые страницы.
И понял, что боится.
Не ошибок.
А того, что впервые за долгие годы у него есть шанс написать что-то самому.
Глава 2: Пролистывая несбывшееся
Артём стоял перед полкой, пальцы сжимали корешок альбома. Кожа переплёта была тёплой, почти живой, будто в ней пульсировала чужая память. Он медленно открыл первую страницу.
«Если бы я не бросил музыку»
Сразу же перед глазами поплыли образы. Не просто картинки — он чувствовал их.
— Вот же я…
На странице был он сам, лет на десять моложе, с гитарой в руках. Сцена маленького клуба, приглушённый свет, десятки глаз, устремлённых на него. Он пел, и голос его, чистый и звонкий, заполнял зал. В воздухе витал запах пота, пива и чего-то электрического — адреналина, свободы.
— Это было в «Подвале», — прошептал Артём, касаясь страницы.
Он помнил тот вечер. Помнил, как после концерта к нему подошёл мужчина в кожаном пиджаке и сказал:
— У тебя талант. Хочешь записаться в студии?
Тогда Артём кивнул, сердце колотилось так, что казалось, вырвется наружу.
Но на следующей странице — пустой коридор больницы. Он сидит на стуле, лицо в ладонях. Гитара в чехле прислонена к стене.
— Мама…
Он вспомнил её голос, слабый, но твёрдый:
— Артём, ты же понимаешь, что на музыке не проживёшь? Учись, ищи нормальную работу.
И он послушался.
Следующие страницы показывали другую жизнь — ту, где он не послушался.
Концерты. Гастроли. Пустые холодильники и восторженные глаза фанатов. Потом — большой зал, толпы людей, его имя на афишах.
Но когда он перевернул ещё несколько страниц, увидел другую картину.
Номер в гостинице. Он один. На столе — бутылка и письмо:
«Ты всё дальше от нас. Когда ты последний раз звонил домой?»
Артём резко захлопнул альбом.
— Так вот каким бы я был… Счастливым? Или просто другим?
Он поставил книгу на место и схватил следующую.
«Если бы я остался с Аней»
Первая страница — её улыбка. Та самая, чуть кривая, из-за которой на левой щеке появлялась ямочка.
— Артём, давай купим этот диван! — смеётся она, развалившись на выставочном образце в мебельном магазине.
— Ты серьёзно? Он же зелёный!
— Ну и что? Зато он наш!
Он видел их первую квартиру. Маленькую, тесную, но такую живую. Потом — свадьбу. Потом — ребёнка на руках.
Но дальше страницы стали темнеть.
Он видел, как сидит на кухне ночью, смотрит в окно, а за спиной — тихий плач ребёнка и усталый взгляд Ани.
— Ты даже не пытаешься быть счастливым, — говорит она.
— Я пытаюсь!
— Нет. Ты просто живёшь по инерции.
Он перелистывал дальше.
Ссоры. Молчание. И наконец — пустой диван. Зелёный.
Артём отшвырнул альбом.
— Так что же, никакой выбор не был бы правильным?!
— А ты думал, бывает иначе?
Голос раздался прямо за спиной. Артём резко обернулся.
Между стеллажами стоял старик. Невысокий, сутулый, в потёртом твидовом пиджаке. Его лицо было покрыто морщинами, но глаза… Глаза смотрели так, будто видели сквозь него.
— Кто вы?
— Я уже говорил. Хранитель.
— Это что за место?
— Библиотека. Разве не очевидно?
— Но здесь нет книг. Только…
— Только твои жизни. Вернее, те, что ты считаешь своими.
Старик подошёл ближе, взял альбом с Аней, аккуратно протёр обложку рукавом.
— Ты думаешь, вот он — твой настоящий путь? Если бы ты тогда не ушёл?
— Да! — вырвалось у Артёма. — Я бы был счастлив!
Хранитель рассмеялся.
— Ох уж эти люди… Всё им кажется, что где-то есть жизнь лучше. Но посмотри.
Он раскрыл альбом на последних страницах.
— Видишь? Да, у тебя была бы семья. Но ты бы каждую ночь смотрел в окно и думал: «А что, если бы я ушёл?»
— Но…
— Здесь хранятся не твои ошибки, Артём. Здесь хранятся твои страхи. Страх, что ты выбрал не то. Страх, что где-то есть путь лучше.
Старик закрыл книгу.
— Но знаешь, что самое забавное?
— Что?
— Ни один выбор не идеален. Потому что жизнь — это не книга. Её нельзя переписать.
Он повернулся и зашагал прочь между стеллажами.
— Подождите!
Но Хранитель уже растворялся в полумраке.
— Тогда зачем всё это? Зачем показывать мне то, чего не было?
Голос донёсся из темноты:
— Чтобы ты наконец перестал бояться того, что есть.
Артём остался один.
На полке перед ним стоял последний альбом.
«Твой следующий выбор»
Пустой.
Он протянул руку, но вдруг замер.
«А что, если и этот окажется неправильным?»
Но разве есть выбор без страха?
Глава 3: Тень сожаления
Тишина библиотеки давила на виски, словно тяжёлые шторы, закрывающие окно в прошлое. Артём медленно шёл вдоль полок, пальцы скользили по корешкам, задерживаясь на знакомых названиях. Каждая книга — словно нож, вонзающийся в незажившую рану.
— Сколько их ещё?
Его голос растворился в пустоте зала. В ответ — только лёгкий шелест страниц, будто кто-то невидимый перелистывает их где-то в темноте.
И вдруг он увидел его.
Тонкий, потрёпанный альбом, будто его часто открывали. Надпись на обложке выцвела, но читалась отчётливо:
«Если бы я не промолчал тогда»
Сердце Артёма сжалось. Он знал, о чём эта книга.
— Нет…
Но рука сама потянулась к ней.
Первый лист.
Больничная палата. Белые стены, запах лекарств, монотонный писк аппаратуры. На кровати — отец. Худой, бледный, с прозрачной кожей, сквозь которую проступали синие вены.
— Пап…
Артём услышал собственный голос:
— Тебе не надо было так работать. Всё время на стройке, под дождём, ветром…
Отец слабо улыбнулся:
— А кто бы вас кормил?
На следующей странице — он сам, двадцатилетний, стоит у окна и сжимает кулаки. Отец только что сказал:
— Доктора говорят, что хуже будет. Но ты не переживай, сынок.
И он… промолчал. Не крикнул: «Борись!». Не сказал: «Я помогу». Просто кивнул и вышел.
Следующий кадр — похороны. Чёрное платье матери, её пустой взгляд. Он стоит в стороне, и в голове только одна мысль:
«Я ничего не сделал»
Артём лихорадочно переворачивал страницы.
Альтернативная реальность.
Тот же больничный коридор. Но теперь он врывается в палату, хватает отца за руку:
— Мы найдём других врачей! Я продам гитару, возьму кредит — только держись, понял?!
Отец плачет. Мать обнимает их обоих.
Перелистывание.
Отец жив. Они сидят на даче, пьют чай. Но…
Следующая страница.
Отец всё равно слабеет. Новые лечения, долги, отчаяние. Артём бросает учёбу, чтобы ухаживать. Аня уходит — не выдерживает.
Последний разворот.
Отец умирает. Только на год позже.
— Нет… — Артём схватился за голову. — Почему?!
— Потому что смерть — не выбор.
Он вздрогнул. Хранитель стоял прямо перед ним, держа в руках пустую книгу.
— Но я мог…
— Что? Продлить его мучения? Разорить семью? — Старик покачал головой. — Ты жалеешь не о том, что тогда промолчал. Ты жалеешь, что сейчас не можешь это изменить.
Артём уставился на альбом.
— Тогда зачем показывать мне это?
— Чтобы ты понял. — Хранитель протянул ему пустую книгу. — Сожаление — это не о прошлом. Оно о настоящем, которое ты боишься прожить.
Артём взял книгу.
— И что мне с этим делать?
— Выбрать.
— Но как?! — голос его сорвался. — Как выбрать, если любой путь может оказаться неправильным?
Хранитель улыбнулся — впервые тепло, почти по-отечески.
— А ты думал, бывает иначе?
И растворился в воздухе, оставив Артёма наедине с пустыми страницами.
На обложке мерцало:
«Твой следующий выбор»
И где-то глубоко внутри, под грудой страхов и сомнений, шевельнулось понимание.
Выбор — не в том, чтобы не ошибиться.
А в том, чтобы не бояться жить.
Глава 4: Пустая книга
Артём сидел на холодном каменном полу библиотеки, держа в руках пустой альбом. Его пальцы нервно перебирали гладкую кожаную обложку, ощущая едва заметные узоры под подушечками пальцев. В воздухе витал запах старой бумаги и чего-то неуловимого — возможно, времени, застывшего между страницами тысяч невыбранных судеб.
— Если я напишу здесь что-то... — его голос прервался, — это тоже станет просто ещё одной книгой на полке?
Эхо разнеслось по бесконечным коридорам библиотеки, но ответа не последовало. Только где-то вдалеке скрипнула старая полка, будто вздохнула под тяжестью невысказанных слов.
Он открыл альбом. Чистые страницы ослепительно белели в полумраке зала, словно свежевыпавший снег — нетронутый, девственный, пугающий своей чистотой. На маленьком столике рядом появилось перо — стальное, с причудливым узором, и чернильница с густыми чернилами, которые переливались всеми оттенками синего.
Артём протянул руку, но в последний момент отдернул её.
— Нет. Я не могу.
Он резко встал, отшвырнув альбом на пол. Кожаный переплёт с глухим стуком ударился о камень.
— Это бессмысленно! — его крик сорвался с губ. — Что бы я ни выбрал — всё превратится в очередное "если бы"!
Он начал метаться между стеллажами, хватая наугад разные тома, яростно листая их страницы.
— Вот! — он тряс перед собой альбомом "Если бы я стал врачом". — Здесь я спасаю жизни! Но... — он перевернул страницу, — здесь же я спиваюсь от стресса!
Бросил. Схватил другой.
— А здесь! "Если бы я купил ту квартиру"! — его пальцы дрожали, перелистывая страницы. — Я богат, но одинок!
Книги падали на пол одна за другой. Артём тяжело дышал, чувствуя, как пот стекает по спине. Вдруг он услышал тихий смех.
— Ты всё ещё не понял?
Хранитель сидел на лестнице у дальнего стеллажа, курил трубку, и дым кольцами уплывал вверх, растворяясь в воздухе.
— Понял?! — Артём сжал кулаки. — Я понял, что это пытка! Зачем показывать мне всё это?
— Потому что ты упорно не хочешь увидеть главного, — старик спокойно встал и подошёл ближе. — Ты не боишься ошибиться. Ты боишься свободы.
— Какая свобода? — Артём горько рассмеялся. — Свобода выбирать между плохим и ещё более плохим?
Хранитель поднял упавший альбом, аккуратно стряхнул невидимую пыль.
— Нет. Свобода — принять, что нет идеального выбора. — Он открыл книгу на чистой странице. — Свобода — перестать бегать между полок в поисках "правильного" пути, которого не существует.
Артём молчал. Где-то в глубине души он знал, что старик прав. Все эти дни, месяцы, годы — он действительно бегал. От решений. От ответственности. От самого себя.
— Но что мне писать? — его голос звучал сдавленно.
— Правду.
— Какую правду?
— Свою.
Хранитель положил альбом на стол, поправил перо.
— Жизнь — не книга, Артём. Её нельзя переписать. Но можно... — он сделал паузу, — начать новую главу.
Тишина. Только часы где-то в глубине библиотеки отсчитывали секунды. Артём подошёл к столу. Взял перо. Окунул его в чернила. Капля упала на страницу, расплываясь синим пятном, похожим на слезу.
Он замер. Перо дрожало над бумагой.
— Я...
Мысли путались. В голове проносились все возможные варианты, все страхи, все "а что если". Но вдруг стало тихо. Как будто кто-то выключил шум.
Артём глубоко вздохнул. И начал писать.
Первая строка появилась на бумаге, и буквы засветились мягким золотым светом. Он не знал, правильный ли это выбор. Он знал только одно — это его выбор. Здесь и сейчас.
А где-то на полке библиотеки уже начинал формироваться новый том. Но его название пока оставалось тайной.
Глава 5: Последний выбор
Дверь библиотеки закрылась за Артёмом с тихим щелчком, будто бережно выпуская его на свободу. Он замер на мгновение, ожидая, что здание исчезнет, растворится в воздухе, как мираж. Но старинный фасад по-прежнему стоял на месте, лишь вывеска "Только для избранных" теперь казалась чуть более потрёпанной, буквы — менее яркими.
Утро только начиналось. Город просыпался, первые лучи солнца золотили верхушки зданий, где-то вдалеке сигналила машина. Всё было, как всегда. И в то же время — совсем иначе.
Артём сделал шаг, затем другой. Брусчатка под ногами казалась более твёрдой, чем обычно, ветер — более свежим. Он вдыхал полной грудью, и лёгкие наполнялись не просто воздухом, а чем-то большим — возможностью, свободой, жизнью.
— Эй, Артём!
Он обернулся. К нему бежал коллега, тот самый, что вчера звал его в бар. Лицо его было раскрасневшимся от быстрой ходьбы.
— Ты где пропадал? Вчера тебя никто не мог найти!
— Я... — Артём хотел сказать "заблудился", но вдруг передумал. — Я делал важный выбор.
Коллега странно на него посмотрел, затем рассмеялся:
— Ну и загадочный ты сегодня. Ладно, пойдём, а то опоздаем на планерку.
Артём не двинулся с места.
— Знаешь, я, пожалуй, не пойду.
— Что? — коллега округлил глаза. — Ты что, заболел?
— Нет. — Артём улыбнулся. — Просто я решил кое-что изменить.
Он повернулся и зашагал в противоположную сторону, оставив ошарашенного коллегу стоять посреди тротуара. Шаги его были твёрдыми, уверенными — такими, какими не были уже много лет.
Город вокруг постепенно менялся. Обычные вещи, на которые он раньше не обращал внимания, теперь казались значительными, почти волшебными. Дети, смеющиеся у фонтана. Старик, кормящий голубей. Девушка в кафе, задумчиво помешивающая ложкой в чашке. Жизнь. Настоящая, не придуманная, не альтернативная.
Он остановился перед витриной магазина. Стекло отражало его фигуру — всё того же мужчину средних лет, в том же пальто, с теми же морщинами у глаз. Но что-то в этом отражении было другим. Глаза, возможно. Или выражение лица.
Артём улыбнулся своему отражению. Тот в витрине улыбнулся в ответ.
И тогда он понял: библиотека забытых выборов была не прошлым, а будущим — тем, которое он ещё не осмелился прожить.
Он достал из кармана клочок бумаги — тот самый, на котором в библиотеке сделал свои записи. Ещё раз просмотрел написанное, затем медленно разорвал на мелкие кусочки и выпустил их из рук. Ветер подхватил обрывки, развеял по улице, унося с собой последние сомнения.
— Вперёд, — прошептал Артём и зашагал по улице, не оглядываясь.
Где-то за его спиной, в переулке, которого уже не было на привычных картах, старая библиотека тихо закрыла свои двери для нового посетителя. Вывеска "Только для избранных" едва заметно мерцала в утреннем солнце, ожидая того, кто осмелится заглянуть внутрь и встретиться лицом к лицу со своими невыбранными судьбами.
Но Артём больше не оглядывался. Впереди была жизнь — настоящая, единственная, его.
Показать полностью