Вспомнилось одно из последних моих воскресений в гватемальской клинике.
Пошли с девочками в гости к донне Глории, нашей соседке и большому другу волонтёров — вечно она всех нас подкармливает чем-нибудь: то кастрюльку спросит — атоля в неё плеснёт (такой киселеобразной массы из риса, воды, молока и сахара), то вечером сынишку пошлёт — он узелок тортилий кукурузных в окошко кухни сунет.
Вот и сегодня не просто так позвала, а печь и кушать доблаты. Доблаты — это такие пирожки традиционные гватемальские. Тесто для них (из чёрной кукурузной муки, воды и соли) за сутки до выпечки делается, не быстро. Кукурузная мука не такая клейкая, как пшеничная — ей время нужно, чтобы расклеиться, как следует. Время долгое и вымешивание частое — каждый два-три часа всю массу нужно тщательно проминать руками. Оттого-то у донны Глории руки очень болят, она почти каждый день с тестом работает, чтобы напечь тортильи и доблаты для продажи, да сынишек прокормить. Вот и ходит она к нам в клинику, то за таблетками от давления, то за кремом от боли в руках.
Но сегодня мы не про лекарства болтаем. Хохочем, что не получается у каждой из нас с первого раза слепить аккуратный пирожок — крошится тесто, непривычное. В серединку кладём тёртую морковку, сырую. В глубине души мы рассчитывали на сыр, ну, или на картошечку хотя бы — очень уж соскучились по вкусной еде. Но, что есть. Сыр в Гватемале невидано дорогой — мы себе в клинику изредка чуть-чуть купить можем, а местные и вовсе почти никогда его не едят. Картошка тоже недешёвая, да ещё и портится со страшной скоростью вне холодильника — через пару-тройку дней уже гнилостные ямки с мошками заводятся. Морковка тут самая недорогая из овощей и хранится как-то подольше, дней пять-шесть хотя бы. Пусть и мягчеет от жары, но всё же не загнивает, и на том спасибо.
Навострились быстро. Из чёрного теста лепим лепёшечки, в серединку каждой кладём ложку моркови, защипываем — и на сковороду, в масло. Не отходим от огня, стоим, ждём — что спечётся из наших творений. Под масляный треск расспрашиваем старенькую маму донны Глории о самочувствии. Ей на днях у нас операцию сделали, огромную липому из плеча вытащили. Хирурга на постоянной основе в клинике нет, она несколько месяцев ждала, пока откуда-нибудь приедет, удалит. Резали под местной анестезией, бабушка морщилась, но стерпела всё. Теперь уже бодро себя чувствует, и рукой и плечом шевелит без боли, как новенькими.
Узнаём от Глории, что основной цвет национального женского гватемальского костюма в каждом департаменте страны разный. Вот, в нашем Тотоникапане, например, главным цветом является красный. Не знает она — почему так. И мы не знаем. Может с цветков граната на горных склонах, а может с потоков лавы вулканической в ночи списали его здешние майя… Не знаем. Но цветёт-горит алое: и на поясе Глории зигзагами, и на юбке ромбиками, и на блузе перьями птичьими.
Возвращаемся в клинику с узелком, в который запрятана тарелочка с нашим сегодняшним ужином — морковными доблатами и плошкой пряного перечного соуса. Пахнет печёной морковью на всю улицу и дальше — за горы. Для меня многие слова — пахнут. Так вот бедность — она морковью пахнет, единственным доступным ей лакомством. Теперь знаю это. Запомню надолго, кажется.
Сеньору Соледад в клинику привела внучка. Точнее — привезла на тележке для перевозки цемента, одолженной у нашей мормонской церкви. Дорога до клиники перекрыта уже второй месяц, из-за оползней сильно сыпалась, пришлось закрыть на ремонт. Так что и пациентам, и волонтёрам последние пару километров до клиники приходится идти пешком.
Внучка же и говорила за неё с врачом: перечисляла жалобы, диктовала имя и возраст. Врач попытался уточнить у бабушки — где именно болит. Старушка только помотала головой и махнула рукой на внучку. Та пояснила, что Соледад немая и плохо слышит. Показала больное место сама. Врач вышел позвать коллег для коллективной диагностики — очень сложно так в одиночку, через чужие слова разобраться. Немая бабушка нагнулась к уху внучки и что-то прошептала на киче. Я уже научилась на слух определять этот язык, по характерному змеиному шипению слов.
— Ваша бабушка не знает испанского?
Девушка вздрогнула, старушка тоже. Они забыли, что я замерла в уголке консульты, чтобы не мешать приёму. Переглянулись.
— Да, она не знает… — Так вы скажите врачу об этом! Бабушка будет вам на киче говорить, а вы переводить для врача на испанский, так проще будет. — А ей ничего за это будет? — Конечно же ничего, многие не знают испанского. Чего вы боитесь?
Внучка помолчала, пошуршала мятым пакетиком.
— Понимаете, бабушка очень боится рассказывать, что она из индейцев… Она боится, что в нашу деревню снова придут убивать. — А было такое в её жизни? — Да. Я ещё не родилась, лет сорок назад это было. Её мужа, сестру и братьев убили солдаты. А она палки собирала в лесу, поэтому спаслась. Теперь она очень боится и запрещает нам говорить не дома на киче. — Не бойтесь, здесь безопасно.
Вернувшийся врач облегчённо выдохнул, узнав, что пациентка говорит. Диагностика пошла быстрее и точнее. Получив все рекомендации и препараты, Соледад обняла меня и что-то прошипела на ухо. Внучка перевела:
— Она говорит спасибо вам, за то что теперь она будет меньше бояться жить.
Вечером мы с коллегой по комнате шёпотом читали материалы по геноциду индейцев в 1980-е годы. Ужасались. Радовались, что сейчас у этих людей появилось такое место, как наша клиника, где они могут чуть меньше бояться жить, хотя бы на несколько часов.
Друзья, сегодня у нас в организации Health&Help был звонок с новостями октября. Он вообще каждый месяц проходит, делимся на нём новостями. Так вот.
Я только что услышала на нём, что 9% пожертвований в октябре нам сделали вы! Именно те, кто переходил на наш сайт с Пикабу — аналитика всё видит :) Это просто что-то невероятное! Я никогда не просила вас здесь прямо непременно поддерживать наши клиники деньгами, я просто делилась с вами. Но вы сами принимали такие вот чудесные решения и так вам благодарна, что не нахожу даже слов для выражения этого.
Просто спасибо вам! После такого мне только ещё сильнее хочется продолжать делиться с вами фотографиями и историями их героев. Люблю вас!
Семьдесят с лишним часов пути, а в них — сотни картинок и сюжетов, некоторые из которых требуют отдельных рассказов.
Вот я на никарагуанском таможенном пункте в Потоси сплю на дне маленькой лодки, жду, пока приведут большую, на которой можно будет уплыть в Сальвадор. Вот я в сальвадорском автобусе, идущем из прибрежного Ла Униона до столицы, знакомлюсь с двумя местными женщинами и получаю сразу два приглашения переночевать у них до самолёта. Вот мы едем с новой знакомой по тёмным сальвадорским улицам и вместе с водителем выбираем среди них те, на которых сегодня не стреляют и не швыряются горящими тряпками. Вот я сижу в её семье, ем с ними рис, обсуждаю еду соседних стран и узнаю от её дочки, что все мыши умерли, потому что устали ждать, пока кошка их доест. Вот я пытаюсь уснуть у стены сальвадорского аэропорта, на полу колумбийского и на скамейке турецкого.
Вот я еду по сумеречной утренней Москве на Казанский вокзал получить билет в следующую поездку и знакомлюсь с бездомным Палычем. Он долго смотрит на меня и спрашивает: — Оттудова? — Откудова? — Курить будешь? — Буду.
Вот мы курим с Палычем, так и не выяснив откудова я, но точно зная, что оттудова. Курим и смотрим на московские светящиеся окошки-звёзды. Ни я, ни Палыч ни разу не индейцы. Но мы тоже знаем, что за звёздами непременно живут родные люди. Пусть не наши, но чьи-то точно.
Мимо нас проходит нервный мужик и кричит в телефон: — Это возмутительно пакостно!
Мы с Палычем грустно качаем головами ему вслед: — Зря он так… — Точно, зря…
У Казанского пахнет зимой, куревом и горячим молоком. Привет, Россия. Я дома.
Это мой последний текст из Никарагуа. Сейчас выезжаю в Потоси, откуда через пять часов отплываю в Сальвадор, а уже завтра утром оттуда вылетаю в Россию.
Почти три месяца провела здесь, а кажется, что и одного не прошло. Было много всего. Бывало очень плохо. Но я уже и не вспомню, что это было и как именно. Зато хорошо помню, что бывало невероятно хорошо. Как играли в домино с Марией. Как запрыгивали на гребни волн с Марго. Как танцевали под дождём с Орландо. Как разговаривали о дружбе с Аней. Как спали на полу кухни с Катушкой. Как все вместе смотрели фильм «Тысячу раз спокойной ночи» на испанском и светлячков под пальмами.
Увожу с собой несколько сотен фотографий, около двух часов видеозарисовок и половину будущей книги. Никарагуа, несмотря на всё, что ты со мной сотворила и на всё, что ты мне показала — я очень хочу вернуться и снова смотреть в тебя. Я не досмотрела. Так что, hasta siempre, amigos!
P. S. Уже прилетела в Москву. Немного приду в себя и выложу оставшиеся тексты о поездке из Никарагуа и Сальвадора.
Сегодня провожали меня уже традиционной домашней вегетарианской пиццей от Марии — лучшей пиццей в мире. Ели эту вкуснейшую пиццу, сидя на берегу Тихого океана под морковно-свекольным закатным небом, слушали волны.
Завтра я уезжаю отсюда. Уезжаю от рыбы, сохнущей на одной верёвке вместе со штанами и футболками. Уезжаю от ежедневных рутинных уже вопросов, типа «вы умеете читать?» или «у вас дома есть холодное место для инсулина?» или «у вас дома есть мыло?». От ежедневных отрицательных ответов на каждый из этих вопросов. Уезжаю от блох, которые каждый вечер норовят разделить со мной еду и питьё за ужином, залезают в каждую тарелку и чашку, а ночью — в кровать, чтобы сожрать меня.
Завтра я уеду в место, где не нужно будет проверять — есть ли в ванной скорпион или змея, прежде, чем войти туда самой. В место, где я буду спать под нормальным тяжёлым одеялом, а не обливаться потом под простынкой. В место, где самая вкусная еда — совсем не пожухлая морковка. В место, где меня ждут любимые люди. И сегодня я панически боюсь, что в том самом месте не смогу чувствовать себя настолько же на своём месте и в своей тарелке, как чувствовала себя вот здесь. Да, несмотря на блох.
Энджи двадцать два года. Из них он уже девять лет рыбак, четыре года муж и два года отец. Перед спуском лодки на воду он треплет заспанную двухлетнюю дочурку по голове и целует жену в нос — это самое большое проявление нежности, которое я здесь видела.
Он бойко разматывает сети и забрасывает их одним взмахом руки в нужные места — тесть, дон Чементо внимательно смотрит и всякий раз восхищённо хвалит: — Хорошего парня я себе домой взял, хорошего! Хороший парень усмехается в крошечное пушистое подобие усов, доволен.
Говорит Энджи мало, больше молчит и глядит в море, словно просвечивая его толщу глазами. А ещё, поёт. Здесь вообще не поют обычно, сколько я ни спрашивала — даже текстов песен не знают. Но вот, свершилось — молодой рыбак тянет сеть и напевает обрывки не связанных между собой фраз на разные мелодии, неузнаваемые, но весёлые. Ругается на нашу новоназванную рубы — на пура рану. Такая колючая и прыткая оказалась, что прорвала сеть, свалилась на ногу и проколола два пальца, почти насквозь. Пришлось временно передать весло дону Чементо и побыть медсестрой, сделать пострадавшему перевязку из куска рубахи, чтоб хоть грязью не забились раны, пока на берег не выйдем.. Пока сидим на дне лодки и ждём нового рыбьего захода в сеть, Энджи свешивается за борт, гладит ладонью море и что-то бормочет под нос.
— Ты что, с морем разговариваешь? — Нет, с мамой. — А где она сейчас? — Здесь, в море. Умерла. Мы мёртвых в море кладём спать.
Хватает за клюв особо обнаглевшего пеликана, пытавшегося выкрасть рыбину прямо из под рук рыбака. Втаскивает его в лодку, ругает, потом гладит, даёт погладить тестю, выпускает. Швыряет ему в след худенькую сардинку, кричит: — Ешь, когда даю, бандит!
Вытирает руки о футболку с изображением Богоматери. Смотрит на меня, говорит: — Это у меня специальная футболка, только на рыбалку её надеваю. — Почему именно её? — Жена купила, когда была в городе после рождения дочки. Подарила, чтобы я всегда был жив и не оставил их одних.
Выгребает рыбной ладонью остатки сладкого риса из ведёрышка, взглядывает на небо. — Ну, что, отец? Последнюю вытаскиваем? Скоро солнце начнёт горячо печь, тебе опять плохо станет от жары. Давай, потащили.
Отплываем от берега километров на пять-шесть. Воды залива Фонсека примерно поровну поделены между тремя государствами: Никарагуа, Сальвадором и Гондурасом. Прямо по курсу виднеется огромный камень — место гнездования пеликанов и одновременно граница никарагуанской воды, дальше этого камня нашей лодке заплывать нельзя. Не доходим до него, глушим мотор и переходим на весло. Ну, то есть на весло перехожу я, потому что моя персона заняла в лодке место третьего рыбака и кто-то должен делать его работу — не давать волнам крутить лодку кругами, а медленно направлять её по параболообразному маршруту. Чементо и Энджи начинают выбрасывать сеть за борт. Длина сети примерно пара километров, у её конца, начала и посерединке привязаны пустые пластиковые канистры — они, как поплавки держат сеть и не дают её потерять.
Пока рыба и другая живность самостоятельно забираются в сеть, моем лодку изнутри. Чементе черпает воду срезанной канистрой, льёт внутрь лодки. Энджи трёт борта руками и клочком тряпки. Я держу лодку на плаву и не даю ей умотаться далеко от наших поплавков. Помыв лодку, мужчины начинают вытаскивать сеть. Первый заплыв не особо удачен: пара бабосин, одна мелкая сардинка, один язык (плоская белёсая рыбёшка без чешуи), три креветки. Бабосу забрасывают в лодку, креветки летят туда же, сардина и язык достаются наглым пеликанам, атакующим сеть. Забрасываем второй раз. Пеликаны толкутся у бортов, суют головы внутрь — проверяют, удастся спереть чего вкусненького. Со вторым заплывом нам везёт больше: уже двенадцать креветок, пять больших рыбин, краб. Рыбаки с шуточками выпутывают улов из тонкой паутинки, я ловлю по всей лодке скользких и прытких креветок , складываю их в ведёрко, подсчитываю — дон Чементо велел считать.
В паузах между забрасываниями и вытягиваниями сети мужчины курят и писают за борт. Мне очень хочется поделать всё то же самое, но мне никак, да и нельзя. Болтаем о разном. Чементо много чем делится, давно он здесь. Хохочем и плачем над тем, что пока здесь не было нашей клиники, люди пили глистогонное средство для коров: и от боли в животе, и от температуры, и от нежеланной беременности. Придумываем имя безымянной пухлой рыбёшке. Обычно её тут зовут просто «бандитка» — потому что сети рвёт нещадно колючими плавниками. Рвёт и орёт надрывно. Говорю, что ор её похож на лягушачье кваканье. Теперь в Тихом океане живёт моя рыба и её зовут «пура рана», что в переводе означает «чистая лягушка». Понравилось им очень сравнение. Делим на троих один варёный платан и пару ложек засахаренного риса — жена Энджи насильно заставила его взять еду, волнуется, что помрёт от голода в море. Слушаем через полую пластиковую трубку — идёт ли рядом крупный косяк рыбы? Когда идёт, бульканье и шуршанье слышно должно быть. Сегодня что-то не слыхать, отдыхает рыба. Креветки шебуршатся по дну лодки, щекочут нам ноги свими щупальцами. Краб подкрадывается сзади и внезапно кусает меня за пятку, сволочь эдакая.
Вытягиваем последнюю на сегодня сеть, четвёртую. Отчитываюсь дону Чементо по улову: сорок шесть креветок, два крабика, двенадцать бабосин, одна пура рана и три сардины. Поворачиваем обратно к берегу. По пути обсуждаем, на покупку чего лучше копить триста долларов: на лошадь или новый мотор для лодки. Стоят одинаково и хлопот с ними одинаково, примерно.
Четверть сегодняшнего улова нужно будет отдать дону Дарвину за аренду лодки, всех креветок и половину рыбы — продать дону Антонио, местному скупщику. Он забирает бабосу и сардину за копейки — двадцать кордоб либра (это рублей 50 по-нашему), за креветок даёт побольше — два с половиной доллара либра мелких и четыре доллара либра крупных. Антонио сам в море не ходит, только скупает улов, отвозит его в город и перепродаёт там уже другому, более крупному скупщику за большие деньги, раз в семь дороже, чем сам купил. Рыбаки на вырученные деньги покупают бензин — для одной рыбалки нужно десять литров, которые стоят примерно тридцать пять долларов. Остаток денег — на новые сети, рыбацкие перчатки, одежду, продукты для семьи.
На швартовке шибанулась бедром о борт. Не критично, но чувствительно. На прощанье дон Чементо вынимает и протягивает мне одну толстенькую бабосину: — Держи! Я знаю, вы с Марией не едите рыбу, но кубинцу вашему приготовь, худой совсем.
Похромала в клинику с камерой в одной и рыбиной в другой руке.
Несмотря на капризы погоды, лето неумолимо приближается. Значит, занятия в спортивном зале или домашние тренировки получится заменить на активности под открытым небом. Собрали для вас товары, которые сделают уличные воркауты интереснее, увлекательнее и полезнее.
Мегамаркет дарит пикабушникам промокод килобайт. Он дает скидку 2 000 рублей на первую покупку от 4 000 рублей и действует до 31 мая. Полные правила здесь.
В компактную поясную сумку поместятся телефон, ключи, кошелек или другие нужные мелочи. Во время тренировки все это не гремит и не мешает, но всегда находится под рукой. Материал сумки прочный и влагонепроницаемый, вещи в ней защищены от повреждений, царапин или пота.
С фитнес-резинкой можно тренировать все группы мышц: руки, ноги, кор, ягодицы. А еще она облегчает подтягивания и помогает мягко растягиваться. В сети можно найти огромное количество роликов с упражнениями разной степени сложности. Нагрузка легко дозируется: новичкам подойдет резинка с сопротивлением до 23 кг, опытным атлетам — до 57 кг. При этом оборудование максимально компактно и поместится даже в небольшую сумку.
Для тех, кому надоели обычные тренировки. Слэклайн — это стропа шириной 50 мм, с помощью которой осваивают хождение по канату. Тренажер учит сохранять баланс, прокачивает координацию и концентрацию, а еще дает отличную нагрузку на спину, руки и ноги.
Настольный теннис — простой в освоении вид спорта, который отлично помогает размяться и тренирует скорость реакции. В комплект входят две ракетки, три мяча, сетка, накладка и чехол — все, что нужно, чтобы поиграть вечером во дворе с другом или устроить небольшие соревнования. Этот недорогой набор подойдет именно для развлечения и веселья, устанавливается почти на любой стол.
Еще один вид спорта, которым можно заниматься, даже не имея серьезной подготовки — бадминтон. С набором от Wish Steeltec вы сможете потренировать силу удара, побегать и просто хорошо провести время. Детали яркие, так что их трудно потерять даже на природе. Леска натянута прочно, ресурса ракеток должно хватить не на один сезон.
Фрисби воспринимается как простое пляжное развлечение. Тем не менее перекидывание друг другу тарелки задействует все группы мышц и развивает скорость реакции. Эта тарелка летит далеко и по понятной траектории — отличный снаряд для начала. Кстати, фрисби — это еще и ряд спортивных дисциплин со своими правилами и техническими сложностями, так что игра с друзьями может перерасти в серьезное увлечение.
Стильный мяч из износостойкой резины отлично подходит для уличных тренировок. Вы сможете поиграть компанией в баскетбол или стритбол или просто отработать броски. При производстве используется технология сбалансированного сцепления: это значит, что снаряд не сбежит от вас и будет двигаться по стабильной траектории.
Футбол — один из самых популярных в России видов спорта. Играя, можно отлично побегать, потренировать меткость и отработать взаимодействие в команде. Футбольный мяч Torres Striker выполнен из качественного полиуретана и резины и выдержит не один десяток матчей, не потеряв упругости. Отличная балансировка и оптимальный размер делают его подходящим как для взрослых, так и для подростков. Он достаточно тяжелый, почти как в профессиональном спорте, так что совсем малышам не понравится.
Пляжный или обычный волейбол? А может быть, пионербол, как в детском лагере? Мяч TORRES SIMPLE COLOR подойдет для любой из этих игр. Камера отлично держит давление, поэтому вам не придется постоянно подкачивать его, а качественные материалы (полиуретан и бутил) сохраняют все характеристики даже при интенсивном использовании.
Многоскоростной велосипед с рамой 19-го размера подойдет как мужчинам, так и женщинам. Это отличный вариант для новичков: модель доступная, удобная. Поможет понять, нравится ли вам велоспорт. Конструкция велосипеда позволяет ездить по дорогам разных типов, поэтому вы сможете перемещаться по городу или отправиться в поход. Есть складной механизм — велосипед с ним легко возить в машине, на электричке и просто хранить в кладовке.
Более продвинутая модель для тех, кто уже оценил прелесть движения на двух колесах. Геометрия велосипеда предполагает вертикальную посадку. Это обеспечивает более удобное положение тела, чем на других байках. В конструкции предусмотрены детали для комфорта и безопасности: пружинная вилка с ходом 100 мм, сервисная подводка тросов и дисковые гидравлические тормоза.
Если вы не фанат велоспорта, но хотите получить свою дозу физической нагрузки, перемещаясь по городу, выбирайте самокат. В модели PLANK Magic 200 есть регулировка руля по высоте, надежные тормоза и прочная увеличенная дека из алюминия. Когда вы катаетесь на самокате, работают мышцы ног, ягодиц, спины и живота, а заодно добираетесь, куда нужно. Если вы решите сделать паузу в тренировках, самокат легко складывается для хранения.
Любая активность на свежем воздухе требует хорошей обуви, специально сделанной для занятий спортом. Яркие кроссовки Hoka RINCON 3 с облегченным весом амортизируют, снижают нагрузку на суставы. Выраженный рельеф подошвы обеспечивает сцепление с поверхностью вне зависимости от того, где проходит тренировка: на специальной площадке, асфальте или грунте.
Легкие женские кроссовки из линейки Clifton подходят для занятий на твердых покрытиях. Дышащий сетчатый верх поддерживает вентиляцию стоп, чтобы можно было тренироваться даже в жару. Подошва из легкой пены EVA гасит силу ударов. Кроссовки беговые, подходят для тренировок на длинных дистанциях.
Во время занятий на свежем воздухе важно защитить голову от перегрева. С этим отлично справится легкая и светлая бейсболка — например, от GLHF. Она удобно сидит на голове, не сваливается и не отвлекает от занятий, благодаря сетке голова меньше потеет. Козырек жесткий и не мнется.
Не забудьте защитить кожу от солнца — чтобы не было мучительно больно на следующий день после тренировки под открытым небом. В этом поможет крем против пигментных пятен с сильной защитой от ультрафиолета SPF50. Водостойкая текстура легко наносится и быстро впитывается, действует два часа — потом крем нужно обновить.
Удобные и стильные солнцезащитные очки защищают глаза благодаря фильтру UV400, который поглощает до 99.99% ультрафиолета. Они выполнены из легких материалов и плотно прилегают к голове. Ударопрочные поликарбонатные линзы с антибликовым покрытием подходят для разных видов спорта.
Используйте промокод килобайт на Мегамаркете.Он дает скидку 2 000 рублей на первую покупку от 4 000 рублей и действует до 31 мая. Полные правила здесь.
Реклама ООО «МАРКЕТПЛЕЙС» (агрегатор) (ОГРН: 1167746803180, ИНН: 9701048328), юридический адрес: 105082, г. Москва, ул. Спартаковская площадь, д. 16/15, стр. 6