Пост наверно будет сумбурный, просто выговориться без рейтинга, я никому не смог рассказать свои мысли, попробую в интернете.
у меня мама заболела раком именно тем, который не вылечить, это карценоматоз брюшины, самый большой максимум года 3, да говно случается, я долго себя готовил к этому, горевал, но в итоге принял это.
Но это только начало истории.
Так же у меня есть брат с сестрой двойняшки, им на следующей неделе всего 13 лет.
Вся моя семья в Екатеринбурге, а я с женой в Москве.
Последние 2 года я с мамой был во всех больших онкологиях Герцена, Блохина, Петрова, все при виде диагноза писали одно "наблюдение у местного онколога". Ну как вы понимаете, местный онколог уже года два назад о правлял домой.
Сейчас мама уже на финальнй стадии, метастазы в печени перекрывают каналы. Абсолютно все местные больницы отказались ставить порт для выхода желчи, нашли врача в Москве и конечно же за деньги, за ту неделю отдали больше 300к, но толку нет..
Что бы вы понимали всю полноту картины, у меня студия 30кв, и жена на 6 месяце, и сейчас она уйдет в декрет.
В данный момент сделаны операции, и мама просто лежит у меня дома, не в силах даже обувь надеть самостоятельно, атмосфера угнетающая.
Ещё два года назад, врач попросила зайти меня отдельно, и наглядно показала, что такое карценоматоз и что шансов нет совсем.
И вот сейчас то, ради чего пост, поделиться мыслями:
Я два года храню эту тайну от брата с сестрой, от родственников, трачу все сбережения на несколько перелетов в месяц из Екатеринбурга то в Москву то в Питер.
Если я попробую сказать, что шансов нет, и все это мучение зря, я стану врагом номер один у всей родни, и у мамы тоже..
И больше всего я боюсь это сказать брату с сестрой, ведь они ждут из Москвы здоровую маму..
Сейчас я действительно не знаю, что делать, последние сбережения ушли на операции, которые не принесли толка, я не знаю на что купить кроватку и коляску для будущего ребенка. Нет мы не бедствуем, просто на роды ни осталось ни рубля, и я от этого очень злюсь и из-за этого замыкаюсь в себе..
И вот встаёт вопрос, о перевозке мамы в Екатеринбург, ведь она еле ходит.. надо лететь с ней, везти ее на коляске, но из-за всей ситуации, я почти не был на работе, и уже начальник косо смотрит, и сами понимаете, перед родами я не могу потерять работу. К тому же беременную жену я не могу оставить одну .
И вот сижу я значит в съемной студии, с одной стороны я безумно рад новой жизни, что стану отцом, что у меня самая лучшая и понимающая жена..
с другой стороны я разрываюсь горя, от того, что у меня на руках умирает мама, что я вынужден ее отправить в Екатеринбург, и не смогу быть рядом в последнии дни, что не знаю как сообщить брату с сестрой..
Так же я злюсь на себя, что не могу позволить коляску, что все сбережения ушли, что все спущено просто в никуда..
Такие эмоциональные качели уже не оставили мне сил, я уже не помню когда высыпался последний раз.
Забыл добавить, что у отца брата с сестрой уже давно другая семья, и его новая жена в открытую презирает моих брата с сестрой, постоянно думаю, как их можно забрать.
Понял, что очень виню себя за мысли "поскорей бы все это кончилось"
тут наверно должно быть какая нибудь концовка, но ее нет.

Глава 6

Он любил это ущелье с самого детства. До того, как уехать в Союз, будучи афганским пацанёнком, Саид не раз посещал его и со своим дедом, и со своим дядей, живущими в кишлаке Руха. «Запомни сынок, - сказал ему однажды дедушка, когда они прервали свой путь и остановились на ночлег у реки Панджшер. – Эта земля, эти горы и реки спрятали в себе огромные сокровища. Где ни копни, везде драгоценные металлы. Ущелье — это наш дом, наша крепость. Всю эту красоту подарил нам аллах за тяжёлый труд. Пройдёт время, ты вырастишь, будешь много работать, создашь семью. Но в труде и в заботах не забывай о том, что у твоей Родины очень много врагов. Сюда их манят блестящие камни, нефть и жадность. Защищай свою землю от неверных, пока будешь жив, пока твоё сердце будет биться».

Его раздумья прервала радиостанция. Разведчики докладывали, что на перевали Саланг, по прилегающей трассе Хайратон – Кабул, движется колонна из пяти грузовиков с грузами. Возглавляют и замыкают колонну два бронетранспортёра. На броне около двадцати солдат. С воздуха одна вертушка.

- Дайте им втянуться в серпантин, - сказал Саид, - затем одновременно сбивайте вертушку и гусеницу. Времени у вас не больше получаса. Пленные мне не нужны.

Андрей кинул взгляд на Владимира. Тот, наклонив голову, сидел на стуле, невесело переминая пальцами рук справку об освобождении.

- Володь, ну что ты её комкаешь? Тебе же генерал ясно сказал, поставишь крест на Ахмад - Шахе и ты свободен. По мне так всё справедливо и достойно. Да, может, звучит немного бессердечно и цинично, но это несравнимо с жестокостью нашего врага. Я понимаю Володь, что он был твоим другом. Но, времена изменились, и сейчас Ахмад-Шах стал для тебя противником. Если мы не уничтожим его за короткий срок, значит, мы будем только и делать, что запаивать пацанов в цинк и отправлять их к обезумившим от горя родителям. А знаешь почему? Да потому что здесь в Афгане, этот грёбаный моджахед у себя дома. А мы…Сказал бы я тебе, кто здесь мы и что мы здесь делаем, но промолчу.

Андрей молча закурил, ожидая хоть какого - то ответа от Владимира. В дверь постучали.

- Войдите.

Вошёл молодой худенький лейтенант в очках. На рукаве его новенькой парадки болталась повязка «дежурный по штабу». Пахнувшая свежей кожей из шкур крупного - рогатого скота портупея, начищенные до блеска хромовые офицерские сапоги с узкими голенищами и ещё совсем не мятые лейтенантские пагоны, подсказывали, что паренёк, примерно пару месяцев назад выпорхнул из военного училища.

- Товарищ подполковник, разрешите доложить?

- Докладывайте.

- Поступили сведения... – Взбудораженный летёха вдруг внезапно запнулся и замолчал, словно забыл, зачем сюда пришёл. Андрей вскипел.

- Да говори же, чёрт тебя побери! Что ты резину тянешь?!

- Товарищ подполковник, на перевале Саланг, незаконно-вооружённые формирования сожгли колонну, движущуюся из Хайратона в Кабул, - затараторил лейтенант. – Колонна перевозила полевой госпиталь. Двенадцать двухсотых, из них три врача. Остальные трёхсотые. Подбит вертолёт и два бронетранспортёра.

Андрей тяжко вздохнул.

- Второй случай уже за неделю. Почерк Ахмад-Шаха. Он знает, что эта дорога является основной магистралью для автоколонн, вот и долбит нас как прокажённых. Представляешь Володь, два дня назад мы заминировали там все спуски, все тропы. Как они проскальзывают через наши мины, ума не приложу. Так, ладно, - обратился Андрей к лейтенанту. - Свяжись с авиаполком, пусть срочно закидают детонирующими бомбами обе стороны перевала. Хотя, уже наверняка поздно. Они уже попрятались в свои норы. Ну, всё равно пусть слетают. Один хрен нужно списывать боеприпасы. Потом от моего имени сообщи командиру сапёрного, чтобы заминировали всё заново, каждую щель, каждую дырку, а карты минных полей пускай передадут командирам подразделений. Да, и самое главное. Скажи, чтобы взяли усиленное прикрытие, не два БМП, как раньше, а четыре. И чтобы все до одного были в бронежилетах. Узнаю, кто не надел, лишу всех благ!

- Я понял, товарищ подполковник. Разрешите идти?

- Идите.

Проводив лейтенанта сердитым взглядом, Андрей посмотрел на Владимира.

— Вот видишь, кого мне присылают? – он кивнул на скрывшегося за дверью лейтенанта. - Очередной бля генеральский сынок. Мне оттуда, - Андрей указал пальцем вверх, - телеграфируют, мол встреть как положено, как патриота, как воина – интернационалиста, парень типа толковый, только из института после военной кафедры. Я- то, конечно, обрадовался, думаю, ну наконец-то, хоть одного боевого командира взвода заимею. А он прилетел, и сука бабочек с букашками кинулся у штаба через лупу рассматривать. Видите ли, он раньше у себя на даче под Петербургом таких не замечал нигде. Ботаник хренов! Вот и прячу его в штабе. А что делать? Кинуть его со всеми в горы? Пристрелят! Короче хоть стой, хоть падай. Все мозги затрахали. Ну, что скажешь, комбат?

Владимир встал со стула.

- Мне бы переодеться и где-то обустроится.

Андрей, удовлетворённый его ответом, мягко улыбнулся.

- Переоденем. Сейчас мой водитель отвезёт тебя в сто четвёртый мотострелковый полк к Александру Васильевичу. А я ему позвоню и попрошу организовать тебе отдельную палатку. Ну, а вечером, будешь встречать там свой родной батальон.

Эта новость привела Владимира в смятение.

- Ты всерьёз?

- Серьёзнее Володя не бывает. Чтобы разгромить Ахмад-Шаха тебе нужны надёжные люди. Надеюсь, что в ближайшие дни ты ознакомишь штаб с разработанным лично тобой планом операции по Панджшерскому ущелью. Надо найти логово этого шакала. Там у него всё Володя: склады с оружием, медикаменты и ещё много чего, что помогает ему держать этот стратегический узел. В общем, не мне тебя учить.

Приехавшего в полк Владимира встретил полковник Стаськов. Его полк был направлен в Афганистан сразу же после того, как Владимира арестовали.

- Я много наслышан о вас, - сказал Стаськов. – Не буду ни о чём расспрашивать, ни хочу, чтобы вы вспоминали пережитое. Мне звонил Андрей Викторович, попросил обустроить быт вашего батальона, который прибудет сегодня вечером из Кабула. Я распорядился поставить несколько палаток из полковых запасов, думаю, что ни будь, придумаем. В крайнем случае мои ребятки потеснятся. Сейчас придёт старшина и выдаст вам форменное обмундирование. Но сразу предупреждаю, из нового мало что есть. А если и имеется, то очень неудобное. Разве что «лифчики» под магазины. Мои вон ходят кто в чём. В основном всё трофейное, либо натовское, либо иранское. Накрываем караван, а там этого шматья видимо невидимо. Ну, куда девать? А выбрасывать жалко. Поначалу, когда только из Союза прибыли, я своих и ругал, и наказывал. А что толку? Они с губы выходят и опять одевают тоже самое. Пусть носят что хотят. Сам понимаешь, сегодня живёшь, а завтра ты труп.

Уже через час, Владимир облачал себя в простиранную до бесцветности афганку. Застегивая пуговицы, заметил две неумело зашитые дырки на груди, очевидно от пуль. Шапка и берцы тоже были кем-то уже ношеные. Он прилёг на кровать и, не справившись с навалившимся на организм недосыпом, провалился в дрёму. Снилась жена Лена, плачущая и бьющая своими маленькими кулачками по его груди и кричащая прямо ему в лицо: «Не смей этого делать! Слышишь? Не смей!». А он стоял молча и не мог понять, чего она хочет от него. Кто-то слегка затормошил его за плечо. Открыл глаза и увидел дежурного по полку.

- Товарищ подполковник, ваш батальон прибывает.

Владимир встал, вышел из палатки и увидел, как разрезая светом фар ночную мглу, через контрольно – пропускной пункт на территорию полка въезжает батальонная техника. Сопровождавшие колонну до места дислокации вертушки, сделав несколько облётных кругов взмыли в небо, взяв курс на Кабул. Личный состав, выпрыгивающий из Уралов и бронетехники, бряцая при этом автоматами и пулемётами об кузова и броню, стал стягиваться на плац. Услышав, кем-то данную команду «становись», Владимир направился к месту построения, борясь с огромным волнением. Присутствующий на плацу полковник Стаськов принял доклад от командира батальона о прибытии. Заметив приближающего Владимира, командир полка что-то сказал командиру батальона и тот, подав команду: «равняйсь, смирно, равнение на право» с приложенной к головному убору рукой, направился навстречу к Владимиру.

- Товарищ подполковник, второй батальон сто второго мотострелкового полка, прибыл для прохождения дальнейшей службы. Исполняющий обязанности командира батальона подполковник Ивашов.

Владимир повернулся к личному составу.

- Здравствуйте товарищи!

В строю повисла небывалая тишина, а вместо громогласного приветствия, со всех сторон вдруг прорвались крики.

- Братва! Да это же наш комбат! Это же наш комбат!

Через секунду, окружив Владимира в тесное кольцо, бойцы поочерёдно, группами, схватив его за руки и за ноги, с радостными воплями стали подбрасывать вверх.

- Да что же вы черти делаете! Вы же меня угробите, – смеясь кричал Владимир.

Лет шесть назад практиковали пятничные возлияния пивком на свежем воздухе.

Как то пили пиво на улице, стемнело и похолодало. Еще и дождик со снегом накрапывает.

Ну и пришла в голову мысля запалить костерок. От остановки и пивного ларька недалеко. От жилых домов почти пол км. Рощица небольшая. Большой камень как столик для бутылок и закуси.

Постояли, попили. Хорошо, тепло, свежий воздух. Перед уходом все по пакетам собрали до помойки, костёр затушили.

Решили на следующую неделю повторить.

Приходим, а там ПИЗДЕЦ!

Всё засрано! Место уж очень удобным для алкашов оказалось. Все в жбанах от вотки, пива, бумажки, пачки. Короч ппц.

Решили поиграть в Чистоменов.

Взяли в магазе перчатки, несколько пакетов и за пол часа все вычистили и до помойки оттащили.

Так же с костерком, пивком постояли, ну и с последующей уборкой.

Еще через неделю приходим, а там пиздец, но маленький. Видимо что-то в бошках алкашей перемкнуло. Раз не насрано, значит чего то не то... Падазрительна!

Снова пакеты, перчатки, приборка. Ну и далее по сценарию.

Еще через неделю приходим, а там чисто. На наше место более не зарились.

Видимо алкаши чистоты боятся. Некомфортно им. На душе тревожно.

А метрах в пятидесяти, через дорогу, есть роща. Среди местных называется "Синяя Роща". Там лавочка и горы пустых бутылок. Они снова туда перебрались.

Как то стояли на остановке с коллегой, приехала машина и пара мужичков лет пятидесяти эту гору решили убрать. Всё погрузили и вывезли до помойки. Вычистили часть Синей рощи.

Буквально на следующий день все было в бутылках. Это при том что в пяти метрах урна стоит. Но свиньям похуй. Бутылку даже с одним глотком пива могут пронести хоть десять км, а пустую кидают себе под ноги и тут же про неё забывают.