Зимний берег с высоты тригонометрической вышки
Братья Рыбины не были ни близнецами, ни даже двойняшками, но любой встретивший их сразу распознал бы в них родственников, настолько похожи были их вечно унылые лица и не менее унылые долговязые фигуры. Лето и зиму они работали топорабочими в Новодвинской геофизической экспедиции, а в межсезонье болтались по Новодвинску или Архангельску, пропивая заработанное за сезон, включая выданную в поле одежду и обувь. Поэтому на очередные полевые работы они выезжали одетыми в самые неожиданные наряды: запросто могли приехать летом в валенках с галошами, а зимой – в тренировочных штанах и тапочках. В общем, были они самыми настоящими бичами, не особо умными, но работящими. Правда, ровно до той поры, пока в воздухе не начинало пахнуть спиртным. При виде любой спиртосодержащей жидкости братья тут же теряли волю и остановить теперь их не смог бы ни один начальник. Работать Рыбины старались в разных полевых отрядах. То ли надоели друг другу ещё в детстве, то ли из-за каких-то конфликтов во взрослом возрасте: сами они об этом не рассказывали, а лезть к ним в душу с расспросами никто не спешил.
Летом 1989 года братья работали в топоотряде на Зимнем берегу Белого моря. Работали они, как водится, в разных бригадах, километрах в пяти друг от друга. И вот однажды у одного из братьев – Валентина, закончились сигареты. Совсем. Работать без курева Валентин не хотел, поэтому попросил своего начальника, топографа Саню Филиппова, отпустить его к брату за сигаретами. В гости друг к другу из лагеря в лагерь народ, бывало, хаживал, так что начальник с лёгким сердцем отпустил нашего героя в гости.
Зимний берег Белого моря – край суровый. На многие километры растянулись здесь болота с рассыпанными тут и там редкими островками леса – колка́ми. В таких местах можно легко заблудиться, случайно пойдя не к нужному перелеску, а соседнему – очень уж схожи между собой эти болотные острова.
Классический колок справа на фотографии. Вид из окна вездехода.
Валентин выбрал не тот коло́к.
Не дождавшись Валентина из гостей, на вечерней связи Саня Филиппов по радиостанции спросил у соседей, дошёл ли до них Рыбин.
— Нет, не приходил, – «обрадовали» его соседи.
Дело принимало скверный оборот, Валентин умудрился заблудиться где-то на болотах. Контрольный срок в таких случаях – сутки. Через сутки, когда Рыбин не вышел ни к соседям ни домой, была объявлена поисковая операция. С Архангельска прилетел поисковый вертолёт с Александром Николаевичем, начальником Зимнебережней геофизической партии, возглавившим поиск пропавшего рабочего. Из обоих отрядов вышли на поиски пропавшего работяги поисковые отряды. Искали его три дня. Обшарили, как всем казалось, практически все мыслимые и немыслимые места, облетели на вертолёте все окрестные болота. Даже спрашивали про него у начальника нашего геофизического отряда, в котором я тогда трудился на производственной практике. Правда, мы в то время были примерно в 70-80 километрах от места событий, но очень внимательно следили за ходом поисков по рации.
Всё без толку - Рыбин как в воду канул.
На третий день вертолёт закончил свою работу – время, отведённое на поиски, закончилось и лётчики, извинившись, вернулись в Архангельск. Начальник партии, сидя на пороге палатки Сани Филиппова выводил прутиком на земле замысловатые узоры. Топограф, стоя за его спиной, задумчиво затягивался папиросой.
— Ну вот и где его теперь искать? – ни к кому особо не обращаясь, буркнул начальник.
— Ха! А вот ты сам у него спроси! – неожиданно ответил Саня.
Александр Николаевич поднял глаза. По болоту к лагерю брела знакомая долговязая фигура. Рыбин! Тот, которого сбившись с ног, третьи сутки разыскивала вся партия, спокойно возвращался домой. После ругани, матов и радостных воплей начальник всё же решил узнать, где же всё это время носило виновника торжества. И вот что он рассказал.
О том, что он заблудился, Рыбин понял только когда к вечеру первого дня вышел к какой-то незнакомой речке. Между его лагерем и лагерем соседей никакой речки быть не должно – это Валентин знал твёрдо. Переночевав на берегу, наутро, закусив свежей морошкой, работяга отправился, как ему казалось, обратно. Но к вечеру следующего дня неожиданно вышел на берег моря, которое находилось в 50 километрах от места работы. Естественно, Валентин этого не знал, но он точно знал, что их лагерь не стоит на берегу моря, а значит ушёл он довольно далеко. Развернувшись, Рыбин отправился обратно и снова вышел на какую-то речку, где встретил рыбаков, у которых он попросил закурить, после чего отправился путешествовать дальше.
— Придурок! – заорал в этом месте начальник. – Ты почему не сказал им, что заблудился?!
— Неудобно было, - пожав плечами, ответил горе-путешественник.
Уйдя от рыбаков, Рыбин заночевал на каком-то колке, после чего снова отправился искать свой лагерь. По пути он ел ягоды, которыми в середине лета богаты архангельские болота. Видел он и вертолёт, летающий над болотами, но так и не догадался, что он летает по его душу. Проведя ещё одну ночь на свежем воздухе, он всё же умудрился наткнуться на один из профилей, который сам же и рубил несколько дней тому назад. Вешки на болотах видны очень далеко. Так что теперь он точно знал, как дойти до лагеря.
Самым пострадавшим в этой истории оказался, естественно, начальник партии, который, собственно, и рассказал мне эту историю за вечерним чаем с ландо́риками (пресные оладьи – самая распространённая выпечка в поле) в балке́ на Верхотинских озёрах.
— Вот же зараза! – возмущённо говорил Александр Николаевич, проглотив очередную оладушку. - Дали ему леща, да и всё, а меня премии лишили за год, да ещё и выговор накатали. Ладно хоть с начальства не сняли. Дай-ка ещё ландорик, люблю горячие.
P.S. Написан очередной рассказ из моей жизни. Не стесняйтесь, пишите комментарии: ругайте, хвалите, спрашивайте - мне очень нравится с вами общаться. Для тех, кто наткнулся на мой пост впервые - в своих постах я рассказываю о своей жизни и работе в геологии и геофизике. И не только об этом :-) Стараюсь писать не реже одной истории в неделю.
Ну а если кто захочет поддержать автора, то автор возражать не будет (зелёная кнопочка с буквой Р внизу), но и не настаивает.
