Чем ближе наш отряд подходил к Патракеевке, тем гуще становились леса, а болота наоборот уменьшались, хоть суше они от этого не становились. И на одном из этих самых болот мы совершенно неожиданно наткнулись на ступень от ракеты. Изломанную, помятую но вполне узнаваемую! Для Якова Карловича это был настоящий Клондайк! Микросхемы, транзисторы и конденсаторы с золочёными контактами – мечта любого электронщика. Большая часть этого добра оказалась разбитой, но и то, что насобирал наш начальник вполне хватило, чтобы пару дней он ходил с такой довольной мордой, словно выиграл «Волгу» в лотерею.
А ещё через некоторое время эти ступени нам стали попадаться довольно регулярно: какие-то практически полностью развалившиеся или утонувшие в болоте, а некоторые вполне даже целые. Понятно, что вывезти их из тех мест практически нереально, но вот почему их не ликвидировали? Неужели это настолько бросовая и несекретная техника? Вспоминая, как солдаты из нашей части на Байконуре два месяца разыскивали в Семипалатинской области упавшую ракету, я не переставал удивляться такому разгильдяйству Плесецких ракетчиков.
Между тем в отряде закончился чай, а геолог без чая вроде как и не геолог вовсе, а так – погулять вышел. Как без чая решать сложные геологические и геофизические проблемы? А как гостей встречать без обязательной кружки круто заваренного и чёрного, как дёготь, благородного напитка? Да вообще никак! Так что пришлось нам переходить на подножный корм, а если точнее, то на древесный. Потому что вместо чая мы стали пить берёзовый гриб чагу. Чай, она, конечно, полностью не заменила, зато на окрестных берёзах было её видимо-невидимо.
Вот так она и выглядит, чага. Не путайте с трутовиком, которые тоже, бывает, на берёзах растут. Фото из интернета.
Чага – древесный гриб, который растёт исключительно на берёзах. Выглядит она не очень-то симпатично: нарост на дереве тёмно-коричневого, почти чёрного цвета, а на срезе – ярко-коричневая с желтоватым оттенком. На вкус она напоминает чай с привкусом кофе и древесных опилок. Говорят, что чай из чаги обладает какими-то шибко хорошими лечебными свойствами, но тут я врать не буду, может и лечит, а может и нет. Но мои работяги из сейсмопартии пили её с похмелья, чтобы организм почистить: очень уж мочегонные свойства у неё сильные.
Но вот мы добрались до озера Чёрного, что расположено в 15 километрах от Патракеевки, самой южной точки нашего 200-километрового профиля.
Чёрное озеро на закате. Очень уж хотелось солнечную дорожку сфотографировать.
Ага, очень оригинальное название: в Архангельской области десятки Чёрных озёр и ничуть не меньше Чёрных речек – дело в том, что местные болота окрашивают реки и озёра в цвет очень крепко заваренного чая, ну и как их ещё называть? А обитают в таких озёрах и реках чёрные окуни и не менее чёрные щуки. Прямо как в детской страшилке: посреди одного чёрного-пречёрного леса, в одном чёрном-пречёрном озере живёт чёрный-пречёрный окунь…
На фотографии они довольно светлые получились, но на самом деле рыба в болотных озёрах и речках очень тёмная - не зря здешних окуней кочегарами зовут.
Там мы снова встали всеми бригадами на контроль: если уж 5% контрольных измерений мы сделать обязаны, то делать их гораздо приятнее в каком-нибудь хорошем месте , чем посреди болота. Стоять всеми бригадами вместе было очень здорово, особенно для нашей студенческой банды - всё же целый месяц мы виделись только во время переездов! По вечерам мы ловили чёрных-пречёрных окуней и щук в озере, а сразу по приезду устроили баню в охотничьей избушке, стоящей на берегу озера. Аккуратно вынеся из избы все вещи - спички, свечи, кое-какие рыбацкие снасти да несколько мешочков с крупами, лежащими в старинном сундуке - чтобы не испортить их во время мытья, мы отмыли избушку внутри, после чего растопили печку и вскипятили на ней воду для мытья. Вы просто не представляете, какое это блаженство - помыться в хорошо протопленной избе, а не в палатке! В благодарность неизвестным охотникам мы оставили в избе немного консервов и прочитанные за время работы журналы, благо Игорь, один из геофизиков, привёз с собой из дома целых три мешка газет и журналов, которые он выписывал просто пачками.
Та самая охотничья избушка.
Вообще, про охотничьи избы на севере можно рассказывать бесконечно долго. В отличие от мелких и хлипких дощатых домишек, которые можно встретить на Урале, архангельские охотничьи избы сделаны на века. И это сказано не для красивого словца – не раз мне попадались избы с вырезанными над дверью датами «1896 годъ», «1883 годъ». В такой избушке можно спокойно перезимовать: там всегда есть запас продуктов, дрова, инструменты и даже лески с крючками и блёснами для рыбалки, а также спички, свечи и газеты с книгами и журналами для развлечения. И, само-собой разумеется - печка. Чаще всего это обычная железная буржуйка, но пару раз мне попадались настоящие русские печи. Не лень же кому-то было тащить в лес кирпичи! Двери в избы не запирают, разве что подпирают поленом от любопытного зверья. Но и отношение к ним соответствующее – не дай бог в такой избе что-то взять без спроса и не вернуть на место! Тут легко можно по шее от своих же товарищей схлопотать, поскольку избушки эти могут спасти чью-нибудь жизнь, ведь порой от них до ближайшего жилья – десятки километров!
На второй день после приезда на Чёрное озеро Валера отправился в поход за липой, которую заметили во время переезда «где-то там не очень далеко отсюда». А всё потому что Валера в предыдущем сезоне мыл золото в Туве и стал знатным промывальщиком. Естественно, что весь месяц до него докапывались, дабы он показал мастер-класс по промывке золота в ближайшей речке, но Валера стойко отнекивался и всем объяснял, что для промывки нужен лоток. Непременно липовый. И вот, совершенно неожиданно, липа нашлась. Каким лешим её занесло в Архангельские болота и как уж она на них выжила – неизвестно, но липу заметили и теперь уж Валере было не отвертеться от изготовления лотка. С собой он позвал Женю, товарища безотказного и смелого, хоть и не очень-то приспособленного к полевой жизни. Пообещав Жене классное приключение, Валера уговорил его пойти с ним за липой. Прихватив двуручную пилу и топоры, товарищи отправились в путь. Вернулись они уже в сумерках, с трудом таща на себе здоровенное и сырое липовое бревно - попробуйте-ка пройтись по болоту, постоянно выдирая из него ноги, да при этом с грузом на плечах!
– Прикиньте! – с трудом отдышавшись, начал возмущаться Женька. – «За тем леском, за тем леском!» Мы километров пять отмахали, пока добрались до этой липы. А их там с десяток! Валера самую толстую выбрал – мы её часа два пилили, а она, зараза, вся гнилая внутри оказалась! Верхушку всё же взяли, зря что ли ходили?
Чуда не случилось - вершинка липы тоже оказалась гнилой внутри, делать из такой липы лоток было просто бессмысленно.
Ещё раз Чёрное озеро в пасмурный день.
Мальчики, в каких войсках служите?
На третий или четвёртый день начальник предложил съездить в Патракеевку, купить чай да свежий хлеб. Ну на это мы завсегда согласные: интересно же побывать в цивилизации после месяца жизни в лесу.
Быстренько собравшись, вся наша компания за исключением Марса, который остался следить за работой станций, на вездеходе отправилась в путь. На полпути от деревни вездеход неожиданно застрял в довольно гадком болоте, так что пришлось его мужественно выковыривать, как того бегемота из стихотворения, используя в качестве средства спасения здоровенное бревно, которое в обязательном порядке всегда лежало на борту ГТС-ки. Бревно цепями цепляется к гусеницам вездехода, и водитель работая ими, въезжает на бревно, вытаскивая таким образом вездеход практически из любой трясины.
Как раз видно как сзади бревно подцепляют.
Выбравшись из болота, двинулись дальше и вскоре выехали на лесовозную дорогу. Неожиданно чуть ли не из-под самых гусениц вездехода выскочил мелкий зайчонок и побежал по дороге от нашего громыхающего чудовища. Видимо, зайчонку не хватило ума отскочить в сторону, поэтому пробежав метров сто, он лёг прямо в колею и сжался от страха и усталости. Вытащив его из колеи, мы отпустили бедолагу в лес, а сами отправились дальше.
Ну как же не сфоткаться с зайчонком!
Быстро сказка сказывается, да не быстро вездеход едет. Те 15 километров, что отделяли наш лагерь от Патракеевки мы добирались часа два, практически со скоростью пешехода, и только последние пару километров промчались с ветерком по лесовозной дороге. И вот, наконец, появилась деревня с разрушенной церквушкой на берегу северной реки Мудьюги, которую нам пришлось проехать вброд, на радость местной пацанве, рыбачившей на реке.
Развалины церкви в Патракеевке. Интересно, восстановили или нет? Вряд-ли, я думаю.
Местные, кстати, точно так же переходили реку вброд, благо Мудьюга в районе Патракеевки довольно мелкая. Сама деревня запомнилась какими-то могучими домами, сложенными из брёвен в два обхвата и не менее могучими заборами из-за которых казалось, будто мы едем не по деревне, а по какой-то древней крепости.
– Кержаки строили. На века, – объяснил нам Володя Смирнов. – Их тут до сих пор много живёт.
Кержаками что на Урале, что в Архангельской области, называют староверов. После принятия церковной реформы при царе Алексее Михайловиче разошлись приверженцы «старой» веры по всей стране, забрались в самые глухие места, где их было не найти властям. В конце 19 века веру старого обряда разрешили, но за 200 с лишним лет кержаки настолько привыкли жить наособицу, что даже в деревни свои иноверцев не пускали. Да и сейчас он не очень-то общительны, держатся только друг за друга.
Магазин в Патракеевке был под стать окрестным домам, такой же брутальный и кряжистый. Зайдя в него, мы просто онемели: такого ассортимента мы уже давненько не видели даже на Большой земле! Рядом с хомутами и сёдлами висели джинсы, цветной телевизор соседствовал с керосиновой лампой, а самое главное – конфеты и печенье! Такого ассортимента сладостей я, если честно, не помнил со времён конца 70-х годов. Тут тебе и «Красная шапочка», и «Кара-Кум», и «Золотой ключик» с «Кис-кисом», и даже подзабытые «А ну-ка отними»!
– Так не берёт никто! – ответила продавщица. – Тут всем только хлеб нужен, да сахар с солью. А конфеты вообще не покупают. Вы-то брать будете?
А то! На радостях мы накупили целую коробку сладостей. Чай мы тоже не забыли купить, а вот с хлебом обломились – его здесь выпекали на собственной пекарне и только по счёту. Но конфеты вполне неплохо подсластили нам эту новость. На обратном пути возле брода мы подобрали старушку, пытающуюся перебраться через реку на другой берег.
– Садись, бабушка, довезём с ветерком! – радостно заорал вездеходчик Володя Смирнов.
Бабушка несмотря на свой солидный возраст довольно лихо запрыгнула в кузов вездехода, а когда выходила, то, наклонившись к Андрею Горбунову, тихонько спросила:
– Мальчики, в каких войсках служите?
– В броне-кавалерии, - не моргнув глазом, гордо ответил Андрей.
А ещё через пару дней вертолёт отвёз всех студентов и геофизиков обратно в Тучкино, откуда нам предстояло двигаться уже на северо-восток, в сторону деревни Нижи. Ну а вездеходы отправились в Тучкино своим ходом.
P.S. Ну вот, написана ещё одна часть моей новой истории. Не надоело ещё? Дальше будет веселее: плавание под парусами, зайцы в рыболовных сетях, "Ваня, Гуси!" и красные трусы, как средство приманивания вертолёта. Пишите, спрашивайте, критикуйте - мне очень нравится с вами общаться!
