Люди желающие быть Эпсилонцами
В этом состязании японских забав, я обнаружил что это настоящая идея для сюжета по адаптации людей к эпсилонским реалиам на Планете СкарлетЭпсилон02
В этом состязании японских забав, я обнаружил что это настоящая идея для сюжета по адаптации людей к эпсилонским реалиам на Планете СкарлетЭпсилон02
Одному человеку, по имени Миуюки, сделали предсказание, что только седьмая жена родит ему наследника, который прославит имя отца.
Было это очень давно и в разных местах с тех пор рассказывают эту историю по-разному. Мне её рассказали в одной горной деревне, и даже показывали место, где когда-то стоял дом этого человека, правда днём, а ночью строго-настрого запретили туда ходить. Если будете там, узнаете деревню по огромному буку, растущему на въезде, он весь в колокольчиках и пёстрых лентах — так местные просят милости богов.
Да, давно это было. Тогда люди еще больше верили богам, чем сейчас, и всю жизнь подстраивали так, чтобы духи земли, воды и неба не гневались. Друг к другу относились хуже, чем к духам.
Так и жил этот мужчина в маленькой деревушке, батрачил на своём участочке, а сам всё думал, как же ему жениться семь раз. Первую жену он взял по соседству, молодую и красивую девушку, родители её не знали про предсказание, а если бы и знали, наверное, всё равно отдали дочку — женщина должна быть при муже, так пошло с давних пор. И пришла женщина к мужу, а он только и подумал: "Первая". Стал он нагружать её тяжёлой работой без конца, не давал спать ночью, держал голодной, на ропот родственников жены отвечал только:
— Баловницу вырастили, вот она вам и жалуется. Мне нужна работящая жена.
Когда ж не стало её, на похороны никого не позвал, сказал только, что справил всё сам как полагается. Но больше уж жены в деревне он найти не мог, какие были девицы, всех стерегли теперь от такого муженька. Взялся он тогда в город ездить, вроде как батат продавать. Но вернется — не только деньги в кошельке звенят, но и девица за ним идёт. Женился, говорит, в городе. Пробовали девушек этих спрашивать, а они молчат, слова сказать не могут. Привёл он так 5 девиц, да все и помирали одна за одной, а муженёк их всё посмеивается, мол городские совсем слабые, вообще работы не выносят. И хоронил всегда сам, только видели, как он рассвете из лесу идёт. Да, в те времена духов слушали пуще всего, но не могли больше люди смотреть на такое непотребство, собрались, да и побили Миуюки крепко, чтобы больше никого не брал в жёны. Затаил он злобу, но и правда, перестал девушек приводить, хотя девочкам всё равно говорили одним не ходить и к Миуюки не приближаться. Так и жил он один много лет.
На другом конце деревне от него жила одна вдовица, а у неё девочка подрастала, по имени Унмей. Вот одной лютой зимой, померла вдовица, а девочка одна осталась. На рассвете пришёл к ней в дом Миуюки и говорит:
— Помогу тебе мать схоронить и накормлю, а ты мне по хозяйству станешь помогать.
Испугалась девочка, знала рассказы о злом соседе, но от её успокоил:
— Вышел срок для смертей, не стану тебя обижать. И в жёны пока брать не стану, пока не подрастёшь.
И Унмей согласилась, родственников у неё не было, чтобы те могли взять сироту.
Миуюки сам похоронил вдовицу, а девочку и правда не обижал, работой не ломал. Хотели его в начале люди опять побить, да видят, что дурного нет, и не стали.
Подрастала Унмей, хорошела, пришло время ей долг отдавать, замуж за Миуюки выходить. А тот уже старый стал, и хоть и не обижал девочку, да всё равно она его боялась. Вот говорит ей старик: завтра свадьба у нас, готовься. Погрустнела Унмей, но отвечает:
— Хорошо, Миуюки-сан, но разреши мне цветов принести, ведь нынче весна, пусть на свадьбе много цветов будет.
Разрешил старик, сам от счастья чуть не лопался — скоро родится у него наследник, что прославит имя отца, совсем скоро!
Пошла Унмей в горы, возле подножья всегда много чудесных цветов было, идёт и плачет. Так не хочется ей за старика идти, про которого страшное рассказывают! Дошла она до большого камня, присела отдохнуть. Подскочил к ногам её лис, вроде бы из неоткуда, и говорит:
— Знаешь ли ты, Унмей, что сидишь на могиле первой жены?
Вскочила девушка, огляделась, а вокруг ещё пять камней кругом стоят.
— Да, - продолжает лис, - Сюда Миуюки приносил своих жён, отдавал их нам, горным духам. Теперь только тебя ждём.
— Как же так, седьмая жена должна ему ребёнка родить, не станет он меня мучить и убивать!
— Не станет, - согласился Лис, - но тебе суждено родить ребёнка и умереть самой.
Вскрикнула Унмей и упала с плачем на траву.
Лис забрался на один из камней, сидит и смотрит, как девушка бьётся.
— Ладно, - говорит, - помогу тебе, так и быть. Но знай, что ты всё равно принадлежишь уже нам, горным духам. Я сделаю так, что ты не умрёшь, но тебе придётся вернуться и стать лисицей, такой как я. А пока иди домой и ничего не бойся. Миуюки суждено иметь семь жён и нам тут ничего не поменять. Но вот тебе волшебный цветок — вставь его в волосы, когда будешь выходить замуж.
Свадьбы, как и похороны, Миуюки проводил сам. Сам задабривал духов и готовил всё для обряда. Только с первой женой его сочетал кануси — священник.
Женился Миуюки на Унмей, справил обряд в полдень и до самой полночи был мужем девушки. Проснулся он тихого звука, будто скребёт кто. Испугался почему-то схватил оберег и свечу. Смотрит — жены рядом нет, а только небольшая лисица скребёт лапой дверь. Хотел он её поймать, но тут дверь распахнулась, и лисица убежала.
Утром не вернулась она, и днём, и вечером. Пропала. Соседи увидели, что снова пропала жена Миуюки и опять побили его, хоть он и кричал про ведьму-лисицу.
Однако, история не закончилась на этом. Холодной зимой, в час, когда люди сидят в своих домах, распахнулась дверь дома Миуюки. Вошла Унмей, богато одетая, а в руках держала свёрток.
— Здравствуй, муж, - говорит, - здравствуй, живи еще долго, потому что тебе теперь растить нашего сына, Фумарэ, рождённого зимой. Он и прославит тебя. А теперь прощай. Я больше не человек теперь, я жена Лиса.
Превратилась в лисицу, и исчезла.
Фумарэ рос быстро и с детства слышал, что должен прославить отца. Но вот чем? Работать Фумарэ не любил, а нравилось ему слушать всякие истории. Вот однажды он и услышал, что его родная мать — лисица, а отец был женат до неё шесть раз, но сгубил всех своих жён. Вот поедет теперь Фумарэ в город, батат продавать, да и начнёт этим хвалиться. Однажды услышал про эту похвальбу отец одной из девушек, которую Миуюки силой увёл. Услышал, взял посох в руки, да и пошёл проведать бывшего зятя.
Пришёл, сел у порога и говорит:
— Ты ли сгубил мою дочку?
— Может и сгубил, может и твою, - отвечает Миуюки, не боясь, - Но откуда ты узнал?
— Сын твой тебя прославляет., распевает на весь мир. Иди-ка сюда, хоть посмотрю на тебя, зять, ты ведь так и не заплатил свадебного выкупа за мою дочь.
Вышел Миуюки, ухмыляясь, хотел прогнать старика, но тот резво вскочил и ударил своим тяжёлым посохом.
Когда приехал Фумарэ из города, отца его похоронили, а старик с посохом и вовсе исчез, говорили — сначала молния мелькнула, а потом пропал он и больше никто никогда его не видел.
А вот легенда о злом Миуюки живёт, мне показывали место, где он жил, ночью туда не велят ходить, но кому доводилось, видели, как там пляшут под Луной шесть лис, а седьмая стоит поодаль и смотрит. Оставьте им ленточку на старом буке, только непременно утром, и будет весь год у вас удача.
Японию сотрясали феодальные войны и клановые междоусобицы. Окровавленная страна пыталась отстоять свое право на существование и не развалиться на части, но в условиях тяжелейшего экономического и продовольственного кризиса оказалась на грани катастрофы. Деревни выжигались вместе с населением, имущество изымалось, а жизнь обычных крестьян обесценилась. Ни один из сегунов не желал уступать власть и жаждал захватить как можно больше земель, по всей территории страны шли кровопролитные сражения между армиями Востока и Запада. Голод, разбой и разруха царили по всей стране.
Множество смертей и ежедневное кровопролитие привело к тому что грань нашей реальности стала истончаться и в наш мир хлынули орды нечисти привлеченные трупным зловонием и энергетикой всеобщей ненависти. Огромное количество порталов образовалось по островам и наши монахи оказались бессильны перед жуткими обитателями потусторонних миров. Их заклятья, молитвы и ритуалы не приносили пользы.
Все началось не сразу. Сначала к нам начали поступать сведения о нападениях екаев и юреев на случайных путников, нападения чаще всего происходили на проселочных дорогах в дали от поселений, мы стали находить обезображенные трупы в канавах, лесах и озерах. Потом нежить осмелела и проникла на городские улицы, среди белого дня многие поселения были истреблены подчистую. Перед угрозой новой опасности человеческие споры были забыты или отложены на потом.
Наш город один из последних оставшихся держать оборону на восточном рубеже острова. Долгие недели мы рыли окопы и рвы, строили оборонительные сооружения и стену. В нашем городе собрались остатки выживших крестьян, самураев, буси и людей из прочих сословий. По нашим данным ближайшие деревни уже разорены и несметные полчища монстров движутся в нашем направлении. Подмоги с моря ждать тоже не стоит, все наши корабли подверглись набадению Уми-бодзо - угольно-черного исполина являющегося из морских пучин. Все корабли затонули. Нельзя сказать сколько мы протянем, но я верю что каждый будет держать оборону до последнего вздоха.
Я самурай, принадлежу к древнему японскому роду, проходил обучение у лучших мастеров воинского дела и если потребуется готов отдать жизнь за свой народ и свою землю. Возможно эти записи будут последним что я успею написать в своей жизни, но пусть они послужат хроникой этой войны. Возможно они будут полезны нашим потомкам.
Мы заняли свои позиции на стенах нашей наспех сделанной оборонительной крепости и приготовились принять сражение. Монстры явились с наступлением сумерек - древнее время всех духов и демонов. Завязался тяжелый и кровопролитный бой. Первыми нас атаковала мерзкая мелочь вроде Ванюдо, Каппа, Тэнгу, Дзасики-вараси, Рокурокуби, Нуппеппо и друих.
Жители отважно держали оборону не давая отратительным созданиям попасть на территорию посения. Защитники использовали длинные луки-юми истребляя подступавших екаев со стен города. Сотни смертоносных стрел летели в сторону противника метко поражая живые огненные колеса, хищные летающие головы, ожившие сандали, одноглазые зонтики, зубастые фонари, рыбоподобных чешуйчатых тварей с орлиными клювами, омерзительных псов с человеческими лицами, зеленокожих склизких чудищ с длинными липкими языками, когтистых монструозных младенцев, кровожадных ведьм с огромной пастью в виде разреза, безликих нечто с пустыми гладкими личинами, бесформенные тестообразные комья, кровавые кляксы живущие некой противоестественной жизнью, слепых отродий с глазницами на вытянутых руках, чудовищ с обезъяньими рожами и паучьими лапами, огромных крыс с железными зубами и многих других. Самых страшных тварей извергнул на нас ад. В давние времена вся эта мерзость могла обитать лишь в заброшенных зданиях и непроходимых чащах, сейчас же они дружными рядами шли в атаку ведомые запахом человеческой крови. Клыкастая, когтистая, шипастая, крылатая, ощетнившаяся, аморфная масса безостановочно лезла на стены визжа, крича, пища, воя, рыча и воняя.
К сожалению потери были и в наших рядах. Стая летающих голов настигла воина который сражался со мной по соседству и принялась терзать бедолагу, они подлетали с разных сторон, вырывали по большому куску плоти и вновь отлетали на значительное расстояние. Я пустил в них пару стрел поразив двоих Рокурокуби, но их было слишком много, по пять голов схватили парня зубами за обе руки и подняв высоко в воздух утащили кричащую жертву на растерзание. К тому моменту он уже походил на живой кровоточащий кусок мяса.
Демонов было слишком много. Люди быстро уставали, им на смену приходили другие, но количественный перевес оставался на стороне противника. Нечисть перла из всех щелей и трещин, твари старались найти брешь в нашей обороне чтобы прорваться на улицы города и устроить там кровавое пиршество.
Сделав несколько выстрелов и поразив какую-то крылатую гадость с петушиным хвостом, крыльями летучей мыши и грязным свиноподобным рылом, я отложил в сторону свой лук и уступил место подоспевшему мне на замену самураю. Достав более привычную мне катану я напраился к той части стены где немедленно требовалась моя помощь, подножие уже было усеяно трупами десятка защитников и бой продолжался. Над кучкой оставшихся в живых воинов возвышалось могучее змеиное тело и клыкастая пасть стремительно хватала по одному защитнику утаскивая его вниз, я подскочил сбоку и поймав момент нанес косой удар по чешуйчатой шеи монстра, самурай что стоял рядом ударил по центру прямо и рассек морду чудища почти пополам, а мой удар вспорол набухшие кожанные мешки служившие монстру хранилищем яда или желчи, и нечто вонючее хлынуло на землю. Сбоку ко мне потянулись черные скользкие щупальца которыми орудавало бесформенная студенистая субстанция истекающая слизью и гноем. Щупальца извивались как черви пытаясь добраться до моего горла и задушить, тремя короткими и резкими ударами я отсек гадостные отростки и тварь внизу издала длинный противный писк.
Не давая мне отдышаться и вытереть пот передо мной возник новый противник. Зубастая ведьма-людедка попыталсь разорвать мне горло своими длинными черными когтями, но я одним взмахом катаны отпраил тварь обратно в пекло. Справа на стену медленно заползал мерзкий тестообразный комок покрытый многочисленными складками, тварь напоминала слизня и испускала омерзительную вонь гниющего мяса, мне жаль было марать свое драгоценное оружие в этой блевотной массе и схватив факел я ткнул им в морщинистую бесформенную гадость сбросив ее со стены. Какой-то сплюснутый пузатый демон смахивающий на белый гигантский комок жира отправился вслед за ним охваченный пламенем.
Шустрый как муха карлик с одним выпученным глазом посреди лба попытался резво вскарабкаться и проскочить через защитников но точным ударом моей катаны был разрублен на две части и полетел вниз зловонными останками.
Несмотря на ожесточенное сопротивление в некоторых местах образовалась брешь и екаи начали прорываться внутрь.
Земля содрогнулась и недры ада выплюнули орду демонов Они, это были огромные, сильные, мускулистые, человекоподобные твари с яркокрасной кожей. Свирепые воины в ближнем бою. Их глаза горели адским пламенем, хищные пасти были усеяны огромными острыми клыками, а голову украшали крупные кривые рога. Предводитель клыкастых чертей Яма повел свою армию в атаку на нас.
Я покрпче перехватил рукоятку своей катаны и ринулся в самую гущу боя. Сталь моего меча сверкала исполняя безумный танец смерти, оставляя страшные раны и увечия, от меня во все стороны летели рогатые головы, когтистые лапы и отрубленные части тел. В неистовой ярости я превратился в живую мясорубку усеивая свой путь трупами проклятых бестий. Мой меч со свистом рассекал отвратительные морды, скалящиеся пасти и мускулистые шеи, отделял головы от туловищ и продолжал свою смертоносную песнь опустошая вражеские ряды и сея гибель среди адских полчищ.Уворачиваячь от ударов когтистых лап и кривых сабель я без устали рубил направо и налево превратив свою катану в металлический смертоносный вихрь. С ног до головы залитый черной вражеской кровью, стоя на горе изрубленных вражеских трупов и тяжело дыша я осмотрелся.
Как оказалось далеко не всем защитникам удалось выжить, наши ряды значительно поредели. Многих братьев сожрали красные черти. Они впивались клыками в глотки несчастных и вырывали им горло, а потом с жадностью лакали бьющую фонтаном кровь, некоторых разрывали на месте и пожирали наслаждаясь человеческим мясом прямо на поле боя. Некоторым черти отрывали головы и насаждали их на острые пики размахивая ими для устрашения, кого-то черти потрошили вспарывая животы и извлекая дымящиеся веревки окровавленных кишок.
В самом городе царила паника. Земля утопала в крови, несчастный город представлял собой огромное кровавое море.
Призрачные глаза таращились на перепуганных жителей со стен домов, огромные грязные ноги без туловища ломали нашу шаткую стену и с дьявольским остервенением давили людей дробя им кости и размазывая человеческие туловища по земле оставляя после себя бесформленное окровавленное месиво из костей, хрящей, внутренностей и мяса.
Земля задрожала повторно. Это означало что на поле боя явились О Докуро, кошмарные гигантские скелеты появляющиеся на полях сражений, отвратительное порождение энергии смерти и тлена, их тела представляют собой немыслимое скопище множества человеческих костей слившихся в один титанический скелет.
Они разнесли нашу стену в щепки словно игрушечную и открыли путь ордам нечисти. Они подбирали трупы наших воинов и присовокупляли их к своим мерзким телам делая их частью себя, становясь за счет этого еще больше и сильнее. Воистину, невозможно придумать участи страшнее чем эта.
Я понял что нам не выстоять. Защитники стали отступать к дальнему дому в котором располагался вход в катакомбы вырытые нами задолго до битвы. В них находились наши женщины, дети и старики.
Размахивая мечом и расчищая дорогу от лезущей со всех сторон мерзости я добрался до дома и вместе со всеми начал спускаться вниз. На стене, справа возник большой глаз с ненавистью уставившейся на меня. Недолго думая я вонзил свою катану прямо в центр черного зрачка проколов мерзкое явление насквозь, глаз с чавкающим звуком вытек на стену жидкой слизистой массой.
Спустившись по лестнице в подземелье мы поняли что дверь долго не выдержит могучего натиска демонов, все достали ножи для харакири и приготовились завершить свой путь как того требовал от нас священный кодес. В конце концов только такая смерть достойна самурая. Дописывая эти строки я ничего не боюсь и ни о чем не жалею. Продолжите нашу войну с нечистью, наш город пал, но ваш еще может выстоять. Таков путь.
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.
Небольшая история, которая будет включена в лорбук о Японии в рамках моей фэнтэзи-вселенной. История из части описания о деревне Накабасира на севере острова Акуцухара, вокруг которой есть всякие полезные, в том числе с магической точки зрения, ресурсы. После истории ниже будут идти базовые описания о деревне и её особенностях.
Предупреждения: есть некоторое описание казни, но конечно не подробное.
Камон (герб) и сасимоно (заспинный флаг) клана Нобори.
В заведении было полно народу. Все же недаром тут подавалось лучшее саке из тех, что вообще можно было найти в местах такого пошиба. Так что шум и гам стоял невообразимый, хотя на улице уже давно была ночь.
-- А я вот не испугаюсь. Даже если этот всадник прямо передо мной появится –не струшу! – пьяно разглагольствовал невысокий человек лет тридцати. Судя по одежде – мелкий торговец из тех, что держат одну лавку, где хозяева вынуждены сами за прилавком стоять, обслуживая покупателей.
- Конечно. А чего бы тебе пугаться? – спросил его собеседник, икнув, - он ведь, всадник этот, только на самураев нападает. Ты у нас самурай?
-Может быть. Тебе откуда знать?
-Ну да, конечно, ври больше.
Торговец вовсе не обиделся на реплику, лишь посмеялся вместе с собеседником. Потом опустошил еще чарочку и крикнул хозяину, который, по случаю наплыва клиентов находился тут же, в зале.
-Эй, сколько платить? Да, и можно позаимствовать фонарь? Завтра верну.
Уже через несколько минут, торговец вышел из заведения, сильно качаясь. Вот только внимательный взгляд мог бы заметить, что рука держит фонарь необычайно твердо для таких выделывающих кренделя ног.
Путник прошел немного по улице, завернул за угол и остановился. Тут никто не мог его заметить. Он поправил соломенную шляпу, и пошел дальше уже более твердо.
С большим удовольствием Дзинго вдохнул прохладный ночной воздух. Хотя и не так уж он был пьян, как хотел представиться другим посетителям лавки, но все же саке немного ударило в голову и воин надеялся, что прогулка поможет протрезветь. Наверное, стоило дождаться помощников, как и предполагалось – все же не самый спокойный квартал столицы. Но Дзинго хотел подумать, а думалось ему лучше всего в одиночестве. Так и шел он, размышляя.
Черный Воин появился с месяц как. Те, кому удалось его увидеть, говорили что он высок и страшен. Он проносился на лошади по улице и не было спасения от его меча. Рассказывали, что сам вид жуткого призрака словно гипнотизировал, не давая ничего сделать – да и что можно было бы сделать против такого чудища? Нападал Воин только на самураев, никого другого не трогал. Из десяти жертв - семь были убиты на месте совершенно одинаково. Еще трое сильно покалечены и навсегда изуродованы. В трех случаях, при убитых самураях были слуги. Которые рассказали, о Воине и о том, что сами они, как и их господа были в полном оцепенении. Еще говорили о холоде при приближении Всадника.
Дзинго Юсихири особо не верил в нечисть. Был он человеком весьма практичным и расследовал уже не одно дело, которое имело «мистический» оттенок, но оказывалось творением человеческих рук. Как например, призраки в заброшенном святилище недалеко от города, оказались выдумкой банды грабителей, которым нужно было место для спокойной жизни и хранения добычи.
Поэтому когда Дзинго поручили расследовать это дело, он, конечно же, сильно сомневался в мистической природе всадника. Разумеется, человек, чтобы сделать подобное, должен был владеть мечом просто мастерски – среди убитых было два воина, которых Дзинго знал лично. И входили они в десятку лучших фехтовальщиков в городе. Да и вообще, чтобы действовать мечом со спины несущегося коня – это же сколько нужно сил положить на этакое умение? Но ведь вершины мастерства, до которых можно дотянутся, никем еще не определены.
В любом случае, Дзинго не мог позволить, чтобы некто, будь то нечисть, дух, или человек, и дальше продолжал убивать.
Информаторами между простым людом и сыщиками работают обычно низшие полицейские чины – окаппики, сами простолюдины. Именно они трутся по кабакам и рынкам, собирают информацию.
Но Дзинго сам любил иногда потолкаться меж людьми, услышать то, о чем говорят на улицах своими ушами, за что заслужил даже пренебрежение некоторых коллег и удивление остальных.
Вот и сейчас, в то время как его помощники собирали информацию, Дзинго не отставал. К сожалению, пока все было безрезультатно. Конечно, о Воине говорили и много. Правда пока Дзинго не услышал ничего путного, что могло бы привести его к следу.
Так размышляя, Дзинго спокойно шел по улице, не беспокоясь о помощниках, которые, не найдя его в условленном месте, наверняка пойдут тоже по этому же направлению, о чем он предупредил заранее.
Мысли Дзинго были прерваны неожиданным похолоданием. Он остановился и удивленно посмотрел вокруг. Ни малейшего порыва ветерка. А холод нарастал так резко, словно прямо на Динго шла стена метели.
Дзинго обернулся и тут увидел Черного Воина собственной персоной. Да, теперь и ему стало ясно, что с человеком это существо не может иметь ничего общего. Сам воин, очень худой, ростом никак не меньше шести сяку(сяку - примерно 30.3 см), действительно был облачен в странный черный доспех, более всего похожий на чешую. Впрочем, рассмотреть более ясно было невозможно. Зато очень хорошо была видна под простым шлемом без украшений, маска, похожая не на боевую, а на маску театра Но – совершенно белая, только с темными провалами на месте глаз. Конь тоже был повыше, чем самая высокая лошадь, что видел Дзинго в своей жизни. При этом слишком уж длинная морда была у лошади, и слишком уж тонкие ноги – даже странным казалось, как они выдерживают тело животного еще и с всадником.
Воин мчался прямо на путника. Дзинго инстинктивно потянулся к мечу…которого при нем сейчас, разумеется, не было. Оставалось лишь попытаться увернутся от всадника, но Дзинго почувствовал, что не может двинуть даже пальцем и ему только и оставалось, как наблюдать, как приближается к нему неминуемая смерть. Но всадник не обнажил меч – тати в черных ножнах, по которым словно бы вилась серебряная змея, висящий у пояса(меч обычно длиннее и более изогнут, чем катана Тати носили обычно подвешенным за пояс, а не заткнутым за него, как катану. При использовании в кавалерии эти мечи считались более эффективными, чем остальные). Странное существо прошло сквозь Дзинго и понеслось дальше по улице совершенно не заметив одинокого путника. Продолжалось «столкновение» всего пару секунд, но Дзинго показалось, что гораздо больше. Само время будто остановилось, даже нет, заледенело. Человеку казалось, что его кровь превращается в лед.
-Господин, господин, - послышались крики. Дзинго с трудом возвращался к реальности. Уф, даже мысли заморозились, кажется. А к нему уже бежали его помощники. Перебивая друг друга рассказали, что увидели Всадника, направляющегося сюда, но конечно, не успели за ним вовремя.
-К счастью, с господином все в порядке, - сказал Оиси, самый, по мнению Дзинго прыткий и умный из всех его подчиненных. Бывший актер, Оиси мог перевоплощаться в кого-угодно - от простого крестьянина до утонченной гейши или кичащейся своим богатством купчихи. К тому же обладал живым умом и неболтливым языком.
-Хотя господин и самурай, - удивленно продолжал Оиси
Дзинго улыбнулся. Ну конечно, из всех его помощников только Оиси соображал настолько быстро, что сразу же обратил внимание на эту странность.
-Ты прав, Оиси. Людям свойственно ошибаться, и не увидеть в человеке без мечей самурая. Но опытный воин разглядит другого воина во что бы тот не рядился. А уж нечисти и правда подобная ошибка – постыдна.
-Но все же это не человек. Мстительный дух, может?
-Убитые никак друг с другом не связаны. Двое – вообще ронины, впервые пришедшие в город.
-Что же тогда?
-Есть у меня идея…Но придется нам побегать еще…
***
Уже через три недели Дзинго Юсихири сидел напротив начальника, почтительно докладывая о конце расследования. Обори Камон был господином важным, дотошным,любил вникать в каждую мелочь, даже со слугами-уборщиками проводил беседы лично сам, прежде чем их нанимали. При этом свою работу любил, ценил людей прежде всего по способностям, а не по древности герба и подвигам предков. Хотя требовал с себя и с других строго, но и на похвалу не скупился. В общем, для Дзинго, лучшего начальника и желать не приходилось. На самом деле, Дзинго уже предоставил полный отчет, но Обори любил сам выслушивать своих подчиненных. Особенно Дзинго.
-Так как ты понял, что из себя представляет этот Воин?
-На самом деле, я поначалу лишь догадывался и догадки мои подтвердились. Воин – сила яростная, реагирующая на весьма конкретные признаки, но бессмысленная, без разумного направления, не способная видеть более, чем нечто внешнее. Так что я сразу решил, что скорее всего не нечисть это. Ну а дальше было уже дело было за малым…. хотя и нудным. Ведь теперь знал я, что искать. И нашел. Вдова владельца шелковой лавки Кигоэя еще молодая женщина, стала привечать некоего Найто Хангоро, сына Найто Синноскэ. Отец служит счетоводом у князя Ако, и весьма уважаем даже среди старших по званию. Так что вдвойне удивительно, что сын его оказался человеком никчемным, вздорным и непочтительным. Во время одной из ссор, он набросился с оружием на родного отца и, рассказывают, если бы не вмешалась старая его бабушка, то ранил бы. Из-за великого чадолюбия отец не стал докладывать о вопиющем поведении сына, нарушающем все нормы и законы, и это было ошибкой. Хангоро уже через несколько дней украл значительную сумму денег, что хранилась в доме и сбежал в столицу, где тратил деньги на пирушки с веселыми девицами. Разумеется, долго подобное продолжаться не могло и уже скоро пришлось Хангоро продать свой клинки, а в ножнах носить деревянные мечи. Именно тогда и начала привечать его госпожа Санаэ. Раньше, когда деньги еще водились, Хангоро часто покупал в ее лавке ткани для девиц, там вдова его и увидела, и страстью воспылала. Служанка О-Цуги показала, что госпожа ее посылала самураю любовные письма, да тот не отвечал. Но через некоторое время сам явился. И с тех пор начались их шашни. Вновь появились деньги, а с ними и девицы. Та же О-Цуги призналась, что часто слышала, как спорят госпожа Санаэ и молодой Найто. Госпожа Санаэ часто кричала, что покончит с собой, если Найто ее бросит. Тот уходил на какое-то время, а потом вновь возвращался. Полагаю, когда деньги вновь заканчивались. Но однажды он заявил, что встретил слугу отца, который оказывается разыскивал молодого господина. Отец готов был простить сыну все и принять его под свой кров.
Обори не удержался от возмущенного фырканья. Как вообще можно так? Ведь подобные вещи непростительны! Дзинго уважительно помолчал, а потом продолжил.
-После ухода Найто, вдова словно сошла с ума от горя. Она то пыталась покончить со своей жизнью, то вдруг начинала говорить о том, как отомстит коварному Найто. Иногда она бродила по ночам по улицам и сама не помнила в поисках чего. Однажды обнаружили ее полностью раздетую, с расцарапанным телом, простоволосую, около реки. Предположили, что злодей, ограбил, а возможно и надругался над бедной женщиной. Её привели домой и уложили. Да так больше она не оправилась. Умерла, а перед смертью постоянно бредила. Предполагаю, что именно поэтому последние ее мысли, исполненные злобы, обиды и ненависти, обращенные на Найто, не смогли получить четкое направление, и понятие, как найти того единственного обидчика.
-До чего могут довести человека нечистые страсти, - проговорил Обори, - но как удалось решить проблему?
-Вот тут я чуть не встал в тупик. Предположил, что Всадник не успокоится, пока не найдет младшего Найто. Но как защитить от него самого Найто? Человек он пропащий, и заслуживает сурового наказания, но все должно быть по закону. Но, как оказалось, Найто недолго прожил дома, и потом опять исчез, снова прихватив деньги и вещи, что можно продать. Целую неделю я и мои люди пытались найти его следы, пока, наконец, в убитом десять дней назад самурае не опознали молодого Найто по приметному танто( кинжал), который в его семье передавался из поколения в поколение. Ну надо сказать, что Найто Синноскэ тоже в то время был в столице по делам господина. Он опознал труп.
-А убийца?
-Самурай из клана Сакакибара – владелец собственной небольшой школы, где обучает детей фехтованию и каллиграфии. Полно свидетелей, которые показали, что Найто сам задирался к Сакакибара, а тот пытался его образумить. Но Найто, хотя не был еще пьян, продолжал вести себя хамски и безрассудно. Унять его не было никакой возможности. Он размахивал мечом, представляя, видимо, себя героем Эпохи Воюющих Провинций(эпоха феодальной раздробленности в Японии) , и распугал всех посетителей в заведении «Нагоя». Сакакибара сначала пытался успокоить зарвавшегося юнца с помощью меча, не вынутого из ножен, но Найто настаивал на поединке. Сакакибара согласился, лишь сказал, что сразиться завтра, а сейчас Найто надлежит успокоиться, и не подвергать опасности окружающих. Сакакибара даже хотел уйти, но Хангоро преследовал его по пятам, на всю улицу выкрикивая обидные прозвища и обзывая Сакакибара трусом. Тут даже будь у человека сердце из камня или из дерева, не выдержал бы. Поединок закончился быстро. Найто успел блокировать лишь один удар. Сейчас Сакакибара задержан до дальнейших распоряжений.
Обори кивнул
-Я хочу сам поговорить с этим воином. Сдается мне, что человек он взвешенный и совестливый. Такие всегда пригодятся.
Дзинго кивнул.
-В общем, - продолжил он, - в доме госпожи Санаэ соорудили алтарь, и помолились за ее душу, а также возложили свиток с описанием всего, что случилось с ее обидчиком. Монах, проводящий церемонию, сообщил, что после того, как зачитал он свиток и положил его на алтарь, в воздухе разнеслось благоухание цветов, хотя церемония проходила далеко от сада. А О-Цуги показала, что в последующую ночь явилась ей во сне госпожа, прекрасная и довольная. И сообщила, что душа ее теперь спокойно может уйти из этого бренного мира.
-Эта О-Цуги была была доверенным лицом госпожи? – спросил Обори
Дзинго кивнул
-О-Цуги выросла в доме госпожи. Её мать когда-то постучала в дверь «Нагоя», еще тогда, когда под таким названием стояла только одна лавка, ночью. Никто не знал, откуда женщина и кто отец младенца девочки на ее руках. Сама женщина скоро умерла – была зима, а она видать, долго шла в обносках. Госпожа Санаэ вырастила девочку, сама обучала ее, а когда та подросла, сделала своей наперсницей и главной прислужницей.
-Что же, значит есть шанс, что Всадник нас больше не потревожит, - важно сказал Обори, - жаль, конечно, старшего Найто, но он сам виноват в том, что случилось.
-У него есть еще младший сын, которому сейчас всего десять, - почтительно поклонившись, сказал Дзинго.
Обори нахмурился.
-Нужно приказать привести этого Найто ко мне. Наверняка, этот случай уже послужил ему уроком, но стоит еще поговорить с ним о том, как необходимо воспитывать сыновей. Что же. Ты показал себя неплохо в этом деле, и я тобой доволен. А сейчас, полагаю, у тебя есть более важные дела, чем рассказывать истории нудному старику.
Дзинго лишь оставалось вновь почтительно поклониться.
В самом конце 90-х наша советская певица Валентина Толкунова отправилась на гастроли в страну Восходящего солнца. Концерты прошли просто с ошеломительным успехом, много раз Валентину Васильевну вызывали на "бис". Настало время выходных и сама заместитель министра культуры Тояма Ацуко повезла певицу по достопримечательностям Токио и окрестностей. Ей показывали то и это, Валентина Васильевна везде благодарно улыбалась, а потом вдруг попросила показать ей белоснежно-белое здание раскинувшееся среди огромного парка.
- Вам наверное не понравится это место, - заявила Ацуко.
- Почему?
- Это онкологический центр где лечатся потомки тех кто подвергся облучению при бомбардировки в конце Второй мировой войны. Там очень тягостная атмосфера...
- Вот и посмотрим. Везите.
Отказать гостье не имели права.
- Всё красиво, чисто, везде порядок, а настроения нет, - заявила Толкунова осмотревшись. - А без настроение какое же выздоровление?
- Так они здесь и не простудой болеют, - недовольно заявил главрач не слишком обрадовавшийся вторжению чужаков.
- Тут вы не правы, доктор.
Толкунова устроила целый концерт в фойе медицинского центра и пациенты его аплодировали и смеялись, аплодировали и смеялись, настолько им понравилась певица из России. А потом Валентина Васильевна отправилась в детскую палату и спела пару-тройку детских песенок там не забыв захватить малышам гостинцы.
"Она словно лучилась счастьем от которого заражались все остальные", - напишет потом заместитель министра спустя несколько лет.
- Почему в детской палате так скучно? Нарисуйте на стенах что-то яркое, весёлое, дети это любят. И в палатах взрослых нужно что-то придумать и обязательно поставить цветы. Он будут ухаживать за ними, это даст им дополнительный стимул...
- Вы не понимаете, что испытывают эти люди узнав, что смертельно больны! - скорчил гримасу главрач мечтавший о том, чтобы эта шумная женщина наконец покинула его заведение.
- И вы снова ошибаетесь, мой милый доктор, - смех Толкуновой был как звон колокольчиков. - Уже девять лет как у меня обнаружили неоперабильный рак груди. Давали год, максимум я вот она тут.
Главрач не мог поверить, что эта цветущая женщина больна, но всё же спросил:
- Помогла химиотерапия?
- Вот ещё! - махнула рукой Валентина Васильевна. - Я от неё отказалась. Выпадут волосы! Как же я буду выходить на сцену в парике? Я сама себе помогла. Улыбаться надо!
- Но она всё равно победит...
- Может быть, но зато ей стыдно будет, - пошутила напоследок советская певица направляясь по коридору к выходу провожаемая восхищённым взглядом главврача.
Толкунова умерла в марте 2010 году в возрасте 63 лет, но по сей день в Онкологическом центре Токио в детском отделении лучшими мангаками страны изображены прекрасные рисунки на стенах, которые меняют раз в год, а в каждой палате стоят цветы. Ито Харада выполнил просьбу Толкуновой.
Запоздалый пост с обновлённым оформлением.
「 Это начальный фрагмент пишущейся для бэкграунда вымышленного фэнтези-мира истории возникновения местных японцев. Карта региона. Земные сутки - 24 часа, земной год - 452 дня.」
В дальнейшем, после завершения этой истории об Идзанаги и Идзанами, будет описана информация об исторических периодах и императорском роде, начиная от местного варианта императора Дзимму. А так же описания ряда последующих, важных в местной истории периодах, отчасти также взятых из реальной истории своими названиями и рядом событий.
Некоторые из заготовок под это в оформлении:
Хоть и информацию я чаще подаю более человекоцентрично, во вселенной есть и иные расы, в том числе и на японском архипелаге. Думаю, почти все здесь по биологическим признакам более-менее понятны, и поясню только за теозавритов - формально они тоже "рептилии", но немного-много другой эволюционной ветви, "духовно" ближе к динозаврам и драконам.
Букв тут особо нет, они стали частично неканоном после начала Ямато-кигэн моногатари и требуют переписать их после завершения этой истории.
Местный вариант периода Хэйан должен будет стать одним из важных этапов истории. Спойлер - дом Тайра не падёт, как это было при ИРЛ войне Тайра и Минамото, а значит и битва при условном заливе Дан не станет концом периода. Однако, скорее всего, именно Минамото, как и в реальной истории, станут родоначальниками верховенства сёгуна над правительственным аппаратом.
Пишущаяся история будет в общем составе статьи про Самураев в сеттинге, и будет выступать как вводная информация.
Обложка статьи пока будет такая:
А ещё фрагмент другой истории, связанный с появлением местных Синсэнгуми. В отличие от ИРЛ истории, появились они здесь благодаря непосредственно роду Минамото, а не Токугава (которые, в общем-то, родственники Минамото).
「 Это начальный фрагмент пишущейся для бэкграунда вымышленного фэнтези-мира истории возникновения местных японцев. Карта региона. Земные сутки - 24 часа, земной год - 452 дня.」
Рассказ о явлениях современной Японии следует начать с рассказа о происхождении доминирующего народа – Ямато (大和民族, Ямато миндзоку). Именно этот народ составляет основной контингент японцев и исходит корнями к Аматэрасу, богине-солнцу, и к богам творения Идзанаги и Идзанами.
Исконно ямато не являются коренными обитателями японских островов, до них здесь обитали и другие. Свою историю пришлый народ начинает на территории современного восточнокитайского Царства Вань за 5 100 лет до IЭ. Тогда они именовалось народом Вэй (倭族, Wēi zú), а их прямые немногочисленные современные потомки зовутся Во Люн Сянь (倭梁羡, Wō Liáng Xiàn).
Народ Вэй был племенным образованием, который вёл союзную деятельность с соседними раннекитайскими племенами. Многие сотни лет этот народ жил в мире, но не стремился к явному развитию, что сделало их культуру неизменной на протяжении этих лет.
К 4 500 гг. до IЭ земли современного царства Вань, как и большую часть современного Восточного Китая, захватило могучее древнее Царство Сяо (曉國, Xiǎo Guó) под предводительством царя Сяо-сяо (曉魈, Xiǎo-Xiāo). Сяо-сяо был персонажем множества легенд и сказаний, согласно которым прожил он более шестисот лет, а Восточный Китай был покорён им в возрасте 110-ти лет. Сам легендарный правитель снизошёл до народа Вэй в ослепительном бронзовом доспехе, чьё сияние могло сравниться с сиянием обоих солнц, и выбрал он Вэй Чжоу Циня (倭周秦 Wēi Zhōu Qín) как царского избранника из народа Вэй.
Чжоу Цинь был молодым юношей, хорошо осведомлённым в свойствах трав. Сяо-сяо назначил его быть своим лекарем и добытчиком редких ингредиентов, и Чжоу Цинь верно служил царю Сяо пятнадцать лет.
Сяо-сяо понимал, что его век недолог, и ему нужно обрести бессмертие, с этим же он обратился к Чжоу Циню, приказав ему отплыть на острова восточного моря для поиска загадочной туманной травы У Хуа Сон (雾花松, Wù Huā Sōng), которая, согласно легендам от немногих выживших путешественников, дарует большую силу и большую жизнь. Однако, этой идее воспротивился народ Ляо (辽族, Liáo zú), яро показавший своё желание быть независимым от власти Сяо. Желание царя быть бессмертным спровоцировало Ляо к восстанию и началась гражданская война, в ходе которой народ Ляо был почти полностью истреблён войсками Сяо. Позже исконные поселения Ляо станут одними из самых испорченных скверной от гнева заблудших душ земель, что даже великие мастера Мин Яньсу (命元素, Mìng Yuánsù), стихии жизни, не смогут очистить эти земли.
Чжоу Цинь согласился исполнить повеление царя, и отправился на острова восточного моря вместе с своим гэгэ (哥哥, Gēge, «старший брат») Чжоу Ином (倭周婴, Wēi Zhōu Yīng) и целой экспедицией исследовать далёкие туманные земли – современную Японию. Море было спокойным, и братья Чжоу благополучно прибыли, сначала к небольшим, а позже и к крупнейшему острову архипелага. Глаза Циня и Ина запечатлели красоты, которые те ранее не видели в своих родных края, а острова действительно часто укрывались за туманом, будто бы не хотя принимать к себе чужаков.
Экспедиция Чжоу Циня обосновала лагерь на юге современного острова Хонсю. В первый месяц им пришлось пережить ряд событий – они столкнулись с теми, кого будущие поколения прозовут ками и ёкай. Особенно было заметно влияние злых духов – пропажа провизии, болезни и смерти, потеря разума, у экспедиции не было знаний о том, как противостоять подобной угрозе, они никогда не сталкивались с такими существами на своей земле. Ещё позже они столкнулись с аборигенными племенами, которые проявляли агрессию к чужакам на своей земле.
Не смотря на все трудности, свою главную цель экспедиция выполнила – за несколько лет братья Чжоу нашли богатые источники произрастания У Хуа Сон, собрали её и отплыли обратно в Царство Сяо. От аборигенов же им удалось получить знания о местных духах, как им можно противостоять и как их задобрить. Чжоу Цинь подружился с одной из ками, которую назвал Сюэбай (雪白, Xuěbái) – «чистейше белая», или Сэппаку в будущем японском чтении. Цинь забрал ками с собой в Китай и познакомил с местными обычаями и травами, не произрастающими на родине Сюэбай, а спустя время и вовсе взял Сюэбай в жёны.
Она была прекрасной дамой с беловатой кожей, длинными и густыми чёрными волосами, могла исцелять и убивать одним касанием. Её боялись и уважали все из народа Вэй, и ныне никто не осмелился сказать хоть слово против Чжоу Циня.
Сяо-сяо поблагодарил своего слугу за столь большой труд по поиску туманной травы и назначил ему высокий аристократический титул, назначил правителем над всем народом Вэй. Царь также оценил и прекрасную даму слуги, которая даже помогла ему в приготовлении отвара бессмертия.
Годы спустя, Сюэбай поведала Циню о своём желании вернуться обратно, к островам восточного моря, поведала о том, что не может долго пребывать в этом мире, но не хочет расставаться с Цинем. Правитель Вэй размышлял над этими словами довольно долго, пока не заметил, что Сюэбай начинает буквально понемногу исчезать – он больше не мог касаться локонов её прекрасных волос, не мог схватить её за руку, и тогда он решил вернуться в бывший лагерь на юге Хонсю, а за ним последовал его гэгэ. Вместе с этим, Сюэбай попросила Циня захватить с собой 500 детей – мальчиков и девочек поровну, что Чжоу Цинь покорно исполнил. Он собрал сирот, но и тех не хватило, тогда он выпросил детей у их семей обещаниями о том, что те станут началом великого пути величия Вэй, и семьи доверились словам своего правителя, пусть и не все. «Вторая экспедиция» прибыла к островам восточного моря и более никогда не возвращалась.
В государстве Вэй стал править общий сын Чжоу Циня и Сюэбай – Вэй Чжоу Юань (倭周元, Wēi Zhōu Yuán). Такой побег Циня и похищение пятисот детей из Царства Сяо не понравилось Сяо-сяо, но в качестве благодарности за бессмертие царь решил не смещать Юаня с поста наследного правителя Вэй. Позже потомки Юаня станут основателями династии Вань (湾朝, Wān cháo) современного Царства Вань (湾國, Wān Guó).
Сяо-сяо закончил своё правление ещё при Юане, и в те времена было распространено мнение, что тот был убит духом-тигром. Тем не менее, сотни лет спустя было множество свидетелей присутствия некой личности, очень похожей на Сяо-сяо среди обычного люда народа сяо. Согласно преданиям, Сяо-сяо действительно бессмертен и живёт досихпор, и ему даже поклоняются как божеству.
「Согласно ряду древнейших сказаний, за именем Идзанаги и Идзанами скрываются Вэй Чжоу Цинь и Сюэбай, а за именем Идзури скрывается гэгэ Циня – Вэй Чжоу Ин. Согласно этим же сказаниям, они стали первыми людьми и земными ками, что ступили на земли священной Такамагахары. 」
Прибыв обратно на Хонсю, Сюэбай начала возвращаться в реальный мир, её утраченные в «призрачном проклятии» части тела вернулись и Чжоу Цинь этому сильно возрадовался. Теперь же Сюэбай попросила братьев Чжоу возвести поселение для детей ближе к предгорью Микадзути-имма-гири (御雷陰魔霧, Mi-ikazuchi-in-ma-kiri) 「«Туман почтенного и благочестивого грома сокрытого злого духа» – одно из первых названий южной горы, данное будущим народом Ямато. В современное время эта гора известна под названием Кирикадзути-гьёин (霧雷御陰, Kiri-ikazuchi-gyo-in), «Туманный гром божественной силы Инь»」. Сама же Сюэбай занялась детьми – кормила их, обучала ремеслу естественному и сверхъестественному, и в конце концов общими трудами Цинь, Ин и Сюэбай взрастили первое поколение будущего народа.
Подросшие дети показали себя достаточно самостоятельными и опытными, чтобы ками и братьям Чжоу более не требовалось их пристально опекать. Среди них же обозначился явный лидер, которого спустя тысячи лет в очередных пересказаниях древних легенд обозначат именем Дзиммин Мэйсу (神民 盟主), а настоящее его имя неизвестно, как и неизвестно, было ли оно вообще. Благодаря нему юный народ смог преуспеть в выживании и самоназвался звуком «Ва», который записывается ныне также, как и народ Вэй – 倭.
Братья Чжоу и Сюэбай наставляли Дзиммин Мэйсу, Цинь передал ему свой опыт правления над Вэй и целительства, Ин передал ему свой опыт военного дела, а Сюэбай передала ему часть собственных сил, а после они ушли и более Дзиммин Мэйсу их при жизни никогда не видел.
Первый правитель Ва к возрасту 30-ти лет принял решение совершить вооружённую экспедицию на ближайшие территории, чтобы исследовать их и забрать полезные ресурсы. Там ему предстояло столкнуться с сопротивлением аборигенных народов – Татэдзин (盾人) и союзных им людей-карликов Такиби-вайдзин (焚火矮人), и терпя поражение от талантов вождя Ва, этим народам пришлось бежать ближе к южному побережью Кирикадзути-гьёин. Дзиммин Мэйсу присвоил себе и своим людям всё, что не смогли унести Татэдзин и Такиби-вайдзин – пища, примитивная утварь, строительные ресурсы и земли, а также ему достались различные примитивные магические предметы этих культур. Когда вождю было около 35-40 лет, с севера на поселение Ва напало племя, родственное Татэдзин, но отделившееся от него тысячелетием ранее, и оно оказалось сильнее своих неудачливых собратьев.
Это племя смогло убить около сотни Ва, включая детей, но всё-таки потерпело поражение.
Дзиммин Мэйсу скончался в возрасте 42-х лет от тяжёлой инфекции, и на его место пришёл править его сын. Дальнейшие 1 700 лет истории народа Ва были наполнены различными трудностями – множество войн с соседями изрядно сокращало количество соплеменников, но происходили и года процветания – мирное время, когда Ва становились больше. Всё это время никто более не слышал о Вэй Чжоу Цине, Вэй Чжоу Ине и Сюэбай, но народ Ва тесно контактировал с другими ками и с ёкай, учились взаимодействовать с ними.
Изначально Ва разговаривали на языке, схожим с раннекитайским вариантом языка Вэй, но потом их язык обретал большую самобытность и заимствования из речи аборигенных народов островов восточного моря. Конкретной письменности у Ва не было, но использовались очень примитивные символы для обозначения чего-либо, рисунки.
Облик Ва был прост и примитивен, но свои одежды они старались выдерживать в общем белом цвете. Одежды были украшены камнями, растениями и другими вариантами украшений, которые мог создавать народ Ва. Тогда же впервые появляются символы, похожие на прообраз более современных магатам – одного из священных символов древних и современных Ямато.
Сказание о Идзанаги и Идзанами
Объединил любовный союз сердца смертного мужчины и прекрасной сверхъестественной дамы. Породили они множество детей, а сами направились в неизведанные земли, оставив потомков выживать и строить собственное будущее. Так началось долгое путешествие тех, кого будущие люди назовут Идзанаги (イザナギ/伊弉諾尊, Изанаги / Изанаги-но-Микото) и Идзанами (イザナミ/伊弉冉尊, Изанами / Изанами-но-Микото) – богами творения, прародителями множества богов.
Мужчина был прекрасен собой, как и его дама – их объединяли длинные, густые чёрные волосы, при этом кожа Идзанаги отдавала солнечным оттенком, а кожа Идзанами была бледна. Оба они были наряжены в белые одежды, а вместе с ними в начале пути был и другой бог творения – Идзури (イズリ/伊図里尊, Изури / Изури-но-Микото). Он приходился для Идзанаги то другом, то старшим братом, то отцом – единого мнения среди народа на это нет. Вдобавок, Идзури был весьма искусен во владении оружием.
Вместе они смогли отыскать вход на священную землю, названную Такамагахара (高天原). Этот мир большой и просторный, в нём живут так называемые небесные ками – наиболее возвеличенные. Идзанами была земной ками, и небесные ками неохотно принимали её на своей земле, а к Идзанаги и Идзури открыто проявляли презрение – на тот момент они были обычными смертными, но имевшими широкие познания в растениях и военном деле земного мира. Эти знания заинтересовали небесных ками, и они всё-таки приняли путников к себе.
Со временем троица прижилась среди местных духов и им было позволено возвести свой собственный дом. Идзанаги и Идзури возвели своими силами дом из камней и дерева в стиле, напоминающим архитектуру раннего Восточного Китая. Небесным ками очень понравился результат, и они попросили смертных возвести ещё подобных домов уже для местных обитателей, и они с азартом принялись за данное дело. Уже тогда на этих двоих сказалась магическая природа священной земли. Они были смертные, но были способны на то, что не смогли бы другие – им была неведома усталость и тяжесть. Для небесных ками Идзанаги и Идзури возвели большой целый и прекрасный город меньше, чем за земной год.
「Течение суток и длительность года в Такамагахаре отличается от Шагора – сутки длятся 27 часов, а год состоит из 371 дня. 」
Всего за три земных года, оказывая взаимную помощь, троица смогла добиться расположения местных обитателей, и те поведали им множество таинственных знаний. Знаний о мире, о Такамагахаре и о магических явленьях, о божественности и об опасности, что таит в себе эта сила. На четвёртый год пребывания в Такамагахаре к троице снизошло местное божество-правитель – Суварта (スヷルタ, Суварута), природная богиня неба, космоса, воды, жизни и благоденствия, архонт. Богиня расспросила Идзанаги, Идзанами и Идзури об их путешествии, и те поведали свои историю и про поиск священной земли, и рассказали о том, что ищут способ вечно быть вместе.
Благая Суварта была искушена их рассказом и тронута верностью сердец Идзанаги и Идзанами, что без сомнений поведала им о возможности стать такими же существами, как и сама властительница Такамагахары, однако не поспешила одаривать гостей божественным бессмертием.
Суварта решила испытать троицу временем, и обратила тех небесными ками. На Идзанами это не сильно повлияло, так как по природе она и так является ками с большим сроком жизни, но вот Идзанаги и Идзури ныне не могли умереть столь же быстро, сколь и другие люди. Вдобавок, подобное действие – благословение Великой Суварты, которое отбивает любые сомнения у всех остальных небесных ками в Такамагахаре.
Теперь же троице предстоит сотни лет жить на священной земле, доказывая свою чистоту и достоинство владеть силой Суварты.
И влюбится сильный в прекрасную, и будут их узы крепки.
Идзанаги и Идзури продолжали возведение построек, они совершенствовали и то, что уже построили – всё становились только лучше и удобнее. Совершенствовали они своё ремесло будто соревнуясь друг с другом, а тем временем Идзанами занималась уютом и комфортом, помогала другим небесным ками с различными просьбами.
Таинственная дама в головном уборе, украшения которого скрывали её лицо, попросила у Идзанами пять красных сомов из её личного пруда, но получила отказ – эти сомы были подарком от Идзанаги, и она ими сильно дорожила. Тогда таинственная дама просто выкрала пятерых сомов и скрылась, что сильно оскорбило и расстроило Идзанами.
Идзанаги услышал плачь своей супруги и вернулся к ней, оставив Идзури, и принялся успокаивать её. Супруг пообещал вернуть их и даже впервые за семьдесят лет схватился за меч, узнав приметы таинственной дамы – он почуял опасность, исходящую от подобной фигуры, но решительно хотел вернуть подаренных им же сомов обратно своей супруге.
В это же время таинственная дама явилась перед Идзури и передала ему дощечку с неким рисунком, похожим на мост, а сама исчезла. Когда Идзанаги вернулся к Идзури, тот рассказал о явлении неизвестной женщины к нему и показал дощечку. Они оба распознали на ней мост, который недавно был ими построен внутри города, но они не понимали, в чём состоял посыл.
Идзанаги решил использовать следы жизненной энергии на дощечке, чтобы отыскать воровку, но обнаружил, что дерево полностью пропитано скверной и это не позволяет уловить следа создателя. Тогда он решил опросить возможных свидетелей её присутствия, но никто не мог дать ответа, куда она могла исчезнуть.
Солнце уже садилось и Идзанаги отложил дела на следующий день, а сам отправился к Идзанами для совместного сна, при этом он захватил с собой дощечку. Идзури же решил не торопиться со сном, он прождал у самого моста до полного захода солнца за горизонт. Ему резко стало дурно, он испытал головокружение, а на мосту померещилась некая фигура в тёмной дымке, вьющейся как хвосты или щупальца. Ему пришлось бежать дальше от моста, и только тогда ему стало лучше, но резко появилась сонливость и Идзури как заворожённый, не обращая ни на что внимания, направился к кровати ближайшего дома и проспал до самого утра. По пробуждению он не помнил об инциденте, в его памяти всё обрывается на заходе солнца, и он не помнит, как оказался в чужом доме.
Этим же утром Идзанаги обнаружил исчезновение дощечки, на её мести осталось лишь серо-чёрное пепелище.