Крепкая дружба Глава 1. ч.1 Я точно его видел!
“Вы когда-нибудь видели человека с красными светящимися глазами? Нет? Я не меньше вас знаю, что таких людей не существует! И всё же, в моей жизни был такой человек. Да, в ту тёмную ночь, перед рассветом, я видел его. Я точно его видел!”
___________________________________________________________ Из судебного протокола осени 984 года.
Часть 1
— Эрион! — окликнул кто-то сзади.
Эрион обернулся и увидел бегущего к нему незнакомца. Остановив свой стремительный шаг и почесав голову, юноша стал рассматривать подбегающего человека.
— Я вас не знаю.
— Это не важно, у меня к вам важное сообщение! — незнакомец остановился в двух шагах, у него была сильная одышка.
Мужчина выглядел лет на сорок, был заметен его лишний вес, который ярче всего проявлялся на его подбородке. Одет был невзрачно, видно что человек невысокого сословия, но и не обыкновенный работяга с местных мануфактур.
Скорее всего, он работал в каком-то городском заведении, может быть он был консьержем.
В любом случае, его лишний вес и сильная одышка характеризовала его как человека весьма неторопливого, а значит и работа у него неторопливая.
— Вас вызывает к себе мессе́ Ви́конт. — слегка отдышавшись, сказал незнакомец.
— Вы уверены, что это правда? Мессе Виконт отпустил меня с полчаса назад.
— Да-да, я уверен. Мессе Виконт послал меня за вами, у него что-то срочное. Он не стал мне объяснять, сказал, что времени нет.
— Это весьма странно, сударь. Виконт всегда был педантичным, к чему бы ему такая спешка да ещё и вне графика?
— Эрион, прошу вас! — взмолился незнакомец. — У меня нет причин вас обманывать. Поймите, я подневольный человек, меня накажут…
— Хорошо! — Эрион раздражённо перебил мужчину. — Очень надеюсь, что вы не шутите.
Солнце уже близилось к закату и Эриону совсем не хотелось тратить свое время на бессмысленное возвращение в школу.
"Какая разница? Я всё равно прихожу туда каждый день." — думал про себя возмущенный юноша.
Эрион учился в высокой школе Наукитов и одним из самых нелюбимых им профессоров был именно мессе Виконт.
Ви́конт Вилсо́фа — так звали профессора высокой школы А́двина, столицы Адвиха́на.
Виконт не был особо коммуникабельным человеком, однако очень ценил в своих учениках тягу к науке и всегда поощрял отличников. Единственный его недостаток был в том, что он наотрез отказывался воспринимать любую альтернативную точку зрения по любому вопросу. Если что-то отходило от принятого орденом Наукитов канона, то Виконт сразу прекращал все рассуждения на эту тему, даже если в этом не было никакой логики.
Раздался стук в дверь.
— Войдите! — громким голосом сказал Виконт.
— Профессор, мне сообщили, что вы попросили меня вернуться. Очень настойчиво попросили.— раздражение на лице Эриона ясно давало понять, что он недоволен таким раскладом дел.
— Эрион, прошу тебя, — протянул профессор с ухмылкой на лице, — неужели ты не готов на все ради науки? Или для чего ты учишься в нашей школе?
— Зачем вы меня вернули? Я же вам четко и ясно изложил свой доклад.
— Какой доклад? А-а-а, доклад! Доклад сейчас меня не интересует. Меня интересуют твои взгляды на религию. Что ты думаешь о боге?
— Не понимаю, как наука может быть связана с богом, вы же профессор. — раздражение юноши стало проявляться и в голосе, напряжение в воздухе становилось всё плотнее.
— Я спрашиваю тебя не с точки зрения науки, а, скорее, с философской, с жизненной точки зрения. — пояснил профессор.
— Это личный вопрос. Вера каждого человека сакральна и неприкосновенна.
— Да, так мы вас учим в нашей школе. Но ты не ответил на мой вопрос.
— Какого именно бога вы имеете ввиду, мессе? — попытался съязвить Эрион.
— А не важно какого, важна сама суть вопроса. Итак, спрошу ещё раз: что ты думаешь о боге?
— Ну, — протянул юноша, — если смотреть с точки зрения мифологии…
— К черту мифологию! — оборвал профессор. — Ты мне свои мысли скажи! Я лучше тебя знаю всю мифологию и её историю.
— Я думаю, что бог или боги, или божества, как вам будет удобнее, — всего лишь выдумки невежественных людей. — хладнокровно произнес юноша.
— Врёшь. — прошипел профессор. — Ты врёшь мне, я это чувствую. Я знаю, что у тебя есть свои мысли на этот счёт, к чему мне все эти шаблоны?
— Мессе, что вы хотите от меня услышать?
— Лишь то, что ты думаешь на самом деле.
— Неужели вы лишь ради этого заставили незнакомого мне человека бежать за мной пять кварталов? Да он же чуть не умер там. И всё это ради того, чтобы порасспрашивать меня на тему, которую наука всячески высмеивает?
— Не увиливай от ответа, Эрион! Я в два раза старше тебя и вижу тебя насквозь. И я хочу знать, что ты думаешь о боге!
Напряжение в воздухе достигало критической точки, его буквально можно было резать ножом.
На лбу Эриона проступила испарина, он был не готов к такой ментальной атаке. Нужно было срочно искать выход.
— Мессе, я ещё раз вам говорю, что моё мнение относительно всяких там богов ничем не отличается от общепринятого в нашей школе. Тем более, я вообще не понимаю ваших расспросов, ибо вера каждого человека сакральна.
— Не смей лгать мне, юноша! — Виконт сорвался на крик. — Все эти твои экивоки оставь для шлюх и крестьянских детишек. Мне сообщили, что видели тебя читавшим в библиотеке древние свитки! Мне сообщили, что ты уделяешь свиткам больше времени, чем всем остальным трактатам вместе взятым!
— Но ведь древние свитки находятся в нашей библиотеке, разве их запрещено читать? — перебил Эрион.
— Нет, идиот! — голос профессора начал повизгивать, было слышно, как его связки постепенно садятся. — Свитки в нашей библиотеке находятся исключительно в ознакомительных целях, чтобы учащиеся могли изучать всю ту ложь, которой кормят невеж, чтобы мы, знающие люди, люди ума и науки, могли быть выше этого сброда! Эти свитки существуют, чтобы ты мог знать ложь в лицо, а не просвещаться ими!
Профессор встал и широким шагом подошёл к юноше, который всё так же стоял в дверях.
— Ты не будешь изучать ересь! — брызжа слюной, прошипел профессор, его голос сел до полного шёпота.
— А я могу сам решать, что мне читать? — саркастически спросил юноша.
— Пока ты учишься в этой школе, пока ты являешься моим учеником, нет. — последнее слово профессора, в буквальном смысле, сорвалось. Профессор сорвал голос.
— Мне жаль профессор, но вы сорвали голос. Уверен, что вы в корне ошибаетесь. Мне пора.
Опешив от такой наглости своего ученика и не имея возможности ему возразить, Виконт решил ударить своего визави кулаком. Однако к тому моменту Эрион уже закрыл дверь и быстро направился в сторону выхода из школы. В окнах коридора виднелись сумерки и юноше совсем не хотелось идти в полной темноте до своей комнаты в гостинице. Услышав звук открывающейся двери, Эрион обернулся и увидел как Виконт бросает в него свой башмак. Благодаря молодости, Эрион успел увернуться и злобно посмотрел в глаза профессора. Да уж, пожалуй именно в этот момент юноша понял, что приобрел нового врага в лице своего профессора, а ведь ещё столько лет учится в школе…
Выйдя на улицу, Эрион почувствовал, как мандраж начал подступать к его горлу.
Прохладный ветер ударил в лицо юноши и он понял, что с этого дня начинается новая эпоха в его отношениях со школой.
С тех пор, как умер его дед, Эрион чувствовал себя одиноким. Его мать не могла понять его, отчего она была неспособна дать ему необходимую поддержку.
Горечь от утраты долгое время была спутником Эриона, его единственный и верный друг ушел кормить червей и что делать дальше? Кто будет подбадривать? Кто будет поддерживать? Кто, в конце-концов, сможет выслушать и просто понять?
Сказать, что Эрион был одинок нельзя. У него были друзья, его острый ум привлекал к нему множество людей. С ним было выгодно дружить, поэтому он никогда не был презираем или изгоем. Он часто был душой компании и умел консолидировать вокруг себя людей, пользовался вниманием девушек и всегда мог дать дельный совет. Был другом для всех и никого не оставлял в беде, даже если его альтруизм играл с ним злую шутку.
Но никто не мог дать ему того сокровенного, что давал ему его дедушка.
В какой-то период времени Эрион даже пытался топить горе в вине, однако, обладая острым умом и рациональным мышлением, он быстро пришел к выводу, что, во-первых, вино — это дорого, а во-вторых, трезвый ум — лучший соратник. К своим годам он уже видел и смерть, и колыбель жизни — так он назвал лоно женщины. Эрион имел весьма специфические взгляды на жизнь, а его жизненная философия сильно отличалась как от философии простых людей, так и от философии учёных высокой школы.
Уже смеркалось и фонарщики ходили и зажигали фонари вдоль главных улиц города. К счастью для Эриона, его путь почти полностью пролегал по главной улице, лишь перед самой гостиницей он сворачивал в тёмный переулок, где он знал каждый камень, ведь ходит там он уже пять лет.
"Завтра снова в эту школу, снова этот козел Виконт будет мне докучать. — рассуждал в своих мыслях Эрион. — Неужели мне ещё целых пять лет придётся видеть его наглую морду? Почему опять я должен перед кем-то за что-то оправдываться? Что хочу, то и читаю."
Жизнь в городе постепенно близилась ко сну, люди закрывали ставни, тушили свет. Глашатаи давно ничего не вещают, а магазинчики уже закрыты. Изредка по каменной мостовой проезжали повозки с лошадьми, чаще всего это были работники ремесленников, которые возвращались в свои дома на окраину города. Кто-то шёл пешком, где-то был слышен стук копыт лошади с всадником. Казалось, что вот-вот город полностью уснёт и ни души не останется вокруг. Такое ощущение длилось лишь мгновение, ибо когда ночь полностью вступала в свои права, улица преображалась полностью.
Романтика главной улицы притягивала много юношей и девушек прогуливаться под тусклыми фонарями. Именно в это время на охоту выходили ночные бабочки, которые так и норовили залезть в штаны какого-нибудь толстого богача, лишь для того, чтобы через эти самые штаны получить доступ к его кошельку.
Таверны были расположены вначале и в конце главной улицы, что способствовало тому, что по ночам начинали свои шествия от таверны к таверне местные забулдыги и завсегдатаи публичных заведений. Ввиду того, что Адвихан был страной на пересечении множества торговых путей и имел, по сути, один главный город-столицу Адвин, то именно здесь было скопление разношёрстных людей с разных концов материка. Проститутки называли главную улицу “шёлковый путь”, а воры — золотой. Несмотря на большое количество фонарей, на улице, из-за её большого размера, было недостаточно света, что лишь усиливало желание пьяных людей прогуляться от таверны до таверны в манящей и страстной тусклой мгле. В ночное время на улицу приезжали разные торговцы запрещенными товарами или услугами. Именно ночью тут происходили самые интересные истории, а в закоулках поблизости — самые грязные дела.
Каждый забулдыга имел свою персональную историю о приключениях на этой улице и свои байки они травили вперемешку со сказками и легендами. Любой новоприбывший в город рано или поздно загорался этими историями и если они и не могли повторить древние легенды, то точно могли попробовать пройти по этой самой сказочной улице, и, окончательно входя в кураж, они решались выдвигаться в своё пьяное паломничество вдоль тусклых фонарей и красивых девиц.
Чаще всего такие люди двигались по двое или группами, кто-то ходил один, но маршрут таких людей пролегал буквально одинаково и был примерно такой: напившись до помутнения разума, человек выходил из таверны и, будучи уверен в своих силах, начинал двигаться по каменной мостовой. Где-то через два квартала некоторых из них выворачивало наизнанку и примерно через ещё один квартал путь для них заканчивался вовсе. Поутру их забирала стража и выбрасывала где-то на задворках рядом стоящих домов. Те, кто был более крепок желудком, доходили до середины улицы, там, где активно работали умелые проститутки. Пробуждая своим внешним видом животную похоть в головах идущих клиентов, они, в буквальном смысле, с лёгкостью околдовывали своими чарами лёгкую наживу и уводили их с главной улицы в заранее заготовленные переулки. Да… в тех переулках происходит столько разных вещей и женские стоны, порою, не замолкают до самого рассвета. Этот бизнес стал настолько прибыльным, что некоторые жители домов предлагали свои комнаты, или даже целые дома, в аренду таким вот успешным путанам. Однако, официально проституция в Адвихане была запрещена, но местные власти были не против подпольной работы проституток и барделей, получая с этого свою маржу. Поэтому дома, оказывающие сексуальные услуги, ничем не отличались от обычных домов за исключением того, что днём в них жили люди, а ночью в них царило распутство.
Побывав на своем пути у проституток и оторвавшись по полной, пьяного паломника начинал отпускать алкоголь, и если у него не было в запасе бутылки браги или эля, то он был вынужден на ускоренном темпе двигаться в таверну на другой стороне. Когда пьяный паломник достигал таверны на другой стороне, он, в прямом смысле слова, становился частью одной большой легенды, которую потому будет рассказывать другим начинающим паломникам. Прогулка по этой улице всегда составляла большой риск, потому что именно здесь ты расставался со своим деньгами гораздо быстрее чем ты этого хотел, а самое главное, что ты делал это добровольно. Редко кто, выходя с большим кошельком в пьяное паломничество, достигал конца улицы с хотя бы наполовину пустым кошельком.
Воры также имели маржу с этих предприятий.
Воры никогда не воровали у шлюх и у их клиентов, вместо этого шлюхи всегда были под защитой воров. За свою защиту на улицах шлюхи платили ворам до трети своей выручки, в зависимости от условий и времени года. Ночью власть от стражи переходила к ворам и на улицах устанавливался новый порядок, который был незаметен для неискушенного человека.
Таким образом, шлюхи кормились от своих клиентов, воры кормились в равной степени как от шлюх, так и от своих "клиентов" — так они назвали тех, кого собирались грабить, а над всем этим стояло местное правительство, которое очень удобно закрывало глаза на всё происходящее ночью, взимая за это, как они между собой говорят, налог на похоть и кражу.
К рассвету вся ночная жизнь пряталась по подвалам и чердакам, ибо с первым караулом заканчивалось всё то нелегальное, что так активно длилось всю ночь. Первый караул всегда был щадящим и если кто-то не успевал, то они отделывались простым предупреждением или парой ударов дубинками, однако попасть под второй караул означало стать заключённым и понести законное наказание.
Нередко случалось так, что человек, который ещё пару часов назад отрывался с проституткой в закоулке, приходил в форме стражника и уводил эту же самую проститутку в тюрьму.
В общем и целом, эта улица является главной артерией города, она так и называется “Главная”.
Продолжение следует...
Глава состоит из 15-ти частей, каждая часть будет вкладываться раз в неделю в воскресенье.