часть 5

— Ура-а-а! — Не смогли сдержать восторга мы.

С появлением спасателя тут же оказались забыты и драконы с Фибоначчи, и прочие деревья с кустарниками. Родная планета спешила к нам на помощь!

— Хм-м-м, — неожиданное сомнение зазвучало в голосе Семёна, — Как-то странно он строит манёвр...

И действительно, корабль, спешащий за нашим спасением, начало раскачивать из стороны в сторону. Сильней, сильней, как вдруг — закрутило, завертело и внезапно бросило прямо на нас!

— Полундра-а-а! — Несдерживаемый восторг сменился настоящим ужасом, и мы бросились врассыпную...

Когда пыль осела, глазам предстало кошмарное зрелище — спасатель грохнулся прямиком на останки «Индигира», отчего последний просто исчез, а вновь прибывший превратился в изрядно помятую груду металлолома.

— Вот и верь после этого приметам, что снаряд в одну воронку дважды не падает, — растеряно произнёс Владимир.

— Быстро к кораблю! — скомандовал Семён, — Может ещё кто живой остался!

И мы кинулись спасать наших спасателей.

Когда подбежали к дымящимся останкам, к нашему немалому изумлению, входной люк потерпевшего катастрофу корабля был уже распахнут, а на травке подле него лежали все пятеро спасателей. Завидев нас, с трудом поднялись на ноги.

— Спасатель «Вейтун» прибыл для спасения экипажа «Индигира», — доложил один из вновь прибывших, — Командир корабля Савелий Каморин.

— Савелий, здорово! — обрадовался вновь прибывшим Семён, — Рад, что целы остались, после такой то посадочки. Удивительно.

— Да, уж... — Командир «Вейтуна» развёл руками. — Думал, помогу старому товарищу. Помог...

— Не расстраивайся, все целы и ладно. Мы тут уже немного обжились, теперь следующих спасателей будем ждать вместе. Такой-то компанией, веселее будет. Медпомощь кому требуется?

Прибывшие с оглушительной помпой на Мас-а-Тьерра дружно покачали головами.

— Нам бы поспать, — попросил Савелий, — К вам спешили, не до сна как-то было. Тут же никаких срочных дел нет?

— Можете отдохнуть вон в той пещере, — показал рукой Семён, — Там у нас для этого всё устроено. А мои пока осмотрят корабль... Точнее, что от него осталось.

От последнего замечания Савелий скривился как от зубной боли.

Прибывшие в сопровождении Семёна двинулись на внеплановый сончас. Мы же через главный шлюз проникли в остатки предполагавшегося спасителя. Стоит признать, внутренние отсеки пострадал вполне себе умеренно, поминая искорёженные коридоры «Индигира». Возможно, это наш ремонтник и послужил хорошим демпфером при ударе о поверхность спутника.

Беглый осмотр показал, что не смотря на небольшие внутренние повреждения, использовать корабль по прямому назначению уже не получится. И даже инженеры на вопрос — подлежит ли восстановлению, лишь развели руками. Для ходовых систем посадка оказалась фатальной. Но два имеющихся на борту спасательных шлюпа инженеров порадовали — после незначительного ремонта, их вполне можно было использовать. В общем, не всё так плохо оказалось.

Вечером ужинали обновлённым составом, и по случаю пополнения клиентской базы наш Шеф-кок расстарался как никогда. Особенно его порадовало, что на прибывшем спасателе пищевой принтер сломался по пути, и экипаж «Вейтуна» последнее время перебивался на аварийных сухпайках. Шеф-кок оставался на Мас-а-Тьерра вне конкуренции.

— Что случилось при посадке? — спросил Семён у коллеги с «Вейтуна». Как оказалось, они знали друг друга ещё по училищу, где привыкали к дисциплине и строгим порядкам в одной учебной роте.

— Уже на подходе к спутнику в управлении стали проявляться сбои в работе систем позиционирования и стабилизации.

— Странно, — подал голос Владимир, — Там трёхкратное дублирование по всем каналам.

— Пришлось перейти на ручное управление... — продолжал рассказывать Савелий.

— Но как ты умудрился на такой скорости вручную воткнуться точнёхонько в «Индигир»? — перебил его Семён, — Захочешь, не попадёшь.

— Это не я, — отвёл подозрения в виртуозном пилотировании Савелий и развёл руками, — Ручное полностью отказало на высоте два километра, и дальше мы падали как тот лист с ветки.

— Но стоит признать, весьма удачно падали. Мы упали гораздо существеннее, — заключил Семён.

— Что-то тут не вяжется... — подал голос я.

И все посмотрели на подавшего голос.

— Поясни, — попросил Семён.

— Два корабля, потерявших управление, упали в одну и туже воронку и даже с нулевым разбросом. Теория вероятности, как впрочем и я, против таких совпадений. И тут стоит задуматься об обитателях Мас-а-Тьерра, поклонниках последовательности Фибоначчи.

Экипаж «Вейтуна», который ещё ни сном, ни духом о местных реалиях, с удивлением воззрился на меня.

— Какие Фибоначчи? — чуть ли ни хором воскликнули наши бывшие потенциальные спасатели.

— Да. Есть тут такие, — на правах старшего слово взял Семён, — Пока мы тут обживались, столкнулись с местной, страдающей избыточным гигантизмом флорой и фауной, и как оказалось, имеющей неплохие познания в математике...

Я с удовольствием наблюдал, как по мере рассказа командира, лица новых поселенцев на Мас-а-Тьерра вытягивались, а рты непроизвольно открывались. И стоит честно признаться, было отчего вытягиваться и открываться.

— Поэтому, было бы совсем нелишним ещё до прибытия очередного спасателя разобраться с местными фокусами и фокусниками... — Подвёл черту под свой монолог Семён.

— Необходимо разработать план действий, — согласился Савелий, — Если это злая воля, как-то её нужно будет нейтрализовать. Иначе, зависнем мы на этом спутнике до конца своих дней. А спасатели будут падать и падать...

— Есть предложения? — обратился Семён к участникам ужина, непроизвольно превратившегося в рабочее совещание.

— Починить спасательные шлюпы «Вейтуна» и совершить облёт Мас-а-Тьерра, — предложил Владимир. — Мы оценили повреждения, там работы на пару дней.

— Хорошо, — согласился Семён, — Знание текущей обстановки на спутнике совсем не будет лишним. Ещё предложения?

— Может, попытаться вступить в контакт с «драконами»? — предложил я.

— Каким образом?

— Воспользоваться их же разработками — выложить последовательность Фибоначчи, например, из камней. Может, это их заинтересует?

— Ладно. Попробуй.

— Предлагаю, — подал голос Шеф-кок, — Не ограничиваться только Фибоначчи. Я готов разработать несколько математических узоров...

Экипаж «Вейтуна» растерянно воззрились на наш пищевой принтер, словно обыкновенный бытовой утюг только что выдал им бином Ньютона.

— Да, забыл вам представить ещё одного члена экипажа «Индигира», — поспешил внести ясность Семён, — Пищевой принтер Шеф-кок. Это по его предложениям была налажена иная связь Мас-а-Тьерра с Землёй.

— Ничего себе, — удивился Савелий, — А у нас на борту почему не такой... был? Ничего кроме порриджа от него не добиться было...

— Традиционная шотландская овсяная каша порридж — готовится из овсяной крупы, сваренной на воде без соли и сахара, с соблюдением строгих правил приготовления... — привычно затеял лигбез Шеф-кок.

— Шеф-кок, есть что по существу? — спешно перебил Семён.

— Приготовление овсянки, — назидательно отвечал Шеф-кок, — очень ответственный процесс, требующий...

— Нисколько не сомневаюсь в твоей исключительной компетенции, — заверил командир, — Но на данный момент требуют разрешения более насущные вопросы. Поэтому прошу не смещать обсуждение в гастрономическую сторону. Тем более, мы все уже с удовольствием поели и не голодны.

— Так о чём это я? — невозмутимо продолжил Щеф-кок, — Математические узоры, содержащие в себе отсылки на известные математические формулы, позволят продемонстрировать потенциальному контакту наши познания в этой сфере...

— Согласен, готовь. Только планируй не на кофейной гуще.

— Как-то двусмысленно прозвучало...

За ходом препирательств командира с пищевым принтером экипаж «Вейтуна» следил как заворожённый, видимо их бортовой принтер не был столь же искусен в спорах с вершиной эволюции — человеком.

— На этом пока и остановимся, — закруглил совещание Семён, — Инженеры — вам и механику заняться шлюпами, привести их в рабочее состояние, Шеф-кок — с тебя дизайнерские узоры, штурман — отвечаешь за выкладку на видном месте из подручного материала того, что там Шеф-кок насочиняет, экипажу «Вейтуна» — обжиться. У меня всё. Савелий?

Тот обратился к своим:

— Механик — помогаешь инженерам «Индигира» со шлюпами. Штурман — с коллегой выкладываете математически выверенные узоры. А спасатели организуют для экипажа места отдыха, благо пещера позволяет разместить и ещё пару экипажей. Вроде так.

На том и разошлись. А утром закипела работа.

Штурман «Вейтуна» Иннокентий оказался весёлым парнем, и перекидываясь шуточками мы быстро выложили замысловатые рисунки, что Шеф-кок печатал нам на блинах. К сожалению, работать с бумагой он был не приучен. Но имелась в этом и своя положительная сторона — после реализации рисунка в натуре, блин съедался...

Часто слышно в центральных новостях в последнее время о нападениях змей гадюк на простых граждан нашей необъятной. «Вот оно какое, наше лето», называется. То дожди с потопами, то жара с 40 градусами, а теперь ещё и змеи жалят всех, кого ни попадя...

Когда я работал в маленьком городке в отделении скорой помощи при ЦРБ, дежурства у нас всегда проходили всегда «весело». Городок, можно сказать, курортный, хоть и на Урале. На берегу огромного озера, где атомная станция расположена (кто-то из читателей, наверное, уже догадался, о чём речь, — напишите в комментариях). Вокруг озера — базы, пляжи, лодочные станции, рестораны, ночные клубы... А поскольку больница у нас одна и отделение скорой помощи тоже одно (на первом этаже сей больницы), то и «все флаги в гости к нам. Особенно летом.

Пострадавшие вызывают «03» по телефону или добираются до нас сами. Жалобы характерные для летнего отдыха на природе: порезался о подводный камень при купании, получил веслом по голове, обгорел на солнце, шашлыком отравился, алкогольная кома... В общем, всё, что связано с «приятным» времяпрепровождением на берегу озера. С «огнестрелами» даже попадались и «ножерезанием», «топорорублением». Ну и, конечно, с укусами разных млекопитающих, а также змей.

Тот поздний вечер в нашем отделении СМП начинался как обычно: красивый розовый закат, тёплый ветерок, еле уловимый запах шашлычного дыма в воздухе. Мы с напарником — фельдшером Саньком и водителем Иванычем сидели на скамейке у открытого окна диспетчерской — мирно обсуждали с диспетчером Оксаной свои планы на лето. Как вдруг во двор больницы на большой скорости заехал старенький «Жигуль», с пылью затормозив возле нас.

Из машины, с заднего сиденья, сразу выскочил высокий парень лет 25 с красным опухшим носом и глазами, полными слёз. За ним следовала девушка с трёхлитровой банкой в руках, наполненной чем-то чёрным и бесформенным. Замыкали шествие двое молодых людей с крайне обеспокоенными выражениями лиц.

— Его змея укусила! — сразу объявила девушка, тыча пальцем в «красноносого». — Гадюка! Прямо в лицо! Она в траве ползала, а Дима думал, веревка какая-то, поднял посмотреть, а та его - цап!

Мы с напарником взглянули на «укус». Он показался каким-то странным. Обращались к нам с укусами змей люди, но ни у кого такого не было. Нос как помидор, в волдырях, а некоторые волдыри лопнувшие.

— Точно змея это была? — спрашиваю. — Или... огнедышащая змея? Похоже на ожог какой-то...

— Ну да! — оживился один из спасателей. — Мы же рану ПРИЖГЛИ!

— Зачем... ПРИЖГЛИ?! — удивились мы.

— Ну так это... Яд нейтрализовать! — рапортует «спасатель». — А вот она (показывает на девушку парня) перед этим ещё и отсосала ему.

Диспетчер Оксана закашлялась от неожиданности на этих словах, но тут же сообразила, что имелся в виду «яд из ранки», а не что-то иное.

— Чем прижигали-то хоть? — спросил Санька, уже пугаясь тому, что сейчас предстоит услышать.

— Ложкой. Столовой. Нагрели на костре и… приложили.

Наступила пауза, в течение которой я мысленно представил всю хронологию событий. Укус змеи, «вакуумный поцелуй» в нос и тут же раскалённую докрасна ложку к носу, с характерным шипением и запахом (какая боль, какая боль...).

— Вы вообще в курсе, что 21 век на дворе? — вздохнула диспетчер Оксана, выглядывая из окна диспетчерской. — Вы где этого насмотрелись — «отсосы», «прижигания»? В старых фильмах про индейцев?

— Да нет, — пожал плечами второй «спасатель». — Яд ведь удалить надо, правильно? А ложка... Ну, в горячей температуре микробы дохнут... Всё, по-моему, логично...

Спорить было некогда. Завели всех в смотровую палату отделения.

Зоологический детектив
Девушка, явно считавшая себя главным экспертом по рептилиям в этой компании, с гордостью подняла банку, в которой на дне, под тряпкой, извивалось нечто чёрное и крайне недовольное.

— Мы её живьём поймали! Чтобы вы точно знали, кто укусил! Вы же из неё сейчас... противоядие сделаете? — больше утвердительно, чем вопросительно произнесла она.

На чём учились сии молодые граждане? — возник у нас немой вопрос к сиЯм молодым гражданам. Скорее всего, действительно, на приключенческих фильмах, нежели на умных книгах и учебниках.

Тем временем мы внимательно смотрели через стекло. Действительно, маленькая змейка внутри сидит (или лежит, не знаю). Маленький раздвоенный язычок периодически высовывает, глядя на всех холодным взглядом.

— Это УЖ! — сразу успокоил присутствующих наш водитель Иваныч, бывалый охотник и рыбак, осмотрев банку с видом человека, который уже видел всё. — Ужик обыкновенный. Не ядовитый. Они меня сотнями уже пережалили, и ничё, жив вроде...

— Но он же шипел! — возмутился один из спасателей.

— Ужи тоже шипят, — пожал плечами Иваныч.

— А как же жёлтые пятна на голове? — не сдавалась девушка.

— Это «ушки» у него такие. Так и называются. У ужей они есть, у гадюк — нет.

На лицах «граждан отдыхающих», приехавших на выходные на берег нашего озера из областного центра, читалось разочарование, словно они только что узнали, что Деда Мороза не существует.

Лечение и его последствия
Пока мы разбирались со змеёй, Дима — пострадавший — сидел на кушетке, трогал ожог и вздыхал.

— Шрам будет? — с обидой в голосе вопросил он.

— Будет, — честно признался Санёк. — Но зато теперь у тебя есть готовая легенда для девушек. Можешь говорить, что это след от бандитской пули.

— Эээ, «девушка» уже здесь! — горестно рассмеявшись, отреагировала «экспертШа по рептилиям».

Лечение заняло не больше получаса: обработка раны, мазь от ожогов, повязка, заполнение формы. (От укусов змей прививки от бешенства не делают, так как они не переносят бешенство). Даны рекомендации.

Эпилог

Попрощались с весёлой компанией, искренне порадовавшись, что те отделались «малой кровью». Ведь не ровён час, могли отрезать под корень пострадавший орган, как это показывают в тех же приключенческих фильмах.

Бедного ужа (в целости и сохранности) мы выпустили в ближайшем лесу, когда ездили на вызов в деревню. Он в этой ситуации оказался, наверное, не менее пострадавшим, чем его «оппонент». Такие дела... 🙂

ВСЕМ ЗДОРОВЬЯ! 💖

P.S. Хейтеры вновь скажут «нейросеть писала!», но я ж не для хейтеров пишу, а для своего читателя. А мой читатель, который давно знает меня в телеграм-канале Истории Чумового доктора и Дзене Истории Чумового доктора, прекрасно знает, что всё рассказанное здесь — не придумки, взято из рабочей практики, и написано единолично мною без всяких «сетей». А все остальные — утоните в своей желчи! 😊

— Вставай. Одевайся. Мы отправляемся.
— Что, простите, что? Я вас не понимаю.
— Наш штатный медик неудачно выпрыгнул из корабля при десантировании и сломал себе ногу… поэтому теперь с нами пойдешь ты.
— Да, но… подождите, нет. Я же не военный врач, я… стоматолог.
— А мне плевать, хоть ветеринар. Выбора у меня особого нет, а у тебя его нет вообще. Так что быстро двигай за экипировкой — и через десять минут жду тебя на выходе.

Через пятнадцать минут стоматолог в мешковатой форме и плохо застёгнутом шлеме стоял в отсеке для выхода. За опоздание он сразу же получил удар по шлему, из-за чего тот сполз ещё ниже на глаза, и стоматолог вообще перестал что-либо видеть. Он начал неуклюже поправлять шлем, но тот постоянно сползал вниз. После серии коротких команд и фразы: «А вот этого нельзя, чтобы сожрали, он наш медик», группа двинулась вперёд.

Шли они по планете, вокруг лежали кладки с яйцами, их жгли из огнемёта. Везде валялась слизь. Тут и там пробегали большие жуки. Их, конечно, отстреливали. Жуки смешно пищали, падали на пол, а оторванные лапки дёргались в стороне. Короче, типичная планета, кишащая всяческими тварями, которые хотят убить всё, что есть вокруг, просто потому, что они злые. Что они там жрут на своей планете, где есть только песок и камни, — непонятно. Видимо, песок и камни и жрут.

Идут они вперёд, идут. Потом разделяются, движутся по ущельям. В лучших традициях — только в команде нет чернокожих. Ну и вот, по рации начинается ор: «Медика! Медика сюда!»

Все куда-то бегут. Медик тоже бежит. Боится бедный — что делать-то? По пути начинается пальба. Стоматолог уже проклял всё: что согласился ехать на эту сраную планету, что позарился на эти деньги. Пусть и большие, жизнь-то дороже! Но нет — ничего уже не поделаешь. Прибегают.

А там лежит какая-то херня. Это не жук, не такой, как были до этого, а длинная тварь ростом с человека.
— Эта тварь сожрала Дринкенса, док, сделайте что-нибудь.

Стоматолог трясущимися руками хватается за аптечку, открывает — всё сыплется. Он берёт бинт, за каким-то хреном это делает, и идёт к твари. Открывает ей рот.
— Что, док, думаешь, поможет, если ему восьмёрку удалить?
— Нет. — Руки дока сразу перестают дрожать. — Вы какого хрена стоите, олухи?!

Стоматолог быстро осматривает свою экипировку, бьёт себя по карману и разгрузке, не находит того, что ищет. Подскакивает к другому солдату, выхватывает у него нож.
— Эй, ты чего? Аккуратнее, порежешься…
— Вы дебилы! — вопит стоматолог. — У этой херни нет зубов! Видите? У неё нет зубов! А значит, она не могла никого прожевать!

Док нащупывает мягкое место под хитиновым панцирем, проводит ножом, снимает «крышку» и вытаскивает солдата из внутренностей. Его вытирают, и скоро он начинает активно шевелиться и приходит в себя.
— Вау, док, круто!
— Спасибо, док, — еле выговаривает спасённый и отплёвывается от слизи.
— Ну что ж, если вы не справитесь без меня, значит, придётся идти с вами и говорить, у кого здесь есть зубы, а у кого их нет.

Давали "Чиполлино" как спектакль общения со зрителем. В ростовых костюмах, задолго до понятий "интерактивов и аниматоров". Но плохо было то же самое, что и теперь: душно в костюмах ужасно, а громадные головы персонажей то перевешивали, то съезжали.

И вот союзные гастроли, которые всегда проходили с введением в постановку местных артистов. Мы в Грузии - тбилисская премьера. В роли Чиполлино любимец здешней публики, звезда взрослого репертуара, вернувшийся к тюзовским истокам. Играем, одним словом, на кураже; за кулисами коньяк холоден, шашлык горяч... В момент накала конфликта с "буржуями" мальчик-луковица спрашивает у зала басом с родным акцентом:
- И что мнэ сдэлать с этим синьором Помидором?
- Зарэжь его!! - орёт зал.
- Харашо! - вопит Чиполлино. Срывает голову с костюма и, весь в поту на седых кудрях, сверкая глазами, достаёт из-под жилетки кинжал в ножнах..

Бедный антагонист пролетариата Помидор, сыгранный хрупким столичным юношей, воробьём пролетел через весь зал, сбив на дверях билетёршу. Чиполлино, возглавив восстание публики, орлом ринулся за ним... Еле разняли, вставляя фразы, далёкие от пьесы.

Давка была невероятная. Но и успех такой же! От оваций в холле дрожал мрамор и падали в обморок от зависти "заслуженные и народные" портреты со стен.

Несчастные Помидор, принц Лимон и другие "шакалы" освобождались из рук толпы милицией...

Ещё четыре спектакля по сказке состоялись при том аншлаге, когда люди стоят в проходах, а милиция - в оцеплении вокруг здания.

Такую очередь за билетами я видел только в кассы Театра на Таганке: люди шли "на Высоцкого".

Сила искусства бывает непреодолимой!

часть 3

По гладкой зеркальной поверхности шла мелкая рябь, напоминавшая дрожание водной глади от звука мощного динамика. Завораживающее зрелище. И вот из этой ряби вначале появилась рука, затем плечо и через миг перед нами стоял мужчина... Невысокого роста, плотный как тот по жизни гиревик, в длинном плаще и старомодной шляпе тайного агента КГБ. По виду никак не старше сорока лет. Серые ничего не выражающие глаза из-под шляпы не мигая смотрели на меня. Хотя... Возможно, одновременно на нас троих.

— Уголовный розыск, прошу представиться. — Первым сбросил гипнотическое влияние серых глаз ЧП.

Видимо, он с утра уже принял на грудь своей браги, и теперь был неподвластен влиянию неведомых психических сил.

Теперь незнакомец смотрел только на него и, как мне показалось, с некоторым изумлением.

— Я что сказал!? Представьтесь! — Не унимался тем временем Петро, чувствуя за своими плечами всю мощь репрессивного аппарата государства Российского.

Мужчина слегка повёл плечом, и я почувствовал странную тяжесть, словно привычная тяжесть всей атмосферы Земли перестала быть привычной. А услышав резкий выдох от обоих оперов, понял, что и их коснулось это.

— Вот же... — сдавленно выдавил ЧП и рукой полез за пистолетом.

Но незнакомец опередил его, метнувшись навстречу, локтем засадил по грудине. И ЧП, охнув, тут же присел отдохнуть. Всё произошло настолько стремительно, что мы с Александром только то и смогли, что сопроводить сиё действо взглядами. Но, видимо, переключив внимание на Петра, незнакомец отвлёкся, и тяжесть, только что сковывавшая нас, исчезла.

— Стой, стрелять буду! — крикнул Александр, не в пример ЧП успевший достать ствол.

Правда, на этом всё и кончилось — незнакомец стоять не захотел, и пистолет опера полетел в одну сторону, а сам он в противоположную. Тут настала моя очередь показать, чего стоят эксперты по трупам на ковре единоборств, и интуитивно поняв, что в стойке противостоять настолько стремительно двигающемуся противнику практически невозможно, я кинулся тому в ноги и ловко перевёл противостояние в партер. Только вот этот битюг, падая, извернулся, и грохнулся на меня сверху, выколотив и те жалкие остатки воздуха, что ещё пребывали в лёгких. В глазах почернело, и пока я лёжа отходил от чувствительного удара, воспринимать текущую обстановку мог только в весьма смазанном виде, но которая, как и в любом пехотном рукопашном бою, развивалась очень стремительно. Пока Александр пытался вернуть табельное оружие, ЧП взял незнакомца со спины в борцовский захват, и некоторое время они топтались на месте, без значимого преимущества для одной из сторон. Пётр оказался весьма крепким орешком. Но и с его силищей надолго совладать с гиревиком не получилось — получив удар в пах, опер самостоятельно слился в партер. Но тут уже подоспел Александр и огрел врага рукоятью пистолета по голове в шляпе.

Когда пелена наконец спала с глаз, и мне удалось продышаться, пришло озарение:

— Зеркало! Надо разбить зеркало!

Правда исполнять задуманное было уже некому — оба опера снова лежали на полу. А незнакомец, хотя и получил чувствительный удар по голове, чувствовал себя прекрасно. Надеяться оставалось только на свои силы, и давние занятия айкидо с чёрным поясом были мне в помощь. Но куда с большим удовольствием имел бы сейчас самый завалящий стрелковый разряд и ствол под рукой. Да даже и без разряда, один ствол. И словно мои молитвы услышали бессмертные боги Олимпа, пятясь назад я наступил на тот самый ствол, владение которым только что возжелал. Пока оба потенциальных хозяина отдыхали, табельное оружие волей богов досталось мне, и не долго думая, я выстрелил в зеркало. Правда, это было последнее, что удалось запомнить — незнакомец добрался и до меня...

...

От госпитализации я отказался. Тем более, посланная шефом София лишь наложением своих прелестных рук запросто сняла и головную боль, и, наверное, само сотрясение мозга. Во всяком случае, мне за глаза хватило бы и одного взгляда её зелёных глазищ, чтобы воскреснуть даже из мёртвых.

— Ты как себя чувствуешь? — спросила посланница шефа после процедуры исцеления.

— Прекрасно, как никогда, — ни единым словом не соврал я, и тут же спохватившись, попросил, — А ты бы не могла убрать и боль за грудиной?

— Где? — Забеспокоилась целительница. — Покажи рукой.

— Тут. — Я ткнул пальцем в своё беспокойное сердце.

— Хм-м... — с сомнением произнесла София, внимательно глядя мне в глаза, — Жжение за грудиной? Я что-то ничего не чувствую...

— Да-да, именно жжение, — легко согласился я и уточнил, — Сердце что-то заныло... Или душа? Такое впечатление, что твои прикосновения ещё с прошлого раза разожгли во мне костёр, который никак не затухнет...

— Да ладно, — засмеялась София, — Вставай, давай. Я давно уже не юная файер, чтобы пионерские костры разжигать в коллегах.

— Тебе виднее. — Пожал я плечами. — Но если в моём некрологе напишут: «Ещё один сгорел на работе», мы оба будем знать, кто в этом виновен...

— Если в твоём некрологе такое напишут, знать буду только я одна. — Улыбнулась София.

— А я? А как же я?

— «А ты, а как же ты» будешь в лучшем случае перемещаться на индивидуальное облачко в Рай...

— А в худшем? — Заинтересовался перспективой, и хотелось, чтобы весьма отдалённой, возможного развития событий.

— А в вероятнее всего на коллективную раскалённую сковородку, как и вся честная братия суд-э нашего Бюро...

И оценив вытянутость моего растерянного лица, схватила за руку и хихикая повела за собой... Нет, ни в Рай, а всего лишь в лично Люциусом направленную за мной его служебную машину.

...

— А-а, наш герой! — Люциус даже встал из-за стола, чтобы пожать мне руку. — Как самочувствие?

— Вашими молитвами...

— Но-но, не надо богохульствовать. — Шеф довольно ухмыльнулся. — Присаживайся. Рассказывай...

— А что рассказывать? — спросил я, с облегчением плюхнувшись на стул.

Хотя головную боль София и сняла, но слабость в ногах ощущалась до сих пор.

— Кто додумался в зеркало выстрелить? Да не простой пулей, а с неким ядом. Поделись-ка ноу-хау.

— Ядом? — Я почесал затылок. — Стрелял я... Из пистолета кого-то из оперов... А-а-а! Вот же... Это же ствол ЧП был! Он патроны в своей браге освящает.

— В браге? — Шеф не смог сдержать изумления.

— Ну, да. А брагу он на святой воде ставит. Его один поп научил. Что-то там про небесное воинство...

— Небесное воинство, говоришь? — Люциус задумался. Затем что-то коротко чиркнул в своей записной книжечке.

— А что Чекалин и Александр? — в свою очередь спросил я, — Они как?

— Отделались лёгким испугом и незначительными травмами. Удачно ты в зеркало попал. Иначе...

Что «иначе», шеф договаривать не стал, видимо посчитав, что и так всё понятно.

— А что с Наблюдателем? — воспользовавшись хорошим настроением шефа, поинтересовался я, — Достали мы его?

— Достать-то достали, — хмыкнул тот, — только не в том смысле, который вкладываешь в это слово ты. Отбыл...

— Куда отбыл?

— В места, о которых тебе пока лучше и не знать.

— Ушёл, значит... — повторил вполголоса я, — Вот же...

— И зря ты расстраиваешься, — приободрил меня шеф,— Это наилучший исход.

— А кто он?

— Наблюдатель-то? Представитель высших сил.

— Что? — Я кивнул на потолок. — Тех?

— Ну, не совсем тех, бери чуток по ниже.

— А-а-а... — Я посмотрел себе под ноги. — Этих...

— Ну, что ты. — Довольно засмеялся Люциус. — Совсем даже ни этих. Есть много, друг Горацио, такого...

Свадьба века началась скромно, с рассылки ссылок.

За месяц до торжества невеста, как культурный человек, отправила всем приглашённым сообщение. Там был и милый текст, и, самое главное, ссылка на сайт с подарками.

Не просто список «что-нибудь нужное для дома», а самый настоящий wish-лист — мечты, желания, хотелки. От пледа за 100 тысяч до кофемашины Smeg за полмиллиона.

Среди пунктов значился и свадебный торт, трёхъярусное произведение сахарного искусства от самого известного в мире кондитера, к которому даже кондитерский бог обращается за советом.

Героиня этой истории, женщина с организаторской жилкой и чувством долга, не поленилась, написала невесте, написала кондитеру. Всё согласовала, оплатила. Торт был доставлен строго по инструкции… слева от фикуса, строго до 17:00.

Нежный, воздушный, глянцево-глазурный. Просто шедевр.

И вот наступил тот самый день.

Уже на подходе к ресторану стало ясно, это будет не просто свадьба, это будет опера в трёх актах с драматическим финалом.

Сцена в стиле «дорого-богато». Артисты выписаны из столицы, возможно, с обменом валюты. Тамада в пиджаке, сшитом, вероятно, из штор Версаче.

У невесты три платья и две пары туфель. Одна пара для вступления в брак, вторая для танцев на чужих могилах свадебных надежд.

Столы на четыреста голов, не считая рыб и птиц, принесённых в жертву этому гастрономическому шабашу.

После первого «отсиженного» стола (где селёдка, видимо, проходила санаторий, а говядина имела родословную), героиня, слегка перегруженная лобстерами и шампанским, пошла к чайному столику.

Именно там она стала свидетельницей сцены, достойной греческой трагедии.

Администратор ресторана подошла к родителям молодых с вежливой, но непреклонной просьбой… оплатить остаток банкета.

Родители начали лихорадочно выворачивать подаренные конверты, бумажные пакеты и даже глянули под скатерти. Итог… пусто.

Конвертов с деньгами оказалось обидно мало, зато в зале кофемашина, сковорода-гриль и подозрительно тяжёлая коробка с надписью «торт».

И вот мать невесты, не выдержав накала страстей, вырывает микрофон у тамады (который, кажется, уже мысленно вычёркивал это мероприятие из портфолио) и начинает вещать: «Я не ожидала! Мы рассчитывали, что вы все принесёте деньги! Свадьба обошлась нам почти в 20 млн. А подарки из wish-листа — это так, символическое! Просто желание сделать приятное молодым.»

Зал замер. Люди переглядывались, одни с упрёком, другие с мыслью «где выход?», третьи, с сожалением, что не принесли просто вазу.

Тамада, опомнившись, объявил антракт, но вместо того, чтобы налить чайку, гости стали массово исчезать, растворяясь в ночи.

За вторым столом осталась горстка верных товарищей (возможно, тех самых с конвертами). Наша героиня осталась тоже, из чувства долга и лёгкой мести. Она платила за этот торт. Она имела право его съесть.

Взяв пакет, она принялась укладывать в него добрую часть десерта, когда вдруг рядом материализовалась мать невесты с выражением «и ты, Брут?».

«Ничего не берите, — зашипела она, — это всё на завтра!»

«Ой, я завтра не могу», — ответила женщина с такой искренней наивностью, что мать потерялась в реальности.

Половина яруса торта аккуратно и с достоинством отправилась в пакет. И наша героиня, поведавшая об этой истории, не оборачиваясь, покинула зал.

На улице был закат. Настоящий. Бесплатный. И прекрасный.

На второй день свадьбы, по слухам, никто не пришёл.

Пара развелась через полгода.

А родители до сих пор выплачивают кредит за свадьбу мечты.

Граждане, если на торте три яруса, на платье сорок тысяч страз, а в бюджете ипотека на банкет, то шанс, что брак протянет дольше, чем селёдка под шубой после застолья, стремится к нулю. Как говорится, чем дороже свадьба, тем короче брак. За пафосом и дорогой мишурой можно забыть о главном… о любви.

© Ольга Сереброва

Материал был ранее опубликован на https://dzen.ru/a/aIdiw29gkU9UPAjE