Предупреждаю сразу: Это не художественный текст, не крипипаста ради плюсов. Это реальное. Если дочитаете до конца, поймете, почему я не могу подписаться именем.
Я всегда думал, что близость это расстояние в пространстве — сантиметры воздуха между поверхностями тел. Но со временем понял: мера может быть другой.
Я не помню, что из моих действий привело к такому, я не стремился к этому, но я стал ощущать людей частью себя. Как будто части меня вынесены наружу и продолжаются в других. Я могу воспринимать человека рядом как периферию меня самого. Дыхание отзывалось в моих ребрах. Улыбка тянула мои щеки, хотя я не двигался. В такие секунды я понимал: где в пространстве заканчиваюсь я и начинается другой.
Это не похоже на касание, при касании есть поверхность между Я и не-Я. Я чувствовал тепло сразу со всех сторон, как объемное прикосновение, будто обнимаю душой. Иногда радостное, иногда тяжелое, но всегда слишком настоящее.
Я пытался списать это на фантазии. Но слишком часто видел, что люди реагировали. Не резко — а с интересом, в моменты, когда они не могли воспринимать естественно. Кто-то замолкал. Кто-то оборачивался чуть раньше, чем надо. Иногда улыбались. Иногда смотрели с брезгливостью, от самого факта контакта. Иногда с ужасом — и этот ужас был моим же, потому что шел через ту часть, которая уже я.
Больше всего это проходило через женщин. У мужчин будто больше брони. Контакт соскальзывал, не пробираясь глубоко. А с женщинами все иначе: тоньше, ближе, плотнее.
Я старался минимизировать эффект. Чувствовал, что цепляю человека, и собирал внимание в центр. Иногда это помогало. Но не всегда. Иногда контакт уже был, и остановить его было невозможно.
Самое странное случилось однажды, когда девушка с парнем целовались прямо внутри моего поля. Для них это был их момент. Для меня это было как раскалывание на три слоя сразу. Она чужая, с другим, и хорошо бы мне отвести даже фоновый фокус. Но дыхание все равно отзывалось во мне, как будто я сам целовался. И вместе с этим накатывало чувство, что они мои брат и сестра как и все люди, а я один из них, часть общего тепла, которое нельзя разделить. В этом разрыве мир ломался: близость становилась одновременно чужой, моей и общей.
Я учился собирать себя в центре. Держать фокус. Сначала отучился прожигать взглядом — этого было мало. Теперь я стараюсь фокусировать периферию обратно, но стоит отвлечься — и она снова расползается, и чужие части становятся моими.
Я долго не понимал, почему особенно люблю слушать духовные песни в автобусе. Дома это просто музыка. Но в транспорте радость делалась плотной. Я ловил ее внутри и сразу же чувствовал, как она отражается во мне через других. Их улыбки возвращали радость измененной, чуть чужой, но все равно моей. Радость становилась общим светом, который преломлялся во множестве лиц.
Не успокаивайте себя, что шанс столкнуться с этим мал. Таких людей много. Я вижу их слишком часто. И они тоже видят меня.
Это реальная история. Да, слова я подбирал, но сами факты не приукрашены. И если вы целуетесь в общественном месте — будьте осторожнее. Рядом может оказаться такой эмпат, и тогда это уже не только ваш момент.
