Темнейший. Глава 43
Из Ветрограда прилетело письмо. Камил сильно обрадовался, когда увидел, что на этот раз оно от Ишуаса – старого лучшего друга, единственного, кому Камил мог доверить абсолютно любую свою мысль. Будь то любовные тревоги или же рассуждения о запретных знаниях Изнанки. Всё-таки, минули лучшие времена жизни, хоть Камил, пребывая в Башнях Знания, полагал, что это его самый отвратительный период жизни… Сейчас же в свете ностальгии и на фоне баронских сложностей – те времена теперь казались потерянным раем. Что, на самом деле, уж точно не правда, а лишь любопытная умственная иллюзия!
Ишуас с Грегом не писали всё это время, все эти долгие месяцы. А Камил в суете и сам позабыл о том, что у него в дальних краях остались лучшие друзья. Ишуас, конечно, в шутку припомнил в письме, что Камил, видать, зазнался со своим необычайно высоким титулом, раз уж так долго не отправлял писем. Другу было интересно (неужели он не утратил интерес после Книги Знания?) жив ли вообще Камил – потому что слышал вести и о разбойничьем грабеже на дорогах Горной Дали, с последующими кровавыми жертвоприношениями; и о грабеже деревенщин, обманным путём; а ещё Ишуас помнил, что в конце осени Миробоичам следовало платить Долг. В общем, причины обеспокоиться молчанием Камила имелись.
Ишуас рассказал, что он теперь учёный монах, что он достаточно далеко продвинулся в своём одиноком пути к глубинам мудрости и Истины. Что он отыскал в библиотеках любопытнейшие труды, которые бы уж точно пришлись Камилу по душе. Конечно, в письме он не вещал прямо, а лишь намёками, которые были понятны только им обоим – всегда имелся риск, что письмо перехватят. Но, как догадался Камил, Ишуас нашёл способ гадания, способ предсказания будущего при помощи употребления некоего растения и при помощи «дурацкого сборника», который отныне Ишуас таскал с собой везде и всюду. Вроде как, этот способ гадания позволял находить выходы из безвыходных ситуаций. Главное, мол, научиться правильно трактовать…
Про Дылду-Грега старый друг тоже написал. Они почти не виделись сами, потому что избрали совершенно разные жизни. Но на днях встретились у Башен. И решили тогда составить это вот совместное письмо. Грег недавно всё-таки попал в дружину Ветрограда. Теперь служит там. И сетует на то, что его не назначили в десятники – ведь у него же Грамота, он же в десять раз умней всех тамошних бойцов! Но пока ещё слишком молод. Пусть он отлично владеет топором, но всё же никто мальца слушаться не будет – особенно старые вояки. А особо пробивным характером Грег не отличался. Поэтому принял свою участь обычного бойца, надеясь на грядущие сражения, да коротая деньки за бесчисленными караулами и патрулированиями города…
Камил написал ответ, не вдаваясь в преступные подробности, но описал, что очень весело провёл время – и в битвах уже поучаствовал, и интриги пресёк, наведя справедливость; и Долг, с трудом, выплатил. Камил пригласил друзей к себе в баронство. Тут он пообещал Грегу не только звание «десятника», но и, если Грег захочет такого, поставит его в управленцы баронства Житников, во главе сотни – только попросил не распространяться об этом особо, мало ли какой слух пойдёт о том, что Камил хочет отстранить Радима Златича. Это бы отлично решило проблему наличия надёжного и лояльного человека в управлении соседним баронством. Ишуасу тоже напомнил, что друг может в любой момент бросить все свои дела – и приехать к нему в поместье помогать с делами. Обещал, что если все они будут управлять делами территорий втроём – то немедля приведут баронства к небывалому расцвету. Да и вообще – шутил Камил – захватят весь мир. От моря до моря.
В период своего «отдыха», Камил решил взяться за чтение ранее интересовавших его вещей. И, чтобы совмещать приятное с полезным, отыскал в библиотеке «Исследование Плесени». На территории его баронства находится старый «плесенник», который отравляет подземные воды, который заражает местность и доставляет множество проблем крестьянам и купцам, по глупости избравшим путь мимо тех мест, овеянных мистическими слухами. Нужно было искать пути решения проблемы.
К тому же, Камил собирался вскоре наведаться в те края – и даже дальше, к самим Хребтам, окутанным ещё большими слухами. К имению недавно назначенного барона Савохича, в гости. Во время восстания Эрна предыдущие владельцы поместья примкнули к разбойникам, потому как у них не было особенного выбора – князь Искро не шёл на помощь, пережидая зиму, а разбойники пришли к самим воротам их нищего и хилого городка, угрожая кровавой расправой… Бароны примкнули к Эрну, за что и поплатились, когда Хмудгард позже подавил восстание – баронов повесили перед дворцом князя. А горожане, сидевшие смирно, избрали Люта Савохича, как самого влиятельного и пользовавшегося особым уважением человека в городке. И в отличие от старой баронессы Дубек, которой баронство досталось так же после восстания, в ходе смены власти, Люта до барона возвысил не князь Искро. Он им, по сути, назвался сам, а горожане его поддержали. Поэтому Лют Савохич не должен был питать к князю особенно щенячьей любви и преданности. А это значило, что знакомство с ним могло оказаться полезным для дальнейших планов Камила.
Удивительно только было, что князь Искро согласился с мнением горожан и не стал проталкивать своих приближённых. Быть может, не хотел излишней возни…
И раз уж Камил отправлялся в те края, то решил перед поездкой прочесть «исследование Плесени». Плесень – это болезнь, пришедшая в этот мир после некоего ритуала, как уже знал Камил – ритуала Изнанки, который был известен Трём Владыкам, возглавлявшим восстание Чёрной Песни. Всё это произошло сто двадцать пять лет назад. И это было последнее событие, известное Камилу, когда некроманты вели свои армии в бой, а им изо всех сил сопротивлялись рыцари из Святого Престола. Владык было трое. И даже стольких властителей Изнанки, сосредоточивших свои умы в одном направлении, не хватило, чтобы победить в войне… Они разбили царскую армию, обратили её в бегство. Но на помощь Царству пришла Святая Гвардия из престола. И мёртвую армию разбили где-то на севере Горной Дали, где владыки, видимо, хотели морозами замедлить гниение трупов. Восставших сожгли святые отцы на костре в Старом Капище, монастыре что неподалёку от Серебряного Перевала. Там Владыки спели некую Чёрную Песнь, «уронив капли крови наземь». Так и появилась Плесень.
Всё это, по большей части, было переписано в библиотеках Ветрограда. Монахи постарались, чтобы предать забвению те события. Но Камил когда-то проявил настойчивость и докопался до сути, всё сопоставив. И теперь знал правду.
Как теперь рассуждал Камил, властители знали, как влиять на Изнанку безо всяких символов – ведь звуки тоже являются, в некотором роде, символами. Шестирукий это доказал своим рёвом… Благо, Шестирукий не наслал на них Плесень.
И какие только бедствия можно обрушить на этот мир при помощи Изнанки!? Всё-таки, это было чрезвычайно опасное искусство…
А что касательно самой Плесени – даже «исследование» не вдавалось в первопричины, уделяя внимание описанию внешних проявлений болезни. Плесень окутала земли на десятилетия свирепыми эпидемиями. Которые удалось предотвратить лишь пролив много крови. Погибли тысячи. Вымирали целые города, особенно, когда поначалу умерших хоронили под землёй, создавая «плесенники». Эта самая плесень заражала землю. Заражала воду. Растения. И болезнь распространялась дальше, обретая невиданный размах. Только потом додумались, что заражённых нужно сжигать. Убивать сразу же, как только их кожа покроется чёрными вкраплениями – они в тот момент всё равно уже обречены. Но, ещё не заразны. Слежка за населением, своевременное выявление заражённых, сожжение их тел дотла – все эти меры остановили распространение заразы. А ведь мог вымереть весь мир.
Однако после основной эпидемии многочисленные «плесенники» ещё долго оставались источником болезни. И с ними боролись – сжигая абсолютно всё вокруг них, поливая землю страшными ядами, посыпая солью, лишь бы ничего на этой проклятой земле не выросло вновь...
И, со временем, такой подход почти искоренил эпидемии. И последующие вспышки легко останавливали – слишком большой страх остался в народе, даже спустя десятилетия. Сменились поколения, но традиция убивать и сжигать заражённых Плесенью – осталась. И никто боле не задавался вопросами, почему так повелось…
Стало быть, нужно сжечь «плесенник», подумал Камил. Но делать это зимой – затея безнадёжная. Поэтому Камил решил, что займётся этим делом, когда наступит лето.
«Исследование» описывало так же и чудовищные метаморфозы, которым подвергались некоторые заражённые, превращаясь в монстров, в опасных людоедов, полных ярости.
А в той деревне у «плесенника» – где вода в колодце пахла скверно – крестьяне сделались вялыми и тупыми из-за ядов, которые выделяли в землю растения, заражённые Плесенью. Эти яды смывало в колодец с дождями и с таянием снегов. И участь этих людей была печальна, хоть и не столь ужасна, как у больных Плесенью. Их ждала постепенная и медленная смерть. И тяжёлая, неприятная жизнь, полная тумана и безрассудства. Тамошние женщины должны были рожать лишь опасных уродцев, коих Камил, кстати, не увидел во время рейда и Сбора...
Меньшак вскоре окончательно выздоровел. Раны его затянулись, а сам он обрёл бодрость и тела, и духа. Камил теперь особенно ценил его за смелость и отвагу – всё-таки десятник оказался единственным, кто оказал гвардейцам отпор. А это многого стоит. Пусть Меньшак и самый главный лодырь в поместье…
Меньшак же выражал своё восхищение Камилом за проявленную им небывалую дерзость. Он рассказывал дружинникам, насколько Камил остроумно глумился над Хмудгардом, и этим вызывал всё большее уважение Камила среди бойцов и жителей имения.
Особенно позабавило, когда маленький Орманд, играясь своими деревянными солдатиками, изобразил как-то за столом во время обеда сценку, в которой солдатик, ставший вдруг Камилом, прикончил солдатиков, назначенных Хмудгардом и его гвардейцами.
-- Хватит! – возмутилась Жанна и отвесила Орманду подзатыльник. – Никаких «убийств» за столом! Мы тут едим!
-- Аккуратней с ним, -- сказал Камил. – Так детей не воспитывают…
-- Будет знать! А через подзатыльник дойдёт лучше!
Маленький Орманд вдруг расплакался. Оставил солдатиков – и убежал в соседнюю комнату.
-- Куда пошёл?! – возмутилась Жанна. – Семья должна есть за столом всегда в полном составе!
-- Оставь парня, -- сказал Камил. – Между прочим, он правильно мыслил.
-- Правильно?... Жестокости творить? Убивать за столом…. Все вы – мужчины – одинаковые… -- фыркнула Жанна.
А Камил задумался, что надо бы, наконец, взять Орманда под своё воспитание. Ребёнок и без того рос чрезмерно капризным…
Казалось в эти ленивые деньки, что серьёзные проблемы где-то далеко, на самом горизонте. Ничто не предвещало беды, но потом к Камилу пришёл один из дружинников. Весь раскрасневшийся от злобы. И, в то же время, потерянный и печальный. Дружинник вёл себя чрезвычайно неуверенно. Будто сам не верил в то, что хотел сказать своему милорду.
-- Что случилось? Говори уже! -- надоело Камилу наблюдать топтание на месте.
-- Милорд, -- дружинник преклонил своё колено. – Правосудие. Вот за чем я сюда пришёл. За справедливостью. Я… Я наслышан, что вам тоже пришлось столкнуться с такими вещами. Поэтому тем более я рассчитываю на ваше понимание…
-- Ближе к делу давай уже. Заинтриговал.
-- Я прошу… прошу наказать Ларса.
-- Ох ты! За что это?
-- За то… За то, что он… использовал мою жену...
Получилось так, что Ларс не удержался перед красотой одной из местных женщин. И всё бы хорошо. Если бы у этой женщины не было мужа. Сиюминутный порыв закономерно привнёс в поместье каплю раздора. Дружинник узнал об измене своей жены – не рассказал, каким образом. И теперь требовал для Ларса наказания. Казни.
Но Камил не хотел никак наказывать своего воспитателя. А тем более – казнить. С чего бы это? Хоть, конечно, поступок Ларс совершил самый отвратительнейший. Но мужик настаивал на правосудии. Требовал если не казни, то хотя бы разрешить дуэль, которую запрещал кодекс из-за разницы в рангах.
И тогда Камил согласился.
Иначе было бы совсем уж несправедливо. Он одновременно опасался за своего старого наставника, который заменил ему отца и старшего брата. И одновременно понимал всю боль дружинника, хотел как-то и его утешить.
Ларс пользовался популярностью у местных служанок. Любил он погулять – и это его единственный порок, похоже…
Пусть лучше бьются на дуэли, чем если оскорблённый пронзит Ларса ножом, подкараулив в тёмном коридоре.
Ларс сначала удивился решению Камила.
-- Ларс! – воскликнул Камил. – Ты понимаешь, что натворил гадостей? Самых отвратительных гадостей! Тебе же не пятнадцать лет, в самом деле…
-- Зато какие у неё были титьки! -- ответил Ларс.
-- Поэтому я и разрешил дуэль! Нельзя, чтобы народ копил злобу, наблюдая несправедливость и произвол. Ты же понимаешь, к чему это всё может привести… Как ты собрался после такого дружиной управлять, когда трахаешь жён своих солдат?
-- В этот раз я, не буду отпираться, серьёзно прокололся.
Ларс позвал Камила в свидетели. Вот так оно и бывает. Что, казалось бы, мудрые – творят самые отъявленные глупости. Что воспитанник потом поучает воспитателя. И что дуэлянт становится судьёй своего судьи…
-- Главное – не вмешивайся за просто так, -- сказал Ларс, когда они шли к месту дуэли.
-- Много чести, -- фыркнул Камил, припоминая, как однажды попросил о том же самом Ларса на своём первом поединке, и добавил. – Кодекс – это святое. Да и ты ведь умеешь отвечать за свои поступки.
-- Прекрасно.
-- Боишься?
-- Я? – Ларс усмехнулся. – Только греха, который сейчас возьму на свою душу…
-- Как самонадеянно.
-- А ты и впрямь настолько в меня не веришь?
-- Я просто опасаюсь. Победа часто зависит от удачи, сам знаешь.
-- Ну, с удачей у меня отношения куда ближе, чем с женой того бедняги!
Невозмутимый старый вояка. А ведь по нему даже не сказать было, что он испуган. Может и вправду настолько уверен в себе?...
Камил не хотел смерти Ларса. И старался не ставить себя на место его противника – это что-то задевало внутри. Что-то старое и, как он думал, зарубцевавшееся.
На такую новость сбежались все. Любят люди зрелища. Особенно такие драматические. Любят потом и косточки перемывать, сплетничать, шептаться за спинами. Больше ведь ничего стоящего в их скудных жизнях не имелось – вот и приходилось развлекаться подобной грязью…
Условились биться на топорах, с щитом в руке – Ларс не стал пользоваться своим преимуществом во владении, например, алебардой или мечом. Зря так рисковал. У него свои понятия чести и справедливости, видимо.
-- Поприветствуйте друг друга, -- сказал Камил. Бойцы нехотя стукнулись топорами. Мужик и вовсе глядел на Ларса с особой ненавистью, тяжело дыша.
-- Хотите что-то сказать перед поединком? – спросил Камил.
-- Тебе конец! – выкрикнул дружинник. – Я убью тебя! Размажу голову! Отрублю! Отрежу тебе член! Отрежу тебе руки и ноги! Выколю глаза!!
-- Как страшно, -- усмехнулся Ларс, чем ещё больше взбесил беднягу.
-- Это всё? – спросил Камил.
-- ДА! – крикнул боец.
-- Тогда – БОЙ!!
Дружинник набросился на Ларса, кажется, совсем без плана, без задумки, набросился, словно свирепый медведь. Он двигался вперёд, выставив щит перед собой, вопя и размахивая топором. Ларс едва не споткнулся, пытаясь разорвать дистанцию, слишком быстро на него нёсся дружинник.
Всё произошло мгновенно. Камил даже не понял, как так получилось. Но мужик упал. А Ларс, местные моргнуть не успели, оказался за его спиной, замахиваясь топором. Несколько хороших взмахов. И от головы дружинника остались только красные ошмётки. В толпе кто-то вскрикнул. Жена, видно.
Не пощадил.
-- Поединок завершён победой Ларса! – объявил Камил. – Проблема разрешена, искуплена кровью. Но, чёрт возьми! Народ! Постарайтесь без жить без подобного дерьма!.. Я просто в бешенстве!
Толпа радоваться победе командира не стала. Всё-таки, все понимали тонкость ситуации. А Ларс не стал выделываться. Опустил глаза и принялся чистить топор.
Потом уже, в коридоре, когда все разошлись, Камил заговорил.
-- Ты его не пощадил, -- сказал он. – Почему? Мне кажется, у тебя была возможность закончить поединок без его смерти. Я думал, ты следуешь своим советам. Советам «добряка»
-- Я добряк, а не глупец, -- ответил Ларс. – Жену этого паренька сначала трахнули. А его потом ещё и победили в поединке. Думаешь, он остановился бы? Нет. Он перерезал бы глотку либо мне, либо себе. Либо и то и другое. В правильной последовательности. Да и врагу не пожелаешь его мучений… Я его избавил от страданий, потому-что всё-таки понимаю весь кошмар... Но, клянусь, ничего с собой в тот момент поделать не мог. Черти одолели!
-- Похоже на хитрое оправдание… Ларс, тебе уже так много лет, -- сказал Камил. – А ты всё по бабам. Не хочешь ли пожениться и наплодить детишек? Я бы отыскал тебе крестьянку. Красивую, стройную, молодую… Какую только захочешь.
-- Какую я захочу – нет на белом свете. Да и какая бы женщина красивая не была – надоедает, -- отмахнулся Ларс. – И тогда начинаешь иметь дело с её скверным характером. Который до этого маскировала её красота. Ещё ни разу не встречал послушных красавиц. Послушны только страшненькие, но тогда какой резон? Поэтому я и не женат. Как видишь – умён, бодр, полон сил, в отличие от того же раскисшего после женитьбы Мямли. А детишек… у меня и без того полно по миру...
-- Ага…
-- Но предложение хорошее. И впрямь отыщешь мне красавицу? Чтоб и при титьках, и бёдра были широки?
-- Нет, Ларс, -- посмеялся Камил. – Жену я тебе бы нашёл, лишь бы ты угомонился. Но, видать, это не по твоей природе. А тогда не будем портить жизнь бедной крестьянке…
-- Не соглашусь насчёт последнего – в своей деревне она никогда не отыщет жениха более умелого, -- сказал Ларс и вздохнул. – Ну вот, а я уже обрадовался… Служанки местные – не лучший вариант. И в постели они неумехи, почти что девственницы, в отличие от городских мастериц на все руки! Эх, скучаю я по Ветрограду… Славные были времена. Спокойные.
-- Ты хоть заботься теперь о вдове… А лучше всего – женись на ней.
-- На ней? На этой разгульной женщине?! Хорошая шутка, Камил. Но позабочусь – это уж точно.
***
Спасибо за доники!) затарился рекламкой и радусб жызне
Виктор Ш 100р
Marko Polo 100р
***
Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges
Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez
