Офицер есть образ Родины для солдат на поле боя.
А. Платонов

В старину, во времена, когда литература именовалась «изящной словесностью», отчий дом, сторонку родимую называли пенатами. Слово это благозвучное, но редко произносимое ныне - «пенаты» - как нельзя более подходит к обличью старинного мастерового уральского города Касли, в котором родился и рос будущий Герой Советского Союза Валерий Востротин.

Чем дальше на север по Свердловскому тракту, тем «дальше в лес»: по обе стороны дороги то встанет темной стеной сосновый бор, то вдруг просветлеет на версты от белого сияния стволов берез. Сворот налево - опять леса; и вдруг за кронами дерев - голубые проталины берез, а на западе, у самого окоема, засинели вершины гор - там проходит гряда Каменного Пояса.

Красивый край… Еще Мамин-Сибиряк называл окрестности Каслей «уральской Швейцарией». От самих каслинцев я услышал другое название городка - «уральская Венеция»; и, право, в этом поэтическом названии нет преувеличения. Касли, омываемое голубыми водами озер Большое и Малое Касли, Иртяш, - «часть суши, окруженная водой», по сути, - остров посреди озерного простора, считай, каждая улица - прибрежная. Чем не Венеция!

Близость воды обычно вызывает у мальчишек предрасположение к морской романтике, а если растет будущий воин, - тягу к флотской службе. Оно и верно: есть среди уроженцев Каслей даже свой полный адмирал. А вот Валерий, избороздивший в отцовской лодке все каслинские акватории, выбрал другой род войск - пошел в воздушные десантники, или как теперь их называют - «голубые береты».

Июль 1980 года. Афганистан. Старший лейтенант Востротин, недавно назначенный начальником штаба батальона, в том походе исполнял обязанности комбата.

Десантники совершали марш в один из отдаленных горных районов. В узком ущелье колонна попала в засаду. Востротин, находившийся в командирской машине, увидел, как взметнулся вверх сноп огня на том месте, где мгновеньем раньше была головная БМД[1], шедшая в передовом дозоре, - в ней взорвались от прямого попадания вражеского снаряда боеприпасы.

Разгорелся жестокий бой. Востротин приказал засечь огневые точки душманов и подавить их. Вышел на связь, чтобы отправить радиодонесение на КП, но едва он отнял руку от пульта рации, как его оглушило взрывом - в БМД стреляли в упор из гранатомета. Снаряд, пробив броню, взорвался в командирской кабине прямо под сиденьем. От самого крупного осколка, который мог оказаться роковым, голову прикрыла рука: в горячке боя, успокаивая себя, прикурил сигарету, поднес ее для очередной затяжки, и именно в этот самый момент… Опаленный с ног до головы пламенем, иссеченный осколками, теряя зрение, комбат продолжал управлять боем.

- Командира, командира ранило, - механику-водителю, видимо, казалось, что он кричит, на самом же деле он еле прошептал это, не сводя глаз со старшего лейтенанта Востротина.

А он, окровавленный, тянулся к шлемофону, в котором рокотал голос вышедшего на связь полковника Сердюкова:

- Что случилось? Почему молчишь? Ты ранен?

- Есть немного, - прохрипело, проклокотало в горле. - Веду бой.

Десантники, выполняя приказ Востротина, прорывали кольцо засады, а он, их командир, ослепленный красным туманом, застившим глаза, искал руками оружие и рацию. Попадались фляга, пачка галет из сухпайка, и лицо старшего лейтенанта искажала гримаса нетерпения.

- «Вертушки», вызывай «вертушки»! - теперь уже в самом деле кричал механик-водитель авианаводчику.

Вертолеты показались через несколько минут. Один из них ювелирно приземлился в ущелье, возле БМД Востротина, второй прикрывал, наседкой кружил вверху. Этот вертолет был сбит очередью вражеского ДШК[2]. Но ничего этого не видел Востротин, когда его поднимали на носилках в грузоотсек вертолета. Только услышал:

- Вот такой ценой, браток, - сдавленно прошептал летчик, закрывая люк вертолета.

- Я вернусь сюда! - выдохнул Валерий.

Летчик безнадежно махнул рукой, - благо десантник ничего не видел.

Народ в Каслях живет особенный. В трудные времена выковывалась крепкая каслинская порода. Еще до Демидовых бежали сюда с Руси беглые крепостные людишки, каторжники, керженцы - старообрядцы. Шли за волей. В дальний путь за неведомый Каменный Пояс отваживались податься лишь самые отчаянные, смелые, да и силушкой не обиженные.

Каслинцы на слово не верят: приветят встречного, а потом испытают, каков он есть. Знают себе цену. Народ упрямый, настырный: ни в работе, ни в ученье, ни в забавах первенства никому не отдадут.

Востротиных в Каслях много… Есть и родня, а больше однофамильцы - фамилия в городке самая распространенная, такая же как Чупруновы, Ахлюстины. Фамилии в большинстве произошли от прозвищ, которыми в старину одаривали всякого каслинца. Востротин… Напрашивается на язык «востер-от», так прежде на Урале говорили о тех, кто острым, смекалистым умом вникал в суть любого дела: заводского ли, крестьянского иль ратного, сноровкой брал.

Отец Героя Александр Васильевич Востротин прошел с боями по дорогам войны, Великой Отечественной, от Москвы до Данцига, да еще на Дальнем Востоке с самураями воевал. Служил в 67-м гвардейском минометном Мелитопольском орденов Александра Невского и Красной Звезды полку, на вооружении которого находились славные наши «катюши». Полк, в котором служил гвардии старшина Востротин, особо отличился в боях при прорыве границы Восточной Пруссии. Ночью поступила команда: выдвинуться вперед и обеспечить продвижение танкового корпуса, глубоко вклинившегося в оборону противника. Корпусу угрожало быть зажатым в клещи. Но двенадцать полковых залпов «катюш» сорвали намерение врага - наступление успешно развивалось.

В детстве Валерий часто донимал отца:

- Расскажи, как вы фрицев провели и оторвались от них…

- Да я ж тебе рассказывал уже.

- Как дал он по ним из автомата… Очередь - та-та-та.

- Это ефрейтор Бумажкин… Молодец - не растерялся!

- А ты?

- А я - за руль. Мое дело шоферское: развернул машину - и ходу…

Мать Валерия, Александра Ивановна, сухонькая, подвижная, про таких говорят: годы не берут, вспоминает: «С садешнего возраста мечтал он стать военным. Мне товарки в роддоме нагадали - будет твой сын героем. Кто их разберет, может, приметы знали…»

Еще в первом классе Валерий заявил родителям, что пойдет в суворовское училище.

- Дело хорошее, - одобрил отец. - Но, чтобы стать суворовцем, сам понимаешь, надо хорошо учиться, физкультурой заниматься… ну, закаляться еще. Не то какой с тебя вояка…

Валерий каждое утро после пробежки обливался водой из колодца, зимой снегом обтирался. А учась во втором классе, он отправил рапорт начальнику суворовского училища. Рапорт вернулся с генеральской резолюцией: «Рановато тебе, сынок… Придется обождать».

Однажды, когда Валерию было одиннадцать лет, отец взял его с собой на озеро. Отошли на лодке от противоположного берега, сын спросил отца:

- Пап, останови моторку…

- Это еще зачем?

- Попробую сам доплыть.

- Ну что ж… пробуй, - сказал отец с доброй усмешкой.

Валерий преодолел оставшееся расстояние до берега - пять километров вплавь. Отец шел рядом на моторке, для подстраховки.

…На несколько мгновений пришел в себя в Кабуле. Кто-то ходил рядом, дотрагивался, он же ничего не видел: веки были прижаты повязкой. К тому же на каждое шевеление - дикая боль в руке.

Снова пришел в себя уже в Ташкенте. Машинально открыл глаза: в левом - боль, правый - ничего, моргает. Только пелена непонятная… впрочем, это же бинт! Ну да, бинт в одно сложение, даже видно через него кое-что.

- К вам жена. С дочерью, - сказал кто-то рядом.

Замер, сжался перед встречей. И все же увидел, узнал сквозь бинт Ирину.

- Доченька, Юля, поцелуй папу, - говорит сквозь слезы она.

И голос дочушки:

- Папа, а ты умывался?

Глянув в зеркало, он не узнал себя: лицо иссечено, нос перебит, пятна крови, зеленки, в общем, смотреть не на что - семнадцать швов…

Потом был Ленинградский госпиталь. Из глаза извлекли два осколка, но начался воспалительный процесс в руке.

Еще операция, еще… Осколков, извлеченных из тела Валерия, набрался целый спичечный коробок, он по сей день хранится у него дома.

…Но теперь сознание старший лейтенант не терял. Раз за разом прокручивал в своей памяти «афганскую» жизнь. В декабре 1979 года вместе со своей ротой, которой он командовал, одним из первых десантировался на взлетно-посадочной полосе Кабульского аэропорта. Его роте была поручена охрана президентского дворца. Первые бои. В апреле 1980-го - орден Красного Знамени. И тот бой, в ущелье… Нет, он ничего не забыл. Бередило душу услышанное там, где его ранило, от летчика вертолета: «Такой ценой…» Да, он нужен там. Там, где остались его боевые друзья. Он узнал цену жизни, там сейчас нужны его знания и опыт, а он сумеет сделать немало, чтобы отвести беду не от одного парня. Чтобы побеждать без напрасных потерь.

После госпиталя на несколько дней Валерий вырвался домой, в Касли. Нас всегда тянет к родному истоку…

Отчий дом в Каслях, выкрашенный в зеленый цвет, с резными наличниками, палисадом, с крепкими тесовыми воротами, смотрится как новый. Его и ставили не так уж и давно, когда Валерий учился в школе. А прежде была старая хибарка. Издавна осели Востротины на каслинской земле. Прадед Валерия ловил рыбу к столу хозяев-заводчиков, дед работал на мельнице, хозяином которой был немец Комберг.

Много чего осталось от той старины в Каслях. Город в своей старой части мало чем отличается от того, что изображен на музейной фотографии прошлого века. И теперь еще увидишь ажурные деревянные кружева, которыми прежде каслинцы украшали фасады домов. Ходишь по улицам - не налюбуешься: знали люди толк в красоте. То ли природа настраивала их души на особый лад жизни, но нарождались и творили свою, рукотворную красу люди, наделенные настоящим художническим даром. От того дара и пошло знаменитое каслинское литье. Утверждают, что иностранцы, восхищенные чудом чугунным, нарекали свои города в честь Каслей. Так появились британский Касл и Нью-Касл в Америке.

В годы войны каслинские умельцы железного дела вместе со всей страной ковали Победу. Касли давали фронту мины и снаряды. Город отряжал, снаряжал на войну отважных бойцов; что ни фамилия - отделение, а то и взвод. Одних Ахлюстиных, только из тех, что увековечены на военных фотографиях в каслинском музее, - четверо, стоявших насмерть на Курской дуге, защищавших Сталинград, бравших Берлин. Пятеро каслинцев - Гаяз Баймурзин, Александр Сугоняев, Петр Кашпуров, Егор Зеленкин, Степан Мозжерин - удостоены за подвиги в Великой Отечественной звания Героя Советского Союза.

Может, потому так велик в Каслях интерес к военной профессии. Но, когда Валерий подал заявление в суворовское училище, директор школы Раиса Андреевна Самойлова, не желая расставаться с одним из лучших учеников, упрекнула родителей:

- Что же вы делаете? Цвет школы отбираете у меня.

Тогда еще никто не предполагал, что впоследствии Востротин прославит Касли как боевой офицер.

До поступления в суворовское Валерий учился в 27-й школе. Десять лет назад эта школа переехала в новое здание, но и старое сохранилось - там сейчас размещается политехнический техникум.

Вытянутое одноэтажное кирпичное здание с флигелями по обе стороны стоит на взгорке, рядом с громадным белокаменным собором, местной достопримечательностью. Вот здесь, в этой школе, начало закладываться в нем то, что потом станет характером, волей, стремлением к новым знаниям. Помнят учителя Валерия, резвого, любознательного. Зинаида Владимировна Косарева рассказывает сегодняшним школьникам о том, что Валерий с увлечением занимался английским языком.

Нелли Ивановна Голик - о том, что он выделялся хорошими математическими способностями. Самостоятельный ученик. Стремился решать задачи своим способом. Любил рисование. Отмечали еще такую особенность - рисовал левой рукой.

В школе Валерия помнят и как отличного физкультурника. Василий Николаевич Тащитов: «Самыми лучшими спортсменами были у меня Валера Востротин и друг его Сережа Дружинин (он тоже стал офицером). По легкой атлетике, баскетболу - чемпионы города и области».

«Все мы родом из детства». Валерий - родом из детства босоногого, из мальчишеских игр и занятий, через которые проходит вся каслинская детвора. Рос он в семье небогатой, рабочей. Зато какое раздолье в уральском лесном, озерном краю! Рыбалка. В лесу полно грибов, ягод - только поспевай за всем. Занимался с братишкой Сережей фотографией. Не было такого, чтобы дети в семье Востротиных маялись бездельем. Работы хватало на всех: дом строили, да заодно со всем насущным управлялись - то сенокос, то дрова, то огород.

Любил Валерий читать. Убегал с книгой на печь, приспосабливался там читать с фонариком. Родители опасались, кабы не попортил зрение.

Зрение испортил осколок от выстрела гранатомета.

Еще вспоминала мать: «А ученье давалось ему: память у него, знаете, какая хорошая… Часто мы за ним замечали: крепенько задумывался о чем-нибудь. Не все ведь мальчишки такие, а у него это было…»

Свердловское суворовское училище Валерий закончил с отличием. Погон суворовца в Афганистане носил в нагрудном кармане как талисман, хотя, известно, среди десантников нет людей суеверных. В том бою, в июле 1980 года, когда в него стреляли в упор из гранатомета, погона при нем не оказалось…

После суворовского - в Рязанское воздушно-десантное. Учебу опять же закончил с золотой медалью.

Домой приезжал в каждый очередной отпуск.

В тот раз - по ранению.

Сохранилась фотография, напоминающая о той побывке. Валерий снят в гражданской рубашке, в больших темных очках, заметны шрамы на лице - их не закроешь очками, волосы не отросли еще, серьезен, задумчив. Вспоминает Валентина, младшая сестра жены: «О Валерии друзья говорили, что веселье из него бьет не просто искрометное - оно огнеметное. Юмор, оптимизм - без этого вообще нельзя представить его характер. Где он - всегда друзья, стоит ему приехать, сразу собираются школьные товарищи, вообще их класс - самый дружный за всю историю школы. Но после Афганистана Валерий сильно изменился… Нет, он никогда не будет унывать, и чувство юмора будет при нем всегда, но строже он стал, что ли… не знаю, как сказать: иногда он кажется старше своих сверстников, знающим нечто большее, чем они…»

Да, то, что он знал и испытал, обязывало к таким решениям, которые не всегда могли понять даже самые близкие. И когда Валерий вновь заговорил об Афганистане, Ирина, жена, подумала, что он, наверное, шутит. Но когда поняла, что это серьезно, то все внутри застыло на мгновенье, окаменело… Это только говорят, что в одну воронку два снаряда не лягут…

Уехал во второй раз «за речку» Востротин. Уже комбатом. Жене писал: «Греюсь под афганским солнцем», а у самого на груди еще один боевой орден - Красной Звезды.

Да, видать, не зря названия орденов, которыми наградили Востротина, начинаются со слова «красный». Кровь - тоже красная. И второй раз узнал Валерий, что такое госпитальная койка. Одно в радость - ранение менее серьезное, чем в первый раз (шутить в Афгане умеют). Отлеживался, получил новое звание - и снова в бой со своим батальоном.

В 1982 году Востротин получает еще один приказ, наверное, самый желанный для семьи и родителей: убыть в Москву для учебы в академии имени М. В. Фрунзе. Знали бы они, что после ее окончания (конечно же, с золотой медалью) их муж, отец и сын снова начнет глядеть в самый обрез карты Советского Союза - на всех на них смотрится кусочек Афганистана.

Правда, сначала - распределение в Одесский военный округ. В короткий срок часть, которой он командует, становится лучшей в воздушно-десантных войсках. Перспектива впереди самая заманчивая.

Но снились ему афганские горы. Отчего? Совесть его могла быть спокойной: дважды побывал там, где иные ни разу, дважды ранен, как воевал - ордена на груди. Но он пишет рапорт. Тем, кто мог неверно истолковать его шаг, наверное, что-то могли объяснить вот такие стихи:

Настоящие мужчины, не ища другой причины,
Думаю, меня поймут,
Разве может шашка боевая в ножнах почивать,
Если есть - огнем пылает - край,
Что кровью истекая,
продолжает воевать?
- Зря все это, - говорили одни.
- Глупости, - вторили другие.

Для них - да. Но просто надо знать характер Востротина, нестандартность его поступков, чтобы предсказать с самого начала - он туда вернется.

Кто знает, может, это и есть офицерская честь - в самом точном ее понимании.

Полк, который принял Востротин по прибытии в Афганистан, стали называть легендарным. Вступив в командование, Востротин учил солдат воевать по-настоящему, по-суворовски, как умеет сам. По сообщениям, поступавшим из Афгана, доходившим в печати и до Урала, можно было судить, что без востротинцев не обходилось ни одно сколь-нибудь значительное событие на театре военных действий. Будь то Алихейль или Хостинская операция.

Он вел ребят в бой ради жизни, зная высшую цену ее. Именно десантники полка Востротина с боем прорывались сквозь вражеские засады на спасение сбитого душманским «стингером» летчика Константина Павлюкова. Именно полк Востротина нашел Героя (Константину Павлюкову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза) в одном из самых «духовских» районов - Чарикарской «зеленке».

Когда в Москве был подписан Указ о присвоении Валерию Востротину звания Героя Советского Союза, он со своими десантниками вел бой за высоту 3234 на подступах к дороге Гардез - Хост. То был один из решающих боев, в ходе которого успешно осуществилась операция по прорыву блокады. Двое подчиненных Востротина в этом бою также станут Героями Советского Союза.

Во все глаза всматривался в экран телевизора трехлетний племянник Востротина Дима, притихший, присмиревший, - а ведь непоседа, озорник - с гордостью оповещал каслинскую родню, собравшуюся у телевизора в тот памятный день февраля; не усидев, принимался тормошить тех, кто не разделял, по его разумению, его восторгов: «Глядите, дядю Валеру показывают!»

Показывали Георгиевский зал Кремлевского дворца - зал воинской славы: Валерию Востротину страна вручала Золотую Звезду Героя Советского Союза.

Дима играет «в дядю Валеру». Играет «в солдата Валеру» другой племянник, Миша, - сверстник Димы. В семье его называют «Мишей-десантником».

А вот у пионеров четвертого класса 27-й школы это не просто игры, ребята на большом серьезе взялись за то, чтобы удостоиться права назвать свой пионерский отряд именем героя-земляка. Их классная руководительница Валентина Ремизова рассказывала: «Провели мы сбор: родителей приглашали, учителей, знавших Валерия. Класс довольно трудный, да и мое классное руководство первое в жизни. Теперь ребята заметно подтянулись. Недавно провели смотр строевой песни. Наши мальчики пели «Голубые береты».

Первым, кто буквально ошеломил родителей Востротина радостным известием, был врач каслинской больницы Михаил Николаевич Рождественский - принес свежий номер «Правды» с Указом о награждении. Востротины всегда гордились сыном, знали о его подвигах, но не думалось им, что сын взлетит столь высоко. Хранится в доме их среди дорогих реликвий номер «Собеседника» за восемьдесят пятый год, где в интервью журналисту один из прямых начальников Валерия, генерал-майор Н. И. Сердюков, сказал: «Вот если бы меня спросили сейчас, кто из подчиненных может в будущем стать генералом, я бы назвал Валерия Востротина. Есть в нем качества, которые нужны командиру высокого ранга…»

Щедра земля уральская талантами, и военными - тоже. Кабы вообразить, к примеру, парадный строй воинов - уроженцев Каслей, - то возглавили бы его семеро генералов. Если Валерию суждено стать генералом, то он будет в нашем генералитете, наверное, одним из самых молодых: ведь практически все воинские звания ему, по заслугам ратным, присваивались досрочно.

Из нынешних армейских офицеров воин-интернационалист Валерий Востротин первым в Челябинской области удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Первый и пока единственный - каслинцы испытывают законное чувство гордости за своего земляка.

(Советский воин, 1989, № 4.)
Айвен Сиразитдинов
«Служат уральцы Отчизне», 1990г.

В день анонса коллекции игроки взбунтовались из-за стоимости и наклепали кучу мемов.

Некоторые люди берут кредиты для покупки скинов, в то время как другие бунтуют. Свой протест они выражают, стараясь заблокировать Ари, а если им это не удаётся, они оскорбляют тех игроков, которые ее пикнули.