Психиатрия

Добренького денёчка.

Хочу попросить совета у всемогущей силы Пикабу и собственно у тех кто её создаёт) История - была у меня года 3 назад очень нервная работа, стала замечать учащённое сердцебиение, да и на медосмотрах врачи обращали внимание на это, даже в спокойном состоянии 86-90+, нуу я как то на это внимания не обращала, в целом всю жизнь была тревожненькой, особо это не мешало. Но как оказалось это не самое страшное что меня ожидало, началось что то вроде приступов во сне, сплю никого не трогаю, начинаю чувствовать как сердцебиение учащается, потом меня начинает трясти (как оказалось потом - именно физически никакого тремора нет, то есть трясёт как будто внутри), не могу вдохнуть, давит в груди, это всё сопровождается дикой паникой, посыпаюсь - ору. Приступы были короткими, через какое то время я даже к ним слегка привыкла, уже не соскакивала с кровати, просто глубже дышала и всё проходило. "Ну его нафиг" подумала я и уволилась с нервной работы, приступы по тихоньку прошли совсем, учащённый пульс остался, решила пойти к терапевту, меня сразу направили к эндокринологу, теперь моя щитовидная железа самый обследованный орган в туловище, но вот не задача - она абсолютно здорова, гормоны несколько раз сдавала - все в норме, УЗИ - в норме. Терапевт не зная что со мной делать сказала пока побыть на учёте у эндокринолога, попить L тироксин который мне выписали, эндокринолог негодует - тыжздоровая!!! Ну в общем плюнула я на это дело, пульс да пульс, да и ладно. Но 2 дня назад приступы вернулись, с удвоенной силой, так меня ещё не "колбасило", так же сплю, подкатывает уже знакомое чувство - внутри всё трясётся, потом накатило так что я была уверена что меня прямо действительно трясёт, паника, головокружение, не могу нормально вдохнуть, сердце стучит где то в горле, соскакиваю с кровати и подвывая бегу в другую комнату к мужу который ни о чём не подозревая играет во что то в телефоне, он конечно тоже испугался, но вида не подал, я села рядом мы поговорили я подышала, всё прошло, уползла дальше спать, уснула видимо только за счёт того что перепугалась и вырубилась от перенапряжения. Теперь засыпать страшно, только лягу мне начинает казаться что вот вот, сейчас начнётся.

В общем как я понимаю дело то в голове.....и не понимаю к какому врачу обращаться, психиатр? психолог? психотерапевт? Это сначала к терапевту надо? К сожалению на частного психиатра/психолога у меня пока нет средств((( в целом я вполне верю в то что у нас и в диспансере есть хорошие специалисты, есть и психологи, платно правда но цена очень демократичная. Только меня один момент пугает - там ведь заводят амбулаторную карту, а моя профессия вполне востребована в силовых структурах, я пока конечно не собираюсь но вдруг, а они запрос сделают - ага лечилась, иди лесом. Или я не совсем понимаю как это работает. И вообще что со мной происходит? Помогите понять что делать, куда бежать, я так понимаю всё станет ещё хуже если ничего не предпринять((((

Пост первый, простите если что не так, теги поставлю те что по моему мнению лучше всего подходят

Сегодня прогуливался по маргинальному району города Риги. Этот район преимущественно застроен двухэтажными деревянными домами, которые находятся в большинстве своем в плачевном состоянии. Во многих из этих домов еще сохранились сухие туалеты, как правило они еще и общие на несколько квартир. Но смешно то, что рядом с такими трущобами стоят не очень дешевые автомобили. Дело в том, что часто в квартиры в таких домах часто принадлежат муниципалитету, который их отдает малоимущим, которым просто негде жить. Человек живет в ужасных условиях, но садится в свой автомобиль и чувствует себя не так сильно униженным жизнью. И не страшно же им в таком районе оставлять на ночь достаточно дорогой автомобиль во дворе. Они же всю ночь просыпаются то и дело, вскакивают с кровати и смотрят в окно, не случилось ли чего с их любимцем четырехколесным. В принципе в этом нет ничего особенного. Во всем мире бедные люди пытаются прикрыть свою нищету какой-либо дорогой вещью. Но в СССР эта реакция на нищету приобрела гипертрофированные формы.

И тут мне вспомнилось детство, когда на дворе была советская власть. Длинные очереди в магазины, квартиры полные разных секций, шкафов, антресолей и все это забито различными запасами, которые так же складывались и в подвалах многоквартирных домов. Сараи так же строились во дворах многоквартирных домов, опять-таки, чтобы складывать туда старые вещи, которые еще могут пригодится. И непонятно зачем люди в условиях дефицита откладывали деликатесы, которые с трудом достали, до праздника. И на этот праздник приглашали гостей, родственников, коллег, друзей, а то и соседей. И на этих праздниках люди целый день ели очень много вредной пищи, страдали от расстройств желудков после этого, но считали это мероприятие священным. В гости на праздники люди одевались в специально для этого купленную парадную одежду. И надо же было несколько месяцев отказывать себе во многом, чтобы потом просто взять и обожраться на виду у близких людей и дать им сделать то же самое, подарить боль в желудке. Это была некая ярмарка тщеславия. Потом эти люди при встрече обсуждали, кто и кого чем на празднике угощал, часто ссорились на этой почве.

Я помню в Норвегии часто общался с другом своего дяди, который там очень прилично зарабатывал, но принципиально не тратил деньги на еду, воровал ее на работе, привозил из Латвии консервы и многое другое, а о покупке одежды или чего-то другого в ненавидимой Норвегии, из которой он ни за что не хотел уезжать, и речи быть не могло. Но тут этот совок решил произвести на норвежцев впечатление. Во время посещения родной Риги, он купил в дорогом магазине шорты, кепку, майку и сандалии, приехал обратно в Норвегию и прошелся в обновках по центру маленького городка в выходной день. И он был в ярости после прогулки, ибо норвежцы совершенно не обратили внимания на то, как он одет. Разве это люди, вопрошал он, вот в восьмидесятых достанешь кроссовки «Адидас», идешь по улице, а на них все так и пялятся.

Как раньше было хорошо, говорят совки и мечтательно закатывают глаза. Да, чтобы достать дефицит с кошмарной переплатой люди заводили нужные знакомства, и чтобы эти знакомства поддерживать, они этих знакомых приглашали в гости, кормили их до отвала, льстили им, всячески угождали, обещали что-то стащить со своей работы для них, если им это надо. Я вам запасной шланг для стиральной машины, а вы мне запасной шланг для пылесоса, и не важно, что пылесоса у меня пока еще нет, через три зарплаты осилю, куплю по спекулятивной цене. Какая прелесть! Люди общались друг с другом, ходили в гости друг с другом. А то и стояли в очереди, чтобы попасть в ресторан, платили за вход три рубля, рубль швейцару, а потом пили сильно разбавленный водой алкоголь, ели еду недельной давности, и все не долито, не доложено.

Мне постоянно говорят, что было же что-то хорошее при социализме. Было же бесплатное медицинское обслуживание! Но что это было за обслуживание! Без взятки никто особенно лечить не хотел, причем взятку надо было давать даже не деньгами, а дефицитными товарами. И зубные врачи лечили даже детям зубы без анестезии, приговаривая, что советский человек не должен бояться боли. О, да! Советскому человеку предстояло провернуть мировую революцию, какая же тут может быть боязнь боли! И не смотря на боль, зубному врачу все равно надо было принести доктору коробку конфет, а то и бутылочку коньяку, или какую-нибудь заграничную вещь, тогда могла и анестезия появиться откуда ни возьмись. Примерно так же дело обстояло и у всех практически врачей. Я уже не говорю о качестве этой медицины. Серебряные пломбы потрясают воображение европейских дантистов, когда к ним приходят граждане распавшегося СССР, приехавшие туда или на заработки, или на всю жизнь.

Но все-таки самое неудобное, что было при социализме, так это взаимоотношения с нужными людьми. Дело в том, что эти люди, как правило, не называли цен на свои нелегальные услуги. Вот захотел мой дед в свое время купить диван, а в магазине его нет, для этого надо было проставить бутылку обычной водки своему коллеге, чтобы тот свел его с человеком, который знаком с продавцом мебельного магазина, тот тоже водку принял, но намекнул на то, что бутылки водки за посредничество будет уже мало, пришлось бегать по магазинам и искать дефицитный коньяк, надо было купить еще пару бутылок для продавца, которому коньяка показалось мало, ему понадобились еще запчасти для стиральной машины, которые производил завод, на котором работал мой дед. Ну и пришлось еще дать некоторую сумму в придачу, чтобы наконец купить диван по полной стоимости, то есть полторы месячных зарплаты слесаря ремонтника. Но это был удачный вариант, а бывало, что человек дарил водку, коньяк, разный дефицит нужным людям, а те не делали ничего или их действия результатов не приносили. Вот пригласил к себе в гости нужника, накормил его, напоил, а потом просишь его что-то устроить, а он говорит, что подумает, что потом, в неопределенном будущем. И страшно как-то его на следующий праздник не пригласить, а то может что-то понадобиться, а он не поможет. Вот и надеялись, на то, что домашний банкет со временем принесет свои плоды. И оговаривать что-то было как-то неприлично. Ну как же человеку сказать, что я вас накормлю, а вы меня сведите с продавцом магазина электротехники. Нет! Это было недопустимо, все пытались всячески задекларировать свое бескорыстие. Я вам делаю добро здесь и сейчас, а вы в будущем хотите мне помочь помогите, а не хотите и не надо. Вот это был образец поведения совка, от которого постоянно отступали. И выигрывали те, кто искуснее лицемерил, в таких ситуациях.

И самое главное в СССР было обладать автомобилем, которых в стране было очень мало, и они были ужасного качества. Их можно было купить по космическим ценам и только для людей, которые так или иначе выслужились пред властью. Моему дяде разрешили купить автомобиль только потому, что его родители были ветеранами завода – проработали тридцать лет на одном и том же месте. Почему-то перемена места работы в стране победившего социализма возбранялось. Конечно! Троица – начальник цеха, профорг и парторг были, как баре, которые относились к рабочим, как к крепостным крестьянам, к рабам, которых можно лишить премию, повысить нормы, понизить расценки. Соответственно очень плохо, если притесняемый рабочий вдруг возьмет и уйдет на другой завод, где ему будут больше платить. Тогда ему могли не отдавать трудовую книжку, угрожать увольнением по нехорошей статье, что являлось волчьим билетом. А главное это то, что не получит рабочий звания ветерана завода и не дадут ему возможность купить на накопленные десятилетиями автомобиль ужасного качества. А к автомобилю обязательно надо было купить гараж, в котором еще можно хранить компоты, соления, различные заготовки, запасной унитаз. В гараже была яма, чтобы владелец автомобиля мог своими руками починить свою ласточку, а то в автосервис сдать ее получится едва ли, если только по очень хорошему знакомству, за взятку, большие деньги и все равно надо будет в очереди долго стоять. А тут еще соседи по гаражам советами помогут, может кто-то и деталь уступит за приемлемую цену, после совместного распития пары бутылок водки. А у некоторых граждан были гаражи, при отсутствии автомобилей и какой-либо вероятности его приобрести.  Многие граждане в снежный сезон не ездили на автомобилях, берегли для внуков.

И вот, империя зла, а точнее империя глупости рухнула под тяжестью своих экономических проблем. Рабочие, производившие никому не нужные товары остались без работы. Сначала они пытались что-то производить кустарным методом или торговать китайским ширпотребом на рынках, потом потихоньку начали уезжать выполнять черную работу в более развитые страны. А некоторые строили особняки нуворишам, или имели счастье пристроиться где-то на оставшихся в живых предприятиях. Нужные люди постепенно вымирали. Если и можно было что-то сделать по знакомству в новых условиях, так это устроиться на работу. Все остальное стало не то что доступным, а даже навязываемым потребителю. Поначалу люди еще ходили в забегаловки, которых открылось очень много, и еда с алкоголем была там дешевой, хотя и ужасного качества. Но со временем, людей начало уезжать все больше, безработицы становилось все меньше, потому и устройство на работу по знакомству утратило свою популярность. Все больше людей стало пользоваться услугами государственного агентства занятости. Одни забегаловки разорялись, другие становились солидными дорогими заведениями, в которые заходили или туристы, или весьма состоятельные люди. Большинство людей начали затариваться на неделю в больших супермаркетах и питаться дома, да и пьянствовать тоже. В гости теперь ходят редко и мало кто.

Все изменилось в жизни людей на постсоветском пространстве, но мечта иметь автомобиль во что бы то ни стало осталась. В девяностые многие обитатели «хрущевок», «сталинок» и «брежневок», в основном лимитчики и их потомки, потерявшие работу на заводах, были не в состоянии платить за благоустроенные квартиры, выселялись из своих жилищ. И пристраивались они в эти деревянные двухэтажные домики, которые потихоньку сносили в советское время. И вот эти люди, проживая в трущобах с сухим туалетом, общем на три квартиры, решают купить себе подержанные, некогда дорогие автомобили, и платят за топливо, за обязательную страховку, техосмотр, дорожный налог, ремонт. И все зачем? Для того, чтобы доехать до работы грузчиком в супермаркете в двух километрах от дома? Конечно, можно еще раз в месяц в выходной съездить с семьей на море километров десять туда и столько же обратно, где-то на полчаса быстрее, чем на электричке, но раза в три дороже. И спрашиваешь этих людей, зачем им автомобиль, а они отвечают, что это мечта их жизни. И родом эта мечта из СССР. И потомки этих людей наследуют эту несуразную мечту, которая мешает им нормально питаться, одеваться, жить в нормальном жилье. И в общем-то причина их бедности не в том, что они слишком мало зарабатывают, а в том, что они не в состоянии разумно тратить заработанное.

Не очень давно я с ужасом заметил, что все мои знакомые – это в основном великовозрастные дети. Да, где-то к сорока – пятидесяти они уже и стареть начали, так и не успев повзрослеть. Это дети одиноких женщин, а если и есть у них отцы, то отсутствующие, то есть которые лежат на диване, пьют и ни во что не вмешиваются. Некоторые из них просто нигде не работают и живут на пенсию своей мамы, иные время от времени куда-то устраиваются за мизерную зарплату валяют на работе дурака, потом выходят на пособие по безработице, на больничный. Как и тогда, когда я бросил пить в первый и второй разы, все мои «дружбы» пришли в упадок. И друзья резко потеряли желание общаться со мной, да и мне на трезвую голову стало тяжело слушать то, что они говорят. Эти люди со всеми выстраивают свои отношения так же, как со своими мамами по нехитрой схеме – внимание в обмен на вкусняшки. Конечно лет с шестнадцати вкусняшками для них стало пиво и сигареты, а то и нечто потяжелее.

Некоторые из них являются верующими людьми, но, когда они начинали объяснять мне, во что конкретно они верят, меня душил смех, но я не хотел их спугнуть и слушал весь этот вздор с серьезным видом. Один из них, выпив пива за мой счет начал объяснять мне с неким снисхождением, что бог – это та же мама, которую запросто можно перехитрить. Я пересказал это другому, тот возмутился, а уже через час понес нечто про ауры, на которых видны все проступки и благодеяния человека, и бог сразу видит по этим аурам, кому и чего давать в загробной жизни. Перевел старушку через улицу - получил молодуху в раю на час. Я, конечно, спросил, какая может быть молодуха в раю, когда там по идее тел не должно быть? А он мне ответил, что если богу надо, чтобы люди при жизни творили благое, то он сделает им тела в загробной жизни, чтобы они могли блаженствовать в оплату за свои страдания в жизни мирской.

А один бывший мой собутыльник, когда напивался вообще очень жестко разговаривал с богом, говорил, что после физической смерти взыщет с всевышнего за каждый заработанный плюсик по полной. У него был даже список добрых дел в тетрадочке. Сначала он писал о своих добрых делах на русском, но его жена случайно обнаружила эту тетрадку во время уборки и буквально ей зачиталась, а потом долго с насмешкой декламировала отрывки из нее. Чтобы это не повторилось, он не только начал свой дневник тщательно прятать на чердаке и писать там шифрами, похожими на азбуку Морзе. Надо же было ему как-то коротать дни и ночи, пока он сидел двадцать лет дома и не работал, собирался начать делать ремонт в квартире, питаясь за счет жены. Так получилось, что в его случае роль матери взяла на себя его жена, которая его и не любила-то никогда, вышла замуж только для того, чтобы закрепиться в Риге. Жить, как муж и жена они перестали через лет пять после свадьбы, когда нелюбимый муж начал регулярно пить и изменять при первой же возможности. Со временем его жена с дочерью даже переехали в квартиру его матери, чтобы не жить с ним, но приносили ему еду, и оплачивали его квартиру. Он часто целовал нательный крест, прижимал толстыми, как сардельки, пальцами к выпуклой, словно женская груди, и утверждал, что за это ему идет маленький, но плюсик. Но самое яркое его выступление произошло в пивной переполненной разгоряченным народом. Звучала песня Квазимодо в исполнении Петкуна. Он начал с того, что нельзя транслировать песню, в которой упоминается дьявол в православной стране, потом начал смеяться над тем, что «уродец» хочет переспать с цыганкой. Цыгане, заявил он, вообще не люди, и обменивать свою душу на ночь с женщиной этой национальности просто глупо. И наконец он, визгливым бабьим голосом, потряхивая объемным пузом, заявил, что уж он-то, как доктор Фауст, поимеет и бога, и дьявола и попадет в рай. Он, конечно, тут же спохватился, когда все посетители пивной молча уставились на него. Он начал целовать крестик, а потом выдал еще один перл, сказал, что если бог не отправит его в рай, то он перестанет в него верить, и тот просто исчезнет…

Другой мой бывший собутыльник был сыном очень умной женщины, занимавшей высокую должность, жившей только ради сына, а тот с детства только и делал, что свинячил, а она ему все прощала, лишь тихо и вежливо могла упрекать его часами за его ужасное поведение. Помню, он возмутился тем, что она слишком медленно несла ему пиво из магазина, когда он был с похмелья. А кончилось все очень грустно! Как-то раз маме его стало плохо, а он был пьян, дома был жуткий бардак, он некогда работал фельдшером на скорой помощи, потому он не хотел, чтобы к нему в квартиру зашли его бывшие коллеги и увидели до чего он докатился, хотя и не факт, что к нему бы приехали именно его знакомые. Наконец, он сам мог бы осмотреть свою маму, вспомнив, то, чему его несколько лет учили в школе фельдшеров. Но он, поругавшись на маму, запер ее в комнате и лег спать, а утром его очередная жена сказала, что его мама уже мертвая. И тут его начала грызть беспощадная совесть. Он решил устроить маме пышные похороны, и поставить ей памятник. Денег у него не было, и он решил одолжить их у своей тещи, естественно та поставила ему какие-то условия в отношении квартиры, доставшейся ему по наследству от мамы. После того, как он пьяный мне позвонил и рассказал о том, что случилось, я больше его не видел, телефон его был отключен несколько месяцев, а потом его номер отдали кому-то другому. Но этот хотя бы время от времени работал имел несколько образований…

Другой мой собутыльник прекрасно учился в школе, в техникуме, только поведение хромало. Но во время обучения в техникуме он был травмирован, и учебу на время лечения пришлось прекратить. А потом в техникум он не вернулся, решил заняться бизнесом, который после развала СССР начал бурно развиваться. Он перепродавал мясо и мясные изделия оптом. Учредил небольшую фирму, брал кредиты, не платил налоги, пил, употреблял наркотики. Но в один прекрасный день лафа кончилась, в его фирму нагрянула налоговая инспекция, а потом и кредиторы подтянулись. И посадили молодого предпринимателя в следственный изолятор, адвокат сказал его маме, что ему светит приличный срок тюремного заключения. Мама испугалась этого, и как бывший работник медицины решила переправить сына из следственного изолятора в психиатрическую больницу, что у нее в итоге и получилось. Отлежав год в больнице, после года в тюрьме, он получил вторую группу инвалидности и крохотное пособие, на пенсию-то он не заработал, ни дня трудового стажа. И прожил он так с мамой на ее пенсию и свое пособие до пятидесяти лет. Он выходит из квартиры только для того, чтобы купить самого дешевого пива, собрать окурки в общественных местах, и сходить на суповую кухню за бесплатным обедом. В качестве развлечения, он съедает сразу пачку психотропных препаратов, которые ему выписывает психиатр и в совершенно неадекватном состоянии делает глупости, беспокоит соседей и продавцов ближайших магазинов. А иногда даже бьет свою маму, после чего принудительно лечится в психиатрической больнице около месяца. И этот человек постоянно декларирует то, что он любит Путина и Христа. И я у него спросил, почему, если он такой православный, не ходит в церковь, почему не знает ни одной молитвы? Он ответил, что один раз все-таки собрался сходить в церковь и исповедаться, но ему сказали, что батюшка занят и он обиделся на него на всю оставшуюся жизнь…

И я знаю десятки таких «мальчиков» и «девочек», которые не то, что заработать себе на жизнь не могут, а просто вести домашнее хозяйство, мыть посуду после еды, готовить эту еду, стирать одежду, регулярно ее менять, мыться, не говоря уже о том, чтобы как-то обращаться с деньгами. Все они зависимы от никотина и алкоголя. И я, к сожалению, слишком поздно понял, что общение с такими людьми вредно для моего здоровья. Когда-то в мою голову проникла убежденность в том, что отказывать нуждающимся в общении не хорошо, что это чуть ли не грех. Недавно по радио выступал нарколог, и говорил о том, что к нему обращаются именно люди такого склада, у которых с детства были проблемы с психикой, но их родители, вместо того, чтобы начать их лечить с детства, либо балуют их, либо пытаются держать в строгости, но и то, и другое кончается одним и тем же – мама нянчит ребенка до своей или до ее смерти, а тот так и не становится самостоятельным или хоть немного более жизнеспособными.

Меня поражает реакция на необходимость психиатрического лечения даже не самих пожилых детей, а их матерей. Они отчаянно протестуют против того, что их великовозрастные дети больны. Вот человеку уже тридцать лет, окончив в девятнадцать лет двенадцатый класс, он нигде больше не учился, много куда устраивался, но нигде дольше недели не задерживался, или его просили больше не приходить, либо он сам убегал с работы через пару часов. То же самое и с учебными заведениями. Если в его родной школе привыкли к его «маленьким странностям», то в других учебных заведениях его неадекватное поведение никто терпеть не собирался. Иногда он даже агрессивным становится, в драку лезет. Лишь один раз в жизни он где-то три месяца отработал в супермаркете грузчиком, в то время, когда был строительный бум, и рабочих рук не хватало везде и постоянно. И все! Десять лет человек в расцвете сил фактически ничем не занимался. Я не буду просто перечислять то, что он в быту совершенно беспомощен, что при первой же возможности он напивается до полностью бессознательного состояния и в силу отсутствия денег вымогает сигареты у прохожих на улице. Что он постоянно роется в мусоре и захламил им всю квартиру и много чего еще он натворил. А его мама даже после того, как он долго лечился принудительно в психиатрической клинике и ему был поставлен диагноз шизофрения, не хочет, чтобы он получил группу инвалидности и лечился. Мама уже в преклонном возрасте, а он еще молодой. И что он будет делать, когда мамы не станет? Он ведь не может себе приготовить поесть, навести порядок в квартире, помыться без напоминаний. Это в лучшем случае, если его сестра в таком случае как-то оформит ему инвалидность и отправит его жить в пансионат. А часто такие люди просто оказываются на улице и у них не хватает самоорганизации даже на то, чтобы попасть в приют для бездомных и получить бесплатное питание на муниципальных суповых кухнях. В лучшем случае они идут есть к кришнаитам и в прочих независимых благотворительных организациях, но даже туда надо приходить в определенное время и более или менее трезвым и опрятным. В то же время эти люди ищут и находят на свалках цветной металл, стеклотару и таким образом достают деньги на алкоголь. А то и просто стоят у супермаркетов и просят на пропитание и сигареты. И пока их наконец полиция отправит на принудительное психиатрическое лечение, пока их лишат дееспособности, и отправят в пансионат проходит очень много мучительного для них времени. А некоторые совершают какие-то преступления и попадают в тюрьму или на несколько лет на принудительное лечение в психиатрической больнице, где условия куда хуже, нежели в пансионатах, хотя и последние бывают разные…

Главное, чего не понимают матери инфантильных стариков – это то, что если не лечить их детей добровольно, то придется лечить их уже принудительно, и последствия этого лечения могут быть весьма неприятными. Проблема не исчезнет, если ее игнорировать.

Уже сейчас, мне, человеку уже пожившему немного, осколку советской эпохи, уже как-то страшно начинать совместную жизнь с женщиной. И дело не в том, что женщины мне попадались своеобразные, благодаря милым странностям которых я накопил достаточно негативный опыт. Дело в том, что жизнь показывает мне, что совместная жизнь, быт, отнюдь не сближает людей. Физически они рядом, едят за одним столом, спят на одной кровати, принимают ванну вместе, но мысленно они очень далеки и то, что их тела рядом делает это важное обстоятельство незаметным.

С чего же начинается эта мысленная отдаленность? Она заложена в самой основе отношений многих пар. Представим себе молодых мужчину и женщину! Они добились материальной самостоятельности, у них есть отдельная жилая площадь, работа, увлечения, друзья по интересам. Но вот, они с помощью окружающих или же сами начинают замечать, что чего-то в их заладившейся, в принципе жизни не хватает. Будем реалистами и не станем, что они планируют создать семью. Они решают просто хотя бы найти себе постоянного партнера для секса. Где его искать? Пойти в клуб, высмотреть там, какую-то особь, которая нравится, как игрушку в магазине, сделать ей пару комплиментов, пригласить в гости и попробовать. Если не понравится попросить эту особь больше не беспокоить, а чтобы все было легко и непринужденно, нужно принять на грудь. Однако, в клубах мало серьезных людей, там в основном тусовщики, единственным увлечением которых является употребление всевозможной дури. В общем скучные люди, у которых вечно нет денег и множество проблем. Следующий вариант - на работе. Как-никак, о человеке можно многое узнать, посмотрев на то, как он работает. Хотя у этого варианта есть одно слабое место. А что если поссорились, не сложилось в личной жизни? Работать вместе потом все-равно придется, а если этот тип окажется скандальным, мстительным, обидчивым и все это отразиться на работе и статусе в коллективе?

Есть еще один вариант - познакомиться через друзей, одноклассников, знакомых, родственников. Выбор будет не очень велик, близкие могут не захотеть играть в сваху, а потом оказаться между двумя недовольными поссорившимися любовниками. И тут наши герои отправляются на сайт знакомств или просто интернет форумы, на которых возможны знакомства. Оба они тратят вечера на просмотр множества объявлений, пока, наконец, не выходят на встречу, при которой чувствуют неловкость. Идя навстречу друг другу два человека думают - "Неужели это ко мне!". Потом они колеблются, подойти или сбежать? Когда они сближаются, они начинают попытки, убедить себя в том, что день не зря пропал и ищут в новом знакомом что-то привлекательное. Вяло, сбивчиво, застенчиво или же высокомерно и хвастливо рассказывают о себе и с тоской на лице, стараясь быть при этом снисходительно вежливыми и заинтересованными слушают собеседника. Мужчина говорит о том, что он раз в неделю ходит с друзьями в тренажерный зал и баню, работает сварщиком, живет один в квартире с частичными удобствами, имеет старенький автомобиль.  Два раза ездил в качестве туриста в Испанию.

Женщина так же рассказывает о своих жилищных условиях, своей скучной работы продавца в магазине одежды, домашних животных, подруге, у которой есть кальян и друг, который живет и работает в Швеции. Они сидят в кафе, прикидывает, стоит ли взять алкоголь, и во сколько эти посиделки обойдутся. Наконец мужчина решает проявить инициативу, и предлагает женщине сходить на концерт или в театр в следующую субботу. Она думает о том, что делать все-равно нечего и соглашается.  На неделе они перекидываются парой сообщений по телефону. Потом чувствуют неловкость во время возвращения с концерта, опять заходят в кафе, потом кто-то кого-то приглашает в гости. Мужчина делает комплименты, женщина их принимает. Он пытается её непринужденно приобнять, просто потому, что так положено, повторяя про себя, что она в принципе ничего, выглядит привлекательно. Женщина раздумывает, стоит ли ему сразу позволять много. Они при выполнении этого ритуала думают в основном о том, как выглядят они сами, не думая друг о друге. С ними случается секс, которым они оба не очень-то довольны, но решают, что для сельской местности потянет, и надеются на то, что дальше будет лучше. Потом они болтают боясь друг другу надоесть слишком быстро. В выходные они сооружают что-то на кухне из того, что можно без неприятных ощущений запихнуть в кишку. Но вечером в воскресенья они расходятся по своим углам, чтобы приготовиться к рабочей неделе.

После нескольких встреч по выходным, они все-таки съезжаются в одну комнату, на первых порах их столкновения на общей территории болезненны, но не вызывают особенного раздражения. Женщине не нравится, что он кинул свои носки и трусы в её бельё. Она вежливо говорит ему, что такие вещи стирает руками в раковине. Он убеждает её в том, что так она больше потратит на счетах за горячую воду. Она говорит, что ей просто неприятно, при мысли о том, что рядом с её платьем будут полоскаться его носки, которые плохо пахнут. Он говорит ладно, с обиженным видом идет с носками к раковине. Она тоже говорит, что это глупо с её стороны отбирает у него носки и кидает в стиральную машину. Далее у них возникают такие прецеденты на кухне, относительно приготовления пищи. Но в итоге у них складываются правила общего жития и болезненные столкновения исчезают.

Жизнь входит в определенную колею. Гражданские муж и жена, начинают следовать установившемуся распорядку. Он по субботам встречается с друзьями. Она в это время идет в гости к своей подруге. По вечерам и воскресеньям они иногда вместе смотрят какой-то фильм. Но она по большей части смотрит шоу по телевизору, а он или читает книгу, или переписывается с друзьями или рубиться в стрелялки. Иногда они куда-то выбираются вместе, хотя не особенно хотят куда-то тащиться. Иногда она, вернувшись из магазина демонстрирует ему обновки и спрашивает, как они ему нравятся. Он чешет затылок и говорит, что неплохо. Потом она говорит, что ему не мешало бы перекрасить волосы в более темный цвет и пару раз сходить в солярий. Он говорит, что попробует, но потом, когда появиться побольше свободных денег.

Они и сами не замечают, как секс становится все реже. Он уже привыкает, вернувшись домой просто снять одежду, свалиться на лежбище, сбивчиво рассказать о тяжком труде и захрапеть. Она, когда он её приобнимет говорит, что не в настроении. Пытается рассказать о том, что ей рассказала подруга. Он рассеянно слушает, что-то механически отвечает. А потом старается чем-то заняться, чтобы не слушать эти бабские сплетни. Иногда, услышав его разговор с другом по телефону она возмущается вслух пошлостью, которая сквозит в его суждениях.
И тут до них доходит, что они могут жить друг без друга, и жить лучше. Это их несколько пугает и они начинают попытки сохранить отношения и как-то сблизиться. Он предлагает ей заняться сексом в новой позе, она предлагает собрать вместе своих подруг и его друзей. Все это встряхивает, но не сохраняет отношений. Они, как и раньше, далеки друг от друга, не интересны друг другу, не смотря на то, что больше времени стали проводить рядом.

Кто-то из них хочет устраниться, а кто-то не хочет быть кинутым. И результатом этого нежелания потерпеть фиаско в личной жизни становится секс без презерватива и беременность. На этом этапе отношений, они или разбегаются, или решают остаться просто из-за отсутствия других вариантов, нежелания начинать все с начала. Пусть хоть кто-то будет рядом, кроме домашнего животного, не так тоскливо, да и стоит попробовать стать родителем. Все же, какое-то разнообразие в жизни. Однако, чтобы все не рухнуло, надо подпирать всю эту хлипкую конструкцию отношений фальшивыми комплиментами, вынужденными клятвами, обещаниями, компромиссами, уступками. Перед тем, как вырастет живот, они решают по быстрому пожениться. Знакомятся с родителями друг друга, подают заявление, после загса один вечер сидят в ресторане за зарезервированным столом. А потом приезжают домой и спят, поцеловавшись символически.

Когда рождается ребенок, они начинают нервничать при понимании того, что все это теперь уже нельзя просто в один вечер взять и прекратить. И тут они начинают качать права и охранять друг от друга свое личное пространство. Он просит жену дать ему хоть час отдохнуть после работы. Она просит мужа съездить в магазин и купить все по составленному списку. Он, глядя в список, думает, не слишком ли ей будет жирно. Потом она драматически восклицает, когда узнает, что он купил новые чехлы для сидений в машине, в то время, когда у неё только две пары сапог на зиму. Надо бы отвезти ребенка на море в выходные, то есть в субботу, потому, что в воскресенье их пригласили в гости родители. Он раздраженно дает друзьям отбой и с тоскливой миной едет на море, и там тягает коляску по песку, ломая голову над тем, зачем ей это надо. Потом он пытается слушать, что несет его тесть, хлебнув тайком от тещи водки. Он кивает, говорит, что на работе порядок, но его там все достали.

И вот, следующий этап семейной жизни, который может стать завершающим. Когда жена наполовину случайно, наполовину из любопытства узнает о том, что её муж регулярно смотрит порнографию, а он узнает о том, что она в гостях у подруги встретила такого импозантного мужчину, да еще и при деньгах и респектабельной работе. Они могут сделать вид, что это их не касается. Но в то же время им страшно показаться в глазах знакомых супруга одураченными. Потому для порядка надо возмутиться. Жена на пару дней уезжает с ребенком на дачу к родителям. Муж в это время решает оттянуться по взрослому с друзьями. А с началом рабочей недели они начинают спорить о том, кто же будет забирать ребенка из детского сада, и кому вечером сидеть с ним дома. Они спорят о том, какой ремонт они будут делать в квартире, шантажируя друг друга самым возмутительным образом. Консенсус достигнут таким образом, что оба чувствуют себя ущемленными в правах и оба недовольны ремонтом. И тут начинаются акции протеста с обеих сторон.

Муж заявляется домой поздно и навеселе. Жена не дает ему есть и не позволяет ему лечь на супружеское ложе. Далее они неделю выдерживают паузу, мол, кто первый пойдет на примирение, тот и был неправ. Это повторяется много раз, пока кто-то не начинает осознавать, что эта война может затянуться и на всю оставшуюся жизнь. Неужели это все? А где же жизнь, где же радость? Теперь только старение и семейный фронт. Может быть развестись, разменять квартиру, попробовать с кем-то другим, может будет лучше? А если хуже? А сколько хлопот, судов, споров, переездов будет! Нет, пусть все остается, как есть, не так уж и плохо, чтобы взвыть, у некоторых хуже. И если оба супруга вовремя дают заднюю, идут на примирение в этой войне, то она действительно продолжается, пока один из них не умрет.

Но тут отмотаем немного назад, еще до того момента, в который наши герои решили, что у них, все же будет совместный ребенок. Еще до того, как они разменяли две квартиры на одну, но большую и взяли кредит на ремонт. До того, как поженились и познакомились с родителями друг друга. В тот самый момент, когда один из них это предложил, а потом сам испугался, а другой сказал, что нужно еще немного пожить вместе, получше узнать друг друга. Предложивший вздохнул с облегчением.

Потом кто-то из них захотел побыть немного один, потом их встречи стали реже, потом они стали забывать созвониться, а потом забыли друг о друге. Именно в этот момент, человек встречается со своим страхом одиночества, размер которого определяется увлечениями человека. Если он в свободное время пьет алкоголь, играется в игры, смотрит телевизор, разгадывает кроссворды, то его страх велик. Если же человек вечерами ходит на различные курсы, занимается творчеством, то у него нет пустого места, которое заполняется чем попало.

Ответ на этот вопрос, на первый взгляд, прост и очевиден. Сразу приходит на ум биологическая формулировка. То есть, человек, это, прежде всего тело, головной мозг, который им управляет, расшифровывает информацию, которая содержится в каждой клетке на генетическом уровне, фиксирует происходящее и, зашифровывая, помещает в каждую клетку организма. Далее, если обратиться к религиозной формулировке, то можно многое прочесть о душе, которая есть, прежде всего, человек, а тело и разум являются только временным, тленным футляром для неё, нетленной, вечной, существующей вне времени и пространства.

Попытавшись внести хоть какую-то ясность и определенность в определение души, я попробовал отождествить её с памятью человека, то есть с его жизненным опытом, от которого зависит его восприятие времени настоящего и видение своего будущего. В принципе, на базе памяти строиться самосознание человека, его представление о себе самом. Ведь стоит человеку безвозвратно потерять свою память, как тело будет просто осиротевшим брошенным организмом, который уже трудно будет назвать тем человеком, которого мы знали. Если же функции памяти восстанавливаются, и человек снова может запоминать информацию и применять её в действительности, то мы можем воскресить того человека, которого мы ранее знали, поведав ему о его прошлом. Однако это уже будет дугой человек, хотя и похожий на того, которого мы знали ранее. Причиной тому будет то, что он узнал о себе самом с чужих слов, пусть и нескольких человек, но все же это будет взгляд со стороны, а не от первоисточника, потому невозможно будет избежать различий в видении тех или иных ситуаций.

Можно посмотреть на это наблюдение с практической точки зрения. В недавнем прошлом некоторые психологи считали, что стерев определенные моменты из памяти нездоровых людей, можно их вылечить. На их взгляд, это могло бы произвести целый переворот в медицине, если учесть то, что тело является зеркалом души и физическое здоровье человека тесно связано с его психическим здоровьем. Сегодня многие врачи согласны с тем, что все болезни у человека начинаются от сбоев в работе иммунной системы. В поисках ответа на вопрос о том, почему происходят эти сбои, ученые углубились в дебри генетики. Выяснилось, что один человек получает в наследство хорошую иммунную систему, которая сберегла его предков от эпидемий чумы и оспы, а другой  получает такую, которая не может спасти его от воспаления легких. Становится ли иммунитет человечества в целом лучше? На этот вопрос ученые пока не ответили однозначно и определенно. Правда, из этого можно сделать один вывод. Получается, что здоровье – это тоже информация, которая передается от родителей к детям, только на бессознательном уровне, который не связан с личным опытом. Исправная работа иммунитета, передается, как врожденное умение плавать, хватательные рефлексы и многое другое, что получает от родителей человек, даже не имея счастья с ними общаться.

Здесь следует сделать большую оговорку о наследственности. Ведь из вышеизложенного можно сделать вывод о том, что если родители ребенка были убийцами, то он так же станет убийцей, даже если никогда не видел своих родителей. Дело в том, что если младенцу, который умеет плавать на уровне инстинкта, не давать плавать четыре месяца от рождения, то эта способность у него пропадет бесследно. Следовательно, склонность к насилию или же прочим антисоциальным действиям у ребенка не проявляется и вовсе отмирает, если в среде, в которой он появился на свет и вырос, это не культивируется. Далее из этого может последовать и то, что личный, то есть рациональный опыт человека является доминирующим по отношению к бессознательному генетическому наследству. Значит, вполне возможно, что все люди изначально получают неплохую иммунную систему, но среда, в которой они живут, их жизненный опыт способны её разрушить или же напротив, укрепить.

Из прошлого мы возвращаемся в настоящее и продолжаем искать путей к здоровью и вспоминаем о тех врачах, которые рассматривали возможность стирания из памяти людей различного негативного опыта. На эту тему советский писатель Владимир Бааль даже написал фантастическое произведение. Весь смысл этого произведения сводится к тому, что стирание негативного опыта может привести только к его бесконечному повторению. К примеру, человек наступил раз на грабли, получил по лбу, расстроился, стер этот негативный опыт из своей памяти, и пошел благополучно наступать на те же грабли. Так что подрастающим поколениям все же стоит изучать историю со всеми её кровавыми моментами, слушать о невежестве средневековья, вместе с временами возрождения. Девушке, которая подверглась насилию не стоит забывать этого, каким бы ужасным этот опыт ни был, чтобы у неё было больше шансов избежать подобной ситуации впредь.

Всё сказанное о человеке, можно так же отнести и к народу или же нации. Что такое нация? Это не язык, ведь в современном мире есть и многоязыкие нации. Это не традиции, к примеру традиции и культура шведов из Сконе, совсем не похожи на традиции и культуру тех же шведов из Эмтланда. У жителей этих двух частей одной страны разные диалекты, по разному выглядят национальные костюмы, у них разные традиции, но и те и другие считают себя шведами. Хотя был в истории Сконе такой период, когда многие его жители считали себя датчанами. Однако, датская армия ушла из этого региона, а вместе с ней и датские пасторы, школьные учителя, которые формировали у населения историческую память, а следовательно и национальное самосознание. Через пару поколений сконцы забыли о том, что они датчане и стали считать себя шведами. Следовательно, они уже стали воспринимать происходящее вокруг них с несколько иной позиции, не с позиции датчан, а с позиции шведов. Этому способствовало и то, что они читали в газетах, слушали на проповедях в церкви, то, что они проходили в школе, о чем они читали в книгах. Одинаковые события в датских учебниках истории и в шведских освещались с разных точек зрения, формируя о них различные представления.

Историки многих стран, множество раз, с целью укрепления патриотического мировоззрения граждан пытались игнорировать определенные события, которые, на их взгляд, были неугодными, чернящими историю той или иной нации. Они делали это, не смотря на то, что многие граждане были непосредственными участниками этих событий, но с них была взята подписка о неразглашении этой информации. На первый взгляд таковые меры были весьма плодотворными. Однако это так же и являлось козырной картой в руках врагов этой нации. Стоило этим врагам начать забрасывать в страну разоблачительную литературу о тех событиях, а их участникам, хоть нескольким из них бежать из страны и оттуда официально подтвердить справедливость разоблачений, как самосознанию нации наносился существенный, невосполнимый урон. Граждане уже переставали доверять СМИ, и тому, что учили они и их дети в школе. Если от них скрыли это, значит, могут скрывать и много чего другого. Таким образом, ряд подобных разоблачений может просто уничтожить нацию, и побудить её составляющие примкнуть к другим нациям или же создать из них новую нацию с новой историей.

Итак, мы пришли к выводу о том, что провалы в памяти человека и нации не приводят ни к чему хорошему, а подчас просто ведут к гибели, как одного человека, так и целой нации. В то же время остается открытым вопрос о том, как избавить отдельных людей и целые нации от мучений связанных с негативным опытом. Если приглядеться пристальнее к их мучениям, то можно заметить, что мучают их не воспоминания сами по себе, а их отношение к ним. Человек может благополучно переносить физические нагрузки, различные неудобства, даже гибель близких, если воспринимает все происходящее с определенной позиции. В то же время, человек, находящийся в таких же условиях, но воспринимающий все иначе может от этого умереть или, по крайней мере, серьезно заболеть, наконец, быть всем этим очень недовольным.

Сравним, к примеру, восприятие схожей действительности комсомольского энтузиаста и наемного рабочего. И тот и другой заняты прокладкой рельс в зимний период, вооруженные самыми примитивными орудиями труда. Оба они плохо питаются, ночуют в плохо отапливаемом фургоне, не имеют теплой одежды. Наемный рабочий постоянно при этом думает, достаточно ли заработная плата компенсирует те лишения, которые он терпит, стоит ли вообще продолжать тут работать или поискать что-то приличнее, будут ли ему платить компенсацию, если он тут отморозит ноги. Его разум постоянно занят размышлениями о том, что он сможет купить на заработанные в таких ужасных условиях деньги. Далее он начинает винить работодателя в том, что ему на него наплевать. Наконец он чувствует себя жертвой безработицы, которая толкнула его на труд в таких условиях. По мере уставания, размер заработной платы кажется ему все менее приемлемым, он чувствует себя более несчастным, смотрит на работодателя, как на своего врага, требует прибавки. Наконец он уже видит врага во всем окружающем мире, который обрек его на страдания и мучения. Он боится, что заболеет, не выдержит, что его уволят и заплатят меньше, чем обещали. Таким образом, он уже и на свое тело смотрит, враждебно, ибо оно может помешать ему заработать денег, может подвести его.

Работодатель постоянно повторяет ему, что он сам виноват в том, что у него нет теплой одежды, следовательно, сам будет виноват в том, что заболеет. Ведь обо всем этом его честно предупредили. Работа не для слабых, в холоде и так далее. Наемник уже злиться сам на себя за то, что он устает, за то что мерзнет, за то что не нашел вовремя теплой одежды. В итоге такого отношения к себе самому и окружающему миру, он заболевает, получает меньше, чем рассчитывал. Потом он вспоминает эту работу, с позиции жертвы, как каторгу и начинает себя жалеть, ищет сочувствия, дабы оправдать свои претензии на него, демонстрирует удручающее состояние своего здоровья. Фактически еще там, на работе он увидел в болезни счастливое избавление от этих страданий и дал своему организму соответствующую команду, пусть и подсознательно.

Можно долго подвергать сомнениям существование искренних энтузиастов, подобных Николаю Островскому. Не буду упорствовать, утверждая то, что они действительно есть, но призову читателей хотя бы вообразить таковых. Итак, все то, что наемнику ставят в вину, энтузиасту записывают в заслуги. Нет теплой одежды? Но это их не остановило, они не испугались заболеть, не стали ждать, пока им обеспечат все необходимое, они сразу взялись за дело! Молодцы! Герои! Если целью наемника является определенная сумма денег, которая ему, какой бы она ни была, покажется недостаточной за те страдания, что он перенес. То целью энтузиаста является успешное завершение строительства этой дороги. И даже в том случае, если он все же попадет в больницу с обморожениями, он все же не избежит той радости, когда по этой дороге пойдут составы, а писатели и журналисты воспоют коллективный подвиг строителей. И этот тяжкий труд энтузиаст вспоминает не с позиции жертвы, которая пострадала за ничтожную плату, а с позиции борца, строителя светлого будущего. Если наемник, терпел, ради чего-то, то энтузиаст, трудясь, уже достиг своей цели. Он уже в процессе работы был счастлив и вспоминает это время не как мучение, а как свой звездный час.

Не стоит и упоминать о том, какой будет реакция наемника, если ему скажут, что за свои лишения и усилия, он не получит ничего, подобно энтузиасту. Бегущие по железнодорожному полотну вагоны его совсем не обрадуют, скорее у него даже возникнет желание пустить их под откос, а потом он впадет в депрессию, и будет считать себя неудачником, а не героем. Разумеется, что его моральное состояние каким-либо образом найдет отклик и в его физическом состоянии.

Говорят, что бедность – не порок. Однако в потребительском обществе именно бедность является одним из самых тяжких пороков и неминуемо вызывает у человека чувство вины. Если человек беден, то он не может обеспечить всем необходимым своих близких. Он не может оплатить операцию своей жены, не может заплатить за образование своих детей, лишая тем самым их перспектив в будущем, не может помочь своим постаревшим родителям. Осознание своей бедности становится для него укором, пробуждающим в нем только чувство вины. Кто же в обществе потребителей не беден? Да в нем бедны практически все!

Казалось бы, высококвалифицированный специалист, работающий на высокооплачиваемой работе, может быть избавлен от этого чувства. Однако иногда он представляет себе, что с ним будет, если его компания разориться, если его специальность потеряет свою актуальность, и ему придется все начать сначала. Он отдал своих детей учиться в престижнейший ВУЗ, не пожалев на это своих сбережений, но однокурсники, дети банкиров, относятся к его отпрыскам с пренебрежением, ибо могут себе позволить больше, чем его дети. И вот, он уже извиняется перед своими детьми, что зарабатывает не так много, как эти банкиры. Соседи пригласили его на вечеринку, а его жена была одета для неё слишком просто и за это он тоже испытывает чувство вины. Ему нужно выплачивать ипотечный кредит, и он не может себе позволить подарить жене дорогое платье. Конечно, в его положении можно записать себе в заслуги то, что он не какой-то чернорабочий, избавившись, таким образом, от чувства вины. Правда, в таком случае нужно общаться только с теми, кто стоит ниже на лестнице финансового преуспевания, отдать детей в ВУЗ проще, поселиться в районе, где живут люди беднее. Это, разумеется, уменьшит возможности карьерного роста, а так же шансы детей получить место лучшее, нежели то, что занимает их родитель. Причем, миллионеры из-за невнимания к ним не исчезнут, они будут жить и возбуждать зависть, которая есть - чувство вины, за то, что ты не достиг их уровня. Радость любого ценного приобретения тут же омрачается тем, что у кого-то есть нечто в этом плане намного лучше.

Так или иначе, когда в обществе царит культ индивидуального процветания, человек противопоставляет себя всему остальному миру и в результате начинает испытывать чувство вины за то, что он не самый лучший. Благодаря такому самосознанию, его жизнь превращается в сплошной стресс. Ведь в своем прошлом он видит, что там он упустил хорошую возможность, там проиграл, здесь оказался недостаточно расторопным, в общем, жизнь не задалась. Разумеется, что все это пагубно сказывается и на его физическом здоровье. Не даром, фармацевтическая промышленность наращивает обороты, а система здравоохранения получает все большие и большие прибыли. И не смотря на то, что медицина каждый день совершенствуется, больных людей становится все больше, появляются новые болезни. Уместно будет задаться вопросом о том, откуда они берутся. Может быть, все эти болезни лишь следствия морального нездоровья людей и медицина борется лишь с последствиями, игнорируя их причину?

Итак, получается, что человек – это даже ни сколько информация о его прошлом, сколько точка зрения, с которой это прошлое обозревается. Получается, что изменяя эту точку зрения, можно изменить и человека. Точку зрения на свое прошлое, как и само прошлое, формирует среда, в которой этот человек находится. Находясь в потребительском обществе, человек смотрит на себя, на свое прошлое с точки зрения потребителя, судит о своей успешности в зависимости от того, сколько товаров и услуг он употребляет или же способен употребить, сравнивает себя с остальными, определяет свое место на иерархической лестнице. Начинает изнурительные попытки подъема по ней, которые доводят его до изнеможения, которое выражается или в апатии, или в депрессии, или даже в смерти. Однако, изменив точку зрения на свою жизнь, он может и миновать этой грустной участи.

К примеру, он может начать смотреть на свою жизнь, как на увлекательное путешествие, как на просмотр фильма с точки зрения одного из его персонажей. Да, я не стал миллионером, даже не заработал больших денег, вообще остался без гроша и будущее мое не предвещает никаких успехов, но это меня совсем не расстраивает. Зато я побывал во многих странах, попробовал работать в разных сферах. Мне есть о чем рассказать, я много чего умею, есть о чем вспомнить. Это было интересно, и вероятно будет еще интереснее. Конечно, многих окружающих, которые смотрят на него и на себя с другой точки зрения начинает раздражать то, что он, в отличие от них, стоящих на иерархической лестнице повыше него, не переживает, не пытается кусать свои локти. Они пытаются заставить его вернуться на прежнюю точку зрения, утверждая, что она единственно верная. Пусть этот человек работает так же, как остальные и живет более скромно. Но людям будет казаться вопиющей несправедливостью, если кто-то не будет, постоянно сокрушаться по поводу того, что у него нет трехэтажного дома, что не хватает денег на новую машину. Как это так? Все мучаются, а он, гадина, радуется жизни! Надо немедленно заставить его страдать, так же, как страдаем мы. У меня зарплата в два раза больше, чем у него, а он мне совершенно не завидует!

Так же человек может начать смотреть на свою жизнь, как на часть жизни большого сообщества людей. В таком случае у него уже не может быть личных неудач или личной вины, личных ошибок, как и личных побед, личных достижений. Человек полностью отождествляет себя с коллективом, воля которого является высшей правдой, высшим законом. Если все же коллектив постигает неудача, то ответственность за неё коллектив списывает на лидера или нескольких виноватых, которых он в наказание отторгает и наказывает уничтожая. Получается, что коллектив никакой неудачи не потерпел, потерпели неудачу эти несколько отверженных им. Зато победу празднуют все вместе, победила каждая составная часть сообщества и на этом основании она этим гордится. У того, кто смотрит на себя, как на часть общества, меньше шансов впасть в депрессию или же мучится от паранойи. Эти люди, в отличие от потребителей, большую часть своей жизни пребывают в приподнятом настроении. Их не удручает то, что они плохо питаются, перерабатывают и всю жизнь ходят в рабочей одежде. Все это ерунда по сравнению с той радостью, которую вызывает у них известие о том, что их страна стала лидером сталелитейной промышленности. Когда они идут в бой, им не так страшно умирать, как потребителям, ибо они знают, что со смертью их личности жизнь большого организма, с которым они себя отождествляют не закончится.

Настоящему же потребителю умирать ужасно больно и страшно, и даже то, что его дети останутся после него его не утешает, ведь они были только его игрушками, а не частью его самого. Каждый потребитель считает себя центром вселенной, который испытывает временные проблемы с получением пульта управления, от этой вселенной. И тут, представьте, властелина вселенной, возьмут и подстрелят на какой-то глупой войне, которая ему лично не принесет ничего хорошего, а потом он будет гнить в братской могиле. Нет! Этого допустить никак нельзя! И сторонник индивидуальных ценностей резво дезертирует из армии, его не смущает то, что у его семьи, если таковая имеется, могут быть из-за этого проблемы. Центр вселенной-то он, а они его периферия. Те же, кто видят себя, как часть общества, считают изгнание страшнее смерти. Как видите, быть одновременно индивидуалистом и патриотом – практически невозможно, ибо это два противоположных мировоззрения и самосознания. Есть нечто среднее – то есть носитель семейных ценностей. Эти люди не смотрят на себя, как на часть государства, но сознают себя, как часть своей семьи и верят в то, что после смерти они будут жить в своих детях. Они не будут дезертировать из армии, боясь опозорить свою семью, навлечь на неё беду, расстаться с ней навсегда. Видения самого себя, как части семьи в принципе схоже с видением себя, как части народа или нации, отличается лишь масштабом.

Стоит человеку, который работает до изнеможения или воюет на благо своей нации, переключить самосознание на индивидуальный уровень с коллективного, как он тут же чувствует себя одураченным, обманутым, обиженным, обворованным. Если ранее, он просто не замечал того, что живет в недостойных условиях, то став индивидуалистом, он сразу же начинает чувствовать, что его обувь неудобная, одежда некрасивая и заношенная. Он вдруг вспоминает, что у него нет ни своего собственного жилья, что он нищий и бедный. Он решает, что заслуживает только сострадания, а не уважения и восхищения.

Какое там светлое будущее! Зачем все эти стройки века, если он не может, каждый день, есть шоколадные конфеты? В полном отчаянии он смотрит на то,  как живут другие люди в других странах, которые с самого начала жили не для общества, а для себя. С этого момента он почти постоянно пребывает в угнетенном состоянии, изнемогая от тщетных попыток занять центральное место во вселенной. Наконец отчаяние загоняет его в угол, в котором он лежит и ворчит о том, что ему больнее всех. И ему действительно так кажется, ибо он смотрит и видит только себя любимого. Внешний мир для него не более чем враждебная среда, в которой ему неуютно. Потому он начинает все больше замыкаться в себе, он много спит, много ест, падок на алкоголь, наркотики, чтобы с их помощью спрятаться в себя еще глубже. Разумеется, что при таком взгляде ни мир его здоровье начинает ухудшаться. Только он вылечит простуду, как начинаются проблемы с желудком, потом еще печень, а далее еще невроз сердца. Взгляд на свое прошлое, в котором он с радостью бодро терпел лишения, приводит его в бессильную ярость. Он стыдиться своей глупости. Как можно было что-то делать бесплатно! И вот он уже пытается забыть свое прошлое, стереть, как будто его и не было. И он не ведая, что творит, уничтожает сам себя.

Какой же выход из всего этого? Как можно помочь подобным людям? Иногда подобным персонажам становится гораздо легче, когда они начинают о ком-то заботиться, совершенно добровольно и бескорыстно. Хотя часто они начинают требовать у своих подопечных благодарности, рассказывают всем и каждому о своем великодушии, а потом снова впадают в уныние, когда понимают, что их потуги мир оценил в недостаточной мере, оказавшись, как всегда, неблагодарным. Милосердие бесполезно для благодетеля, когда он видит в нуждающемся, только средство для повышения своего рейтинга, эдакое выгодное вложение усилий, которое будет впоследствии оплачено с процентами. Подопечный в таких случаях, чувствуя, что им пользуются в своих целях, так же начинает требовать все больше и больше, тоже чувствует себя обманутым и обиженным.

Рано или поздно, когда человек служит какой-то идее, отождествляя себя с каким-то сообществом большим или маленьким, сталкивается с чем-то, что отделяет его от этого сообщества и оставляет наедине с самим собой. Энтузиаст комсомолец вдруг замечает, что верхушка комсомола ведет образ жизни схожий с образом жизни капиталистов и насмехается над теми, кто верный идее, бескорыстно совершает подвиги. Отец семейства, вдруг замечает, что его дети совершенно не приспособлены к жизни и уверенны в том, что их родители обязаны заботиться о них до тех пор, пока они не выйдут на пенсию. Горько осознавать на старости лет, что все усилия только развратили любимых детей, которые теперь смотрят на родителей, как на прислугу и очень злятся, если их желания немедленно не исполняются.

Обычно в таких ситуациях человек вдруг отделяет себя от семьи, партии, организации, народа, нации. Вернее, он делает вывод о том, что его отторгли уже давно, и эксплуатируют, пользуются им, словно вещью. И тут включается первобытное чувство справедливости, гласящее о том, что за выколотое око должно быть выколото другое. Раз они со мной так, значит, и я имею полное право поступать с ними точно так же. При этом блюстители первобытной справедливости упускают из виду, что насколько ужасна жизнь потребителя, который противопоставляет себя всему миру и начинает с ним борьбу заранее обреченную на полный провал. Да, их больше никто не держит за дураков, никто больше не ездит на их горбу. Да, теперь они живут в свое удовольствие и только для себя, но жить стало, как-то скучно, жить стало страшно. Ранее они были убеждены в том, что после их смерти, их семья будет жить, их организация будет продолжать начатое дело, их нация останется, и они будут продолжать жить в ней. Теперь же они понимают, что их существование ограничено существованием их тела, которое болеет, стареет, и может просто внезапно погибнуть. И что дальше? О них просто забудут, будто их и не было.

В качестве реакции на бессмысленность жизни во имя себя любимого, можно выделить мифы о загробной жизни. То есть жизни после смерти физического тела. Существует множество версий этого мифа, таких, как реинкарнация и жизнь в другом теле с потерей памяти, которая, в сущности, является самой смертью уже на бестелесном уровне. Есть еще миф о вечной загробной жизни в другом измерении, правда, для сторонников индивидуальных ценностей это может значить только вечные страдания, связанные с вечной борьбой за первенство в этом мире. Современные эзотерики выдвинули еще одну версию того, что происходит после смерти физического тела. Можно сразу сказать, что индивидуалистам такое развитие событий совсем не понравится.

Суть этой версии заключается в том, что тела людей представляют собой видеокамеры, которые со временем изнашиваются, ломаются, окончательно выходят из строя, после чего отснятые материалы, то есть душа, отправляются в общее хранилище и монтируются, воссоединяются с остальными, словно кадры одного глобального фильма. То есть человек уже не осознает себя, как индивида, он осознает себя, даже не как часть целого, а как целое со всем, когда-либо жившим. Уже нет памяти какого-либо человека, а есть память всего живого. Границы эго навсегда исчезают и тот, кто был кем-то, становится всем.

В чем тогда смысл всего этого? Ясного ответа на этот вопрос не дается, да и возможно ли, конечным умом понять бесконечное. Однако можно просто задать вопрос художнику или изобретателю, зачем он это делает. Будет лестью по отношению к человечеству с их стороны, если они ответят, что стараются для удобства народа. Добропорядочным потребителям эти люди кажутся больными, при их жизни их деятельность подвергается критике, а обыватели, чтобы не вышло чего-то непредвиденного раскладывают костры для их сожжения. Не смотря на все упреки, осуждения, эти люди продолжают свою деятельность и их мало интересует то, что даст народу то, что они откроют водородную бомбу или же практически бесплатное электричество. Им просто ужасно интересно узнать, что там за дверью непознанного. Так же и создатель нашей вселенной, возможно, создал её с целью раздвинуть границы непознанного.

Гипотеза гипотезой, но как её можно применить на практике? Если  учесть, что все живое едино и находится в постоянной связи, то можно и осознавать себя, как часть вселенной или, по крайней мере, части жизни на планете Земля, не противопоставляя себя всему окружающему. В таком случае, невозможно быть обиженным, проигравшим, униженным индивидом, который исчезнет после смерти физического тела. Жизнь из тщетной погоней за благосостоянием, превращается в занятное исследование, не смотря на все тяготы и трудности. Да, можно разочароваться в одном человеке, в сообществе, в нации, но разочароваться в жизни, как таковой, во всем её многообразии практически невозможно. 

Мне тут посоветовали проговорить свои воспоминания о детстве друзьям или близким. Но воспоминания настолько постыдные, что грузить ими мне никого не хочется, поэтому тут.
Одно из первых детских воспоминаний как я свалилась в деревенский туалет. Жутко было стыдно, даже не помню что было дальше, что мне говорили, как отмывали, только саму ситуацию.
Следующее - просыпаюсь среди ночи от странных звуков и стонов матери, детским умом делаю вывод, что отчим ее бьёт, убегаю из дома в одних трусах к бабушке на соседнюю улицу. Сейчас понимаю, что это был просто секс, но бил он ее часто и почему-то всегда ночью.
Дальше. Мама сбежала из дома с младшей сестрой, я осталась с отчимом одна. Выбит зуб, потому что по его мнению я покрывала мать. На тот момент лет 6 мне было, зуб молочный, вырос.
Очередной отчим побрил налысо, потому что пришла с вшами, прямо перед первым сентября.
Дальше мама уехала в неизвестном направлении с очередной беременностью, я осталась жить с бабушкой. Череда негативных воспоминаний прервалась на 4 года.
Мама внезапно решила меня забрать. Новый отчим, ещё один ребёнок. Этот топтал ногами, буквально как взрослого мужика. Неправильно сросшееся ребро, потому что за медпомощью никто не обращался, шишка на позвоночнике, этиология которой неизвестна. Просто не люблю врачей, не хочу выяснять что там.
Дом, кто на кровати, кто под столом, не суть, просто логическое завершение застолья. Какой-то дальний престарелый родственник попросил подойти к нему, помочь встать. 12 лет мне. Берет за сосок, просит попить молочка. Боже, это самое мерзкое, это воспоминание меня никогда не отпустит.
Побег из дома, приемник распределитель, масляный дядька в погонах... Забрала оттуда мама через неделю где-то.
После этого пользы от меня никакой, бить меня нельзя, потому что на контроле у участкового, отправили обратно к бабушке.
И ещё много воспоминаний, которые могут натолкнуть некоторые особо пытливые умы на меня, поэтому не стану их здесь описывать. Это только те, о которых никто не знает.
Я честно пытаюсь жить нормальной жизнью, у меня муж, двое детей, но что-то я не вывожу. Я ненормальна, я схожу с ума. Что мне делать? Как стать обычным, нормальным человеком, с нормальным мышлением?