Фраза «Пешеход, умирая на зелёный свет светофора, помни: ты был прав» и тому подобные зачастую используются просто как спекуляция. По сути, это водительское «ой, всё!», гнилая логика тех, кто оправдывает свой похуизм и просто не желает лишний раз соблюдать ПДД. И у водителя, и у пешехода есть свои обязанности как участников дорожного движения, которым они должны следовать.
Напрасно Вы это написали. Мне-то, как юристу, это и так известно.
А вот дебилам за рулём Вы прям индульгенцию выписали.
Вопрос ведь вовсе не в разумной осторожности пешехода.
Проблема в переносе ответственности с мудака, сознательно и недвусмысленно нарушающего ПДД, игнорирующего знаки и разметку на конкретном участке дороги, не следящего за дорожной ситуацией, на пешехода, который "не убедился" в безопасности перехода.
Мне, как юристу-практику, в отличие от вас, теоретиков, известна масса случаев, когда пешеход убедился в безопасности перехода, когда остановились все нормальные водители, но по встречке, по обочине всё равно летит какой-нибудь урод. Таких примеров уже и в этой серии накидали.
Да я сам на днях переходил улицу Республики в Тюмени в центре города возле почтамта. Нерегулируемый переход, одностороннее движение, пять (ПЯТЬ!) полос. Четыре (ЧЕТЫРЕ!) полосы стоят, пропускают. Иду с собакой. По пятой, крайней левой, не снижая скорости летит пидор. Я-то успел притормозить, увернулся практически и собаку сберёг. А ребёнок? А пожилой человек?
В общем, херню Вы написали.
Реальная жизнь - не учебник и не диссертация. Виктимология, конечно, наука. Но Уголовный кодекс она не отменяет. И на меру наказания не влияет. И "она сама виновата" - на зоне будешь объяснять.
P.S. Не думал, что моя короткая реплика вызовет такое бурление. Собственно, об аудитории Пикабу моё мнение сложилось гораздо раньше. Но я не об этом.
Первое: Полос у почтамта в Тюмени действительно четыре. Сегодня на прогулке с собакой пересчитал. Но это ситуацию никак не переворачивает. В Салехарде была история похуже. Там перед переходом (дорога узкая, двухполоска) остановился камаз с ковшом, дорогу чистил. Ну, я пошёл. Остановился на середине. Всё нормально. Только ногу занёс, из-за камаза вылетает чмо (мелкий седан, даже марку и модель не разглядел). Ну, как бы рядовая (?) ситуация. Но. Это переход улицы Свердлова напротив ТЦ Апельсин. По нему ходили дети в школу "Канадскую гимназию" из микрорайона Совхозная-Манчинского. Зимой. В полярную ночь.
Второе: С чего вы взяли, что я "практикующий" юрист? Я написал, что я практик, а не теоретик. Это наши тёрки, кто знает, тот поймёт. Так-то я уже более десяти лет на пенсии.
Третье: У правоохранителей, у врачей, да у самой любой профессиональной корпорации, есть свой сленг, есть темы и вопросы, которые не понятны со стороны.
Например, не нужно говорить публично "износ" или "орёт, как потерпевший".
А вот автор начального поста свои теоретизирования выставил на всеобщее обозрение.
Так нельзя. "Нехорошо, Ваня, стыдно." (С) Лев Давыдычев, Жизнь и страдания Ивана Семёнова, второклассника и второгодника.
Подушню, и объясню почему с точки зрения науки фраза «пешеход, умирая на зелёный свет светофора помни, ты был прав» очень важна и почему мы всегда разбираем её со студентами.
Кратко, в теории государства и права (основной дисциплине в в юриспруденции, по знанию которой отличаются выпускники ВУЗа и всего остального) есть раздел правосознание, в рамках которого рассматриваются правовой идеализм (правовой фетишизм) и правовой нигилизм. Нигилизм это позиция что право полная хрень, бесполезное явление ничего не решающее - АУЕшники это сюда. Правовой фетишизм это идея, что всё в мире можно и нужно урегулировать правом, что любое преступление, это огромный сбой системы и их вообще быть не должно. В общем одни придают праву черезмерное значение другие отрицают. Но оба эти явления рассматриваются наукой как отклонения и заблуждения.
Смысл исходной фразы в том, что нужно помнить - право это наш интеллектуальный продукт и система отношений. Оно не реально в том смысле, как реален бетонный блок. Оно не может защитить никого непосредственно. Его воздействие вполне реально, но опосредованно и многоступенчато.
Давайте для понятности усугубим ситуацию. У нас есть уголовный кодекс и в нём всем известная статья 105 - убийство. По ч.2 которой до сих пор смертная казнь указана в качестве меры наказания. Да не назначат, не приведут в исполнение, но есть. То есть высшая мера наказания - смерть. И что? Вот у нас есть пьяный отец, который за ногу берет своего годовалого ребёнка и бьёт его головой об угол, потому что он раскапризничался и мешал ему спать/бухать (у меня у самого двухлетний сын и сама мысль о таком вызывает у меня … не самые лучшие и человечные эмоции). Ужасное преступление, но я даже не делаю ссылку на конкретное дело, потому что их непозволительно много и случаются они регулярно. И думаете право как-то в этой ситуации кого-то остановило? Увы, скорее нет. Не может материализоваться уголовный кодекс между нарушителем и жертвой, не возникнут сотрудники полиции из ниоткуда пока их не вызовут соседи. Не смотря на то, что статья имеет в себе самое страшное наказание из существующих.
Итого - то что право есть, и то что его должны соблюдать не означает что его не нарушат. И оно само по себе может мешать нарушению воздействуя только на психику самого нарушителя.
Дополню с другой стороны. Есть у нас ещё одна наука - криминология, аспирантом по направлению которой я как раз и являлся. Криминология изучает преступность и преступника. В рамках криминологии есть раздел виктимология, которая изучает жертву. Из которой мы тоже понимаем что есть типы поведения которые с большей вероятностью провоцируют совершение преступления в отношении конкретных людей. Правильно ли это? Неправильный вопрос, это статистика. Если вести себя определённым образом, то вероятность стать жертвой преступления возрастает на порядки. Например употребление алкоголя (безусловно зависит от формата и объёмов), наркотиков, или нахождение в компании где это принято. Имеет ли право кто-то изнасиловать девушку в короткой юбке и топике, которая села в машину к 4м незнакомым парням? Нет! Вероятно ли это? Вероятно. Есть ещё множество способов как стать жертвой преступления или увеличить вероятность на порядки, но общие рекомендации: наркотики никогда и никак; алкоголь желательно никак или минимум; «деньги любят тишину» если заработал - помалкивай; преступники сами становятся жертвой преступлений во много раз чаще (точную ссылку не приведу, но смотрел исследование по Америке, что у них случалось 10 к 1, т.е. 10 жертв сами были преступникам и только 1 совершенно обычный человек).
Из этого нужно понять - определение поведение способствует совершению преступления.
Совмещаем - действие права и действие потерпевшего. Одно только право - интеллектуальный конструкт и на дороге уже не может повлиять на траекторию и скорость движения автомобиля. В тоже время, пешеход очень сильно может повлиять на свои собственные действия, и снизить вероятность или предотвратить трагедию соблюдением простых правил - подошёл к переходу, остановись, убедись в безопасности, ночью носи светоотражающую ленту. И т.д.
П.С. Не устаю удивлять насколько хорошо работают светоотражающие элементы на одежде. Просто вшиты канты, надписи и элементы одежды, да даже брелки на рюкзаках горят ночью на огромном расстоянии чётко оповещая о наличии пешехода.
П.П.С. Прошу вспомнить и такую фразу, которую знает почти каждый христианин - на бога надейся, а сам не плошай. В целом она о том же, только действующее лицо в представлении верующего самую малость, но посильнее права.
Мне даже писать лень. ИИ, в частности гига, выдает такой бред, тыкаешь носом, юлит, потом соглашается, но правильно так и не пишет. Ужас в том, что страшно представить, если юристы и судьи обращаются к помощи ИИ. Далее врачи, инженеры и прочие. Про студентов и обывателей обычных молчу. Не туда все идет, не туда.
Греф - вы юрфак заканчивали, вам не стыдно?
Реально прикольно все это видеть.
Ответил посто специально. чтобы не потерялось, хотя конечно Дело Долиной на Пикабу уже изрядно всех утомило. Изаиняюсь перед всеми пикабушниками.
У меня вопрос к @Mindripper [опосредованно к автору статьи. которую он цитирует] и к юристам Пикабу.
В посте который обсуждаем сейчас сказано [насколько я понял: по материалам решений судов] , решающим фактом. отличавшим это дело от всех прочих было то. что несмотря на то, что Лурье деньги в банковскую ячейку положила, но Долина их не взяла и они из банковской ячейки "каким-то образом" [вне рамок дела Долина-Лурье каким именно] оказались напрямую у мошенников, "минуя Долину".
Вопрос 1 собственно в следующем: ИМЕННО ПО ЗАКОНАМ на какой момент наступает право собственности?
И вопрос 2. Почему Луье вообще должна волновать судьба денег после их перехода [формально] в руки Долиной? Взяла ониа их из ячейки и передала нал, отдала письменное распоряжение. заверенное у нотариуса банку о передаче содержимого третьим лицам, передала ли ключ и/или коды и так далее. Ведь в рамках этого конкретного дела не рассматривается доказательность того. что Лурье действовала с умыслом. И это так и не доказано, насколько я понял.
Спасибо за консультацию.
Если местная полиция затягивает решение по заявлению(все сроки прошли) , прокуратура не находит никаких нарушений в работе МВД, СК ссылается на Генеральную прокуратуру, а Генеральная Прокуратура на то, что она всё, что могли сделали.
Вся эта правовая эквилибристика, конечно, хороша. Но все в итоге сводится к статье 67 ГК РФ: суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, при этом никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Всё. Вот убежден судья, что покупатель - недобросовестное чмо, не исследовал семью продавца до 10-го колена, не нанял три десятка детективов, чтобы пару лет следить за всеми членами семьи продавца, не убедил того пройти с десяток экспертиз и т.д., и т.п. - пиши пропало. Более того, хоть у нас и не прецедентное право, судьи предпочитают найти похожее дело и тупо свалять оттуда решение со всей мотивировочной частью, замениво лишь даты и фамилии. Так что проблема здесь изначально в основополагающем принципе нашей юриспруденции и отсутствии инструментов защиты добросовестных покупателей.
Однажды на суде по отмене принудительных мер медицинского характера я десять минут распинался, доказывая судье, что пациент более не представляет общественной опасности (пролечен, проведены все реабилитационные мероприятия, решены социальные вопросы и т.д.), в итоге она, глядя на меня своими тупыми глазками, спросила: так почему Вы считаете, что он больше не опасен? Я ей и ответил: на основании внутреннего клинического убеждения. Не поняла. Пришлось объяснять еще раз.
Почему-то все катят бочку на Долину, а не на судей, которые по глупости клепают несправедливые решения для похожих, но по обстоятельствам разных, дел. Приведу дословно статью с толковым разбором дела Долиной и почему оно юридически отличается от остальных подобных. Надеюсь, эта статья поможет понять разницу между делом Долиной и бабками, которые хотят наебать обмануть добросовестного покупателя.
Михаил Ю. Галятин
советский к.ю.н., адвокат МГКА (1995–2005),
лектор ФПА, независимый консультант, автор и ментор,
православный стоик
Начну с истории, которая всколыхнула профессиональное сообщество. Лариса Долина, известная певица, под давлением мошенников совершает сделку — продает свою квартиру. Квартира уходит к покупательнице, Лурье, та исправно платит деньги, которые… уплывают к организаторам аферы. Долина через суд требует квартиру назад. И вот здесь суд делает то, что тогда, несколько лет назад, казалось многим эталоном мудрого и справедливого правосудия.
Судьи погрузились в обстоятельства сделки. Они увидели не просто формальный акт купли-продажи, а настоящую драму с элементами психологического давления. Они обратили внимание на аномалии: подозрительно низкую цену, неестественную спешку, странное поведение посредников. И вынесли вердикт: покупательница Лурье не проявила должной осмотрительности. Ее добросовестность была поставлена под сомнение. Квартиру вернули Долиной. А вот деньги Лурье не вернули, справедливо указав, что они осели у мошенников, и взыскивать их с потерпевшей продавца — несправедливо.
Вот здесь и родился тот самый уникальный прецедент. Уникальность его была в виртуозном балансе. Суд не просто применил шаблон — он провел тонкую, почти ювелирную работу, взвесив на одних весах виктимность собственника (Долиной, попавшей под пресс) и правовую беспечность приобретателя (Лурье, проигнорировавшей «красные флаги»). Результат: защита того, кто нуждался в ней больше, — потерпевшего от мошенничества.
А дальше началось то, что я в наших беседах называю «эффектом кривого зеркала». Прецедент был создан, но его глубинная, системообразующая логика — не была усвоена нижестоящими судами.
Вы справедливо заметили в нашей дискуссии: «Суды не поняли этих нюансов». И это ключевое наблюдение. Они увидели лишь верхушку айсберга: «Долиной вернули квартиру, а деньги не вернули». И превратили этот сложносочиненный юридический состав в примитивный алгоритм: «Раз есть мошенничество — собственник получает квартиру обратно, а покупатель остается и без денег, и без жилья».
И понеслось. В суды потянулись «новые Долины» — собственники, которые получили деньги по сделке, но потом, под давлением обмана или угроз, добровольно или нет, передали их третьим лицам (тем самым мошенникам). И суды, по накатанной, стали выносить решения: квартиру — вернуть собственнику, а в возврате денег покупателю — отказать, ведь формально они были ему уплачены.
Результат, как мы и опасались, оказался катастрофическим. Добросовестный приобретатель, который заплатил свои кровные, не зная о подковерных играх, оказывался в правовой яме: он терял и квартиру, и деньги. Мошенники, как и прежде, в выигрыше. А правосудие из инструмента защиты превращалось в инструмент перераспределения убытков между двумя жертвами, окончательно стирая границу между добросовестностью и неосмотрительностью.
Так в чем же была роковая ошибка таких судов? Давайте, как мы и договаривались, рассечем эту проблему по косточкам.
1. Игнорирование факта получения денег. В деле Долиной ключевым было то, что она деньги не получала. Они сразу ушли мошенникам. В последующих же спорах собственник деньги получал. И это — фундаментальное различие! Получение денег меняет всю правовую конструкцию. Требовать назад квартиру, уже получив за нее полную оплату (пусть и потом с ней расставшись), — это злоупотребление правом. Суды же, ставя знак равенства между этими ситуациями, грубо нарушали принципы баланса интересов.
2. Подмена добросовестности сверхосмотрительностью. Суды начали требовать от покупателей не просто проверки документов (что разумно), а почти следственных действий. Любое отклонение от «идеальной» схемы — чуть ниже рыночная цена, небольшая спешка — стало трактоваться против приобретателя. Это породило правовую неопределенность и убивало саму идею стабильности оборота.
3. Отказ от принципа двойной реституции как основы. В погоне за «высшей справедливостью» и защитой потерпевшего суды забыли про базовый механизм защиты добросовестного участника сделки. Они не смогли разграничить гражданско-правовые последствия недействительности сделки и уголовно-правовые последствия мошенничества. Взыскание ущерба с мошенника — это одна история. Возврат сторон в исходное положение по недействительной сделке — другая. Их смешение и привело к правовому хаосу.
Так как же надо решать эти споры? Цель этой статьи — прояснить это для судей и коллег.
Нам нужен четкий, как алмаз, алгоритм. Не интуитивный, а доктринально выверенный.
Первый и главный вопрос: Получил ли собственник деньги?
Если НЕТ (как в деле Долиной) — мы входим в сложную зону оценки добросовестности приобретателя по совокупности тревожных сигналов. Здесь возможен отказ в возврате денег покупателю, но только при доказанности его виновной неосмотрительности.
Если ДА — это принципиально меняет дело. Мы обязаны применить классическую двойную реституцию. Квартира — собственнику, деньги — покупателю. Тот факт, что собственник потом лишился денег по вине мошенников, — это его отдельный иск к мошенникам. Его риски не должны перекладываться на добросовестного покупателя.
2. Четкое определение «должной осмотрительности». Она не должна быть мифической. Это проверка ЕГРН, правомочий продавца, отсутствия законных арестов. Это не включает в себя обязанность проводить психологическую экспертизу продавца или расследовать происхождение его денег.
3. Разделение процессов. Гражданский суд должен решать судьбу сделки и имущества по нормам ГК РФ. А вопрос о возмещении ущерба от мошенничества — это тема для отдельного уголовного дела или гражданского иска к виновным лицам.
Вывод наш с вами остается неутешительным, но честным. Дело Долиной было уникальным шансом научиться тонко взвешивать интересы. Вместо этого мы получили волну упрощенческих решений, которые наказали невиновных. Судьба института добросовестного приобретателя сегодня зависит от одного: поймут ли суды, что их задача — не карать одного потерпевшего в пользу другого, а восстанавливать справедливость, строго следуя логике права, а не сиюминутного сочувствия.
Пора вернуться от «эффекта Долиной» к смыслу самого дела Долиной. И этот смысл — в мудром, а не механическом, применении закона.
