Собака - тоже человек
Среди армии собак, собачищ и собачулек, которые ежедневно проходят мимо меня на перекурах, есть лентяй. Какая-то дворняга без роду, без племени — грешное с пресным, короче говоря. Он маленький и всегда сонный. Люди тоже такие бывают — ходячие сомнамбулы. Вот он из этих. Идёт он только благодаря поводку и вредности хозяев, по его версии. Так он каждый раз добредает до моей ноги и использует её как дополнительный тормоз, а меня — как причину хоть пару минут никуда не идти. Он очень благодарный слушатель, и что бы я ему ни говорил, и на каком бы языке — он со всем согласен целиком и полностью. Пока я его глажу, а он сидит за моей ногой, хозяева рассказывают про то, как он каждый день придумывает причины никуда не идти.
Гуляют они в одно и то же время, и минут за десять до выхода он выглядывает в окно, подходит к своим и всем своим видом показывает: приличный хозяин в такую погоду собаку из дома не выгонит. Какая бы ни была погода, этот план склонить их к жалости никогда не работает, и он начал креативить. Незадолго до выхода он начинает хромать. Каждый раз забывает, на какую ногу хромал вчера, поэтому старается хромать на две — чтоб наверняка. Ноги всего четыре, но даже он понимает, что хромать на все четыре — это явный перебор. Надеясь, что когда-нибудь они хоть разок забудут, он за полчаса до прогулки ложится спать с таким видом — мол, спокойной ночи всем, всего наилучшего, увидимся завтра. Сквозь наигранный сон он периодически открывает один глаз, чтобы оценить обстановку.
Его хозяева — чемпионы мира по игре в Шерлока. Он прятался за шторой, в ванной, под кроватью и за диваном... Однажды его долго не могли найти, и он очень расстроился, когда они отодвинули мусорное ведро. Он сидел за ним, не издавая ни звука, и робко надеялся. Каждый раз, когда его находили, он тяжко вздыхал и шёл, как на распятие, надевать ошейник. На всякий случай перед выходом он смотрел на хозяев взглядом: «Подайте, Христа ради, люди добрые», — но это никогда не срабатывало.
Хозяева пытались тянуть за ошейник, но он тормозил всеми лапами и прижимался к ноге. Мне ничего не оставалось, как встать — и он медленно, лениво и обречённо поплёлся дальше. Перед поворотом он оглянулся на секунду, глянул на меня с прищуром — мол, «Ну и скотина же ты, Димка. Хорошо же сидели!» — и понёс нажитое за день туда, на полянку, куда его каждый день водят хозяева.
— Зато не лает, — как-то робко пытались оправдать чемпиона мира по лени его хозяева. — Даже это ему лень. Он, когда злится, тяжело, обречённо вздыхает и уходит в ванную, — не без улыбки подытожили владельцы мировых запасов вселенской кручины.
Но ничто человеческое ему не чуждо, и когда все уже спят, он выходит из ванной, запрыгивает на кровать, ложится на подушку между ними — и ему снятся сны про то, как завтра никуда не надо будет идти.
Так что странные товарищи есть и среди животных.
