История эта произошла не в каком-то заброшенном доме на краю мира, а в самом центре цивилизации, среди бетона, стекла и миллионов людей, которым плевать друг на друга. Главного героя звали Артем. Обычный парень из Твери, звезд с неба не хватал, работал менеджером среднего звена в логистической конторе. Жил, как все: кредит на машину, однушка, пятничные посиделки с друзьями в баре. Но однажды судьба подкинула ему шанс — перевод в головной офис в Санкт-Петербург на стажировку. Месяц жизни в Северной столице, оплачиваемое жилье, суточные. Артем чувствовал себя так, словно вытянул в лотерею счастливый билет. Он тогда еще не понимал, что этот билет был в один конец.

Компания расщедрилась и сняла ему квартиру на Петроградской стороне. Старый фонд, высокие потолки, темный, вечно сырой двор-колодец, куда солнце заглядывало только по большим праздникам. Но Артему нравилось. Он чувствовал себя частью чего-то великого, важного. Днем он сидел в офисе, изображая бурную деятельность, а вечерами, когда город накрывали влажные сумерки, отправлялся изучать местные питейные заведения. Питер располагал к меланхолии и алкоголю. Артем быстро втянулся в ритм: пара пинт крафтового после работы, прогулка по набережным, ветер в лицо, ощущение полной свободы.

Первая неделя прошла идеально. На вторую Артем решил, что пора бы разгуляться по-крупному. Отпросился с работы. Прикинулся больным — мол, акклиматизация, температура, горло першит, — а сам выспался до обеда и к вечеру начал марафон по барам Рубинштейна.

Алкоголь в ту ночь лился рекой. Артем знакомился с какими-то людьми, угощал, угощался сам, смеялся над несмешными шутками и чувствовал себя королем мира. К двум часам ночи он был пьян той стадией опьянения, когда море кажется по колено, а любые моральные принципы размываются. Он вышел из очередного клуба, шатаясь, вдохнул холодный, пропитанный выхлопными газами воздух. Денег на такси было жалко — внутренняя жаба, проснувшаяся вместе с перегаром, нашептывала, что тут идти-то всего ничего, через мост и ты дома.

Питерская ночь была промозглой. С неба сыпалась какая-то мерзкая крупа — не то дождь, не то снег. Город, днем такой парадный и красивый, ночью превращался в лабиринт теней. Фонари горели тусклым желтым светом, отчего лица редких прохожих казались восковыми.

Артем брел по набережной, держась за гранитный парапет, чтобы не потерять равновесие. В голове шумело, мысли путались. Он остановился перекурить возле спуска к воде. Там, внизу, у самой кромки черной, маслянистой Невы, на каменных ступенях сидел темный силуэт.

Артем прищурился. Женщина. В старом, сбившемся пуховике, который явно знавал лучшие времена. Она сидела, сгорбившись, обхватив руками колени, и мерно раскачивалась. Рядом с ней, прижавшись к ее боку, сидел маленький мальчик лет пяти. Без шапки. Его волосы слиплись от влаги, а худые плечики дрожали так сильно, что это было видно даже сверху, с набережной.

В пьяном мозгу Артема что-то щелкнуло. Жалость вперемешку с куражом. «Надо помочь», — подумал он, чувствуя себя неким благодетелем.

— Эй! — крикнул он, свесившись вниз. — Вы чего там сидите? Замерзнете к чертям!

Женщина не подняла головы. Она продолжала раскачиваться и издавать странные, булькающие звуки, похожие на сдавленный плач. Мальчик медленно повернул голову. Артем даже сквозь пелену алкоголя заметил, какое у ребенка бледное, почти синюшное лицо.

Артем, движимый нетвердыми ногами, спустился по скользким ступеням.

— Слышь, мать, — он тронул женщину за плечо. Пуховик на ощупь был ледяным и насквозь мокрым. — Помощь нужна? Может денег дать?

Женщина наконец посмотрела на него. Лицо ее было серым, изможденным, с глубокими тенями под глазами. Губы потрескались.

— Есть хотим, — прошептала она. Голос был тихим, похожим на шелест сухой листвы. — Три дня не ели. Помоги, мил человек. Сынок мой совсем без сил.

Мальчик смотрел на Артема грустным взглядом. В его глазах не было детского любопытства, только тоска.

Артем похлопал по карманам. Пусто. Только карта, наличку потратил на последние шоты. Оставалась мелочь в куртке, но ее было стыдно даже предлагать.

— Блин, мать, налички нет, — развел он руками, чувствуя себя идиотом. — Но ты это... не бойся. Тут магазин круглосуточный за углом, на проспекте. Я сейчас сбегаю, куплю еды. Булок там, колбасы, молока мелкому. Вы сидите тут, никуда не уходите. Я быстро. Одна нога там, другая здесь.

— Мы подождем, — сказала женщина. — Только не бросай нас. Пожалуйста. Он не выдержит больше.

— Да ты что! — возмутился Артем, ударив себя кулаком в грудь. — Слово пацана! Ждите!

Он развернулся и, скользя подошвами по мокрому граниту, побежал наверх. Внутри него горел огонь праведности. Вот он, герой, спасает обездоленных!

Артем добрался до проспекта, нашел яркую вывеску «24 часа». Внутри было тепло, пахло выпечкой и стиральным порошком. Тепло резко ударило в голову, разморило. Артем побродил между рядами, взял батон, палку дешевой колбасы, пакет молока. Потом взгляд упал на полку с алкоголем. «Ну, для сугреву надо бы!», — подумал он и прихватил чекушку водки.

На кассе была очередь. Стояли какие-то шумные студенты, долго выбирали чипсы. Артем начал раздражаться. Хмель снова накатывал тяжелой волной. Пока он стоял, телефон в кармане завибрировал. Звонил коллега, тоже отдыхавший от работы.

— Темыч! Ты где? Мы тут в караоке зарулили, давай подтягивайся, тут девчонки!

И в этот момент совесть вильнула в сторону. Артему вдруг стало так лень. Лень тащиться обратно на холодную набережную, искать эту бомжиху, что-то объяснять. Тепло магазина обволакивало. «Да ну их, — пронеслась предательская мысль. — Найдут кого-нибудь другого. Или в ночлежку пойдут. Город большой. Чего я, Мать Тереза, что ли?»

Он расплатился, вышел из магазина. Направо — к набережной, где ветер и мрак. Налево — стояло такси с горящим желтым огоньком.

Артем сел в такси.

— На Петроградку, шеф.

Пакет с едой он забрал домой. Водку выпил, закусил колбасой, предназначенной для голодного ребенка, и завалился спать, даже не раздеваясь. Совесть кольнула его всего один раз, но он заткнул её пьяным храпом.

Проснулся он после обеда. Голова раскалывалась так, будто по ней били кувалдой. Во рту был привкус «ночевавших в нем котов». События ночи всплывали в памяти обрывками. Магазин, такси, водка. Женщина и ребенок на ступенях казались дурным сном, галлюцинацией. «Привидится же такое по пьяни», — подумал Артем, глотая аспирин.

День прошел в тумане. Вечером ему нужно было ехать на вокзал встречать посылку из дома — мать передала теплые вещи, узнав про питерскую погоду.

Московский вокзал встретил его суетой, лязгом металла и запахом креозота. Артем стоял на перроне, курил, ежась от сквозняка. Народу было немного, поезд задерживался. Он отошел подальше, в тень колонны, чтобы не толкаться.

И тут он услышал это. Тихий, ритмичный звук. Кап-кап-кап.

Странно. Дождя под крышей дебаркадера быть не могло. Артем посмотрел под ноги. На грязном асфальте появлялись темные, густые капли. Он поднял голову.

Прямо перед ним, метрах в десяти, у края платформы стоял мальчик. Тот самый мальчик. В той же промокшей курточке, без шапки. Только теперь он не дрожал. Он стоял прямо, как оловянный солдатик. Его кожа была уже не просто бледной, а цвета листа ватмана, с синюшными пятнами. Но страшнее всего были глаза. Они смотрели прямо на Артема, и в них читалась взрослая, холодная ненависть.

Изо рта мальчика не шел пар, хотя на улице было холодно.

— Дядя, — сказал мальчик. Голос прозвучал прямо в голове Артема, словно кто-то вставил наушники ему в уши. — Ты же обещал!

Артем выронил сигарету. Сердце бешено забилось.

— Ты... ты чего тут? — прохрипел он, озираясь. Вокруг ходили люди, но никто не обращал внимания на ребенка. Словно его там не было.

Мальчик сделал шаг вперед.

— Мы ждали. Мама сказала: «Дядя хороший, дядя вернется». Мы сидели и ждали. Ветер дул. Стало очень холодно. Мама перестала говорить, а потом стала твердой.

По щекам мальчика текли слезы. Густые, красные, похожие на вишневый сироп. Они падали на асфальт с тем самым звуком: кап-кап.

— Эй, мужик, у тебя все нормально? — окликнул Артема проходящий мимо полицейский.

Артем дернулся, моргнул. Посмотрел снова на то место, где стоял ребенок. Никого. Только темное пятно на асфальте, похожее на машинное масло.

— Да... да, голова закружилась, — пробормотал Артем, вытирая холодный пот со лба.

Он забрал посылку и почти бегом покинул вокзал. Руки тряслись так, что он не мог попасть ключом в замок машины каршеринга. «Перепил, — твердил он себе. — Белочка. Допился до чертей. Надо завязывать».

Но где-то внутри он понимал, что это не так.

Следующие два дня Артем не выходил из квартиры. Он зашторил окна, включил везде свет. Ему казалось, что в темных углах кто-то шевелится. Тишина старого дома, которая раньше казалась уютной, теперь давила. Шаги в подъезде казались звуком шлепков босых детских ножек. Шум воды напоминал женский плач.

На третью ночь он не выдержал. Алкоголь давно выветрился, страх гнал его из четырех стен. Он решил выйти в круглосуточный магазин во дворе. «Надо просто пройтись, увидеть людей», — уговаривал он себя.

Двор-колодец был погружен во мрак. Фонарь над аркой не горел. Артем быстро пересек двор, стараясь не смотреть по сторонам. Купил сигарет и минеральной воды. Возвращаясь, он уже подходил к своему подъезду, когда заметил движение возле мусорных баков.

Там кто-то стоял. Артем замер, вжавшись в стену.

Из-за бака медленно вышла фигура. Та женщина у Невы. Но теперь она не была похожа на человека. Ее лицо было раздутым, фиолетово-черным, покрытым инеем. Пуховик стоял колом, превратившись в ледяной панцирь. Она передвигалась с ужасным хрустом — это ломались промерзшая ткань и суставы.

Рядом с ней семенил мальчик. Его лицо было перекошено в жуткой гримасе — рот открыт неестественно широко, обнажая черные десны.

— Ты ел? — прохрипела женщина. — Вкусно было? А нам было холодно. Очень холодно.

Артем взвизгнул, как побитая собака, и рванул к двери подъезда. Дрожащими пальцами приложил магнитный ключ. Домофон пискнул, дверь поддалась. Он влетел внутрь, захлопнул тяжелую железную дверь и прижался к ней спиной, тяжело дыша.

Снаружи, прямо по двери, раздался сильный удар. БАМ! Потом скрежет ногтей по металлу.

— Открой, дядя. Мы тоже хотим в тепло.

Артем, скуля, побежал вверх по лестнице. Второй этаж, третий. Ему казалось, что скрежет преследует его, поднимается по стенам.

Влетев в квартиру, он закрылся на все замки, задвинул щеколду, пододвинул комод к двери. Его трясло. Он налил минералки в стакан, попытался выпить, но его тут же вырвало.

— Это нереально, этого не может быть!, — шептал он, забившись в угол дивана.

Вдруг в квартире стало холодно. Резко, словно кто-то распахнул окна зимой. Изо рта пошел пар. Артем с ужасом увидел, как на обоях начинает проступать иней. Тонкий узор полз по стенам, окружая его.

Свет моргнул и погас.

В темноте, из коридора, послышались шлепающие шаги. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Мокрые босые ноги по паркету.

— Ты обманул нас, — прошептал детский голос прямо над ухом.

Артем зажмурился, закрыл голову руками.

— Уходи! Уходи! Я не хотел! Я забыл! Простите!

— Забыл? — голос женщины звучал теперь громко, властно и страшно. — Мы умерли той ночью, Артем. Мы ждали тебя до последнего. Когда я перестала дышать, Ванечка... он верил тебе. Он говорил: «Мама потерпи, дядя принесет еду». А ты жрал водку в тепле.

Что-то ледяное коснулось шеи Артема. Рука. Маленькая, детская рука, твердая как камень и холодная как смерть.

— Посмотри на нас, — потребовал мальчик.

Артем не хотел, но неведомая сила заставила его открыть глаза.

Они стояли прямо перед ним. В свете уличного фонаря, пробивающегося сквозь штору, их лица были ужасны. Кожа женщины лопалась, из трещин сочилась черная жидкость. У мальчика не было глаз — только красные, сочащиеся кровью провалы.

— Ты отнял нашу надежду, — сказала женщина, протягивая к нему руки с почерневшими пальцами. — Теперь мы заберем твою жизнь.

Артем закричал, но крик застрял где-то в горле, когда ледяные пальцы сомкнулись на его шее. Холод проникал внутрь, замораживая вены, превращая кровь в лед. Он чувствовал, как его сердце замедляется. Тук... тук... ........... тук.

***

Полиция вскрыла квартиру через неделю. Соседи жаловались на странный запах. Хотя, как выяснилось позже, пахло вовсе не разложением, а какой-то озоновой свежестью, как после сильной грозы или мороза.

Артема нашли в углу комнаты. Он сидел, обхватив колени руками, в той же позе, в какой сидела женщина на набережной. Его лицо было искажено гримасой ужаса. Врачи констатировали смерть от сильного переохлаждения.

Следователь долго чесал затылок. Окна были закрыты, отопление работало на полную — батареи кипяток. В квартире было плюс двадцать пять. Но тело парня промерзло так, словно он долго пролежал в сугробе при минус тридцати. Ткани были твердыми, покрытыми инеем.

А на пыльном полу, рядом с телом, криминалисты нашли странные следы. Две пары отпечатков босых ног. Одни принадлежали взрослому, другие совсем маленькие, детские.

Дело так и осталось глухим висяком. Никто не хотел копаться в чертовщине.

Но вот что странно. Новый жилец, въехавший в ту квартиру спустя полгода, съехал через три дня. Он рассказывал друзьям, что по ночам из вентиляции слышен детский плач. И что на кухне, сколько ни топи, всегда стоит ледяной холод.

Говорят, долги нужно отдавать. А обещания — выполнять.

Особенно те, что даны отчаявшимся.

Анна искоса взглянула на него. Простой деревенский мужик, ничего необычного.

– Что вы имеете в виду?

– Леса здесь старые. Дремучие. А люди говорят...

– Что говорят?

– Что иногда кто-то ходит между деревьями. В тумане. Не человек, не зверь.

Анна фыркнула.

– Серьёзно? В двадцать первом веке – и такие суеверия?

– Не веришь – твоё дело, – пожал плечами Михаил. – Только братец твой не первый, кто пропал.

***

База лесничих представляла собой несколько деревянных строений на окраине небольшого озера. Когда-то здесь планировали сделать туристический центр, но что-то не заладилось. Теперь здесь обитали только сотрудники заповедника да редкие учёные, изучающие местную флору и фауну. Начальник базы, здоровенный мужик с седеющей бородой, развернул на столе карту.

– Вот маршрут, по которому Артём должен был идти. Проверка фотоловушек, простое дело. Максимум на день работы.

Его палец прочертил извилистую линию через зелёный массив.

– Последний раз он вышел на связь отсюда, – он ткнул в точку на карте. – Сказал, что всё в порядке, но... странно себя вёл.

– В каком смысле странно? – спросила Анна, внимательно изучая карту.

– Говорил торопливо. Сказал, что слышит какой-то звук. Потом связь прервалась. Мы думали – батарея села, бывает. А когда не вернулся к вечеру...

– Поисковая группа?

– Была. Два дня прочёсывали местность. Ничего. Ни следов, ни вещей. Словно испарился.

Анна сжала губы. Артём всегда был осторожным, предусмотрительным, любил лес, знал все повадки животных, все правила выживания.

– Я хочу пройти по его маршруту.

– Мы уже...

– Я хочу сама, – отрезала она. – Дайте мне проводника.

Начальник базы переглянулся с Михаилом.

– Боюсь, в этом нет смысла. К тому же, погода портится. Видите, какой туман?

За окном действительно клубился плотный белый туман, который окутал деревья и превратил реальность в размытую картину.

– Я приехала не для того, чтобы сидеть и ждать, – твёрдо сказала Анна. – Либо вы мне поможете, либо я пойду одна.

***

Тропа вилась между вековыми соснами, уходя всё глубже в чащу. Анна шла первой, сверяясь с картой в планшете и бумажной копией, которую ей дал начальник базы. За ней, чуть отставая, следовал Михаил. Туман не рассеивался. Наоборот, казалось, что он сгущается с каждым шагом, обволакивая деревья, искажая расстояния, приглушая звуки.

– Странный туман, – заметила Анна, протирая выступивший на лице липкий пот.

– Да. Не совсем обычный, – отозвался Михаил, настороженно оглядываясь. – Слишком густой для этого времени года.

Они шли уже около трёх часов, когда наткнулись на первую фотоловушку.

– Проверена, – констатировал Михаил после нескольких нехитрых манипуляций. – Артём был здесь.

Анна кивнула, чувствуя странное облегчение. Это был первый реальный след брата.

– Значит, движемся в правильном направлении.

Еще через час ходьбы они обнаружили вторую и третью фотоловушки. Обе проверены. Артём методично выполнял свою работу.

– До последней точки связи осталось около километра, – сообщил Михаил, сверившись с картой.

Не прошло и минуты, как они услышали рокот, который нарастал и затихал, перемещаясь среди деревьев.

– Что это? – прошептала Анна, невольно придвигаясь ближе к проводнику.

– Не знаю, – так же тихо ответил он. – Никогда такого не слышал.

Звук исчез так же внезапно, как и появился. Но ощущение чужого присутствия осталось. Словно кто-то наблюдал за ними из-за завесы тумана.

– Здесь что-то не так, – сказала Анна.

Михаил не ответил, но его лицо приобрело пепельный оттенок. Они продолжили путь, теперь двигаясь плечом к плечу. Туман сгустился настолько, что видимость сократилась до нескольких метров.

– Смотрите! – вдруг воскликнула Анна, указывая вперед.

На поляне, выхваченной из белесой мглы, валялась фотоловушка. Но в отличие от предыдущих, эта была повреждена – на пластиковом корпусе местами виднелись царапины.

– Кто мог это сделать? Медведь? – с тревогой спросила Анна.

Михаил присел на корточки, разглядывая поломанное устройство.

– Это не медведь. Слишком аккуратно. Словно кто-то... играл с ней.

– А где карта памяти?

Они перерыли всю траву вокруг, но карты нигде не было.

– Кто-то забрал её, – заключил Михаил.

В тот момент туман, окружавший поляну, вдруг словно вскипел, закружился. А затем они увидели, как две тонкие линии, темнее ночи, проступили в тумане. Рога. За ними постепенно проявились очертания чего-то, напоминающего голову – удлиненная морда, провалы глаз, оскаленная пасть. Существо было высоким и тонким, как будто составленным из тьмы и дыма.

– Господи, что это? – прошептала Анна, не в силах отвести взгляд.

Михаил дёрнул её за руку.

– Бежим! Сейчас же!

Они в ужасе рванули с поляны, ломая кусты, избегая столкновения с деревьями, которые проступали из тумана. Анна чувствовала, как паника захлёстывает её сознание.

***

Они бежали до тех пор, пока Анна не упала, зацепившись за корень. Острая боль пронзила лодыжку.

– Я не могу идти, – простонала она.

Михаил оглянулся. В тумане за их спинами клубилось нечто тёмное.

– Нужно укрытие, – отрывисто произнёс он. – Смотри, там что-то вроде старой сторожки.

Совсем рядом виднелось очертание небольшого деревянного строения, почти полностью скрытого в зарослях. Михаил помог Анне подняться, и, опираясь на его плечо, она заковыляла к домику. Сторожка оказалась заброшенной. Пыль толстым слоем покрывала единственный стол и покосившуюся койку. В углу виднелась старая печка.

– Что это за место? – спросила Анна, тяжело опускаясь на койку. – Его нет на карте.

– Старый кордон, – объяснил Михаил, запирая дверь на ржавый засов. – Их много по заповеднику, большинство заброшено.

Он выглянул в разбитое окно.

– Что происходит, Михаил? – тихо спросила Анна, растирая распухшую лодыжку. – Что это за... существо?

Михаил тяжело опустился рядом с ней.

– Не знаю точно. Но местные называют его Леший. Только это не тот сказочный дедушка из детских книжек. Здешний Леший... он как страх. Говорят, он приходит к тому, кто боится, и питается этим страхом.

– Бред какой-то.

– Год назад пропала группа туристов, – продолжил Михаил, не обращая внимания на её скептицизм. – Пятеро молодых ребят. Одного нашли мертвым, говорят, сердечный приступ. А остальных так и не обнаружили.

Он помолчал и добавил:

– Перед смертью они сняли кое-что на камеру. Начальство запретило об этом говорить, но я видел запись. Там было... это существо.

За окном сгущались сумерки. Туман, казалось, поглотил весь мир за пределами сторожки.

– И что теперь? – спросила Анна. – Будем сидеть здесь и ждать помощи?

– Сигнал не проходит, – Михаил покрутил в руках бесполезный телефон. – Придётся переждать ночь, а утром, если туман рассеется...

Его прервал тот самый рокот, но теперь он раздавался прямо за стеной сторожки.

***

Они сидели, прижавшись друг к другу на узкой койке, вглядываясь в темноту и вслушиваясь в звуки снаружи. Существо – или что бы это ни было – кружило вокруг сторожки, то приближаясь, то удаляясь. Иногда его силуэт мелькал за разбитым окном, и тогда Анна крепче сжимала руку Михаила.

– Знаешь, Артём всегда боялся темноты, – вдруг сказала она. – В детстве у него был ночник в виде совы. Он не мог уснуть без света до пятнадцати лет.

Михаил удивлённо посмотрел на неё.

– Серьёзно? Он всегда казался таким... бесстрашным.

– Он научился скрывать свой страх, но не перестал бояться, – она вздохнула. – Я должна его найти. Я уверена, что он жив.

За стеной снова раздался тот самый звук, теперь более настойчивый, почти требовательный.

– Оно хочет, чтобы мы боялись, – прошептала Анна. – Питается нашим страхом, так? Тогда пусть подавится!

Она поднялась и, прихрамывая, подошла к окну.

– Анна, не надо, – предостерег Михаил.

Но она уже всматривалась в клубящийся за окном туман, где едва различимо проступали очертания рогатой сущности.

– Я не боюсь тебя, – крикнула она. – Слышишь? Не боюсь!

В ответ существо издало вой, от которого задрожали стены ветхой сторожки. Анна отшатнулась, но устояла.

– Страх – это просто эмоция, – продолжала она, – Он не может причинить реального вреда, если не позволить ему.

Существо ударило в стену, и трухлявые доски затрещали.

– Оно пытается проникнуть внутрь! – воскликнул Михаил, хватая старую кочергу, которая валялась в углу.

Анна остановила его.

– Михаил, ты говорил, что существо приходит к тому, кто боится? А что, если... что, если Артём его не испугался?

– Что ты имеешь в виду?

– Что, если существо не смогло питаться его страхом? Что, если оно... держит его где-то, чтобы заманить других? Например, меня?

Новый удар сотряс сторожку, и несколько досок с потолка рухнули на пол.

– Нам нужно найти это место, – решительно сказала Анна. – И мы должны идти прямо сейчас.

– Ты с ума сошла? – возразил Михаил. – Мы даже не знаем, куда идти!

– Знаем, – Анна указала на стену сторожки, где висела выцветшая карта. – Смотри, здесь отмечены все старые кордоны. А вот эта область помечена крестом и надписью "Не входить".

Михаил подошёл ближе, вглядываясь в карту.

– "Болотный провал", – прочитал он. – Это старая трясина в самой глухой части заповедника. Говорят, там всегда туман, даже в самые жаркие дни.

– Именно туда оно и уводит свои жертвы, – уверенно заявила Анна. – И там мой брат.

***

Они покинули сторожку перед самым рассветом. Вопреки ожиданиям, существо не напало. Оно отступило в туман, но его присутствие ощущалось – оно словно вело их, подталкивало в нужном направлении.

– Это ловушка, – бубнил Михаил, с трудом пробираясь через заросли. – Оно хочет, чтобы мы пришли в его логово.

– Возможно, – согласилась Анна. – Но это наш единственный шанс найти Артёма.

Карта, снятая со стены сторожки, указывала путь. Болотный провал находился в паре километров к северу, в низине между двумя лесистыми холмами.Чем ближе они подходили, тем гуще становился туман. Он клубился вокруг, искажал очертания предметов, скрадывал звуки. В нём то и дело мелькали рога, словно играя с ними в кошки-мышки.

– Мы близко, – прошептала Анна, когда под ногами захлюпала болотная жижа. – Чувствуешь?

Место было зловещим. Полумёртвые деревья торчали из трясины, как скелеты. Вокруг стоял запах гнили и разложения. Вскоре они увидели тёмный провал в центре болота, окруженный туманом. Словно портал в иное измерение.

– Артём там, – уверенно сказала Анна. – Я это чувствую.

– Мы не можем просто... прыгнуть туда, – возразил Михаил.

Но в тот момент из тумана возникло рогатое существо, теперь полностью материализовавшееся. Высокое, тонкое, с кожей цвета обсидиана, в глазах бездна. Оно смотрело на них без выражения, но от этого взгляда Анна почувствовала, как её сердце сжимается от первобытного ужаса.

– Ему нужен наш страх, – прошептала Анна. – Но мы не дадим ему этого.

Анна без колебаний шагнула вперёд, глядя прямо в бездонные глаза существа.

– Я знаю, что ты такое, – громко произнесла она. – Ты – страх. Просто страх. А страх можно победить!

Существо издало низкий рокот, но не отступило.

– Где мой брат? – требовательно спросила Анна. – Верни его!

В ответ существо медленно обернулось к тёмному провалу и сделало приглашающий жест.

– Оно хочет, чтобы мы вошли, – прошептал Михаил. – Это самоубийство.

– Нет, оно не может причинить нам вред, если мы не боимся, – ответила Анна и решительно шагнула к провалу, не обращая внимания на предостерегающий крик Михаила.

***

То, что они приняли за провал, оказалось входом в пещеру. Узкий проход вёл вниз, в темноту. Анна шла медленно, ощупывая стены. Позади слышалось тяжелое дыхание Михаила – он всё-таки последовал за ней. Пещера постепенно расширялась, превращаясь в просторный зал. И там, в центре, скорчившись на каменном выступе, сидел человек.

– Артём! – воскликнула Анна, бросаясь вперед.

Её брат выглядел измученным, но живым. Глаза были закрыты, а дыхание поверхностным.

– Он без сознания, – констатировал Михаил, помогая уложить Артёма.

– Но жив! – с облегчением произнесла Анна. – Нам нужно вытащить его отсюда.

Внезапно она заметила странную вещь – на полу пещеры лежали десятки карт памяти от фотоловушек. Некоторые были разломаны, другие – целые.

– Что это? – удивлённо спросил Михаил.

Анна подняла одну из карт.

– Оно собирает их. Но зачем?

В тот момент в пещеру вошло существо. Оно остановилось напротив Анны и протянуло руку, указывая на карты памяти.

– Ты... хочешь, чтобы я посмотрела? – неуверенно спросила она.

Существо не ответило, но его жест стал более настойчивым. Анна вытащила из рюкзака планшет и, после секундного колебания, вставила в него одну из карт памяти. На экране появились снимки леса, сделанные фотоловушкой. Обычные кадры – деревья, изредка проходящие животные. Но потом...

– Господи, – прошептала Анна.

На последних кадрах было существо. Но не то рогатое создание, что стояло перед ними. Это было что-то иное – размытый силуэт в комбинезоне, с маской на лице, с канистрой в руках.

– Человек, – прошептал Михаил, заглядывая через её плечо.

Анна быстро просмотрела другие карты. Везде одно и то же – размытые силуэты людей, сливающих что-то в реку, разбрасывающих странные контейнеры по лесу, устанавливающих какие-то устройства.

– Это... браконьеры? Или что-то хуже? – пыталась понять Анна.

– Это "Норд-Хим", – тихо произнёс Артём, приходя в сознание. – Химический завод на границе заповедника. Они сливают отходы в наши реки и озера, отравляют лес.

Анна бросилась к брату.

– Ты в порядке? Как... почему ты здесь?

– Я нашёл доказательства, на фотоловушках. Хотел отнести в полицию, но они... люди из "Норд-Хима"... Сначала они хотели подкупить меня, но я послал их. И тогда они стали следить за мной, преследовать. Загнали к болоту.

– А существо? – спросила Анна. – Это рогатое...

– Оно спасло меня, – ответил Артём. – Я думал, что умру, но оно привело меня в эту пещеру. Держало меня здесь, оставляло воду и ягоды. И собирало карты памяти, которые я не успел забрать.

– Оно защищает лес, – понял Михаил. – Не нас пугает, а тех, кто вредит его дому.

– И оно нуждается в нашей помощи, – закончила Анна, глядя на экран планшета с доказательствами преступлений "Норд-Хима". – Хочет, чтобы мы остановили отравление леса.

***

Три дня спустя Анна стояла на крыльце лесной сторожки, глядя на заходящее солнце. Артём, уже окрепший после спасения, сидел рядом.

– Нам повезло, что ты такая упрямая, – сказал он, улыбаясь сестре. – И что ты не испугалась.

Анна пожала плечами.

– Иногда страх – это просто сигнал, что надо что-то сделать.

Доказательства, собранные существом и Артёмом были переданы в экологическую прокуратуру. Работа завода “Норд-Хим” приостановлена на неопределенный срок в связи с началом официального расследования.

– А что с ним? – спросил Артём, кивая в сторону леса. – С нашим рогатым защитником?

– Не знаю, – ответила Анна. – Михаил говорит, местные всегда знали, что в лесу есть хранитель, просто забыли об этом.

Они помолчали, глядя на вечерний лес. И на мгновение Анне показалось, что среди деревьев мелькнул знакомый силуэт – высокий, рогатый, сотканный из самой тьмы. Не злобный демон, но древний дух, хранитель своей земли. Она улыбнулась и подняла руку в приветствии.

– Спасибо, – прошептала она. – За то, что напомнил: иногда нужно встретиться со своим страхом лицом к лицу, чтобы понять – он не так страшен, как кажется.

И ей показалось, что существо кивнуло, прежде чем раствориться в сгущающихся сумерках леса.

P.S. Персонаж не привязан к одному жанру. Вы можете выбрать любой другой — от научной фантастики до психологического триллера, — главное, избегать слащавой романтики.

Наша цель — увидеть сложных, надломленных персонажей, которые оказываются на грани и вынуждены меняться, глядя в лицо опасности.

Для затравки, я начну.

Данные персонажа:

• Имя: Кайто Танака

• Возраст: 34 года

• Внешность: Рост выше среднего, худощавое, но спортивное телосложение. Волосы прямые, черные. Глаза темно-карие, взгляд тяжелый и оценивающий. Черты лица четкие, скулы высокие. Кожа приобрела сероватый, землистый оттенок.

История Кайто Танаки

Кайто вырос в Токио, в семье, где успех измерялся цифрами на банковском счете. С детства он слышал о России от своего деда, который вел с ней бизнес. Для Кайто она стала навязчивой идеей — «последним диким фронтом», где умный и смелый человек мог построить империю с нуля.

В двадцать восемь лет он приехал в Москву. У него был диплом престижного вуза, безупречный русский язык и солидный капитал. Его план был точен: премиальная доставка фермерских продуктов для заведений и новой русской элиты. Он находил сыр из карельской деревни, мед с алтайских пасек, экологически чистые овощи. Его клиентами стали посольства и дорогие рестораны. Дело пошло в гору. Он арендовал склад с климат-контролем, нанимал только лучших курьеров и сам носил костюмы, которые стоили как годовая аренда небольшой квартиры. Он был уверен, что покорил этот город.

Но как это обычно бывает, что-то пошло не так. В январе 2020 года началась пандемия, которая ударила по нему, как обухом по голове. Его идеальный бизнес, выстроенный на личных контактах и безупречной логистике, рухнул за какие-то пол года. Границы закрылись, его богатые клиенты разъехались, рестораны опустели. Деньги таяли на глазах. Он продал машину, потом пытался продать долю в бизнесе, но покупателей не нашлось. Кредиторы, как стервятники, уже кружили над тем, что осталось.

Квартиру забрали за долги. Сбережения ушли на попытку спасти дело. В одно осеннее утро он вышел на улицу только с одним рюкзаком, в котором лежали паспорт, диплом и несколько тысяч рублей, которые кончились уже через неделю.

Сейчас Кайто живет на улицах города. Он нашел себе убежище — затхлый подвал в промзоне, где когда-то хранились его первые партии товара. Он пытался устроиться на работу. Приходил в офисы, но в его потухших глазах и поношенной одежде читалась лишь безысходность. Ему вежливо отказывали.

Единственный способ не умереть с голоду — это то, что он когда-то продавал за большие деньги. Еда. По ночам он пробирается на дачные участки и в поля, чтобы собрать, а чаще — украсть, морковь, картошку, яблоки. Утром он торгует этим у трассы. Он, строивший бизнес-империю, теперь стоит в грязи и за несколько сотен рублей продает ворованные овощи. И все это время в его голове звучит лишь одна мысль, от которой не спрятаться: «Я был королем, а стал грязью. И этот мир даже не заметил разницы».

Основные слабости или особенности:

1. Патологическое высокомерие. Не может признать свою ситуацию и попросить помощи, потому что считает окружающих людей глупее себя.

2. Одержимость контролем. Не может справиться с тем, что его планы рухнули, и мир живет по хаотичным законам.

3. Неспособность к эмпатии. Видит в людях только инструменты, из-за чего не может построить отношения, которые помогли бы ему выжить.

4. Физическая слабость. Годы недоедания и жизни на улице подорвали здоровье. Он не способен на тяжелый физический труд или драку.

Сеттинг: Зомби-апокалипсис

Я считаю - это идеальное место для раскрытия подобного персонажа.

Кайто застаёт начало конца в своём подвале. Не смотря телевизор, а слушая нарастающие крики на улице, сирены и тот самый характерный звук — хриплое, ненасытное урчание. Его первая реакция — не страх, а жгучее, яростное раздражение. «Идиоты, — думает он, глядя в щель заваленного входа. — Не могут даже нормально умереть, не устроив хаос».

Он не герой. Он не кинется спасать людей. Его единственный инстинкт — контроль. И пока другие бегут, он делает первую свою сделку в новом мире: обменивает найденную на свалке пачку сигарет на затупившийся кухонный нож у такого же отчаявшегося бродяги.

Именно здесь, на дне, может начаться его настоящее превращение. Сможет ли он, наконец, сбросить маску надменности и научиться доверять? Или его гордыня окончательно загонит его в могилу, став последним, что от него останется?

Если вы разрешите, мне было бы интересно взять ваших персонажей в свои будущие сюжеты, развивая их как второстепенных или основных персонажей.

Естественно с упоминанием автора персонажа.)

Невероятно приятная прогулка вечером на свежем воздухе... что может быть лучше? Первый снег всегда прекрасен, и выпало его немало.

Но я совершенно не помню, чтобы снимал это видео... Камера отказывается его загружать, поэтому я выгрузил всё напрямую сюда. К счастью — получилось.

Решил я, значит, тоже побаловаться с нейросетями. Работаю с ними уже давно, но до видео-контента руки дошли только сейчас. Не судите строго — собрал буквально на коленке для тестов.

P.S. Существо получилось совсем не страшное, как по мне, да и появление слишком плавное... Но я всё равно решил это выложить. Может, кому-то и зайдёт.

Проезжая спящие посёлки, водитель видел на улицах, освещённых фонарями, тени людей: дети, коляски, пешеходы на перекрёстках. Они были будто вырезаны из чёрной бумаги, такие плоские. При приближении к ним эти фигуры рассеивались, как дым. Не имея возможности остановиться, так как машина вышла из-под контроля, Антон нёсся дальше, сбавляя скорость, иногда ощущая себя в изменённом состоянии.

Дорога стала неузнаваемой: вместо привычной европейской трассы с разметками, узкая дорожка, засаженная низкими подстриженными кустиками, как в парках, между ними время от времени появлялся небольшой поворот, машину со страшной силой тянуло туда, приходилось удерживать руль в правильном направлении. На этих поворотиках дорога была вымощена булыжником. Вдруг Антон заметил в зеркале заднего вида что-то белое на сиденье за ним. «Полотенце. Полотенце не убрал», — его мозг искал реальное объяснение. Повернул голову, а на него в упор смотрит белое лицо. Женское. С длинными белыми волосами, торчащими и развивающимися в разные стороны, будто от ветра. Женщина сидит с широко раскрытым чёрным ртом, готовым проглотить его. Тут он закричал: «Господи, помоги!»

Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Пропала сонливость и усталость, машина стала послушной, дорога обрела свой прежний вид. Впереди сияли огни Остенде.
«На въезде в город я остановился, не мог в себя прийти. Что могу точно сказать — я не спал. Мне не привиделось. Запрещенных препаратов я не принимал», - так произошедшее с ним объяснял Антон. Больше он той дорогой не ездил. Сначала стал брать только автобаны, а потом вовсе сменил маршруты.

В Первую мировую войну в тех местах проходили страшные бои, было множество погибших. В северной Франции некрополи чередой стоят вдоль дорог. Есть там и русский некрополь с часовней. И, похоже, из-за близкого соседства  умерших с живыми здесь искривляется пространство, вводя проезжающих мимо людей в замешательство.