«Мегамаркет» подтвердил «Ъ», что маркетплейс изъял из продажи книги, указанные в списке ограничений в связи с законом о запрете пропаганды ЛГБТ. При этом в пресс-службе отметили, что перечень был сформирован еще в декабре 2022 года по инициативе Ассоциации компаний интернет-торговли (АКИТ).

Среди более чем 250 наименований в списке были указаны произведения Федора Достоевского, Стивена Кинга, Харуки Мураками, Марселя Пруста, Оскара Уайльда, Стефана Цвейга и других.

Комерсант

Скрины

Признаться честно, но на меня печатные произведения Владимира Сорокина не произвели такого глубокого впечатления, как два фильма по его сценариям - "Копейка" и "Четыре". Вообще-то это потрясающая идея рассказать о периоде жизни целой страны, рассказывая о разных владельцах одной и той же машины, популярной модели. До Сорокина и Дыховичного фильм в основе которого похожая идея снял Алекс Ван Вармердамм, только там фильм был про платье. Там история начинается и идеи создания рисунка для ткани и разработки фасона этого платья. В фильме "Копейка" история начинается с того момента, когда самую первую Копейку, дают высокопоставленному партийному функционеру, который любит две вещи - соленые огурчики и ходить босиком по родной земле. Вообще в фильме очень часто употребляются каких-то две вещи. Лишь один сложный герой любит целых три вещи, зато его жена человек простой, потому она любит только одну вещь, и у них на двоих всё равно получаются четыре вещи, то есть в среднем на каждого всё равно две вещи. Примечательно то, что одни и те же артисты играют там разных персонажей, привлекли популярных эстрадных исполнителей, да и сами Дыховичный с Сорокиным показались в эпизоде.

Фильм этот, многие восприняли, как глумление над всем святым. К примеру один мой родственник, глядя на служителя государственной безопасности в этом фильме, просто рыдал он жалости к себе. Дело в том, что он сам в советское время был секретным сотрудником, потому что на зарплату технолога выжить было трудно, да и почему бы не получать две зарплаты? И его бесил ни сколько фильм, сколько то, что его жена и дети не испытывали жалости к бедному, на его взгляд Вантусову, которого начальник заставляет пить урину, спрашивая про три качества чекиста и о каких двух вещах говорил Эммануил Кант. Нет, это уже не ирония над семидесятыми, восьмидесятыми и девяностыми в России, это смертельный укол жалом сатиры в спину  и ниже пояса! Многие люди видят себя, причем некоторые даже не в одном, а в нескольких. И им увиденное не очень приятно, потому что не каждый способен так зло посмеяться над самим собой, а потом вырвать часть себя и выбросить. Один мой старший товарищ, когда услышал, что родители Пети любили две вещи - фигурное катание и колбасу, прямо задохнулся от возмущения, принялся кричать, что колбаса была вкусная, не то, что сейчас, потому её и не хватало на всех, а советские фигуристы всех и всегда побеждали, и нечего тут язвить и хихикать! Все серьезно!

В нашей жизни нет мелочей, не стоящих внимания, потому что из мелочей слитых воедино состоит наша жизнь. Плох же был тот советский человек, у которого где-то не был спрятан запасной унитаз, на котором можно было бы посидеть в укромном уголке и почитать самиздат Солженицына. А как же многим было страшно, если взрослая дочь не чтит моральный кодекс! И проще было такую дочку пристроить в женскую по знакомству валенки повалять. И какой любящий муж не хотел бы и сейчас, чтобы жена во время любовных игр не попросила включить его любимую музыку? А уж как было бы приятно, если узнать, что жена слушает любимую музыку супруга, когда тот ушел из дому! Да, и не обязательно, чтобы это был Галич. А как же можно было изобразить рупор эпохи, которого вечно пытались канонизировать, таким, какой он был на самом деле? Народу нужны новые святые, хотя народ и знает, что святости в них не было, и именно отсутствием святости эти святые народу и нравятся. И как можно насмехаться над манией советских чиновников, всем всегда и во всем отказывать, и все улаживать по знакомству? Над этим смеяться - это святотатство, богохульство! Это так глубоко въелось в нас, что мы считаем все это частью себя. В то же время этот фильм был совершенно непонятен моему сыну, который родился во втором году нынешнего тысячелетия. Да, он понял, что там к чему, знает по моим рассказам, как все раньше было устроено, но его все это не цепляет, он не смотрел телевизор, не представляет, как можно смотреть фигурное катание, мечтая при этом обожраться колбасой.

Я много раз смотрел этот фильм с молодежью, был интересен их взгляд на советскую действительность изображенную в гротескной форме. И я прежде всего спрашивал, кто же из всех персонажей им больше всех нравится. И все они сходились на художнике, который совмещал две вещи - любовь и электричество, да заасфальтировал дно Копейки, чтобы она стала устойчивее. А так же им понравилась дочка Вантусова, не смотря на её аморальный образ жизни, потому что все она делала с энтузиазмом. Впрочем песнь Вантусова о том, что когда он в город приехал и было у него две рубахи актуальна везде. Я слышал подобное от своей младшей сестры, которая уехала в Ирландию в восемнадцать лет и теперь с жалостью к себе и в то де время с гордостью перечисляет содержимое своей сумки, хотя при социализме она и не жила.

Книга Владимира Сорокина "Голубое Сало" была прочитана мной с большими интервалами во времени. Пытался её осилить в течение нескольких месяцев, но всё не удавалось это сделать по многим причинам. В отличие от другой его книги, "Норма", данное произведение, с моей точки зрения, является психоделической тарабарщиной, но в хорошем смысле.

Меня интересует следующий вопрос - можно ли отнести данное произведение к элитарному искусству, и существует ли элитарное искусство вообще, в нашем новом веке? Ответ я пытался искать именно через чтение подобного рода произведений, поскольку я уверен в том, что литературу нашего времени будут изучать именно по таким авторам, как Пелевин, Масодов, Сорокин, Лимонов и им подобным. В первую очередь мне интересна психологическая структура, которая стоит за такими книгами, психологические интуиции, которые автор пытается нам сообщать.

В психоанализе и аналитической психологии присутствуют такие понятия как "бессознательное" и "тень". Можно сказать, что бессознательное - это та часть психики человека, которая находится под запретом культуры. Например, феноменологически, психика человека проявляет признаки, соответствующие обеим полам, но культура ограничивает такие проявления, ужимая психику до проявлений лишь тех качеств, которые, с точки зрения данной культуры, соответствуют биологическому полу. Что происходит с человеком или окружающей его культурой, когда вытесненные качества вдруг прорываются, выходят наружу, начинают проявляться? Сознание или культура реагируют защитными механизмами - агрессия, игнорирование, проекция, интеллектуализация, морализация и так далее.

В аналитической психологии Карла Юнга понятие "тени" раскрывает защитные механизмы с новой стороны. Представьте себе темную комнату - это образ нашей психики, в этой комнате, вдруг, появляется свет создания и самосознания, который приходит вместе с вопросом "кто я такой?". На этот ответ наша психика реагирует отождествлением, идентификацией с кем-то. Представьте себе, что в комнате возник образ человека. Именно он, внутри нашей психики, будет играть роль "Эго", того, кого мы называем "Я". Но свет нашего сознания больше, чем "Я", а также комната, внутри которой находится это "Я", больше чем его образ. Этот слепок человека в освещенной комнате отбрасывает тень. Что же находится внутри этой тени? Всё то, с чем человек себя отождествить не хочет, или всё, чем культура, общество и родители запрещают ему быть. Если данная тень попытается занять место Эго, то оно может попросту исчезнуть, поскольку оно существует только пока есть то, относительно чего оно противоположно. Проникновение тени в Эго может подвергнуть Эго угрозе исчезновения, разлому. Таким образом борьба Эго и Тени - это нечто большее, чем просто защитная реакция. Это чрезвычайно драматичная борьба за существование.

Теперь можно вернуться к книге. Я попытаюсь вкратце рассказать о сюжете, хотя, у меня есть ощущение, что это совсем не важно в случае данного произведения. "Голубое Сало" повествует историю о том, как в России будущего, захваченной китайской культурой, выращивают некое "голубое сало" - синтезированные в лаборатории генетические копии знаменитых писателей-классиков вводят в особое состояния, в котором они начинают писать, но параллельно с этим на их спинах постепенно образуется это самое голубое сало. Некие подрывники крадут результаты данного эксперимента и узнают о том, что сие вещество не греется, не замерзает и не поддается энтропии, то есть не меняется. Усилиями неких исследователей, голубое сало попадает в Россию шестидесятых и передано Сталину. Дальнейшее содержание чуть более чем полностью состоит либо из описания "отвратительностей", аморальных зверств и преступлений, либо из психоделических сцен.

Я не думаю, что следует искать глубокий смысл или особенный символизм внутри сюжета, а скорее обратить внимание на то, как эта книга вписывается в общую структуру произведений, на которые оно пытается быть похожей и которым подражает. Всё же мы имеем дело с постмодернистской книгой. В первую очередь нужно отметить, что Сорокин хорошо воспроизвел писательскую манеру разных классиков, которую передал в первой трети книги. Он деконструировал каждого автора и низвел его до наиболее типичных для него форм, приправляя это обилием насилия разного рода как над бумагой, так и над сознанием читателя. Кроме этого, данная книга, с моей точки зрения, это литературный перформанс, подобно книге Джеймса Джойса "Улисс", но не столь затейливая. Я бы сказал, что она напоминает мне тексты маркиза де Сада, хоть его книги и не пестрят столь большим количеством психоделических эпизодов. Как мне кажется, маркиз есть подсказка к пониманию Сорокина как явления. Наше общенародное тоталитарное прошлое оставило сильный след на нашу психику. Обществу нужно было то, что помогло бы встряхнуть его, вернуть ему гибкость. "Эго" русского общества стало слишком ригидным и опасливым, оно стало бояться собственной тени. Сорокин, своим "Голубым Салом", устроил хорошую встряску, хоть и безуспешную. Публикация книги не привела к бурным спорам или обсуждениям, что смогли бы терапевтически повлиять на думающий народ. Общество просто отвергло его, показало зубы и спряталось обратно в свою "православную будку". Наше ещё не очень поворотливое общество напугалось такого проявления своего "бессознательного", изнутри которого прорвался Сорокинский "месседж".

Я считаю, что Сорокин прекрасно чувствует и описывает то, о чем русский человек боится даже подумать, но что всегда было на устах школьников за гаражами. Я бы даже сказал, что "Голубое Сало" - это те самые каракули, которые многие из нас рисовали на полях книг по отечественной истории, но превращенные в текст. Сорокинское изложение следует читать между строк, но в то же время на его произведения следует смотреть издалека, как на картины импрессионистов, при этом пристально вглядываясь не столько в сюжет, сколько на свои реакции по отношении к этому сюжету, поскольку именно там и разворачивается настоящая трагедия и драма Сорокинского замысла.

Возвращаясь к вопросу об элитарности книг Сорокина, я могу твердо сказать, что да, они элитарны, но не в том, что бросается в глаза. Элитарность и бессмертие его книг не в вульгарности сцен или обсценной лексике, а в том, как он обращается с уродством наших глубинных мыслей. Он играет с нашими реакциями, обращая внимание именно на те события в нашей истории, индивидуальной, личной и культурной, общенациональной, чтобы рассказать нам о том, что составляет нашу жизнь, когда мы стараемся о ней не думать, или о чем стараемся забыть. Сорокин обращает внимание на бессознательные пробелы нашей внутренней жизни. Как это можно было бы проиллюстрировать? Я думаю так: даже здоровое тело должно три раза в день ходить в туалет, вне зависимости от того, как сильно мы стараемся от этого факта абстрагироваться. Об этих часто вытесняемых эпизодах личной жизни следует вспоминать хотя бы потому, что они составляют неотъемлемую часть человеческого бытия. И ровно по той же причине имеет смысл вспоминать о неприятных моментах нашей истории, чтобы обрести целостность мышления и не бояться собственных теней.