Комментарий очевидца:

Чел вернулся с СВО, бухущий в говнище на арендованной тачке заехал в ЖК и начал херачить все машины подряд. Вот вам и подробности. Повязали мужика, перед этим владельцы устроили самосуд .

Машин задето 50+, если не 70+ (а не 20+)

В деревне Яшкинские Выселки, Дубенского Рика (Районный Исполнительный Комитет. — С. Т.), меньше, чем в месяц, произошло четыре пожара. Загорались больше всего, сараи; в поджоге начали подозревать односельчанина Григория Артемова.

После 3-го пожара Артемов был арестован и допрошен, и на следующий день освобожден. По освобождении Артемова крестьяне созвали сходку, настроение которой было против Артемова: он, видя это, скрылся и на другой день пошел в Дубенский Рик, прося, чтобы его арестовали, или дали право на выезд, т. к. в деревне жить стало невозможно. Начальник Рика дал записку милиционеру Лапшину на предмет принятия мер, а Артемов сказал, что он может быть спокойным.

Но вот, в 11 часов дня, 3-го февраля загорелся изнутри сарай гражд. Киреичева. Нужно заметить, гражд. Киреичев занимался провозом угля, остатки которого прятал в загоревшийся сарай.

Вечером этого дня снова была созвана сходка, настроение которой было открыто против Артемова. Артемов, снова, видя такое положение, опять ушел в дер. Павшино, к своей тетке Митиной.

В 3 часа ночи, 4 февраля, в дом Митиной постучался уполномоченный дер. Павшино — Хренов и просил отпереть дверь. Названный Хренов вошел в дом с двумя гражданами из дер. Яшкинские Выселки — Щербатовым и Киреичевым. Стали спрашивать: где Григорий? Уполномоченный просил Артемова выйти к нему, но Артемов, прежде чем выйти, просил обыскать Щербатова (у него было оружие).

Через час снова постучали, но на сей раз были: председатель сельсовета села Паньковичей — Акимов и те-же Щербатов и Киреичев. Акимов взял с Митиной расписку в том, что она до приезда властей будет держать у себя Артемова, после чего все трое ушли.

Утром, часов в 10, к дому Митиной подʻехало человек 17-18, которые вломившись в дом, заперли за собой дверь. Один из приехавших, гр. Артемов, Герасим, схватил за горло одну из дочерей Митиной и стал душить. Услышав ее крик, Григорий Артемов отпер дверь, вышел к разъяренной толпе. Гр. Щербатов, набросившись на Григория, схватил его и с возгласом: „Больше вы его живого не увидите“, потащил в сани вся компания уехала.

Митина сейчас же на лошади поехала их догонять и, догнав их у села Паньковичи, обратилась к Акимову, который хладнокровно ответил: „Взяли, ну и что ж“.

Митина, видя, что власть мер не принимает, поехала вдогонку за уехавшими.

За Паньковическим кладбищем она догнала всю компанию, которая уже совершала убийство. Митина стала кричать. Услышав крики, вся ватага снова села на лошадей и уехала, захватив с собой свою жертву. Митина, доехав до места убийства, и, увидя кровь, снова вернулась к Акимову, у которого в это время был милиционер Поповского Рика. Митина стала их просить доехать до места убийства, но они сказали, что на это не уполномочены и не поехали, а старуху послали в Рик.

Убийцы были остановлены заведующим детской коммуной села Яшкина, который и сообщил в Рик. Митина же, от Акимова поехала в Яшкинские Выселки, где проживал убитый, который был положен у своего дома вниз лицом и еще хрипел; убийцы-же, окружив жертву, никого к ней не подпускали.

После сходки, которая была 3 го февраля, жена Григория Артемова, видя, что он долго не возвращается, послала своего пасынка Ивана Артемова поискать отца. Вскоре после его ухода послышались крики Ивана; оказалось, что его схватили, сняли сапоги и стали сапогами примерять следы, оставив его стоять на снегу.

После этого взяли Ивана в хату, где милиционер Лапшин стал его допрашивать, но ничего не выяснив, Лапшин ушел; после него Ивана стали допрашивать сами крестьяне, которые его пытали, стиснув голову с двух сторон. Под пыткой он сказал, что поджоги делал он, а его научил отец. Вернувшийся Лапшин арестовал Ивана и велел его отвести в Рик. Граждане Тихонов и Комаров в знак мести, привязав Ивана к лошади, стали ее гнать по деревне, при чем, чтобы остановить издевательство, Лапшин был вынужден произвести три выстрела.

В данный момент сын Артемова находится в Тульском Исправдоме, а убийцы на свободе. Нужно заметить, что первая жена Григория Артемова была убита и безнаказанно.

Крестьяне окрестных деревень отзываются об Артемове, как о хорошем человеке.

Д. Крапивенцев.

«Деревенская правда» — орган Тулгубисполкома Советов Рабочих, Крестьянских и Красноармейских Депутатов и Тульского Губкома РКП (больш.), год издания 4-й, № 14 (366) от 21 февраля 1925 г.

– Да брось ты уже дуться! Поговори со мной! Нам еще несколько часов торчать в этом стальном гробу...

Парень осмотрелся со своего места и чуть отодвинулся в сторону от какого-то пятна на сиденье.

– Ты так и не сказал, что же здесь случилось? В прошлый раз, когда ты вез меня в этом музейном хламе, того подозрительного пятна не было.

Парень схватился за разделяющую людей сетку:

– Ну же, шериф... Всего пару слов... Мы уже два часа в пути, играет паршивое кантри, а вокруг лишь горы. Да даже электрический стул милее этой пытки!

Парень, не дождавшись ответа, откинулся на спинку:

– Ты идиот. Есть же трасса. Хорошая. Новая. Восемь полос. Вот на кой черт ты потащился вкруговую через эти горы?

И снова молчание было ответом.

– А-а-а...

Парень изогнулся и принялся молотить разделяющую его и водителя сетку:

– Отвечай! Отвечай! Отвечай!

Его хватило минут на пять. Потом он сел прямо и облокотился на боковое стекло:

– Твоя взяла, садист. Это мне за все, что я сделал? Зачем так жестоко? Мог бы просто пристрелить.

Еще минут десять парень не заговаривал с шерифом, а сделал лишь несколько попыток петь в такт кантри, которые не увенчались успехом. Терпению пассажира снова настал конец:

– Слушай! Хочешь миллион? Плачу миллион только за то, что ты меня выпустишь прямо здесь! Сейчас! Да я готов отдать и десять миллионов, лишь бы покинуть эту пыточную камеру и не слышать больше этот омерзительный кантри! Шериф! Десять миллионов долларов.

И снова ответом было молчание. Парень несколько секунд смотрел, не моргая, а потом схватился за решетку и вплотную приблизился к ней:

– Ты думаешь, что лучше меня? Ты отброс! Ты работаешь на меня! Это моя семья построила город! Это моя семья платит тебе зарплату! Это моя семья построила завод, на котором работает твой сын! Это моя семья построила школу, где учатся твои внуки! Если не желаешь, чтобы их выкинули на улицу, словно помойных псин, то тебе лучше проявить ко мне побольше уважения!

И снова шериф никак не отреагировал. Парень оскалился:

– Ты ведь знаешь, как безработные девушки зарабатывают себе на жизнь. Твоя невестка еще ничего так! Для работяг сгодится их грязный хер лизать. Внучка правда совсем молодая. Каких-то восемь лет. Но ты не переживай. И на такое найдутся любители. Когда твоего сына выкинут с работы, он сможет дорого ее продать.

Шериф продолжал оставаться нем. Парень снова откинулся на сиденье:

– А помнишь мою первую жертву? Я тогда всю машину залил ее кровью. Такое прекрасное время. Мне было всего-то пятнадцать лет. Наша школьная всезнайка. Она была в отвратительной дешевой кофте, которую не желала снимать. Безродная сука возомнила, что имеет право не делать то, что я говорю. Я достал нож. Хотел лишь порезать всю ее одежду на ленточки и пустить гулять по улицам с голой жопой. Она начала сопротивляться. Брызнула кровь... Шериф, нет ничего прекраснее на свете, чем вырезать чужое сердце. Я видел, как оно бьется, прежде, чем схватил его рукой... Ни одна шлюха! Ни один наркотик не сравнится с подобным! Кстати ее очки по сей день хранятся у меня.

Шериф молчал. Парень продолжал предаваться воспоминаниям:

– Я сжег тачку вместе с трупом. На следующий день заявил об угоне. Помню, как ты опрашивал меня, тщательно записывая детали.

Парень наклонился вперед:

– Помню, как искали эту суку. Мой отец тогда заплатил жирную награду поисковой группе, когда те обнаружили в каньоне мою машину и труп. Ты потом долго искал ее убийцу. Я же купил новую машину и стал искать жертв среди любительниц путешествовать автостопом.

Парень улыбнулся во все зубы:

– Всего за пару лет я научился, как правильно резать, чтобы была возможность схватиться за еще бьющееся сердце...

Парень наклонился вперед:

– Знаешь, моей десятой жертвой стала милая сука всего лишь метр ростом! Я думал, карлица сдохнет быстрее других. А она до конца дергалась. Мелкая блядь чуть веревки не порвала, когда я сжал в руках ее сердце. Видел бы ты, с какой яростью она до последнего мига билась, связанная. В момент ее смерти я испытал такой оргазм... Тебе, старику, не понять. Ее смешную трость я бережно храню до сих пор. Порой достаточно сжать ее в руках...

Парень посмотрел на каньон, который сейчас был где-то внизу:

– Вот на черта тебе это надо? Ты уже ловил меня дважды. Меня же снова отпустят. Разве история с твоим помощником тебя ничему не научила? Я могу убить любого! Пока вы, бедные отребья, ешьте с моих рук и просите у моей семьи денег снова и снова, я могу творить, что угодно.

Парень стал смаковать каждое слово:

– Он до последнего сжимал челюсть, не желая кричать. Но я заставил его молить меня о пощаде. Я стоял с ножом и слушал, как он молил убить его.

Парень оскалился:

– Вспомни! Весь город знал! Ты ведь, урод, выложил в сеть запись с диктофона своего помощника. И чем тебе это помогло? Стоило моему отцу пообещать больницу жителям, как всем стало плевать на какого-то там помощника шерифа.

Парень приблизился к сетке:

– Думаешь, сейчас будет как-то иначе? Думаешь, нож, найденный в моем лесном доме, тебе поможет? Мечтаешь доехать до другого города и там сдать меня властям? Шериф, ничего не изменится! Я и там сегодня же буду на свободе! Выпью хорошего виски! Ночь отмечу еще одной жертвой. Думаю, в этот раз я придумаю что-то новенькое...

Парень посмотрел на фото семьи шерифа, которое было прикреплено к торпеде:

– Слушай, ты сколько получаешь? У тебя хоть есть, что внучке оставить? Предлагаю один раз. Ты меня отпускаешь, и твоя внучка попадет в лучший колледж страны.

Шериф снова проигнорировал пассажира. Парень начал поднимать ставки:

– А как насчет шикарного двухэтажного дома для тебя? Сможешь в старости собраться всей семьей. Мало? Мое время дорого. Я готов доплатить. Новую машину лучшему копу города.

Шериф очень нежно провел рукой по торпеде машины:

– Я с этой старушкой уже почти тридцать лет.

Парень сморщился:

– Фу... Да никто столько лет одну женщину использовать не станет. А ты на этой куче мусора ездишь.

Шериф посмотрел на каньон, потом на подъем, который должна осилить машина:

– Я сегодня не спал всю ночь.

Парень откинулся и серьезно проговорил:

– Вот это ты зря. Ты охренел? Ты людей возишь или сук каких? Внимание на дорогу, кретин.

Шериф и так смотрел на дорогу:

– Полночи я вспоминал тебя...

– Это мерзко. Снял бы лучше шлюху.

– Думал о том, что снова тебя выпустят, и что моя работа бесполезна...

– Вот! Молодец! Умные мысли посещают твою голову! Давай, старый пень, шевели извилинами дальше. Бери бабки и отстань от меня.

– О том, сколько я допустил смертей, не убив тебя на месте еще при первом задержании.

Парень бросил победный взгляд на шерифа:

– Да кто тебе позволит...

Шериф продолжал ровно говорить, словно ему было плевать на пассажира:

– Потом я пошел гулять по городу и искать...

– Ночью? Неужто девочку искал? Так позвонил бы мне. Я бы подсказал адреса дешевых шлюх.

– Я искал камень.

Парень удивленно произнес:

– Камень?

– Когда я его нашел, я несколько часов проторчал в гараже, собираясь с духом рядом с этой прекрасной машиной, прежде, чем нанес первый удар...

Парень принялся оглядываться по сторонам:

– Не понял. Какой удар? Куда? Ты кого-то камнем убил? У тебя же ствол есть.

Машина почти достигла самой высокой точки подъема:

– Вот уже два десятка лет я, и только я, лично заботился об этой надежной старушке...

– Я и говорю. Хватит уже ездить на хламе. Давай, я тебе хорошую тачку подарю.

Машина достигла вершины перед долгим спуском. Вершины, с которой открывался вид на их небольшой город. Впереди ждал почти километровый спуск к искусственному глубокому каньону, сделанному горнодобытчиками. Машина медленно начала набирать скорость. Парень заподозрил неладное:

– Ты что задумал?

Шериф молчал.

Стрелка на спидометре неумолимо ползла вверх.

Парень дернулся к сетке:

– Притормози, урод!

Парень закричал:

– Тормози!

Шериф вдавил педаль тормоза, но машина лишь дернулась и продолжила набирать скорость. Парень в страхе принялся пытаться выбраться из машины, но не мог. Он упал на сиденье и хотел выбить стекло, но не хватало сил. Парень снова вцепился в сетку.

Стрелка спидометра пересекла последнюю отметку в две сотни.

Парень принялся дергать изо всех сил сетку, но она не поддавалась. Он снова закричал:

– Ручник!

Шериф немного усмехнулся:

– Чуть не забыл старый...

Он резко дернул ручник. Колеса всего лишь на мгновение пошли юзом, и тормоза вышли из строя. Машина продолжила набирать скорость. Шериф выдохнул:

– Пути назад нет...

Парень принялся молить:

– Прошу! Молю! Остановись! Я любые деньги заплачу!

Шериф снова молчал. Парень закричал:

– Ты не можешь так поступить! Я еще молод! У меня даже детей нет!

Парень принялся метаться по заднему сиденью в попытках выбраться и постоянно кричать:

– Пощади! Я еще совсем молод!

Парень начал бить ногой по двери:

– Урод старый... Ты человека убиваешь... Как ты можешь так поступать? Ты не убийца! Посмотри! Я беззащитен! Посмотри, я в наручниках!

Машина стремительно приближалась к резкому повороту со стальными отбойниками, которые должны удерживать автомобили от падения в пропасть.

Шериф в последний момент дернул руль.

Машина пошла юзом.

Удар.

Автомобиль разрывает сталь отбойников и, бешено крутясь, летит по склону, превращаясь в бесформенный кусок железа…

***

Спасибо за внимание добрые люди. Готов услышать критику и ругань, возможно доброе слово.

До встречи.

— Сообщение об инциденте поступило в отдел полиции № 10. Сотрудники территориального ОВД организовали проверку по факту произошедшего, — рассказали в пресс-службе УМВД Екатеринбурга

Е1 - «Я охранник „Пятерочки“, братуха!» В Екатеринбурге сотрудник магазина жестко избил вора