Рассказ + Творчество

Спешить некуда. Гномы ни за что не успеют в Кагдархейм до заката второго дня. Значит, у колдуньи в запасе часть ночи, день и еще одна ночь. Времени предостаточно!

Перекусив прибежавшим на зов енотом, даже не утруждая себя тем, чтобы сварить его - лишь содрав шкуру, Яга начала сборы.

Скинув с себя пестрое от заплат платье, ведьма сняла и свою сморщенную кожу, аккуратно свернув ее и уложив на топчан. Достав из сундука шкуру василиска, старуха натянула ее на себя, словно сарафан, придирчиво разгладив складки, подобно столичной моднице, примеряющей праздничный наряд. Вырвав из суставов ноги, карга заменила их на когтистые лапы гарпии. Выплюнув в ладонь зубы, Яга, устроившись перед зеркалом, долго старалась, вставляя львиные клыки. Свернутая кольцом шея виверны нашлась на дне все того же ларя. Старуха сняла голову и, примостив к туловищу длинную шею болотного дракона, вернула свой седой, залатанный беличьим мехом кочан на место. Теперь, снова одев платье, колдунья вкрутила в череп рога минотавра. Рогов в закромах завалялось целых пять и ведьма, не скупясь, поставила все пять. Довершил туалет хвост мантикоры, жало на конце которого ведунья основательно подправила точильным камнем. Попробовав пальцем, удовлетворившись остротой шипа, Яга задрала подол и воткнула в копчик хвост.

Осмотревшись в зеркало, колдунья осталась довольной. Сняв со стены крылья, она вышла из избы и устремилась в облака, туда, где сияла полная луна.

К утесу, где брала начало гномья тропа, а если смотреть снизу - напротив, где дорога заканчивалась, ведьма прибыла к самому разгару схватки путешественников с кобольдами. С первого взгляда было очевидно, что сражение складывается не в пользу последних. Шакалы уже потеряли не менее полусотни убитыми, а из обороняющихся получил ранение единственный оруженосец.

Бесшумно взмахивая крыльями, Яга кружила в ночном небе, высматривая цель. Конечно, хотелось сразу схватить волчицу, да та слишком быстро металась по полю брани, к тому же была у всех на виду.

А вот оруженосец... подволакивая прокушенную ногу, он осторожно отходил в тыл. Его-то и выбрала ведьма.

Спикировав на парня, колдунья вцепилась в его плечи когтями гарпии и взмыла обратно быстрее, чем тот успел пискнуть. Жертва трепыхалась, силясь вырваться, пришлось слегка придушить добычу.

Унеся человека на безопасное расстояние, карга приземлилась, ослабив хватку. Оруженосец, онемев от страха, вращая округлившимися от ужаса глазами, которые, казалось, вот-вот выскочат из черепа, попытался сбежать, но тут же был оглушен ударом тяжелой лапы, покрытой белой шерстью. Яга сама уже не помнила, откуда у нее взялась эта лапа, но приобретение оказалось весьма приятным и полезным в хозяйстве. Лапа отличалась не только необычайной силой, но и была абсолютно нечувствительной к холоду, что особенно кстати зимней рыбалкой, когда старуха вынимала карпов из проруби.

Свернув добыче челюсть, ведьма поудобнее уцепилась за язык и с силой дернула за него. Нет, у нее где-то валялся человеческий язык. Как и гномий, и орчий, и эльфийский. Но ведунья так давно не пользовалась ими, что забыла, куда засунула. Может, и вовсе успела слопать одной из лютых зим, которых за последнюю тысячу лет с десяток-то наберется.

Бережно прибрав собственный язык в карман передника, карга устроила во рту свежеприобретенный.

Компаньоны как раз хватились пропажи.

- Том! - разносилось по горам. - Том, ау! Том, где ты!

- Я не видел его с самого начала боя, - проговорил Трап. - Не могли ли его...

- Нет, - решительно покачал головой герцог. - Среди трупов его точно не было.

- Том, орчий сын! - вновь завопил Бур. - Отзовись!

Том не отозвался, но появился. Оруженосец рухнул с небес, ломая сухие сучья и тонкие ветви.

- Том?! - воскликнул удивленный Дальдест, бросаясь к своему верному слуге.

- Я бы сейчас не о Томе беспокоился, - произнес командир гномов, указывая секирой на спустившееся на землю крылатое нечто с длинной, гибкой шеей и скорпионьим хвостом.

- Это еще что за чучело? - прошептал изумленный Брок.

- А платье не узнаешь? - качнул головой Парс. - Это - она, Яга!

Чудовище вышло из тени деревьев, являя себя во всей красе, гордо расправив крылья, позволяя лунному свету переливаться на чешуе василиска.

- Сейчас-то я тебя прикончу, - прохрипел Бур, вкладывая в самострел стрелу.

- Стойте! - крикнула ведьма. - Не торопитесь умирать!

Говорила она ко всеобщему удивлению голосом Тома.

- Мы знаем, что тебе нужно, - достал меч Иверий. - Ты не получишь миледи!

- Когда ж это вы, чел... человеки...

Слово "человеки" колдунья вычихнула с таким омерзением и такой брезгливостью, будто навозную муху, случайно залетевшую в рот.

- Когда ж это вы, человеки, рабы, сотворенные Темнейшим, стали столь смелы и самостоятельны? Я помню, из чего он вас состряпал! - усмехнулась старуха.

Путешественники осторожно обходили Ягу, пытаясь взять противника в полукольцо. Бур поднял взведенный арбалет, но стоило ему прицелиться - тетива лопнула с натяжным писком и стрела выпала из ложи.

- Предлагаю вам последний раз. Отдайте волчицу - станете сказочно богаты, - карга метнула под ноги Парсу горсть камней. - Не отдадите - умрете раньше, чем достигнете Громовой горы!

Проговорив это ведьма взвилась в небеса с той же скоростью, что и камень, выпущенный катапультой.

- Самоцветы! - завопил Парскибуркадрак. - Клянусь Всеотцом, отсохни моя борода! В жизни не видел таких огромных алмазов!

Хихикая, как сумасшедший, гном хватал рассыпанные по земле камни, глядел сквозь них на лунный свет и поспешно рассовывал по карманам.

- Успокойся, Парс! - прикрикнул купец. - Это всего лишь галька!

- Галька? - злобно буркнул карлик, бережно поднимая ком земли. - Это - галька? Или это, по-твоему, галька? Это для вас, богатеев, самоцвет меньше кулака - грязь и мусор!

- Он зачарован, - догадалась Талагия. - Ты его сейчас не переубедишь.

- Слышал, Парс? - громко сказал Трапезунислатбарад. - Нет никаких самоцветов! Это - колдовство!

Баронесса вздохнула, махнув рукой. Бесполезно. Она-то магии довольно повидала. Пока жива ведьма, или пока она не соблаговолит снять заклятье, ничего не поможет.

- Миледи эта твоя - вот колдовство! - прорычал бородач, снимая с ремня клевец. - Отдадим ее ведьме! Я давно предлагал!

- Нет, Парс, - мотнул головой Трап, хватаясь за секиру. - Никого никому мы отдавать не будем.

- Я не собираюсь умирать за твою баронскую корону! - процедил сквозь зубы карлик, надвигаясь на командира.

- Не стоит, Ив! - крикнул гном, заметив, что одноглазый, который еще не успел вложить меч в ножны, подбирается к Парсу. - Я сам! Послушай, друг мой, - продолжил он, обращаясь уже к бунтовщику. - Дело уже не в короне! Из-за нее погиб Луртансалх. Лурт, которого мы оба знали с детства! Темнейший с ней, с короной. Я не хочу, чтобы его смерть была напрасной. И я не хочу, чтобы эта старая карга, это зло неимоверных времен, топтало мои... наши Ротаргардские горы!

Парскибуркадрак оставался глух и к голосу разума, и к голосу своего соплеменника. Он метнулся вперед, рассекая воздух стальным клювом. Трап успел отскочить в сторону, повернувшись всем корпусом, уходя под левую руку противника. Парс выдернул кинжал из-за пояса и полоснул воздух, тут же замахнувшись клевцом. Купец вновь уклонился, но теперь набалдашник оружия просвистел, едва не коснувшись его бороды.

- Если ты не прекратишь - мне придется тебя убить, - спокойно произнес Трапезунислатбарад.

Парс ничего не ответил. Он молча продолжал наседать, поочередно нанося удары то клевцом, то кинжалом, вынуждая Трапа принять бой. Оба тяжело дышали. У обоих выдался нелегкий день. Да и чего греха таить - оба были далеко немолоды, даже для гномов.

У предводителя не осталось иного выхода, кроме как начать отвечать ударом на удар. Перехватив секиру обеими руками, карлик широко размахнулся, отгоняя от себя соперника. И еще раз. Все еще не желая смерти другу, Трапезунислатбарад, улучив момент, перевернул оружие и ударил Парса обухом по плечу, высекая искры из звеньев кольчуги. Тот зарычал от боли, выпуская кинжал из ладони.

- Последний раз говорю: остановись, Парс!

Противник, согнув зашибленную руку в локте, прижав ее к телу, не собирался останавливаться. Напротив - он замолотил клевцом с удвоенной силой, тесня Трапа. Гном едва успевал уклоняться, парируя часть выпадов древком.

Прочие странники наблюдали за поединком, затаив дыхание. Каждый хотел и каждый мог воткнуть клинок в спину Парскибуркадрака по самую рукоять, но командир велел не вмешиваться.

Сталь сверкала в лунном свете, вспыхивая искрами, встречаясь друг с другом. Впрочем, сверкала сталь все реже. Оба гнома выдыхались. И Парс, вооруженный более легким клевцом, несмотря на ранение, обладал преимуществом перед Трапом, который был вынужден все чаще парировать удары, все реже уклоняясь.

- Клянусь Всеотцом, Парс! - взревел предводитель. - Я пущу тебе кровь!

Бунтовщик за все время схватки не проронил ни единого слова. К тому же, видя усталость второго дуэлянта, он считал свою победу неизбежной.

Внезапно Трап оступился, потеряв равновесие, взмахнув руками, открывая брешь в защите. Противник с радостным воплем ринулся вперед, но бородач неожиданно развернулся на левом каблуке, придавая секире дополнительный импульс, и рубанул Парса по открывшейся шее.

Бой в самом деле очень вымотал карлика. Силы удара не хватило, чтобы полностью отсечь голову гнома, он только перерубил позвонки и голова Парса, вися на одной коже, упала на грудь. Брызнув фонтаном крови, бородач свалился в траву.

- Прости меня, старый друг, прости!

Выронив секиру, Трап упал на колени и закрыл лицо руками.

Лишь теперь, вложив меч в ножны, герцог бросился к Тому. Оруженосец, с вывернутыми от падения рукам и ногами, с переломанными ребрами, тихо булькал кровью. Не нужно быть лекарем, чтобы понимать, что слуге осталось от силы несколько минут.

- Как же тебя так угораздило, бестолочь, - натянуто улыбнулся Иверий. - Ничего, выкарабкаешься. Я и не такое видал!

- Правда, что ли, милорд? - изумленно выпалил Бур.

Баронесса, зажав парню рот ладонью, оттащила его подальше от умирающего.

- Помнишь, ты мечтал скопить денег и купить отцу рыбацкий ялик? - продолжал говорить одноглазый. - Вернемся в Дальдест - я сам куплю твоему отцу ялик!

Оруженосец булькнул в ответ.

- Да о чем ты говоришь, Том? - отмахнулся герцог. - Поплывешь вместе с ним! В море столько рыбы, что всем хватит! Еще подарю сто саженей сукна и ларец серебра, чтобы приданное сестре было!

Слуга вновь булькнул.

- На свадьбе у нее погуляешь! Я знаю - к ней Род ходил свататься. Тот, что ученик кузнеца. Рукастый парень! Лошадей подковывает - только шум стоит!

На этот раз Том ничего не ответил...

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

Грх скосил глаз на копье. Тень уже почти дотянулось до острия, а ящерица все еще трепыхалась. Похоже, придется слопать ее сырой.

Внезапно глаза кобольда помутнели и он рухнул на бок в той же позе, что и сидел. Словно из живого существа из мяса и костей, превратился в изваяние, вытесанное из камня. Голос, возникший в голове из ниоткуда, нашептал вожаку, что гномьей тропой пробираются восьмеро. Четыре гнома и четыре человека. Их можно съесть. Всех, кроме девки. Девку есть нельзя. Девка нужна голосу живой и невредимой.

Шакал никогда не задумывался о том, что есть - голос. Добро это, или зло. И почему голос разговаривал с ним. Грх знал, что голос никогда не подводил. И считал голос даром, причитающимся ему, как вожаку племени.

Когда голос смолк, Грх обмяк, выронив палку с ящерицей. Еще немного полежал, осмысливая услышанное. И поднялся на ноги. Еда, конечно, успела сбежать, но ничего страшного. Там, на гномьей тропе, целая прорва еды! Четыре гнома, три человека. И девка, которая нужна голосу, которую нельзя есть.

Поднявшись на ноги, вождь пнул палку, подобрал копье и направился к пещере, где пережидало дневную жару остальное племя.

- Там... - прыгал по гроту Мрт. - Там, внизу, в долине, много еды! Пять осликов! И конь! Большой-большой конь, вкусный конь!

- Нет, - возразил Грх. - Мы пойдем на кручу. Гномьей тропой поднимаются гномы и люди! Там больше еды, чем много!

- Откуда ты знаешь? - усомнился Мрт. - Я видел осликов и коня своими собственными глазами! А ты за весь день с места не сдвинулся! Откуда ты можешь знать, кто идет гномьей тропой?

- Мне сказал голос, - с гордостью заявил вожак.

- Ха! - выдохнул шакал. - Голос! Кто когда слышал этот голос, кроме тебя? Почему мы должны верить, что ты слышишь то, что никто не слышит?

- Желаешь узреть голос? - поинтересовался Грх.

- Да! - заверещал Мрт. - Да! Я желаю узреть голос!

- Так подойди поближе, - кобольд поманил соплеменника. - И я покажу тебе голос!

Обрадовавшись, шакал подбежал к вождю, но вместо обещанного голоса получил удар копьем под ребро. Мрт, никак не ожидавший столь подлого предательства, ухватился за древко, с осуждением посмотрел округлившимися от боли глазами на командира и медленно осел на пол пещеры.

- Кто еще жаждет узреть голос? - громко спросил Грх.

Если раньше кому и было интересно, то теперь, глядя на то, как любопытство вытекает из соплеменника красной лужей, никто не решался признаться.

Погибшего шакала уложили в дальнем конце грота, где прохладнее, чтобы не протух. Чтобы сожрать потом. Каннибализм не был диковинкой у кобольдов. Мясо - оно и есть мясо. Особенно, в голодные времена.

Вооружившись копьями с каменными наконечниками, дубинками, пращами и обсидиановыми ножами, племя выступило в поход. На север - туда, где гномья тропа выходила на плато. Шествие полутора сотен кобольдов отличалось такими писками и воплями, что все живое успевало спрятаться задолго до их приближения. А то из живого, что было глухо, попряталось, учуяв вонь шакалов, не утруждавших себя мытьем даже во время дождя и не брезговавшего падалью.

Племя передвигалось хотя и шумно, но очень быстро. Всего через пару часов они вышли к развалинам сторожевой башни, венчавшей гномью тропу. Только обещанные гномы не спешили появляться.

- Где еда? - заверещал Трл. - Где еда, Грх? Ты обещал еду!

- Да! - поддержали бунтовщика еще несколько голосов. - Где? Где еда? Мы хотим есть!

- Терпение! - поднял копье вожак. - Терпение! Все будет!

Подойдя к краю обрыва, кобольд высунул нос и жадно втянул воздух. Чуткий нюх шакала уловил запах гномов. Пусть и слабый, но запах ощущался. Голос никогда не обманывал, не обманул и в этот раз.

- Идут! - оповестил соратников Грх. - Прячься!

Прожорливые твари рассыпались по поляне и прилеску. Через считанные мгновения о ста пятидесяти кобольдах напоминала только примятая трава, постепенно разгибающаяся под действием той неведомой живительной силы, что есть в каждом растении.

На поляне воцарилась тишина, нарушаемая редким шепотом:

- Где еда?

- Еда!

- Еда где?

Прошло немало времени. Смеркалось. Шакалы все больше и больше теряли терпение, переругиваясь все чаще и чаще. Вдруг ветер донес грохот гномьих самострелов. Нет, не обманул голос! Еда идет! И еда близко!

Плохо, что медленно идет. Могла б и поторопиться! Журчание в пустых желудках кобольдов уже звучало громче, чем их злобный лай.

И вот, когда поляну и руины башни залил свет полной луны, над краем утеса показался шлем первого гнома. Карлик, тяжело дыша, поднялся на плато и рухнул на колени. За ним вышли еще двое гномов... этих можно есть. Три человека - мужчины, этих тоже можно есть. И девка - ее есть нельзя.

Шакалы ждали еще одного. Голос обещал четверых гномов, но пришли пока всего трое. Голос обманул? Не может быть! Голос никогда не обманывал!

Талагия потянула воздух носом и потянула ремни доспехов, высвобождая их от пряжек.

- Что ты делаешь, дочка? - насторожился герцог.

- Я этот запах где угодно узнаю, - прошептала баронесса. - Кобольды!

От этого слова у всех усталость как рукой сняло. Дальдест выдернул меч из ножен, оруженосцы засуетились, заряжая арбалеты. Гномы скинули поклажу, облегчаясь перед битвой.

- Еда! - издал боевой клич Грх, догадавшись, что засада раскрыта.

Сей же момент в его распахнутую пасть влетел болт, пробив основание черепа и высунувшись со стороны затылка.

- Еда! - подхватили вопль остальные шакалы. - Еда!

Со всех сторон на плато высыпали голодные кобольды.

- Еда! - визжал Трл, захлебываясь слюной и трясясь в предвкушении. - Еда!

Его череп, как самого громкого, разлетелся на мелкие кусочки от попадания заряда картечи, заляпав мозгами беснующихся рядом сородичей.

Посланница уже полностью обернулась и прыгнула в самую гущу серо-голубой своры, щелкающей зубами. Волчица с легкостью разрывала клыками глотки тщедушным созданиям, выплевывая комки мокрой от крови шерсти. И так же, играючи, ударами когтей вспарывала животы кобольдам, усеивая траву внутренностями.

Трапезунислатбарад взмахами секиры разрубал противников пополам, отбиваясь от особо ретивых ударами тяжелых, подбитых железом сапог. Брок сокрушал черепа, обрушивая на неприятеля кистень цепа. Парс дробил кости, перемалывая их боевым клевцом.

- Орчий сын! - пискнул Том, в ногу которого вцепился зубами один из шакалов. - Больно же!

Бур пригвоздил кобольда, напавшего на собрата, копьем и тряхнул оружием, избавляясь от нанизанного тела.

Оба оруженосца, как и всегда, стояли по бокам от милорда, размахивающего мечом, как мельница лопастями в ветреный день, сражая врага за врагом. Удары шакалов, вооруженных самым простым, самым примитивным оружием, вообще не причиняли одноглазому никакого вреда, будучи не в силах пробить стальной доспех.

Схватка была недолгой, но кровавой. Вскоре весь утес был усыпан телами нападавших, а путешественники с трудом держались на ногах, скользя в крови.

Атака захлебнулась. Кобольды рассеялись, не желая более погибать. Даже волчица не могла догнать мелких поганцев, настолько быстро они удирали.

- Пощады! - взмолился Хмр, бросая под ноги нож. - Пощады!

- Пощады! - завизжали остальные шакалы.

Иверий воткнул меч в ближайшего противника, лишившегося обоих ног, проявляя милосердие, и пнул от себя тушку.

- Хватит? - грозно спросил он.

- Хватит-хватит! - заверили кобольды.

- Хватит - так хватит, - согласился Трап, тяжело дыша и опираясь на секиру.

Битва закончилась очень вовремя. Не будь шакалы столь трусливы, или будь их раза в два больше - задавили бы путешественников массой. Те уже начали уставать. Все, кроме баронессы, которой ненависть к кобольдам, свойственная всем оборотням, придавала дополнительных сил.

Перекусив еще пару хребтов - уже больше для удовольствия, лю Ленх прыгнула за спины защитников и обернулась обратно, в человека. Под их прикрытием она оделась, обулась и затянула ремни доспехов.

Шакалы, не теряя времени даром, занялись падшими сородичами. Разрывая когтями шкуры, они вгрызались в еще теплое мясо, набивая желудки, обращая мало внимания на путешественников.

- Пойдем отсюда, - шепнул Парс. - Не то меня сейчас вырвет.

- Да, - кивнул Трап, не скрывая брезгливости на лице. - Пусть пируют, не будем мешать.

Собрав пожитки, оставшиеся после восхождения по гномьей тропе, не спеша убирать оружие, углубилась в лес. Еще долго позади звучало отвратительное чавканье и мерзкий смех кобольдов. Что же... теперь племени жрачки надолго хватит.

Компания остановилась, пройдя полторы-две лиги. Здесь, почувствовав себя в относительной безопасности, одноглазый устало сел на землю и, выдернув пучок травы, принялся оттирать кровь с клинка.

- Староват я становлюсь, - покачал головой Дальдест.

- Позвольте! - опомнилась лю Ленх. - Нас - шестеро!

- Да? - озабоченно нахмурился Трапезунислатбарад. - И правда - шестеро! Кого-то не хватает!

- Трап, Парс, Брок, я, Талагия, - начал пересчитывать Иверий. - Бук, Том... а где, собственно, Том? Тома не хватает!

- Том! - заорал оставшийся оруженосец. - Том, ау! Том, где ты!

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

Путешественники устроились на привал, сгрузив с себя весь скарб. Талагия, которую еще покачивало от слабости, единственная шла налегке, даже без доспехов, лишь с мечом и двумя кинжалами на поясе. Иверий нес только свое оружие, перепоручив большую часть вещей оруженосцам. Скупердяй Парс навьючил на себя больше всех, захватив и котелок, и пустые фляги, впрочем, скидывая по пути лишний вес, каждый раз громко разоряясь из-за убытков, намекая на компенсацию.

- Чувствую, скоро я спрошу у твоего отца, о чем он думал, делая дюжину дочерей! - шутливо толкнул локтем милорд посланницу. - Никакого приданного не напасешься!

Усевшись рядом с девушкой, одноглазый отпил из фляги и протянул сосуд собеседнице. Та оставила замечание без ответа, зато Брок нашел, что сказать:

- Мы все когда-нибудь умрем. Так почему бы не сегодня? - усмехнулся карлик.

- Вот, - одобрительно хлопнул товарища по плечу купец. - Хороший, здоровый оптимизм!

- Можно, я сохраню пессимизм и понадеюсь выжить сегодня, - пробормотал Лурт.

Том, получив разрешение хозяина, отправился на охоту и вскоре вернулся с парой зайцев, которых тут же и запекли в углях, в растущей тени от горы. После варева в избе Яги заяц показался лю Ленх вкуснейшим блюдом в жизни! Даже лучше, чем пирожки в отцовском замке, которые готовила старая кухарка, которые так нравились аТалагии в детстве!

После обеда Дальдест вновь пощупал камни, на этот раз не отдергивая поспешно руку, а с некой нежностью погладив скальную породу.

- Можно идти, - уведомил он остальных спутников.

Гномы без стеснений окружили костер, задрали килты и затушили огонь естественным способом. Предусмотрительный Иверий предложил обвязаться веревкой, чтобы, ежели кто сорвется, остальным смогли удержать несчастного, единогласно всеми поддержанное. И только после этого процессия начала подъем.

Первым шел Трапезунислатбарад, за ним - остальные карлики, дальше - герцог и оба оруженосца, замыкала цепочку Талагия, стараясь не поднимать глаза, чтобы лишний раз не видеть то, что колышется под килтами гномов, откровенно сочувствуя милорду.

Тень от скалы ползла достаточно быстро, накрывая долину. Только глупец мог надеяться, что компания достигнет вершины тропы до заката. Бородачи пыхтели, обливаясь потом. То и дело с обрыва отправлялось что-то из снаряжения - котелок, одеяло, или пустая фляга.

До первой площадки отдыха странники добрались без особых приключения и рухнули на камни, жадно хватая ртами воздух. Бур, подойдя к краю, испуганно отскочил и вжался в скалу.

- Нет, - замотал головой парень. - Если б Темнейший хотел, чтобы люди карабкались по скалам - дал бы им крылья, а не руки!

- Что до меня, - пробормотал седой, откупоривая флягу. - Что до меня, то, вернувшись в замок, велю изготовить паланкин и в жизни больше не ступлю ни на одну ступеньку!

Из всей компании лишь лю Ленх наслаждалась, подставляя лицо свежему горному ветру, насыщаясь прохладным воздухом, словно хорошим вином, которым невозможно напиться. Там, в удушливой затхлости хибары Яги, воительница неоднократно успела подумать, что рассохшиеся доски потолка с птичьими трупами - последнее что она увидит в жизни.

После короткого отдыха кавалькада продолжила восхождение. Здесь ветра и дожди обошлись с древней дорогой менее бережно. Ступени осыпались еще больше. Местами от тропы и вовсе оставалась полоса не более фута шириной, заставляя путников едва ли не зубами держаться за скалы.

Примерно на середине подъема встретилось первое серьезное препятствие - провал, длиной с сажень. Единственный способ преодолеть его - перепрыгнуть с разбега, но, пока вся компания связана единственной веревкой, это не представлялось возможным.

- Пять сотен талеров мне уже не кажутся достаточной надбавкой, - заметил Парс.

Бросив злобный взгляд на Талагию, он подошел к краю и смачно харкнул.

- Обвязываемся парами, - приказал героцог. - Один прыгает, второй страхует.

- Закат скоро, - проинформировал Брок.

- Хороший стимул поторопиться, не так ли? - улыбнулся Дальдест.

Первыми пошли Трап с Парсом. Лидер обвязал вокруг себя один конец, Парскибуркадрак - второй. Гном отступил на несколько шагов от провала, прицениваясь. Затем отступил еще на два шага. И теперь, взяв разбег, перенесся через провал с большим запасом.

- Если я сорвусь - буду являться к тебе во снах до самого конца времен, - пригрозил Парс. - Клянусь Всеотцом!

- Болтай меньше, - процедил сквозь зубы одноглазый.

Размахивая руками, бородач начал разбег. На первых порах все шло отлично, но, буквально за шаг до обрыва, карлик споткнулся и рыбкой нырнул в пропасть. Хорошо еще, что Трап успел упасть на спину и ухватиться за веревку обеими руками.

- Не отпускай меня! Не отпускай! - вопил гном откуда-то снизу.

- Держу, - заверил предводитель. - Держу!

Он отчаянно перебирал ногами, пытаясь найти упор для каблуков, но медленно сползал к краю.

- Не трепыхайся, Парс! - крикнул Лурт.

- Вытащите меня отсюда! - верещал тот.

Подвинув людей и гномов, посланница сняла с пояса меч, чтобы не запутался в ногах при разбеге, и с легкостью перемахнула через провал. Оказавшись на противоположной стороне, баронесса вцепилась в веревку и потянула на себя, помогая Трапу.

Вскоре над краем появилась бородатая физиономия с расквашенным носом. Похоже, ухнув вниз, мелкий скряга неудачно приложился о скалы.

- Только не за бороду! - закричал он. - Не за бороду!

Легат, не слушая возражений, оставила веревку в покое и, ухватив гному за бороду, вытащила его на ступени. Тяжело дыша, карлик отполз подальше от проема, перевернулся на спину и замолотил кулаком по камню, словно избалованный ребенок.

- Будьте вы прокляты! Будьте вы все прокляты! Как я вас всех ненавижу! И тебя, Трап! И эту ведьму! И проклятую девку! Пустили бы ей кровь - сейчас бы шли по нормальной дороге!

- Поимей уважение, Парс. Все же, она - баронесса, - напомнил Трапезунислатбарад. - Нет, я не настаиваю на обращении "миледи", сгодилось бы "ваше благородие". Тебе стоит потренироваться - скоро ко мне так обращаться будешь.

- Да? - размазывая по лицу слезы и кровь карлик перевернулся на пузо. - Интересно, твое благородие вытянуло б меня, если б у нас была запасная веревка? Или просто перерезал бы веревку?

- У нас бы за такое вызвали на дуэль, - ответил с той стороны герцог. - И без сожалений проткнули бы мечом!

- Хватит всем! - неожиданно выкрикнул Брок. - Солнце уже садится, а вы тут пререкаетесь, как худые бабы... не в обиду будет присутствующим.

- Я не обиделась, - равнодушно пожала плечами Талагия.

Остальные переправились без происшествий.

Если у кого-то и оставались сомнения насчет того, что восхождение пошло не по плану, они развеялись, когда процессия вскарабкалась на вторую площадку. Последние лучи заходящего солнца как раз окрасили снежные вершины на противоположном краю долины в кровавый багрянец.

Предстояло преодолеть еще треть подъема. Как только древние гномы умудрялись пользоваться своей тропой? Неужели, раньше бородачи были крепче, чем сейчас?

Никто не переговаривался, все молча свалились на утесе, переводя дыхание. Изредка хлопали пробки фляг. Еще реже чиркало огниво по кремню, выбивая пламя, чтобы раскурить трубку.

- Кар! - прогорланил усевшийся на валун ворон. - Кар!

- Пшел отсюда, - шикнул Бур.

- Кар!

- Я кому сказал?

- Кар!

Схватив мелкий камешек, оруженосец запустил его в ворона. Птица, к всеобщему удивлению, даже не попыталась скрыться, покорно приняв снаряд и, оставив облако перьев, свалилась с обрыва.

- Кар-кар! - слышалось со всех сторон. - Кар!

Воздух наводнили звуки птичьих голосов и хлопки крыльев.

- К оружию! - гаркнул Трап. - Это - она!

- Она? - закрутил головой Бур. - Кто - она?

- Яга, - пояснил гном.

- Это всего лишь птицы! - возразил Парс.

- Яга может повелевать зверями и птицами, - произнес предводитель. - Разве я не говорил?

- Нет, не говорил, - язвительно заметил Парскибуркадрак.

- Забыл, что ли? - вздохнул Трапезунислатбарад. - Вот же башка дырявая!

Птицы всех мастей - вороны, орлы, ястребы и соколы, носились подле утеса темными тенями, пока не нападая.

Оба оруженосца, отложив копья, взялись за самострелы. Лурт, взвесив в руке боевой молот, тоже решил избрать иную тактику и развернул пергамент, обнажая аркебузу.

Два болта умчались в гущу стаи, прошив насквозь двух пернатых. И сразу громыхнуло ружье, щедро посыпая птиц картечью.

Выстрел будто послужил командой. Вся стая набросилась на путешественников, целясь когтями - в лица, а клювами - в глаза, облепив гномов и людей. Лурт, поняв, что не успеет перезарядить свое громкое оружие, перехватил аркебузу за ствол и размахивал ею, словно дубиной, сбивая крылатых противников. Бур с Томом, вжавшись в скалы, пытались насадить птиц на пики, будто молочного поросенка на шампур. Герцог срывал с себя пернатых, сжимая кулаки в латных рукавицах, ломая хребты и ребра. Трап, осознавая всю бесполезность тяжелой секиры, орудовал кинжалом, полосуя воздух на ленты.

Талагия вновь осталась в стороне. Ее атакующие упорно игнорировали, словно баронессы и не существовало. Еще бы! Волчица была нужна колдунье живой и наполненной кровью от пяток до макушки.

Лю Ленх даже не потянулась к оружию, опасаясь поранить кого-либо из путников. Вместо этого она, хватая птиц одной рукой, тут же сворачивала шею другой, швыряла тушку с сторону и ловила другую. Третью. Десятую. Двадцатую. Казалось, крылатым тварям не будет конца...

- Посторонись! - завопил Парс.

Набрав полный рот бренди, карлик поднес к губам головешку и прыснул крепким алкоголем. Пернатые собрались в столь плотную кучу, что первая же струя огня спалила не менее полусотни нападавших, захваченных врасплох!

Снова глотнув из фляги, гном полыхнул во второй раз. Уже с меньшим успехом, теперь испепелив полтора-два десятка птиц. Запахло паленой шерстью.

Воспользовавшись передышкой, Луртансалх засыпал порох в ствол аркебузы, утрамбовал шомполом пыж и щедро добавил картечи. Подув на фитиль, стрелок бахнул в сторону стаи, ухлопав еще с пяток крылатых врагов.

- Борода! - заверещал Парскибуркадрак. - Тушите бороду!

Пламя, покосившее столько противников, перекинулось на густую растительность на лице гнома и, потрескивая, оставляя зловонный дым, поднималось все выше и выше, пытаясь достать до носа карлика.

Обороняющиеся тут же переключились на тушение пожара. Кто-то пытался сбить огонь руками, другие лупили гнома одеялами, третьи пытались залить искры водой. Когда возгорание было потушено, внезапно обнаружилось, что на площадке осталось всего трое гномов. Лурт, натянув до предела оба конца опоясывающей его веревки, трепыхался в двух саженях от твердой поверхности, удерживаемый в воздухе птицами, вцепившимися в куртку, килт и даже бороду карлика.

Баронесса, подобравшись к краю так близко, как только смогла, попыталась дотянуться до пернатых мечом, но бесполезно. Слишком далеко. Пернатые, хлопая крыльями, относили жертву все дальше, угрожая стащить с плато и других странников.

- Стреляйте! - потребовал Дальдест у оруженосцев. - Ну!

Бур натянул арбалет, вложил болт и поднял оружие, прищурив левый глаз и закусив язык от напряжения.

- Не могу, милорд, - выдохнул парень, опуская самострел. - Боюсь, попаду в гнома.

Трап с Броком, увлекаемые птицами, сползали все ближе к обрыву.

Парс, схватив аркебузу, вкатил в ствол пулю вместо картечи, тщательно прицелился и снял сокола, держащего бородача за ухо. Но его место тут же занял другой.

- Бесполезно, - буркнул он, упирая приклад в землю. - Я перезаряжаться дольше буду, чем снимать этих орчьих детей!

- А ну-ка! - крикнул Иверий. - Тянем-потянем!

Оставшиеся на площадке странники потянули веревки и после первого рывка, как казалось, даже побеждали, но к птицам прибыло подкрепление и перевес вновь оказался на их стороне.

- Прощайте, друзья, - одними губами произнес Луртансалх.

Вынув кинжал, он одним ударом перерубил путы и, освободившись от лишнего груза, взмыл в небеса. Взмыл лишь затем, чтобы мгновение спустя просвистеть обратно с предсмертным воплем.

- Нет! - ударил кулаком по скале Трапезунислатбарад. - Друг мой! Нет!

В камень впилась единственная слеза, поползшая вниз, оставляя влажный след на гномьей тропе.

Удовлетворившись местью, сильно поредевшая стая, сделав широкий круг в ночном небе, оставила путников в покое. Только Парс успел послать им вслед заряд картечи, впрочем, поразивший лишь пустоту.

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

Лишь убедившись, что они не представляют никакой опасности, ведьма приземлилась.

- К оружию! - завопил Трап, увидев крылатое чудовище, спустившееся с небес.

И первым же подал пример, схватив свою секиру. Остальные тоже забряцали сталью, заскрипел ворот взводимого арбалета. Талагия, узнав свою мучительницу, извлекла меч из ножен. Меч, которого так не хватало там, в бревенчатой хижине. Тогда повторная встреча с каргой не состоялась бы.

- Драконье дерьмо! - выругался герцог. - Это еще что за тварь?

Смерив противников пренебрежительным взглядом, ведьма, на всякий случай закрыв уязвимые части тела крыльями, сделала два быстрых шага и заговорила, ткнув пальцем в баронессу.

- Ничего не понимаю, - прошептал Парс, заходя сбоку от колдуньи. - Что она говорит?

- Это... это старогномий, - произнес, наморщив лоб, Трапезунислатбарад. - На нем уж тысячу лет никто не говорит!

- А ты его знаешь? - поинтересовался одноглазый.

- Знаешь - громко сказано. Встречал в одной древней гримории...

Старуха раздраженно дернула пальцем, указывающим на легата, и повторила требования.

- Хотелось бы, так сказать, в общих чертах понять, чего она хочет, - проговорил милорд.

- В общих чертах - это можно, - кивнул карлик. - Она требует волчью кровь. Предлагает за нее гору золота...

- Золото! - перебил Парс. - Золото - это же хорошо! Хорошо, да?

- А если не отдадим, - продолжил перевод гном. - То... то... вчера будет жалко? Хотел бы я знать, что это означает!

- Может, она имеет в виду, что мы пожалеем, но будет уже поздно? - предположил Бур, не сводя с чудовища арбалета.

При этом руки оруженосца тряслись так, что наконечник болта описывал огромную восьмерку в воздухе.

- Возможно, - кивнул бородач. - Возможно. Но что еще за волчья кровь?

- Постой! - догадался Дальдест. - Дочка, ты - оборотень?

- Да, - подтвердила странница.

- Теперь все понятно, - усмехнулся Трап, смещаясь, чтобы загородить собой легата.

Жест гнома не предвещал ничего хорошего для ведьмы. Она прекрасно поняла, что добром девушку никто не собирается отдавать. Но решила еще раз озвучить свое предложение, добавив к горам золота обещание гор самоцветов.

- Чего тут думать-то? - воскликнул Бур. - Отдадим ей девку и разбогатеем!

- Заткнись, тупица, - рыкнул на слугу Иверий.

- Я согласен с парнем! - произнес Парс, вещая клевец на пояс.

- И ты заткнись, - прикрикнул купец на компаньона.

- Можешь разъяснить этой... ей, - указал мечом на каргу герцог. - Что девку она получит только через наши трупы.

- Попробую... - осторожно кивнул карлик.

Он заговорил, обращаясь к старухе. Трап говорил медленно, тщательно подбирая слова, порой - произнося их несколько раз, пробуя разные интонации и ударения, надеясь, что чудовище поймет его.

Судя по всему, гному удалось вспомнить нужные слова на древнем языке. Летающая тварь, уставившись на переводчика левым глазом, внимательно слушала гнома, периодически кивая, давая тем самым знать, что понимает карлика.

Переговоры прервал визг тетивы и арбалетный болт, ударивший в крыло ведуньи.

- Ой, - выдохнул Бур.

Но компромисс уже не мог быть достигнут. Злобно зашипев, колдунья взмыла ввысь, отправив оттуда зловонный подарок, угодивший в кусты поодаль.

- Я нечаянно, - попытался оправдаться стрелок.

Еще несколько мгновений все путешественники стояли молча, вглядываясь в темные небеса. Затем седой накинулся на Трапа.

- Это что еще было? - проорал он, нависнув над гномом. - Что это за драконье дерьмо? Я на такое не соглашался!

- Успокойся, - примирительно поднял руки бородач. - Получишь вдвое большую награду!

- Какую еще награду? - не унимался герцог. - Я отправился с тобой исключительно ради удовольствия!

- Ну вот, - улыбнулся карлик. - Получишь вдвое больше удовольствия!

- Нет, - погрозил пальцем милорд. - Я собираю вещи, забираю оруженосцев, Талагию, и мы уходим отсюда!

- Давай-давай, - покачал головой сын подгорного народа, устраиваясь у костра и доставая трубку. - Далеко ты с ней уйдешь?

- Дерьмо драконье, - раздраженно выругался Дальдест, возвращая меч в ножны.

- И все же, Трапезунислатбарад, - произнес Парс. - Сдается мне, ты что-то недоговариваешь! Клянусь Всеотцом! Кто это была?

- Не могу быть уверен, - пожал плечами гном, раскуривая трубку. - Но, как мне кажется, это была Яга.

- Кто-кто? - переспросила лю Ленх.

- Яга, - повторил карлик. - В той же гримории, по которой я учил старогномий язык, ее называли... как бы поточнее перевести? Старая женщина Яга.

- Баба Яга, - сократила легат. - Но ты же говорил, что старогномьим уже тысячу лет никто не пользуется?

- Именно так, миледи, - подтвердил Трап. - Эта гримория написана Орисдейтусом, умершим около двух тысяч лет назад. Если верить манускрипту, Яга - очень древний и очень могущественный огр, ровесник едва ли не самому Темнейшему...

- Грешный Магистр! - испуганно вздрогнул Том.

- Ой, нет, - отмахнулась посланница. - Если б она была Грешным Магистром - мы б уже были мертвы. Но зачем ей нужна я?

- Возможно, в этом есть моя вина, - вздохнул бородач.

- Я объясню, - прервал компаньона Иверий. - Не знаю, слышала ты, или нет, но в начале этого лета погиб Завгарий лю Матогра...

- Доходили слухи, - не вдаваясь в подробности кивнула воительница.

- Погиб, не оставив наследника, - продолжил герцог. - То есть его земли отошли короне и Триумвиры получили право наградить ими наиболее отличившегося подданного... только по какой-то неизвестной мне причине Триумвират передал провинцию королю Храду.

- Поимей уважение! - прошипел Трап. - Король Храд...

- Ладно тебе, - пихнул его в бок Дальдест. - Ты его имя до рассвета выговаривать будешь. А столько времени у нас нету. Грешные Магистры! Сбил меня! Где я остановился? Ах, да! Триумвиры передали землю корою Храду... - теперь он многозначительно покосился на карлика, чтобы тот не перебивал. - Который, в свою очередь, решил устроить аукцион. Кто из гномов предложит большую цену - тот и станет бароном Матогра. Из всех, изъявивших желания принять участие в аукционе, реальные шансы на победу всего у двоих. У Трапезунислатбарада...

- Ваш покорный слуга, - поклонился, не вставая, купец.

- ... и у Друмкадаристеркина. Причем второй - гораздо более знатного и древнего рода. И, естественно, более состоятельный. Как бы поступили у нас, у людей? Один нашел бы какой-нибудь пустяковый повод, чтобы вызвать соперника на поединок, да и заколол бы без шума и пыли. Только у гномов так не принято. И тогда наш вечный должник...

- Не вечный! - возмутился Трап.

- Вечный-вечный, - заверил милорд. - Тогда наш вечный должник отыскал некий манускрипт - гримуар Орисдейтуса, а в нем - рецепт яда, который никто никогда не может определить и от которого нет противоядия. Во всяком случае, так утверждал мой дорогой друг. Коим и траванул Друма...

- Это же черная магия! - ужаснулась баронесса.

- Ой, обойдемся без этих крайностей, - махнул рукой предводитель. - Темноватая? Да, возможно. Но почему обязательно - черная? Я б назвал ее слегка серой...

- Коим и траванул Друма, - продолжил Иверий, гневно зыркнув на легата единственным глазом, недовольный, что его перебили на самом интересном месте. - Только вышла неурядица. Родственники Друма смогли отыскать ведьму, которая не только опознала яд, но и пообещала приготовить противоядие! Тогда Трап прихватил из сокровищницы короля Храда магикомпас и отправился в горы на поиски ведьмы. Пригласив, естественно, меня и еще троих воинов. Учитывая, что жить Друму осталось от силы - неделю, задача казалась легче пареной репы. Или укокошить ведьму, или, по крайней мере, не дать ей успеть вовремя приготовить лечебное зелье. Так мы подходим к событиям сегодняшней ночи, когда вдруг выяснилось, что ведьма - это не какая-нибудь там орчья шаманка или знахарка, а древний, мать ее, и очень могущественный огр!

- Ага... - протянула Талагия. - А я тут как замешана?

- А ты еще не догадалась? - нервно хихикнул Парс. - Один из ингредиентов противоядия - кровь оборотня!

- Теперь все понятно, - вздохнул лю Ленх.

Все вновь затихли, молча глядя на беснующееся в костре пламя.

- А чего тут думать? - произнес Парскибуркадрак, пробуя пальцем остроту клюва своего клевца. - Вспороть ей горло, да выпустить всю кровь! Пусть эта Яга побегает!

- Чего? - нахмурился одноглазый, нащупывая рукоять меча.

Баронесса, еще не успевшая одеться, тоже подвинула к себе ножны с кинжалом.

- А чего такого? - пожал плечами гном, не убирая ладони с оружия. - Сами подумайте! Времена сейчас уже не те! Это раньше оборотней в Ротаргардских горах было пруд пруди. Шагу не ступишь, чтобы на хвост какому-нибудь волколаку наступить. Сейчас оборотни - редкость. Пришла б к нам эта Яга, если б знала, где в другом месте волчью кровь взять? Дудки! Так что прирежем девку - и вернемся в Кагдархейм!

- Я никогда не боялся грязи на сапогах и крови на руках, - добавил Лурт. - Но сейчас я согласен с Парсом. Мы шли, чтобы помешать ведьме приготовить зелье. И я не вижу разницы, кого убивать для этого - саму ведьму, или волколака. Второе мне видится несравненно проще, клянусь Всеотцом!

Брокадинастер, слушая своего соплеменника, осторожно подбирался ближе, готовясь вступить в бой. Странница крепко сжала кинжал. Она все еще была слаба после всех заключений и понимала, что этот бой станет последним. Но приготовилась дорого продать свою кровь даже тем, кому она не нужна.

- Никто никого резать не будет! - процедил сквозь зубы герцог, выставляя вперед жало меча.

Оба оруженосца - Том с Буром, встали по бокам от хозяина, исполняя свой долг.

- Отчего ж? - криво усмехнулся Парс. - Ротаргардские горы умеют хранить секреты...

- Во-первых, она - дочь моего покойного друга, - решительно заявил Дальдест. - А, во-вторых, она - посланница особых поручений Триумвирата! Нас - четверо против четверых, - привел Иверий очень слабый в сложившейся ситуации аргумент. - Возможно, вы и победите, но я посмотрю, скольким из вас я успею укоротить бороды!

- Их - трое против пятерых, - поправил Трап, поигрывая секирой. - Я вам не позволю убить миледи. Нет, конечно, вы можете убить меня - но кто тогда вам заплатит?

- Орчий сын! - выругался Парс, обрушивая клевец на валун, расколовшийся пополам. - Какой же ты орчий сын, Трапезунислатбарад! Тогда эта баба Яга прикончит нас всех и каждого!

- Не прикончит, - заверил гном. - Ты видел ее крылья?

- И что? Что - крылья?

- Это - крылья гаргульи! А, значит, при дневном свете они обратятся в камень! Она летать может только ночью! И вряд ли вернется сегодня - рассвет близко.

- Хорошо. А завтра? Или послезавтра?

- Завтра - возможно. Но послезавтра мы уже будем в Кагдархейме! Там она нас не достанет!

- В Кагдархейме? Всего за два дневных перехода? - едко усмехнулся Парс. - Друг мой, скажи, что ты не выжил из ума - и я тебе не поверю! До цитадели минимум - пять дней ходу!

- Мы пойдем гномьей тропой.

- О, Всеотец! - поднял глаза к небу Парскибуркадрак. - Ты его слышишь? Гномьей тропой! Да ей уже лет двести никто не пользовался!

- И что? - поднял бровь Трап. - Ты - гном, не знаешь, как строят гномы? Йерйерхем уже пять тысяч лет стоит! К тому же ты своей головой с рождения не пользовался, но менее крепкой от этого она не стала!

- Животные там не пройдут, - заметил Брокадинастер. - Все самое нужное придется взвалить на себя, остальное - оставить.

- Вот! - обрадовался предводитель. - Уже другой разговор! К тому же я добавлю каждому по пятьсот талеров!

- С этого и нужно было начинать, - проворчал Парс. - Чего стоим, кого ждем? Ослы сами себя не разгрузят!

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

- Чур меня, - вздрогнул Бур. - Нет у меня никаких червей. Меня одного-то не прокормишь, а с червями - тем более!

- Будешь? - поинтересовался карлик, откупоривая круглую деревянную флягу.

- А то! - обрадовался человек.

Спешно обглодав остатки куропатки, он выбросил кости в костер, облизал пальцы и, сыто рыгнув, обтер руки об штаны.

- Это тебе не какой-то там каротостанский бренди, - подмигнул гном, сделав глоток. - Это сам Трапезунислатбарад в своей винокурне делает!

Его собеседник вырвал из рук флягу и с жадностью приник к горлышку, сразу закашлявшись.

- Ох, хороша! - заметил он, вытерев губы тыльной стороной ладони. - Сейчас бы еще девку! Вот я б ее...

- Да-да, - хохотнул бородач. - Ты про кабана давеча так же говорил. А потом полдня тебя с дерева снимали!

- Много ты понимаешь, - обиделся Бур. - То - кабан! А то - девка! С девками-то я обращаться умею! Даром, что худой - зато выносливый! Мне б такую... - парень нарисовал в воздухе два полушария. - Я б ее...

И сей же миг из темноты вышла девушка. Абсолютно нагая и столь же красива, что и русалки, обитающие в морях и глубоких заводях. Лишь с той разницей, что у русалок ниже пояса начинался рыбий хвост, эта же обладала парой стройных ног и всем остальным, что полагается.

Войдя в освещенный костром круг, незнакомка, тяжело дыша, рухнула наземь и, как будто, заснула.

- Эко чудо... - протянул гном, озираясь по сторонам. - А мне б мешок золота. Вот такой, - следуя примеру собеседника, караульный нарисовал в воздухе большой круг.

- Два проси! - завопил Бур. - Проси два!

- Два-то мне куда? Я не утащу столько!

- Чтобы мне один!

- Тебе-то куда? - отмахнулся карлик. - У тебя уже девка есть!

- Так! - раздался резкий окрик. - Парс, Бур, что за вопли?

Один из спавших людей - седой мужчина с повязкой на левом глазу, сел на подстилке и гневно сверкал единственным оставшимся глазом.

- Меня зовут Парскибуркадрак, - тихо прошипел гном.

- Чудеса, милорд! - воскликнул парень. - Я пожелал девку - и она появилась! Этот жмот... - он ткнул пальцем в бородача. - Золотом делиться не хочет!

Тряхнув головой, на всякий случай обнажив меч, одноглазый подошел к лежащей незнакомке, осторожно потрогал ее носком сапога и удивленно хмыкнул.

- Девку вижу, - проговорил он. - А где золото?

- Золото? - вскочили остальные спутники. - Какое золото?

- После того, как я пожелал девку и она появилась, - принялся объяснять Бур. - Парсибурлак...

- Парскибуркадрак, - перебил карлик.

- Я так и сказал! Так вот - он, - парень указал на бородача. - Пожелал мешок золота. Но всего один, только для себя! Хапуга проклятый!

- Так ты уже девку получил, - напомнил гном.

- А я - что? Против поделиться? - развел руками тощий. - Пожалуйста! Бери, пользуйся! С нее не убудет!

- В том и дело... - начал оправдываться Парс.

- А ну - цыц! - гаркнул седой. - Переверните ее.

Оставив препирательства, карлик с парнем бросились исполнять приказ. Они долго не могли решить, с какого бока перевернуть нежданную гостью, но вскоре справились.

- Где-то я ее видел... - наморщил лоб мужчина. - Том, принеси воды.

- Извольте, милорд!

Второй молодой человек подбежал с кожаным бурдюком и протянул сосуд господину.

- Чего ты мне суешь, бестолочь? - возмутился одноглазый. - Побрызгай на нее!

- Да, милорд...

Том принялся поливать девушку водой с головы до ног.

- Да не так, бездарь! На лицо! - прорычал хозяин. - Впрочем... дай сюда!

Завладев бурдюком, он окропил милую мордашку незнакомки водой и, оттянув нижнюю челюсть, влил немного в рот. Гостья закашлялась и распахнула глаза.

- Ты кто? - поинтересовался милорд.

- Я - Талагия... легат Триумвирата.

- А-а... - протянул мужчина. - Стало быть, это - ваше, - добавил он, вынимая из кармана медную бляху.

- Да, - обрадовалась воительница. - Мое!

Одноглазый набросил на плечи странницы свой плащ, прикрывая наготу, и помог ей разместиться возле костра. Один гном достал из запасов еще одну печеную куропатку, другой - флягу с бренди. Лю Ленх, проигнорировав еду, припала к фляге, с наслаждением глотая обжигающую жидкость.

- Выходит, она - не исполнение моего желания, - дошло до Бура.

- Нет, тупица! - процедил господин сквозь зубы.

- И не будет никакого золота... - разочарованно протянул Парс.

Мужчина даже не стал утруждать себя ответом на столь глупый вопрос. Закурив трубку, он уселся рядом с посланницей.

- Ваше лицо мне знакомо, миледи, - осторожно протянул седой. - Вы, случайно, не из лю Гионов?

- Да, - кивнула баронесса, переводя дыхание. - Дочь Хоратия Корабела.

- Ха! - воскликнул собеседник, хлопнув себя ладонью по колену. - Так я и знал! Я ж тебя еще совсем ребенком помню! Вот ты какая вымахала! А ты меня не узнаешь? Правда, когда мы виделись в последний раз, у меня были оба глаза...

- Нет, - замотала головой девушка.

- Я тебе еще подарил кинжал с рубинами в рукояти. Правда, твой папка сразу его отнял, чтобы не поранилась!

- Иверий! - вспомнила Талагия. - Герцог Дальдест!

- Именно так, - обрадовался господин. - Позволь представить своих компаньонов. Это - Бур и Том, мои оруженосцы. Этот жадный бородатый тип - Парс, те двое - Брок и Лурт, а вон тот важный гном с секирой - Трапезунислатбарад. Хочу отдельно отметить - купец золотой нити!

Ни один из карликов, кроме Парскибуркадрака, не посмел поправить герцога, называя свое полное имя. Да и Парс сделал это очень тихо. Вместо того каждый при звуке своего имени отвесил по учтивому поклону, приговорив при этом:

- К вашим услугам, миледи.

- Кажется, мы должны вернуть то, что уже успели поделить, миледи, - вздохнул Трап.

Путешественники не без сожаления доставали из закромов добро баронессы и вскоре подле костра образовалась большая куча. Доспехи, снаряжение, провизия, фляга с вином, но уже без вина, меха с водой, кошель с золотом, оружие и прочее.

- Все? - поинтересовался Дальдест. - Ничего не забыли?

- Был еще один кинжал, - заметила воительница. - С рукоятью в виде двух переплетенных змей. С зелеными гранатами в глазах.

- Так! - грозно произнес Иверий. - У кого кинжал?

Трое карликов пожимали плечами, переглядываясь, один лишь Парс поспешил удалиться в тень, спрятав глаза.

- Парскибуркадрак! - выкрикнул имя тот самый важный гном с секирой. - Где кинжал?

- Не знаю я, - буркнул бородач. - Чего все у меня уставились?

- Точно помню, ты его брал! - вставил слово Брок.

- Не заставляй нас обыскивать тебя, - добавил одноглазый.

- Или поклянись Всеотцом, что не брал кинжал, - предложил Трап.

- Ладно вам, ладно! - наигранно хихикнул карлик. - Шутка была! Что, уже и пошутить нельзя? Сразу - обыскивать, клясться. Вот он, получите!

Достав из рукава клинок, Парс провел по переплетенным змеям пальцем и с плохо скрываемым сожалением бросил его в общую кучу.

- Еще кое-что... -в ладони предводителя гномов блеснула золотая монета. - Я не ошибусь, если скажу, что это - талер Йердахсталдарурдина Второго?

- Да, - кивнула лю Ленх. - Именно он.

- Откуда он у вас, миледи?

- Из Йерерхейма, - не вдаваясь в подробности ответила посланница.

- Невероятно, - прошептал Трап. - Никогда б не подумал, что смогу подержать в руках такой талер! Не хотите поменяться на что-нибудь?

Талагия задумалась. С одной стороны монета служила единственной памятью о погибшей Ауыр и принесенной клятве. С другой - талер достался ей при весьма странных, если не сказать - пугающих обстоятельствах. Воительница неоднократно помышляла о том, чтобы избавиться от золотого, но рука не поднималась просто взять и выкинуть монету.

- Смотря на что...

- Могу предложить магикомпас! - обрадовался купец. - Понимаю, что обмен неравноценный, но готов добавить сверху еще что-нибудь...

Лю Ленх едва удержалась от того, чтобы запищать от восторга. Магикомпасы, сделанные еще во времена Грешных Магистров, встречались все реже и реже. Часть была утеряна, иные - пылились в арсеналах Магистерия, третьи бережно хранились случайными счастливчиками, искателями приключений наподобие Трапезунислатбарада. И мало кто был готов расстаться с таким сокровищем по доброй воле!

И, если для карлика гораздо большую ценность представлял талер давно сгинувшего короля гномов, то для легата - напротив, компас был много интереснее.

- Покажи, - потребовала баронесса.

Сжав в кулаке монету, Трап явил свету круглую коробочку и отщелкнул крышу, демонстрируя циферблат.

- Тю... - протянул Бур, заглядывая через плечо. - Да он у тебя сломан!

- Ничего подобного! - возмутился гном. - Все прекрасно работает!

- А чего тогда стрелка мечется, как вша?

Бородач повернул прибор к себе. Хорошенько встряхнул магикомпас. Но делу это не помогло. Стрелка продолжала вращаться с неимоверной скоростью, указывая на присутствие сильнейшей магии прямо там - в том месте, где стояли путники. Или, во всяком случае, очень и очень близко.

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ

Полетели искры, высекаемые огнивом по кремню, и зажглась лучина, освещая таинственного доброжелателя. Но лучше бы хозяйка оставалась в темноте - настолько отвратительно она выглядела!

Редкие, седые волосы, сквозь которые просвечивала кожа черепа, покрытая бурыми пятнами. Сморщенное лицо с крючковатым носом, свернутым набок, с бородавкой, из которой торчал толстый черный волос. Тонкие губы, слишком короткие, чтобы скрыть редкие, желтые кривые зубы.

Больше всего легата поразили глаза. Один - вполне нормальный, голубого цвета, второй - в два раза больше, желтый и с вертикальным зрачком. Разными были и руки. Правая - с зеленой кожей, левая - покрытая белым мехом от ладони и до короткого рукава... и она тоже была правой!

Ведьма выглядела вовсе не живым существом, а поделкой сумасшедшего таксидермиста, который собирал чучело из всего, что случайно завалялось, не особо заботясь о красоте. Глядя на девушку неподвижным желтым глазом, колдунья пыталась навести на гостью правый глаз, отчаянно косивший, со зрачком, несмотря на все усилия хозяйки, уползавшим в сторону.

Почувствовав тошноту от созерцания спасительницы, лю Ленх перегнулась с топчана, избавляясь от скудного обеда.

- Рук хара! - недовольно крикнула старуха.

Воительница не узнавала этот язык. В нем было что-то от гномьего, но гномьим он точно не был.

- Хух курда, ляра! - гневно произнесла карга.

- Я не понимаю, - мотнула головой посланница.

- Лак даршин багратуга?

- Не понимаю, - повторила девушка.

Ведьма сделала два шага и, несмотря на то, что ноги были скрыты засаленным платьем, сшитым из килтов, Талагия поняла, что и ноги старухи разной длины. Запустив руку в передник, колдунья покопалась там и вынула заросшее волосами ухо. Затем, без видимых усилий и признаков боли, оторвала свое ухо и заменила его на запасное.

- Лак даршин багратуга? - в третий раз проговорила старуха.

- Да не понимаю я тебя!

Вернув волосатое ухо в карман, ведунья занялась поисками. Она поворошила рукой в переднике, достав целую горсть ушей, но, не удовлетворившись результатом, высыпала их обратно. Неуклюже переступая по доскам пола, добралась до полок, где долго гремела склянками. Потом, внезапно хлопнув себя по лбу, распахнула огромный сундук в углу комнаты и извлекла оттуда новое ухо. Это выглядело вполне человеческим, разве что слегка подпорченным. Колдунья приладила его к голове и в очередной раз поинтересовалась:

- Лак даршин багратуга?

- Что ты хочешь-то от меня? - завопила лю Ленх, потеряв терпение.

Теперь, видимо, результат удовлетворил ведьму. Захлопнув крышку, она поставила на печь котел и наполнила его водой из потемневшей от возраста бочки. Услышав журчания воды, баронесса судорожно сглотнула.

- Пить, - попросила посланница.

Карга поняла вынужденную гостью. Набрав воды в медный черпак, старуха поднесла его к губам девушки. Вода оказалась отвратительно теплой, как ослиная моча, и точно так же воняла. Странница не удивилась бы, если б она и оказалась ослиной мочей, но жажда победила брезгливость и Талагия жадно приникла к ковшу, вылакав его до самого дня.

Теперь ведьма развела огонь под котлом. Воительница лишь надеялась, что сварить хозяйка собирается не свою гостью. Вода еще не успела вскипеть, а в окно запрыгнула пара белок, усевшись на стол.

Старуха, схватив одну из белок за хвост, одним ловким движением содрала с грызуна шкуру и, орудуя каменным ножом, покромсала животное на части, высыпав куски в котел. Вторая белка оставалась без движения, покорно ожидая своей участи, равнодушно наблюдая стеклянными глазами за гибелью товарки. Вскоре и она отправилась в котел, расставшись со шкуркой. Помешав варево, колдунья принялась что-то толочь в ступе, временами пробуя полученную смесь на язык и добавляя то сушеных пауков, то травы.

Шорох внизу заставил баронессу перегнуться через край топчана. Там, на полу, барахтались несколько крыс, вытирая извергнутый путешественницей обед собственным мехом. Девушка поспешно вернулась в постель, чтобы не удваивать их работу, и закрыла глаза, погрузившись в дрему.

Из сна легата выдернула ведунья. Бесцеремонно залепив пощечину и тут же подсунув под нос ложку дурно пахнущего варева.

- Нет, - прохрипела странница. - Я не буду есть эту дрянь!

Вместо препирательств ведьма схватила пленницу за волосы и пару раз ударила затылком о постель. Да, теперь лю Ленх была уверенна в том, что она именно пленница. С гостями так не обращаются.

И без того раскалывающаяся голова взорвалась новыми раскатами боли и баронесса послушно открыла рот, позволяя накормить себя тошнотворной беличьей похлебкой, полной мелких костей.

Подавив в себе желание тут же избавиться от пищи, Талагия вновь уснула. На этот раз ей снился весьма странный и жуткий сон. Приснилось, что колдунья, достав из все того же сундука огромное, длинное жало, заменила им свой нос и, нащупав вену на руке девушки, присосалась к ней, насыщаясь кровью.

Насосавшись до того, что сморщенное лицо из бледного превратилось в пунцовое, карга выцедила кровь в склянку и вновь припала к вене.

Вздрогнув, баронесса раскрыла глаза... и увидела, что ей ничего не приснилось! Хозяйка, вооружившись длинным, не меньше аршина, жалом, высасывала кровь из второй, здоровой руки посланницы!

Сон моментально улетучился. Резким ударом кулака посланница свернула челюсть старухе. Та, испуганно зашипев, отпрыгнула от жертвы, усыпая пол выбитыми зубами. Покачиваясь от слабости, вызванной не только укусом шершня, но теперь еще и потерей крови, девушка поднялась с топчана и двинула коленом в живот ведьме. Гневный крик колдуньи захлебнулся в крови, хлынувшей из жала. Ее крови, Талагии.

Продолжая наступление, воительница схватила глиняный горшок и расколола посуду о голову хозяйки. По избе полетели остатки беличьей похлебки, с черепа карги отвалился целый шмат кожи, обнажая белую, гладкую, будто отполированную, кость.

Легат бегло осмотрелась в поисках своих вещей - там было настоящее оружие, меч и два кинжала, но ничего не нашла. Колдунья не удосужилась прихватить хоть что-то из снаряжения посланницы. Хотя бы одежды. Сейчас все одеяние лю Ленх состояло из волос и перевязи на руке.

Приметив нож с каменным лезвием, которым ведьма кромсала белок, баронесса потянулась к нему... но почувствовала болезненный укол в шею. Хлопнув по месту укола ладонью, странница разглядела здоровенного паука в своей пятерне, отчаянно дрыгающего лапками в предсмертной судороге.

Вытерев расплющенное насекомое о занавеску, воительница схватила клинок, но воспользоваться им не успела. Внезапно накатившая слабость свалила пленницу с ног, возвращая в забытье.

Баронесса не знала, сколько времени она пролежала в беспамятстве на этот раз, но, скорее всего - недолго. Когда Талагия пришла в себя, ведьма, смотрясь в медное зеркало, вставляла новые зубы вместо выбитых. На левой стороне головы - там, куда пришелся удар горшка, содравшая кожу, красовалась заплата из беличьей шкуры. Девушка вздрогнула, представив, что после ее смерти колдунья вполне может обзавестись запасным скальпом и щеголять по Ротаргардским горам с новой черной шевелюрой. А глазки? Замечательные зеленые глазки легата, которые так нравились маме в детстве, и которые свели с ума многих мужчин в юности, тоже придутся старухе весьма кстати!

Попытавшись подняться с ложа, лю Ленх обнаружила, что не может пошевелиться. Свободной осталась только голова, руки и ноги были прикованы к кровати. Изловчившись, воительница вывернула шею, разглядывая, что же ей мешает. Обе лодыжки оказались опутаны паутиной. Как и оба запястья. Сам труженик - паук, точная копия того, что укусил путешественницу, разве только чуть крупнее, деловито суетился, заканчивая работу на правой руке.

- Ратук барах, ляра! - злобно оскалилась хозяйка, обнаружив, что пленница очнулась.

Карга не особенно заботилась о красоте, вставляя себе зубы. Она размещала их в случайном порядке, заменяя потерянные другими, из запасов в сундуке. И далеко не все из них были человеческими или близкими к ним по форме и размеру. Как минимум - два принадлежали некогда корове или лошади.

Закончив с зубами, ведьма вновь заменила нос на жало и направилась, прихрамывая, к обездвиженной баронессе.

- Нет! - завопила странница.

Она билась, как рыба, выброшенная на берег, в бесплодных попытках распутать сковывающую руки и ноги паутину. Но все безуспешно.

Спровадив паука, старуха опять вонзила жало в вену, набирая кровь.

И в этот момент Талагия поняла, что там, за закопченным окном, взошла луна. Полная луна. Оборотни очень чувствительны к полнолунию, им не нужно даже глядеть на небосвод, чтобы ощутить восход полной луны. Без луны не было б оборотней. Возможно, без оборотней не было б и самой луны?

Это - единственный шанс. Прикрыв глаза, лю Ленх начала превращение. От проступившей шерсти зачесалось все тело. Затрещали кости, превращаясь из человеческих в волчьи. Горло само собой, помимо воли, издало яростный вой.

Паучьи путы были не в силах тягаться с проклятьем, нити лопались одна за другой. Почувствовав свободу, воительница щелкнула челюстями, пытаясь дотянуться до глотки мучительницы. Поздно. Она успела отпрыгнуть на безопасное расстояние.

Перевернувшись, встав на все четыре лапы, волчица зарычала, демонстрируя безупречные клыки, показывая ведьме, что лучше той держаться на расстоянии. С потолка спрыгнул паук, но легат была уже готова к такому развитию событий. Увернувшись, она поймала насекомое зубами, с хрустом раскалывая панцирь. И тут же выплюнула его, не желая более испытывать на себе воздействие яда.

Еще раз рыкнув на ведьму, остервенело копошащуюся в своем сундуке, оборотень выпрыгнула в окно, разнося в щепки рассохшийся от жары и времени переплет и разбивая вдребезги стекло.

Весь цикл целиком находится ЗДЕСЬ