Глава 2. «Хороший улов» (часть 1) (18+)
Естественно, после такой ожесточенный битвы с природой, многие обрадовались оставить злосчастный шторм позади и вернуться к более размеренному плаванию. На дележе не все оказалось столь радостным. В особенности, это касалось состояния корабля.
Прежде, чем устанавливать паруса, Остину Магвайру и его помощникам следовало привести в норму поломанные детали мачт, часть из которых отметилась трещинами, а часть находилась в поломленном состоянии и опасно свисала над головами матросов, что находились на верхней палубе.
Плотником на судне служил коренастый, широкоплечий с атлетическим телосложением двадцатидевятилетний мужчина, уже долгие года служивший у Уоллиса. На корабле он оказался совершенно неожиданно.
Это произошло лет девять назад, когда Генри и команда заходила в порт Дандолка, что в Ирландии. Гарри сам того не ведая, в разговоре с новыми членами корабля, с коими поднимался на борт в порту, проболтался о похождениях капитана. При этом, позже, когда до Генри дошла сия весть, что квартирмейстер сболтнул лишнего в ненужном месте, тот чуть было не поплатился своей жизнью. Спасся же лишь тем, что в этот же день, когда Уоллис читал нотации и ругался на Гарри, к нему на борт пожаловал еще молодой с огненно-рыжей шевелюрой, зачесанной назад, Остин Магвайр. Юношу нисколько не смущал сам факт осознания того, что находился на пиратском корабле.
-Возьмите меня к себе в команду, - промолвил Магвайр сразу же, надеясь взять быка за рога. В нем чувствовалась некая уверенность в своих действиях и немалая смелость с наглостью. Ведь сколько мужества надо было иметь, чтобы, зная, что это пиратское судно, явиться туда и с особым нахальством просить капитана взять к себе на борт.
-Что, прости? – спросил его Генри, будто бы не расслышав с первого раза. Да и такого вовсе не ожидал услышать.
-Я бы хотел присоединиться к Вашей команде, - все также с непоколебимым выражением лица проговаривал Остин.
-Иди домой, юнец, если жизнь дорога! – возразил ему капитан, указывая на трап, шедшему к портовому настилу.
-Я никому не сболтну про то, чем вы промышляете, - и эта фраза подействовала на Генри, словно красная тряпка на быка. Тот за три мощных прыжка оказался перед носом молодого парня, не сильно уступавшего своему собеседнику в габаритах, и все также продолжавшему стоять на месте с непоколебимым желанием служить на этом корабле.
-А что ты, собственно, знаешь о нас? – прищурив правый глаз, полушепотом проговорил в его сторону Уоллис.
-Ничего такого, кроме того, что вы, судя по всему – бравый капитан!
-Хм, что верно, то верно. Может быть еще, что хочешь досказать?
-Капитан, этот малой ничего толком не знает, да и приглядитесь к нему получше, –вмешался, стоявший в метрах пяти от них Гарри.
-Ну раз ты больше ничего обо мне и моей команде не слышал, то, будь так любезен, поведай нам о том, чем можешь быть полезен? – Капитан не стал спрашивать откуда тот услыхал о них, так как ясно осознавал, что в этом виноват язык квартирмейстера.
Вокруг голубоглазого юноши собралась большая часть команды, нагнетавшая своим видом и без того напряженную атмосферу. Словно стая волков, каждый из них с хитрой улыбкой на лице, оголяя свои темно-желтые кривые зубы, поглядывал на возможную «жертву».
-Я отличный плотник, сэр, - сглотнув слюну, все же выдавил из себя Остин, на секунду чуть не растерявшись, из-за всех этих уставившихся на него глаз. По его высокому крупному лбу даже побежали пару капель пота, поспешно убранные тыльной стороной ладони.
Генри же такой ответ весьма заинтересовал, и как нельзя оказался кстати. Ведь пару месяцев назад в одном из боев с английским торговым судном они лишились опытного плотника, застреленного еще на подходе точным выстрелом из мушкета.
-Продолжай, продолжай…
-Занимаюсь этим делом сколько себя помню, сэр, - не забывал Магвайр добавлять вежливое обращение в каждой фразе. – Еще отец передавал мне свой опыт, когда я был мальчишкой. Затем долгое время работал здесь, в порту Дандолка. Ремонтировал и помогал в постройке чудесных судов, сэр.
-Хм, весьма интересно, - призадумался Уоллис, почесывая свою густую бороду. Он стол все также на месте, перед рассказывающим о своей жизни молодым человеком.
-Больше то и сказать, если честно, нечего. Поэтому, все, что могу предложить – это мои руки, способные умело работать, если будут необходимые инструменты.
-Да их у нас навалом. Это не проблема, - ответствовал капитан, отмахнувшись рукой от назойливой мухи, что кружила вокруг.
-Так что, как поступим? – поинтересовался, подошедший поближе, квартирмейстер, уже было понадеявшийся, что об инциденте с ним позабыли.
-Только не думай, что ты так легко сможешь уйти от ответственности! – грозно ответствовал капитан, взглянув на Гарри.
-Сэр, если позволите добавить. Могу сказать, что я единственный услыхал о разговоре про вас. Уверяю, что это чистая правда и никому кроме меня неизвестно о деятельности вашей команды, - для Гарри Кидда эти слова казались проблеском надежды на лучший исход для себя, - Сэр, - чуть не забыв, произнес после некоторой паузы Остин.
-Вот видите! Он является единственным, чьи уши услыхали мои рассказы! – Взволнованно добавил Гарри, - а какой при этом работяга для нас!
-Ладно, черт с вами! Такой юноша нам явно не помещает на борту. Тем более в той ситуации, в коей мы находимся уже как пару месяцев, - похлопав Остина по плечу, а также с недовольством оглянувшись на Гарри, капитан развернулся и пошагал к себе в каюту, - на этот раз ты обошелся без черной метки. Но впредь тебе лучше держать язык за зубами! – Окликнул он квартирмейстера, остановившись перед толстой деревянной дверью. После чего отпорол ее и вошел в темноватое помещение, где мягкий солнечный свет падал на большую кровать, установленную в левом краю.
Остальные же члены команды, переменившись в настроении, с теплотой поприветствовали нового испеченного товарища. Каждый из них представлялся юноше, описывая парой слов о своих кличках.
Несмотря на то, что эти самые клички порой зарабатываются долгими месяцами, прилипая к человеку за ту или иную особенность или действия. Магвайру сразу же подобрали одну из множества возможных, подошедшая как нельзя лучше и оставшаяся за ним на все оставшиеся года.
-Будем звать Рыжим! – басовым тоном сказал кто-то из команды.
-Да, да, самое оно. Пусть кличку Рыжий носит! – подхватили сразу же остальные.
Теперь же, после непогоды, матросы метались по всему судну. Снимали штормовые паруса с грот-мачты и воздвигали на их место верхний грот-марсель, нижний грот-брамсель, верхний грот-брамсель, грот-бом-брамсель. На носу устанавливались новые крепежи, к которым закреплялись фор-стеньга-стаксель, средний кливер и кливер. На устранение большинства поломок матросам под руководством Остина и подгоняемыми капитаном потребовалось около четырех часов. Такой итог, несомненно, обрадовал судового плотника, изначально предположившего, что устранение повреждений займут по меньшей мере полдня или весь день.
После того, как основная часть работ оказалась завершена, а дополнительные паруса установлены, судно значительно прибавило ходу и вновь помчалось по океану. Своим острым носом оно рассекало небольшие волны, в то время, как на палубах команда приводила в порядок все остальное, вновь закрепляя поваленные ящики в трюмах, а также проверяя надежность пушечных цепей.
-Капитан, не считаете ли вы нужным сверить курс с штурманом. Кто знает, быть может в этом мрачном шторме нас кинуло куда-то в сторону? – поинтересовался квартирмейстер, вглядываясь вдаль океана и не находя ничего за что мог зацепиться глаз.
-Гарри, как ты вообще смеешь о таком интересоваться? – Капитан кинул на него испепеляющий взгляд, так как тот с самого начала корректировал путь судна, сверяясь чуть ли не каждые полчаса по своему компасу, дергавшийся из стороны в сторону под его рубахой. К тому же, Гарри и не подозревал, что Генри пару раз обсуждал путь со штурманом.
-Всяко могло ведь случиться.
-Займись лучше делом, нежели просиживать штаны, поглядывая в никуда, - на что квартирмейстер только пригнул голову, словно битый пес, и в молчании начал спускаться с капитанского мостика, когда его окликнул Генри, – передай на нижней палубе пусть подготавливают пушки.
Квартирмейстер прошагал мимо камбуза и оказался на нижней палубе, прозванную также твиндечной. Гарри окликнул спящую часть команды корабля, решившую немного вздремнуть после тряски и работ:
-А ну, дрыхнувшие лентяи, давайте за работу! Джеймс, найди себе кого-то в помощь и метнись в крюйт-камеру за порохом! Да глядите аккуратнее будьте, а то все тут взлетим на воздух ко всем чертям собачьим. Остальные тащите заряды и боеприпасы, да поскорее, ленивые свиньи… - Пытаясь показаться как можно строже, надрывал свою глотку, активно также жестикулируя. Хотя его многие и побаивались, в силу его должности и некоторой жестокости, но среди матросов ему была присвоена своеобразная кличка, о которой тот даже не подозревал – Баламут.
Все разом повскакивали на ноги. Кто-то, из резко проснувшихся, даже выпал из сетки, с грохотом шлепнувшись об настил и ругая все на свете. Часть же матросов сразу побежала спускаться вниз за всем необходимым, пока оставшаяся часть команды выкатывала пушки к оружейным портам. И дело это было весьма тяжкое. В силу того, что только на нижней палубе пушек насчитывалось более двадцати штук, не говоря уже о верхней, где стояло почти столько же орудий. Но в целом, обе палубы особо не металась с их подготовкой так рьяно, как, например, при морском сражении на расстоянии. Разбойный грабеж в океане требовал совсем другое, чем просто обстрел противника из тяжелых орудий.
Пока на судне всё кипело, и матросы копошились словно в муравейнике, в марсе, представлявший из себя небольшую площадку, прикрепленную к салингу мачты и обнесенную по кругу деревянными досками, мирно сидел и пристально всматривался в подзорную трубу впередсмотрящий, или как еще его называли - вахтенный матрос.
Периодически его окликал капитан:
-Что там в вороньем гнезде? Есть что на горизонте? – надрывая глотку, вырывалось у Генри из груди.
-Нет, капитан, горизонт пока чист! – прокричал тот своим еще юным голосом в ответ, покачиваясь немного из стороны в сторону вместе с марсом.
-Будь начеку, смотреть во все глаза! Не хватало еще этого проклятого Тича встретить по пути, – пробормотал последнее себе под нос.
Судно продолжало идти по откорректированному курсу. Капитан же, крепко державший в это время рулевое колесо и тяжело глядевшим в просторы пустынного океана, задумался о чем-то своем. Над ним изредка проносился клик перелетных птиц, летевших в дальние края, попутно спускаясь к воде, дабы выловить себе еды. Некоторые из них умудрялись это проделывать на лету, резво зачерпывая своими крупными клювами воду с мелкими рыбешками, плававших у самой поверхности.
Спустя полчаса до ушей Генри начали доходить приятные для его слуха клики птиц. Он точно знал, что они принадлежат доминиканским чайкам. И это могло означать лишь одно - корабль приближался к виргинским островам!
Именно в порт одного из этих небольших кусочков суши и должен скоро зайти испанский корабль. По крайней мере так считал Уоллис, опираясь на ту информацию, что ему была предоставлена ранее. При этом, в Генри была непоколебимая уверенность в том, что за все то время, что они бороздили воды после шторма, им все же удалось в срок оказаться в нужной области, нагнав те потери по времени, что принесла непогода.
В это время исторических событий регион океана и суши, куда так мчался Генри, представлял из себя жаркий театр событий. И все было в том, что в этом крохотном кусочке мира, некогда неизвестному ни одному жителю Старого Света, сталкивались интересы и владения двух сильнейших империй: Британской и Испанской.
Уже этих двух геополитических исполинов хватало для накала страстей вокруг любого куска суши. Но свои геополитические интересы в данной области земного шара имели также Франция и даже Дания, владевшая островами Сент-Томас, Сент-Джон и Санта-Крус. И это несмотря на то, что скандинавы больше предпочитали северные морские пути и оказывавшиеся там земли.
Желание каждой из этих стран иметь в своем распоряжении хоть какой-то остров объяснялся достаточно просто. Вся эта группа островов считалась «воротами» в Южную Америку, активно эксплуатируемую в этот период истории европейскими странами. В то время Южный материк славился крупными золотыми и серебряными рудниками, добытые ресурсы из которых вывозились в метрополии. А эти небольшие куски суши позволяли торговцам и кораблям имперских флотилий значительно сокращать время плавания за добытыми ресурсами.
Вместо того, чтобы пришвартовываться к берегам огромной португальской колонии – Бразилии, что находилась значительно южнее Вест-Индии, торговые корабли могли производить обмен и загрузку всего необходимого товара в этих островных портах, не теряя драгоценного времени. Туда же весь необходимый товар завозился не небольших судах, так как большего на такие расстоянии и не требовалось.
Кроме же Виргинских островов, в этот жаркий регион баталий также входили Антильские и Багамские острова, носящие еще одно общее название - Карибские острова. Но последние больше ориентировались на товарооборот с Северной Америкой, поставлявшая также значительные объемы товаров к берегам Старого Света.
Таким образом, Генри направлял свое судно в одну из наиболее горячих точек мира первой половины восемнадцатого века. И этот регион был наводнен не только военными кораблями европейских государств, но и множественными пиратскими судами, бороздивших здешние воды в поисках добычи.
Пристально глядя в свою подзорную трубу, капитан начал медленно скользить взглядом по водной глади. Оглядывая горизонт кусок за куском, в стекле показался блекло различимый, но явно принадлежавший кораблю силуэт. Он медленно плыл в двадцати пяти или тридцати километрах от судна Уоллиса.
-Эй, юнга! – окликнул Генри крепко сложенного молодого человека, заматывавший канаты для морских «кошек». Приспособления представляли из себя абордажный инструмент в виде многолапого железного якоря с веревкой, необходимых для состыковки с кораблем противника. – Давай за штурвал. Да клади судно под северо-запад, надо нагнать этот чертов корабль.
Юноша сразу последовал приказу капитана, и без труда перенял управление, так как являлся вторым рулевым, будучи отслужившем не на одном корабле в этой должности. Сам же Генри бодро зашагал к носовой части судна, при этом уже было хотевшим обрушить множество гневных возгласов на впередсмотрящего, когда проходил под вороньим гнездом. Но сверху в этот момент послышались возгласы вахтенного матроса, перевесившегося через деревянный бортик марса:
-Корабль на горизонте! Корабль на горизонте! – что было мочи кричал вовсю глотку, пытаясь докричаться до каждого, - не могу разобрать, что именно за судно!
-Вовремя ты! – прокричал капитан ему в ответ, подходя к краю правого борта на носовой части.
Генри практически всем туловищем перегнулся через деревянный борт, ежесекундно рискуя сорваться вниз. И сколько времени бы потребовалось, дабы его вернуть обратно на борт, одному черту известно. Но он, продолжая опасно находится на краю, пытался пристальнее разглядеть, что именно за судно рассекало океан перед ним.
Пошатываясь легонько вверх-вниз, в такт своему двухпалубнику, Уоллис поглядывал в подзорную трубу, различив, что перед ними плыл крейсер. –И скорее всего относящийся к четвертому рангу, судя по количеству орудий и орудийных палуб, - пробормотал про себя.
Именно корабли такого образца использовались испанцами для своевременной доставки важных грузов, часто отправляемых в колонии или же обратно. Эти суда использовались ими в силу того, что превосходили по быстроте линейные тяжеловооруженные корабли. Но все же оснащались куда лучшим военным вооружением, чем наиболее шустрые крейсеры пятого и шестого рангов. В целом, корабли такого типажа представляли золотую середину между защитой и скоростью.
-Эге-ге-ге, вот он красавец, тебя то я и ждал здесь увидеть… - Ехидно проговаривал сквозь зубы, – Гарри?! Ты где, Гарри?! – горлопанил он, не отрывая взгляда от впереди шедшего корабля. Пытаясь докричаться до своего боцмана, прежде чем вспомнил, что тот ранее направился вниз.
Сложив подзорную трубу, капитан резво направился к лестнице, промчавшись мимо части команды, трудящейся на верхней палубе. Одним прыжком пролетев лестничный пролет на нижнюю палубу, там и наткнулся на пыхтевшего за подготовкой орудий квартирмейстера, – ах вот ты где?! Дуй наверх, пусть готовят мушкеты и пистоли! Скоро будет жарко! Чует мое сердце…
Боцман, словно уколотый шпагой, рванул на верхнюю палубу, а за ним, не отставая, бежал и сам капитан, тяжелой походкой направившись к штурвалу.
«Надеюсь, что эта мерзкая крыса Тич прибудет в свое время, и не помешает нам!» - крутилось у него в голове.
Орудия с глухим звуком тяжело передвигаемых колес, хотя те и смазывались не столь давно, приводились на верхней палубе в полную боевую готовность. И уже спустя минут двадцать готовы были дать залп. Пока часть команды занималась пушками, малая ее доля бегала за огнестрельным оружием, выгружая наверх кремневые пистоли и длинные мушкеты, некогда купленные в Малаге у испанских перекупщиков оружия.
Последние имели большие связи с высокопоставленными военными и за бесценок получали большие партии мушкетов для продажи. В это смутное и трудное время для Испанской Империи, терзавшее ее уже более десятка лет, высокопоставленные чиновники становились коррумпированными, как никогда ранее. Адмиралы, находившиеся в колониях, а также губернаторы этих самых колоний, не брезговали вести дела даже с пиратами, продавая необходимые им корабельные оснастки. В связи с этим, морские разбойники, не имевших выходы на английские торговые порты, предпочитали вести дела с испанцами, особо не требовавших никаких документов.
Подняв на палубу все необходимое, а также подготовив абордажные снасти, команда стала делиться на группы для абордажа. В основном каждая состояла из четырех или пяти человек, в то время, как у каждой пушки, а для абордажа не задействовалось и половины от общего числа, стояло по двое матросов. Один из них перезаряжал, заталкивая тяжелые ядра в дуло орудия, а другой выступал в роли наводчика и стрелка. Хотя все это было не легким делом, но у многих из членов команды эти действия оказались отработаны до автоматизма. Всего же по всему кораблю ждали своего приказа семь пятнадцати фунтовых пушек, находящихся на спардеке, и такое же количество внизу. Всему этому были свои причины.
-Все готово для захвата, - обратился квартирмейстер к капитану.
-Что ж, прекрасно. Тогда на тебе руководство группой с первой по третью. Абордажные группы четыре и пять пусть направляет старпом (первый помощник на корабле). Остальным, кто не за пушками, стоять на обороне. Никого не пускать!
-Понял вас, капитан, - и Гарри удалился к подготовленным группам, готовым в следующую же минуту броситься на противника, желая пронзить его сердце шпагой.
Сам же Генри, величаво расхаживал близ штурвала, наблюдая за своей командой. Несмотря на то, что часть из них не переносила его стиль плавания во время шторма, они все же представляли из себя бравых ребят. Уоллис с интересом поглядывал на юные лица, коих здесь наблюдалось не малое количество, будто представляя себя молодого, рвавшегося к всевозможным приключениям, готового хоть жизнь отдать за знатное дело. Но теперь, он столь постарел. Некогда густые длинные волосы каштанового цвета уже вовсе не сияли, как раньше, и во многих участках волосяного покрова крупными областями вырисовывались седые волосы, придававшие ему больше авторитета в глазах любого. И эта самая седина неизменно прибавлялась с каждым новым походом, с каждым новым риском, на который шел из раза в раз, ведя за собой команду. Но внутреннее чувство, покорителя и открывателя, не давали ему покоя, вынуждая и далее рваться в бой, совершая все новые и новые вылазы на торговые корабли.
И теперь, когда одно из таких судов виднелось прямо по горизонту, его судно быстро направлялось к нему, сближаясь с каждой минутой. Даже не смотря на то, что преимущество по вооружению находилось на стороне испанцев, Генри не сильно волновался насчет этого. Лишь зорко вглядывался вдаль, словно сокол выслеживающий свою ничего неподозревающую жертву.
-Самые страшные преступления для настоящего пирата – это предательство и трусость! - Раздалось громогласно из уст капитан, подошедшего к краю капитанского мостика. - Пират должен быть всегда готов рисковать своей жизнью! – Продолжал зачитывать пункты из пиратского кодекса, кой знал практически любой из присутствующих на судне. - Каждый пират должен быть отчаянным и смелым, трусость в бою карается! Помните об этом и нам обязательно улыбнется госпожа удача! – воскликнул Генри под конец, достав свою сияющую на солнце длинную саблю.
-Ура-ура-ура! – прокричали ему в ответ все абордажные группы и матросы у пушек, поднимая над головой оружие и кулаки.
Конечно, пиратский кодекс насчитывал куда больше пунктов, но Уоллис хитро подбирал к ситуации лишь те, что оказывались выгодны в тот или иной момент. Он прекрасно играл на эмоциях людей и их привязанности к делу. Да и сам, порой нарушал пункты кодекса, отделываясь лишь парой замечаний со стороны команды, хотя уже давно мог заработать несколько черных меток, находись он в роли капитана на другом судне. Ведь даже за рукоприкладство и брань во время шторма, капитан мог сейчас с большой вероятностью сидеть на необитаемом острове, делая глоток рома, попутно раздумывая о том, как пустить себе пулю в лоб.
По кодексу пиратов за три полученные черные метки провинившегося должны были высадить на необитаемом клочке земли с недельным запасом воды, рома и парой пуль в пистоле для того, чтобы провинившийся долго не мучился.
-Еще немного…Дайте нам еще десять минут…Незачем смотреть назад, – полушепотом проговорил Генри, опершись на деревянный бортик. Он словно пытался заклинать испанцев. Сзади же на него поглядывал второй рулевой, переключая порой свой взор с преследуемого судна.
Словно бесшумная лиса, громоздкий корабль подкрадывался к своей жертве, что было не столь удивительным. В таких огромных просторах, как океан, даже двухпалубные суда могли легко затеряться на горизонте. Видимость порой могла сводиться к нулю из-за легкой дымки, или же в жаркую погоду, создающая обманные миражи или вовсе скрывая противника из виду.
Когда же до врага оставалось менее четырех километров, издали раздался глухой хлопок, пронзительно пронесшийся по округе. Мгновение спустя послышался звук булькнувшей воды. Раздался где-то совсем рядом, перед носом судна. Экипаж быстро оглянулся, после чего перевесился через борта, выискивая что-то в округе. После чего всем стало понятно, что перед их кораблем упали два пушечных снаряда, от которых по воде отходили крупные круги. Испанцы заметили преследователя и готовы были дать бой!
-А ну, заряжай разделяющиеся снаряды! Ждем моей команды… - Канонир корабля пытался докричаться до всех.
-Все слышали Грина! Готовь орудия! Держать наготове! – Кричал квартирмейстер, стоя у спуска на нижнюю палубу, где находился второй канонир, поставленный руководить артиллерией внизу.
Матросы, стоявшие близ орудий, подправляли громоздкие пушки для точной наводки. Они ожидали приказа готовности для залпа куда позже, так как расстояние все еще было достаточно большим для того, чтобы начать точный обстрел.
Генри, вновь заступивший за обязанности рулевого, сразу же после объявления о готовности со стороны канонира, положил судно на левый борт. Оно накренилось под максимально возможным углом, уходя от возможной области обстрела со стороны испанцев. При этом заходило к ним по правую от себя сторону. Воронье гнездо, освобождавшееся во время преследования и абордажа, опасно перекинулось через борт, оказавшись перпендикулярно водной глади. Столь резким оказался поворот судна. Пушки же, крепко-накрепко закрепленные цепями в специальные зажимы, продолжали стоять на месте, лишь немного отодвинувшись в сторону. Из-за этого, после того, как судно выровнялось, наводчикам вновь пришлось налаживать прицел орудий.
-Натянуть паруса, как можно туже, салаги! – Прокричал квартирмейстер паре молодых матросов, стоявших близ главной мачты и поглядывавших на преследуемое судно. Они сразу же кинулись к канатной сетке и, словно обезьяны, взметнулись до необходимых веревок, кои как можно сильнее потянули на себя. После того, как завершили работу, столь же стремительно, как поднялись, спустились вниз на палубу. Корабль прибавил ходу, хотя заметить это сразу представлялось достаточно сложным.
Шустрый же крейсер испанцев, все еще имевший возможность ускользнуть от преследователей, так как шел не на меньшей скорости, в следующие несколько минут стал совершать роковую для себя ошибку.
Преследуемое судно, накренившись в сторону, стало, к удивлению пиратов, ложиться в дрейф. И с течением времени, все начали понимать, что оно стремится развернуться орудиями в сторону нападающих. Задумка была понятна, в силу того, что их судно располагало куда более лучшим вооружением. Но все это проходило настолько вяло и неаккуратно, словно сами испанцы на борту еще до конца не могли решить, что им делать в дальнейшем: бежать или все же дать бой.
-Попались! – Воскликнул от радости Генри, хитро потерев друг об друга обе ладони, – теперь они точно наши, – и сразу же круто перекрутил штурвал в обратную сторону.
От такого маневра корабль вновь накренился. Судно, словно хищная птица, заходила на маневр во время своей охоты. Паруса же служили ему крыльями, распростертые в ширь, насколько это только представлялось возможным. И аккуратно, как бы скользя по поверхности воды, корабль начал маневрировать. Последовали несколько глухих хлопков. По правому борту в воду посыпалось штук семь ядер. Все они со звонким бульканьем нырнули под водную гладь, промахнувшись на несколько десятков метров мимо цели. Из открытых пушечных портов галеона выходили густые небольшие облака дыма, быстро поднимавшиеся к вершине мачт.
До испанцев оставалось уже около двух километров, а канониры на пиратском судне все еще держали паузу и не спешили отдавать приказа для ответа на выстрелы врага, коего в дрейфе повернуло слишком сильно в бок. По этой причине выстрелы, столь бурно начавшиеся в один момент, на некоторый промежуток времени и вовсе прекратились.
Правый борт судна пиратов теперь находился перпендикулярно носовой части противника. В таком положении испанцы становились совершенно бессильными, неспособными выстрелить. Их орудия не имели прицела на нападающих. Это был тот самый момент, которого все так ждали:
-Огонь! – Срывая голос, громогласно крикнул капитан.
Его сразу поддержал канонир на верхней палубе, - даешь залп!
-Есть огонь! – Крикнул снизу Гарри, коего услышал второй канонир и прокричал короткое, - пли!
Раздались звонкие выстрелы пушек, выпускавших один снаряд за другим. Они дергались словно дикие звери, трясясь из стороны в сторону и смиряемые крепкими цепями и крепежами, не дававших отлететь орудию назад и задавить матросов. Сразу же за грохотом в воздухе послышался свист снарядов, стремительно мчавшихся на врага. Раздался звук удара и треск дерева, отчетливо слышимый командой даже на таком расстоянии во время секундных перерывов между выстрелами. Это трещали ломающиеся мачты. Паруса испанского крейсера превращались в оборванные лохмотья.
Сколь был жалобен вид преследуемого судна, вновь пытавшегося развернуть в сторону основательно разодранные паруса для того, чтобы продолжить «гонку».
Команда пиратов, выпустив снаряды из всех заряженных пушек, стала вкатывать в дула вторую партию тяжелых ядер. По отмашке канониров раздалась вторая серия залпов. Легкий дым от сгоревшего пороха, кружась в танце на легком ветру, поднимался ввысь, окутывая небольшой пеленой верхнюю палубу и оставляя в воздухе своеобразный запах металла и гари. Снаряды же, выпущенные одной секундой ранее, стремительно приближались к противнику и с особой жестокостью продолжали ломать вдребезги мачты. Около трети из них перелетали цель, но это вовсе не был просчет стреляющих.
Необходимость в большем количестве пущенных ядер, нежели достигнувших цель заключалась в другом - запугать противника. К тому же пираты прицеливались всегда выше, чем требовалось для попадания в корпус судна. Это делалось специально для того, чтобы не нанести ущерба по обшивке корабле. Ведь одна даже небольшая дыра в борту могла утопить всю команду противника вместе с ценным грузом. Лишаться же последнего пираты вовсе не желали. Иначе весь труд получился бы насмарку. Разрыв же парусов и разрушение мачт, в целом, нисколько не влияло на устойчивость и плавучесть судна. Но такой подход лишал противника возможности бежать с поля боя.
Частью же подготовки перед взятием судна врага также было и то, что некоторые члены команды натягивали прочную верёвочную сеть над палубой своего корабля. Это являлось необходимой предосторожностью для защиты от падающих обломков рангоута, когда суда сближались и вставали бок о бок.
После небольшого перерыва раздался и третий залп мощных орудий, с гулким грохотом пустивших снаряды через водную гладь. После того, как дым рассеялся, окончательно стало понятно, что крейсер испанцев обречен на последнюю битву в виде близкого и рукопашного сражения. Он словно замер на одном месте, неспособным двинутся ни на метр далее, при этом в столь неудобном для себя положении, из которого не имел никакой возможности навести и ответить пушечными зарядами по врагу.
Расстояние между кораблями таяло с каждой секундой. Пираты же начали слегка ослаблять паруса, дабы не проскочить или не протаранить испанцев на полном ходу. Иначе могло вызвать большие повреждения не только у противника, но и у нападающего судна. Порой бывали случаи, когда неопытные морские разбойники уходили под воду, проделывая дыру в своем корабле от столкновения с противником.
