День третий, часть 2. Благословение
Глаза Андрея уцепились за портрет Ксении Егоровны. Он перекинул подушку туда, к изножью, чтобы лучше было видно, сложил руки на затылке, и принялся разглядывать красавицу. В голове у него метались слова Егора Викторовича о том, что он обманул смерть, что вернётся домой настоящим мужчиной и вот это вот всё. Заманчивое всё. Что-то такое, что можно назвать подвигом, он, как и всякий мальчишка, всегда хотел совершить, но всегда что-то мешало: возраст, современное общество, опека матери, никудышный отец. Всё, что угодно, только не он сам. А вот Ксения, казалось Андрею, может всё. И форма у неё, и кобура с пистолетом, и грозный нрав. Не зря она эту форму носит, да и отец у неё - совсем другое дело. Андрей вздохнул, глядя на зелёные глаза портрета.
- Интересно, - подумал он, - Какой подвиг нужно совершить, чтобы она стала моей?
В голову полезли воспоминания из недалёкого прошлого. Вот Андрей держит в руках дорогой сердцу смартфон, прячет в нём глаза от матери. Жмёт кнопку включения экрана. Экран загорается. Жмёт ещё раз и экран тухнет. Нервный тик - мать насела так, что в этот раз, кажется, уже не отстанет. Как давно это было - Андрей пытается вспомнить? Три дня назад? Четыре? Пять? В другой жизни? Лучше всего подошёл бы последний вариант. В другой жизни.
- И зачем я ей сказал? - думал тогда про себя Андрей, пока мать монотонно выражала свой протест, - Ушел бы молча, да и всё. Сами как-нибудь разберутся, без меня. Это ж я ещё ребёнок, в восемнадцать-то, а не они. Вот и чо тогда суетиться?
Он обернулся в сторону коридора, но никого не увидел.
- Во! Батя вон, даже сейчас, когда я свалить собрался, лежит, в телик пялится, - он хотел это подумать, но сказал вслух. Пусть тихо, но вслух.
Мать услышала и замолчала.
Как нельзя кстати закипел чайник. Начал свистеть. Мать, Наталья Андреевна, словно втыкая ноги в пол, подошла к плите, почти в упор к Андрею, выключила газ и продолжила:
- Ты вот даже чайник выключить не хочешь! Чего не выключил?!
- Мам! Ты же пошла, - он снова уткнулся в смартфон, пряча глаза. Начал щелкать.
- Дак он сколько кипел-то до того?! Слушай сюда. Я - Андреевна. Отец мой, твой дед, - начала она, набрав полную грудь, но вдруг остановилась - Андрей прервал её на полуслове.
- Ой, не надо про деда, а? Я это уже слышал не знаю сколько раз. Давайте сейчас в приметы верить и барабашке завтраки носить теперь!
- Не перебивай! - жёстко одернула его мать, - Твой дед, в честь которого я тебя назвала, его на войне убили, в Афгане. Помнишь это?!
- Помню, помню...
- А деда твоего, который по отцу, Сашкой звали. Он без вести пропавший, понимаешь?!
Андрей тяжело вздыхает, поднимает глаза и переходит в контрнаступление. Ему кажется, что вот сейчас он завалит обеспокоенную женщину логикой, одержит победу и та успокоится. Но все его аргументы про несуществование магии, про глупость примет, про то, что тогда все бы умирали одинаковой смертью, и всё прочее, влетают матери в одно ухо, а вылетают в противоположное. Она ничего не отвечает. Наступает тишина.
Он снова прячет глаза в смартфон и пытается понять, для чего он до сих пор сидит на кухне? Здесь, с матерью, которая пытается его отговорить. Он хочет, чтобы она его отговорила, или хочет, чтобы разрешила поехать? Андрей ловит себя на мысли, что оба варианта не являются его решением. Оба варианта - позволение или запрет от матери. Он в очередной раз выключает экран, но тот загорается без нажатия. На экране высвечивается уведомление, содержащее часть пришедшей смс: "выезжаем в 5 от лени...". Остальное внутри. Он отвлекается от мысли, что решение о поездке не принадлежит ему, но когда уведомление прочитано, эта мысль снова возвращается и выводит Андрея из себя. Он по-смешному, как-то по детски строго заявляет:
- Короче! Я поехал и всё!
Вылетает из кухни, боясь услышать запрет вдогонку, минует зал, комнату отца, поворачивает направо мимо двух дверей: туалета и ванной, оказывается в своей комнате и закрывает дверь. Хотел громко, но решил сильно не шуметь. Не успел он отойти от своей двери, как тихонько заскрипела дверная ручка отцовской. Отец отправился на кухню, где начал расспрашивать мать, что произошло.
- А ты меня спроси! - выкрикнул Андрей в коридор, приоткрыв дверь.
Разговор на кухне затих. Отец зашагал по коридору назад, и на миг Андрею показалось, что он действительно пошел спрашивать у него, но отец вернулся в свою комнату, закрыл дверь и включил телик.
Андрей свалился на кровать, разблокировал смартфон и уже полностью прочел смс: "выезжаем в 5 от ленинавана если в силе напиши". Тогда в ответ он написал: "В силе. Буду вовремя".
В комнате у Андрея царил порядок, ведь за порядком следила мать. Ему даже казалось, что сейчас, пока он здесь, в Соболево, там такой же порядок. Хоть какой-то простор для творчества был только за компьютерным столом: там лежит пара книг, небольшой музыкальный центр с двумя колонками для более качественного прослушивания музыки, и куча хлама в единственном ящичке. Выдвижная полка под клавиатуру покрыта таким слоем пыли, что её трогать опасно. Туда мать не добирается. Стол она вообще не трогает.
На экране ноутбука, включенного 24/7, открыта та самая страница того самого форума. В этой теме Сашка, старший брат Андрея, семь лет назад прочитал о том, что в Галиёвской пещере некий Алексей, на пару с другом, нашел ранее неизвестный проход. После сообщения от Сашки о том, что он выезжает в Богучар, в этой теме были и другие сообщения. От сталкеров, сгорающих от любопытства, от самого Алексея и от Андрея. Они давно условились, ещё год назад, что попробуют пойти туда ещё раз, но уже втроём, чтобы найти пропавшего сталкера. И вот настало время отправляться: уже найден человек, который едет из Ростова-на-Дону в Москву и по пути забросит Андрея в Богучар, где его завтра, в условленном месте, будет ждать Алексей.
Все события, вся картина произошедших когда-то событий стоит у Андрея перед глазами так четко, будто он смотрит кино. У кровати стоит рюкзак, набитый теплыми вещами и остатками снаряжения старшего брата. Андрей смотрит на часы. Скоро полдень. Встреча с водителем в пять часов, но он решает отправиться туда уже сейчас. Ему почему-то невыносимо оставаться здесь, дожидаясь подходящего часа. Так можно и мать с уговорами дождаться, и даже отца.
- Бывает и такое, - подумал Андрей, вспоминая, как однажды это всё-таки случилось.
Он взял рюкзак и закинул его на плечи. Тот оказался тяжелым, и Андрей немного прогнулся сперва, но выдержал. Телосложения он всегда был не самого крепкого, но и не худой. Стрижется коротко, на манер старшего брата, и носит такую же как он одежду, удобную и практичную. В основном спортивную. Тогда он влез в комбинезон, оставшийся от Сашки. Камуфляжные комбез и рюкзак сделали его похожим на призывника. Когда он проходил мимо кухни к входной двери, собираясь обуться, мать с вытаращенными глазами выбежала к нему и начала тараторить:
- Ты что, серьезно?! Ты куда?! Ты зачем вещи мёртвого надел?! - она ухватилась ладонями за щеки, - Виталик! Виталик! Иди сюда! Он уходит! - закричала Наталья Андреевна.
- Ага, мам, жди. Сейчас, только новости досмотрит, и придет, - ехидно ответил Андрей.
- Да чтоб тебя! - она сжимает в кулаке полотенце так, что края кожи становятся белыми. Потом отпускает его и бросается обнимать Андрея.
- Мам!.. Ты чего?.. - говорит Андрей, но всё же тоже обнимает её в ответ.
Мать отпускает его и начинает зацеловывать щеки, лоб, глаза. Андрей еле отбивается и непонимающими глазами смотрит на неё, молча спрашивая, что происходит. Она молчит. Потом вытирает слезы полотенцем и коротко благословляет:
- Иди.
Андрей кивает.
- И чтоб вернулся мне! - твердо добавляет она.
- Мам...
Он обувается, наконец, и выходит в подъезд. Тёплые воспоминания. Внутри у Андрея начало щемить от них, на глазах слёзы проступили. Сейчас он был бы рад и матери, и даже отцу. Но все они существуют только в его воспоминаниях из кажущейся далёкой и чужой прошлой жизни, к которой, после всего произошедшего, он вряд ли сможет вернуться без каких-либо изменений. И только Андрею начало казаться, что это всё-таки возможно, снаружи раздался такой громкий звон, что от него задрожали стекла. Он как раз стоял около окна, и ему пришлось сделать шаг назад из-за страха порезаться в том случае, если стекло не выдержит и лопнет.
Боммм!..
Звон повторился, и Андрей через окно заметил, что из закусочной торопливо выбегают люди. Выбегают и из зданий напротив.
Боммм!..
Люди, сливаясь в единый поток, тягучей массой движутся в одном направлении. Их так много, что Андрею становится не по себе. Он никогда бы не подумал, что в деревне может жить столько людей. Среди потока есть люди в простой одежде, есть в рабочих куртках, а есть и в чёрной военной форме. Есть и старики, и дети. Женщины и мужчины. Ему захотелось посмотреть на этот поток с улицы, он отошёл от окна и отправился вниз.
Боммм!..
Внизу, на первом этаже, по залу семенил Егор Викторович, занавешивая окна. Дверь уже была заперта.
- А можно мне наружу?
- Плохая идея, - коротко ответил Егор, закрывая последнее оставшееся окно.
- Почему?
- А зачем?
Андрей пожал плечами.
- Там куча народу, и все вместе идут куда-то. Я посмотреть хотел.
Боммм!..
Егор Викторович ткнул указательным пальцем в потолок.
- Нельзя.
- Почему? Что там такого? - он снова глянул за занавеску.
- Остановись, парень. Прислушайся к себе, к тому, что тебя туда толкает. Это точно ты сам этого хочешь?
Андрей осёкся. Старик оказался прав: на самом деле Андрей не хотел туда. И сейчас, задумавшись об этом, он это четко осознал. А до этого момента?.. Кто толкал его наружу до этого момента? Ведь желание, такое непреодолимое и сладкое, точно было, прямо только что было здесь.
- Что это значит? - растерянно обронил парень, оглядываясь на старика, - Как это может быть? Это какая-то уловка?
- Что-то вроде того, - безучастно ответил старик, разливая компот по стаканам, - Срабатывает со всеми, кто попал в Соболево. Ну или почти со всеми, - он подмигнул Андрею, хитро улыбаясь.
Андрею стало не по себе. Всё выглядело так, будто он застрял в дешевом фильме ужасов. Настолько дешевом, что у съемочной группы не хватило денег даже на актера, исполняющего роль злодея.
- Здесь, в Соболево, - продолжил Егор, - ты можешь получить то, что хотел когда-либо, а можешь... Можешь и умереть, - он осушил гранёный стакан и громко стукнул его об стол, - Но ты не переживай. Я за тобой присмотрю. Главное - не ходи туда, пока я не разрешу. Усёк?
- Усёк... - Андрей вернулся назад, к стойке, сел на стул и приуныл.
- Что такое?
- Где я всё-таки, Егор Викторович? Я понимаю, что в Соболево, но... Где я? Что это за место? Что оно из себя представляет?
Егор Викторович насупился, не поднимая глаз, что-то пережевал во рту и наконец взглянул на Андрея из-под насупленных бровей.
- Ты знаешь, лучшим словом будет слово "нигде", если ты желаешь знать, так сказать, где мы находимся территориально. А вот что из себя представляет Соболево тебе лучше не знать. Да и узнавать не придётся.
Андрей с надеждой в глазах посмотрел на Егора, резко подняв голову. Старик пожал плечами.
- Или придётся. Свои и чужие жизни я могу контролировать только здесь, в Лисьей Норе. И то - случаются неожиданности. Н-да. А то, что там, за порогом, контролирую не я. Но, - после небольшой паузы добавил старик, - На пятый день, не считая сегодня, придёт лесник. Тот, который мне мясо из леса поставляет, и с ним ты сможешь договориться. Он вас выведет, - Егор понял, что сболтнул лишнего и замер.
- То есть я смогу вернуться к поискам?
- Ого, - довольно прокряхтел Егор, думая, что "вас" Андрей не услышал или не предал значения, - Всё уже, домой не торопишься?
- Нет, - твердо ответил Андрей, - Не тороплюсь. Вернусь к поискам, доеду до Богучара, закончу дела, а потом уже домой. Да, кстати... Почему "вас" и что значит "неожиданности"? Да и что вообще может случиться со мной за порогом этой вашей Норы?
- Ну, - вздохнув, начал Егор, - Бывает, заглядывают ко мне разные... люди, - старик кивнул сам себе, согласившись, что тех, кого он имел ввиду, ещё можно называть людьми, - Но редко. Об этих неожиданностях я и говорю. А за порогом случиться может что угодно. Ты в своём Ростове разве не думал о том, что прямо у порога подъезда тебя могут попросту убить?
- Думал, конечно, но здесь же не Ростов вроде, да и дружина есть. Они же следят за порядком? На счёт неожиданностей понял, но вот про это ваше "вас" проясните пожалуйста, Егор Викторович.
- Когда точно будет известно, тогда и поясню. Иди давай к себе, у меня дел куча, - заворчал Егор, уходя на кухню, - Готовиться надо!
Отсутствие какой-нибудь точной информации о том, когда его выведут из Соболево и с кем, конечно, удручало, но даже расплывчатая надежда на это ободряла его. Он не стал спорить и ушёл, чуть улыбаясь.
***
- Ба, какие люди!
Черноволосая девушка с карими глазами и белой как мел кожей уставилась на Ксению сквозь широкие, на половину лица, очки.
- Привет-привет, солнце. Как твои дела? - поинтересовалась Ксения, встав в дверях архива.
"Солнце" наклонила голову влево и прищурилась, прощупывая капитана взглядом.
- Если просто посмотреть - тысяча. Если взглядом будешь раздевать - две. Дальше посмотрим.
Брюнетка залилась глухим смехом.
- Заходите, Ксения Егоровна! - сказала она, успокоившись, - Чем могу помочь? - она встала и обняла подругу, которую не видела довольно давно.
Ксения взяла в стороне стул и поставила к столу, за которым сидела брюнетка.
- Да вот, посмотреть надо кой-чего, Софья Алексеевна.
- Архив к Вашим услугам, - она махнула рукой за спину.
Там, за её спиной, стояли десять рядов высоких открытых полок, прогибающихся под весом бумаг. Они уходили далеко в темноту, утопая во мраке. Ксения посмотрела в глубину хранилища и поняла, что времени на это у неё нет.
- Нужна конкретная информация о конкретном человеке, - пояснила она, надеясь сократить срок расследования.
- Ого, попахивает историей, - Соня сняла очки и закусила дужку, - Расскажешь? А то я тут чахну, скука смертная. И одиночество.
- Так уж и одиночество? - с иронией уточнила Ксения.
- Ну так, - пожала плечами Соня, - заходят иногда... - она подмигнула Ксении.
- Н-да, - протянула Ксения.
- Давай, рассказывай.
И Ксения начала свой рассказ с того самого утра, когда она и её отряд обнаружили автомобиль, повисший на старой сосне.
- И как он?
- Кто?
- Ну, Андрей этот.
- Да так себе. Похож на мальчика из-под юбки. И внешне, и внутренне. По нему сразу видно. Если б увидела, сразу б всё поняла.
- Ясно, - с долей разочарования ответила Соня, - Ну так, а от меня тебе что нужно?
- Андрей сказал, что у него в Галиёвской пещере семь лет назад брат пропал.
Соня вопросительно выгнула брови, глядя на Ксению почти исподлобья. Ксения в ответ лишь кивнула.
- Архив по прибывшим на тот год на втором стеллаже слева от стены. В самом конце. Давай, удиви меня.
Ксения поднялась со стула, обошла Софью и скрылась в темноте стеллажей. Чем дальше она уходила, тем тяжелее становился воздух - спёртый, сухой и пыльный. Среди этих полок давно воцарилась гробовая тишина. Ксения поймала себя на мысли, что если бы ей пришлось здесь дежурить, как это часто случается делать Соне, она не смогла бы сидеть спиной к полкам, утопленным в темноту. Вдруг кто-нибудь выскочит?..
Нужная папка нашлась среди небольшой кучки дел, спрятанных под коробкой с отчетами лаборатории. Ксения открыла папку, убедившись, что нашла нужную, открыла страницу с выпиской семейных связей и прочла на печатном штампе: "Неизвестно". Фамилия тоже не совпала. Она нахмурилась, но папку решила взять с собой. "Покажу папе, вместе подумаем" - решила она, выныривая из мрака.
- Нашла? - не отрываясь от бумаг, спросила Соня.
- Дело - да. То, что искала внутри - нет, - она быстрыми шагами пронеслась мимо Сони, по пути чмокнув ту в уголок губ, попрощалась с ней и вышла.
- Подожди!..
Софья ещё долго смотрела на дверь, пытаясь понять, какие догадки мучают её старую подругу.
***
Капитан вошла в Нору, с разгона толкнув двери. Створки распахнулись слишком сильно и стукнулись - одна об стену, другая об стул, стоящий рядом с выходом. На стуле сидел какой-то работяга, теперь вытирающий с лица пиво - разлил его, подскочив от неожиданности.
Не сбавляя тема, она подошла к стойке. Егор, поняв, что сейчас будет скандал, подозвал Никиту и шмыгнул в подвал, поближе к печи. Он видел папку в руках у дочери, и уже примерно прикинул, чьё это дело и что сейчас будет говорить Ксения. Однако, вместо охов и ахов, она всучила эту папку ему. Егор Викторович открыл её, долистал до страницы "семейные связи", увидел штамп и улыбнулся.
- Улыбается он. Говори давай! Он?!
Егор строго посмотрел на дочь.
- Говори! - потребовала она снова, но от отцовского взгляда уверенности в её голосе поубавилось.
Отец перелистнул дело в самое начало, чтобы взглянуть на фото.
- Как же он изменился... - тихо сказал Егор.
- Что?
- Изменился, говорю. Сильно изменился, - прочистив горло, повторил отец.
- Давай сюда, - она протянула руку, чтобы забрать дело, - Сейчас мы и узнаем. Если это он, Андрей его точно узнает. Что тогда будет? Что я ему скажу?!
- Ты так говоришь, будто я тебя не предупреждал тогда. Разве я виноват во всём, что случилось? - старик стал хмурым.
Егор Викторович протянул папку дочери. Ксения потянулась за ней, но в последний миг промахнулась - отец быстро рванул руку в сторону и бросил папку в огонь. Пока Ксения ошарашенно хлопала глазами, держась руками за затылок, Егор сложил руки на груди и нахмурился.
- Ты чего, пап? - она смотрела то на огонь, пожирающий папку, то на отца.
- Ничего. А что?
- Ты зачем папку сжёг?! - срываясь на визг, вскрикнула Ксения.
- Какую папку?
Она развела руками и опустила их так, что они хлопнула о бёдра.
- Действительно! Никакую! Ту, которую я тебе только что дала. Дело! Алло!
- Так. Во-первых, выбирай тон, когда говоришь с отцом. Я ещё в состоянии тебе всыпать ремня.
Ксения закатила глаза.
- Во-вторых, - продолжил Егор назидательным тоном, - Не нужно это ему сейчас. В субботу он его выведет. И тебя тоже, - он ткнул в неё пальцем, - И там, если он сам захочет, то... А если не захочет, то и не надо. Ты свой выбор сделала. Помнишь?
- Я помню, что выбрала третий вариант!
В глазах у Ксении вдруг стало мокро. Опять нахлынуло. Опять вскрылась старая рана. Снова история про виноградаря и гроздь. В очередной раз легенда про безысходность и иллюзию выбора. И снова отец с его дурацкой заботой!..
- Нет никакого третьего варианта, - возразил отец.
- Дед сказал, что их вообще нет, - она снова развела руки в стороны и, моргнув, отпустила слёзы бежать по щекам; от жары и эмоций лицо её покраснело, - Говорит, что бы я не выбрала, итог всегда будет один и тот же.
Она пожала плечами, скривив лицо.
- Он ошибается. Мир не так устроен.
После этих слов Егор подался вперёд, открыв дочери свои объятия, но Ксения шагнула назад, отстраняясь, и стукнулась спиной в стену. Егор остановился.
- В субботу, Ксюш. Хорошо?
- И что?! Хочешь, чтобы он меня тоже в подвале держал, как ты деда?!
- Нет, - покачал он головой, - не придётся.
Ксения нахмурилась, не понимая, о чем речь.
- Как это не придётся? Я состав каждый день на ночном бдении принимаю. Я же и помереть могу!
Егор медленно покачал головой.
- Я... - он замялся, зная, что дочери сказанное не понравится, - я тебе время от времени в еду и питьё второй состав добавлял.
- Чего?! - округлив глаза, крикнула Ксения.
Ксении больше не нашлось, что ответить. Она открывала рот несколько раз, пытаясь подобрать слова, но такая забота отца, казавшаяся ей предательством и обманом, просто выбила её из колеи. Она выскочила наружу, прикрывая лицо рукой. Посетители закусочной проводили её удивлёнными взглядами, но очень скоро вернулись к своим делам. Те, кто курил снаружи, видели, как она направилась в сторону Храма.
***
Даже молоко отдаёт красным. Становится вязким, как кровавая жижа, растекающаяся лужей под простреленным телом. Плокин пробует молоко. На вкус - обычное молоко, но и это его раздражает. Он не понимает, почему раздражает, ведь он хотел именно молоко, но в момент, когда оно попало на язык, он почувствовал раздражение и даже злость.
- Надо было зарезать этих мразей, как свиней. И Щербининых, и шлюху эту, и Глеба, и Антона. Всех! - он залил в рот молоко и начал гонять его во рту, намереваясь проглотить.
Но молоко в рот не лезло. В конце концов он просто выплюнул его в умывальник, а банку поставил назад, в холодильник. После этого он выдернул вилку холодильника из розетки, почувствовав облегчение. Наступила тишина.
Взглянул в окно. В оконных рамах расплывались алые сумерки. Кирпичная крыша соседского дома и вовсе стала темно-бурой. Плокин не мог припомнить, всегда ли она была такой. Глядя на неё, он вспомнил водителя, порванного на две части. Вспомнил, как нежна была его кожа, когда он впивался в неё зубами, отгоняя ворон. Вспомнил, как была мягка его мертвая плоть, пусть немного и окоченевшая. Но зубы твёрже!
- Стой, - опомнился кудрявый, - Не было такого. Этого же не было! Правда? Точно не было! Просто мысли. Я устал, мысли путаются. Нужно просто отдохнуть, переждать, - он грохнулся в ветхое креслице, - А может, так и надо? А может, в этом и есть природа Господа? - Плокин встал перед зеркалом и уставился сам на себя, - Из глубины к тебе воззвав - располагай моим нечистым телом, Ахнаир! - воскликнул он, раскинув руки.
...Но ничего не произошло. Он и не был уверен, что должно было что-то произойти, ведь эту фразу он произносил неисчислимое количество раз за свою жизнь с тех пор, как оказался здесь в детстве.
- Те, кто взывает к Господу не словами, а сердцем, сердцем! Те услышат Его. Те увидят Его! - зазвучал в голове певучий голос отца Симеона, - И тогда для них наступит решающая битва. Битва духа! Владыка очистит золото ваших душ от примесей греха и внешнего мира в этой битве, и если дух ваш будет способен отказаться от грехов этого мира, тогда он примет Сущность в себя, и станет её проводником!..
Плокин широко улыбнулся, оскалив алые зубы, между которыми скопилось что-то чёрное. Он подошёл ближе и начал приглядываться, но из-за красной пелены не мог разобраться, что же такое налипло на его зубы. Его глаза привыкли видеть окружающий мир в разных цветах, не только в красном спектре.
Плокин провёл мокрыми руками по кудрявой голове, проверил патроны в пистолете, убедился, что глушитель на месте, поправил шнурки, попрыгал на месте - ничего не звенит - и вышел из дома, так и не выпив молока на дорожку.
***
- Твой отец рассказывал тебе, как Благословение проявляется поначалу? - прохрипел старик, глядя в бокал с вином.
- Нет, - коротко ответила Ксения.
Истерика, вызванная откровением отца о том, что он тайком от неё подмешивал ей в еду состав, никак не заканчивалась. И даже тогда, когда за ней пришли, сообщив о том, что Виктор хочет поговорить с ней, Ксения не смогла себя успокоить. Однако, это легко вышло у самого Виктора. Его спокойный голос, выверенный такт и бесконечная мудрость всегда убаюкивали в ней всё эмоциональное. И вот она здесь, у него в приёмной, снова сидит у камина и пьёт вино, которое когда-то было таким же как она виноградом. Без надежды на право выбора.
- Может, в этом и есть истинное счастье? - размышляла она, вглядываясь в напиток, словно в магическое зеркало, дающее ответы на все вопросы, - Может так и должно быть? Я всё время суечусь, пытаясь не потерять "своё", а нужно просто отдаться потоку, довериться виноградарю и смиренно принять своё предназначение? К тому же, если виноградарь хочет превратить меня в хорошее вино, которое с годами становится лишь лучше, то почему... - её мысли прервал Виктор, начав свой рассказ.
- Бывает так, что начинается всё ни с того, ни с сего. Даже среди тех, кто занят самой спокойной деятельностью на благо Владыки. Например, смотритель архива, перебирающий шелестящую бумагу, - он многозначно посмотрел на внучку.
Ксении стало не по себе. Отец может рисковать, он живёт с этим давно, но Соня - она не может. Она здесь совершенно никак не замешана.
- Ну или плотник, покрывающий свежим лаком старую мебель. Эти люди, казалось бы, не видят ничего, что могло бы подтолкнуть их. Однако, это случается и с ними.
- Получается, иногда нужно увидеть что-то такое, что может подтолкнуть, чтобы получить Благословение?
- Верно, - Виктор задумчиво кивнул, глядя на огонь, - Чаще всего так и происходит. Люди видят чужую гибель или страдания, и Ахнаир, слыша их боль, приходит, чтобы разделить с ними эту боль.
Перед глазами у Ксении встал Гриша, стоящий на той самой лесной поляне, но не согнувшись пополам, а с растопыренными глазами. Он стоял, рассматривая половинку Копылова Сергея Владиславовича шестьдесят третьего года рождения. И смотрит он не отрываясь, как будто с наслаждением, с какой-то тягой, что ли.
- Это можно повернуть вспять? - спросила она, а сама, пытаясь отогнать наваждение, уже себе ответила мысленно, что нельзя.
- Нет. Этот процесс не обратить вспять. Многие пытались и до меня, но никаких результатов это не принесло, - Виктор выдержал паузу, выжидая, когда стихнет эхо стонов, долетевших до его памяти из минувших лет, - Поэтому единственный метод, к которому мы можем прибегнуть - это выявить недуг на ранних стадиях.
- Ты не зря указал мне на Гришу, так ведь? Но ведь это ещё не точно! Глаза у него не желтые!
- Может быть. А в общем-то, какая разница? Принося присягу, он клялся, что готов в любой момент отдать свою жизнь на благо Владыки. Что теперь уже переживать об этом?
- Я поняла... Но как выявить? На моём опыте ещё такого не случалось, Магистр. Научи меня, - Ксения подалась Виктору навстречу, опираясь на боковину кресла.
- Для этого есть Наблюдатели, дочь моя. В каждом отряде. И в твоём он тоже есть. Твой сводный брат, Дмитрий. Зачем тебе это? Разве ты меня не слышишь? Если он не сможет выявить это, то никто не сможет. Бывает, детали упускают и они, - он скривил губы, потирая кончики пальцев друг о друга, - но в редких случаях.
- И всё же, - настояла Ксения.
- Что ж, хорошо. Я попробую объяснить. Как можно короче, - он поставил бокал на столик рядом с креслом.
Понравилось? Жду тебя здесь: https://vk.com/@sobolevo.author