Держал я в руках "глобус" и понимал, что продумано все было очень даже рационально и оптимально. Учитывались все нюансы, например, такие, как вентиляционная труба, идущая по фасаду корпуса, или наличие нескольких кабинетов подряд на пути дороги.
Я, в качестве новичка и помогающего, внимательно смотрел на действия сокамерников, так как было ясно, что в ближайшее время и мне придется активно участвовать в работе дороги.
Каждый день все происходило примерно по одному сценарию.
Ближе к вечеру, часов в пять или в начале шестого, баландер развозил ужин.
Начиналось все с грохота и лязга на продоле – железная тележка баландера акустическим комфортом не отличалась.
Было слышно, как по очереди открываются и закрываются кормушки, постепенно приближаясь к нашей 96-й камере.
В этом был очевидный смысл, так как нужно было гарантированно разбудить арестантов, спавших весь день после бессонной ночи. Хочешь – не хочешь, а просыпаться придется, ведь надо слезть со шконки, подойти к кормушке, поинтересоваться у баландера "что на ужин?", взять шлемки с едой, если что-то съедобное, или отказаться, если приготовлена была полная дрянь.
Понятно было зачем будить: в 18:00 обязательно пробьют зеленую, и к этому времени арестанты уже должны быть готовы налаживать дорогу.
Обычно первым вставал Серега, не торопясь умывался, пил чай или кофе и начинал доставать и раскладывать все для интенсивной дороги. Серега из своих тайников вытаскивал спрятанных на день коней, контрольки, грузики, тачковку и раскладывал это в определенном, заранее заведенном порядке – для удобства.
Никто в это время не ужинал, настоящий ужин начинался значительно позже – в 9 – 10 часов вечера.
Примерно без пяти шесть Серега занимал место возле решетки на железной полке, приваренной к оконной решетке.
Полка эта вроде как предназначалась для телевизора, но была сделана чрезвычайно удобно – чтобы человек без проблем мог залезть на нее и находиться возле решки.
При этом сделана она была необычно аккуратно, заводского исполнения, с бортиками – и сильно этим отличалась от остального убожества в камере.
Я занимал место на своей койке на втором ярусе – на железной спинке было удобно сидеть рядом с решеткой, привалившись плечом, наблюдать за действиями сокамерников и помогать им при необходимости.
Было лето, окна без рам, поэтому через решку открывался неплохой вид на корпус напротив, было тихо, солнце клонилось к закату, централ молчал.
Телевизор ставился на минимальную громкость, и Серега внимательно слушал, что происходит снаружи.
17:57, 17:58, 18:00… Тишина… Но вот где-то далеко-далеко один неразборчивый крик, потом в ответ тоже что-то неразборчивое…
Серега удовлетворенно замечал:
— Смотрящий с первого корпуса зеленую пробивает…
Крики быстро нарастали, и через несколько секунд в окне корпуса напротив, в 230-й камере, появлялась фигура и начинала орать:
— Девять шесть! Девять шесть!!
Проснувшийся к этому моменту Андрюха уже шел к двери и через щель в кормушке голосом передавал пробой дальше, через продол, хотя к этому времени весь наш корпус слышал, что пробили зеленую.
С этого мгновения весь централ оживал – камеры активно начинали перекрикиваться друг с другом, готовясь ловиться.
У нас же начиналось самое интересное и ответственное – надо было натягивать межкорпусного коня (налаживать межкорпусную связь).
Сначала Серега вызывал 234-ю камеру:
— Здорово, Леха, как сами, готовы?
234-я отвечала как старым знакомым:
— Здорово, Серега, сейчас на вас стрелять будем!
Серега для меня комментировал происходившее:
— 234-я сейчас стрельнет грузиком на нитке на нас. А мы должны их грузик забрать.
— Стрельнет? На нас? Это как?
— Они из резиновых перчаток сделали рогатку. Ну, то есть, вырезали резиновые полоски и привязали к решетке, типа рогатки получилось. Туда они вкладывают грузик, натягивают резинки, прицеливаются и грузик летит на нас. К грузику привязана нитка. А нитку они выложили змейкой на полу камеры, чтобы она легко размоталась и не запуталась. Смотри, сейчас увидишь…
