Снова большая глава, разбитая на две части.
П.Е.Р.И.М.Е.Т.Р. Выживание
Начало книги, первая глава тут: Внимание, граждане! (глава 1)
Постапокалипсис; Фэнтези.
Большая глава, разбитая на две части. Будьте внимательны, это - вторая часть.
Первая часть главы тут: Усиленно выживаем (глава 22-1)
***
– По-моему, он нас боится, – пробормотал Дима, глядя ему вслед.
– С чего это ты взял? – насторожился Серёга. – Думаешь, он что-то заподозрил про меня?
– Пёс его знает. Но как-то он помутнел… Ладно, фиг с ним. Пошли потихоньку.
– Я только не понял, нафига делать из этого секрет? – Серёга показал на свои руки.
Дима пожал плечами:
– Ситуация напряжённая. А люди все разные. Кто-то скажет — круто, а кто-то распсихуется. Вот, как думаешь, есть связь между этим, – он указал на багровое небо, – И твоими талантам?
– Думаю… есть. Оно точно как-то связано. И монстры тоже…
– Остальные тоже могут так подумать. И, чего доброго, на нас всё и повесят. А потом — нас самих повесят.
– А нас-то за что? Мы ж чёткие!
– Найдут за что, – буркнул Дима.
Вновь оказавшись один на один с братом, Дима чувствовал себя спокойнее. Родственные чувства тут были ни при чём: он просто не хотел лишний раз общаться с незнакомцами. При всей своей пользе они ощущались как некоторый балласт, не дающий двигаться дальше. И потом — никогда не знаешь, что у них может быть на уме.
Колян казался безобидным, Кир — так и вовсе дружелюбным. Но где-то неподалёку мог ещё обитать тот, кто пырнул ножом ту аптекаршу. Или вроде него. Потому что, если это всё — кара за грехи, значит остались только грешники.
«Нет, это уже перебор»
– В общем, гляди в оба. И доверяй в первую очередь себе, – сказал Дима.
Серёга кивнул. Они протиснулись за парковую ограду и пошли вдоль узкой аллеи с поваленными елями.
Дорожка скользнула по склону вниз, к прямоугольному пруду, в котором обильно плавали обломанные ветки близстоящих деревьев и ствол вырванной с корнем ивы, не пережившей землетрясение. Путь братьев лежал левее и дальше – вглубь парка. Последний был довольно мал и больше представлял развлекательную зону и место для выгула собак и маленьких детей. Едва ли не единственная и в основном прямая дорога пронизывала его насквозь. По обе стороны от неё располагались стадионы, аттракционы, спортивные и детские площадки, открытая сцена и многочисленные клумбы. Всё это – в силу сложившихся обстоятельств – было разрушено, искорёжено и изуродовано. Имели место быть и жертвы, но, по счастью, немногочисленные. Можно было пройти спокойно, и лишь неестественная тишина, столь несвойственная этому месту, свидетельствовала о том, что происходит что-то нехорошее. Отдалённые раскаты грома и вибрирующий время от времени асфальт усиливали эффект.
Где-то в середине пути братья наткнулись на ещё один разлом. Трещина – уже не такая глубокая, но недостаточно узкая, чтобы её можно было перепрыгнуть – разрубила прогулочную зону пополам, а вместе с ней забор стадиона и футбольное поле. Диме и Серёге пришлось свернуть и двигаться вдоль трещины в надежде, что она когда-нибудь закончится. В итоге вышли из парка во дворы и обошли распавшийся надвое дом, который оказался на пути у разлома. А за ним – ещё один, но побольше. Весь двор был усыпан его обломками. Пробираться стало тяжелее. От идеи штурмовать завалы Дима сразу отказался, пришлось немного пропетлять среди нагромождений бетонных плит и кирпичных курганов. Но, к счастью, живность в окрестностях отсутствовала, и можно было позволить себе неторопливое передвижение.
Наконец, кривая вывела путников на Кусковскую, где они обнаружили огромный котлован, образовавшийся на месте крупного бизнес-центра, ещё позавчера стоявшего на другой стороне улицы. Он сгинул начисто, и несколько крупных трещин, тянущихся с разных сторон, сходились в этой дыре. Но, что самое необычное, внизу что-то светилось!
– Это что, лава? – спросил Серёга, осторожно подступая к краю.
– Да не, откуда… Слишком близко к поверхности, – возразил Дима, – да и цвет какой-то золотистый. Я бы даже сказал – приятный. Это что-то другое… Мне вчера ночью показалось, что на Перовской из разлома тоже чем-то похожим полыхнуло, когда луч рядом ударил.
– Ты успевал ещё по сторонам глазеть? Я помню только бомбёжку и как те твари за нами погнались.
– Мистика какая-то, – пробормотал Дима и окинул взглядом шоссе. Трещина взбороздила и его. Насколько хватало глаз, Кусковская улица была расколота надвое, начиная от таинственного кратера. Вполне возможно, что впереди разлом сливался с тем, что на второй Владимирской. Если так, то это означало тупик.
Дима отошёл подальше от края, к торцу полуразвалившегося здания и снова достал карту. Он отчеркнул трещину, отсёкшую часть парка, отметил на карте кратер и расселину, отходящую от него в сторону дома. Многоугольник замкнулся.
– Надеюсь, Колян ошибся и на Лазо ещё не всё разрублено, – Дима покачал головой. – Иначе — труба.
– Хочешь сказать, мы тут застряли?
– Похоже на то. Надо как-то попасть на ту сторону, – Дима кивнул на необъятную дыру.
– Ну капец, – Серёга присел на корточки рядом с картой.
– Ещё нет. Но близко. Надо всё-таки провести круговую разведку. Но это потом. Сначала сходим к дому. И это тоже потом. Пока школа рядом, давай заскочим к этому Киру, или как его там. Может, выйдет что-нибудь разузнать. Благо гаражи тут недалеко.
До злополучной школы, которая вследствие бомбёжки лишилась основного крыла и рекреации, действительно было рукой подать. Зловещие трещины тянулись от кратера, в том числе и в сторону гаражей, но обрывались, не дойдя до заграждений.
Однако, пропетляв среди жмущихся друг к другу кирпичных коробок с массивными стальными воротами, братья не обнаружили признаков жизни. Всё было наглухо заперто и безмолвно.
– Ушли, что ли? – предположил Серёга.
– Или это не те гаражи. Хотя тут вроде других и нет, – Дима задумчиво обвёл взглядом окрестности. – А я помню это место. Классе в седьмом-восьмом тут модно было разборки устраивать. Или просто курить беспалевно.
– Так ты ж не курил никогда. И не дрался!
– А я и не говорю, что это был я! Просто пол-школы тут торчало. А мы с друганами вооон с того гаража в сугроб зимой прыгали. И весь экстрим.
– Ой, ну ты прям отжигал, я смотрю! – хохотнул Серёга и был беззлобно послан в известном направлении.
– И куда всё это делось? – задумчиво произнёс Дима. – И где теперь они? Друзья, одноклассники, учителя. Школа и была уже не та, так теперь совсем сгинула. И всё вместе с ней…
– Туда ей и дорога, – отрезал Серёга. – На второй год меня оставили, козлы.
– Ну, кому что… Ладно, двинули. Надоело всё...
Перово преобразилось – и далеко не в лучшую сторону. Пробираясь привычным путём от останков школы к останкам дома, братья не узнавали свой район. Высотных зданий близ Кусковской улицы и так было не особенно много, а теперь их число было окончательно сведено на нет. Пятиэтажки и прочие строения либо пребывали в аварийном состоянии, но чаще попросту рассыпались. Но даже к безобидным кручам подходить было боязно: неровен час — опять тряхнёт и сойдёт кирпичная лавина. Временами землю трясло не хуже, чем накануне. Дрожали и кренились деревья, и падали с противным скрежетом редкие уцелевшие фонарные столбы. А от покосившихся зданий отлетали расшатанные кирпичи, обломки оконных рам, козырьки, балконы, водосточные трубы и пожарные лестницы – как листва с осенних деревьев.
Дом, где обитал пресловутый Ромик-целитель, тоже частично сохранился, но навещать друга Сергей не отважился.
– Давай потом, – сказал он, – глядя на наклонённую под жутким углом стену.
В овеянном дурной славой дворе близ старой голубятни, где уже не было ни домов, ни самой голубятни, по-прежнему толклись и что-то тихо обсуждали алкаши. Их осталось двое, потрёпанных и опухших.
Когда братья подошли ближе, Серёга сказал:
– Погоди, я щас! – и подбежал к колоритным субъектам.
Те как будто его узнали, один улыбнулся, а другой был чрезвычайно занят – пытался удержать равновесие на уплывающей из-под ног почве. Шатало его вне зависимости от подземных толчков, а перманентно. Серёга перекинулся с мужичками парой фраз, те что-то отвечали и махали руками в разные стороны. Дима не стал подходить, хоть и уловил в их заросших щетиной лицах что-то знакомое. Он неторопливо – а по-другому и не мог – поковылял дальше в сторону дома.
Вскоре Сергей его догнал:
– Прикол хочешь?
– Валяй.
– Я спросил у них про папашу. Говорят, недавно тут был!
– Серьёзно, что ли?
– Ну да! Живучий, гад.
– Нет, это-то как раз неудивительно, – возразил Дима. – Я удивился, что ты вообще о нём справки наводишь. То всю жизнь от него бегал, а теперь – здрасте!
– Да иди ты! – насупился Серёга. – Для тебя, между прочим, стараюсь! Ты же тут общий сбор объявил, блин.
– Ну, допустим, не общий. Но странно, что ты так не пёкся об остальных.
– Да по фигу мне на всех, – заявил Серёга, – Да, мать жалко, но она аж в Волгограде. Что теперь, рыдать? Надо движение какое-то наводить. Эти вон, тачку шаманят, план целый замутили!
– У нас тоже план. Поисково-спасательный…
– Вот я справки и навожу. А он ещё и недоволен!
Дима хмыкнул, но возражать не стал. Серёга продолжал разглагольствовать.
– А вообще я думаю, что надо о себе позаботиться в первую очередь. И выживать, сейчас, а не потом, когда Сашку, блин, отыщем.
– Тут не спорю. Поэтому мы и идём домой – искать остатки твоих запасов. Да и вообще всё, что может пригодиться. Потому что ночевать нам, судя по всему, придётся на улице. Сейчас даже в подвале может быть опасно…
– Землянку выроем, ага!
– В общем, озаботимся этим вопросом, а там уже и будем думать, об остальном. Но это дело я доведу до конца – с тобой или без тебя.
Дима уже понял — по масштабам разрушений – что затея эта гиблая. Кортеж мог благополучно уехать в неизвестном направлении, и тогда им ни в жизнь не отыскать никаких следов. Но что вероятнее – эвакуация провалилась, точно так же, как в Вешняках. Шансы на то, что Сашка спасся – с его-то мягкотелостью и неприспособленностью даже к обычной жизни – стремились к нулю. Но Диму мучила эта неопределённость. И ещё сильнее его терзала вина. Серёга при всех его недостатках и странностях худо-бедно, но сформировался во что-то независимое и даже самостоятельное. Сашка же был совсем другим и, казалось, видел ещё меньше хорошего в жизни, чем старшие братья. Дима корил себя за то, что не уберёг братишку, не научил его быть сильным, когда была возможность. Не был для него примером и ничего полезного ему не дал, хотя и мог. При этом, как ни странно, Сергей находился в точно таких же условиях — но его не было жаль. Да и страшно за него не было.
Хотя бы потому, что он теперь и сам кого хочешь заставит бояться. И постоит за себя. И не утонет в жизненном дерьме, как когда-то не утонул в коровьем. Естественно, вслух обо всём этом Дима не сказал. А Серёга ответил:
– Если бы ты с ним пожил в последнее время, то заговорил бы по-другому.
Тут Диме нечем было крыть. В его воспоминаниях Сашка оставался маленьким и чистым, ранимым и доверчивым, мальчишкой со светлым взглядом. Беззащитным перед суровой реальностью, которую ещё не познал. Того мальчонки уже лет пять как не было. И эти годы подстёгивали теперь Диму и не давали покоя. И гнали вперёд – за искуплением...
Лицевой фасад отчего дома сохранился - до третьего этажа. Два последних вместе с крышей сползли в пропасть. Все балконы с их содержимым и козырьки подъездов покоились на земле, а сквозь окна третьего этажа было видно улицу.
– Ииии, мы, типа, полезем туда? – с неприязнью спросил Серёга.
– Ну, хотя бы попытаемся, – Дима пожал плечами. – Аккуратненько.
Подъездную дверь подпирали обломки козырька, и, чтобы попасть внутрь, пришлось бы разгрести завал. Но Серёга посмотрел на это дело и полез в ближайшее окно на первом этаже. Упавший балкон сорвал с них решётки и обеспечил подходящую опору. Но Дима даже не стал пытаться следовать за братом, а всё поглядывал на провал кухонного окна на втором этаже. Теперь даже и не верилось, что ему хватило дури выпрыгнуть оттуда. Чистое самоубийство.
Он пошарил взглядом по земле вокруг подъезда. Где-то должны быть его очки. Среди осколков стекла блеснула погнутая оправа с единственной уцелевшей линзой. Вторая раскололась надвое и выпала. Дима кое-как водрузил этот ужас себе на нос, закрыл один глаз и посмотрел сквозь запылившееся стёклышко.
Всяко лучше, чем без ничего.
– Эй! – со второго этажа выглянул Серёга, – Посторонись там.
Дима отступил.
На землю возле подъезда спикировал Димин топор, обломок богомоловой клешни, и многочисленные свёртки и пакеты с крупами, макаронами, злополучным сахаром и прочей снедью, бесполезной при отсутствии воды.
– В комнате пол обвалился, всё унесло в дыру, – крикнул Серёга, – Больше ничего не осталось. Он поскидывал вниз разную бытовую мелочь, обнаруженную на кухне и вернулся через внизу.
В палисаднике под окнами, среди обломков четырёх балконов, братья отыскали ещё много утвари, старательно накопляемой их бабушкой на протяжении полувека. При жизни их балкон был заполнен почти до самого верха, отчего туда уже давно никто не мог войти и взаимодействие с предметами осуществлялось через окно. Теперь всё это добро должно было послужить их выживанию.
Дима даже отыскал своё многострадальное одеяло и накинул на плечи на манер плаща. День обещал быть прохладным.
До самого вечера братья копались в завалах, извлекая на свет божий старые доски, ящики с гвоздями и хозяйственным мылом, рулоны обоев, скатки ковров и толстые подшивки «Вестника ЗОЖ», перевязанные верёвками.
Из досок и ковров – при участии стоящего во дворе дерева – получился неплохой шалаш, напротив которого удалось развести уютный костерок. Но прежде чем усесться у костра и грызть сухие макароны в преддверии сумерек, Дима наведался на угол второй Владимирской и Перовской, а затем и Кусковской, чтобы убедиться, что в обоих случаях разломы на шоссе пересекают друг друга.
Из этого следовало, что путь к МКАДу – да и вообще на восток – из этой точки теперь отрезан. Ну, или разве что они отыщут где-нибудь двадцатиметровую доску, чтобы перекинуть её через пропасть.
– Что ж, похоже, твоя мечта сбылась, – сказал Дима, вернувшись. – Начинаем усиленно выживать.
От автора: Книгу я пишу в соавторстве с супругом. Мир придуман мной, но муж - Дима - "играет" за своего персонажа в этом мире под моим чутким руководством. Я не мешаю его сюжету, но слежу за "лором" мира. Выдался тяжелый месяц и 22-ю главу Дима переписывал долго и тяжело. И мы за это извиняемся у всех, кто ждал. Следующая глава - моя - 23-я - надеюсь, выйдет в прежнем темпе, примерно в течении недели. Я надеюсь. Но обещать не могу, потому известные события, которые не хочу обсуждать в литературном посте, тем не менее затронули и нашу семью. В связи с ними же 24-я глава, которая должна будет выйти за авторством Димы, неизвестно когда выйдет вообще...
Но я не жалею, что мы попробовали, что мы начали. В жизни всякое может случиться - от мобилизации до попадания под автобус, что ж теперь, вообще ничего не начинать?
Главное, чтобы мне не пришлось дописывать книгу без мужа - не знаю, справлюсь ли... Послесловие не нытья ради, а ради извинения перед теми, кто читал и разочаровался в сроках выкладки.