Образ изуродованного Стасика не давал Хабарову покоя, и тревога лишь усилилась, когда Виталик вернулся в усадьбу без своего спутника. Жека обвёл взглядом гостиную. День клонился к закату, и все конкуренты, за исключением блондинистого красавчика, собрались у большого незажжённого камина. Жара, наконец, спала, однако воздух всё ещё был насыщен давящей духотой, а из-за горизонта медленно наползали грозовые тучи, поэтому наружу никто особо не рвался. Старик хлебал своё загадочное варево, сгорбившись на стуле, и, судя по всему, наблюдал за гостями. Ника с Верой привычно шушукались о чём-то. Борис приволок из машины бутылку дорогого вискаря и теперь неторопливо опустошал её при активной поддержке Ильи и Гульдена. Крепкий напиток помог забыть старые разногласия, способствуя созданию непринуждённой дружественной атмосферы. Виталик, сославшись на больную печень, от спиртного отказался. Жека тоже решил не употреблять – и без алкоголя с головой беда какая-то творится. Он цедил холодный чай, и поверх кружки, поглядывал на Ульяну. Девушка, сняв со стены слегка изогнутый клинок в обшитых кожей ножнах, с интересом изучала его, развалившись в большом потёртом кресле. После случая у колодца Хабаров неоднократно ловил на себе её пристальные взгляды. Может, она не против познакомиться поближе? Глупо было бы упускать такой шанс.

– Дорогая сабля? – решился он, наконец, завязать разговор.

– Это не сабля, – девушка подняла глаза. – Гарды нет. Шашка казачья. Не похоже на подделку. Если не ошибаюсь, то ковалась по индивидуальному заказу. Штучный экземпляр. Если знать, кому предложить, то, думаю, можно неплохо заработать с продажи.

Она пружинисто соскочила с кресла, обнажила клинок и принялась быстро рассекать воздух перед собой по круговой траектории, вращая оружие в разных плоскостях, уровнях и направлениях.

– Алё-малё, угомонись, – возмутился захмелевший Гульден. – Спрячь рапиру, коза, пока не проткнула кого-нибудь ненароком.

Ульяна коротко вскрикнула, подпрыгнув, крутнулась в стремительном пируэте и рубанула в полёте наотмашь из-за плеча. Скруглённое остриё замерло в сантиметре от носа метиса.

– Это я, по-твоему, коза, животное?

Гульден пьяно икнул и скосил глаза на переносицу.

– Осади, малая, – выдавил он, сглотнув вставший в горле ком. – Ты чего рога заголила? Харе на понт брать, в натуре. Женщин калечить хоть и западло, но судьбу дрочить не советую. Мне тебя на тряпки порвать – за нехер делать.

– Попробуй, – глаза девушки недобро сверкнули. – Или забздел?

За окнами раскатисто громыхнуло. По стеклам, стремительно ускоряя темп, забарабанили капли дождя. Входная дверь со стуком распахнулась. На пороге возник Стасик. Он поднял на присутствующих окровавленное лицо с пустыми глазницами и громко, протяжно закричал.

Первым справился с оторопью Илья. Он метнулся к двери и подхватил обмякшего Стаса.

– Да помогите кто-нибудь! – рявкнул он натужно, волоча изуродованного блондинчика за подмышки.

Виталик, стряхнув оцепенение, поспешно подскочил к кряхтящему под тяжестью бесчувственного тела дальнобойщику. Сопровождаемые напряжённым молчанием, мужчины дотащили раненого до дивана.

– Девчонки, вызовите скорую, – подала голос Ульяна. – У меня сети нет.

Она озадаченно тыкала пальцем в экран смартфона.

– У меня тоже, – спустя несколько секунд отозвалась Ника.

– И у меня, – подтвердила Вера.

– Это из-за дождя, – проскрипел Некрас. – Тут и так связь не очень, а в непогоду вообще пиши пропало.

– Значит, надо везти до ближайшего медпункта, – встрял Борис. – Мы втроём уже вискарём, на, ужалились. Нам за руль нельзя. Решайте, кто поедет.

– Ну, я могу, в принципе.

Вспомнив забитый хламом уазик Виталика, Жека понял, что ехать по-любому придётся ему.

– Ща я тогда машину к воротам подгоню. Вы пока его умойте да морду замотайте чем-нибудь.

Чистить салон от чужой крови Хабарову совсем не улыбалось, но если уж выбора не было, то нужно хотя бы попытаться свести возможный ущерб к минимуму. Он толкнул дверь и вышел на крыльцо. То, что ни о какой поездке не может идти речи, Жека понял сразу. Уж точно не в ближайшее время. За всю свою жизнь он ни разу не видел ничего подобного. Завеса дождя была настолько плотной, что разглядеть что-либо даже на расстоянии вытянутой руки не представлялось возможным. Журчащая стена вонзающихся в землю капель окружала усадьбу белёсой непроницаемой пеленой. Искать дорогу при такой видимости – занятие не только бесполезное, но и крайне опасное. Жека, пятясь, вернулся в дом, плотно прикрыв за собой дверь.

– Траблы? – вопросительно уставился на него Борис. – Передумал, на?

– Ждать надо, когда дождь кончится. Не видно ни хрена.

Жека присел на подлокотник кресла. Женщины хлопотали у неподвижно лежащего тела. Блондинчик, похоже, лишился сознания, по крайней мере, на манипуляции он никак не реагировал и звуков не издавал. Вера старательно вытирала его лицо ватными дисками, а Ника осматривала тело на предмет других повреждений.

– Ух, как хлещет, – Виталик выглянул в окно. – Такие обычно быстро заканчиваются. Подождём.

Однако с наступлением сумерек дождь не только не прекратился, но даже не ослабил свой чудовищный напор. Стасика было решено перенести в одну из спален на втором этаже. Голову бывшего красавчика обмотали куском тряпки, прикрыв глазницы. Ни бинтов, ни антисептиков у старика не нашлось, поэтому пришлось обходиться подручными средствами. Вследствие этого от блондинчика несло алкоголем, как от запойного колдыря. Борис хотел было сбегать в машину за аптечкой, но выглянув во двор, просто молча отдал недопитую бутылку Вере. Использовать виски как средство дезинфекции, конечно, не самое лучшее решение, однако за неимением альтернатив сгодилось и оно.

Ужин сопровождался тягостной тишиной. Все возможные предположения о случившемся уже были озвучены, и новых версий давно не поступало. Каждый думал о своём. Делиться соображениями с малознакомыми людьми никто особо не рвался, но подозрительные взгляды то и дело останавливались на Виталике. Наконец, он не выдержал, раздражённо бросил вилку и поднялся наверх.

– Пойду присмотрю, мало ли… – не обращаясь ни к кому конкретно, буркнул Борис, выбираясь из-за стола.

Оставшиеся мужчины отправились курить на крыльцо.

– Странно всё это, – глубоко затянувшись, выдохнул густое облако дыма Илья. – Зря я сюда приехал. Знал же, что какая-то жопа случится. Надо было довериться интуиции. Она меня никогда не подводила.

– Да как тут угадаешь? – хмыкнул Жека. – Ты же не экстрасенс, чтоб будущее видеть.

– Как сказать. Вот я четверть века баранку кручу, а знаешь, сколько меня за это время гайцы останавливали? Ни разу. Будто не замечают. И на трассе всегда знаю, где пробка, где дорогу размыло, а где ремонтные работы идут. За всё время ни единой аварии. Может, просто везение, конечно, но мне кажется, есть в этом что-то аномальное.

– Вроде взрослый мужик, а в такую херню веришь, – Хабаров саркастично фыркнул. – Небось ещё и гороскопы читаешь?

– Чё ты пенишься, как дешёвый шампунь? – Гульден сплюнул сквозь зубы. – Я тебя так скажу, братка, есть вещи выше нашего с тобой понимания. На опыте отвечаю. Сейчас-то я уже завязал, но в своё время мастерски в стиру шпилил. Лучшим каталой был, без балды. Сколько раз мне за накладные предъявить пытались, мама дорогая! А я ведь даже крапом не баловался, просто фартило по жизни. Будто подсказывал кто-то.

– И как же ты, такой фартовый, в кичеван закатал?

– Да вот одному такому же любопытному по рогам за гнилой базар дал, а он кони шаркнул. Так масть легла. Думаешь, фуфло толкаю? У Кабана вон поинтересуйся за чуйку…

– У кого?

– У Борьки. Ему в девяностых бирку на ногу надеть сто раз могли. Всегда выворачивался каким-то чудом. По-твоему, выходит, тоже горбатого лепит? Нет, братка. Я бесогонов на раз выкупаю и на свист не ведусь. Поэтому советую метлу привязать, пока до серьёзных рамсов не добазарился. Ладно, харе порожняк толкать – пора по шконкам.

Гульден щелчком отправил бычок сквозь плотную завесу дождя и прищурился, словно высматривая что-то в непроницаемой туманной белизне. Жека потянул дверную ручку.

– Слышь, – метис придержал его за плечо, – ты там секи за очкариком без палева. Мутный он какой-то.

– Так-то я бы и к старику присмотрелся, – добавил вполголоса Илья.

– А с ним что не так? – Хабаров вопросительно поднял бровь. – Безобидный больной дед. Толкнёшь – развалится.

– Я когда на огород ходил, – бородач замялся, – там…

– Что?

– Так, ничего особенного, просто пугало у него необычное. Больше на идола старинного похоже, а кругом вороньё дохлое валяется.

– Что ещё за идол?

– В душе не ведаю, но выглядит жутковато. Собачьи морды, змеи, щупальца…

– Змеи? – метис бросил быстрый взгляд в сторону огорода. – Ненавижу, сука, змей.

Он легонько подтолкнул Жеку и поспешно вошёл следом, плотно притворив за собой дверь.

Ночью усадьба жила собственной, свойственной любой деревенской постройке невидимой жизнью. Тихо поскрипывали половицы, словно потревоженные чьими-то осторожными шагами, что-то шуршало и скреблось в стенах. Беспокойные шорохи наполняли, подкрашенную едва пробивающимся сквозь завесу дождя лунным светом, темноту дома.

Жека пялился в потолок, пытаясь составить цельную картину насыщенного событиями дня. Получалось плохо. Его никак не покидало ощущение того, что он что-то упускает.

– Спишь, Сергеич? – голос Виталика оторвал его от размышлений.

– Нет.

– Тоже думаешь, я виноват?

Они разместились в одной спальне вместе с так и не пришедшим в себя Стасиком. Илья, Гульден и Борис заняли соседнюю комнату, а женщины устроили будуар в самом конце длинного коридора.

– С чего ты взял? – Хабарова немного смутила прямота ботаника. – Никто так не думает.

– Да ладно, я же не слепой. Вижу, как все на меня косятся. Только я и правда тут не при делах.

Он ненадолго замолчал, а потом продолжил:

– Что-то с этим местом нечисто. Мы у пруда со Стасом видели кое-что. Короче, старика, похоже, не зря Живодёром прозвали. Там кости и черепа собачьи всюду разбросаны. Много. Не знаю даже… Сотни… Может, больше. Это только на берегу, и неизвестно сколько ещё под водой.

– Вот и нафига ты мне это рассказал? И так на душе неспокойно, тут ещё вы с Ильёй добавляете.

– А что Илья? – оживился Виталик.

– Да глупости. Жути нагоняет просто. Наверное, напугать хочет, чтоб конкурентов устранить.

– Ты после всего случившегося всё ещё остаться хочешь?

– А что такого? Я из-за того, что какой-то дурачок зрения лишился, свой шанс упускать не собираюсь. Вдруг он в лесу просто по глупости на ветки напоролся? Жалко, конечно, парня, но это, в конце концов, его проблема.

– А если бы я так рассуждал, когда тебя на трассе встретил?

– Это другое, – буркнул Жека. – Я же в помощи ему не отказываю. Даже готов был в медпункт везти. Сейчас вот присматриваю, чтоб кони не двинул.

Он бросил взгляд на соседнюю кровать, где лунный свет обрисовывал неподвижный силуэт бесчувственного Стасика.

– И вообще, не надо меня жизни учить. Сам разберусь, как правильно.

– Ладно-ладно, не кипятись, родное сердце. Жизни учить – это у меня профессиональное.

– Ты учитель, что ли?

– Ага. Историк.

– Сразу так и подумал почему-то. Внешность такая типичная.

– Спасибо.

– Да я не это хотел…

– Проехали. Знаешь, а мне тут наш сидевший друг ещё кое-какой пищи для размышлений подкинул. Ты в курсе, что на криминальном жаргоне «сто первым километром» кладбище называют?

– Ну да. Вроде слышал что-то такое. Типа, отправить за сто первый километр, значит завалить наглухо.

– Странное и пугающее совпадение, не находишь? Я знаю, конечно, историческое происхождение этого термина, но с такой его интерпретацией столкнулся впервые. Думаю, что в нашем случае корни всё же уходят ко временам советских репрессий, когда неугодным власти людям было запрещено проживать ближе ста километров от крупных городов. Если же погрузиться в историю глубже, то можно увидеть след так называемой «черты оседлости», применяемой…

Хабаров почувствовал, как тяжелеют веки. Под монотонный бубнёж Виталика он незаметно для себя скользнул в тёплую пустоту забвения. Лекции всегда действовали на него лучше любого снотворного.

Жеке снился покрытый тёмно-зелёной ряской водоём. Во сне он знал, что это именно тот самый пруд возле усадьбы, хоть ни разу и не видел его до этого момента. Меж высокой травы, обильно покрывающей берег, белели кости и черепа животных. По небу, словно в ускоренной съёмке, стремительно скользили рваные свинцовые облака. В глубине пруда чувствовалось чьё-то присутствие.

Хабаров ощущал, как нечеловеческий разум обвивает невидимыми липкими тентаклями его сознание, проникая в самые тёмные уголки, и жадно впитывает то, что удаётся там нащупать. Жека, лишённый возможности пошевелиться, с ужасом наблюдал, как поверхность воды у его ног вспучилась, выпуская человеческую фигуру. Хабаров сразу понял, кто перед ним. С мокрых волос блондинчика, затекая в пустые глазницы, струилась грязная жижа.

Стас открыл рот, конвульсивно вздрогнул, будто в приступе рвоты, и схватился руками за горло. Шея его раздулась. Нечто напористо и целеустремлённо продиралось вверх по пищеводу. Мелькнула в глотке тёмная блестящая плоть. Нижняя челюсть несчастного вывернулась вопреки физиологии. В углах рта возникли быстро расширяющиеся трещины. Раздался мерзкий звук лопающейся и рвущейся плоти. Существо, похожее на огромного угря, выскользнуло наружу, покидая содрогающееся в спазмах тело и, с громким всплеском шлёпнувшись вниз, исчезло, извиваясь в мутной воде.

– Не смотри на то, чего боишься, – донеслось из изуродованного рта Стасика.

Жека дёрнулся и, вскрикнув, проснулся.

– Не бойся того, на что смотришь, – прошелестело в комнате отголоском кошмара.

Странная фраза, просочившаяся сквозь тонкую грань сна и яви, заставила Хабарова посмотреть на соседнюю кровать. Постель блондинчика была пуста.

Жека тихо выругался. Меньше всего ему сейчас хотелось бродить по дому в поисках слепого Стасика, однако, вспомнив укоряющие слова Виталика, он, тяжело вздохнув, спустил ноги на пол. Ступни коснулись чего-то холодного и мокрого. Со свистом втянув воздух сквозь зубы, Жека подогнул конечности и посмотрел вниз. Влажный след тянулся меж кроватей и исчезал за порогом спальни. Хабаров пошарил глазами по потолку, но в темноте обнаружить место протечки, естественно, не удалось.

– Вот сам бы и искал, если такой правильный, – проворчал Хабаров в сторону громко храпящего учителя и, чиркая зажигалкой, вышел из комнаты.

Слабого огонька едва хватало для того, чтобы не спотыкаться о беспорядочно сваленные в коридоре вещи. Мокрая дорожка вела на первый этаж.

– Эй, Стас, – громким шёпотом позвал Жека. – Ты здесь?

Внизу хлопнула входная дверь. Этого ещё не хватало! Продолжать поиски под бушующим снаружи ливнем Хабаров точно не собирался. Надо успеть остановить блондинчика, пока он снова не потерялся. Грохоча подошвами, Жека скатился по ступенькам, быстро пересёк гостиную и вышел наружу.

Стас стоял у подножия крыльца, повернувшись лицом ко входу. Повязки на его лице не было. Воспалённые провалы глазниц ссохлись бурой коростой, с губ, растянутых в безумной улыбке, по подбородку сползала густая желтоватая пена. Жека внезапно вспомнил, где видел его раньше. Стас участвовал в «Схватке ясновидцев» – довольно популярном шоу. Хабаров не был поклонником подобных передач, но из-за земляка, попавшего на телевидение, пару выпусков всё же посмотрел. И как он только не узнал его сразу?

Порой собственный разум играет с людьми странные шутки, отказываясь верно трактовать не вполне очевидную информацию. Вот и сейчас Жека не сразу осознал, что именно показалось ему неправильным в окружающей обстановке, помимо общего сюрреализма происходящего. А когда наконец, понял, то решил, что он всё ещё спит и видит продолжение своего ночного кошмара. Дождь шёл снизу вверх. Взбаламученная вода тёмными тугими струями била в ночное небо, словно вся усадьба оказалась в центре чудовищного гейзера.

Стас развёл руки в стороны и попятился, не переставая скалиться.

– Стой!

Жека рванулся к нему, уже понимая, что не успеет.

– Я слишком пристально вглядывался в бездну, и она меня заметила, – последнее, что произнёс блондинчик, прежде чем исчезнуть за непроглядной пеленой грязного потока.

На мгновение Хабарову почудились чёрные змееподобные тени, кружащие, будто хищные рыбины вокруг размытого силуэта бывшей телезвезды. Снизу донёсся раскатистый грохот, как если бы небо и земля поменялись местами, и гром ударил прямо из-под усадьбы. Крыльцо тряхнуло. Жека, не удержавшись, грохнулся на мокрые доски, от души приложившись головой о порог. Свет перед его глазами померк.

Холодные брызги в лицо заставили Жеку разлепить веки. Ульяна сидела рядом и сосредоточенно кропила его водой из большой жестяной миски.

– Хватит, – утерев капли, Хабаров со стоном сел. – Что ты делаешь?

– В чувство тебя привожу, что ещё? – девушка озабоченно прищурилась. – В порядке? Сколько пальцев?

Она соорудила «фак» и помахала у него перед носом.

– Отвали, – отмахнулся он.

– И это вместо «спасибо»? – Ульяна возмущённо фыркнула и поставила миску на пол. – П-ф-ф-ф... Мудак неблагодарный.

– Ша, подруга! – раздался сзади голос Гульдена. – Не видишь, он не прочухался ещё?

Хабаров покрутил головой. Все охотники за наследством собрались в гостиной и взирали на него со смесью сочувствия и любопытства. Жека совершенно не помнил, как оказался на том самом диване, где ещё недавно обрабатывали раны лишившемуся зрения красавчику.

Точно! Блондинчик!

– Стаса нет? – скорее констатировал, чем спросил он.

– И не только его, – развёл руками Илья. – Некрас тоже пропал. Мы думали, может, ты что-то видел.

– Ну, так-то вроде видел, – поморщился Хабаров, ощупывая шишку на затылке. – Хотя… Не знаю. Не уверен.

Гульден, подтянув штанины треников, опустился на корты перед диваном.

– Завязывай балду кружить, братка, – проникновенно изрёк он. – Колись, чё было?

Жека глубоко вздохнул и неожиданно для себя самого, на одном дыхании выложил все подробности ночного происшествия.

– Обожди, не мороси, – прервал его катала взмахом руки. – Ты уверен, что эту муть голимую видел до того, как отъехал?

– Хрен его знает. Вроде, да.

Гульден долго буравил его внимательным взглядом, потом покачал головой и поднялся.

– Вряд ли вола водит, – огласил он свой вердикт. – Не похож на темнилу. Либо вальтанулся и сам верит в этот прогон, либо…

– Что? – ехидно оскалился Борис. – Серьёзно, на?

– Не важно. Предлагаю по утрянке дружно винта отсюда нарезать. Пусть дед тут сам разгребает.

– А я и утра дожидаться не буду, – Илья решительно направился к выходу. – Дождь кончился, дорогу видно. Веских причин здесь оставаться не вижу. Adiós, amigos!

Хлопнув дверью, он вышел во двор. Вскоре с улицы донеслось тарахтение отъезжающей машины.

– Чё делать будем, на? – Борис вопросительно посмотрел на оставшихся. – Ещё у кого-то есть предложения?

– Думаю, нужно всё же подождать до утра, – отозвалась Ульяна. – Но вообще я предпочитаю демократию. Давайте проголосуем. Те, кто за то, чтобы остаться, скажите отважное «да», а кто против, можете трусливо вякнуть «нет».

– Надо бы деда всё-таки поискать, – поддержал её Жека. – Вдруг помирает где-нибудь за домом. Да и незрячий наш, наверное, где-то по округе бродит, если шею ещё не свернул.

– Как ты их сейчас среди ночи искать собрался? – проворчал Борис. – Давайте уже на рассвете спасательную операцию организуем. Я в целом темноту не особо люблю, а тут ещё и местность незнакомая. Опасно, на.

– Тю, – Виталик презрительно усмехнулся. – Ты чего, маленький, потёмок бояться?

– Маленький у тебя в штанах, на, – огрызнулся Кабан. – Не боюсь я. Просто…

Он запнулся и замолчал.

– Это из-за того, что тебя, живьём, в тулупе деревянном, по беспределу прикопали? – приобнял его Гульден за плечо. – Понимаю, братка. От такого у любого фляга бы свистанула. Считай, травма на всю жизнь.

– Чё ты гонишь? – Борис дёрнул плечами, стряхивая руку каталы. – Нет у меня никакой травмы, на.

Со двора внезапно донёсся громкий лай. Собаки словно взбесились – они с хрипом надрывали глотки в бешеной какофонии, скулили и протяжно подвывали.

– Надо бы проверить, чего там, – Виталик обеспокоенно взглянул на Гульдена. – Посмотришь?

– С хера ли я? – уставился тот удивлённо на учителя.

– Сам говорил, что кореец по отцу. У вас же вроде к собакам особое отношение.

– Ты чё, в край оборзел, фраер? – глаза метиса недобро сверкнули. – Базар фильтруй.

– Не начинайте. Я посмотрю.

Ульяна направилась к двери. Из дальнего угла послышалось угрожающее глухое рычание. Головы присутствующих, как по команде, повернулись на звук. Вера придушенно пискнула.

Сто один километр до Майами (часть 4)

– О, пролетарий нарисовался, на, – высокомерно скривился коренастый мужичок в расстёгнутой на груди гавайке, сверкнув солнцезащитными очками с отражающим покрытием. – Этим бы всё только отнимать, на, да делить. Математики херовы. Другие арифметические действия не выучил?

«Ага, а вот и хозяин люксовой тачки, похоже», – отметил Жека про себя, рассматривая массивную золотую цепь на шее крепыша.

– Почему не выучил? – нахмурился ботаник. – Помножить могу… на ноль.

Глаза за толстыми линзами недобро блеснули, он дёрнулся в сторону оппонента. Хабаров с удивлением отметил, как мгновенно переменился Виталик. От образа простоватого сельского учителя не осталось и следа. Сутулая спина распрямилась, расправились оказавшиеся довольно широкими плечи, от него повеяло спокойствием, уверенностью и… опасностью, что ли? Однако неожиданная метаморфоза ничуть не испугала крепыша в гавайской рубашке. Он подался навстречу, слегка наклонив голову и сжав кулаки.

«Наш человек, – Жека одобрительно усмехнулся. – Привет из девяностых. Сейчас таких мало осталось. Видна старая закалка. Надо бы с ним поближе пообщаться, может пригодиться в будущем».

– Хорош, – встрял между готовыми кинуться в драку мужчинами похожий на байкера бородатый здоровяк в чёрной майке. – Чего началось-то?

Несмотря на внушительный вид, угрозы от него не чувствовалось, а по-детски неумелое изображение русалки, набитое на массивном бицепсе, вообще заставило губы Хабарова растянуться в снисходительной улыбке. «Добродушный увалень», – охарактеризовал его Жека мысленно.

– В натуре, бродяги, чё разбушлатились? – поддержал бородача бритый налысо худощавый азиат. – Харе бакланить.

Виталик оценивающе окинул взглядом обнажённый торс, густо расписанный синюшными портаками, и примирительно поднял руки:

– Всё-всё. Давайте жить дружно. Признаю, не с того начал знакомство. Меня, кстати, Виталий зовут.

Он протянул ладонь крепышу.

– Борис, на, – буркнул тот, неохотно отвечая на рукопожатие.

– Ну вот, другое дело, я Илья, – представился бородач. – Это Гульден.

– Интересная фамилия, – поднял бровь Виталик, поочерёдно пожимая руки. – Немецкая?

– Не фамилия, а погремуха, – азиат почесал вытатуированные на плече игральные карты, объятые огнём, и сплюнул. – Я вообще-то кореец по отцу. По крайней мере, матушка так утверждала.

– Ясно. А чего у ворот толпитесь? Где хозяин?

– Сказал обождать всех, – Илья чиркнул зажигалкой, прикуривая. – Странный он какой-то.

– В смысле?

– Сами увидите.

– По работе есть ясность какая-нибудь? – не унимался Виталик.

– Не мороси, – весело оскалился Гульден. – Какая тебе ясность нужна? Втыкай глубже, бери больше, кидай дальше, пока летит – отдыхай, вот и вся премудрость.

Жека тем временем исподтишка рассматривал остальных охотников за наследством. Рядом с калиткой, закинув руки за голову, загорал на расстеленной футболке молодой, не больше тридцатника, смазливый блондинчик. Чуть поодаль о чём-то шептались две тётки, время от времени бросая заинтересованные взгляды на загорающего. Встретить среди претендентов женщин Хабаров как-то не был готов. Однако, хоть конкурентки и совсем не отвечали его вкусам, присутствие противоположного пола всё же бодрило.

На самом деле парочка смотрелась комично. Одна худая и длинная как жердь, вторая пухленькая «полторашка». На контрасте это выглядело довольно забавно. Несмотря на то, что обе явно не были белоручками, Жека не мог рассматривать их в качестве серьёзных конкурентов. Всё-таки тяжёлый физический труд — это прерогатива мужчин, а поработать тут, судя по состоянию усадьбы, придётся плотно. Загорающего красавчика, к слову, он тоже сразу списал со счетов. Ну совсем не был тот похож на трудягу, скорее уж на разбалованного альфонса. К такому сорту людей Хабаров, обладающий типичной рабоче-крестьянской внешностью, относился с неприязнью и скрытой завистью. Лицо блондинчика показалось ему смутно знакомым, но вспомнить, где он мог его видеть, Жека не сумел, как ни старался.

Вдалеке раздалось низкое хриплое рычание четырёхцилиндрового двигателя. На дороге, окутанный клубами пыли, возник быстро увеличивающийся в размерах красный спортбайк.

– О, а я думал, мы с Сергеичем последние прибыли, – протянул Виталик, мрачнея. – Ещё один желающий. Кто-то из ваших, похоже.

Он легонько пихнул Илью локтем.

– Каких это «наших», – подозрительно зыркнул на него бородач.

– Ну, из байкеров.

– А ты с чего вообще решил, что я байкер?

– Похож.

– Я так-то, считай, всю жизнь дальнобойщиком проработал, и этих лиц гоночной национальности сам терпеть не могу.

Хищная морда с надписью «Yamaha» на переднем обтекателе замерла в полуметре от «Гелендвагена». Ещё до того, как мотоциклист снял шлем, стало понятно, что гегемония патриархата на отдельно взятой поляне серьёзно пошатнулась.

Байкерша мотнула головой, закинув тугую плеть иссиня-чёрных волос за спину, и, изящно перекинув ногу через бензобак, спрыгнула на траву. Притихшие женщины с ревностью осматривали вновь прибывшую. Посмотреть, конечно, было на что. Соперничать с ней за внимание сильного пола – затея, заведомо обречённая на провал. Аппетитная фигурка и озорное точёное личико сразу приковали мужские взгляды. Девушка повесила шлем на руль и, слегка покачивая бёдрами, направилась по едва заметной в траве тропинке к высокой металлической ограде.

– Хороша, – протянул Илья, восхищённо покачав головой. – Лет пятнадцать назад я бы… Ух!

– Центровая краля, – подтвердил Гульден. – Подкатить, что ли?

– Не твоего поля ягода, родное сердце, – усмехнулся Виталик.

– Поживём – увидим, доживём – узнаем, выживем – учтём.

Натянув футболку, он порысил за байкершей.

– Мадам, постойте! Я очарован вашей красотой!

Та, не сбавляя шаг, смерила его насмешливым взглядом через плечо и бросила вполголоса что-то язвительное, судя по интонации.

– Ты чё, курица, – взвился Гульден, – ваще рамсы попутала?

За оградой раздался громкий многоголосый лай. Жека испуганно вздрогнул.

– Ого, – удивлённо хмыкнул он. – У него там псарня, что ли?

Меж тем, калитка, протяжно скрипнув, отворилась. Долговязая фигура в блестящем сером дождевике с глубоким, скрывающим лицо капюшоном возникла в проёме. Узловатая старческая рука крепко сжимала деревянную клюку. Было заметно, что движения хозяину усадьбы даются с большим трудом.

– Он бы ещё пуховик надел, – Хабаров покосился на Виталика.

Даже камуфляжная куртка последнего при первой встрече не удивила его так сильно.

– Я же говорил, странный, – негромко обронил Илья.

– Добро пожаловать.

Старик сделал приглашающий жест и, прихрамывая, скрылся в глубине двора. Байкерша тут же скользнула следом, остальные нестройной вереницей потянулись за ней. За забором царили разруха и запустение, но это не сильно смутило Жеку – на другое он и не рассчитывал. А вот к чему Хабаров точно готов не был, так это к такому количеству собак. С опасливым удивлением он косился на разъеденные коррозией металлические клети, неровными рядами расположившиеся вдоль заросшей сорняками тропинки к крыльцу. Животные за ржавыми решётками бесновались и рвали воздух хриплым лаем надсаженных глоток, орошая землю пенной слюной. «Странно, что они молчали, пока хозяин не открыл калитку», – мелькнуло у Жеки в голове.

– Зачем столько? – дёрнул он за рукав Виталика. – Разводит, что ли?

– Откуда мне знать? – слегка нервно отозвался тот. – Хотя… Помнишь, как его местные называют?

– Живодёр?

– Во-о-от, – протянул собеседник, многозначительно пуча глаза. – Не нравится мне всё это… Ох, не нравится…

Хабаров тоже не был в восторге от внезапно открывшихся обстоятельств. Физической работы он не боялся, а вот собак – совсем другое дело. Если их ещё и кормить придётся, то, может, ну её нафиг, эту московскую квартиру?

Старик тяжело поднялся на крыльцо и, обернувшись, громко стукнул клюкой о деревянный настил. Лай резко оборвался. Псы, негромко ворча и поскуливая, улеглись на изрытую когтистыми лапами землю.

– Вас немного больше, чем я рассчитывал, – сиплый, каркающий голос неприятно резанул по ушам.

Голова, скрытая капюшоном, медленно повернулась, ненадолго задерживаясь на каждом из присутствующих. Жека поёжился – впервые за сегодняшний день он ощутил прохладу, но отчего-то это совсем не принесло ему облегчения. Казалось, холод пришёл не снаружи, остужая разгорячённое тело, а поднялся откуда-то изнутри, рассыпаясь невидимыми мурашками. «Мороз по коже», – всплыла в памяти подходящая ассоциация.

– Извиняюсь, что встречаю вас в таком виде, – продолжил старик. – На то есть основание. Я серьёзно болен, и моя внешность может вам сильно не понравиться. Собственно, по этой же косвенной причине вы все здесь и собрались. Мне осталось недолго, а перед смертью хотелось бы успеть привести усадьбу в порядок. Сил с каждым днём остаётся всё меньше, даже выполнение простых работ вызывает серьёзные затруднения. Родственников у меня нет, с соседями не особо дружу, поэтому решил привлечь человека со стороны…

Он внезапно зашёлся булькающим затяжным кашлем. Ладонь исчезла под капюшоном, видимо, прикрывая рот.

– Бригада таджиков за неделю тут всё в порядок привела бы, – буркнул вполголоса Илья.

– Тихо ты, на, – пихнул дальнобойщика локтем Борис. – Если тебе квартира не нужна, то вали отсюда, а другим не мешай.

– Ещё раз толкнёшь, башку откручу, – взяв крепыша двумя пальцами за лацкан гавайки, выдохнул тот прямо в зеркальные очки.

– Попробуй, на. Она у меня туго привинчена.

– Ждать смерти просто так слишком тяжело, – отдышавшись, прервал их негромкую перепалку старик. – Хочется не только принять участие в работе, но и увидеть результат своих усилий. При этом я свыкся с одиночеством – в толпе чувствую себя неуютно, поэтому одного компаньона будет вполне достаточно. Осталось лишь определиться с кандидатурой. В связи с чем предлагаю пройти в дом и пообщаться в более непринуждённой обстановке. Познакомимся поближе, обсудим насущные вопросы и прочее за скромной трапезой. Я взял на себя смелость приготовить обед.

Не дожидаясь ответной реакции на свою короткую речь, хозяин усадьбы исчез в дверном проёме. Кандидаты тоже поспешили внутрь. Жека немного замешкался, раздумывая, не вернуться ли ему домой прямо сейчас, однако любопытство взяло верх, и, бросив осторожный взгляд на притихших собак, он последовал за остальными.

В доме вкусно пахло жареным мясом, только вот к аромату готовой пищи примешивался едва уловимый душок сырости и плесени. Подгнившие половицы со скрипом прогибались под ногами. Доски, кое-как прикрытые выцветшими половиками, казалось, в любой момент могут проломиться под тяжестью с любопытством озирающихся гостей. Жеку сейчас всё это мало волновало, после безжалостного солнцепёка сумрачная прохлада запылённого помещения казалась ему спасительной благодатью. Он с любопытством рассматривал стоящее в углу на задних лапах чучело громадного бурого медведя и висящие на стенах головы косуль, лосей и волков.

– Прошу простить за беспорядок, – проскрипел старик. – Этот дом слишком велик для одного человека. Я, конечно, пытаюсь поддерживать чистоту, но в последнее время получается это не очень успешно. Присаживайтесь.

Он, кряхтя, уселся во главе массивного стола и приглашающе махнул рукой.

– Кому не хватит приборов и посуды, возьмите в буфете. Берите без стеснения. Зовут меня Некрас. Если есть какие-то вопросы, можете спрашивать, постараюсь удовлетворить ваше любопытство в полной мере.

Жека только сейчас понял, как сильно проголодался. Плюхнувшись на табурет, он принялся наполнять тарелку варёной картошкой с зеленью, сочными кусками мяса и свежими овощами.

– Дичь? – авторитетно поинтересовался Борис, облизывая жир с пальцев.

– Лосятина, фазаны, рябчики в сметане, – в голосе Некраса мелькнули хвастливые нотки. – Здесь раньше охотничьи угодья были. Сейчас-то, конечно, тайга не так щедра, да и я уже не молод, но кое-что всё же получается добыть.

Он тяжело вздохнул.

– Так и живу. Охота да огород. Рыбачу ещё иногда, но это больше для души.

– Терпеть не могу рыб, – брезгливо передёрнул плечами блондинчик. – Мерзкие скользкие твари.

– По речке уже не хожу, – проигнорировал старик недовольное брюзжание красавчика, – а вот пруд тут совсем рядом, метров двести через луг. Баня там же, на берегу. Если есть желание попариться, милости прошу. В общем, советую тщательней оглядеться, познакомиться с хозяйством, погулять по территории. Врать не буду – работы много, если почувствуете, что не готовы, лучше говорите прямо. Оставайтесь на ночь. Спален на втором этаже достаточно. Заодно и я к вам присмотрюсь, перед тем как решение принять.

Голос его сорвался, он согнулся над столом в очередном приступе кашля.

– Совсем плох старый, – быстро шепнул Жеке Виталик. – Как бы раньше времени не преставился.

Тот кивнул соглашаясь. Он уже и сам об этом подумал. Удивительно, как в таком состоянии он ещё на охоту ходить умудряется? Мясо, кстати, получилось просто восхитительно. Гости смели всё подчистую. Сам же старик к обеду так и не притронулся, только прихлебывал какой-то пахучий отвар из потрескавшейся от времени деревянной кружки.

Поспешно завершив трапезу, нетерпеливый Борис подсел поближе к деду и принялся негромко что-то выспрашивать. Вскоре к ним присоединился Гульден. Жека сначала хотел послушать разговор, но потом решил всё же позже поговорить с Некрасом лично. Так вероятность выделиться среди остальных кандидатов будет больше.

Ника с Верой, с которыми он успел познакомиться во время обеда, убирали со стола и шустрили на кухне, вовсю демонстрируя старику свои навыки хозяюшек. Неразговорчивая байкерша Ульяна бродила по гостиной, рассматривая развешенное среди охотничьих трофеев холодное и огнестрельное оружие. Хотя в антикварных саблях и ружьях Хабаров не разбирался совершенно, однако даже ему было ясно, что это не подделки, а по-настоящему ценные вещи. Надо будет аккуратно выяснить у деда, кому после его смерти достанется усадьба и всё барахло. Может, к квартире в Москве полагается ещё и приятный бонус.

Виталика сразу заинтересовал пруд, куда он и направился по окончании обеда. Холёный блондинчик Стас увязался за ним. «Хотя какой он Стас? – подумал Жека с раздражением, глядя вслед удаляющимся конкурентам. – Самый настоящий Стасик».

Илья звал на огород, но Хабаров, помня о клетках с собаками, решил пока остаться в доме. Запертые животные хоть больше и не проявляли признаков агрессии, но по-прежнему нервировали его. Для себя Жека решил, что первым делом выяснит, насколько обязанности помощника будут касаться взаимодействия с этими жуткими псинами. Возможно, от борьбы за наследство придётся отказаться уже в самом начале. Не складывается у него что-то с хозяйственными работами. Он с досадой вспомнил, как свалился со строительных лесов, помогая знакомому с ремонтом дачи, и механически почесал сломанную при падении ногу.

– Жень, – окликнула его Ника. – Сможешь воды принести? Мы бы с Верочкой влажную уборку быстренько сделали. Я там во дворе колодец видела.

Стряхнув неприятные воспоминания, Хабаров недовольно зыркнул на толстушку, но возражать не стал – со вздохом поплёлся к выходу.

– Куда? – донеслось ему вслед. – Тару возьми. В ладошках, что ли, нести собрался?

Подхватив помятые эмалированные вёдра, Жека вышел во двор и осмотрелся. Собаки внимательно наблюдали за ним сквозь ржавые прутья решёток.

– Воды принести… – скривив губы, передразнил он негромко Нику. – Раз так надо, то и шла бы сама.

Заросший мхом полуразвалившийся колодец разместился у забора в глубине двора, аккурат рядом с клетью, в которой, положив морду на лапы, свернулся громадный кобель. Жека неуверенно двинулся по едва заметной в высокой траве тропинке. Чёрный лохматый пёс настороженно навострил уши, верхняя губа его медленно поднялась, обнажая острые зубы, из пасти донеслось низкое угрожающее рычанье.

– Тише-тише, Бобик, – выдавил Хабаров. – Свои. Не ругайся.

Кобель резко вскочил и с громким лаем бросился на решётку. Клетка покачнулась, навесной замок на подавшейся вперёд двери лязгнул дужкой о проушины. Жека отпрянул, выронив вёдра.

– Сука! – испуганно пискнул он.

– Не, это кобель. По морде видно. Тупая и злобная рожа, как у большинства самцов.

Ульяна стояла позади, скрестив руки на груди, и ехидно улыбалась.

– Очкуешь?

– Нет, – буркнул он, подбирая выпавшую тару. – Просто неожиданно…

– Ладно, не ссы. Сейчас угомоню зверя. Я с животными хорошо лажу.

Она уверенно приблизилась к клетке и что-то тихо, успокаивающе зашептала. Пёс умолк, склонил голову набок и вильнул хвостом. Девушка просунула кисть сквозь прутья, коснулась жуткой морды. Влажный язык преданно лизнул тонкие пальцы.

– Видишь, – обернувшись, усмехнулась байкерша. – Главное не бояться. Они страх сразу чуют.

Жека смущённо переминался с ноги на ногу.

– Ну, чего застыл? С колодцем сам справишься или тоже помочь?

– Сам. Только ты это… Тут побудь пока.

– Ок. Побуду. Это же потому, что тебе приятно моё общество, а не оттого, что ты обделался со страху?

Жека молча юркнул к колодцу, неловко обогнул лужу у подножия покосившегося сруба, поставил вёдра на землю и принялся сосредоточенно крутить изогнутую рукоятку ворота. Бадья с водой, стукаясь о стенки, медленно поползла наверх. Мокрая цепь со щелчками накручивалась на деревянный цилиндр. Хабаров украдкой косился на Ульяну.

Девушка, погрузившись в раздумья, рассеянно почёсывала за ухом разомлевшего пса. Жека непроизвольно засмотрелся на соблазнительные выпуклости и изящные изгибы женского тела. Довольно откровенный наряд будоражил воображение: облегающий алый кроп-топ открывал плоский живот и эротично обрисовывал высокую грудь, а короткие разлохмаченные снизу джорты едва прикрывали аппетитные ягодицы стройных ног с крепкими икрами. Что и говорить – фигура у Ульяны была на зависть многим, да и личико не подкачало. Только вот в слегка раскосых, с хитринкой, глазах порой проскакивала холодная, как сталь отточенного клинка, надменность. Слишком самоуверенная и дерзкая – не всякий осмелится с такой связаться. «Лесба или фемка, похоже, – решил Жека. – А может и то, и другое».

– А ты мужчин не очень любишь, да? – осторожно проверил он своё предположение.

– Почему? – вскинула бровь девушка. – Люблю. Только встречаются они сейчас редко. То, что у человека член между ног болтается, ещё не делает из него настоящего мужчину.

Жека подтянул рукой тяжёлую бадью и примостил её на край колодезного сруба.

– Ну, с таким подходом ты мужика долго искать будешь.

– Разве похоже, что я кого-то ищу?

На дрожащей поверхности воды мелькнула тень. Жека заглянул в бадью и тут же, вскрикнув, отшатнулся. Вместо собственного отражения он увидел лицо Стасика. Красавчик разевал рот в беззвучном вопле, из пустых окровавленных глазниц, по щекам, словно слёзы, стекали тёмно-красные ручейки.

– Ты чего? – дёрнулась Ульяна.

– Там это…

Хабаров осторожно вытянул шею, высматривая обезображенную физиономию. Ничего, лишь яркий солнечный диск да размазанные по небу узоры перистых облаков отражались в трепещущей водной глади.

– Что?

– Забудь. Показалось.

Жека с силой провёл ладонью по лицу сверху вниз, будто пытаясь стереть увиденное.

– И часто с тобой такое? – впервые в голосе байкерши прозвучала искренняя заинтересованность.

– Какое?

– Ну, мерещится всякое?

– Нет. До сегодняшнего дня вообще ничего похожего не было.

– А сегодня?

– А сегодня прям что-то перебор. Может, из-за жары?

– Возможно. День летнего солнцестояния, как-никак. Повышенная активность излучения, магнитные бури и прочее. Бывает, не бери в голову…

– …бери в рот, легче выплюнуть, – не к месту ввернул Хабаров глупую шутку и сконфуженно замолчал.

Девушка, прищурясь, пристально посмотрела ему в глаза, будто выискивая что-то ведомое лишь ей. Жека смущённо отвернулся. Наполнив вёдра, он столкнул пустую бадью в тёмный зев колодца и, ухватившись за оцинкованные дужки, нарочито бодрым шагом направился к дому.

Ульяна проводила его внимательным взглядом. Девушка хмурила брови, озабоченно покусывая уголок нижней губы. Что-то в поведении или словах Хабарова её насторожило и заставило глубоко задуматься. Тряхнув головой, она отогнала беспокойные мысли и, потрепав притихшего пса по лохматой холке, зашагала следом за Жекой. За её спиной из глубины колодца раздался едва слышный всплеск. Тихий звук слабым эхом отразился от обледенелых стен и растворился в холодной тьме. Псы в клетках испуганно прижали уши и жалобно заскулили.

Сто один километр до Майами (часть 3)

Нет, Жека не был каким-то конченым неудачником. Неплохая зарплата, нелюбимая, но доходная работа в железнодорожном депо, машина, квартира в краевом административном центре – всё как у людей. Уверенный представитель среднего класса на первый взгляд, только вот денег почему-то постоянно не хватало.

Заначка, о которой жена, как он наивно полагал, не подозревала, росла слишком медленно. Кроме того, в порывах хмельной щедрости Жека частенько неумолимо транжирил свои скромные накопления. Утром, конечно, сожалел о неразумных тратах, но поделать с этим ничего не мог – натура такая. Однако Хабаров не сдавался – в надежде срубить бабла постоянно ввязывался в какие-то мутные авантюры, зачастую идущие вразрез с действующим законодательством. Он терпеливо ждал, когда судьба подкинет ему большой куш, и вот, наконец, фортуна, похоже, обратила на него свой взор.

– Здрасти.

Ладонь, сжимающая смартфон, предательски вспотела.

– Я по поводу объявления.

– День добрый, – скрипучий старческий голос неприятно царапнул ухо. – Слушаю вас.

– Да я, эт самое… Узнать хотел, чё делать надо вообще?

– Вы объявление внимательно читали? Там всё прописано. Повторяться не буду – время дорого. У меня сейчас каждая минута на счету.

– Ну да, читал. Просто думал подробнее расспросить…

– Молодой человек, желающих много. Я не собираюсь каждому индивидуально объяснять. Если действительно заинтересованы, то при встрече всё покажу и расскажу. Особых навыков, кроме усердия и прямых рук, растущих из правильного места, не потребуется.

– Ну, это… Я готов, так-то. Когда подъехать можно?

– Завтра получится?

– Попробую.

– Отлично. До встречи.

– Хорошо, а как проще доех…

Жека посмотрел на экран сотового – собеседник отключился.

– Гандон штопаный, – сплюнул он и убрал телефон.

Мятый клочок газеты с неровными краями в его руках перегнулся от порыва тёплого июльского ветра, облепив большой палец. Расправив обрывок, Жека в который раз пробежал глазами по объявлению.

«В частный дом срочно требуется помощник по хозяйству.

Обязанности: уход за участком, уборка, текущий ремонт, выполнение мелких поручений.

Занятость: два дня в неделю.

Адрес: Станция “101-й километр”, охотничья заимка Дальний Яр.

В качестве оплаты предлагается включение работника в завещание с правом наследовать двухкомнатную квартиру в г. Москва.

Обращаться по телефону…»

– Слышь, Хаба́р, – хлопнул его по спине незаметно подошедший сзади бригадир, – тебя там в бухгалтерии чего-то спрашивают.

Жека вздрогнул, от неожиданности выронив тлеющую сигарету.

– Не Хабар, а Евгений Сергеевич, – недовольно огрызнулся он и, спрятав обрывок газеты в карман, поспешил от курилки к крыльцу административного здания.

Остаток дня Жека провёл в размышлениях о целесообразности предстоящей поездки. Сомнения терзали его охваченный сумятицей разум. Что-то не давало покоя, тревожно царапая изнутри предвкушением неприятностей, но шанс завладеть квартирой в столице глушил осторожные проблески здравого смысла. Он с замершим сердцем листал ленту поисковика в телефоне, просматривая стоимость недвижимости и прикидывая, сколько в перспективе сможет выручить с продажи московского жилья. Даже по самым скромным прикидкам выходило, что с учётом накоплений, денег должно хватить не только на приобретение жилища, но и на вполне безбедное существование в период адаптации.

Судьба словно хотела вознаградить его за долгие годы терпеливого ожидания. Казалось бы, грех упускать такой шанс. Однако неоправданно щедрое предложение смущало – от него дурно пахло какой-то мошеннической схемой. С другой стороны, в век Интернета затевать крупную аферу с помощью объявления, размещённого в местной газетёнке, казалось глупостью. Ну кто сейчас читает газеты? Жека и сам наткнулся на странную вакансию совершенно случайно, бездумно скользя глазами по последней странице местного печатного издания, оставленной кем-то в туалете. Когда взгляд зацепил строчку о вознаграждении, сердце замерло и тут же застучало чаще. «Вот он, – мелькнуло в голове, – мой билет в Майами».

– Эй, мастер, чего ворон считаешь? – продрался сквозь цеховой лязг окрик слесаря. – Иди на площадку. Снова до темноты проковыряемся. Дома мечтать будешь!

– Тебя забыл спросить, – отозвался Жека, пряча телефон. – Совсем охренели, сука.

Однако размышления о возможном наследстве пришлось отложить до конца рабочего дня.

Ночью он долго ворочался в кровати – тревога из-за предстоящей поездки копошилась под черепной коробкой вертлявым червяком сомнения. Когда же он, наконец, вырубился под тихое сопение супруги, ему приснились тёплые волны Атлантического океана, бережно качающие его в своих мягких объятиях.

Навигатор телефона вёл себя странно – отметка пункта назначения мигала и периодически пропадала с карты. На самом деле в этом не было ничего удивительного, качество связи за городом оставляло желать лучшего. Трясясь на рытвинах загородной дороги под нехитрые аккорды хрипящего из динамиков блатняка, Хабаров щурился от бьющего в глаза солнца и прокручивал в голове утренний разговор с женой. К подозрительной авантюре супруга отнеслась со скепсисом, но долго спорить не стала. Несмотря на довольно мягкий характер, Жека отличался редкой твердолобостью, и если уж что-то решил, то отговорить его было задачей крайне непростой.

– Не печалься, любимая-я-я, – подвывал немелодично Хабаров, барабаня пальцами по ободу рулевого колеса. – За разлуку прости меня-я-я…

Он протяжно, с поскуливанием зевнул. Адски хотелось спать – сказывалась беспокойная ночь. Отяжелевшие веки упорно ползли вниз. Жека сильно зажмурился, нажал пальцами на глаза, проморгался…

– Ох, ты ж!..

Резко вывернув руль, он вдавил в пол педаль тормоза. Потрёпанная временем Corolla Axio, жалобно взвизгнув, зарылась носом в кювет и заглохла. Лямка ремня безопасности врезалась в тело, разом выдавив весь воздух из внутренностей, голова мотнулась, боднув рулевое колесо, в шее что-то подозрительно хрустнуло.

С минуту Хабаров просто сидел, не шевелясь, восстанавливая дыхание и пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Немного придя в себя, он отстегнулся, выкарабкался наружу, поморщившись потёр вздувшуюся на лбу шишку и бегло осмотрел передок машины. На первый взгляд серьёзных повреждений не наблюдалось. «Не хватало ещё на ремонт тачки попасть, – раздражённо подумал он. – Поднял бабла, называется».

Выбравшись из канавы на обочину, Жека покрутил головой в поисках причины аварии. Никого. Только высокая трава лениво колыхалась зелёной бесконечностью полей, да ветер гонял пыль по пустой дороге.

Однако что-то же мелькнуло перед капотом? Волк? Собака?

Хабаров поёжился. Тут ещё неизвестно, что хуже. Волки, конечно, грозные хищники, но собак Жека боялся с детства. Даже мелкие безобидные шавки вызывали у него приступы панического ужаса. Опасливо косясь по сторонам, он вернулся к автомобилю, завёл двигатель и попытался вырулить на проезжую часть. Шины беспомощно закрутились в воздухе, не чувствуя сцепления с поверхностью. Жека снова выбрался из салона, обошёл кругом, присел, заглянул под днище. Как оказалось, манёвр уклонения закончился не очень удачно – оба передних колеса угодили в широкое углубление на дне канавы, лишившись даже малейшего соприкосновения с землёй. Без посторонней помощи тут явно не обойтись.

Он вытащил из кармана телефон.

– Твою мать!

Длинная изломанная трещина пересекала экран по диагонали. Вдавив кнопку питания, Хабаров с надеждой вглядывался в черноту дисплея. Тщетно. Смартфон пришёл в негодность.

Жека тяжело вздохнул. Минут пятнадцать назад он вроде проезжал мимо каких-то построек, можно вернуться и попросить помощи. Тащиться по жаре обратно совершенно не хотелось, однако выбора не было. Сидеть и ждать, когда кто-нибудь проедет мимо, не самый лучший вариант. Он вдруг понял, что не встретил ни одной машины с того момента, как свернул на эту раздолбанную грунтовку. Не факт, что в ближайшее время тут вообще кто-нибудь появится.

Отмахиваясь от назойливой мошкары, Хабаров под стрекот шуршащих в высокой траве насекомых побрёл по пыльной просёлочной дороге. Солнце жарило нещадно и яростно. С тоской вспоминая о божественной прохладе автомобильного климат-контроля, он стянул пропитавшуюся потом футболку и обвязал ею голову. Пейзаж вокруг был настолько однообразным, что пропадало ощущение движения. Жеке порой казалось, что он просто топчется на месте. Каждый шаг давался всё тяжелее, хотелось упасть в мягкие зелёные заросли, закрыть глаза и заснуть. Вдобавок, вскоре проснулась жажда. И вот, когда он уже решил плюнуть на всё и вернуться к оставленной машине, впереди послышался надсадный рёв двигателя.

Вдалеке, окутанная клубами пыли, возникла быстро увеличивающаяся точка. Кто-то ехал навстречу, демонстративно игнорируя разрешённые скоростные режимы. Плевать, Жека и сам не был образцовым водителем. Главное сейчас – не упустить возможность выбраться из досадного переплёта. Сдёрнув футболку с головы, он принялся отчаянно ею размахивать, призывая неизвестного лихача остановиться.

Замызганный уазик, скрипнув тормозными колодками, замер в полуметре от перегородившего проезд, истекающего потом бедолаги.

– Охренел? – высунулась в окно плешивая лобастая башка. – Чего под колёса лезешь?

– Братан, не обессудь. Беда у меня – с трассы слетел. Подсобишь?

– Дёрнуть что ли? Сам цел?

– Ага.

– Я так-то тороплюсь вообще.

– Выручай, друг. Кроме тебя некому. Видишь же, глушь какая кругом.

– У меня и троса нет.

– Всё есть. Тут недалеко ехать. По пути как раз.

– Ладно, хрен с тобой. Запрыгивай.

Хабаров обрадованно посеменил к передней дверце.

– Назад садись, – одёрнул его недовольный спаситель. – У меня замок спереди заедает. Только разгреби там немного.

Металлическая выцветшая поверхность кузова лучилась жаром, словно забытая на включённой плите кастрюля. Разогнав взмахом руки надоедливо снующих перед лицом слепней, Жека нырнул в душный салон и, сдвинув в сторону грязный садовый инвентарь, разместился на сиденье.

– Евгений, – сунул он раскрытую ладонь меж спинок передних кресел и зачем-то добавил, – Сергеевич.

– Сергеич, значит, – усмехнувшись, пожал протянутую руку водитель. – Меня Виталиком зовут. Будем знакомы.

Виталику на вид было хорошо за пятьдесят. Сухой и жилистый, казалось, он совсем не испытывал дискомфорта от летнего зноя. Жека с удивлением рассматривал коричневую загорелую шею, торчащую из воротника камуфляжной куртки, и недоумевал, как можно в такую жару одеваться подобным образом. Сам он готов был стянуть даже трусы, только бы это хоть немного помогло избавиться от сводящей с ума духоты. Внешне попутчик напоминал деревенского школьного учителя, выбравшегося с классом в поход на природу. Здоровенные, на пол-лица, круглые очки с толстенными линзами только усиливали это впечатление. «Ботаник какой-то пришибленный», – неприязненно подумал Хабаров, для себя решив именно так и называть нового знакомого.

Ботаник Виталик повернул ключ зажигания.

– Показывай путь.

Машина, фыркнув, рывком тронулась с места.

– Так там это… Прямо постоянно.

– А ты не на Дальний Яр намылился, родное сердце?

– Ну да. Туда ехал.

– К Живодёру, значит? – скорее констатировал, чем спросил Виталик, и неодобрительно покачал головой. – Конкурент, получается. Тоже квартиру в Москве хочешь?

– Да я только узнать, чё да как, – напрягся Хабаров. – Может и не соглашусь…

– Да не ссы, – перебил его попутчик. – Не бросать же тебя здесь из-за этого. Я всё понимаю, куш жирный обещан. Только…

Он осёкся и замолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать.

– Чего? – не выдержал Жека. – Что-то знаешь?

– Да болтают всякое о нашем нанимателе. Я тут пока добирался, порасспрашивал у местных за него, да за Дальний Яр этот… Короче, нехороший человек, если людям верить.

– А конкретнее?

– Не люблю сплетни распускать. Может, просто клевещут, но ты ухо всё равно востро держи. Мало ли…

– Ясно. Кличка подозрительная, конечно.

Машину подкинуло на ухабе, Жека подпрыгнул, чиркнув макушкой брезентовый тент крыши салона. На коричневой ткани остался влажный след – пот лил градом, несмотря на открытые окна.

– А ты как понял, что мы оба к одному человеку едем? – вытирая раскрасневшееся лицо, осведомился он. – Может, я по другому делу и вообще к другим людям?

– Каким людям, Сергеич? Там же, кроме него, не живёт давно никто. До семнадцатого года шикарная усадьба была на том месте, потом под охотничью заимку приспособили, а сейчас вообще глушь да мерзость запустения. В наше время и в крупных-то деревнях народу всё меньше с каждым годом становится, чего уж тут говорить про этот медвежий угол. Ничего удивительного, что старику помощник потребовался. О, кажись приехали. Твоя колымага?

– Ага.

– Ну, пошли посмотрим, что сделать можно.

После душного уазика даже полуденная жара показалась Жеке не такой ужасной. Виталик обошёл торчащий из кювета седан, заглянул под днище, неодобрительно цыкнул и, почесав загорелую плешь, протянул:

– Да-а-а… Крепко засела. Опору нужно под колёса какую-нибудь. Ща сколхозим подручными средствами. Нам не привыкать мастерить из говна и палок. Чего-чего, а этого добра тут должно быть в избытке. Я там по пути сарай сгоревший видел, может, удастся найти пару крепких досок. Давай так, я съезжу быстро назад, а ты пока поищи камней потяжелее.

Ботаник прыгнул в уазик и, обдав Жеку вонючим выхлопом, растворился в знойном мареве. Снова оставшийся в одиночестве Хабаров полез за сигаретами. Закурил. Спрятал зажигалку в карман шорт. Пальцы наткнулись на бумажный прямоугольник. Он вытащил сложенный вчетверо обрывок газеты. Объявление. Откуда? Жека не помнил, чтобы перекладывал его из рабочих штанов.

Развернув измятый клочок бумаги, он недоумённо моргнул, сердце замерло, пропустив удар, сигарета выпала из приоткрывшегося рта. Вместо текста о поиске работника на обрывке темнел квадрат фотографии. Хабаров смотрел на чёрно-белую картинку, на напечатанную жирным шрифтом фразу «ПРОПАЛ ЧЕЛОВЕК» и чувствовал, как стремительно остывает стекающий по телу пот. Это лицо он ежедневно видел в зеркале. О том, что фото совсем свежее, можно было догадаться по футболке, надетой им утром, и ссадине на лбу от удара о руль. Что за чёрт? Жека сильно зажмурился, осторожно приоткрыл глаза… В руке ничего не было. Виски сдавило тугим обручем боли, к горлу подступила тошнота, в груди кольнуло. «Это нехорошо, – подумал он отрешённо. – Либо солнце напекло голову, либо у меня сотряс после аварии».

На ватных ногах Хабаров добрёл до машины, протиснулся внутрь, завёл двигатель и, откинувшись на спинку водительского сиденья, закрыл глаза. Система климат-контроля, по идее, должна была облегчить странные симптомы, если они вызваны жарой. По крайней мере, он на это надеялся.

Беспокойные мысли суетливо крутились в голове, пугая возможными последствиями. Нужно было как-то отвлечься, и Жека представил песчаный пляж Майами. Его разгорячённого лица будто коснулся лёгкий солёный бриз Атлантического океана. На секунду почудились далёкие крики вечно голодных чаек. Нет, не почудились. Какой-то посторонний звук действительно пробивался сквозь урчание мотора.

Жека посмотрел на дорогу и обмер – из высокой травы появлялись собаки. Разномастная стая. От крупных пород до совсем мелких. Зрелые особи и щенки. Некоторым, похоже, было не больше нескольких дней от роду, и они ещё не научились держаться на лапах. Незрячие кутята, пища и поскуливая, ползли к машине меж лап взрослых псов, оставляя влажные полосы в дорожной пыли. Животные выглядели жутко и отталкивающе. Редкие клочки мокрой шерсти свисали, слипшись в неряшливые сосульки, и топорщились грязными колтунами. В синюшных, покрытых язвами, островках обескровленных проплешин извивались червеобразные паразиты. Пустые глазницы кишели личинками. Бледные, полупрозрачные тельца скатывались на землю по облезлым, гниющим мордам. Пасти щерились жёлтыми остриями зубов. Изредка кто-нибудь из псов, судорожно дёрнув головой, издавал глухой булькающий звук, даже отдалённо не напоминающий лай, а скорее похожий на попытку выдавить воздух сквозь клокочущую в горле жидкость.

Оцепеневший от страха человек наблюдал, как стая обступает машину. Он понимал, что проникнуть внутрь у собак не получится, однако легче от этого почему-то не становилось. Животные внезапно замерли, словно повинуясь чьей-то неслышной команде. Их челюсти с завораживающей синхронностью начали медленно раскрываться. Из раззявленных пастей полился свет. Яркий и обжигающий, он будто зарождался где-то в утробах этих жутких тварей и стремился вырваться наружу, заполнив собой всё вокруг. Хабаров заслонился рукой, зажмурился, пытаясь спастись от слепящего сияния, и в отчаянии заорал, чувствуя, как растворяется в этом всепоглощающем потоке.

Очнулся Жека от того, что кто-то тряс его за плечо. Со стоном разлепив глаза, он с трудом сфокусировал их на расплывающейся физиономии, взирающей на него сквозь толстые линзы очков, бросил быстрый взгляд на пустую дорогу и облегчённо выдохнул. Сон. Всего лишь обычный кошмар. Хотя какой, к херам, обычный? Такой дичи ему сроду не снилось.

– Сергеич, ты чего? – озабоченно поинтересовался Виталик. – Плохо?

– Нормально, – облизнув пересохшие губы, просипел Хабаров. – Разморило на жаре просто.

– Ясно, – тревога в голосе ботаника сменилась раздражением. – Я доски привёз. Вроде должны подойти. Камни где?

– Не нашёл ещё.

– Слушай, родное сердце, тебе это больше, чем мне надо, не? Пока я в углях да головешках ковырялся, ты тут вздремнуть решил? Нет, Сергеич, так дела не делаются.

– Ну, извини, друг, – виновато развёл руками Жека, выбравшись из машины. – Сам не заметил, как отрубился.

– Думаешь, мы одни туда едем? Таких желающих, наверняка, хоть жопой жуй. Сейчас провошкаемся тут с тобой до вечера, и уплывёт квартирка кому-нибудь более расторопному.

Виталик зло сплюнул в пыль.

– Ладно. Чего уж теперь. Давай вместе искать. Ты по правой стороне, я по левой.

Шурша травой, он скрылся в зарослях. Жека, раздвигая заросли руками, двинулся в противоположном направлении, довольно быстро набрёл на кучку замшелых валунов и, прихватив парочку покрупнее, направился обратно. Ориентироваться в высокой растительности было сложно, он даже забеспокоился, что не сможет найти пути назад.

Внезапно справа раздался глухой рык, трава заколыхалась, потревоженная невидимым зверем. Подробности жуткого кошмара мгновенно всплыли в памяти, Хабаров ломанулся прочь и тут же вывалился на дорогу. Настороженно высматривая меж зелёных стеблей источник звука, он медленно попятился к машине…

– Чего там, Сергеич? Встретил кого-то?

От неожиданности Жека вздрогнул и чуть не выронил свою ношу. Он обернулся на Виталика и мотнул головой:

– Не, показалось.

Тот тоже вернулся не с пустыми руками. Два больших гранитных обломка отправились к лежащим на земле обгоревшим доскам.

– Крепи трос. Я пока опору сооружу.

Ботаник, крякнув, спрыгнул в канаву.

Вопреки его опасениям, управились довольно быстро. Спустя четверть часа многострадальная «Тойота» крепко стояла всеми четырьмя колёсами на твёрдой почве.

– Ну вот и всё, – Виталик отряхнул ладони. – Двинули?

– Ага. От души, дружище. За мной должок.

– Само собой, родное сердце. Сочтёмся как-нибудь.

– Давай вперёд, – Жека махнул рукой. – Я следом. Всё равно телефон сломался, а без карты я тут долго колесить буду.

– Как скажешь. Только у меня навигатор тоже странно себя ведёт, сам практически вслепую еду. Вроде где-то рядом уже должны быть, хотя не уверен.

– Во-во, и мой как с ума сошёл, то одно показывал, то другое. Вообще странно, вроде станция «Сто первый километр» называется, а я уже как минимум пару сотен вёрст накружил.

– Так это напрямки сотня получаться, только тут разве ж по прямой проедешь? Тайга, поля да болота кругом. Одичалая территория. Затеряться – раз плюнуть, поэтому не отставай.

Виталик хлопнул дверцей уазика и рванул с места, Жека последовал за ним. Скосив глаза на зеркало, он увидел замершего посреди дороги большого чёрного пса. Животное, наклонив голову, провожало взглядом удаляющиеся машины. С угрожающе оскаленной пасти на землю падали хлопья желтоватой пены.

Хабаров поёжился и придавил педаль газа.

Сто один километр до Майами (часть 2)

Лишь сидя в автобусе, он понял, что всё реально. Спрятав от посторонних глаз лом, Карпов выехал на маршрут. Буквально на второй остановке его автобус был забит подчистую. Оно и неудивительно, ещё вчера не все люди знали о том, что появился новый маршрут. Желающих дешёво доехать до города набралось столько, что водителю пришлось сбавить скорость до минимума.

Продолжался этот балаган всего несколько часов, но этого было достаточно, чтобы выбить Карпова из сил.

«Блин, вечером все эти люди будут возвращаться домой. Как бы в темноте яму какую-нибудь не проморгать, а то с таким количеством пассажиров подвеска сильно просела. Тут ещё какие-то уроды люки поснимали, не ровен час туда провалиться. Вот будет умора...» — думал водитель, поглощая свой обед. В этот раз еду он взял из дома. Хотелось бы, конечно, поделиться со вчерашней официанткой тем, что он видел вечера вечером, но денег каждый день ходить по кафешкам у него не было.

После обеда Карпов спокойно вышел на линию. Вплоть до глубокого вечера никаких происшествий не случилось. Как и ожидалось, все те толпы людей, что ехали утром на работу, снова появились на остановке. Несколько часов подряд водитель не мог думать ни о чём, кроме как о том, чтобы случайно не влететь колесом в одну из многочисленных ям на дороге.

Когда основной пассажирский поток прошёл и время начало близиться к окончанию смены, он снова заметил их. Как и вчера, они втроём молча сидели в салоне автобуса. Глаза у них были такими же красными, как и вчера. Но была одна деталь, которая делала эту картину ещё более тревожной, чем вчера.

Дело в том, что помимо этих тварей в салоне находилась женщина, которая мирно спала на своём сиденье.

«Подойти её разбудить? Страшно, эти твари смотрят прямо на меня. А вдруг они что-то заподозрят! Ладно, надеюсь, они, как и вчера, просто выйдут из автобуса в этой деревне...»

Тронувшись с места, автобус медленно поехал в ночную мглу. Незнакомцы вели себя практически точно так же, как и вчера. Карпов обратил внимание, что несколько раз они пристально оглядывали спящую женщину.

Желая разбудить её, водитель несколько раз нарочно заезжал в ямы, но всё было тщетно. Девушка спала глубоким непроницаемым сном.

«Глядишь, пронесёт...» - думал Карпов, останавливаясь на остановке. Сегодня она была пуста, этот факт немного обрадовал его.

Двери автобуса с грохотом распахнулись. Несколько фигур в салоне встали и двинулись неуверенным шагом к выходу. В этот момент произошло ужасное. Женщина, видимо думая, что автобус приехал, подскочила и бросилась к выходу.

- Простите, дуру такую, уснула случайно! - сказала она, бросая смятую купюру в стакан с мелочью.

- Подождите! - не выдержав, сказал Карпов.

Но было уже поздно. Выйдя на улицу, женщина непонимающе оглянулась по сторонам. В этот момент двое из этой шайки набросились прямо на неё. Схватив за руки, они потащили её в кусты. Третий из них просто озирался по сторонам.

Выхватив лом, Карпов бросился на выход. Выбежав на улицу, он оглянулся.

«Вроде, они потащили её туда!» - бросившись к ближайшим кустам, подумал водитель.

Нырнув в лес, он вновь начал озираться по сторонам. Но ничего, кроме звука работающего мотора за спиной, его слух не уловил.

«Что за чертовщина?!»

Лес вокруг молчал, словно ничего и не случилось. Пошарив по округе около получаса, Карпов вернулся к своему автобусу. Было очевидно, что произошло нечто ужасное. В тот момент он осознал, что не оставит эту ситуацию на произвол судьбы.

Закрыв скрипучие двери автобуса, он медленно двинулся прочь из этого проклятого места. Время уже давно перевалило за десять часов вечера, скорее всего ему теперь придётся добираться до дома на такси, но теперь его это мало волновало.

*

Раскуривая сигарету на балконе, Карпов прокручивал все произошедшие с ним за день события. Он стал свидетелем настоящего преступления — это было очевидно. Но вот вопрос, что делать дальше? Забить на исчезновение человека и работать как и прежде?

«Нет, я так не могу, надо решать вопрос кардинально!» — сказал водитель, доставая из штанов сотовый телефон. После нескольких длинных гудков он услышал знакомый голос.

— Алё, слушаю.

— Миша, здорова, не отвлекаю? У меня к тебе дело срочное есть!

— Денег занять опять хочешь?

— Нет, я сегодня стал свидетелем преступления. При мне человека похитили!

— А ты, я гляжу, не просыхаешь? — переводя разговор в шутку, сказал полицейский.

— Нет, я серьёзно!

— У меня и без твоей белочки работы хватает! Давай по существу, что ты хочешь?

— Короче, можешь думать, что хочешь, мне всё равно! Если ты откажешься брать это дело в разработку, то я утром же пойду и напишу заявление. Пойми, мне нет нужды беспокоить тебя по пустякам, просто выслушай.

— У тебя минута, — серьёзным тоном сказал Яковлев.

— Начнём по порядку. Я устроился работать водителем автобуса. Странности начали происходить с самого начала. Как мне объяснили, про мой маршрут ходят очень странные, загадочные слухи. Якобы какая-то банда людей по ночам терроризирует водителей. Сначала я не придал этому значения, пока не встретил их лично. Выглядят как конченные наркоманы, лица бледные, глаза красные, та ещё картина!

— А вот тут поподробнее... — напряжённым голосом произнёс мой товарищ.

— Сегодня на остановке в деревне Красный Яр несколько человек схватили и потащили девушку в лес. Я пытался ей помочь, но всё было напрасно, они как будто сквозь землю провалились!

— Тебе несказанно повезло, я сейчас приеду. Никуда не уходи из дома! — сказал товарищ, бросая трубку.

Кинув с балкона бычок, Карпов уставшим взглядом окинул спящий город. Его слова явно заинтересовали Мишку, кажется, он в курсе, что здесь происходит...

*

- Кто там? - спросил Карпов, поднимая трубку домофона.

- Свои, открывай быстрее.

Буквально через минуту на пороге квартиры появилась знакомая фигура.

- Ты даже не представляешь, куда вляпался! - снимая китель, произнёс Миша Яковлев.

- Почему все в этом городе разговаривают какими-то загадками! Можешь объяснить, что происходит!

- Чайком угости, разговор у нас будет основательный.

Налив гостю чая, Карпов сел напротив него.

- Хочешь прямоты? Так вот, твоей жизни угрожает опасность! Ты даже представить себе не можешь, как долго я охочусь за этими уродами, сколько людей они извели своими выходками!

- Стой, подожди, почему моей жизни угрожает опасность? - раскуривая очередную сигарету, спросил Карпов.

- Потому что от этих тварей ещё никто не уходил. Поверить не могу, что тебе удалось выбраться целым и невредимым. Ты говорил, что работаешь водителем автобуса? А знаешь, что произошло с твоим предыдущим коллегой? Его отделённую от тела голову нашли неподалёку от той самой деревни, где ты был свидетелем исчезновения девушки.

По моей спине побежали мурашки, а на лбу начал выступать холодный пот.

- Скажу больше, нам несколько раз удавалось ловить этих мразей! Но они совершенно не разговорчивы. Более того, ни один из них после поимки не прожил и недели! Они как бы живые, но как будто, сука, не живые!

- А в чём проблема устроить на них облаву в этой самой деревне? Очевидно же, что у них там штаб!

- Да делали уже облаву и не одну! Только никого там нет! После того, как происходит очередной случай исчезновения, они сразу же исчезают. Один раз про них почти год ничего слышно не было...

- Это всё, конечно, здорово, но мне-то что делать? - осматривая товарища, спросил Карпов.

- Гаситься тебе надо. Из хаты лучше вообще не выходи. Максимум до магазина и только днём!

- Ага, прикольно ты придумал. А кредитку мне кто закроет?! Нет, это точно не вариант...

- Пойми, эти твари точно запомнили тебя. Есть вероятность, что они рано или поздно придут к тебе на квартиру, что тогда делать будешь?

- Давай накроем их прямо сейчас! Всего пару часов с похищения прошло, есть вероятность найти их!

- Короче, я беру это дело в разработку. Раз уж ты отказываешь от того, чтобы сидеть смирно и не рыпаться, дам тебе несколько рекомендаций. В следующий раз, когда увидишь этих типов, сразу звони мне, ну или сообщение отправь. Думаю, мы с оперативниками успеем подъехать к остановке.

- А если они меня раньше порешают?

- Это практически исключено. По какой-то причине они совершают свои преступления исключительно в пределах деревни. У тебя кроме лома есть ещё что-нибудь?

- Перцовка где-то дома валяется.

- Обязательно захвати с собой. И дай мне номер своего начальника, я сейчас поеду смотреть записи с камеры видеонаблюдения.

- Точно, у меня же в автобусе камера стоит! Из-за стресса совсем забыл про неё!

Дав номер своего начальника Мише, Карпов распрощался с полицейским. Было видно, что для него это дело имеет очень большое значение.

Допив остывший чай, Карпов отправился спать, ещё не осознавая того, что больше его жизнь не будет прежней.

*

Весь следующий день Карпов провёл за просмотром телевизора. Перелистывая один канал за другим, он не мог избавиться от мыслей о произошедшем. И ведь действительно, как такое вообще может быть! В пригороде районного центра завелась какая-то банда, которая периодически похищает людей, а с ней никто ничего не может сделать. Это же абсурд какой-то. Но факт оставался фактом, вчера вечером из его автобуса похитили девушку. Водитель не винил себя, но понимание того, что похищения продолжатся, если ничего не предпринять, не покидало его голову.

В местных пабликах и телеграм-каналах уже начали появляться новости о пропаже девушки. Но что он мог сделать? Всё от него зависящее он уже предпринял, оставалось только ждать.

Когда, наконец, его старенький телефон завибрировал, он вздрогнул от неожиданности. Посмотрев на дисплей, он увидел, что звонил Яковлев.

- Алё, ну что, нашли? - с нетерпением спросил Карпов.

- Нет, записи с камер пропали куда-то. Как будто кто-то намеренно стёр их. Ты не подумай, к тебе у меня претензий нет, просто интересно, что за гадёныш мог провернуть этот трюк, - послышался тяжёлый вздох.

- Да хер его знает...

- Короче, завтра на работу не выходи, небезопасно это... Остановку опечатали, теперь там никто точно тормозить не будет!

- Ага, здорово ты придумал, а кредитку мне кто закроет? Может быть, ты?

- Делай как знаешь, не маленький, но прошу тебя, больше не тормози в этом проклятом месте...

- Вы деревню осмотреть успели? - после небольшой паузы спросил Карпов.

- А как же! Не живёт там никто уже. Следы свежие есть, а людей нет. Магия, не иначе!

- Хорошо, если появится информация, держи меня в курсе.

- А как же...

Повесив трубку, Карпов отправился на балкон. Пасмурная погода за окном полностью отражала его внутреннее состояние.

«Девушку не нашли, записи с камер пропали, деревня оказалась полностью пустой. Что тут вообще происходит?»

Радовало только то, что больше не придётся останавливаться на этой проклятой остановке. Хотя, он бы и так не стал этого делать. Даже если бы в кабине сидело несколько тварей!

*

Новость о пропавшей девушке уже была у всех на слуху. Несколько бабушек утром вслух обсуждали эту тему. Но Карпову было всё равно на эти разговоры. Он то и дело вглядывался в лица пассажиров, намереваясь найти знакомые очертания похитителей. Видя тяжелый взгляд водителя, люди сразу отводили глаза в сторону.

Пассажиры попадались разные: обеспеченные и не очень, опрятные и грязные, но те, кого он намеревался найти, всё никак не попадали в его поле зрения. Докатавшись так до обеда, он подъехал к местной забегаловке. Очень уж хотелось поговорить с местной официанткой, тем более повод поговорить у него был.

Зайдя в кафешку, он подошёл к барной стойке. На секунду его накрыло так называемое чувство дежавю. Женщина стояла у барной стойки точно так же, как и в прошлую их встречу.

- О, красавчик, привет, а я уже думала, не придёшь! Как у тебя дела? - осматривая Карпова, сказала официантка.

- Какие тут дела, ты новости последние не слышала? - присаживаясь на барный стул, спросил водитель.

- Нет, ты о чём?

- Девушка позавчера пропала. Её какие-то твари похитили.

- Нет, не слышала, а ты откуда знаешь?

- Её при мне похитили...

- О как, - после небольшой паузы произнесла женщина.

- Вот-вот, те самые наркоманы, которых ты описывала. Представляешь, выбегаю с монтировкой из автобуса, а они как будто испарились!

- Жесть, а что полиция?

- Обращался, у меня там корефан работает. Но пока информации никакой нет.

- Ужас, что творится! Да их ведь сейчас и не найдёшь! Они после того, как свои преступления совершают, исчезают на какое-то время!

- Знаю, уже рассказывали, но просто сидеть сложа руки я не могу.

- Что ты задумал?! - с недоумением спросила официантка.

- Есть одна идея...

*

Сославшись на повышенное число пассажиров вечером, Карпов убедил начальство дать ему возможность кататься на маршруте на час больше. Вначале ему, конечно, отказали, но когда поняли, что все расходы водитель великодушно готов взять на себя, дали зелёный свет.

Его план был прост. Недалеко от той самой остановки, на которой не так давно похитили девушку, есть небольшая просёлочная дорога, которая ведёт в глубь заброшенного селения. Скрипя тормозами, Карпов неспешно повернул на эту дорогу. Переваливаясь из стороны в сторону, автобус медленно двигался вперёд.

Первые покосившиеся домики показались на обочине уже через две минуты пути. Остановившись у одного из них, водитель попытался заметить что-нибудь подозрительное. Но ничего странного ему обнаружить не удалось.

«Блин, походу, зря я это всё затеял, надо возвращаться обратно, если уж Миша со своими коллегами ничего отыскать не смогли, то я уж и подавно не справлюсь...» — пронеслось в голове у Карпова.

И вот он уже было хотел повернуть назад, как увидел, что на сопке прямо перед ним, в одном из заброшенных домов, моргнул свет. Сначала водитель подумал, что ему показалось. Но странное свечение повторилось ещё несколько раз.

Тронувшись с места, автобус медленно поехал в сторону, откуда исходило странное мерцание. Было очевидно, что там кто-то есть. Возможно, этот «кто-то» знает, что это за твари и куда пропала девушка.

Карпов остановился практически вплотную к дому. Оглядевшись вокруг и не заметив ничего подозрительного, он вышел из автобуса, предварительно закрыв за собой дверь.

На улице было подозрительно тихо. В ночной тишине слышались только тяжёлые шаги водителя по земле. Отворив скрипучую трухлявую дверь, он прошёл внутрь дома. Удивление, которое испытал Карпов в тот момент, было не передать словами. На прогнившем от времени столе стояла какая-то техника. Большие металлические коробки издавали тихий монотонный звук. Кое-где были видны маленькие лампочки, светившиеся красным цветом.

«Что это такое? Откуда оно здесь? Блин, надо срочно позвонить Яковлеву, сказать, что я какой-то передатчик нашёл...»

Вся эта картина настолько сильно поразила Карпова, что он не сразу осознал, что слышит какие-то странные звуки снаружи. Кинув взгляд на окно, он увидел то, от чего его сердце заколотилось в разы быстрее, а на лбу выскочил холодный пот.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Красный Яр. Часть 1

Над почти идеальными плоскостями ледяных равнин, сценически подсвеченных ни разу не греющими, но до утомительности яркими лучами бесцветного северного солнца, на многие десятки км разносятся яростные звуки ударов железа по железу.

Бум! Хрясь! Банг! Любвеобильная мать и плешивый дед! Последнее – это уже попадание железа по мясу.

Это один сильно поюзанный, но всё ещё более чем рабочий, отечественного производства терминатор, сверхинтенсивно.

Почти на частоте склевавшего случайно закладку с инновационными препаратами для ускорения, дятла.

Молотит урановым ломом по задубевшей механике специального антенно-мачтового сооружения. Проклятые криво спроектированные приводы спутниковой тарелки.

Проклятый кислотно-коррозионный ветер с Моря Мрака. Проклятый аномальный полуостров. Грррр! Удар, удар, ещё один удар. Отдельные лязги-грохоты сливаются в один звук.

Так вроде начинает поддаваться. Пять ведер липких слез счастья и бурная поллюция.

Для разнообразия и ещё по нескольким секретным причинам – утренний сеанс опустошающе-некротического излучения, абьюзивного нарушения всех вообразимых границ, манифестации неутомимо и неугасимо хейтерской, преисполненной искажений и тлена сущности – Радио Промороженных Пустошей.

Ясный ясень, находящегося в тесной связке со своим нелегальным и антигуманным инструментом для воздействия на мир грязной материи.

Сиплым, каркающим, но необыкновенно убедительным голосом, предоставленным в бессрочный лизинг сумеречным существом с большим опытом охоты на суперволков (настоящих) и белочек с чертиками (делириумных) – Джоном-Ледяные-Яйца.

Нынешняя беседа, пожалуй, будет о не очень возвышенном – об оттягивании конца и отпугивании голодной смерти. Опять перебои с поставками.

Плановую вертушку, похоже, сожрали местные черти. А Петрович, хоть и близкий к природе абориген, давно разучился добывать что-то кроме бухла.

Талант, который сложно переоценить. Но когда кончается весь корм, понимаешь, что есть вещи на порядок выше.

Пришлось плюнуть на полученные при заброске вводные и совершить вчера мародерский рейд в развалины расположенной неподалеку (ну, по последнесеверным меркам) заброшенной уже лет 50 спец. в/ч.

М-да, от лабиринта мрачных бетонных прямоугольников со странно частыми черными прорубями окон, стоит к которым повернуться спиной, и невозможно отделаться от ощущения.

Что из темной глубины за ними что-то смотрит с не менее голодным интересом, чем тот, который привел Джона к визиту в это замечательное место. Впечатления супер.

Да, конечно же, нет там ничего живого или квази. Ну, камон, 50 же лет с плюсом прошло. Но в текущем столетии повторно соваться сюда, пожалуй, ни за что.

И сейчас, в общем, не стоило — на «Объекте» так-то оставалось много вкусной, если уметь готовить, кожи. А в Море Мрака, ну, могла быть рыба или ещё что-то пригодное к поеданию.

Однако, щедро употребляя высокоградусное лекарство от страха, заодно и антифризом работающее, миссию удалось добить до конца. Йо-хо-хо!

Правда, в качестве бонусного последействия есть неслабый риск много-много ночей вскакивать в обоссанной кроватке с криком «мама!», затем прибавляя богатый набор эпитетов, очень нехорошо эту маму характеризующих.

Ну, а как ещё можно после замечательного сна, в котором из густой тени полуразрушенного пакгауза тянет к тебе длинные, как дорога к построению коммунизма, руки Черный Прапор.

Со спины тянет, но у кошмаров свои законы, в «нужные» моменты зрение становится панорамным и охватывает все 360 градусов.

И низкий, замедленно-растянутый, словно на зажеванной магнитофонной плёнке, крик-скример Петровича: «Джоооон!», внезапно с отвратным влажным хрустом булькающе обрывающийся.

Короче, сны — это минус. А плюс — героический Джон стал гордым обладателем кучи полезных для выживания штук. Нет, увы, нескольких танков в консервации или хоть парочки РПК в углу арсенала вояки, уходя, не забыли.

Но и несколько ящиков армейского тушняка, ну подумаешь, с маркировкой «1951 г.», полцистерны соляры, несколько гирь и наборная штанга — очень приятные находки, пушистики.

Похоже, жизнь налаживается. Впереди подъём на следующую ступень пирамиды потребностей — признание.

В одном из следующих выпусков нужно попробовать подобрать горячую темку из свежих новостей, добавить жареного кликбейта и кой-каких SEO-фишек и рвануть к славе и признанию.

Продолжение, так сказать, следует.

Roger that.

(…Приглушенный скрежет металла по льду, прерывистый хруст, отзвуки далёких тяжких ударов, хриплое подвывание изношенного нагнетателя фильтро-вентиляции — практически колыбельная.)

Отрывисто роняющий фразы голос Джона:
«Hunger… Не тот, который можно унять древними консервами. Та пустота, что глотает слова в эфире. Вечная тяга к рейдам за грань Мрака. Даже когда и так уже чрезвычайно далеко за этой гранью. Желание странного, мечты о признании. Попытка к бегству по кольцевой дороге. Но всё-таки попытка...»

(…Хрип дыхания не хуже, чем у изношенной турбины, стук пальцев по пластику терминала… Резкий щелчок тумблера, обрубающий сигнал.)

Трансляция №10
В эфире было Радио Промороженных Пустошей
Из «Объекта» в аномальной зоне Таймыр-700
Побережье Моря Мрака (Лаптевых)

Если вы впервые здесь — стоит начать с первой трансляции.

Старик на развернутой проекции экрана смотрел молча и серьезно.

Я продолжил:

– Мне стало интересно, и я прошелся по базам – насколько позволил доступ журналиста. И в одной из них обнаружил, что участок земли по вашему адресу куплен на имя Дмитрия Рубанова. Как вы понимаете, после такого я не мог не позвонить вам. А когда увидел, сразу узнал. Хоть теперь вы и выглядите по-другому, конечно.

– Приезжайте, поговорим. Скажем, завтра часов в семь вечера? Раз уж вы знаете адрес.

Завтра… Завтра – это хорошо. Мне так о многом нужно спросить его. Подвесив экран пред глазами, я стал собирать список вопросов, попутно кое-что уточняя в сети. Хотя я знал историю Рубанова, как мало кто еще.

Почти девяносто лет назад он изменил всё. Ход развития цивилизации, направление прогресса, внешнюю политику большинства стран.

Конечно, он был не один, это была научная группа, но он всегда был перед камерами. Кажется, он получал удовольствие, когда его снимают – качество, свойственное скорее политику.

Но Дмитрий Матвеевич Рубанов был геофизиком и вулканологом.

Научная конференция, на которой Рубанов сделал свой доклад в 2034-м, была самой обычной. Однако его выступление, «Состояние земного ядра», выглядело как нездоровая сенсация, впрочем, не настолько, чтобы надолго задержаться в новостях. Хотя заголовки были броские.

«Российский ученый предсказывает взрыв земного ядра через сорок лет!»

Любого другого после такого заявления вынесли бы из зала, недружелюбно подпихивая в бока кулаками. Но у Рубанова была репутация молодого гения, поэтому его выслушали. Сначала крайне скептически, потом заинтересованно. Научная группа, которой он руководил, исследовала вулканы «Огненного кольца», и на конференции он показал результаты двухлетней работы. Кто-то из его группы создал принципиально новый прибор для глубинных наблюдений, и геофизики получили уйму информации для обработки.

Смысл был такой, что активность в земном ядре вошла в резонанс с солнечной активностью, плюс к этому прибавилось глобальное потепление. Запустились необратимые процессы, которые через сорок-сорок пять лет приведут к его взрыву. Расчеты для проверки он был готов выдать каждому желающему.

Мы так устроены, что всегда готовы предсказать какой-нибудь апокалипсис, мне кажется, это зашито у нас в подкорке. Предсказать, вздохнуть и продолжать заниматься своими делами. Так что Рубанова выслушали, но никто, кажется, не воспринял его всерьез, хотя в открытую смеяться и не стали. Ерунда ведь, на самом деле.

Коллеги и журналисты быстро забыли об этом странном докладе, однако через год разведки ведущих стран получили одни и те же данные. Пока не в открытую, но правительство России начало глобальную реформу бюджета – военные расходы сократились, зато в науку стали вливаться большие средства.

Россия, впрочем, не особенно скрывала свои намерения и активно искала союзников для совместных проектов, в основном, космических.

Сначала туда-сюда обеспокоенно забегали дипломаты, а потом и президенты. Всем выдавалась одна и та же информация.

«Скоро мы погибнем. Давайте выживать вместе».

Президент России Чернецкий поверил группе Рубанова и был очень убедителен с коллегами. Так начался Великий Исход.

Дмитрий Рубанов стал постоянным консультантом на совещаниях кабмина и на пресс-конференциях чувствовал себя уверенно. Он произносил речи о всеобщей гибели, если все не объединятся, и на всех экранах было его худощавое лицо с глазами подвижника (или фанатика, как говорили недруги).

Расчеты его группы неоднократно пытались проверять, насколько это было возможно. Геофизиков такого уровня было не так уж много, в то время эта наука была не слишком популярна. Однако большая часть ученых подтвердила расчеты Рубанова, а несколько человек вошло в его группу, чтобы продолжать собирать данные и наблюдать. Среди них был и мой дед, Виталий Грайс.

Двигатель на антигравитации запустили в серию через семь лет после начала Исхода. Прыгнуть за пределы Солнечной системы было еще трудно, но Луна и Марс стали вполне досягаемыми. Самым перспективным по-прежнему считали Марс, но до него надо было долететь, а потом терраформировать.

До Марса люди долетели через десять лет после начала совместных программ, и добрались туда за две недели. Сразу заложили город под куполом на восемьдесят тысяч человек, и заселили его полностью через три года.

Еще через десять лет космической гонки освоили спутники Юпитера. Технология была уже отработана. На самом деле у человечества давно было все необходимое, просто оно было распылено по разным сферам.

Это было время постоянного кризиса и подчинения одной цели. Многие страны полностью реформировали системы соцобеспечения. Пособия по безработице сократились до минимума. Новых рабочих мест стало больше, но их все равно было недостаточно. Там и здесь вспыхивали протесты, которые не стеснялись жестко подавлять.

– Безработные могут ехать в Африку и осваивать этот прекрасный континент, – сказал тогдашний президент Франции. Много семей уехало, потеряв в доходе и качестве жизни. Но хотя бы голодная смерть им не грозила. И можно было не проходить после работы образовательные программы, как это было в развитых странах.

Быстрее, быстрее! Человечество судорожно пыталось обогнать летящее время. Кто-то из журналистов удачно обозвал все эти трансформации «н-клинингом». Название приклеилось намертво.

Жизнь людей и вправду разделилась на «до» и «после».

Правительства заявляли, что все население Земли спастись не может, но несколько миллионов смогут расселиться на Марсе, Европе, Ганимеде. Улететь смогут самые лучшие и перспективные, поэтому сразу же попытались сформировать систему отбора.

Новые протесты, жестокие ответы властей… Вообще, кажется, правительства прямо-таки с удовольствием подавляли любые возмущения.

Это было еще не все. Пошли под нож целые отрасли компьютерных разработок, вроде дополненной реальности, виртуальных вселенных. Разорялись создатели игр и игровых миров. Да и у людей стало заметно меньше времени на игры.

Мой отец был ведущим разработчиком в LikeVR. Через два года после моего рождения его сократили, и он так и не смог найти работу по специальности. Пошел в школу преподавать физику. Я запомнил его усталым, всегда слегка раздраженным – ему тяжело было подолгу общаться с людьми, но выхода не было.

Когда я был маленьким, он часто рассказывал, какой была жизнь до «н-клининга». Более спокойной, более сытой. Больше развлечений, классных игр… Отец рассказывал мне про Стим, место, где можно было выбрать любую игру, и погрузиться в нее целиком.

В моем детстве все игры служили для развития каких-то навыков. Я учился, занимался борьбой и робототехникой, и когда вечером добирался до своего свободного часа, хотел только включить старые мультфильмы и под них уснуть. Иногда я жалел, что не родился на тридцать лет раньше – тогда у меня было бы интересное детство.

Пока автопилот рулил гравикапсулой из Иркутска на Сахалин, к Рубанову, я продолжал размышлять. Геофизик исчез из поля зрения СМИ после того, как прошло сорок два года с того самого дня на конференции. От его научной группы к тому времени тоже никого не осталось – двое умерли от болезней, двое ушли на покой. Двое погибли в один день в 2067-м – австралиец Джерри Торнсон и мой дед.

Я не знал его, он погиб до моего рождения. Но романтический ореол героя, которым дома был окружен его образ, с детства захватил меня. Дед ведь был рядом с самим Рубановым!

Основным их занятием было постоянное наблюдение за вулканической активностью и за динамикой изменений ядра.

Журналисты, те, что поддерживали идею Великого исхода, называли рубановскую группу «Держащие Землю». Якобы пока они мониторят ситуацию, ничего плохого случиться не может.

Оно и не случилось. Дед погиб, по стране был объявлен день траура. Рубанов и его коллеги, президент и министры снова и снова были на экранах, успокаивали, говорили, что это великая жертва во имя науки, и что мы должны оправдать доверие тех, кто погиб. Я видел эти записи много раз. Постепенно все успокоилось.

Прошло еще три года, к этому времени придумали источник энергии на темной материи, и теперь можно было колонизировать всю Солнечную Систему.

Земля никуда не делась. Ядро не взорвалось. А вот Рубанов исчез.

По официальной версии он погиб во время очередных наблюдений за извержением Амуэа, где-то возле Филиппин. Небольшой вулканический остров полностью исчез, когда вулкан взорвался, и никого не успели спасти.

И вот теперь, почти через пятьдесят лет, я встречусь с тем, кто знал моего деда.

Я нашел его на лужайке за купольным домом. Рубанов сидел в кресле, гладил кота и глядел куда-то вверх. На звезды? Я поднял глаза. Сквозь легкую дымку вечернее небо загоралось первыми яркими искрами. Отсюда не было видно океана, но было слышно, как он шумит.

На вид ему было лет восемьдесят, тех еще старых земных лет, которые я помнил по архивным фото. Про таких стариков раньше говорили «еще крепкий». Прямая, только начавшая сутулиться, спина, коротко остриженная борода и волосы совершенно седые. Руки в старческих пятнах. Ну да, процедуры омоложения стали обычными, когда он был уже глубоким стариком.

Я сел в предложенное кресло, демонстративно выложил на столик плоский окатыш диктофона, который загорелся теплым мягким светом. Работает.

– Вообще говоря, я давно ждал, что кто-то меня найдет, – сказал Рубанов. – В системах все-таки остаются двойные следы. Но я даже не думал, что это будет внук Грайса. Я узнал вас сразу, как увидел. Вы слишком похожи на деда.

– Я тоже сразу узнал вас, – слегка растерявшись, ответил я. – Хотя у вас сейчас немного другое лицо.

– Если хочешь посмотреть на свою мечту, это небольшая жертва, – ответил он. – Я побывал на Марсе и Ганимеде, видел восход Юпитера над Амальтеей. Я мечтал об этом с тех пор, как в десять лет прочел у Стругацких про фотонный грузовик «Тахмасиб».

Я молчал, не находя слов, но его это, похоже не смутило.

– Я хотел стать планетологом, как Юрковский. Но быстро понял, что с космическими полетами придется подождать. Поэтому я стал планетологом на Земле – он улыбнулся. – И когда выступал на конференции в тридцать четвертом, все это было розыгрышем. Мне просто хотелось встряхнуть все это ленивое болотце. Вся наша группа была рада включиться, и мы действительно провели расчеты, и получили то, что хотели. Посмеялись и забыли, тем более что никто толком не взялся нас проверять. А через две недели мне позвонил Стариков.

Я недоверчиво хмыкнул. Стариков стал президентом после Чернецкого, и был у власти двадцать шесть лет, в последние свои годы фактически являясь главой Объединенного правительства. Потом он сложил полномочия, распустил правительство и объявил о внеплановых выборах.

– Да, тогда Стариков был директором «Роскосмоса». И я считаю, что это была моя главная удача. Потом он стал министром промышленности, потом главой кабмина… Дальше ты знаешь. Он спросил меня, правда ли то, что я говорил на конференции и предложил встретиться. Наверное, я ждал какого-то чуда, и согласился на его игру. Ему хотелось власти, мне хотелось в космос. Ему, кстати, тоже хотелось. Это он сказал мне, что звезды всегда видны над туманом, достаточно поднять взгляд.

– Знаешь, почему еще я ждал тебя? – голос Рубанова был сухим и ломким, как осенний лист. Странно, ведь только что он говорил уверено и спокойно, как преподаватель на лекции. – Я думаю, ты хотел узнать о своем деде.

– Каким он был? – наконец, смог спросить я.

– Намного лучше, чем я, это все, что я могу сказать. Он был классным специалистом, и, конечно, быстро понял, что все это мистификация и липа чистой воды. Но я смог убедить его, что перемены будут только к лучшему.

Он продолжал быть рядом со мной долгие годы, и продолжал наблюдать за вулканами. И когда его сын лишился работы, и когда объявили большой отбор на корабли. Но после того, как протесты в Индии из-за голода привели к восстаниям, и подавляли их армией миротворцев… Он сказал мне, что с него хватит, и он выходит из игры, и хочет сделать публичное заявление. Я просил его не спешить, я улещивал и угрожал, и говорил, что уже сделано слишком много, все это будет напрасным. Через неделю он погиб. Стариков сказал мне, что спасатели пытались вытащить его из огненной ловушки, но не смогли. А еще он дал понять, что все мои разговоры прослушиваются.

Мне впервые в жизни стало по-настоящему страшно. Я стоял на хрупкой корке лавы, и трещина уже бежала ко мне. Эта игра зашла слишком далеко, и я понял, чем это может кончиться и для меня. Повернуть назад было невозможно.

А Стариков сказал, что я теперь могу работать спокойно и не бояться разоблачения и лишних вопросов. И с тех пор все тянутся передо мной кривые, глухие окольные тропы, мда… И я бреду как в тумане и не вижу звезд.

– Ты же записываешь? – он, будто очнувшись, посмотрел на меня. – Я хочу, чтобы это стало наконец, известным. Мне хочется хотя бы сейчас рассказать всем правду.

– Да, запись идет, – сказал я. – Всё записывается.

– Расскажи, расскажи об этом всем! – настойчиво попросил Рубанов, и мне показалось, что он сейчас схватит меня за руку. Сейчас он выглядел, да и был, по-настоящему глубоким стариком.

– Расскажу, – хрипло пообещал я и поднялся. – Мне нужно идти.

– Спасибо тебе, – сказал он мне вслед, но я уже уходил, не оглядываясь. Забрался в гравилет, взлетел… заложил обратный курс на Иркутск.

Весь обратный путь я провел в каком-то забытьи, в моей голове звучали голоса Рубанова, Старикова, деда… Пальцы вертели окатыш диктофона. Звезды над туманом…

Я посадил гравилет на берегу Ангары – большая вода всегда успокаивала меня. Стоял, глядя на такие близкие, ясные звезды. Вспоминал свою работу на лунной станции, командировки на дальние астероиды.

Размахнулся и забросил диктофон далеко в воду.

Людмила Демиденко