Начало тут
Маруся протянула одной из аэропортовских девушек паспорт и посадочный талон. Та кивнула, дежурно улыбаясь. Вторая девушка протягивала поперек прохода ленточку, обозначавшую завершение посадки.
Маруся вошла в коридор, спустилась по лестнице. За стеклянными дверями, автоматически раскрывшимися перед Марусей, стоял длинный аэропортовский автобус, забитый фарфоровозубыми седыми немцами, неряшливыми немками и прочими пассажирами.
Стоило Марусе войти в салон, как автобус тут же закрыл двери и поехал. Рядом с Марусей какой-то мужик с длинными седыми волосами и пегой эспаньолкой, немного похожий на писателя Сорокина, разговаривал по телефону.
– Ты что, не понимаешь? – спрашивал он кого-то. – Он же дурак, он не справится. И ты своими подачками его не спасешь.
«Он словно мне это говорит», – подумала Маруся. И действительно, двойник Сорокина смотрел прямо на Марусю, почти не мигая. А вот говорил словно бы не с нею, а на самом деле…
Черты лица мужика на какое-то мгновение расплылись и тут же собрались вновь, но теперь уже немного в другой конфигурации. Теперь этот сосед по автобусу походил уже на столько на автора «Тридцатой любви Марины», сколько на одного очень-очень старого знакомого.
– А что ты можешь сделать? – говорил в телефон этот старый знакомый. – Ну, я не знаю, милая моя. Ты – мать, тебе решать.
Маруся вздрогнула.
– Но я тебе точно говорю, что сынок твой умеет только проблемы находить. Ладно, ты его от этой спасешь, выведешь из-под удара, так он новые проблемы тут же найдет, понимаешь?
Маруся хотела кивнуть, но словно оцепенела. По телефону ведь говорил Хоттабыч! Маруся его уже и не думала когда-нибудь увидеть. А он здесь, рядом. И он с ней действительно разговаривает.
– А как же быть? – одними губами проартикулировала она.
Расслышать было невозможно, но Хоттабыч прочел по губам. Криво усмехнулся.
– Это уж ты решай сама, – сказал он якобы в телефон. – Но проблема у нас не разовая, не ситуативная, а систематическая, базовая. Что-то надо серьезно менять в самой структуре ваших отношений, в корне, в самой основе. И менять немедленно. Вот ты сейчас какой-то фигней занимаешься, а тебе рядом с ним надо быть. Вот именно сейчас. Никакие деньги не заменят ему именно тебя, понимаешь? Знаешь, как он тебя впоследствии за эту подачку будет презирать?
Хоттабыч говорил, словно бил наотмашь.
– А пока ты о себе думаешь, – продолжал сосед. – Такая вдруг эгоистка ты у нас оказалась. Тебя понять можно, но потом жить тебе будет очень тошно. Представь, случится беда, а ты ничего не сделала, никак не предотвратила.
– Но я не могу! – прошептала Маруся, живой глаз засочился слезами, зрение потеряло остроту, Хоттабыч стал мутным влажным пятном.
– Я так тебе скажу: всегда можно изыскать возможность, пересмотреть базовую ошибочную установку.
Поплыла тушь, хлынула по щеке черной грязью.
«Хороша же я сейчас!» – представила Маруся.
Автобус подъехал к красавцу-«эйрбасу» с синим логотипом на фюзеляже. Маруся машинально хотела прочитать его как «Lufthansa», но прочлось почему-то совсем другое.
«Lochushka», – прочла Маруся на борту «эйрбаса». И еще раз прочла. И еще. Даже если это и примерещилось, то как-то основательно.
К трапу образовалась очередь. Прямо перед Марусей молодая мамочка пыталась утихомирить разоравшегося ребенка.
– Хватит ныть! – отчаянно, с явным ощущением бесполезности своих слов, вовсе не нежно цедила мамочка сквозь зубы. – Мы сейчас никуда не полетим, если будешь ныть. Я тетям-стюардессам скажу, чтобы тебя здесь оставили, поняла?
«А что, так можно?» – ошеломленно подумала Маруся.
Она вышла из очереди и пошла к автобусу.
– Куда вы? – бросился к ней молодой человек в форменном кителе.
– Я не полечу, – сказала Маруся. – Я плохо себя чувствую. Не хочу умереть на борту.
– Боюсь, уже поздно, – не очень убедительно сказал молодой человек.
– Не поздно, – ответила Маруся и упала.
Молодой успел ее подхватить.
– Багажа у меня нет, – тихо сказала Маруся. – Претензий к авиакомпании не имею. Где надо, распишусь.
Молодой человек растерянно смотрел то туда, то сюда. Звал кого-то.
***
Не прошло и часа, как Марусю выпустили. Но сначала пришлось полежать на каталке, на которой Марусю катили по коридорам аэропорта. Пришлось объясняться с аэропортовскими врачами. Полицейский крутился вокруг, вглядывался в лицо, заглядывал в зрачки. Но прибор для измерения давления показал что-то неординарное. И Марусю решили было везти в больницу.
– Нет-нет! – отказывалась Маруся. – Не надо больницы.
Впрочем, никто особо не настаивал.
Выйдя из аэропорта, Маруся, чтобы не терять времени, впрыгнула в такси и позвонила Даниилу.
– Да, мамуль! – сказал сын.
Фоном шел женский крик. Неведомая истеричка Марианна (которая на самом деле еще и сиамские близнецы) истекала криком (или даже криками) как переспевший плод мякотью.
– Где ты сейчас находишься? – спросила Маруся.
– В Кукуево, – сказал Даниил. – У Марианны.
– С кем ты там разговариваешь? – донесся крик.
– Я к тебе приеду, – сказала Маруся. – Пришли эсэмэской адрес.
– Но ты же куда-то уезжала…
– Я передумала.
– Слушай, я буду рад, конечно, но что скажет Марианна…
– Кого ты там зазываешь? – послышался девичий крик. – Тут с тобой одним проблем не оберешься…
Маруся нажала отбой. Примерно пять минут спустя пискнула эсэмэска – Даниил прислал адрес.
Тут же Маруся задумалась: а почему это ни Ромуальд, ни Виталя ничего не сообщают? Стали ли они миллиардерами? Это тоже было очень странно. Хотя с увлекающегося, пылкого Ромуальда сталось бы и забыть поделиться радостью с женой. Получается, что он и записку еще не нашел.
А еще странно было то, что судьба олигарховых миллиардов Марусю как-то совершенно не волновала. Маруся знала, что они никогда Витале не достанутся. Шансы у него есть, но он их упустит. Поэтому Маруся не обольщалась и ни на что не рассчитывала. А для Ромуальда это будет удар, конечно.
Ну, да ладно. Это Маруся выяснит потом. Сначала надо разобраться с гораздо более серьезной проблемой.
По сверкающим неоном транспортным развязкам неслась Маруся в Кукуево.
– К сыну едете? – спросил водитель.
Сначала Маруся его и не рассмотрела, но теперь увидела, что это был азиатский старик с седой эспаньолкой.
– Да, – сказала Маруся, ощутив в затылке и шее внезапный холод.
– Я, извините, подслушал, что вы даже адреса не знаете, – продолжал водитель.
– А что такого? – сказала Маруся. – У вас, наверное, и не такие пассажиры случались.
– Это точно, – сказал старик.
Маруся пыталась убедить себя, что перед нею – не Хоттабыч. Тот, которого она помнила, был моложавым. Орландо Блумом таким вот. Хотя сколько лет прошло? Хоттабыч тоже мог постареть.
– Просто вы… необычная такая, – сказал старик-водитель.
Это он, наверное, намекал, что Маруся – наполовину пластмассовая.
– Я знаю, – сказала Маруся.
– Да что вы знаете? – усмехнулся старик. – Вот вы – женщина умная, но многого о себе не понимаете.
Страх мгновенно выстрелил щупальцами в шею, голову, спину.
– И что же я не знаю? – холодно усмехнувшись, спросила она.
– Я ведь немного колдун, – сказал старик. – Не поверите, на «Битву экстрасенсов» ходил. На саму передачу не попал, а вот на кастинге побывал.
– Не признали? – усмехнулась Маруся.
– Совершенно верно, – сказал старик. – Им же там типажи нужны яркие. А я что – водитель скромный. А что я там умею – это никого не волнует.
Конечно, таксист мог подрабатывать шарлатанством на впечатлительных дамочках. Маруся этого вовсе не исключала. И сейчас он, предположим, разводит ее, пассажирку свою, на деньги.
– Я вам сочувствую, – сказала Маруся. – Но почему я должна это знать?
– Потому что я вокруг вас кое-что вижу, – сказал старик с эспаньолкой (вдруг все-таки Хоттабыч?). – Вы сами – человек спокойный. Как облако такое. А его сейчас что-то черное атакует. Со всех сторон.
Старик вдруг перестал смотреть на дорогу, уставился на Марусю. Но не просто смотрел, а закатил глаза. Белками смотрел. Зрачков Маруся сейчас не видела. И вздрогнула.
– Вам удача нужна, – сказал старик.
Он снова смотрел на дорогу. И вроде бы зрачками.
– Ну, так пожелайте ее мне, – сказала Маруся.
– Я могу кое-что сделать, – с замогильной серьезностью говорил этот предполагаемый шарлатан. – Понимаете, удача – это как весы. Чашка с одной стороны тянет в плохую сторону. А другая – в хорошую. Теперь представьте, что у меня есть мешок – ну, не важно чего.
– Картошки, – сказала Маруся.
– Пускай даже и картошки. И я могу взвалить его и туда, и сюда. И на хорошую сторону, и на плохую. Эту картошку удачи.
– Вы денег хотите?
– А кто не хочет? – засмеялся старик. – Но мы с вами обговорили сумму поездки. На сегодня я этим удовлетворюсь. А мое содействие вам может выразиться, например, в том, что в критической для вас ситуации случайные процессы и факторы будут работать на вас.
– Постоянно? – спросила Маруся.
– Что вы! Один раз. Потом я мешок с весов-то заберу. Сами будете справляться. А вот один раз – взвалю.
– Ну, я возражать не стану. Но совсем вот так, что ли, забесплатно мешком своим поможете?
– Нет, – сказал эспаньолобородый. – С вас я возьму обещание.
– Хм. Какое?
– Не буду оригинален. Помните старину Румпельштильцхена?
– Нет, – сказала Маруся.
– Ну, и ладно. В общем, я у вас попрошу отдать мне то, о чем вы не знаете у себя дома.
– Забирайте, – устало сказала полупластмассовая женщина.
– Тогда позвольте ваш пальчик, – сказал таксист. – Вот этот, безымянный.
Что-то укололо подушечку безымянного пальца. Таксист тут же поднес к пальцу визитную карточку (машина как раз стояла на светофоре). По белой поверхности и номеру телефона расплылась кровавая клякса.
«Гасан, – было написано на визитке. – Такси круглосуточно».
– После того, как вам повезет, вы захотите со мной связаться, – сказал водитель. – Наберите тогда этот номер. В вотсапе.
– Вы точно уверены, что захочу? – спросила Маруся.
– Обязательно. Тогда и договоримся.
Маруся положила визитку в карман куртки.
Такси въехало в район двадцатиэтажных новостроек среди лысых улиц, повернуло в один из проулков, остановилось у одного из домов.
– Приехали, – сказал старик.
– До свидания, – попрощалась Маруся, протянула старику две десятидолларовые купюры. – У меня наших денег нет, извините.
– Ничего, – ответил старик. – Жду вашего звонка.
«Все-таки шарлатан, – подумала Маруся. – Не Хоттабыч. Ну, и не надо ему звонить».
Она подошла к домофону и набрала номер квартиры, где сейчас сидел Даниил.
– Да, – ответил динамик женским голосом.
Тем самым, что визжал на фоне их разговора.
– Это мама Даниила, – сказала Маруся.
– Идите нахуй, мама, – ответил динамик. – И сыночка с собой возьмите.
Впрочем, вслед за этим загорелся зеленый огонек, устройство запищало, и магнитный замок подъезда разомкнулся.
Маруся вошла.
Продолжение следует...
