Иосиф Бродский с мамой у ограды Преображенского Собора
1947 / сейчас
Ограда вокруг собора состоит из дул 102 трофейных пушек. Эти пушки были взяты в плен в сражениях при Измаиле, Варне и Тульче.
1947 / сейчас
Ограда вокруг собора состоит из дул 102 трофейных пушек. Эти пушки были взяты в плен в сражениях при Измаиле, Варне и Тульче.
Энджи двадцать два года. Из них он уже девять лет рыбак, четыре года муж и два года отец.
Перед спуском лодки на воду он треплет заспанную двухлетнюю дочурку по голове и целует жену в нос — это самое большое проявление нежности, которое я здесь видела.
Он бойко разматывает сети и забрасывает их одним взмахом руки в нужные места — тесть, дон Чементо внимательно смотрит и всякий раз восхищённо хвалит:
— Хорошего парня я себе домой взял, хорошего!
Хороший парень усмехается в крошечное пушистое подобие усов, доволен.
Говорит Энджи мало, больше молчит и глядит в море, словно просвечивая его толщу глазами. А ещё, поёт. Здесь вообще не поют обычно, сколько я ни спрашивала — даже текстов песен не знают. Но вот, свершилось — молодой рыбак тянет сеть и напевает обрывки не связанных между собой фраз на разные мелодии, неузнаваемые, но весёлые.
Ругается на нашу новоназванную рубы — на пура рану. Такая колючая и прыткая оказалась, что прорвала сеть, свалилась на ногу и проколола два пальца, почти насквозь. Пришлось временно передать весло дону Чементо и побыть медсестрой, сделать пострадавшему перевязку из куска рубахи, чтоб хоть грязью не забились раны, пока на берег не выйдем..
Пока сидим на дне лодки и ждём нового рыбьего захода в сеть, Энджи свешивается за борт, гладит ладонью море и что-то бормочет под нос.
— Ты что, с морем разговариваешь?
— Нет, с мамой.
— А где она сейчас?
— Здесь, в море. Умерла. Мы мёртвых в море кладём спать.
Хватает за клюв особо обнаглевшего пеликана, пытавшегося выкрасть рыбину прямо из под рук рыбака. Втаскивает его в лодку, ругает, потом гладит, даёт погладить тестю, выпускает. Швыряет ему в след худенькую сардинку, кричит:
— Ешь, когда даю, бандит!
Вытирает руки о футболку с изображением Богоматери. Смотрит на меня, говорит:
— Это у меня специальная футболка, только на рыбалку её надеваю.
— Почему именно её?
— Жена купила, когда была в городе после рождения дочки. Подарила, чтобы я всегда был жив и не оставил их одних.
Выгребает рыбной ладонью остатки сладкого риса из ведёрышка, взглядывает на небо.
— Ну, что, отец? Последнюю вытаскиваем? Скоро солнце начнёт горячо печь, тебе опять плохо станет от жары. Давай, потащили.
Наконец собрали вещи и отправились в дорогу. Мама решила, что из Х. поедем поездом. Поезд кажется в тот день не отходил. Мы увидели рекламу «автобусы в Россию» и отправились в тот же день автобусом. Ехали очень долго по каким-то горным дорогам. К вечеру попали опять в наш город. Получилось мы вернулись обратно, только зачем-то объехали таможенный пост. У кого-то нет паспортов? Или мы в автобусе с наркоторговцами? Выехали из города опять на какую-то незнакомую мне дорогу. Ехали всю ночь и утро по пустыне через горы. Мама говорит:
- Я думала, это будет комфортный автобус, прямо до Самары. Ох, не думала я, что мы будем вот так вот ехать с гастербайтерами. Зачем только мы сели в этот автобус? Ты всё время в приключения попадаешь и других втягиваешь!
Дальше дорога пошла по живописным горным склонам, мимо озер, рек и водопадов. Подъехали к Киргизско-Казахской границе. Нам сказали, с киргизским паспортом не пускают в Казахстан. Высадили нас с мамой из автобуса, посадили на такси. Мы подъехали к колючей проволоке, водитель показал место где можно под ней пролезть. Мы пролезли под колючей проволокой, ещё зачем-то арбуз взяли с собой. Получилось, арбуз контрабандой вывезли. На другой стороне ждала другая машина, отвезла нас к автобусу. Что это было? Вдруг мы наркотики переправили? Вся группа пересела на другой автобус с казахскими номерами. Ехали через пустыню, где полно верблюдов. Хозяйка автобуса здоровая, толстая казашка, одета легко, по-летнему, в мини шортах и майке. Сидит впереди и слушает казахские песни. Таджики на меня смотреть перестали, от её ляжек глаз не отрывают. Они её попросили поставить диск с таджикской музыкой. Она наоборот сделала ещё громче свою казахскую песню, подняла наверх жирные голые ляжки и начала громко петь на казахском. Таджики матерились думая, что она не понимает, за что получили пощёчину от этой тетки. Круто! Вот это дерзость! Автобус остановился в какой-то маленькой казахской деревне. Все пассажиры вышли поесть и по другим нуждам. Вернулись в автобус, казашки нет. Ждали до вечера, не пришла. А деньги мы отдали за дорогу до Самары, это только полпути. Казашка на таджиков сильно разозлилась, приставали они к ней, обзывали по-всякому, вот и бросила она их. Правильно сделала, так им и надо! А я-то тут причём? Мы хотели позвонить родственникам, чтобы переслали деньги, но оказалось в Казахстане какой-то праздник и банки откроются только через три дня. Мы на последние деньги купили билет до ближайшего российского города. В поезде таможенники у нас чуть не отобрали паспорта, так как там нет печатей киргизско-казахской границы. Мы еле отделались, сказав, что пересекли границу по ID. Сошли на станции какого-то Петухово. Моросил холодный дождь. У меня не было с собой тёплой одежды. Ужасно замёрзла, да ещё и сумки тяжелые. Мама оставила меня сидеть на вокзале с сумками, а сама пошла искать телефон, наши сим-карты здесь не работают. Съели последнее, что у нас было - контрабандный арбуз.
- Вот так и становятся бомжами - сказала мама.
Ночевали на вокзале. Спать на металлических стульях ужасно неудобно, да ещё и холод такой, заснуть так и не смогли. На следующий день всё же дозвонились до родственников. Они переслали деньги, но оказалось поезд в Самару будет только через два дня. На вокзал приходили и уходили люди, а мы всё сидели.
Ещё сутки в поезде, и мы в Самаре. На вокзале нас встретил дядя Азат со своей женой Светланой. Он высокий брюнет с чёрной бородой лет пятидесяти, похож на таджика, она крашеная блондинка примерно такого же возраста. Эта пара никак не походила на миллионеров: он в старой футболке и помятых шортах, она в обычных джинсах и майке, совсем не накрашена, но очень ухожена, кожа чистая и гладкая, аккуратная причёска, маникюр. Он хотел меня обнять, а я как шарахнулась! Не знаю, от неожиданности, наверное... Самой стыдно, что я такая дикая. Из окна серебристой хонды разглядываю огни и витрины вечерней Самары. Приехали в большой двухэтажный дом. Нас встретила огромная белая азиатская овчарка – Алсу. Внутри очень уютно: красивая мебель, ковры, огромный телевизор, на стенах картины, экзотические цветы на лестницах. У меня появилось ощущение, что я попала в сказку. Это как будто не я, а какая-то девочка из фильма. Первым делом пошла в душ, отмываться после семидневного приключения. Ванная огромная, а на полочках расставлены крема и шампуни разные. Здесь все новое, блестит, ни пылинки, ни царапинки! Тётя Света показала мне мою спальню. Я открыла шифоньер, чтобы сложить вещи и изумилась: полный шифоньер одних только джинсов!
Пошли гулять все вместе, смотреть дачный посёлок. Потом ужинали, воспоминания, анекдоты, рассуждения. А я даже не знаю, что сказать.. Слушаю дядин голос: хриплый, мягкий. С миллионером в первый раз общаюсь, хочу запомнить каждое его слово.
- В сосновом лесу на берегу Волги у меня есть база отдыха. Раньше на месте турбазы был лес и всего один маленький домик, где нефтяники сидели. Я работал вместе с отцом певицы Алсу, они тоже татары. Вот поэтому собаку Алсу назвали. Потом нефть закончилась, я лес вырубил, начал строить базу отдыха. Хотел создать место куда можно приехать на отдых всей семьей. Провёл в лес водопровод, электричество, там установили антенны мобильной связи. Построил базу: 32 домика и 4 корпуса, столовую, мед. пункт, бассейн, спортзал, сауну. Скоро сами все увидите… Сейчас хочу ещё лыжную трассу построить, фуникулёры там сделать… Недавно рядом с моей базой построили ещё одну базу, подключились к готовой электролинии, водопроводу, канализации. Теперь всеми способами пытаются выжить меня с места, которое я так долго обустраивал. В меня даже стреляли в лесу…
- Сложно быть бизнесменом… - попыталась я хоть что-то вставить в разговор.
- Моя бывшая жена, вместе с любовником адвокатом, отсудила у меня дом, машину и посадила в тюрьму… В России все чиновники коррупционеры, за всё взятки требуют… Сейчас требуют миллион рублей, за разрешение на строительство лыжного спуска... Меня оправдали потом, но дом и машину я оставил бывшей жене. Всё отдал ей, чтобы только на свободу выйти. Всё заново пришлось начинать… построил новый дом... дааа… все с нуля опять…
Потом дядя ещё что-то рассказывал, смешные истории какие-то из жизни… А жена ему говорит:
- Что ты их тут баснями кормишь!
Утром встала. Никого нет. Мама спит. Пошла бродить по дому всё смотреть. На втором этаже несколько спален оформленных в пастельных оттенках, настоящие картины маслом, огромные холсты, пейзажи в золотистых рамах, светлые бархатные шторы, большие пушистые ковры, искусственный свет, все окна закрывают жалюзи. Спускаюсь вниз, тут зал со всякими тренажёрами, кабинет и библиотека, кухня, оранжерея, целый зимний сад. В гостиной мягкие большие диваны кремово-серого цвета, огромный плоский телевизор, никогда не видела такой телевизор. Как его включить? Получилось! Люди на экране как будто рядом, каждая морщинка видна! В подвале прачечная и зеркальная стена. Я в темноте так перепугалась, когда свое отражение увидела. Постирать бы одежду, но я не знаю даже как отрыть эту навороченную стиральную машину. Постирала несколько вещей руками в раковине и в прачечной развесила. Обалдеть… Оказалось, в холодильнике полно продуктов. Как включить газ? Хозяева едят на базе, уезжают рано утром, возвращаются поздно вечером и привозят полные пакеты всякой еды. Для нас? Мы столько не съедим. Не знаю, как техникой пользоваться. Стыдно, но хочется научиться, пошла у садовника спрашивать. Выхожу во двор там газон идеально ровный, беседка. Ещё одно здание во дворе: крытый бассейн, а на втором этаже бильярд. Здесь все как в сказке, как в кино! С огромным волкодавом по кличке Алсу я быстро подружилась. Но для неё хозяева покупают специальный корм, а продукты из холодильника просто выбрасывают, когда закончиться срок. Мама проснулась, включила газ, разогрела завтрак.
- Ревнует жена Азаткина. Ишь как вчера «что ты их тут баснями кормишь!». Не хочет, чтоб он с сестрой общался. Вот гадина!
- Мы же нищие дикарки из Кыргызстана, что к нам ревновать?
- Она боится, что мы у него деньги будем выпрашивать, хочет, чтобы все только ей одной доставалось.
Я подняла жалюзи в спальне, открылся вид сверху на дачный посёлок. Недалеко дом стоит: большой сказочный замок с башенками и скульптурами птиц на крыше. Села посёлок рисовать и этот замок. Дядя вечером вернулся:
- Красивый дом да? Они по фен-шую его построили. Жалюзи закрой, вдруг стрелять будут, и вообще ковры выцветают и картины.
- А кто написал эти картины? Вы их заказывали?
Дядя повел меня по дому показывать картины и рассказывать про каждую.
- Это Варзобское ущелье, возле Душанбе. Ты была там?
- Я живу в Таджикистане, но представьте себе, не была.
- Неужели? В Таджикистане так красиво, горы, чистый воздух, еда вкусная, люди гостеприимные. Но картину я заказывал здесь, русскому художнику. Дом мне оформляла Юля, дизайнер. Я классику люблю. А тебе нравится как она оформила?
А как же, я никогда ничего другого не видела. Мне не с чем сравнить. Классика… кажется мне больше нравятся современные идеи…
- Ааа… ммм… да, красиво у вас... Нас ничему не учат в Таджикистане. Я так хочу учиться здесь, в России…
Мама дернула меня за руку и шикнула.
Дядя вечером с другом играет в бильярд допоздна. Мне рассказывает:
- Это королевский бильярд. За двести тысяч рублей купил. А ты умеешь играть?
- Нет.
Оказалось, моя мама умеет. Они играют. Он купил игрушку за двести тысяч рублей! Моя мама за три года столько не зарабатывает. Дядя рассказывает:
- Люблю бильярд, я и сплю здесь в бильярдной. Жена на второй этаж не пускает, говорит: «это моя территория».
Я ушла в свою комнату рисовать. Мама пришла спать поздно, после двенадцати.
- Ты тут поменьше открывай свой рот. Не позорь меня перед родственниками.
- Но я и так почти не говорю.
- Что за ерунду ты сегодня говорила ему? Нечего выдумывать! Хороший колледж! Я знаю где тебе лучше! Никто тебе свои мозги не переставит, самой надо учиться. Ты учиться не хочешь, е**ться хочешь.
- Мама! Но в России учиться лучше, хотя бы потому, что с Российским дипломом меня везде на работу возьмут, а с таджикским куда?
- Ей! – мама скривила губы - Дура безмозглая! Невозможно с тобой разговаривать! Спорит со мной! Я жизнь прожила, все знаю!
Дядина жена все время недовольна. Утром мы встали рано и сели завтракать вместе с хозяевами. Тетя Света жалуется мужу:
- Мы никуда почти не ездим! Каждый день работаем с утра до ночи! Что это за жизнь такая? Я хочу в Европу! Путешествовать хочу!
Как можно быть недовольной, когда твой муж миллионер? Я мечтаю вкусно есть и одежду себе хорошую купить, а она мечтает в Европу путешествовать, работать ей лень. Они покупают все что захотят и им все равно мало. Дядя Азат такой умный, как можно его не любить?
- Я вот тоже работаю с утра до ночи с этими учениками, белого света не вижу, а зарабатываю копейки - говорит моя мама - Азиаты жадные не платят мне, зажали нас там белых людей.
- Если просто работать и не думать ни о чем, толку не будет, нужно еще правильные вещи делать. Если без толку яму рыть, ничего не выйдет – говорит дядя.
- Да ты не понимаешь, как мы там живем! – воскликнула моя мама – В Средней Азии жизнь тяжелая сейчас, там зарплаты мизерные! Они Сволочи, копейки мне платят!
- Везде можно делать то, что приносит прибыль – дядя задумчиво гладит черную бороду – А мне нравиться в Азии. Там люди хорошие, такие простые, добродушные… Я тоже в молодости, чем только не занимался…
Мама вздохнула, потом улыбнулась:
- А какой у тебя доход, если не секрет?
- Не секрет. Пять миллионов оборот.
На следующий день поехали на турбазу вместе. Дядя так быстро едет, все машины в стороны разъезжаются, а он смотрит на меня через зеркало и улыбается:
- Тебе эта машина нравится? Я хонду дома оставил, эта рабочая лада. Ничего?
- Нет, ничего. Но Хонда красивее.
Мама дернула меня за руку.
- Хонда да, вообще-то белую хотел, поторопился, купил серебристую…. Я на ней даже в Таджикистан ездил, сам. Там у меня на посту деньги все требовали. В Душанбе Гаишник остановил. Я ему пятитысячную купюру протянул, а он мне три пальца показывает. Ну я ему три пятитысячные протянул, пятнадцать тысяч ему дал. Он аж рот разинул, говорит: «три тысячи» - смеётся дядя Азат - Гаишник вернул мне деньги, представляете? Таджики такие хорошие люди, добрые, вежливые.
Да уж… Если пятитысячные купюры раздавать, везде все вежливые будут. А если без денег, то никто жалеть не станет.
Приехали на базу, в сосновый лес на берегу Волги. Обошли всё, дядя рассказал о том, что и где он собирается ещё строить и переделывать, показал нам нашу комнату. Я прилегла на диван и сразу заснула, разбудила меня официантка, позвала ужинать. После ужина опять заснула. Так проспала три дня, только поесть просыпалась. Оказывается, в сосновом лесу очень много кислорода и все приехав из города от избытка свежего воздуха спят. Отоспавшись пошла купаться в бассейн, вода оказалась холодной, у меня заболело горло. Температуру воды измерили. Дядя говорит:
- Ничего не холодная! Шестнадцать градусов!
Все купались и им не казалась вода холодной, а я привыкла к азиатской жаре видимо. Спустилась в лес петь песни. В лесу красиво, зелено, солнце просвечивает сквозь ветки рисуя причудливые узоры теней на траве. По длинным тонким стволам рыжие белочки прыгают, в руки не даются. Тишина. Голос никак не поддается. Стала рисовать лес, гуашью. Из леса вернулась, меня все ищут, оказывается. Приехали ещё другие мои родственники: тётя, дядя и кузина. Мама им очень рада, сидят прошлое вспоминают, смеются.
На базе отдыхающие все приезжают в основном семьями, много маленьких детей. Много людей из Москвы, даже один оперный певец, каждый день поет в спортзале. Спортзал: крытый металлом, круглый ангар. Акустика в нём мощная, голос на всю базу слышно. Я в спортзал зашла, там и теннисный стол, и волейбольная площадка, тренажёры разные, и тренер есть, чего только нет. Хожу каждый день бить грушу. Представляю, что я связала и подвесила Фирдавса и его друзей и пинаю их по мордам. Это такое наслаждение!
Здесь много красивых девушек, все загорелые как шоколадки, высокие блондинки, все очень ухоженные. Я на фоне этих загорелых красоток в своей серо-чёрной одежде впервые почувствовала себя маленького роста, некрасивой, скромной серой мышкой. Никто на меня не смотрит. Парни все с жёнами или с девушками. Вечером я сидела на скамейке, рядом со мной сел парень очень высокий, оказалось 1,90. Я подумала ему двадцать, оказалось мой ровесник, шестнадцать лет. А звать его Саша и он из Москвы. Мы познакомились, разговорились, на любую тему с ним можно поговорить, такой начитанный: и новости обсуждаем, и моду, и животных. К нам подсела девушка, такая же высокая как я, даже выше, с тонкими чертами лица и белой фарфоровой кожей без единого пятнышка. Её блестящие каштановые кудри доходили до пояса, а таинственный взгляд карих глаз так и притягивал. Она заговорила со мной, сказала, что её зовут Маша, ей тоже шестнадцать, она фотомодель из Самары. Познакомилась сначала со мной, а потом и с парнем. Немного погодя подсела ещё одна девушка, загорелая блондинка, спортсменка, Алёна. И вот так три девушки и один парень мы гуляем по базе.
- Круги нарезаете? – говорит Машин отец.
Я не поняла, о чём он. Я не все понимаю, из того что люди говорят. Ни один язык выходит не знаю хорошо… Они, узнав, что я племянница хозяина этой базы, стали относиться ко мне очень хорошо. За весь вечер ни одного замечания в мой адрес, ни одной насмешки. Даже когда я нарочно провоцировала, они не посмели ответить. На следующий день смотрю, Алёна сидит в коридоре читает книжку. Вышел Саша она сразу следом за ним пошла, говорит «я тебя жду». Меня это поразило. Разве можно самой к парню приставать? А он не подумает плохо? Но это оказалось ещё ничего, вот когда закончился сезон через двенадцать дней она поразила меня конкретно. Саша со своей семьёй, собирал вещи, Алёна подошла к его маме и говорит:
- Оставьте мне ваш телефон, а то Саша свой утопил в бассейне. Я вам позвоню, ещё встретимся – и так мило улыбается.
С Машей мы подружились, целыми днями ходили вместе. Смотрю женщина играет на пианино, я к ней подошла, петь пытаюсь. Голос у меня изменился, уже не могу петь как раньше. Не надо было в холодном бассейне купаться. Пробовала разными голосами, но ничего не получалось, пропал тот хрустальный звонкий голос. Сижу Машу рисую карандашом. Она жалуется:
- Меня родители никуда не берут с собой, я только в Турции была и в Индии. Одноклассники в Европу и Канаду летают. Я в Турции с парнем познакомилась, на английском общаемся. Я свой английский так практикую. Смотри, красивый турок?
- Красивый.
- Я в Самаре живу, с родителями, а ты откуда?
- А я из Тольятти – соврала я.
Рассказываю ей наполовину правдивые истории, типа это все в Тольятти было. Она верит, слушает. Но однажды я себя выдала. Маша спросила:
- А ты какие напитки любишь?
- «Ягуар» люблю. У нас это модный напиток.
- А что это? Не слышала про такой напиток... Хм… Ты не из Тольятти, там нет таких напитков… и в Самаре нет. Признавайся откуда ты?
Я ей рассказала откуда я: про Таджикистан, про Кыргызстан, как мы на автобусе с таджиками приехали. После этого она со мной перестала разговаривать, увидит меня и уходит подальше. И здесь я чужая… везде чужая…
Купаемся с мамой в бассейне. Кроме меня, больше никого нет, кто не умеет плавать. Дети детсадовского возраста во всю плавают и ныряют рядом со мной. Я выгляжу очень глупо… Какой-то мужик меня взял и кинул в глубокое место, там два метра глубина. Я от дна отталкиваюсь, всплываю, задыхаюсь, плыву, тону, задыхаюсь, вот так и поплыла. Плаваю по бассейну туда-сюда. Сначала руки уставали, но через несколько дней упорства легко стало. Вечером иду на танцпол, там поем в караоке, танцуем. Здесь так много людей сочиняют песни, почти все поют. Слышу:
А по Волге вверх теплоход
А по Волге вниз теплоход
А на нем гуляет народ
С ночи до утра ла-ла ла-ла
Днём дядя Азат в сторожке сидит у входа, наблюдает за камерами в столовой.
- Я сам лично за кухней наблюдаю, и продукты сам покупаю, проверяем все в лаборатории сначала, потом только привозим. Еду нужно тщательно проверять, если кто заболеет вдруг, это такой скандал будет, могут и вообще базу закрыть. Повара у меня из Таджикистана, они вкусно готовят. Здесь не просто база отдыха - оздоровительная база. Сосны, кислород... Самое главное, что человеку нужно – кислород. У нас меню тоже оздоровительное: все только полезное, рассчитываем калории, ничего лишнего люди не съедают. Тебе здесь нравится? Еда вкусная? Что больше нравится?
- Все нравится, интернета только нет и на дискотеках скучно, там женщина конкурсы для детей устраивает, но они не интересные, музыкальную аппаратуру настраивать не умеет.
- Интернет на соседней базе есть. Скоро и здесь будет. А аниматора я и сам ищу, знаю она не очень. Ты не заскучала? Хочешь на экскурсию? У нас автобус есть. Куда хочешь поехать? На теплоход хочешь?
От базы организовывали экскурсии: на святой источник, в аквапарк, прогулки на теплоходе по Волге. Во время поездки на святой источник я первый раз зашла в православную церковь. Ощущение очень впечатляющее от великолепных росписей, украшавших все от пола до потолка, хорового пения, свечей. В святом источнике вода оказалась грязная, дна совсем не видно десятки людей заходили по очереди в домик и окунались с головой в воду. Говорили, что будто бы вода здесь исцеляет. Я здесь точно подцеплю какую-нибудь инфекцию. Всё-таки люди меня уговорили залезть в воду и окунуться с головой три раза. Вода ледяная, но выйдя, я почувствовала необычное тепло и лёгкость. На следующий день катались на теплоходе по Волге. С палубы весь город видно, экскурсовод рассказывала, мимо каких достопримечательностей мы проплываем. Вечером на первом этаже ужин и танцы. После двух недель, проведённых на базе, дядя нас отвёз в Самару. Там нас возил по городу его друг, на дядиной Хонде. Поставил инструментальную музыку, рассказывает:
- У меня тоже был бизнес, сеть магазинов, жена всё отсудила. Твой дядя мне помогает, пока не поднимусь. Я у него в саду работаю, но мы друзья.
На выставку братьев Рерихов приехали. Они как раз в это время в Самаре были. Вход три тысячи рублей. Ни черта себе, здесь художники зарабатывают! Возят картины, путешествуют, еще и деньги за это получают! И отдают же люди по три тысячи рублей, чтобы только посмотреть на картины! В Таджикистане если какому-то художнику картину удастся продать за три тысячи, это вообще здорово. Картины Рерихов меня впечатлили: яркие, красочные пейзажи. Долго гуляли по галерее… Вечером дядя Азат приехал. Поехали в ресторан. Дядя сказал, что это лучший ресторан в Самаре. Дорога поднималась на вершину холма, откуда нам открылся вид на Волгу в том месте где она разлилась, видно весь город внизу. Мы ужинали и любовались великолепным пейзажем. Блюда были экзотические: из морской капусты, устриц, и ещё непонятно чего. Эти водоросли у меня между зубами застряли, что-то скользкое и очень противное на вкус было в салате я его не смогла есть, а дядя улыбается:
- Такого салата больше нет ни в одном ресторане города. Привыкай к новым вкусам!
Они пока беседовали, я этюд нарисовала акварелью, Волгу и Самару вдали. Приехали к бабушке Розе, маминой тёте. Она меня обнимает. Муж её с ней живет, бывший генерал. Дядю она называет Азатхан и не общается с ним. А что можно так не общаться с сыном? Сидят они с моей мамой на кухне, беседуют, вспоминают прошлое. Я отошла, слышу баба Роза про меня говорит:
- Она какая-то дикая. Не наша она.
Я дикарка... это точно... Утром все собрались гулять. Бабушка наряжается, туфли на каблуках надела. Мне говорит:
- А что ты как мальчик в шортах? Тебе платьишко короткое надо, ты девушка молодая.
Иду по городу в коротком платье, никто не смотрит на меня, никто не пристает и замечаний не делает, так спокойно. Поехали в музей, потом в галерею, картины смотреть. Но бабушка быстро устала, и мы домой вернулись. Она мне рассказывает про Самарканд, Бухару, Иссык-куль, Бишкек, удивляется, как это я живу в Азии и не была в этих городах. А баба Роза была чуть ли не везде, столько интересного рассказала мне. Узнав, что мемуары моего дедушки хранятся у нас, она захотела непременно себе копию. Мы в этот же день поехали в магазин техники, где она нам купила ноутбук, чтобы мы отпечатали мемуары и переслали ей. Потом мы к тёте Оле приехали, она сестра дяди Азата. В школе работает, завуч.
- У нас школа интернациональная, разные дети учатся, но все друг с другом дружат. А дочка моя в Германии – хвалит её – Леночка несколько языков знает, одиннадцатый класс в Америке закончила, потом французский выучила и немецкий, в Германии теперь работает.
- А мне приходиться киргизский учить, таджикский, бесполезные языки.
- Не учи, мозги не засоряй всяким мусором.
- Хотелось бы…
- У меня дома ремонт был летом, а я сама гостила у дочки в Германии, только что вернулась.
- Да хороший у вас ремонт. А сколько вы зарабатываете?
- У меня сто тысяч зарплата. Мало платят. Я целыми днями работаю: и завуч, и уроки у меня, по ночам тетрадки проверяю.
Оказывается, сто тысяч рублей это еще и мало здесь… в Германию редко летает… На следующий день поехали в зоопарк с тётей Олей, а мне всё интересно я же нигде не была, ничего не видела… В галерею поехали, смотреть работы местных художников, там в основном копии известных мастеров.
- Мне бы здесь выставку устроить. Я бы разбогатела тоже.
- Какая разница где – говорит тетя - Если у тебя есть мозги, ты везде заработаешь. Просто ты дура без толку яму копаешь. Это сизифов труд называется. Знаешь? Он просто бесцельно на гору камень поднимал, поднимал, показывал всем какой он сильный, а люди только смеялись. Сейчас есть интернет, зайди в гугл, напиши «конкурс для художников». Придем домой, я тебе все покажу.
Поехали купаться на Волгу. На пляже совсем нет мест, мы устроились на расстоянии метров пятьсот от берега. Столько красивых девушек здесь, я раньше таких только в журналах и в кино видела. Они все красивее меня. На меня никто не смотрит, парни все с девушками. Здесь все любят друг друга. У мусульман женщине грех любить, грех купаться, грех наряжаться, грех петь и танцевать, все грех, зато мужчинам можно сколько угодно жён иметь. Плавать оказывается наслаждение. По вечерам я ходила по городу, рисовала красивые здания. Как здесь хорошо, можно сесть на скамейку и рисовать, и никто не трогает меня. Изредка подходят люди, смотрят как я рисую. Иногда подойдёт кто-нибудь, сядет на другой конец скамейки и сидит думает о чём-то, не замечает даже меня. В Таджикистане так не дадут спокойно и минуту посидеть: машины сигналят, парни какие-то подсаживаются, номер спрашивают. А я еще и виновата в том, что они ко мне пристают.
У тёти Оли дома на глаза мне попалась книжка «Суад. Сожжённая заживо». Я в Таджикистане наслушалась историй о том, как девушки с моста бросаются. Пока не дочитала заснуть не смогла, настолько интересно и близко мне это. А сколько девушек, которые не спаслись? Я слышала, что у мусульман убивали девушек, которые лишились девственности до свадьбы, а самых красивых сжигали на костре в дар Аллаху, но думала это древний обычай, в современном мире такого не бывает. Неужели в Таджикистане тоже есть такие отцы, которые сжигают заживо своих дочерей?
Лето закончилось, как же не хочется возвращаться… Помню, провожая меня, мои таджикские подруги пожелали мне остаться в России…
- Мама, давай не вернёмся. Останемся у дяди Азата на базе работать, мне там так понравилось.
- Ты с ума сошла?! Не стыдно тебе? Мне стыдно перед родственниками. Я вообще не хотела ехать сюда, позориться. Я раньше богаче их была, приезжала с подарками в гости, а сейчас мы как попрошайки за чужой счёт гуляем.
- Здесь заработаем, мам.
- А где мы тут жить будем?
- Как где? На базе! Пару лет поработаем, накопим денег, потом я буду учиться в хорошем месте.
- Ты с ума сошла? Я что тут буду полы мыть? У меня три диплома. Я хочу в своем доме жить, не хочу шляться по курортам, по чужим домам. Я домашняя, скромная. Я свой дом люблю. Это ты шляться любишь и меня уговорила. Зря только деньги потратили, столько всего можно было в дом купить.
- Ну, мааам! Давай останемся! Давай там квартиру продадим и здесь купим в кредит.
- Дура! Кредит это худшее, что может быть. Это долг. Я не хочу чувствовать себя кому-то должной. Я гордая, не хочу я ни перед кем унижаться.
- Если ты будешь преподавать английский здесь, ты будешь тоже сто тысяч рублей в месяц зарабатывать, как тетя Оля. Здесь так хорошо, можно по улице гулять, никто не пристает, можно купаться, плавать, танцевать.
- Аа. Вот что у тебя в голове! Танцы, б**нцы, гулянки, в жопе е**здянки! Никак не хочешь дома сидеть, шляться любишь, мужиков любишь. Копия Какашка! Её воспитание. Это потому что Азат с нами был, никто к нам не пристал. Одна пойдешь к тебе и тут пристанут. Ты как шлюха ведёшь себя, вот и липнут к тебе мужики! Ко мне нигде никто не пристает.
- Конечно! Ты никогда не сможешь понять меня! В Советские времена в Азии было много русских. Ты татарка, тёмная, маленькая, вообще незаметная была. До сорока лет ты работала рядом с папой! У тебя была куча родственников рядом, дяди, тети, братья. Никто не прикасался к тебе, а меня однокурсники лапают все время.
- Ну и что? Пусть лапают. Что тебе от этого? Не насилуют же! Не обращай внимания. Как будто животное задело, муха села.
- Ага муха села! Ни черта себе! Они презирают меня, как со шлюхой обращаются! К своим таджичкам они не прикасаются! Я их убить хочу, когда они прикасаются ко мне! Ненавижу их! Там все наркоманы в этом колледже! Не хочу в Таджикистан!!!
- Ей! – шикнула мама, скривила губы и отвернулась – Не нервируй меня! Характер у меня скромный, не лезла я к мужикам! А ты вешаешься на кабелей! Сучка не захочет – кабель не вскочет. Так говорят. Сама ты хочешь мужиков! Шлюха!
- Да! Я шлюха!!!! Да!!! – ору на всю улицу – Я Шлюха!!! Я Шлюха!!! Я Никчемная тварь!!! Я проститутка последняя!!!
- Дошло наконец! Вот хорошо, поняла наконец кто ты – смеется мама.
Я плачу, а она улыбается, ей весело, когда кому-то плохо. Рада, что довела меня! Ненавижу её! Ору во все горло:
- Чтоб я сдохла!!! ЧТОБ ВСЕ СДОХЛИ!!! Ненавижу весь мир!!! Пусть ядерная бомба взорвется, и вся планета разлетится на кусочки!!!
Некоторые люди испуганно таращатся в нашу сторону. Мама смеется.
Жаль я не могу вечно жить в гостях... Как будто счастливый сон закончился. Я возвращаюсь из одного мира в другой. В Самаре я ни одного плохого слова не слышала… никто ни разу не обсуждал тему секса… разные миры разные слова…
Едем в поезде. Я как будто в ад возвращаюсь… Если бы не это путешествие, после Фирдавса… лежать дома и вспоминать тот кошмар на берегу, худший день в моей жизни… я бы точно себя убила… может быть даже сначала их, а потом себя…
Поезд мчится, уносит меня все дальше от прекрасного лета. Таджики все на меня смотрят, думают: вот бы её… Песню сочиняю.
Осень вновь стучит в окно, будто кончилось кино.
Путь знакомый мне давно-о-о – я иду домой.
В воскресенье мы с мамой пошли к дедушке. Шли два километра на окраину города. На пыльных улицах все дворы загорожены высокими глиняными заборами, у всех ворота. Пришли в небольшой кирпичный домик, вокруг заборчик деревянный. Большой сад и огород: цветы, абрикосы, яблоки, персики, вишня. Зашли в дом. Нас встретила полная женщина, похожая на мою маму, её старшая сестра, тетя Наташа. Она застыла на пороге в изумлении:
- О! Светка приехала! Паааапааа! Светка приехала! – закричала она.
Высокий худой старик с белыми волосами, вышел из комнаты. Они сели лепить пельмени по случаю нашего приезда, а я побежала во двор есть фрукты и ягоды прямо с кустов, сладкую малину, клубнику, вишню. Когда пельмени были готовы меня позвали обедать. Мы сели во дворе в тени деревьев. Мама без умолку болтала, рассказывала, как мы плохо жили в России. Потом говорит:
- …завтра надо в райком сходить…
- Он сейчас называется «администрация» - перебила ее тетя.
- Ой, ну Наташа! - мама закатила глаза и цыкнула – Знаю я! Я что совсем дура что ли?! Просто я привыкла как раньше называть. Что ты меня поправляешь все время? Унижаешь меня перед людьми! Я что совсем тупая да?! За дуру меня считаешь?!!!
Дедушка ушел в свою комнату. Мама последовала за ним. Он пишет что-то, неровные строчки опускаются вниз.
- Мемуары пишу. Вижу только тени, пишу почти на ощупь.
Мама взялась ему помогать, писать под диктовку. Потом искупала его, постригла ногти и волосы. Возвращаемся домой поздно вечером, уже темно. Мама без умолку говорит и говорит, ругает тетю:
- Ох, какая Наташа беспечная. Ой, ой, ой, ужас какая у меня сестра! Совсем не смотрит за дедом. Ох, ох, ох, ногти ему не стрижет, не моет, бурду какую-то ему налила в кружку как собаке. Совсем за человека его не считает. Ужас в каком он состоянии! Ужас! – и здесь она нашла причины быть недовольной. Но неожиданно я услышала от нее похвалу в адрес дедушки - Твой дедушка очень интеллигентный человек, знает девять языков.
- Девять языков? - удивилась я.
- Да! - улыбается мама- Он инженер, работал во многих странах, строил электростанции, зажигал лампочки. Благодаря ему в Киргизии есть электричество. Я очень горжусь тем, что я его дочка.
Мы стали ходить к дедушке два раза в неделю. Здесь всегда полно вкусной еды: и фрукты, и конфеты, и мясо. Мама с тетей что-нибудь готовят, мы обедаем, потом все вместе работаем в огороде, девяностолетний дедушка тоже. Во дворе есть милые белые кролики, куры и маленькая худая дворняга Белка. Я жалею ее, что она на цепи, отвязываю, она радостно мчится по полю, а я за ней и мне тоже радостно от того что я её спасла. Бегаем, пока мама или тетя Наташа нас не поймают.
- Не бегай по большой дороге! – кричит мама – Тебя в машину посадят и отвезут в Турцию. Продадут тебя! Ты белая девочка!
Маме уже пятьдесят лет. Идем по дороге, а люди говорят ей:
- У вас такая красивая внучка!
- Это дочка моя – улыбается мама - я её поздно родила. Красивая, только не послушная вот, убегает, не могу угнаться за ней.
Через год дедушка умер. Ему было девяносто три года. Дедушку все в городе знали. Про него даже в газете написали, когда он умер. Были большие похороны, огромная толпа собралась во дворе. Мама и тетя Наташа плакали. Старики киргизы в белых колпаках много рассказывали про моего дедушку, вспоминали с почтением все его труды.
- В саду упал на бетонную дорожку, головой ударился, умер через три дня – сказала тетя Наташа - если бы не упал, может и до ста лет дожил бы.
Я питалась почти одними фруктами и к концу лета стала худая как спичка, а на лице остался один нос. В сентябре мама отвела меня в школу. В городе есть одна школа, где преподают на русском. Через неделю мое имя узнали все две тысячи учеников. Каждый раз, когда я иду домой, в меня летят камни и я слышу:
- Эй, Желтая жопа!
- Буратино!
- Оля дура!
- Русская свинья!
- Русская алкашка!
- Оля-Коля!
Но есть и воспитанные дети, которые спрашивают:
- Можно я твои волосы потрогаю?
- Трогай.
- О! Такие мягкие!
Даже в школьном туалете мне не давали покоя. Девочки первоклашки окружали меня и спрашивали:
- А у тебя пупок есть?
- А писька у тебя есть?
- Есть.
- Покажи! Мы хотим посмотреть у тебя такая же как у нас или другая.
Мама устроилась в школу на окраине города, преподавать английский. Однажды она взяла меня с собой. Пока мама была на уроке, я бегала во дворе. Меня окружила толпа деревенских киргизят, они лапали меня и вырывали волосы. Мама проработала там не долго. Её уволили, потому что это была киргизская школа, а она киргизского не знает. Мы шли домой, мама плакала и её слёзы капали в пыль. Она говорила и говорила всю дорогу, и когда пришли домой, и во время еды, и ночью, круглосуточно говорила сама с собой:
- Во придрались! «Не педагог! Киргизского не знаешь!». У меня три диплома! Я инженер, юрист и переводчик! Я все знаю! Да кому он нужен этот ихний тупой язык! Обезьяны вонючие! Я умнее их всех вместе взятых! Да пошли они в жопу! Плевать я хотела на этих дикарей безмозглых! «Откуда вы приехали?» спрашивают. Я всю жизнь здесь проработала, каналы строила, ночью чертежи чертила, а днем ходила по объектам по солнцепеку. Ничего в жизни не видела кроме каторжного труда. А они ничего не умеют, детей только делать умеют. Бараны безмозглые! Тут пустыня была, мы им все построили, а они еще кочевряжатся, ещё смеют меня унижать! Ишь как расплодились, ебездата сраная! Твари ебучие! Бомбу на них надо сбросить!
Она быстро нашла новую работу в садике и в детском доме творчества «мээрим». Но теперь у нее появилась причина ненавидеть кроме своей сестры еще и всех киргизов. Она ругала всех постоянно день и ночь, никогда не умолкала. Днем кричала на учеников и у неё часто срывался голос, но она все равно не умолкала и шипела круглые сутки:
- Сссволочи! Ссскоты! Ебездата ссраная! Плодятся как тараканы! Черти узкоглазые! Тупищие такие дети у этих вонючих обезьян! Ниччччего не понимают, ну абсссолютно ничего! Совершенно безмозглые! Поубивать их всех надо, подорвать к чертовой матери! Во у меня какая красивая голубоглазая белая девочка! Самая умная из всех! Пусть все завидуют! Сдохнут пусть от зависти!
Мама отдала меня в школу с шести лет, в то время как всем моим одноклассникам было семь. Но я уже умела быстро читать, писать и решала задачки по математике. На перемену я не выходила, а перед тем как идти домой стала прятаться за дверью, складывала ладони и читала молитву:
- Господи, пусть меня никто не тронет.
Иногда Бог и вправду слышал меня, и я спокойно шла домой. Но чаще в меня все равно летели камни и насмешки. И я подумала: Бог не существует. На физкультуру я тоже не ходила. Боялась, что побьют там, подножку подставят или затопчут вообще. Когда весь класс вскакивал, и с криками: «Ура! Физ-ра!» выбегал в коридор толкая и давя друг друга в дверях, я спокойно складывала книжки и тетрадки в сумку, оставляла сумку в классе и шла одна гулять по пустынному двору школы. Возле школы был дом с голубыми воротами, там жила мохнатая рыжая собака без передней лапки. Почуяв меня, она поднимала ушки и скакала ко мне как могла на своих трех лапках.
- Привет лисичка – говорила я, взяв ее лапку - черти отрезали тебе лапку.
На уроках я первой отвечала, удивляя всех длинными рассказами. А потом с гордостью наблюдала за одноклассниками, которые не могут выучить стишок. По дороге домой слушая издевки, я думала, я умная, отличница, просто школа не знает об этом. Почти отличница, только одна четверка по физкультуре, на которую я вообще не хожу. В коридорах и дверях всегда давка, толпы бегущих детей. Они меня трогают и дергают за яркие волосы. Я возненавидела их всех. Начала драться, кидать камни в ответ, пинать всех. С мыслями: «я огромный дракон, расправляю мощные крылья, взлетаю и пускаю пламя из пасти» я бросалась с яростью на толпу смуглых детишек, кричала и плевала на них. Маму стали часто вызывать к директору, а меня ругали, выгоняли из класса и ставили в угол. Вечером после очередной драки мама часами ругала меня:
- Почему у всех нормальные дети, а у меня такая тварь?!! Почему ты не можешь спокойно учиться, как все нормальные дети?! Посмотри какие девочки хорошие ко мне на английский ходят! Почему ты не дружишь с ними? Почему с этой Нозой? У нее мать алкашка безработная!
А я плакала, кричала и даже билась головой о стену.
- За что мне такое наказание?! Такой ужасный ребенок! Никак не получается воспитывать. Что-нибудь говорить начнешь, орет как бешеная!
Вскоре мама устроилась в эту школу преподавать, чтобы следить за мной. Она пыталась подружить меня с одноклассницами.
- Смотри какая девочка хорошенькая стоит. Красивая девочка да?
- Да
- Подойти к ней, скажи: "давай поиграем".
Но я уже возненавидела всех. Школа стала жутким местом для меня. Ад и две тысячи чертей! Мне даже в голову не приходило, как можно тут, с кем-то подружиться. После школы мама закрывала меня на ключ и уходила в Мээрим. В этой квартире был, необъяснимый страшный дух. Каждый раз, когда я оставалась одна меня охватывал страх, я залезала под одело с головой, а черное пятно на паласе гналось за мной. Оно сходило с паласа, увеличивалось и превращалось в черное облако, нависало над моей кроватью. Я закрывала дверь в спальню, представив, что пятно осталось за дверью и не может выйти. Но в зале висел огромный календарь с рычащим тигром и он тоже меня пугал. Я брала стопку книг и пряталась под стол, сидела и рассматривала интерьеры дворцов: Эрмитаж, Третьяковская галерея, оружейная палата, Пушкинский дворец-музей. Картины, серебряная посуда и украшения, резная позолоченная мебель. Мама приходила вечером и готовила ужин.
2000 год. Начало нового тысячелетия и нашей с мамой новой жизни. Мне шесть лет.
Мы с мамой отправились в длинное путешествие таща за собой несколько огромных сумок с вещами. Сначала приехали на поезде в Москву к маминой двоюродной сестре, тете Любе. Ее муж возит нас по Москве через какие-то маленькие переулки, которые знает только он. Говорит:
- По центральным дорогам невозможно проехать там пробки.
В толпе у входа в метро я уронила свою большую тигрицу и не могу поднять. Толпа пинает ее, не замечая ни меня ни игрушку. Мы с трудом ее спасли. Дальше мы сели на поезд до Шымкента, оттуда на автобус до Ташкента, из Ташкента на поезд до Бишкека. Там навестили родственников, погостили у них пару дней. Гуляем по городу, мама говорит:
- Такая грязь везде, в подземных переходах мусор. Какой ужас! Ужас во что превратили город. Как будто я совсем в другое место попала. Нет того города где я училась, нет моих друзей.
Мы сели на такси до дома. Приехали в маленький город. В центре несколько многоэтажек, а вокруг глиняные домики и заборы. Зашли в серый четырехэтажный дом. Мама повернула ключ в замочной скважине, и мы попали в маленькую пыльную квартиру: две комнаты и кухня с облезлой синей краской на стенах, в которой едва можно развернуться. Паласы стоят свернутые у стены, на стенах старые бумажные обои, полки с книгами и репродукции картин. Мы начали уборку. Вытираю слои пыли с мебели.
- Вот молодец! Помощница подросла! - улыбается мама – Какая у меня красивая доченька! Белая, голубоглазая! Пусть все от зависти сдохнут!
Мама повела меня на базар. Внутри базара толпа, невозможно пройти, люди толкают друг друга. У ворот осталась ждать маму. Загорелый старик киргиз с белой бородой и в черной тюбетейке на осле едет. Осла привязал, а сам на базар пошёл. Я ослов никогда не видела, подошла, глажу, рассматриваю огромные уши, залезла на него. Мама купила огурцы и горячие лепешки. Мы пришли домой, поели. Мама надела халат с рычащими тиграми и повесила на стену календарь с тигром.
- Вот какой красивый тигр. Прям так и хочется погладить. Тигр, красавец. Он как я, прямо как родной мне.
Я побежала во двор. Здесь нет ни травы, ни цветов, ни бабочек, только серая земля, пыль, пыль, и куча пыльных киргизят. Хочу с ними играть, но не понимаю, что они говорят. Нашла несколько русских девочек. Бегаем по двору догоняя друг друга. Возвращаемся домой пыльными, а в доме нет воды. Воду таскаем ведрами, иногда аж за километр из скважины возле больницы. Рядом с домами кафешка, там большой магнитофон с усилителями и каждый день с утра до ночи громко играет музыка. Песни на русском, английском, киргизском, узбекском, турецком. Кажется, все песни мира. Музыку слышно и дома до самой полуночи: Кетма Кетма аа а… Бегаю по двору вприпрыжку под ритм барабанов.
Одна из девочек татарка Лиана, часто приходит к нам домой вместе со своей сестренкой и мамой. Мамы наши тоже дружат, две татарки. Они готовят, пьют чай и болтают. Мама рассказывает, как она жила в русской деревне:
- Русские все свиньи, грязные, безкультурные, пьют, матерятся. Ох, целых семь лет там мучилась. Вкалывала как проклятая в чужом доме! А он нет бы мне спасибо сказать, вместо этого бил меня кулаками. Ужас! Ужас как я там жила. Такой здоровущий мужик, а работать не хочет, лежииит целыми днями. У него дома такой срач был, ты такое даже представить не сможешь! Я там два года порядок наводила, хлам выбрасывала. Я выкину, а он обратно заносит этот хлам. Дурак безмозглый! - она закатила глаза и вздохнула - Я такая умная, такая работящая. Он меня вообще должен был боготворить, на руках носить. Он на меня должен был переписать этот дом. Нееее, не хочет меня даже прописывать там. Скотина! Будь он проклят! Чтоб он сдох мучительной смертью!
- Да, мы татары трудолюбивые, молча работаем, работаем.
- Как хорошо в своем собственном доме жить. Я вот дома в купальнике хожу, а при мужике не походишь. Жарко, а в одежде ходить приходиться.
- Да, хорошо без мужчин. Никто не командует, спокойно.
- Все мужики злые, жестокие. Русские мужики еще и здоровущие, сильные, вообще убить могут. Здесь люди вежливые, культурные, что-нибудь покупаю в магазине, спасибо говорят.
- Да, да – поддакивает Лианина мама.
Она набрала моей маме учеников. Каждый вечер приходит группа девочек заниматься английским. Все разных национальностей, но русскоязычные. Русские, татарки, узбечки, киргизки и даже одна турчанка. Мама устраивает игры и спектакли на английском, сцены знакомства, дни рождения и другие. Кидаем кубики собирая части обезьянки, прячем игрушки и угадываем их. Лиана и ее семья вскоре уехали в Россию. Все европейцы уезжали из Азии после распада СССР, а мы приехали!
Мы с мамой питаемся теперь только вареной картошкой, рисом и макаронами. Хлеб я есть не могу, невкусный. Картошку и рис маме удается заставить меня есть понемногу. Фруктов могу съесть много, но их мама не каждый день покупает. Мясо не покупаем, раз в неделю печень.
- Мама, а разве манты можно делать с картошкой? – спросила я
- Можно и с картошкой.
- Но так не вкусно!
Молоко здесь без вкуса и вообще воняет чем-то. Я с трудом выпиваю пол кружки.
- Киргизы грязные, вымя не моют корове - говорит мама - поэтому воняет. Пей. Другого нет.
За домами огромная жутко вонючая помойка и там пасутся худые маленькие азиатские коровы. В России коровы ростом с лошадь, еще и толстые как слоны. Бедным коровам тоже нечего есть, подумала я, здесь нет травы.
- Мама я хочу мясо, шоколад, сыр – сказала я.
- Денег нет – вздыхает мама - деньги так быстро разлетаются.
Скоро и я узнала что такое деньги. Мама сказала:
- Вот тебе 6 сом. 1 лепешка стоит 3 сома. Иди и купи 2 лепешки.
Я побежала во двор, а там музыка играет:
ткс, ткс, ткс, ткс
Ай-ай-ай девчонка, где взяла такие ножки
Ай-ай-ай девчонка топай топай по дорожке
Я поскакала под музыку по белым бордюрчикам. Ветер дунул, я кинула деньги вверх. Деньги так быстро разлетаются, а я танцую.
Ай-ай-ай откуда ж ты такая…
Мама увидела меня с балкона и закричала:
- Вот ты где! Я тебя уже час жду! Где лепешки?
- Еще не принесла, мам – кричу я.
- А деньги где?
- А деньги разлетелись, мам.
-Чтооо?!!
Мама выбежала, и мы стали искать деньги, половину нашли. Она долго ругала меня и объясняла, что такое деньги.
Как-то во дворе я увидела смуглую девочку, похожую на Нину, правда ее глаза были не такие большие как у цыганки. Она стояла одна, вся в пыли и в дырявой майке. Я подошла к ней и протянула яблоко.
- Рахмат – сказала она.
Вернувшись домой я залезала под стол, где была тетрадка, в которую я записывала все новые слова, которые услышала во дворе, «рахмат - спасибо» добавила я к списку. Девочку звали Ноза. Она жила в том же доме на четвертом этаже. У Нозы также не было отца, и они с мамой жили очень бедно.
- Мой папа и брат в Казахстане. Я казашка – сказала она – пойдем вооон там погуляем.
Мы пошли гулять по улицам за многоэтажками. Там глиняные дома и заборы, деревья, усыпанные абрикосами. Ноза залезла на дерево и стала трясти ветки. Мы собрали абрикосы прямо с пыльной дороги и стали есть.
- Косточки не выбрасывай! - сказала Ноза – их нужно камнем вот так расколоть и есть.
Мы насобирали еще абрикосов и косточек полный пакет, принесли домой к Нозе. Нам открыла дверь худая, смуглая женщина с растрепанными волосами.
- Это моя мама – говорит Ноза.
- Как вас зовут? Где вы работаете? – спросила я.
- Мухаббат. Я ремонты делаю иногда, а в основном дома сижу.
У них на балконе мы сели колоть косточки.
- Ночью мы с мамой собираем бутылки, а утром сдаем – призналась Ноза.
Мы поели абрикосовых зернышек, накололи еще для ее мамы. Потом Ноза повела меня в спальню, показывает свои игрушки:
- Вот мои куклы.
- Но у них нет волос!!!
- Если честно, я нашла их на помойке – сказала Ноза.
Корова Милка родила телушку, весной в Марте, мы назвали ее Мартой. Некоторое время Марта жила прямо в доме, в передней, за загородкой возле печи, пока не стало достаточно тепло и у неё не выросли рожки. Осенью Марта стала совсем большой и ее зарезали на заднем дворе. Я смотрела из окна как папа и сосед взяли телушку за ноги, она визжит, мужчины режут.
- Не смотри на это! – говорит мама – Ужас какой! Жуть!
Но я не понимаю, что такое боль и что такое смерть. Мне совсем не страшно, просто интересно, что внутри теленка: мясо, кости, рёбра, печень, сердце...
- А что внутри головы? - спросила я папу.
- Мозг, то чем корова думает.
Папа теленка разделал, разрубил на маленькие кусочки, и набил мясом полный холодильник.
Позже папа стал учить меня понимать других. Свинья родила кучу поросяток. Они по двору бегают, а я их ловлю.
- Папа, один поросёночек убежал, я ворота открыла, а он выбежал.
Папа канат петлёй завязал и кинул на поросёнка, тот зацепился и упал, поймали. Я поросенка взяла и хлыстом бью.
- Не бей поросёнка – сказал папа – а что если тебя хлыстом?
- Но мама же меня бьет, когда я убегаю.
Как-то я привязала кошку как собаку за шею к кровати, тогда папа схватил меня за горло и сказал:
- А что если тебя привязать за шею к кровати? Кошке больно. Ты чувствуешь, как больно кошке?
- Ты дурак совсем ничего не соображаешь!!! - завизжала мама - То кошка, а это ребенок!!! Скотина безмозглая!!!
У мамы появилось еще одно обвинение против папы. Теперь кроме всего остального каждый раз, когда они ругаются, мама добавляет:
- Ты чуть не задушил ребенка! Сумасшедший!
Вспоминая папины слова, я начала задумываться что чувствуют другие. Что чувствуют животные, люди. Смотрю и представляю, что я в чужом теле. Я кошка, корова, насекомое, Нина или Лена. Родители уже пожилые, маме около пятидесяти, а папа еще старше. Пытаюсь понять, как они чувствуют себя в своем теле. Папа спокойный, кажется он вообще ничего не чувствует, а мама всегда злая. Я нарисовала нашу семью: папу спокойным, себя улыбающейся, а маму с морщинами на лице. Она увидела себя и ужаснулась:
- Я что такая старая? У меня разве морщины на лбу? Мои волосы так торчат во все стороны? Красивая у тебя мама.
Я иногда дарю свои игрушки Лене и Нине, раздаю им конфеты и шоколадки из магазина. Мама заметила и накричала на меня. Сижу под прилавком магазина и реву. Слушаю как родители опять ругаются.
- Пусть угощает подружек - говорит папа - будет хорошей, доброй девочкой.
- У меня недостача будет! Вот что будет! Дурак! - кричит мама – У меня каждая копейка на счету!
Папа редко отвечает маме, иногда грозит ей кулаком, но обычно слушает молча мамины бесконечные ругательства. Она кричит часами пока голос не охрипнет:
- Скотина неблагодарная! Я с утра до вечера на тебя вкалываю, а ты для меня даже пальцем не пошевелил!!! Ты мне должен за все эти годы, которые я на тебя работаю!!! Скотина!!!! Ты ничего для меня не сделал! Я семь лет на тебя угробила! За вот эти три мешка сахара, которые я каторжным трудом заработала в поле, ты мне даже спасибо не сказал!!!
- Ну, спасибо – ответил папа и вышел из комнаты.
Однажды мы шли по дороге с мамой, и она спросила:
- У меня глаз синий?
- Немного, мам. Кажется, фиолетовый.
Пришли в гости к маминой подруге. Они сидят пьют чай у окна, и мама ей жалуется:
- Так дал! Искры из глаз посыпались! Скотина! Какой у тебя хороший муж, спокойный, работящий. Надо было и мне за казаха замуж выйти. Ох, зачем я живу с этим русским? Он совсем безмозглый. Ну совсем! Такой дурак! Такой дурак! Ленивый, ничего не делает, я всю работу делаю, а он лежит целыми днями. И ничего сказать нельзя! Сразу с кулаками набрасывается! Уеду я наверно, вернусь в Киргизию, у меня там свой дом. С этим скотом невозможно жить.
Ясно помню солнечный майский день. Мы с мамой стоим у крыльца. Нина пришла попрощаться со мной, мама фотографирует нас на память. Папа вынес несколько больших сумок, и мы пошли втроем на перекресток. Папа везет на велосипеде большую черную сумку, а Нина смотрит нам вслед. Такими я видела папу, Нину и родную деревню в последний раз.
Мама с папой, решили поехать попутешествовать, мама молодая (мне 35, брату 43), а папе 72 (он не расстроится, красавец мужчина). Радостно за них как то))) просто поделился)))
Наверно, первый и последний раз, когда наша семья была в загранице. На фотографии Азербайджан, г. Гянджа, Июнь 92-го (я - в коляске). К сожалению, этот момент моей жизни, я абсолютно не помню, как будто встретил «людей в черном» и они стерли мне память. Словно меня там не было. Никаких воспоминаний, знакомых запахов, звуков, людей. Видимо из-за двухлетнего возраста. Даже город, я узнал из писем, которые моя мать отправляла в РФ, своим родителям. Знаю, из тех же пары писем, которые я нашёл, что я, отец и мать прожили там, какое-то время. Они, в основном, датированы январём, Нового 92-го, а фото сделано летом. Есть ещё пара фотографий из тех мест, но подробностей - что, где, когда - я не помню.