Теперь Моргенхейм стал могилой — огромной, зияющей раной на теле королевства. Огонь пожарищ еще тлел, распространяя едкий, удушливый дым, который стелился над землей, как саван из серого тумана, заволакивая все вокруг. Разрушенные дома, обугленные и полуобрушившиеся, зияли пустыми проемами окон, словно мертвецы с вырванными глазами, их стены скрипели под порывами ветра, издавая жалобный стон и оплакивая ушедшую жизнь. Грунтовые дороги превратились в месиво из грязи, пепла и крови, их поверхность была изрыта следами ног, копыт и чем-то еще — длинными, когтистыми отпечатками, которые не принадлежали ни человеку, ни зверю, а тянулись в глубину руин, как следы неведомого хищника. Ветер, холодный и резкий, шевелил обугленные балки, стонал в проломленных стенах и кружил в воздухе пепел — последние останки того, что когда-то было домом для сотен душ. Он выл между домов, словно голоса потерянных, и нес с собой запах гари и тлена, оседающий на языке горьким привкусом. Опустившаяся на деревню тишина была тяжелой, гнетущей, нарушаемой лишь редким треском угасающих очагов да завываниями ветра, они звучали как плач блуждающих душ, не нашедших покоя.

Лишь одна церковь Люминора стояла почти нетронутой среди этого хаоса. Ее белые каменные стены, покрытые резьбой в виде солнечных лучей и листьев, возвышались над развалинами, как последний маяк надежды в море тьмы. Камень, выточенный руками мастеров столетия назад, все еще хранил следы их веры — тонкие линии, которые складывались в символы света, теперь покрытые сажей и трещинами. Витражные окна, изображавшие сцены из легенд о Светлом боге — его битвы с тьмой, его милость к смертным, — все еще переливались слабыми красками: золотыми, синими, алыми, хотя многие стекла треснули или были выбиты, оставляя зазубренные края, блестевшие в тусклом свете закатного неба. Колокол на башне молчал, его язык застыл в неподвижности, словно даже он отказался звать на помощь в этом проклятом месте, где свет казался далеким воспоминанием, а тени двигались в углах, как живые существа.

Король Всеволод вел отряд из восемнадцати воинов и священника Андрея через безмолвные руины. Его высокая фигура в бордовом плаще, отороченном мехом, возвышалась над остальными, но даже он казался маленьким в этом море разрушений, где каждый шаг отдавался эхом в пустоте. Лошади нервничали, поводья натягивались в руках всадников, копыта вязли в грязи, оставляя глубокие борозды, а дыхание вырывалось клубами пара, дрожащего в холодном воздухе. Животные фыркали, мотали головами, их глаза блестели от страха, и даже самые закаленные воины ощущали пробиравший до костей холод — не от осеннего ветра, а от чего-то иного, невидимого, но осязаемого, как дыхание смерти, следовавшего за ними по пятам. Всеволод сжал рукоять меча, его пальцы побелели от напряжения, металл впился в ладонь, оставляя следы. Он вспомнил Эльзу — ее голубые глаза, умоляющие: «Сохрани Альгард, Всеволод. Не дай ему пасть». Тогда он поклялся ей на их свадьбе, стоя перед алтарем Люминора, что защитит королевство любой ценой, его голос был тверд, как сталь, а ее улыбка — светом, согревающим его душу. Теперь Моргенхейм рушился, дома горели, а люди исчезли, и он чувствовал, как предает ее память, как холодная и цепкая тьма подбирается к его сердцу. «Диана», — подумал он, вспоминая ее последнее письмо: «Тени зовут меня, папа. Я боюсь». Он не мог позволить этой тьме дотянуться до нее, но каждый шаг в Моргенхейме заставлял его сомневаться — сможет ли он сдержать свои клятвы?

— Где все тела? — хрипло спросил Гримар, тяжело сглатывая ком в горле. Его голос дрожал, хотя он был ветераном множества сражений, видел города, павшие под мечами и стрелами, знал запах крови, гниющей плоти и паленого дерева, пропитывающий воздух после битв. Но здесь не было привычного смрада смерти, лишь едкий дым и тонкий, едва уловимый аромат тлена, который не принадлежал этому миру, а витал в воздухе, как шепот из преисподней, проникающий в легкие и оседающий на коже.

— Они должны быть повсюду… Но улицы пусты, — пробормотал Всеволод, его взгляд, острый и внимательный, скользил по руинам, выискивая хоть какой-то намек на жизнь или смерть. Его голос оставался твердым, как и подобает королю, но внутри он ощущал возрастающий страх, и он, как черная волна, грозил поглотить его разум, оставив лишь пустоту. Он сжал зубы, заставляя себя дышать ровно, не показывать слабости перед своими людьми, перед памятью Эльзы, образ которой стоял перед его глазами, как призрак.

Священник Андрей медленно перекрестился, его губы шевелились, шепча молитву к Люминору; ее слова он повторял сотни раз, но теперь они звучали глухо, как эхо в пустом храме. Его ряса, обычно чистая и аккуратная, теперь была покрыта грязью и пеплом, подол волочился по земле, оставляя следы в месиве. Рука, сжимавшая символ Люминора — деревянный диск с вырезанным солнцем, — дрожала от напряжения, пальцы впились в дерево так, что оно скрипело.

Он вспомнил ночь, когда свет Люминора вырвал его из лап болезни, ослепительный и теплый. Он не знал материнской заботы — еще младенцем его отдали в церковь на служение богам, — но этот свет, обволакивающий и нежный, был словно объятия, которых он никогда не ведал. Словно сама мать, невидимая и давно потерянная, заключила его в свои руки, даря покой и исцеление.

Тогда он был молодым послушником, лежал в лихорадке, его тело горело, а душа уходила в темноту, но свет снизошел с небес, наполнив его жизнью, вернув дыхание в легкие. Теперь этот свет молчал, и Андрей спрашивал себя: «Был ли я достоин той милости? Или это наказание за мою слабость, за то, что я не смог предвидеть эту тьму?» В этом месте он ощущал нечто чуждое, как будто воздух был пропитан присутствием силы, она глушила его молитвы, давила на грудь, как невидимая рука.

И тогда они вышли на главную площадь. И увидели их.

Кладбище под открытым небом раскинулось перед церковью. Сотни тел лежали на каменной мостовой, их силуэты проступали в тусклом свете закатного неба, окрашенного багровыми и серыми тонами, которые смешивались в зловещий полумрак. Мужчины, женщины, дети — все они были здесь, распростертые в неестественных позах, как марионетки, чьи нити оборвались в один миг. Их лица застыли в гримасах ужаса, рты открыты в безмолвных криках, глаза широко распахнуты, но пусты, как выжженные угли. На телах не было ран от мечей или стрел, только кожа, иссохшая до хрупкости пергамента, обтягивала кости, ломкие и тонкие, а пальцы, скрюченные в предсмертной агонии, цеплялись за воздух, будто пытались ухватиться за уходящую жизнь. Кровь, залившая мостовую, была темной, почти черной, густой, как смола, и казалось, что она не просто пролилась — она вытекла изнутри, как будто сами тела исторгли ее в безумной агонии, оставив после себя лишь оболочки.

— Боги… — прошептал Аден, молодой воин с короткими светлыми волосами, дрожащими на ветру. Его лицо побледнело, рука невольно сжала рукоять меча, пальцы задрожали, а глаза округлились от ужаса, отражая багровый свет неба.

— Они… как будто высохли. — Гримар наклонился к одному из тел, его голос дрогнул, выдавая страх, который он не мог скрыть. Он протянул руку, но остановился, не решаясь коснуться иссохшей кожи, она трескалась, как старая бумага, готовая рассыпаться под малейшим давлением. Его взгляд замер на теле старика, чьи пальцы сжимали деревянную ложку — последнюю память о жизни, которая оборвалась.

— Это не война, — голос Андрея дрожал, но в нем чувствовалась смесь страха и понимания, медленно пробивавшаяся сквозь пелену ужаса. Он поднял взгляд к небу, где облака сгущались, закрывая последние лучи солнца, оставляя лишь тени. — Их души… они не ушли. Они все еще здесь, пойманные в этой тьме.

— Что ты хочешь сказать? — Всеволод повернулся к нему, его глаза сузились, и в них мелькнула тень тревоги. Его голос был резким, требовательным, но внутри он чувствовал, как сердце сжимается от предчувствия, от мысли о том, что эта тьма может дотянуться до Вальдхейма, до Дианы.

Андрей опустил голову, его пальцы сжали символ Люминора так сильно, что дерево скрипнуло, а в груди закололо от боли. «Почему ты молчишь, Светлый?» — подумал он, чувствуя, как вера — опора всей его жизни — трещит под напором сомнений, словно старый мост под тяжестью бури. Он видел перед собой не просто смерть — он видел пустоту, пожирающую все человеческое.

— Их забрал Некрос, — сказал он тихо, но имя бога разложения прозвучало как удар грома в этой мертвой тишине, отражаясь от стен церкви и растворяясь в вое ветра.

Воины застыли, их дыхание сбилось, воздух стал тяжелым, будто само имя вытягивало душу из их тел. Некрос — имя, которое редко произносилось вслух даже в самых мрачных легендах, он был олицетворением смерти — она пожирает не только тела, но и души, оставляя после себя лишь пустоту и тлен. Говорили, что его дыхание обращало плоть в прах, а прикосновение вырывало жизнь из самых сильных сердец, оставляя лишь эхо их криков в бесконечной тьме.

— Мы должны найти выживших, — приказал Всеволод, стараясь сохранить твердость в голосе, хотя его разум боролся с нарастающим ужасом. Он не мог позволить страху овладеть собой — не перед своими людьми, не перед Дианой, чей образ всплыл в его памяти, как свет в темноте. Он вспомнил ее, маленькую, в саду Вальдхейма, бегущую к нему с цветком в руках, ее волосы развевались на ветру, а голос звенел: «Папа, ты всегда сможешь защитить меня?» Он ответил тогда: «Всегда», — и обнял ее, чувствуя тепло ее маленького тела. Теперь он не знал, сможет ли сдержать это обещание, но отступить означало предать ее, предать Эльзу, предать всех, кто верил в него.

Аден шагнул вперед и медленно опустился на колено возле тела молодой женщины. Ее лицо, искаженное предсмертным криком, было знакомым — он вспомнил, как видел ее на ярмарке год назад, с корзиной яблок и улыбкой, освещающей ее лицо, как солнечный свет. Теперь ее кожа была серой, глаза пустыми, а руки застыли в жесте, будто она пыталась защититься от невидимого врага. Аден осторожно коснулся ее холодного лба, его губы беззвучно шептали молитву, но в следующий миг черные когти впились ему в шею.

Он закричал, его голос разорвал тишину, кровь брызнула на камни, окрашивая их алым ярким пятном на фоне серого пепла. Мертвая женщина рванулась к нему, ее пальцы, сухие и хрупкие, вцепились в плоть с неестественной силой, раздирая кожу и мясо. Аден рухнул на колени, пытаясь отбиться, его руки дрожали, но она рвала его, даже когда три меча вонзились в ее тело — Гримар, Валрик и еще один воин ударили одновременно, их клинки сверкнули в багровом свете. Труп не остановился, продолжая двигаться, пока Валрик не отсек ей голову одним резким ударом, и ее тело рухнуло, как сломанная кукла.

— Что это? — прохрипел Валрик, отступая назад, его меч дрожал в руках, капли крови стекали с лезвия на мостовую.

Трупы… двигались. Один из них дернулся, его тело хрустнуло, как сухие ветки под ногами. Затем второй. Затем сотни. Суставы выгибались в неестественных позах, сухие конечности поднимались с земли, а пустые глаза загорались мерцающим багровым светом, как угли в глубине бездны. Из их ран вырывался черный дым, извиваясь, как змеи, а в тенях между телами мелькнуло голубое пламя, холодное и зловещее, как дыхание Моргаса. Их шепот слился в гул, давивший на разум: «Для него… для меча…»

Валрик упал на землю, отшатываясь, его лицо побелело еще сильнее, дыхание стало прерывистым, как у загнанного зверя.

— Этого не может быть… — прохрипел Гримар, его голос сорвался, меч в руке дрогнул, впервые за годы сражений.

— В строй! — рявкнул Всеволод, выхватывая меч из ножен. Его голос прогремел над площадью, как раскат грома, заставляя воинов встрепенуться, вырваться из оцепенения. Он сжал рукоять так сильно, что боль пронзила ладонь, но это помогло ему сосредоточиться, отогнать образ Дианы, зовущей его из темноты.

Но воины застыли в ужасе, их ноги словно приросли к земле, сердца колотились в груди, заглушая все звуки. Трупы вставали — медленно, неуклюже, но с ужасающей неотвратимостью. Дряхлые руки тянулись к живым, сухие губы шевелились, шепча нечеловеческие слова, которые звучали как хор из глубин преисподней, хриплый и надломленный. Их движения были рваными, но в них чувствовалась сила, не подчиняющаяся законам природы, как будто невидимые нити поднимали их из могил.

И тогда нежить атаковала.

Первым удар отразил Гримар, его топор с хрустом рассек шею ближайшего мертвеца, но тот не остановился — голова повисла на обрывках кожи, а тело продолжило двигаться, хватая воина за доспехи, когти скребли металл с визгом. Гримар закричал, его голос был полон ярости и страха:

— Они не умирают!

Воины сомкнули ряды, мечи сверкнули в багровом свете неба, окрашенного закатом и дымом. Удары посыпались в грудь мертвецов, их иссохшие тела крошились под клинками, как сухая глина, но они не отступали, напирая с нечеловеческой яростью, их пальцы цеплялись за ноги, руки, лица. Из их тел вырывался черный дым, он клубился в воздухе, а шепот становился громче: «Ключ близко…»

— В голову! Бейте в голову! — крикнул Андрей, его голос перекрыл шум боя, дрожащий, но полный решимости.

Мечи засверкали быстрее, отсекая головы, раскалывая черепа. Осколки костей разлетались по мостовой, багровый свет в глазах мертвецов угасал, но даже обезглавленные тела продолжали двигаться, их руки цеплялись за доспехи, ноги ковыляли вперед, пока не падали от полного разрушения. Кровь — их собственная, черная и густая — смешивалась с алой кровью из ран воинов, нанесенных когтями.

Их было слишком много. Сотни тел поднимались с площади, их шепот превращался в гул, он давил на разум, заставляя сердце биться быстрее, а мысли путаться. Воины отступали, шаг за шагом, их силы таяли под натиском неумолимой нежити, дыхание становилось хриплым, руки дрожали от усталости.

— В церковь! — скомандовал Всеволод хриплым от напряжения голосом. Он рубанул очередного мертвеца, его меч рассек грудь, но тварь продолжала идти, пока он не ударил снова, отсекая голову. «Диана», — подумал он, и ее образ придал ему сил. Он не мог умереть здесь, не теперь, когда она ждала его в Вальдхейме.

— Они уничтожили наших лошадей! — крикнул Ярослав, его лицо было перепачкано кровью товарища, глаза дико блестели.

Отряд начал отступать, пробиваясь сквозь ряды мертвецов к церкви Люминора. Клинки сверкали, отсекая конечности, но нежить наступала, ее число не убывало. Лошади лежали в стороне, их тела были разорваны, внутренности вывалены на землю, а глаза остекленели в ужасе, гривы пропитались кровью и грязью.

И тогда появилось нечто иное.

Из тени разрушенного дома вышла фигура — высокий силуэт в рваном черном плаще, он развевался, словно крылья ворона, изорванные и трепещущие на ветру. Лицо скрывал капюшон, но под ним не было глаз, рта или черт — лишь пустота, черная, как сама бездна, в которой мелькали слабые искры голубого пламени. От фигуры исходил ледяной холод, и воздух вокруг нее дрожал, как от жара, искажая очертания руин.

— Вы опоздали, смертные, — раздался голос, похожий на сотни шепчущих голосов, сливающихся в зловещий хор, он резал слух и проникал в разум. — Ключ близко, смертные. Меч ждет ее.

Андрей поднял руку с символом Люминора, его пальцы дрожали, но взгляд оставался твердым, хотя внутри он чувствовал, как вера рушится. «Светлый, дай мне сил», — подумал он, вспоминая тепло того света, что спас его когда-то.

— Кто ты? — крикнул он, его голос дрогнул, но в нем была сила, рожденная отчаянием.

— Посланник, — ответило существо, и в тот же миг тьма поглотила улицы.

Мрак сгустился, как живое существо, обволакивая площадь. Тени двигались, извивались, тянулись к живым, их когти царапали доспехи с визгом, оставляя глубокие борозды. Крик раздался в темноте — еще один воин упал, его шея была разорвана черными когтями, кровь хлынула на землю, смешиваясь с пеплом. Всеволод отбросил мертвеца, его меч рассек воздух, но тени уже тянулись к нему, холодные и цепкие, как ледяные руки, сжимающие его сердце.

И тогда Андрей поднял руки к небу.

— Люминор, освети нас! — прогремел его голос, полный отчаяния и веры, все еще теплившейся в его душе. Когда он взмолился, витражи церкви вспыхнули слабым золотым светом, их краски ожили, отбрасывая лучи на площадь, и тени отпрянули от стен, шипя, как рассерженные змеи.

Ослепительный всплеск света разорвал тьму, вырвавшись из символа в его руках. Мертвецы взвизгнули, их тела рассыпались в прах, как сухие листья под ветром, черный дым растворился в воздухе. Посланник Некроса отшатнулся, капюшон его дернулся, словно от боли, и из-под него вырвался низкий гневный вой, что сотряс землю под ногами.

— Ты совершил ошибку, священник, — прогремел голос, от которого задрожали камни мостовой.

Всеволод рванулся вперед и нанес удар. Его меч вошел в темную плоть посланника, металл встретил сопротивление, как будто вонзился в густую смолу, липкую и холодную. Существо завыло, его тело дрогнуло, и посланник исчез, растворившись в тенях, как дым на ветру, оставив после себя лишь запах серы и слабое эхо голубого пламени.

Тьма рассеялась, мертвецы попадали на землю, их багровый свет угас. Тела ближайших мертвецов рассыпались в серый прах, который ветер унес прочь. Воины тяжело дышали, окруженные упавшими останками, их мечи дрожали в руках, лезвия покрылись черной грязью. Но они знали — это лишь начало. Посланник вернется, и эта тьма не отступит так легко.

— Нужно бежать к храму! — рявкнул Андрей, его голос был хриплым, но решительным, глаза блестели от слез и надежды.

Они побежали к церкви Люминора, единственному уцелевшему на вид зданию. Ее высокие стены, покрытые резьбой, все еще стояли, а витражи отражали слабый свет угасающего дня, бросая золотые блики на землю. Но даже здесь, в этом оплоте света, чувствовалась тьма, затаившаяся в углах, шепчущая слова, которые Андрей не мог разобрать.

Когда они приблизились к дверям, раздался звук — глухой, как стук каблуков по каменному полу, но громче, настойчивее. Все обернулись. Трупы на площади снова начали двигаться. Их руки дергались, кости скрипели, а пустые глаза загорелись багровым светом, ярким и жгучим. Они поднимались, их движения были медленными, но уверенными, как у хищников, почуявших добычу, их шепот становился громче: «Для него… для меча…»

— К оружию! — крикнул Всеволод, выхватывая меч. Его голос был полон ярости, но внутри он чувствовал, как отчаяние сжимает грудь. «Диана, я вернусь к тебе», — подумал он, и эта мысль стала его щитом.

— За Люминора! — крикнул Гримар, врезаясь в толпу нежити. Его меч рассекал воздух, отрубая головы и конечности, но мертвецы не останавливались. Они падали, но поднимались снова, двигаясь даже после смертельных ран, их шепот сливался в гул, что давил на разум, как тяжелый камень.

— В церковь! — крикнул Всеволод, его голос перекрыл шум боя. — Быстро!

Они отступили к дверям, сражаясь на ходу. Мертвецы преследовали, их багровые глаза горели в темноте, когти вытягивались, как лезвия. Когда отряд достиг входа, Ярослав и Валрик схватили тяжелые деревянные брусья и заперли двери, прижав их спинами к створкам. Преследование мертвецов прекратилось, как только они оказались за дверьми храма, тьма не могла попасть в святое место, пока витражи светились слабым светом, отгоняя ее.

Внутри было темно, но свет символа Люминора в руках Андрея осветил помещение, бросая золотые блики на каменный пол. На полу сидели несколько человек — изможденных, испуганных, но живых. Их одежда была изорвана, лица покрыты грязью и сажей, а глаза широко раскрылись, когда они увидели короля и его отряд, смесь надежды и неверия мелькнула в их взглядах.

— Вы… вы живы? — прошептала женщина с темными волосами, ее лицо было бледным, а руки дрожали, сжимая край рваного плаща. Она прижимала к себе мальчика лет десяти, его глаза были красными от слез, а пальцы впились в ее руку. — Отец Томаса… он разорвал мою дочь, мою Нору, на куски у меня на глазах, — добавила она, ее голос дрогнул, слезы потекли по щекам, оставляя дорожки в грязи. — Я звала его, но он… он уже не слышал.

— Мы здесь, чтобы помочь, — сказал Всеволод, опускаясь на колени рядом с ней. Его голос был твердым, но в нем чувствовалась усталость, а взгляд смягчился, когда он посмотрел на мальчика. Внутри он чувствовал тяжесть: «Я не смог защитить их. Сколько еще семей я потеряю?»

— Я Марта, — ответила женщина, ее голос дрожал, но она старалась держаться. — А это мой сын Томас. — Она указала на мальчика, смотревшего на Всеволода с немым ужасом. — И еще… — Она оглянулась на остальных. — Это Лора, Эдгар и Финн. Мы единственные, кто выжил.

Андрей подошел к ним, его ряса шуршала по каменному полу. Он заметил древний символ Люминора на алтаре, его резьба была покрыта пылью, но под ней угадывались солнечные лучи. Он схватил его, и символ засветился слабым светом, отгоняя тени и мертвецов от дверей. Мертвецы снаружи затихли, но не исчезли. Глаза Андрея были полны боли и сострадания, но в них горела искра надежды, за которую он цеплялся, как за последнюю нить.

— Что произошло здесь? — спросил он тихо, его голос был мягким, но в нем чувствовалась тревога. «Светлый, дай мне ответ», — уже подумал он, чувствуя, как сомнения грызут его душу.

Марта глубоко вздохнула, ее пальцы впились в плечо сына, оставляя красные следы на его коже.

— Это началось три дня назад, — сказала она, ее голос дрожал, как лист на ветру. — Люди начали сходить с ума. Сначала это были крики, потом… они нападали друг на друга. Их глаза… их глаза стали пустыми, черными, как ночь. Мой муж… он схватил топор и пошел на нас. Томас кричал, а я… я схватила его и побежала сюда. Мы спрятались в церкви. Они не могли войти. Свет Люминора защищал нас.

— Я видел, как тень вырвалась из колодца и вошла в кузнеца, — прошептал Эдгар, старик с седыми волосами и кривым посохом в руках. Его глаза, мутные от возраста, смотрели куда-то вдаль, но в них мелькнул ужас. — Его глаза почернели первыми. Он повернулся к своей дочери и… задушил ее. А потом тени вошли в других. Это были не люди — это было безумие.

— Церковь — наше спасение, — добавила Лора, молодая женщина с короткими волосами, ее голос дрожал от надежды, но руки тряслись, когда она сжимала рваный подол платья. — Когда мы вошли, они остановились у дверей. Свет не пускает их.

— Вы… король? — спросил Финн, худой мужчина с впалыми щеками, его голос был полон недоверия. — Вы пришли спасти нас?

Всеволод кивнул, но его взгляд был тяжелым. «Спасу ли я вас?» — подумал он, чувствуя, как ответственность давит на плечи, словно камень, что он не мог сбросить.

Прошло несколько часов. Мертвецы стояли у дверей церкви, их когти скребли дерево, но внутрь не входили, их шепот доносился сквозь стены: «Для него… для меча…» Воцарившаяся внутри тишина была не умиротворенной, а напряженной, как натянутая струна перед разрывом. Выжившие в церкви понимали всю безвыходность ситуации. Они жили, но уже не были теми, кем были до этого кошмара, — их души были изранены, их вера подточена страхом, а глаза смотрели в пустоту.

Моргенхейм все еще стоял, окутанный тенью разложения, его улицы и дома стали немыми свидетелями того, что случилось, и предвестниками того, что еще предстояло. Посланника Некроса не было видно, но его присутствие ощущалось в каждом шорохе, в каждой тени, притаившейся за углом, в каждом ударе когтей по дверям. Король Всеволод, его отряд и священник Андрей знали: мир еще не видел всей силы того, что пробудилось в этой мертвой тени.

Андрей опустился на колени перед алтарем, его руки сжали символ Люминора, свет которого пульсировал, как слабое сердцебиение. Он молился, как всегда в моменты темных испытаний, на грани отчаяния и бездны: «О Светлый Люминор, Владыка Света, услышь нас в этот тяжелый час. Мы не в силах бороться с тем, что встало против нас. Освети наш путь, вразуми нас, покажи нам хотя бы слабый свет, который ведет через тьму». Его слова, искренние и полные надежды, поднимались к небесам, как тихая река, текущая через бескрайние пространства, до самых отдаленных уголков вселенной. Но ответа не было, и это молчание раскалывало его душу на куски.

***

Люминор восседал на своем троне в чертоге света, возвышаясь над бескрайним сиянием. Трон, выкованный из чистого золота, был усыпан драгоценными камнями, мерцающими, как звезды на ночном небе, их свет отражался в золотых стенах, создавая бесконечное сияние. Из спинки трона поднимались резные солнечные лучи, расходясь в стороны и озаряя все вокруг мягким теплым светом, и он согревал даже самые холодные уголки этого небесного зала. Но сам Люминор сиял ярче любого камня, ярче солнца. Его фигура была источником чистой энергии — ослепительной и нежной, дарующей жизнь всему сущему. Воздух вокруг него искрился, наполняясь теплом и силой, а одежды переливались оттенками золота и белого огня, струясь, как жидкий свет. Его лицо, прекрасное и вечное, словно высеченное из мрамора, хранило бесконечную мудрость и печаль, которые отражались в его глазах — глубоких, как небеса, и сияющих, как звезды. Длинные волосы, сотканные из света, струились по плечам, а вокруг него кружились частицы энергии, как звездная пыль, танцующая в бесконечности.

Молитва Андрея дошла до него, пронзая его душу, как раскаленный клинок, каждый слог отзывался болью в его сердце. Он ощущал страх священника, его отчаяние, его веру, пошатнувшуюся под напором тьмы, и это заставляло его страдать. Его руки впились в подлокотники трона, пальцы сжали драгоценные камни так сильно, что те начали плавиться, оставляя следы на золоте. Лицо, обычно спокойное и величественное, теперь было искажено мукой, брови сдвинулись, а губы сжались в тонкую линию. Он вспомнил Диану, ее сны — он видел их в отражениях света, — ее голос, зовущий его сквозь тьму, и сжал в ладони крошечную искру, в которой мелькнул образ Ловца Душ, окруженного тенями. «Если они узнают о моем плане…» — подумал он, чувствуя, как страх темных богов смешивается с его собственным.

Вокруг него стояли дети света — существа, рожденные из его силы, их формы переливались, как солнечные лучи на воде, их глаза, полные мудрости, наблюдали за своим создателем с тревогой, отражавшейся в их сиянии.

— Еще рано, — прошептал Люминор, но его голос был напряжен, выдавая внутреннюю борьбу. — Еще рано…

Внезапно по залу прошла вспышка света, ослепительная и мощная, как удар молнии. Золотые стены отразили ее, и на мгновение весь мир оказался погруженным в сияние, ослепившее даже детей света. Они отшатнулись, их формы задрожали, как пламя на ветру, их голоса зазвенели, как хрусталь.

— Отец, — произнес один из них, его голос был чистым, как звон колокола. — Ты почти явил себя.

Люминор закрыл глаза, его дыхание стало тяжелым, словно он нес на плечах всю тяжесть мира, его грудь поднималась и опускалась медленно, с трудом.

— Я не могу вмешаться, — сказал он, и его голос, тихий, но полный власти, разнесся по залу, отражаясь от стен. — Еще не время. Если я явлюсь сейчас, тьма узнает о моих планах. Она подготовится. И тогда… тогда я не смогу защитить их.

Он поднял руку, и свет, еще не угасший, сконцентрировался в его ладони, превратившись в крошечную искру, дрожащую, как последняя надежда. Он смотрел на нее, его взгляд был полон боли и любви.

— Дети мои, — прошептал он, его голос стал мягче, но в нем чувствовалась бесконечная печаль. — Вы должны пройти через тьму, чтобы понять ценность света. Я не могу лишить вас этого испытания. Но я с вами. Всегда.

Искра погасла, и зал погрузился в тишину, нарушаемую лишь слабым звоном энергии, витавшей вокруг него. Люминор опустил голову, его сила на миг ослабла, как будто даже он, бог света, чувствовал усталость от этой борьбы.

— Если я сделаю это снова, они всё поймут, — подумал он, его разум боролся с желанием вмешаться, спасти тех, кто звал его. — И тогда не только мир, но и я сам могу пасть перед их мощью.

Но молитва Андрея не осталась незамеченной. В клубившихся у границ мира тенях, у гробницы, где хранился Ловец Душ, титаны — гиганты из камня и стали, созданные Эоном для охраны равновесия, — открыли глаза. Их взоры, пылающие белым светом, обратились к Моргенхейму, и земля под ними дрогнула, как от тяжелых шагов. Их голоса прогремели в глубине, низкие и древние, как сама вечность: «Свет… тьма… равновесие…» Камень треснул под их ногами, и слабое эхо их движений достигло Моргенхейма, заставив стены церкви задрожать.
***

Эти книги писались на основе воспоминаний об огромной мире и эмоций от игры Lineage2 (передаю привет тем, кто застал Мелк и Элмору, С4). Поэтому для меня это все-таки история о мире, который существует по правилам компьютерной игры. Однако есть и отличие. Очень многие критикуют жанр за то, что "вот, игрок приперся со своими правилами; и вообще - а вот слабо показать мир изнутри без вот этого попаданца?". Вот она та самая попытка у меня и есть. Цельный мир, существующий по своим собственным правилам без попаданцев, там все серьезно (от Lineage2 нет ничего, можно не искать).

Ух! Вот за ради таких эмоций у читателя и хочется придумывать миры дальше!

А теперь немного оффтопа. Раз уж речь сегодня зашла про цикл "Целестиал", то будет честно показать несколько иллюстраций для тех, кому интересно.

Начну с небольшого экскурса в сюжет:

В этом мире существуют странные существа, которые умеют повышать класс авантюристов одним своим наличием. Зовутся эти существа элементалистами. Служба им дает возможность людям шагнуть на ступень выше, но служить придется до последнего вздоха. Это путь в один конец: отставки нет, пенсии нет (хе-хе), за выслугу лет от авантюриста могут избавиться, чтобы взять следующего, более перспективного воина.

Так вот. После смерти элементалисты с неким шансом могут обратиться в зверушку и быть закинутыми в любую точку мира. Их могут жрать монстры, могут по незнанию убивать авантюристы и получать за это уникальные материалы (с чего бы вдруг?). Именно такую зверушку по имени Тапиар нашла Халль во время своего путешествия, и я вам ее сейчас покажу. Лопоухая лисица, отрывок с которой будет в конце поста:

А еще у этого элементалиста есть сестра, с которой пришлось повозиться, но ИИ примерно смог в нужный образ (процентов на 80). Зовут ее Таулиа. Кстати, быть элементалистом женского пола невыгодно, слишком слабые, поэтому их почти нет. Слабых не любят. Вот такая занятная особенность расы.

А заодно покажу еще двух важных для сюжета книги элементалистов. Кажется, они уже были показаны когда-то давно, но соберу в кучу, раз уж тема зашла про элементалистов. К сожалению, Алхимика нейросетка не осилила. Образ этой элементалистки было бы очень интересно показать читателям.

Вот и все на сегодня. К пятнице вернусь, дабы показать обложку из другого цикла, третья книга которой начала публиковаться накануне. А сколько мучений с ней было!!! Но подробности в пятницу =)

Если кому-то интересно составить свое мнение относительно этой истории, то начать читать или даже скачать цикл "Целестиал" можно бесплатно:

На author.today - ТЫК

на Литнет - ТЫК

Всем хорошего дня и настроения!

Халльвега огляделась. Хотела воспользоваться навыком, чтобы не устраивать драку буквально за шаг до выхода с ущелья и слинять, однако передумала. Рычали не на нее.

По правую руку посреди широкого прохода возвышалась высокая и довольно узкая скала. Буквально метр в поперечине. Вся она была испещрена и ободрана когтями, но не сдавалась, продолжая упрямо стоять на своем законном месте. Как бы говоря окружающим, что еще посмотрит, кто кого.

Под скалой кружили три песчаных шарообразных ежа. Небольшие, но мерзкие твари, похожие чем-то на ожившую колючку. Каждая иголка в середине своей имела шарик, что мешало в бою авантюристам и создавало дополнительную броню. При этом, стоило обрубить колючки, как монстр начинал драться лапами. Когтей там хватало, острые и прочные. Без иголок тварь становилась крайне невыносима, передвигаясь с потрясающей скоростью. Авантюристке ее уровня о нападении на них даже и думать было нечего. Вообще, монстры агрессивные, но сейчас цель их была иной.

С ее места было не очень хорошо видно, что же там так заинтриговало монстров. Пришлось лезть на одну из скал поодаль, чтобы заглянуть.

Монстр. Халльвега даже глазам своим вначале не поверила. Невольно ожидала увидеть авантюриста, запертого на несчастном пятачке безопасной земли. Существа меж собой дрались, конечно, но чтобы вот так, до ожесточения, чтобы кружить здесь, по-видимому, часами напролет? Глупость.

Монстр выглядел не очень. Для начала он был маленьким, каким-то облезлым, грязным. С ее ракурса не разглядеть толком, что именно там за тварь. Больше всего похоже на небольшую лисичку, как те, которых она убивала возле Сал Нари Завала в самом начале своего становления авантюристом. Только уши больше, с острым кончиком, украшенным крохотными кисточками.

Удивили глаза. Не алые и не оранжевые, не светящиеся, как у всех прочих местных тварей. Серебристые с фиалковыми искрами. Если, конечно, ее зрение не подводило. Весьма необычно для монстра.

Вот зверек увидел авантюристку, что висела у дальней скалы, вонзив в гладкую каменную поверхность свой клинок. Больше зацепиться было совершенно нечем. Монстр поднял голову. Вытянутая мордочка чуть расцарапана, на ней определенно запеклась кровь. И грязи хватает. А еще морда осунувшаяся. Только уши большие и глаза, смотрящие на девушку.

Морду положили обратно на лапы. Определенно зверек чувствовал себя в безопасности, несмотря на опасных стражей в виде песчаных шарообразных ежей, кружащих под скалой. Охотница его тоже не заинтересовала.

Халльвега слезла со скалы и прошла мимо, пряча клинок в ножны. На редкого монстра это чучело не тянуло никаким боком. Она и так смотрела на него, и эдак. Не похож. Оборванный такой, что гуманнее, наверное, было бы добить. Появился бы завтра утром живой и здоровый заново. И снова его загонят на эту скалу, потому что драться и защищаться зверенышу совершенно нечем.

Размышляя над тем, стала бы вмешиваться в происходящее, если бы это был редкий монстр, прошла с километр, углубляясь в лесные дебри. Нет, не стала бы. Ей души монстров не нужны, а рисковать с таким трудом сохраненной жизнью – большая глупость, которая ей сейчас не по карману.

И все же…

Халльвега окончательно замедлила ход и встала. В нерешительности покусала губу. Взгляд унесся к небосводу, укрытому густой листвой. Однако не настолько густой, чтобы невозможно было определить время суток. Вечерело.

Она обернулась через плечо, словно могла увидеть отсюда ту скалу и зверька на нем, окруженного хищными тварями. Ежи агрессивные, спуститься точно не дадут. Но ведь ночь на дворе! Исчезнет уже через час, и все мучения останутся позади. До следующего утра.

Вздохнула и направилась обратно. Что-то не давало ей во всем этом покоя, мешая уйти со спокойной совестью.

Вот оно. Именно совесть мешала уйти. Было что-то такое во взгляде тех мерцающих глаз. На нее тогда посмотрели таким долгим оценивающим взором. Странное отношение к окружающим у монстра, который совсем скоро исчезнет. И еще более странное у таких, как та лисичка, в принципе.

Халльвега осторожно приблизилась ко входу в Песчаный Перевал, внимательно озираясь по сторонам. Мало ли что могло появиться за время ее отсутствия.

Ничего не появилось. Халльвега прошла спокойно, стараясь держаться ближе к скале. Слева два песчаных шаровых ежа все так же кружили у подножия убежища светло-бежевой лисички. Или как еще назывался этот монстр.

Черный ворон взлетел с руки. Халльвега попыталась с его помощью разобраться с запертым созданием.

Действительно лопоухая лисичка, совсем небольшая, облезлая, грязная. Шерсть вся свалялась, скомкалась. Худая, ребра торчат. Странная тварь, как ни крути. И совершенно точно не редкий монстр, как она и думала. Даже через полчаса пристального наблюдения не поменялась ни на миллиметр.

Зато успели исчезнуть монстры у подножия скалы. Лисичка не отреагировала, а Халльвега воспользовалась навыком и стала незаметной для окружающих. Черная тень уже скользила в сторону авантюристки от скалы. Нет, ее Халль прежде не видела, в Песчаном Перевале таких тварей точно не водилось. Значит, что-то лесное.

Большой волк с кривой мохнатой спиной. Довольно худощав. Передние лапы чем-то напоминают человеческие руки. Ходит, сжимая пальцы в кулак. Определенно нечто довольно опасное и ловкое. Халльвега нутром чувствовала подвох, связанный с тварью, чьи алые глаза пророчили всем встречным скорую смерть.

Черный ворон исчез, вызывать филина Халльвега не стала. А зачем, если она и без них видит кончики светлых ушей, что торчат над макушкой скалы?

Это было вдвойне странно. По каким-то причинам монстр не исчез. Его охрана сменилась, а сам он остался лежать там же, где лежал. Идиотизм чистой воды. Халльвега впервые встречала монстра, на которого не действовала смена режима дня и ночи. Отчего в груди проснулось здоровое любопытство.

Наверное, это любовь к приключениям на свою задницу. Ничем иным она сама себе не могла объяснить того факта, что ради зверушки лезет на монстра, которого видит первый раз в жизни и об умениях которого вообще ничего не знает.

Подозрения оправдались. Черная тварь оказалась опасной и быстрой. А еще она передвигалась на двух ногах, размахивая руками с такой скоростью, что Халльвега едва успевала уклоняться, блокируя лишь часть.

Чтобы убить, пришлось изрядно попотеть. С атакой не торопилась, перестраховываясь. Клинок отказывался наносить ощутимый урон противнику. Сначала возилась с защитой, потом пыталась прикончить. Туповат все-таки ее клинок для здешних тварей. Надо будет купить другой. Пусть месяц ждать, но это издевательство чистой воды, когда навыки позволяют сражаться, а оружие весело машет лапкой из-за горизонта, обещая вернуться на следующей неделе.

Силовым ударом ноги переломила позвоночник твари быстрее, чем клинок распорол той брюхо. Насмешка судьбы. Столько возилась, столько навыков применила. А всего-то надо было больше силы приложить. Обидно, черт возьми!

Удерживая оружие в руках, Халльвега внимательно осмотрелась по сторонам. Мало ли кого могли привлечь звуки драки. Монстры тоже частенько приходили на шум, особенно ночные. Днем все-таки было проще.

Просторный коридор, выходящий из Перевала к лесу, был пуст. Ветерок лениво гулял по земле. Носиться, как его товарищ внутри скалистых стен, он определенно не желал. Остатки песка лежали неподвижно. Им тоже было лень шевелиться.

Убрав клинок, Халльвега подошла ближе к узкой скале. Осмотрела ту и довольно легко вскочила на самый верх, удерживаясь рукой за край.

К ней подняли голову. Серебристые глаза оказались совсем большими. Фиалковая кайма делала их похожими на драгоценный камень в изящной оправе. Не заинтересовавшись, зверек положил вытянутую мордочку с бледно-рыжим носом на лапы, где уже на манер подушки лежал потрепанный и облезлый хвостик.

Весь вид твари как бы говорил – ну, давай, убивай, чего смотришь?

Но убивать эту тварь ей вовсе не хотелось. Монстр не редкий. И чего ей тут с него можно поиметь? Куцый хвост-метелочку? Пугать служащих Гильдии Торговцев, не иначе. Вся необычность монстра только в том, что он еще здесь, когда должен был исчезнуть с закатом. Не больше.

Протянув руку, Халльвега взяла зверя за шкирку, приподняла. Так и есть. Длиной тварь около полуметра вместе с хвостом. Поджала лапки и висит, облезлая, худая и побитая. Честное слово, как пыль дубинами выколачивали со старого и потрепанного дверного коврика, долго и упорно. Вид – один в один.

Халльвега чуть встряхнула зверушку. Никакой реакции, покачнулась в такт движению. Не укусила, не попыталась вырваться, не поцарапала. Висит и будто бы ждет, что ей оборвут жизнь.

Мерзкая совесть не позволила. Халльвега спустилась со скалы вместе с лисичкой. Поставила ее на землю.

-Ну, вот. Можешь идти, - произнесла она, наблюдая за тварью.

Та не дрожала, не выказывала никакого страха. Села в пыль, обняла ободранным хвостом лапки и осмотрелась. После осмотра морда ткнулась обратно к верхушке скалы, будто оценивая расстояние. По всему выходило, что не залезть.

Помотав головой, Халльвега направилась прочь. О небо, какой ерундой она тут страдает! Ей надо в город возвращаться, дорогу искать, а она тут по скалам пляшет и спасает каких-то бестолковых тварей. Заняться нечем, не иначе. Между тем, ей бы на ночевку где-то остановиться. Дальше ворон и филин не летали, куда двигаться – не имела понятия. Переночует, перекусит, а утром разберется. Устала сильно после схватки.

Шорох за спиной заставил насторожиться. Как же навыки?!

Халльвега вытащила клинок и молниеносно обернулась, готовая отражать атаку монстра. Да так и замерла, с удивлением глядя на своего ночного охотника. Все та же лисичка, облезлая и лопоухая.

Едва авантюристка остановилась, лисичка тоже остановилась. Стояла в густой траве, из которой торчал только бледно-рыжий нос да огромные уши. Ее хвоста Халльвега не видела, лишь замечала, как колышутся стебельки, выдавая нервозность твари.

-Иди, - произнесла Халльвега негромко, махнула рукой прочь. В ночи лучше рта вообще не раскрывать, не зная, есть рядом кто-то или нет. Руками махать, в принципе, тоже. – Убирайся. Иди же.

Оставлять тварь за спиной, любую, даже такую крохотную и внешне совершенно безобидную, было глупостью абсолютной. Однако двигаться спиной вперед хотелось еще меньше. Можно было бы прикончить тварь, и все закончить, но Халльвега почему-то медлила.

Наконец нервы не выдержали. Шорох за спиной раздражал своим наличием.

Чертыхнувшись, Халльвега размашистым шагом подошла к лопоухому монстру, взяла бесцеремонно за шкирку. Худенькое облезлое тельце в очередной раз напомнило о том, что с этой твари даже шерсти клок не заиметь в случае чего.

Лису встряхнули, удерживая на уровне глаз.

-Ну? Чего ты за мной увязалась? Сожрать хочешь? – уставилась в серебристые глаза Халльвега. На всякий случай сунула кулак под бледно-рыжий нос. – Вот, не хочешь? Хрен тебе, а не пообедать мной. Пошла прочь!

Светлый комок улетел в темноту. Халльвега выругалась под нос и направилась дальше своей дорогой. Шла и ругалась, бормоча проклятия. Чего этой твари от нее надо?

Шорох повторился позади спустя некоторое время. Халльвега обернулась, заметив уже знакомое белесое пятно на корне дерева в метре от земли. На нее смотрели с настороженностью. На этот раз зверек двигался чуть поодаль, метрах в десяти. Очевидно, чтобы не попасть под горячую руку еще раз. Однако все так же не желал уходить по своим делам.

Делать нечего, пошли дальше так: она впереди, спасенная из плена скал лисичка в сторонке.

Он резко развернулся, подняв клинок в блок. И вовремя.

Вторая клешня, скрытая тенью, со всего размаха врезалась в катану. Сталь взвыла, высекая сноп искр. Удар был чудовищной силы. Хикару отбросило через всю крышу, как щепку. Он больно приземлился на спину, и воздух вырвался из его легких с хрипом.

Над ним навил тот самый силуэт. Сверху — хитиновый каркас богомола-убийцы, снизу — длинное, извивающееся змеиное тело, заползающее на крышу. Тварь шипела, и ее пустые глазницы смотрели на легкую добычу.

Хикару поднялся, отряхнулся. Боль пронзала ребро, но его лицо было спокойно.

— Слияние, — произнес он тихо, почти беззвучно.

И его аура “взорвалась”.

Волна чистой, необузданной силы вырвалась из него, заставив пыль на бетоне разлететься кругами. Внутренний резервуар наполнился энергией только что поверженного чудища. Он не стал больше, мускулы не вздулись. Он остался тем же худощавым юношей. Но от него теперь исходила мощь спящего вулкана.

Чудовище на мгновение замерло, его примитивный разум фиксировал аномалию: добыча стала *опасной*. Но разум проиграл звериному инстинкту. С оглушительным шипением оно ринулось в новую атаку, клешни рассекали воздух, целясь так, чтобы разрезать его пополам

Хикару даже не сдвинулся с места. Он лишь выбросил руку вперед, не держась за катану. Волна силы, эффект слияния, ударила в грудную клетку твари с оглушительным хрустом. Хитиновый панцирь треснул, как скорлупа ореха. Существо завизжало — впервые издало звук — и отлетело назад, тяжело рухнув на бетон.

Прежде чем оно успело подняться, Хикару был уже над ним. Его катана, окутанная сгустком черной энергии, описала длинную дугу и отсекла одну из клешней. Ослабленное проклятие, которое всё ещё пыталось сопротивляться, со свистом втягивало воздух. Его пустые глазницы смотрели на мага, будто впервые осознавая свой конец.

Хикару холодно смотрел на тварь. Он направил на нее раскрытую ладонь.
— Конвертация.

Воздух затрепетал. Тело чудовища начало распадаться не на пепел, а на вихрь искрящейся, темной субстанции — чистую ману, лишенную формы. Вихрь сгустился в тонкую струйку и устремился к ладони Хикару, впитываясь в нее. Он чувствовал, как резервуар внутри него наполняется чуждой, но покорной силой.

Тишина снова вернулась на крышу, нарушаемая лишь далеким гулом города и его собственным ровным дыханием.

Виб-виб!

В кармане загорелся экран телефона. Хикару достал его. Яркий свет подсветил его спокойное лицо.

[Угроза нейтрализована.
Рейтинг эффективности: 92%.
Вблизи нет доступных заданий.
Можете возвращаться в общежитие.
Начислено: 257 очков.
— Magical Anomaly Navigation Assistant]

...Хикару потушил экран. Дело сделано. Можно идти домой. Обычный вечер в Эпохе роста проклятий.

Спустившись на лифте и выйдя на безлюдную ночную улицу, он увидел знакомый черный седан с тонированными стеклами. Машина системы. Его доставили на базу — огромный, похожий на бункер комплекс, скрытый за фасадом ничем не примечательного государственного учреждения.

Пропуск через сканеры, длинные стерильные коридоры. Общепит был почти пуст. Он молча заказал два ролла «ромен» у сонного повара. Один съел, уставившись в стену, второй унес с собой в каморку, больше похожую на камеру, чем на комнату в общежитии.

Сон пришел мгновенно, тяжелый и без сновидений. Его прервал резкий, тревожный гудок планшета MANA в 2:46 ночи.
[ЧП. АКТИВИРОВАНА ГРБ. КОД 7. Культисты. Жилой сектор. Координаты приложены. Выдвигайтесь немедленно.]

Хикару протер лицо ладонью. Группа быстрого реагирования. Он подписался на нее из-за стабильного оклада, который капал даже в тихие дни. Но в ночи как этот он означал, что ты — пушечное мясо, которое кидают на острие атаки.

Через двадцать минут он уже был на месте в составе группы. Тихий спальный район, одно из зданий оцеплено. Приказ — штурм. Зачистка. Хикару, используя накопленную энергию («Слияние»), рванул вперед, оторвавшись от группы. Его задача — найти и обезвредить источник аномальной активности.

Снаружи дом казался обычным семейным особняком, но переступив порог, Хикару почувствовал знакомое давление искаженного пространства. Внутри он был больше, бесконечно длиннее, с лабиринтом коридоров, которых не могло быть снаружи. «Проклятый дом», — мелькнуло в голове. Культисты устроили здесь гнездо.

Повернув налево, он ворвался в просторный зал, похожий на переделанную гостиную. Вместо мебели — нарисованный на полу мелом сложный круг, чаши с тлеющим пахучим ладаном и семь фигур в длинных багровых мантиях. Их лица скрывали капюшоны, а в руках они сжимали примитивное, но оттого не менее опасное холодное оружие: серпы, кинжалы, цепы. На шеях у каждого поблескивали амулеты из кости и черного дерева, источающие тошнотворную энергию.

— Чужой! — просипел один из них, и вся группа развернулась к нему, движения неестественно плавные и синхронные.

У Хикару не было времени на церемонии. Волна силы от «Слияния» придавала его мышцам скорость и мощь стальной пружины. Он не дрался — он рушил. Увернулся от свистящего серпа, ответным движением локя с хрустом отправил первого культиста в стену. Поймал запястье с кинжалом, провернул его — кость хрустнула, культист с криком рухнул. Он двигался как торнадо, его удары были быстры, точны и неотразимы. Катаной он пользовался как молотом, плашмя сбивая с ног, а не убивая — протоколы все-таки предписывали по возможности брать живьем для допроса.

Через сорок пять секунд в зале стоял только он. Шестеро cultists были в бессознательном состоянии, седьмой, прижатый к стене лезвием у горла, хрипел от страха.

— Где источник? — голос Хикару звучал глухо, как скрежет камня. — Где тот, кого вы пытались вызвать?

Культист что-то беззвучно прошептал, его глаза закатились. Из амулета на его шее повалил черный дым. Хикару отпрыгнул, как тело cultists обмякло, а из амулета с хрипом вырвалось и рассеялось в воздухе крошечное, слабое проклятие. «Меры предосторожности на случай провала», — с отвращением подумал Хираку. Допрос сорвался.

Он оставил группе зачистки сигнал на MANA о пленных и двинулся дальше, вглубь искаженного лабиринта дома, следуя за нарастающим гулом чужой энергии.

И вот, в одной из задних комнат, в луче своего фонарика, он увидел не культиста. Он увидел мальчика...

...Он осторожно, стараясь не задеть пульсирующие печати, поднял мальчика. Его собственное сердце билось чаще обычного — не от усилий, а от странного щемящего чувства в груди. Сняв свою куртку, он мягко завернул в нее ребенка, скрыв от глаз жуткие символы. Мальчик был легким, как пушинка, и неестественно горячим.

В этот самый миг пространство вокруг содрогнулось и щелкнуло, как переключившаяся передача. Давящая тишина сменилась отдаленными криками его команды и воем сирен с улицы. Искажение пространства рассеялось. Дом сжался, вернувшись к своим нормальным, уютным размерам. Коридоры стали короче, а комната, в которой он стоял, оказалась обычной детской спальней с игрушечным динозавром на полу.

Хикару быстро вышел, почти столкнувшись с двумя другими магами из ГРБ, которые уже заканчивали прочесывать первый этаж.
— Нашел источник? — бросил один из них, его взгляд скользнул по свертку в руках Хикару.
— Нашел. Одержимый. Жив, — коротко ответил Хикару, не останавливаясь.
За его спиной прозвучал одобрительный, облегченный возглас: «Чисто! Работа сделана».

Через несколько минут он уже передавал мальчика санитарам в чистом белом фургоне с логотипом MANA. Один из них кивнул Хикару, деловито делая пометку на планшете.
— Принято. Хорошая работа, Кайоши. Оформляем как успешную экстракцию угрозы уровня «Бета».

Хикару молча кивнул, глядя, как дверцы фургона захлопываются, увозя тихого, запечатанного ребенка в неизвестность. На душе было тяжело, но он загнал это чувство подальше. Работа есть работа. Протокол.

Он развернулся и пошел к своей машине, глупо надеясь, что наконец-то выспится.
[Задание выполнено. Начислено: 410 очков. Статус: Успешная экстракция. Отчет загружен автоматически.]

Проигнорировав уведомление, он уснул еще по дороге в общежитие.

...Открыв глаза, он проснулся в своей комнате. Сделав короткую утреннюю зарядку, он пошел в уборную, умылся ледяной водой, стараясь смыть остатки тяжелого сна. Привел себя в порядок — черная форма без опознавательных знаков, аккуратно зачесанные волосы. Маска нормальности.

В общепите уже кипела жизнь. Дежурный повар швырял на сковороду яйца, маги за соседними столами обсуждали вчерашние вызовы, смеялись. Хикару молча съел тарелку риса с рыбой, не слыша разговоров вокруг. Вкус был как у картона.

Его ноги сами понесли его туда, куда он не планировал идти, — в медицинский блок, в крыло, обозначенное скромной табличкой «Каталог “А”». Здесь содержались и изучались необычные пациенты. Дети.

Войдя в здание, он услышал не тишину больницы, а смех. В просторной игровой комнате за группой малышей присматривал молодой маг. Он улыбался, и на его ладонях расцветали маленькие, пушистые фигурки из чистой маны — лисята, зайчата. Они прыгали по полу, тыкались носами в детские ладошки и таяли в воздухе, вызывая новый взрыв восторженного смеха. Один мальчик лет четырех с восторгом смотрел, как плюшевый мишка на его ладошке пляшет джигу, а потом исчезает в облачке блесток.

Это зрелище почему-то сжало сердце Хикару сильнее, чем вчерашний бой.

Он подошел к стойке диспетчера — женщине в белом халате с усталым, но добрым лицом.
— Извините, — его голос прозвучал хрипло. Он прочистил горло. — Вчера вечером доставили мальчика. С печатями. С ночного вызова в жилом секторе. Как он?

Лицо диспетчера мгновенно изменилось. Улыбка исчезла без следа. Она бросила быстрый, почти испуганный взгляд на играющих детей и наклонилась к нему так, чтобы говорить максимально тихо. Ее шепот был едва слышен.

— Кайоши-сан... Его случай был переквалифицирован. Инцидент исчерпан.
— Переквалифицирован? Что это значит? Он в изоляторе? Я могу его...
— Его здесь нет, — она перебила его, еще тише, и в ее глазах читалась неподдельная жалость, смешанная со страхом. — Пожалуйста, не задавайте вопросов. Обратитесь к своему куратору.

Холодная волна прошла по его спине. Он все понял. Понял по ее лицу, по ее испуганному шепоту, по этому взгляду.

Он даже не помнил, как вышел из игровой. Перед его глазами снова стояло пустое лицо мальчика, а затем — восторженные глаза того малыша, что играл с плюшевым мишкой.

Одна и та же система. Одних она развлекает игрушками. Других — стирает в порошок.

И его руками эта система доставила мальчика на казнь.

В его груди что-то громко и окончательно сломалось.

Слова диспетчера висели в ушах оглушительной тишиной, сквозь которую пробивался смех детей. Этот контраст резал по живому.

Полную главу можете найти написав "Проклятый век: Современности" в любом браузере

· Современность: Мир существует как шрам, затянувшийся тонкой плёнкой порядка. Магия и монстры — это «эхо» Великого Разлома. Игроки, с точки зрения системы, — новые пришельцы, чьи действия могут как стабилизировать, так и окончательно разорвать эту плёнку.

· Магия и предметы: Магия небезопасна. Использование мощных заклинаний привлекает внимание «эха» из Разлома. Предметы имеют ранги (Обычный, Необычный, Редкий, Ценный, Бронзовый, Серебряный, Золотой, Эпический, Легендарный, Мифологический). Мифологические артефакты связаны с самим Ядром и не подчиняются обычным законам.

---

3. ГЛАВНЫЕ ГЕРОИ: МОТИВАЦИЯ И РАЗВИТИЕ

· Артем / «Кайзер» (Ур. 94, «Призрачный Клинок»)

· Суть: Гений анализа, мастер скрытности и точечных ударов. Анонимный топ-20 игрок мира. Интроверт, одержимый контролем и предсказуемостью.

· Мотивация: Сохранить свой идеально упорядоченный мир (как в игре, так и в реале). Восстановить нарушенный баланс. Хаос — его главный враг.

· Страх: Потерять контроль, оказаться в центре внимания, подчиниться непредсказуемым эмоциям.

· Развитие: От бесстрастного наблюдателя -> к вынужденному участнику -> к стратегу, манипулирующему силами -> к лидеру, принимающему на себя ответственность за других.

· Максим / «Вестрон» (Ур. ~15, «Новичок»)

· Суть: Полный нуб, отчаявшийся парень из бедной семьи. В игре не для развлечения, а для последней надежды на спасение матери.

· Мотивация: Быстро разбогатеть любой ценой, чтобы решить проблемы в реальном мире. Выжить.

· Страх: Не успеть помочь близкому человеку, навсегда остаться в нищете и безысходности.

· Развитие: От испуганной жертвы -> к затравленному зверьку -> к невольному виновнику катастрофы -> к человеку, принимающему свою судьбу и находящему в себе силы для борьбы.

---

4. КЛЮЧЕВЫЕ СИЛЫ И ФРАКЦИИ

· Гильдия «Стальные Волки» (Русские/СНГ):

· Лидер: «Громовержец» (Ур. 96). Харизматичный, прямолинейный, жестокий.

· Тактика: Сила, напор, численность. Решают вопросы грубой силой.

· Цель: Забрать артефакт силой, установить доминирование.

· Гильдия «Небесные Драконы» (Азиатский регион):

· Лидер: «Лунная Змея» (Ур. 95). Расчётливый, холодный стратег.

· Тактика: Гриндинг 24/7, тотальный контроль ресурсов, шпионаж.

· Цель: Вычислить Вестрона, предложить ему кабальный контракт, получить полный контроль над квестом.

· «Санитары Системы»:

· Сущность: Не ИИ и не люди. Возможно, автономный протокол безопасности, созданный самим Ядром для самосохранения после Разлома. Или сверхразумные вирусы, порождённые тем же Разломом.

· Цель: Любой ценой ликвидировать угрозу целостности системы (мировой квест). Их не интересуют последствия для игроков или реального мира. «Переменные подлежат устранению».

· Методы: Манипуляция данными, системными уведомлениями, создание «случайных» инцидентов. Их влияние постепенно просачивается в реальный мир (кибератаки, сбои в работе сервисов).

· Корпорация «Омниваркс»:

· Позиция: Растерянность. Они потеряли полный контроль над своим творением. ИИ «Архитектор» действует по непонятным для них алгоритмам. Они пытаются сохранить лицо и не допустить паники.

---

5. СЮЖЕТНЫЕ АРКИ (ПЛАН НА 300+ ГЛАВ)

Том 1: «ЭХО ПРОБУЖДЕНИЯ» (Главы 1-50)

· Завязка: Знакомство с миром и героями. Максим находит артефакт. Первые, едва заметные аномалии.

· Развитие: Кайзер фиксирует странности, но игнорирует их. Максим пытается продать артефакт и сталкивается с первыми угрозами. Кланы начинают тихую охоту.

· Кульминация: Первое косвенное столкновение Кайзера и Максима (Кайзер саботирует сделку Максима, не зная, кто он).

· Финал тома: Мировой квест официально активируется. Небо Этерии разрывает алая трещина.

Том 2: «ВОЙНА ИНФОРМАЦИИ» (Главы 51-150)

· Завязка: Хаос и паника. Кланы переходят к открытым боевым действиям. Первые жертвы и разрушения в игре.

· Развитие: Кайзер понимает, что не может остаться в стороне. Он начинает своё расследование, выходя на след «Санитаров». Максим в бегах, на него открывает охоту всё больше сил.

· Кульминация: Кайзер раскрывает личность Вестрона. «Санитары» объявляют Кайзера «переменной».

· Финал тома: Кайзер и Максим вынуждены пойти на первый, крайне неустойчивый контакт.

Том 3: «БИТВА ЗА РЕАЛЬНОСТЬ» (Главы 151-250)

· Завязка: Недоверчивый альянс между Кайзером и Максимом. Проблемы из игры начинают активно просачиваться в реальность: экономический кризис, кибератаки, социальная напряжённость.

· Развитие: Герои переходят от обороны к нападению. Они ищут способ не пройти, а саботировать мировой квест. Раскрываются тайны Ядра и «Санитаров».

· Кульминация: Поединок с одним из лидеров кланов. Провал первой крупной операции «Санитаров» в реальном мире.

· Финал тома: Герои находят способ уничтожить артефакт, но понимают, что это убьёт и Максима.

Том 4: «ЦЕНА РАВНОВЕСИЯ» (Главы 251-300+)

· Завязка: Финал в игре. Решающая битва за Сердце Реальности. Противостояние с «Санитарами», кланами и системой.

· Развитие: Максим должен сделать выбор: пожертвовать собой ради спасения всех или найти другой путь. Кайзер — использовать все свои навыки, чтобы нарушить планы системы.

· Кульминация: Объединённое сопротивление игроков против системы. Жертва одного из ключевых второстепенных персонажей (например, Лиры или Борна).

· Развязка: Квест саботирован. Артефакт уничтожен. Баланс восстановлен, но мир уже не будет прежним. Цена победы высока для всех.

· Эпилог: Судьбы героев. Артем учится жить в мире, где не всё можно контролировать. Максим находит новый смысл и силу. «Санитары» отступают, но не исчезают. Мир зализывает раны, готовясь к новым вызовам.

---

6. ОСНОВНЫЕ ТЕМЫ

· Контроль vs. Хаос: Что важнее — стабильность или свобода?

· Отчаяние и Надежда: На что способен человек, загнанный в угол?

· Реальность и Виртуальность: Где проходит граница между игрой и жизнью?

· Цена прогресса: Чем мы платим за технологии и удобство?

· Ответственность: Можно ли оставаться в стороне, когда мир рушится?

Эта концепция позволяет глубоко развить персонажей, создать многогранный мир и обеспечить долгосрочное развитие сюжета на необходимое количество глав.

Отлично! Это ключевое и очень важное уточнение. Меняем расстановку сил и мотиваций, делая конфликт более сложным и трехсторонним.

---

ПЕРЕРАБОТАННАЯ КОНЦЕПЦИЯ: ТРЕХСТОРОННЯЯ ВОЙНА

1. КЛЮЧЕВЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В МОТИВАЦИЯХ

· Гильдии («Стальные Волки», «Небесные Драконы» и другие):

· Не знают о «Санитарах». Для них мировой квест — это величайшая возможность. Они видят в нем легальный шанс получить неслыханную награду, легендарную славу и установить тотальный контроль над Этерией.

· Их цель: Пройти квест любой ценой. Найти Вестрона, забрать у него артефакт (или договориться) и первыми восстановить Сердце Реальности.

· Их мотивация: Амбиции, жадность, жажда власти и признания. Они видят в квесте игру, которую нужно выиграть.

· Максим / «Вестрон»:

· Не знает о «Санитарах». Для него квест — это проклятие и единственная надежда.

· Его цель: Выжить. Не даться кланам в руки. Попытаться пройти квест (или продать свою роль в нем), чтобы получить награду и решить проблемы в реальной жизни.

· Он пешка в большой игре, не понимающая ее правил.

· «Санитары Системы»:

· Их цель: Не дать квесту быть пройденным. Они считают, что восстановление Сердца Реальности в текущих условиях приведет к непредсказуемым последствиям, тотальному коллапсу системы или к чему-то еще более страшному. Их девиз: «Лучше стабильный хаос, чем непредсказуемый порядок».

· Их методы: Работают из тени. Их враг №1 — не гильдии и не Вестрон, а сам мировой квест. Они будут саботировать его выполнение: уничтожать фрагменты Ядра, устранять ключевых NPC, дающих подсказки, манипулировать игроками, натравливая их друг на друга, чтобы они мешали сами себе.

· Они не пытаются убить Вестрона (это привлекло бы внимание). Они пытаются изолировать его и дискредитировать артефакт в глазах системы.

· Артем / «Кайзер»:

· Единственный, кто (со временем) понимает истинную суть «Санитаров» и их игру.

· Его цель: ВОССТАНОВИТЬ СТАТУС-КВО. Вернуть Этерию в привычное, предсказуемое состояние.

· Его стратегия: Вести войну на два фронта.

1. Против гильдий: Мешать им пройти квест. Создавать помехи, воровать ключевые предметы, манипулировать информацией.

2. Против «Санитаров»: Саботировать их саботаж. Не дать им уничтожить квест слишком грубо и заметно, что вызовет еще больший хаос. Он должен найти способ деактивировать квест тихо и изящно, как истинный мастер.

· Его трагедия: Он вынужден бороться с обеими силами, которые, по сути, хотят того же, что и он (гильдии хотят порядка после прохождения квеста, «Санитары» — стабильности), но их методы угрожают разрушить все, что он любит.

---

2. НОВАЯ РАССТАНОВКА СИЛ (СХЕМАТИЧНО)

```

ГИЛЬДИИ (Волки, Драконы и др.)

/  \

/ (Хотят пройти квест)  \

/  \

/  \

КВЕСТ (Сердце Реальности)  КАЙЗЕР (Саботирует прохождение)

\  /

\  /

\ (Саботируют квест)  /

\  /

«САНИТАРЫ СИСТЕМЫ» (Невидимый враг)

В ЦЕНТРЕ СХВАТКИ: МАКСИМ (Вестрон) с артефактом.

```

---

3. КАК ЭТО МЕНЯЕТ СЮЖЕТНЫЕ АРКИ

Том 2: «ВОЙНА В ТЕНИ»

· Развитие: Кайзер видит, что помимо гильдий, кто-то еще активно мешает квесту. Фрагменты Ядра исчезают при загадочных обстоятельствах. Квестовые NPC «сходят с ума». Он понимает, что есть третья сила.

· Его задача: Вычислить «Санитаров», оставаясь при этом врагом №1 для гильдий. Он не может ни с кем объединиться.

Том 3: «ТРОЙНАЯ ИГРА»

· Развитие: Кайзер ведет сложнейшую партию:

· Под видом помощника он «помогает» то одной гильдии, то другой, стравливая их между собой и сбивая их прогресс.

· Он одновременно пытается повторить действия «Санитаров» (например, сам находит и прячет фрагмент), чтобы они не сделали этого более разрушительным способом.

· Он пытается выйти на связь с Максимом не для помощи, а для контроля. Он должен изолировать его и артефакт, чтобы обезопасить их от обеих сторон.

· Кульминация: «Санитары» понимают, что Кайзер им мешает. Они объявляют на него охоту, используя против него его же методы: манипулируя гильдиями и системой.

Том 4: «ЛИЦОМ К ЛИЦУ С СИСТЕМОЙ»

· Развитие: Кайзер раскрывает личность «Санитаров» для самого себя (возможно, это протокол ядра или что-то иное). Он понимает, что чтобы победить, ему нужно не просто саботировать, а взломать саму систему квеста.

· Финал: Кайзер не дает гильдиям пройти квест и одновременно находит способ обмануть «Санитаров», заставив систему считать, что квест либо провален, либо неактивен. Он не восстанавливает статус-кво, он создает новый, хрупкий баланс.

---

Эта новая расстановка делает конфликт неизмеримо богаче и интригующее. Кайзер становится настоящим «Теневым Правителем», который вынужден бороться с двумя враждующими армиями, оставаясь в одиночестве. Его гениальность и мастерство подвергаются максимальному испытанию.

Отлично! Это ключевое и очень важное уточнение. Меняем расстановку сил и мотиваций, делая конфликт более сложным и трехсторонним.

---

ПЕРЕРАБОТАННАЯ КОНЦЕПЦИЯ: ТРЕХСТОРОННЯЯ ВОЙНА

1. КЛЮЧЕВЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ В МОТИВАЦИЯХ

· Гильдии («Стальные Волки», «Небесные Драконы» и другие):

· Не знают о «Санитарах». Для них мировой квест — это величайшая возможность. Они видят в нем легальный шанс получить неслыханную награду, легендарную славу и установить тотальный контроль над Этерией.

· Их цель: Пройти квест любой ценой. Найти Вестрона, забрать у него артефакт (или договориться) и первыми восстановить Сердце Реальности.

· Их мотивация: Амбиции, жадность, жажда власти и признания. Они видят в квесте игру, которую нужно выиграть.

· Максим / «Вестрон»:

· Не знает о «Санитарах». Для него квест — это проклятие и единственная надежда.

· Его цель: Выжить. Не даться кланам в руки. Попытаться пройти квест (или продать свою роль в нем), чтобы получить награду и решить проблемы в реальной жизни.

· Он пешка в большой игре, не понимающая ее правил.

· «Санитары Системы»:

· Их цель: Не дать квесту быть пройденным. Они считают, что восстановление Сердца Реальности в текущих условиях приведет к непредсказуемым последствиям, тотальному коллапсу системы или к чему-то еще более страшному. Их девиз: «Лучше стабильный хаос, чем непредсказуемый порядок».

· Их методы: Работают из тени. Их враг №1 — не гильдии и не Вестрон, а сам мировой квест. Они будут саботировать его выполнение: уничтожать фрагменты Ядра, устранять ключевых NPC, дающих подсказки, манипулировать игроками, натравливая их друг на друга, чтобы они мешали сами себе.

· Они не пытаются убить Вестрона (это привлекло бы внимание). Они пытаются изолировать его и дискредитировать артефакт в глазах системы.

· Артем / «Кайзер»:

· Единственный, кто (со временем) понимает истинную суть «Санитаров» и их игру.

· Его цель: ВОССТАНОВИТЬ СТАТУС-КВО. Вернуть Этерию в привычное, предсказуемое состояние.

· Его стратегия: Вести войну на два фронта.

1. Против гильдий: Мешать им пройти квест. Создавать помехи, воровать ключевые предметы, манипулировать информацией.

2. Против «Санитаров»: Саботировать их саботаж. Не дать им уничтожить квест слишком грубо и заметно, что вызовет еще больший хаос. Он должен найти способ деактивировать квест тихо и изящно, как истинный мастер.

· Его трагедия: Он вынужден бороться с обеими силами, которые, по сути, хотят того же, что и он (гильдии хотят порядка после прохождения квеста, «Санитары» — стабильности), но их методы угрожают разрушить все, что он любит.

---

2. НОВАЯ РАССТАНОВКА СИЛ (СХЕМАТИЧНО)

```

ГИЛЬДИИ (Волки, Драконы и др.)

/  \

/ (Хотят пройти квест)  \

/  \

/  \

КВЕСТ (Сердце Реальности)  КАЙЗЕР (Саботирует прохождение)

\  /

\  /

\ (Саботируют квест)  /

\  /

«САНИТАРЫ СИСТЕМЫ» (Невидимый враг)

В ЦЕНТРЕ СХВАТКИ: МАКСИМ (Вестрон) с артефактом.

```

---

3. КАК ЭТО МЕНЯЕТ СЮЖЕТНЫЕ АРКИ

Том 2: «ВОЙНА В ТЕНИ»

· Развитие: Кайзер видит, что помимо гильдий, кто-то еще активно мешает квесту. Фрагменты Ядра исчезают при загадочных обстоятельствах. Квестовые NPC «сходят с ума». Он понимает, что есть третья сила.

· Его задача: Вычислить «Санитаров», оставаясь при этом врагом №1 для гильдий. Он не может ни с кем объединиться.

Том 3: «ТРОЙНАЯ ИГРА»

· Развитие: Кайзер ведет сложнейшую партию:

· Под видом помощника он «помогает» то одной гильдии, то другой, стравливая их между собой и сбивая их прогресс.

· Он одновременно пытается повторить действия «Санитаров» (например, сам находит и прячет фрагмент), чтобы они не сделали этого более разрушительным способом.

· Он пытается выйти на связь с Максимом не для помощи, а для контроля. Он должен изолировать его и артефакт, чтобы обезопасить их от обеих сторон.

· Кульминация: «Санитары» понимают, что Кайзер им мешает. Они объявляют на него охоту, используя против него его же методы: манипулируя гильдиями и системой.

Том 4: «ЛИЦОМ К ЛИЦУ С СИСТЕМОЙ»

· Развитие: Кайзер раскрывает личность «Санитаров» для самого себя (возможно, это протокол ядра или что-то иное). Он понимает, что чтобы победить, ему нужно не просто саботировать, а взломать саму систему квеста.

· Финал: Кайзер не дает гильдиям пройти квест и одновременно находит способ обмануть «Санитаров», заставив систему считать, что квест либо провален, либо неактивен. Он не восстанавливает статус-кво, он создает новый, хрупкий баланс.

---

Эта новая расстановка делает конфликт неизмеримо богаче и интригующее. Кайзер становится настоящим «Теневым Правителем», который вынужден бороться с двумя враждующими армиями, оставаясь в одиночестве. Его гениальность и мастерство подвергаются максимальному испытанию.

Отлично! Это ключевое и очень важное уточнение. Меняем расстановку сил и мотиваций, делая конфликт более сложным и трехсторонним.

---

Вирнерион появился не сразу, заставив чёрного дракона ждать дольше положенного. Наконец в небе возникла мощная синяя тень. Он приземлился легко, почти бесшумно, несмотря на размеры. Его чешуя отливала глубоким лазурным цветом, а глаза сверкали, как сгустки холодной молнии. Взгляд его был тяжёлым и надменным, в каждой черте — неприкрытое превосходство.

— Ты звал меня, о великий Валораз? — голос Вирнериона звучал нарочито почтительно, но в каждой интонации сквозила насмешка.

Валораз не видел его с того дня, когда они сбрасывали в дальней части Резегеша обескрыленных жёлтых. Надменный взгляд синего резал ему душу. Всем своим видом — от напряжённо поднятых крыльев до едва заметного подрагивания кончика хвоста — Вирнерион излучал нетерпение. Ясно давая понять: эта встреча — пустая трата времени. Валораз с силой сжал челюсти, заставляя себя говорить ровно.

— Да. Хочу, чтобы ты и твои лучшие воины прочесали Астратор. Каждый хребет, каждую долину — проверьте весь регион вдоль и поперёк. Думаю, не все захватчики погибли в войне. Надо найти остатки вражеской армии и уничтожить их. Я должен знать, что происходит в том регионе. И ещё… — он запнулся, дыхание на миг сорвалось. — Пропали тела чёрных драконов. Все до единого. Требую найти любые следы или намёки на них. Разыщите их.

Маска учтивости мгновенно спала с Вирнериона. Губы синего дракона оттянулись, обнажая ряды острых зубов.

— Странно, что ты вспомнил о нас. Месяцы пропадал в опустевшей горе золотых, предаваясь скорби, пока мы восстанавливали мир. — Он издал низкий, угрожающий рык. — Ты всерьёз решил, что можешь отдавать приказы? Думаешь, тебе будут подчиняться, если ты даже не показываешься своему племени? Ты бросил нас.

Валораз молчал. Лишь камень под его когтями с хрустом рассыпался в пыль. Слова Вирнериона впивались в самое сердце, сливаясь с его собственными мыслями и обнажая жгучее чувство вины.

— Ты последний из чёрного рода, — продолжал Вирнерион, и его голос зазвучал ещё острее, — лучший из всех драконов. Но ты принёс лишь новые беды, уничтожив жёлтый аспект.

Он сделал шаг вперёд, чешуя на загривке приподнялась.

— Теперь на острове слишком мало драконов. Нам не хватает сил даже навести порядок здесь, не то что помочь другим. А ты вместо того, чтобы восстанавливать то, что осталось, пытаешься отправить синих на опасные задания, что могут ещё больше сократить наш род. Просто потому, что ты что-то вдруг почувствовал?

Валораз молчал, сжимаясь внутри. Слова Вирнериона, будто отточенные лезвия, вонзались в самое нутро. В голове проносились обрывочные, противоречивые мысли:

Он прав. Всё, что он говорит — правда. Я действительно был слишком поглощён своим горем и бесполезным поиском непонятных Скрижалей. Только это и удерживало меня от безумия... Но для них я исчез. Я не был рядом. Я их подвёл. Даже Фалинара решила сложить с себя обязанности главы зелёного аспекта. Нельзя рисковать оставшимися драконами.

Но ведь если остатки армии целы и где-то есть хаосрапторы, то мы все в смертельной опасности.

— Ты ещё слишком юн, чтобы править древними родами, — голос синего прозвучал холодно. — Думаешь, полученная сила делает тебя достойным? Нет. Она сделала тебя опасным. Безумным. Ты уничтожил не многим меньше драконов, чем погибло в войне. Ты виноват в угасании рода. А теперь требуешь вести других на гибель ради твоих догадок? Я не стану подчиняться глупым приказам и ставить свой аспект на грань вымирания.

Раздался низкий, сухой хруст. Валораз опустил взгляд — под его когтями каменная плита треснула надвое.

— Я взял власть и ответственность на себя, пока ты сидишь в пустой горе и рыдаешь по мёртвым. Перестань строить из себя правителя и отдай это тем, кто в этом смыслит. Править должен тот, кто знает, что делает. Кто живёт в десятки раз дольше тебя. Кто умеет править.

Слова Вирнериона обрушились на Валораза, как удар хвостом по горлу. Унижение, гнев и боль сплелись в раскалённый шар у самой груди. Это было не просто неповиновение — это было покушение на его власть, на саму его сущность как правителя. Рёв Валораза сотряс все скалы вокруг.

Одним стремительным движением он обрушил могучее крыло на Вирнериона, пригвоздив того к каменному полу. Пыль взметнулась столбом; воздух затрещал от напряжения.

Синий дракон хрипло зарычал от боли и неожиданности, его чешуя с скрежетом впилась в камень. Валораз опустил голову, разинув пасть. Внутри клубилось чёрное пламя, пронизанное алыми молниями, источая невыносимый жар и необъятную мощь. Вирнерион, несмотря на всю свою отвагу, почувствовал, как по спине пробежал ледяной холод страха. Воздух вокруг загустел, предвещая гибель.

— Ты не будешь мне подчиняться?! — голос Валораза был глухим, зловещим рычанием, полным неконтролируемой ярости. — Забыл, что я сделал с тем, кто пошёл против меня? С Церруком?! Хочешь его участи?! Или ты забыл про текущую во мне мощь Ультразы?!

Вирнерион, преодолевая первоначальный шок и ужас, поднял взгляд на полыхающие глаза Валораза. Перед ним встал образ Церрука, искажённого болью, и чёрного дракона, отрывающего ему крыло. Синий понимал — следующие слова могут стать последними. Медленно, без лишней спешки, он высвободился из-под захвата и поднялся. Чётко и твёрдо, без тени насмешки, глядя прямо в лицо Валоразу, он произнёс:

— Ты кричишь о силе Ультразы, но ведёшь себя как испуганный детёныш, которому впервые дали корону. Ультраза доверила тебе мир, а не руины. Так докажи, что достоин её выбора, а не будь просто зверем, ослеплённым гневом!

— Ты не перебьёшь нас всех. И уж точно не сможешь править одним лишь страхом. Владыка — это не грубая сила. Это мудрость и воля. Мощь без цели — лишь разрушение. Ты хочешь, чтобы от Этаризы остался только пепел?

— Оглянись! Ты остался один. Думаешь, другие не видят? Ты не стал для нас предводителем. Ты не сделал ничего полезного для нашей стаи. Лишь преумножил боль и страдания.

Пламя во рту Валораза дрогнуло… и погасло.

А Вирнерион, развернувшись, будто ничего и не произошло, расправил крылья и полетел вглубь своей горы, оставив Валораза на вершине — в гнетущей тишине и полном смятении.